Тема 4. Разрядка международной напряженности и ее срыв (1969-1985 гг.). Отношение ссср с ведущими странами Запада

Предпосылки разрядки международной напряженности.

Конец 60-х начало 70-х гг. вошел в историю международных отношений как наиболее длительный период «оттепели» в ходе холодной войны, как разрядка международной напряженности. Этот процесс был достаточно сложным и неоднозначным, что отражается в дискуссиях о его генезисе, основных элементах, об исторической детерминированности разрядки в период холодной войны.

Один из сложных вопросов – это вопрос о предпосылках поворота к разрядке международной напряженности в политике Востока и Запада. Долгое время в советской историографии господствовала упрощенная схема анализа предпосылок разрядки международной напряженности. Их возникновение связывалось с ростом политической, военной и экономической мощи социалистических стран, что вынудило Запад пойти на смягчение напряженности, не смотря на свою изначально агрессивную природу. Впрочем, такие же схемы существовали и в западной историографии, стой лишь разницей, что изначально агрессивный характер приписывался внешней политике Советского Союза, которая строилась на концепции мировой революции.

Безусловно, одной из причин, подтолкнувших мир к разрядке, явилось достижение ядерного паритета между двумя супердержавами. После Карибского кризиса руководство СССР стремилось как можно быстрее добиться стратегического паритета с Соединенными Штатами.

В начале 60-х гг. США обладали стратегическими ядерными силами, имевшими примерно 5 тыс. боеголовок по сравнению с 300 советскими боеголовками. Кроме того, советский флот не был в состоянии выполнять операции вдали от своих берегов. Изменения стали происходить после 1966 г., после начала развертывания в СССР ракет второго поколения СС-9. Радиус действия этих ракет, устанавливаемых в подземных шахтах, составлял 12 тысяч километров, и они в состоянии были нести ядерную боеголовку мощностью в 20 мегатонн. Несколькими годами позже появились модернизированные варианты этих ракет СС-11 и СС-13.

Следует отметить, что советское руководство восприняло многие аспекты американской ядерной доктрины и попыталось принять их на вооружение. Советское военное строительство, ранее развивавшееся своим собственным путем, начинает копировать американские подходы, стремясь нейтрализовать доктрину «гибкого реагирования». К концу 60-х гг. сложилась советская стратегическая триада, которая включала межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) наземного базирования, атомные подводные лодки с пусковыми ядерными установками и тяжелые бомбардировщики, оснащенные ядерным оружием.

К началу 70-х гг. СССР и США достигли примерного паритета в ядерном вооружении. В 1967 г. американские ядерные силы насчитывали 1054 МБР, 656 баллистических ракет на подводных лодках, 656 стратегических бомбардировщиков В-52.

В Советском Союзе наибольшее развитие получили МБР наземного базирования. В 1967 г. СССР имел около 600 стратегических носителей, главным образом МБР. В 1970 г. советские стратегические силы имели уже примерно 1700 носителей, в том числе 1300 МБР, что ненамного превышало число МБР США. Хотя к 1970 г. советские военно-морские силы еще далеко уступали американским, тем не менее, с 1964 г. СССР присутствовал в Средиземном море, а с 1968 г. и в Индийском океане. ВМФ СССР к этому времени располагал 20 атомными подводными лодками, оснащенными 316 пусковыми установками для баллистических ракет.

Идея стратегического паритета интерпретировалась в Советском Союзе как количественное равенство с Соединенными Штатами, и его поддержание становилось самоцелью. Лидер СССР Л.И. Брежнев заявил в 1970 г. «… На любые попытки с чьей-либо стороны обеспечить себе военное превосходство над СССР мы ответим должным увеличением военной мощи, гарантирующим нашу оборону». По сути, провозглашалась задача симметричного реагирования на угрозу со стороны США, не останавливаясь ни перед какими затратами. Это в конечном итоге не могло не сказаться на экономическом положении Советского Союза.

