Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
история изо.rtf
Скачиваний:
9
Добавлен:
06.03.2016
Размер:
418.43 Кб
Скачать

Болонский университет

Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 17 сентября 2011; проверки требуют 3 правки.

Болонский университет — старейший непрерывно существующий университет Европы. Находится в итальянском городе Болонья. В арабском мире конкурентом Болонского является университет Аль-Карауин, старейший непрерывно существующий университет в мире, однако в отличие от европейских, арабские «университеты» не выдавали дипломов от имени самого учебного заведения. Входит в европейскую университетскую ассоциацию Утрехтская сеть.

В Болонье, как и в других крупных центрах Италии, издревле изучали римское право и проводили его в жизнь. Точная дата основания университета неизвестна, но несомненно, что в Болонье существовала школа «свободных искусств», пользовавшаяся особенной известностью в X и XI веках, где ученики в виде дополнительных занятий к курсу риторики изучали римское право.

Начало глубокому изучению права положил Ирнерий в конце XI столетия. Этот Ирнерий (иногда называемый Вернерием, Варнерием, Гарнерием) был преподавателем в школе свободных искусств; изучив сам, без помощи учителя, Юстинианово право, он приобрел репутацию легиста. По свидетельству Одфруа, болонского юриста XIII столетия, сочинения которого содержат исторические сведения относительно предшествовавших ему профессоров, Ирнерий открыл специальную юридическую школу по просьбе графини Матильды, бывшей владетельницы Тосканы и части Ломбардии. Вполне правдоподобно, что эта принцесса, будучи сторонницей папы римского, была против приглашения в свои суды легистов из Равенны, отличавшихся традиционной враждебностью к папскому престолу.

Ирнерий открыл свои публичные лекции в 1088 году, который считается годом основания его института, и занимал в нём кафедру до самой своей смерти (между 1125 и 1137 годами).

У Ирнерия оказалось много учеников, из которых самыми знаменитыми были четыре доктора права: Бульгар Мартин, Гозиа, Гуг и Жак де ла Порте Ревеннанте. В начале XII столетия школа права в Болонье была уже популярней равиннской. Однако ещё в середине этого столетия большей славой за пределами Италии пользовалась школа свободных искусств. Но уже к концу XII века болонские профессора права получили заметный перевес над прочими учёными Болоньи и приобрели европейскую известность. Это произошло благодаря, во-первых, научным преимуществам метода преподавания и, во-вторых, покровительству германского императора Фридриха I, который также являлся королем Ломбардии и был заинтересован в поддержке авторитета римского права, на который можно было опереться в случаях домогательств короны. После сейма в Ронкалье в 1158 году, на котором присутствовали болонские профессора и где были урегулированы взаимные правовые отношения между императором и итальянскими городами, Фридрих дал обязательство предоставить всем студентам, изучающим в Болонье римское право, следующие льготы: во-первых, свободно путешествовать по всем странам под эгидой его авторитета (что помогало избегать неприятностей, обычно испытываемых иностранцами), и во-вторых, подлежать в городе суду исключительно профессоров или епископа.

Популярности у иностранных студентов, особенно северян, добавил и замечательный климат города, и его развитость. Учиться приезжали не только юноши, но уже вполне взрослые, семейные люди. Среди них такие, как Куза, Коперник, Ульрих фон Гуттен, Олоандер. Коронованные особы и те посылали своих детей в Болонью для изучения права и изящных искусств. Удивительными для того времени особенностями университета были невозможность поступить благодаря только своему положению (знание требовалось равно и с сына ремесленника, и с сына короля), а также то, что в его недра допускались женщины, и как студентки, и как преподавательницы.

настоящие корпорации по образцу различных ремесленных и художественных цехов того времени. Собрание всех студенческих корпораций под общим статутом составило к концу XII века университет в Болонье.