Наличие примерного паритета в ядерных вооружениях не давало никаких преимуществ первого удара. Первый удар по стратегическим силам другой стороны не приводил к существенному снижению ее способности к ответному удару и, следовательно, не давал преимуществ. Возникла ситуация «взаимного гарантированного уничтожения». Сторонником концепции «взаимного гарантированного уничтожения» стал и министр обороны США Макнамара. Она сводилась к тому, что ядерная война становится совершенно бессмысленной в условиях, когда ни одна из сторон не смогла бы обезвредить противника первым внезапным ударом. У него все равно сохранится достаточное количество ударной силы в виде неуязвимых ракет на подводных лодках, стратегических ракет в шахтах, чтобы нанести сокрушительный ядерный удар. Таким образом, никто не осмелился бы начать ядерную войну, потому что это автоматически несло за собой опасность огромного ущерба для собственного населения и промышленности. Это заставляло руководство обеих ядерных супердержав начать поиски путей к нормализации отношений.

Но параллельно с гонкой ядерных вооружений, развернувшейся между СССР и США в 60-е гг., шло развитие неконтролируемого процесса, связанного с распространением ядерного оружия. В начале 1960 г. ядерными державами становятся Франция и Китай, которые отказались подписать в 1963 г. договор о запрете ядерных испытаний в атмосфере, в космосе и под водой. Ряд других стран становятся потенциальными ядерными державами, которые при отсутствии международной системы контроля утверждались в стремлении последовать примеру Франции и Китая.

Кроме того, в мире насчитывалось несколько сотен ядерных реакторов, включая реакторы, производящие плутоний в качестве побочного продукта в процессе сравнительно безобидной деятельности. Небольшого количества этого вещества достаточно для изготовления одной бомбы в год. Новые методы, например, обогащение урана до оружейного уровня и производство плутония в реакторах-размножителях на быстрых нейтронах, способствовали изготовлению ядерного оружия. Все это увеличивало угрозу ядерного конфликта в мире.

Советский Союз и его союзники по ОВД активно проводили линию на разрядку, стремились к улучшению двусторонних отношений с западными странами. По инициативе СССР в конце 60-х начале 70-х гг. был заключен ряд международных соглашений по ограничению гонки вооружений. Среди них вступивший в силу в 1967 г. Договор о всеобщем мирном использовании космического пространства, Договор о нераспространении ядерного оружия (вступил в силу 5 марта 1970 г.).

В свою очередь Запад был вынужден пойти на разрядку международной напряженности, столкнувшись с целым рядом внутренних и внешних проблем. Во-первых, война во Вьетнаме продемонстрировала крах американской политики с позиции силы, вызвала массовые антивоенные протесты в стране и за ее пределами, в том числе среди союзников США.

Во-вторых, наряду с привычным соперничеством между Востоком и Западом, на рубеже 70-х гг. возникло соперничество между тремя западными центрами – США, Японией и Западной Европой. Выдвижение Западной Европы в качестве нового центра силы с собственными присущими ему интересами, которые этот центр стремится обеспечить, связано со следующими процессами: 1) выравнивание уровней экономической мощи Западной Европы и США, определяющих силу и влияние государств на международной арене; 2) развитие интеграции в рамках ЕЭС. В результате в Западной Европе стала утверждаться тенденция к проведению более самостоятельного внешнеполитического курса, обусловленного спецификой интересов стран региона на мировой арене. Западноевропейские правящие круги все чаще стали осознавать, что их интересы на международной арене не всегда и не во всем тождественны интересам США, стремились к отстаиванию собственной точки зрения в международных делах. Ощущение своей возросшей мощи подталкивало Западную Европу к более энергичным действиям. Проявлением такой независимой линии была восточная политика де Голля, «новая восточная политика» В. Брандта, позиция западноевропейских стран в ближневосточном конфликте.

Характерно, что в 1973 г. Г. Киссинджер предложил принять новую Атлантическую хартию, чтобы определить общие цели Соединенных Штатов, Западной Европы и Японии. Соединенные Штаты, заявил Киссинджер, готовы защищать Западную Европу и по-прежнему одобряют единство Европы, но возражают против того, чтобы европейцы, не советуясь с Вашингтоном, принимали общую политику, которая может вызвать несогласие Соединенных Штатов.

К началу 70-х гг. армия НАТО уже не представляла преимущественно американскую армию, размещенную на европейских объектах. В Европе союзники США обеспечивали 75% военно-воздушных, 80% военно-морских и 90% сухопутных войск. Со своей стороны, Соединенные Штаты обеспечивали большую часть финансовых затрат. Это и позволяло им утверждать, что Европа не может пользоваться дорогостоящим американским военным зонтиком и в то же время мешать США проводить свою политику по другим направлениям.

Таким образом, ориентация Запада на переход к разрядке не была вынужденной уступкой Востоку. Так, курс Франции и ее выход из военной организации НАТО, доклад Армеля и изменение военной стратегии НАТО во второй половине 60-х гг. открыли путь к разрядке с западной стороны.

Разрядка явилась в определенной степени и результатом рассеивания идеологического тумана. Многие руководители западноевропейских государств, в том числе президент Франции В. Жискар д’Эстен, канцлер ФРГ Г. Шмидт, председатель Совета министров Италии Дж. Андриотти, в середине 70-х гг. неоднократно заявляли , что разрядка, не смотря на ее противоречивый характер, приносит выгоды всем вовлеченным в нее странам, и что в наше время ей нет разумной альтернативы.

Следует отметить, что западные оценки разрядки отличались широким диапазоном – от полного одобрения, до скептицизма и даже полного ее отрицания. Порой разрядка рассматривалась как продолжение «холодной войны» другими средствами. От «холодной войны» ее отличала лишь возможность ограниченного сотрудничества. В отношении же идеологического противостояния, степени конфликтности, риска роста противоречий все оставалось по-прежнему.

Советское руководство в своих оценках разрядки явно преувеличивало как ее продвинутость, так и степень ее необратимости, рассматривая разрядку как ведущую силу современности, которая реализуется благодаря исключительно усилиям КПСС и Советского Союза.

Необходимо подчеркнуть, что и для Запада, и для Востока был характерен идеологизированный подход к разрядке. Это означало, что каждая сторона пыталась использовать разрядку для стабилизации положения своей системы и ослабления позиции другой, в то же время упрекая противника в нарушении правил игры. Не секрет, что Соединенные Штаты стремились использовать процесс улучшения отношений с Советским Союзом, прежде всего в области ограничения стратегических вооружений, и для решения для себя вьетнамской проблемы. Ослабление гонки вооружений, в свою очередь, могло стабилизировать экономическую ситуацию в СССР. На рубеже 60-70-х гг. Москва устала от напряженности. Она искала хотя бы передышки и охотно пошла навстречу поданным из Вашингтона сигналам – ядерная катастрофа поглотит всех, е предотвращение должно стать общей заботой двух сверхдержав.

Тяга к разрядке согласно госсекретарю США Г. Киссинджеру вызывалась тремя разностепенными интересами. Во-первых, «тактическими соображениями», связанными со стремлением переиграть Советский Союз, поскольку США не были в состоянии достаточно быстро продвигать свои стратегические программы, и требовалось как-то «остановить советское наращивание» без заключения «постоянных соглашений, которые ограничивали бы модернизацию американского арсенала». Во-вторых, избежать ядерной катастрофы; в-третьих, необходимостью ослабить нажим американских сторонников мира. «Под прикрытием разрядки, - напишет Киссинджер спустя десятилетие, - фактически продвигалась наша политика, состоявшая в том, чтобы сократить и, где возможно, устранить советское влияние на Ближнем Востоке».

Среди западных политологов проводилась мысль, о том, что разрядка приносит односторонние выгоды Советскому Союзу, укрепляя его и одновременно ослабляя Запад. В докладе «Разрядка: оценки», который был подготовлен группой экспертов-советологов для американского Сената, делались выводы о том, что Советский Союз стремится использовать разрядку для ослабления и подрыва НАТО, вытеснения США их Европы. «В нынешнем виде, говорилось в докладе, разрядка оказалась эффективным орудием ослабления Запада, так как скрыла от него политические и военные реальности ситуации и снизила порог риска для СССР».

Исходя из идеологизированного подхода к разрядке, Восток и Запад вкладывали разный смысл в само понятие, ставили разные задачи в связи с развитием этого процесса.

С советской точки зрения разрядка – это состояние международных отношений, противоположное состоянию «холодной войны», для которого была характерна постоянная напряженность, грозившая в любой момент перерасти в открытые конфликты. Это преодоление «холодной войны», переход к нормальным ровным отношениям между странами. Разрядка – это готовность разрешать разногласия не силой и угрозами, а мирными средствами за столом переговоров, это определенное доверие и умение считаться с интересами друг друга. Вместе с тем, разрядка не исключала идеологической борьбы, он была одной из ее форм.