Университет этот, являющийся наряду с парижским, основанным в ту же эпоху (1200 г.), самым старинным в Европе, со дня своего образования имел две особенности — черты, вытекающие из самых условий, при которых он образовался. Во-первых, это не была ассоциация профессоров (universitas magistrorum), власти которых исключительно должны были подчиняться ученики, посещающие их лекции, а ассоциация студентов (universitas scholarium), сама выбирающая руководителей, которым подчинялись профессора. Болонские студенты делились на две главные части, ультрамонтанов и цитрамонтанов, из которых каждая ежегодно избирала ректора и совет из различных национальностей, заведовавший вместе с ним управлением и университетской юрисдикцией. Профессора (doctores legentes) выбирались студентами на определенное время, получали гонорар по условию и обязывались не преподавать нигде, кроме Болоньи. Находясь по статуту, таким образом, в зависимости от университета и будучи лишь свободными в руководстве занятиями студентов, они могли приобрести авторитет и влияние на слушателей исключительно своими личными качествами и педагогическими талантами.

Вторая особенность Болонского университета состояла в том, по существу своему, что он был юридическим (universitas legum) в противоположность Парижскому, который вначале был посвящен единственно теологии. Изучение римского права, положившего начало самому университету, и канонического, введенного в программу университета с XII века, остались главными, если не исключительными, предметами университетского преподавания. Медицина и свободные искусства преподавались, действительно, в нём в течение XIII столетия знаменитыми профессорами; но слушатели их тем не менее считались принадлежащими к юридическому университету, и только в XIV ст. наряду с ними образовались два других университета: 1) медицины и философии и 2) теологии. Замечательным следствием чисто юридического характера Болонского университета было то, что он не был подчинен, подобно Парижскому, верховному управлению пап, так как не было нужды в церковном разрешении для преподавания римского права, которое требовалось для занятий теологией. Однако начиная с XIII в. папы, оказывавшие поддержку университету в его спорах с городским управлениям и утвердившие его статуты в 1253 году, в свою очередь имели над университетом известную нравственную власть и добились того, что болонский архидиакон от их имени являлся контролером на экзаменах и при выдаче дипломов, дабы убедиться в их правильности.

Анатомический театр Болонского университета

Самым блестящим периодом болонской школы права был промежуток времени между началом XII столетия и второй половиной XIII, охватывающий собою лекции Ирнерия и преподавание глоссаторства Аккурсием. В этот период нашёл самое широкое и плодотворное применение как в устном изложении, так и в сочинениях глоссаторов новый их метод обучения. В течение этого длинного периода самыми известными из глоссаторов после упомянутых выше четырёх докторов были: Плацентин, работавший главным образом над кодексом Юстиниана и основавший школу права в Монпелье, где он и умер в 1192 г.; Бургундио — один из немногих глоссаторов, знавший греческий язык, и переводчик греческих текстов пандектов; Рожер, Жан Бассиэн, Пиллиус, Азо — работы которого пользовались таким авторитетом, что даже сложилась поговорка: «Chi non ha Azo, non vado a palazzo»; Гуголен, продолжавший работы Азо Жак Бальдуини; Рофруа и, наконец, Аккурсий (1182—1258 г.), самый известный из глоссаторов, знаменитый главным образом своей огромной компиляцией, в которой он резюмировал работы своих предшественников.