Западные лидеры подходили к разрядке как к ограниченному процессу, создававшему мене напряженные условия сосуществования двух систем и их военных блоков. Как писал один из американских исследователей Б. Эйсенстат, «разрядка трактуется как наличие согласованной дипломатической схемы, внутри которой достигнуто соглашение, направленное на поиски решения проблем без использования угрозы ядерной войны. Будучи сделкой, эта разрядка в ядерный век всего-навсего обеспечивает менее опасную схему международной жизни».

С советской точки зрения разрядка распространялась только на сферу межгосударственных отношений. При этом политическая разрядка должна обязательно дополняться разрядкой военной, принятию мер по контролю над вооружениями, ограничению и сокращению вооружений. Запад считал, что разрядка не может ограничиваться улучшением отношений только по государственной линии, и для ее прогресса необходимо устранить препятствия, стоящие на пути гуманитарного сотрудничества. Что касается концепции военной разрядки, то она строилась на утверждении, что следует сохранить значение и роль военной силы в международных отношениях. Разрядка и поддержание военного могущества на надлежащем уровне не противоречат друг другу. Существовала и боязнь того, что военная разрядка принесет слишком большие выгоды Советскому Союзу и еще больше усилит его позиции.

Различные подходы к проблеме разрядки и выдвигавшиеся отсюда стратегические задачи, не могли, в конечном счете, не столкнуться и привести к новому витку конфронтации между двумя системами.

В историографии относят начало процесса разрядки к середине 60-х гг., к развитию отношений между СССР и Францией. Приезд генерала де Голля в Москву в 1966 г. и подписание ряда советско-французских соглашений позволили говорить о повороте от «холодной войны» к новому типу отношений.

К середине 70-х разрядка международной напряженности на европейском континенте достигла своей кульминационной точки. Подписание договоров между СССР и ФРГ, Польшей, Чехословакией, Болгарией и ФРГ, урегулирование проблемы Западного Берлина, проведение Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе содействовали оздоровлению обстановки на континенте. Ее укреплению содействовало улучшение советско-американских отношений и подписание ряда договоров, касающихся вооружений.

К сожалению, к концу 70-х гг. наметился отход от разрядки, эскалация гонки как обычных, так и ядерных вооружений, сложность в развитии общеевропейского процесса, вина за которые лежит во внешней и внутренней политики, как Запада, так и Востока.

Визит де Голля в Москву и начало процесса разрядки. Советско-французские отношения и их влияние на разрядку международной напряженности.

Начало смягчения отношений между Востоком и Западом во второй половине 60-х гг. в историографии связывают с улучшением советско-французских отношений. Действия Франции в отношении НАТО и США, ее ядерный статус (третья ядерная держава после США и СССР) определяли особое положение страны в мире. Советский Союз, готовясь к переговорам, стремился определить степень готовности французского правительства к параллельным и совместным действиям с СССР в интересах укрепления мира и безопасности, особенно в Европе, наметить направления практических мероприятий по усилению воздействия советско-французских отношений на ход мировых дел. В свою очередь, Франция видела в переговорах повод еще раз продемонстрировать свою самостоятельность перед лицом заатлантического партнера.

Французский президент де Голль пробыл в СССР с 20 июня по 1 июля 1966 г. Кроме Москвы, он посетил Ленинград, Киев, Волгоград, Новосибирск, встречался с учеными, рабочими, мастерами культуры и искусства.

Переговоры сконцентрировались на проблемах европейской безопасности и германском вопросе. Л. Брежнев подчеркнул, что важнейшим в германском вопросе для СССР является уверенность, что Германия никогда не станет новым источником войн. Он отметил, что необходимо считаться с фактом существования двух немецких государств, так как в ближайшем будущем нет перспективы их объединения. Признание Францией ГДР, по мнению советской стороны, способствовало бы нормализации положения в Европе, ослабило бы американское влияние на решение европейских дел.