Свою любовь к занятиям юриспруденцией Аккурсий передал и детям, а дочь его, Дота д’Аккорсо, удостоенная университетом степени доктора прав и допущенная к публичному преподаванию, была первой упоминаемой в летописях университета женщиной. За ней последовали другие женщины-юристки: Битгизия, Гоццацини, Новелла д’Андреа и др. Одновременно с римским правом в Болонском университете с успехом шло преподавание канонического права профессорами, которые в своих лекциях и сочинениях прямо следовали методе Ирнерия. Начиная со второй половины XII столетия в актах, относящихся к Болонскому университету, встречаются имена профессоров канонического права (doctores decretorum). Около 1148 г. в Болонье жил Грациан, монах, автор известных декреталий. После него ученики его Покапалия, Руфин, Роланд Бандинелли (ставший впоследствии Папой под именем Александра III), Гугуччио, а в XIII в. — Ричард Английский, Дамас, Танкред, известный своим «Ordo judiciarius», Бернард Пармский, Раймон из Пеньяфора — сделались главными представителями университетского преподавания канонического права в Болонье. Некоторое время профессора римского права (legum doctores) и канонисты (decretistae) составляли два отдельных класса; но мало-помалу канонисты стали рассматривать римское право как составную часть своего предмета, и наоборот, романистам приходилось делать ссылки в своих работах на церковные каноны; одни и те же ученые были часто профессорами того и другого права (doctores utriusque juris) и занимались преподаванием обеих этих отраслей права, тесно связанных между собою.

В период наивысшего расцвета в Болонском университете школы права наряду с юриспруденцией начинают процветать и другие науки: философия, латинская и греческая литература, а затем в медицина. Из профессоров-философов можно назвать Альбериго, читавшего в XII в., флорентийца Лота, преподававшего одновременно с философией и физику, монаха Монето. В числе филологов Б. университет имел Gaufrido di Vinisauf, англичанина по происхождению, учившего и писавшего в стихах и прозе, Бонкомпаньо, отличного знатока латинского языка. Изучение греческого языка, положившего начало эпохи гуманистов, привилось здесь раньше, чем в других итальянских университетах, и с XV века оно прочно утвердилось в Болонье, которая может гордиться тем, что в среде её философов жил Эразм Роттердамский. В Болонье же сделала значительный шаг вперед и медицина благодаря впервые введенному Люцином ди Луцци методу преподавания анатомии человеческого тела и животных на трупах. На поприще занятий медициной, а затем естественными науками, и отличались особенно женщины-профессора Болонского университета. В ряду их известны: имена Доротеи Букки (XIV—XV в.), занявшей после смерти своего отца Джиованни Букки кафедру практической медицины и нравственной философии, и более близких к нашему времени знаменитых болонских лектрис XVIII века — Лауры Басси, занимавшей кафедру экспериментальной физики и философии, гордости болонских женщин, соорудивших по подписке в честь своей прославленной соотечественницы памятник, который украшает лестницу, ведущую в музей и библиотеку университета, Гаэтаны Агнези, преподававшей аналитическую геометрию, Анны Моранди, по мужу Манцолини, известной своими работами по анатомии, Марии далле Донне, снискавшей уважение к себе Наполеона I.

Духовный и нравственный авторитет, которым пользовались профессора болонской школы, сказывался не только в том успехе, который имели их лекции и сочинения, но также в том высоком положении, какое они занимали как в самой Болонье, так и за её пределами. Они были освобождены от налогов и военной службы и, хотя бы не родились в Болонье, получали все права граждан этого города. Им присвоен был титул dominus’a в отличие от наименования magistera, которое носили профессора школы свободных искусств, и числились рыцарями. Многие из них принимали деятельное участие в общественных делах в качестве судей, правителей города или посланников, как напр. Азо, Гуголин и Аккурсий — в Болонье, Бургундио — в Пизе, Бальдина — Генуе, Рофруа — Беневенге. Но часто Болонья забывала, что своим блеском она обязана университету, и вступала с ним в течение XII и XIII вв. в жестокие споры, грозившие часто уничтожить права и привилегии университета и прерывавшие занятия в нём. Борьба гвельфов и гибеллинов, разделившая Италию на две враждующие части, с особенной силой велась в Болонье, и университет не мог оставаться равнодушным к ней. Несмотря, однако, на эти споры и партийные раздоры, болонская школа долго процветала и в половине XIII стол. достигла высшей точки процветания. С этого времени начинает мало-помалу изменяться направление в прежней системе глоссаторов. Вместо того, чтобы предметом своих толкований брать исключительно тексты из первоисточников римского права, теперешние профессора принялись за истолкование глосс своих предшественников: в школе, так же как и в судах, glossa magistralis Аккурсия заняла место Corpus juris.