Президент Франции заявил, что его страна, серьезно пострадав в результате Второй мировой войны, продолжает настороженно относится к ФРГ, поддерживает недопущение ее к ядерному оружию. Вместе с тем, вопрос объединения Германии не является для Франции актуальным, и с его решением не нужно торопиться. В то же время Франция не намерена признавать ГДР, поскольку такое признание создало бы впечатление увековечения раскола Германии.

Советско-французские отношения заняли особое место в переговорах. Подход СССР и Франции был сформулирован как постоянная принципиальная линия, вытекающая из понимания значения этих отношений для судеб мира в Европе и во всем мире.

Была создана постоянно действующая советско-французская комиссия с целью развития экономических, научно-технических связей, подписано соглашение о сотрудничестве в космосе. Была достигнута договоренность о регулярных консультациях между Советским Союзом и Францией по международным вопросам и по вопросам состояния двусторонних политических отношений.

В результате визита была подписана советско-французская декларация. «Для Советского Союза, как и для Франции – говорилось в ней, - первой целью является нормализация, затем постепенное развитие отношений между всеми европейскими странами при уважении независимости каждой из них и невмешательстве в их внутренние дела. Эта деятельность должна проходить во всех областях, идет ли речь об экономике, культуре, технике и , естественно, о политике». СССР и Франция ставили совместную задачу – способствовать нормализации отношений и плодотворному сотрудничеству в Европе.

В декларации 1966 г. участники переговоров ставили задачу действовать так, чтобы сотрудничество двух стран могло внести «решающий вклад» в благоприятную эволюцию обстановки в Европе. Это, в частности, подразумевало готовность так строить впредь свои взаимоотношения, чтобы они становились примером отношений государств с различным социально-экономическим строем. Стороны заявили, что разрядка напряженности является первым необходимым этапом желательного развития отношений между всеми европейскими странами.

Визит французского президента имел принципиальное значение. Впервые в СССР отправился лидер крупнейшей державы не для обсуждения какой-либо конкретной проблемы или урегулирования спорных вопросов. Это был визит дружбы, который стал отправной точкой новых отношений. Более того, он выходил за рамки советско-французского сближения, затрагивая обстановку в Европе в целом, он способствовал ослаблению международной напряженности.

Курс на сотрудничество с Францией к концу 60-х гг. был закреплен в документах партийных съездов, в многочисленных постановлениях политбюро. Французское направление во внешней политике было выделено как важнейшее и наиболее перспективное в отношениях с западными странами

После отставки де Голля в 1969 г. его преемником стал бывший премьер-министр Ж. Помпиду. Избрание Помпиду на пост президента означало преемственность политического курса. Новый президент Франции в 1970 г. нанес официальный визит в СССР. Он проходил в новых условиях, когда силу набирала «восточная политика» ФРГ. В этой связи политические наблюдатели в западных странах остро ставили вопросы о перспективах советско-французского сотрудничества в условиях, когда ФРГ стремится к развитию экономических и политических отношений с Советским Союзом. Ставились вопросы и о роли Франции в международных делах вообще. Поэтому еще накануне визита Ж. Помпиду подчеркнул, что у Франции «по-прежнему будут открыты окна как на Запад, так и на Восток».

С советской стороны во время визита было подчеркнуто, что невозможно представить себе современную Европу, ее мирное будущее без советско-французского сотрудничества. Его невозможно чем-то заменить, оно лишь может сочетаться и дополняться мирным сотрудничеством обеих стран с другими государствами.

В принятой по итогам визита декларации СССР Франция заявляли «о своем положительном отношении к предложению об общеевропейском совещании и считают необходимым… приступить к активной и всесторонней подготовительной работе как путем двусторонних контактов, так и - как можно скорее – в рамках многосторонних контактов». Эта договоренность была расценена как открывающая «зеленую улицу» Совещанию и имела большой международный эффект.

На осень 1971 г. был намечен визит Л.И. Брежнева во Францию. Это был первый его визит в качестве руководителя СССР не только во Францию, но и на Запад вообще. Поэтому ему придавалось особое значение.

Визит состоялся 1971 г. По его итогам был принят особый документ - «Принципы сотрудничества между СССР и Францией». В нем впервые были определены принципы отношений между странами, неукоснительное соблюдение которых было бы необходимо в целях укрепления европейской безопасности. Эти принципы сводились к следующему:

• нерушимость нынешних границ;

• невмешательство во внутренние дела;

• равенство;

• независимость;

• отказ от применения силы или угрозы ее применения.

Таким образом, если первые контакты руководителей двух стран были связаны с началом процесса разрядки, то, начиная с 70-х гг. они были направлены на развитие этого процесса. В этой связи следует отметить еще одни визит советского руководителя в Париж в июне 1977 г. и переговоры с президентом Жискаром д’Эстэном.

22 июня 1977 г. два руководителя подписали Совместное заявление Советского Союза и Франции о разрядке международной напряженности. В нем было отмечено, что общая цель двух государств состоит в том, чтобы придать разрядке универсальный характер как с точки зрения охвата областей международного общения, так и с географической точки зрения. Разрядка политическая должна быть дополнена разрядкой военной, в связи с чем говорилось о необходимости выдвижения «решительных инициатив» в направлении разоружения. В интересах прекращения войн и конфликтов был поставлен вопрос о необходимости соизмерения с потребностями разрядки действий государств в отношении других государств и во всех районах земного шара.

Заявление исходило из общей посылки о необходимости солидарности государств и народов мира перед угрозой опасности, предполагало проведение в жизнь заключительного акта в Хельсинки и всех заложенных в нем принципов взаимоотношения государств.

В специальном положении документа говорилось об уважении «прав человека и основных свобод».

Это советско-французское заявление – первый двусторонний международный документ, полностью посвященный раскрытию понятия разрядка. Осенью 1977 г. Советский Союз внес на сессии Генеральной Ассамблеи ООН предложение рассмотреть вопрос об углублении и упрочении разрядки напряженности и предотвращении опасности ядерной войны. Один из двух внесенных в рамках этого вопроса проектов документов опирался на Совместное заявление Советского Союза и Франции о разрядке международной напряженности. Делегация Франции поддержала его. На его основе Генеральная Ассамблея ООН приняла Декларацию об углублении и упрочении разрядки международной напряженности.

Восточная политика В. Брандта.

К середине 60-х гг. в ФРГ произошли серьезные перемены. После ухода К. Аденауэра наступил краткий период правления Людвига Эрхарда. В 1966 г. он был отстранен от должности собственной партией. С 1966 по 1969 г. руководство страной осуществляла так называемая большая коалиция христианских демократов и социал-демократов. Канцлером страны стал Курт Кизингер, а вице-канцлером и министром иностранных дел – Вилли Брандт. Эти три года стали своеобразным мостом между эрой Аденауэра и эрой социалистов. Руководство СДПГ считало необходимым отказаться от позиции Аденауэра, который считал половину Европы практически не существующей. Вилли Брандтом была сформулирована так называемая «восточная политика». Эта эволюция произошла в результате действия целого ряда взаимосвязанных причин.

Прежде всего, это начавшийся процесс разрядки в Европе и усилившееся стремление Вашингтона улучшить отношения с Москвой, меньше, чем в прошлом считаясь с чувствами немцев. Впервые это проявилось еще в период Берлинского кризиса 1958-1962 гг.. США стали отказываться от постулата, что европейская безопасность и германская проблема неразделимы, и без воссоединения Германии бесполезно думать о создании какой-либо европейской системы.

Во-вторых, этому способствовал экономический рост восточноевропейских стран, усиление их потенциала и соответственного стремления к взаимовыгодному экономическому сотрудничеству с западными странами. Западная Германия могла претендовать на то, чтобы одной из первых заинтересованных западных государств проникнуть на широкий восточный рынок.

Кроме того, здравомыслящие круги в Западной Германии видели средство к усилению политического влияния ФРГ в мире в проведении самостоятельного диалога с Востоком.

Наконец, западные немцы пришли к выводу, что обещание воссоединения, решения германской проблемы без нормализации отношений с Советским Союзом бесплодны.

В силу названных причин, Бонн вступил в диалог с восточноевропейскими странами, и уже в 1967 г. установил дипломатические отношения с Румынией. Правда, следует отметить, что первым, кто совершил в ФРГ прорыв в деле признания европейских границ, и прежде всего границ с Польшей, оказались не социал-демократы, а представители конфессиональной общины. 1 октября 1965 г. Синод евангелической церкви в Германии опубликовал свой меморандум с призывом к примирению между Германией и Польшей и отказу ради примирения от притязаний на прежние немецкие территории на востоке.