Сверх того, различные обстоятельства влияли на изменение к худшему того высокого положения, которым пользовались болонские профессора. Принимая участие в общественных делах, они поневоле вмешивались в партийные распри и благодаря этому теряли значительную долю своего нравственного обаяния. Затем к концу XIII в. город основал несколько кафедр для публичных лекций и назначил профессорам, занявшим эти кафедры, определенную плату взамен гонорара, который платили сами студенты, и мало-помалу большинство профессоров оказалось на жаловании у города; они подпали, таким образом, под власть городского муниципалитета, претендовавшего на регулирование профессорского преподавания, не считаясь с личными способностями преподавателей и с интересами науки. А в следующем столетии ещё одна новая мера нанесла смертельный удар болонской школе: политическая партия, все более и более захватывавшая в свои руки власть в городе, обнаружила желание предоставить право преподавания одним лишь гражданам Болоньи и притом лишь членам известных фамилий, очень немногочисленных. Болонский университет, таким образом, утрачивал постепенно свое превосходство в деле изучения римского права, так как самые знаменитые легисты этого времени отправились преподавать науку в Пизу, Перузу, Падую и Павию, которые оспаривали друт у друга пальму первенства.

Падение болонской школы вызвало в течение XIV ст. появление на свет школы комментаторов — в лице Бартола, которая господствовала в течение XIV и XV вв. Но в XVI ст. историческая школа взяла в свои руки дело глоссаторов, расширив и дополнив его при помощи всех средств, которые доставляли ей история и филология, обновленные трудами гуманистов эпохи Возрождения.

[править]Влияние университета

За время своего существования болонская школа оказывала огромное влияние не только на Италию, но и на всю Западную Европу. Благодаря репутации своих профессоров Болонья рассматривалась как средоточие римского права: по общему мнению, только здесь можно было найти глубокое знание римских законов и церковных правил. Вот почему сюда стремилась молодежь со всех концов Европы услышать из уст самих профессоров науку права; по возвращении обратно на родину бывшие слушатели Болонского университета пропагандировали методу и доктрину глоссаторов. Во Франции Пьер де Блуа, Жак де Ревиньи, Гильом Дюран; в Англии — Вакариус, Ричард Английский, Франциск Аккурсий; в Испании Пон де Ларида; в Италии многочисленная группа легистов — распространяют путем своих лекций и сочинений ту науку, которую они сами получили в Болонье. Даже более того, в названных странах большинство юридических факультетов были основаны по образцу болонской школы её профессорами: в Италии — падуанский (1222), виченцский (1203) и др.; в Арагонии — перпиньянский (1343); во Франции — университет в Монпеллье, основанный Плацентином в конце XII столетия.

С конца XII века благодаря трудам болонских глоссаторов и их учеников все более и более расширяется на З. рецепция римского права, которая по доктрине тогдашних ученых должна быть названа правом всеобщим, то есть ratio scripta, которая должна служить общему законодательству всех христианских народов. В то же время развивалось повсюду в Европе изучение канонического права, основание которому положено было болонской школой. Если, собственно говоря, нельзя сказать, что болонская школа вызвала вновь в XII столетии на свет изучение римского права, которое, в сущности, не прекращалось и в предыдущие века, тем не менее можно утверждать, что благодаря своей методе и доктрине она в значительной степени обновила науку права и оказала на законодательство, учреждения и на самые идеи европейского общества огромное влияние, которое чувствовалось на протяжении всех Средних веков вплоть до самого последнего времени. Вот почему в празднование Болоньей 800-летнего юбилея (1088—1888 г.) её университета мог так ярко сказаться международный характер празднества, на которое откликнулся весь европейский ученый мир. Современное его положение, начало которого может быть отнесено к 1859 г., когда он вновь получил светский характер, освободившись от сильного влияния папы, очень мало напоминает старый университет. При нём 4 факультета и целый ряд институтов, как инженерная школа, педагогич. семинария, школа политических наук, независимая от юридического факультета. Ректор назначается из среды профессоров, которых в 1888 г. считалось до 200. В их числе находятся знаменитый итальянский поэт Кардуччи, занимающий кафедру итальянской литературы и читающий параллельно этому курсу сравнительную историю романских литератур, и женщины-лектрисы — Джузеппина Каттани и Мальвина Огоновская, профессора славянских наречий.

Богатая библиотека университета заключает в себе более 200 т. томов.

Рубенс, Питер Пауль

Из старинной семьи антверпенских граждан. Его отец, Ян Рубенс, бывший в эпоху правления герцога Альбы старшиной города Антверпена, за свою приверженность идеям Реформации попал в опальные списки и был вынужден бежать за границу.

Сначала он поселился в Кёльне, где вступил в близкие отношения с Анной Саксонской, супругой Вильгельма Молчаливого. Эти отношения вскоре перешли в любовную связь и нежелательную беременность, которая оказалась достоянием общественности. Яна посадили в тюрьму, откуда он был выпущен только после долгих просьб и жалоб своей жены, Марии Пейпелинкс и отправлен в ссылку.

Местом ссылки ему был назначен небольшой городок Нассауского герцогства, Зиген, в котором он и прожил со своей семьёй с 1573 по 1578 гг., и где, вероятно, 28 июня 1577 г., родился будущий великий живописец.

Детство Питера Рубенса протекло сначала в Зигене, а потом в Кёльне, и лишь в 1587 г., после смерти Яна Рубенса, его семья получила возможность возвратиться на родину, в Антверпен.

«Геро и Леандр» из собрания Рембрандта (подражание Тинторетто), ок. 1605

Общее образование Рубенс получил в иезуитской коллегии, после чего служил пажом у графини де Лялен. Занятиям живописью Рубенс стал предаваться очень рано. Его учителями по её части были Тобиас Вергагт, Адам ван Ноорт и Отто ван-Вэн, работавшие под влиянием итальянского Возрождения и сумевшие, особенно Отто ван-Вэн , вселить в молодого художника любовь ко всему античному.

В 1598 г. Рубенс был принят свободным мастером в антверпенскую гильдию св. Луки, а в 1600 г., по установившемуся издавна обычаю нидерландских живописцев, отправился заканчивать своё художественное образование в Италию. В 1601 г. он состоял при дворе мантуанского герцога Винченцо Гонзаги, у которого и оставался на службе в течение всего своего пребывания в Италии.

По поручению герцога, он посетил Рим и изучал там итальянских мастеров, после чего, прожив некоторое время в Мантуе, был послан с дипломатическим поручением в Испанию, где внимательно осмотрел собрание Прадо. Его деликатное обхождение с мадридским двором и известным своей темпераментностью мантуанским посланником произвело благоприятное впечатление на герцога Винченцо.

«Похищение Ганимеда» (подражание Корреджо), 1611

Во время пребывания в Мантуе Рубенс курировал местную картинную галерею, пополняя её портретами придворных красавиц, и выполнил три крупных холста на религиозные темы для иезуитской церкви в Мантуе. Слава о нём перешагнула скоро пределы Мантуанского герцогства: иезуиты попросили его написать полотно на сюжет «Обрезания» для церкви Сант-Амброджио в Генуе.

Судя по копиям, сделанным Рубенсом с картин Тициана, Тинторетто, Корреджо, Леонардо да Винчи и других выдающихся мастеров предыдущего столетия, можно предполагать, что в эту пору он побывал во всех наиболее важных художественных центрах Италии, с целью изучения произведений итальянской живописи эпохи Возрождения.

В 1605 г. брат Рубенса, будучи учеником гуманиста Липсия, занял место библиотекаря при ватиканском кардинале Асканио Колонна и пригласил молодого художника в Рим. После двух лет изучения классических древностей в компании брата Рубенс (летом 1607 г.) был вызван для исполнения портретов генуэзской аристократии на Ривьеру. Там он свёл знакомство с Якопо Серра, генуэзским банкиром, кредитовавшим папу римского. Благодаря его помощи Рубенс получил завидный заказ на алтарь для церкви Санта-Мария-ин-Валичелла в Риме. Одновременно он работал над алтарём для монастыря ораторианского ордена в Фермо.

Появление заказов на работу в Риме, который тогда был меккой для всех европейских художников, позволило Рубенсу разорвать свои обязательства по отношению к провинциальному мантуанскому двору. (Сыграли свою роль и хронические задержки с выплатой жалованья.) В октябре 1608 г. он получил письмо от брата из Антверпена о том, что их мать находится на смертном одре. Он поспешил на север, но уже не застал её в живых.

Дом Рубенса в Антверпене

Возвращение в Антверпен молодого, но уже известного в Италии художника заставило искать его услуг многих состоятельных бюргеров, клерикальные круги и наместников испанских Габсбургов. К брюссельскому двору последних Рубенс оказался привязан «золотыми оковами». Положенное ему жалование было таково, что он смог открыть просторную мастерскую, нанять множество подмастерий и выстроить один из лучших особняков Антверпена (ближе всего напоминающий генуэзские палаццо), который с годами наполнился картинами, статуями и предметами декоративно-прикладного и ювелирного искусства, представлявшими лучшее в искусстве Италии.

«Четыре философа», 1611—12. Палаццо Питти, Флоренция[2]

Не порывал Рубенс и связей с могущественным орденом иезуитов. Он принял участие в проектировании орденом антверпенской церкви св. Карла Борромея и практически единолично отвечал за её внутреннее убранство; впрочем, в подготовке эскизов плафона ему помогал Антонис ван Дейк — самый талантливый из его многочисленных учеников. Венцом его сотрудничества с церковью стали грандиозные алтарные картины «Водружение креста» (1610) для церкви Святой Вальбурги и «Снятие с креста» (1611-14) для городского собора Антверпена.

«Похищение дочерей Левкиппа», 1618

В октябре 1609 г. Рубенс сочетался браком с Изабеллой Брант, дочерью известного гуманиста Яна Бранта. В последующее десятилетие Рубенс достиг в Европе славы, с которой из художников предыдущих эпох мог сравниться только Тициан. Зиждилась она как на религиозных полотнах, для которых он выбирал самые драматичные эпизоды библейской истории («Страшный суд» из Старой пинакотеки и «Распятие» из Брюссельского музея изящных искусств), так и на брызжущих безудержной энергией, сочных по палитре, бесстыдных по эротизму сценах из античной мифологии (в Старой пинакотеке — «Битва греков с амазонками» и «Похищение дочерей Левкиппа»).

Успение Пресвятой Девы Марии

Многочисленность подписанных Рубенсом работ (которые исчисляются тысячами) свидетельствует о том, насколько большую помощь художнику оказывали его ученики, среди которых — такие виртуозы, как Якоб Йорданс и Франс Снейдерс. В 1620-е гг. произведения мастерской Рубенса наводнили не только Испанские Нидерланды, но и всю Европу. Можно предположить, что для холстов большого размера сам мастер выполнял только первоначальный эскиз композиции и наносил краски на те участки, которые требовали особой проработки. Зачастую он представлял клиентам миниатюрный гризайльный эскиз будущего холста и, получив их одобрение, доверял его исполнение подмастерьям.

В 1621 г. фламандская регентша Изабелла Испанская сделала Рубенса своим советником по вопросу продления перемирия с Голландской республикой. С этого времени фламандский живописец, который отличался обходительностью, был начитан, знал шесть языков и состоял в переписке со многими коронованными особами (его называли «королём художников и художником королей»), становится ценным приобретением для дипломатии испанских Габсбургов.

«Коронация Марии Медичи», 1625

В 1622 г. Рубенса вызвала в Париж наслышанная о его славе вдовствующая королева Мария Медичи; ему было поручено заполнить картинами из её жизни два длинных перехода в новопостроенном Люксембургском дворце. Над исполнением этого заказа Рубенс работал в Антверпене два года. В 1625 г. в его присутствии 24 полотна (21 картина из жизни королевы плюс 3 портрета) были вывешены в Люксембургском дворце (впоследствии перенесены в Лувр — см. галерея Медичи в Лувре). Он получил заказ на такую же серию из жизни её супруга Генриха IV, но этот проект так и остался неосуществлённым.

В 1628 г. король Филипп IV пригласил Рубенса в Мадрид, где тот получил возможность лицезреть богатейшее собрание произведений своего кумира, Тициана, а также копировать их. В 1629 г. ему было поручено отправиться в Лондон для проведения мирных переговоров с Карлом I, что и было исполнено с блеском. Во время пребывания в английской столице Рубенс покрыл потолок выстроенного Иниго Джонсом зала банкетов Уайтхолльского дворца аллегориями из жизни отца монарха, Якова I. За эти заслуги король возвёл художника в рыцари, а Кембриджский университет произвёл его в почётные доктора.

Во время своих странствий Рубенс овдовел. По возвращении в родной Антверпен в 1630 г. он взял в жёны 16-летнюю дочь друга, Елену Фурман. В последнее десятилетие жизни она становится излюбленным предметом его портретов, среди которых выделяется своей игривостью «Шубка» (1638, Музей истории искусств). Мы узнаём её черты в «Саду любви» (1634), в «Трёх грациях» (1638) и в «Суде Париса» (1639).

Памятник Рубенсу в Антверпене

Гораздо чаще, чем раньше, позднего Рубенса влекут пейзажи. Такие брейгелевские пейзажи, как «Пейзаж с радугой» (1636) и «Замок Стен» (1637), обязаны своим появлением приобретению Рубенсом в 1635 г. брабантского поместья Элевейт неподалёку от Мехелена. Средства на покупку доставил полученный от испанского короля заказ на 120 иллюстраций к текстам классических авторов, преимущественно Овидия.

Жизнь в сельской местности приблизила Рубенса не только к природе, но и крестьянам. В таких вещах, как «Кермеса» (1638), он пытается превзойти Брейгеля в изображении разудалой стихии народного праздника.

Работать ему с каждым годом становилось всё труднее из-за прогрессирующей подагры. В 1640 г. Рубенса не стало. В его антверпенском доме после реставрации был открыт (в 1947 г.) музей Рубенса.

«Охота на гиппопотама», 1618

Рубенс никогда не стеснялся подражать тем из предшественников, которые восхищали его, и особенно Тициану с Брейгелем. Первое десятилетие его творчества представляет картину трудолюбивого и методичного освоения достижений художников XVI века. Благодаря такому подходу он освоил все жанры ренессансной живописи и стал самым универсальным художником своего времени.

«Сад любви», 1632

Композиционные решения Рубенса отличаются исключительным разнообразием (диагональ, эллипс, спираль), богатство его красок и жестов никогда не перестаёт удивлять. Вполне соответствуют этой жизненности и грузные женские формы, так называемые «рубенсовские», которые могут оттолкнуть современного зрителя своей несколько тяжеловесной телесностью.

В 1610-е гг. Рубенс разрабатывает новые для фламандской живописи формы, в частности, жанр охотничьих сцен, которые проникнуты страстной динамикой зрелого барокко («Охота на крокодила и гиппопотама»). В этих работах вихрь композиционного движения сносит ограничения, традиционно налагаемые на художников линией и формой.

Рубенсовские мазки поражают смелостью и свободой, хотя при всей широте их он никогда не впадает в пастозность. Его непревзойдённое искусство владения кистью очевидно и в многометровых композициях 1620-х годов, и в точных, лёгких, подвижных мазках небольших работ последнего периода.