Выборы 1969 г. привели к власти социально-либеральную коалицию СДПГ - СвДП. После того, как В. Брандт стал канцлером, новая политика получила значительный импульс. Вилли Брандт и министр иностранных дел Вальтер Шеель начали интенсивные переговоры с Восточной Германией, Польшей, Чехословакией, СССР. Шел процесс нормализации отношений с Венгрией и Болгарией.

Брандт выдвинул парадоксальный для того времени тезис о том, что так, как надежда на Запад завела страну в тупик, то объединение Германии может быть достигнуто путем германского примирения с коммунистическим миром. Он настаивал на том, чтобы его страна признала восточногерманское государство, согласилось с польской границей, улучшила отношения с Советским Союзом. Следует подчеркнуть, что Брандт не отказывался от идеи германского объединения, как таковой. Он расставлял новые акценты, в соответствии с изменившейся реальностью. Если ослабнет напряженность между Востоком и Западом, на его взгляд, Советский Союз, возможно, окажется менее жестким в вопросах объединения.

В правительственном заявлении, с которым канцлер ФРГ В. Брандт выступил в бундестаге 28 октября 1969 г., была подчеркнута готовность добиться взаимопонимания с СССР, ГДР, ПНР и ЧССР при сохранении преемственности внешней политики страны. В феврале 1970 г. МИД ФРГ заявил об отказе от доктрины Хальштейна, мешавшей нормализации отношений ФРГ с восточноевропейскими странами.

Восточная политика Брандта подвергалась критике многими политиками в Западной Германии. Хотя на выборах 1971 г. он упрочил свои позиции в парламенте, но в 1974 г. В. Брандт вынужден был уйти в отставку с поста канцлера, так как в его ближайшем окружении был обнаружен шпион. Его приемником стал Г. Шмидт.

Нормализация отношений с Советским Союзом и ПНР. Московский и Варшавский договоры.

Начало нормализации отношений с Советским Союзом было положено подготовкой договора между СССР и ФРГ. Переговоры открылись в декабре 1969 г. и продолжались до августа 1970 г. 7 августа 1970 г. текст договора был парафирован, а 12 августа в Москве он был подписан главами правительств и министрами иностранных дел двух государств.

Договор являлся бессрочным. Он признавал существующее в Европе положение и нерушимость государственных границ европейских стран. В статье 3 было закреплено положение о том, что «мир в Европе может быть сохранен только в том случае, если никто не будет посягать на современные границы».

СССР и ФРГ взяли на себя обязательство уважать территориальную целостность всех государств в Европе. Они заявили, что «не имеют каких-либо территориальных претензий к кому бы то ни было и не будут выдвигать таких претензий в будущем».

Страны отметили, что в качестве важной цели своей внешней политики они рассматривают поддержание международного мира и достижение разрядки напряженности.

В ходе переговоров между СССР и ФРГ была достигнута «Договоренность о намерениях сторон», согласованная советниками делегаций и поначалу являвшаяся конфиденциальной. В этом документе фиксировалось, что Московский договор является лишь первым договором. Для нормализации отношений в Европе ФРГ заключит соответствующие договоры с ПНР, ГДР, Чехословакией, Болгарией и Венгрией. ФРГ взяла на себя обязательство уважать государственную целостность и самостоятельность ГДР, вступить в переговоры с правительством ГДР и подписать с ним межгосударственный договор. Советский Союз обещал предпринять необходимые усилия по одновременному принятию двух германских государств в ООН.

В ходе переговоров была достигнута договоренность о непризнании мюнхенского соглашения 1938 г.

В ноябре 1969 г. правительство В. Брандта предприняло шаги к нормализации отношений с Польшей. В ходе переговоров, которые продолжались почти 10 месяцев, ПНР настаивала, прежде всего, на нерушимости сложившихся границ и на взаимном признании территориальной целостности. Подписание советско-западногерманского договора ускорило согласование текста договора между ФГР и ПНР. Договор об основах нормализации отношений был подписан в Варшаве 7 декабря 1970 г. В нем содержалось признание западной границы Польши. Статья 1 договора констатировала, что «существующая пограничная линия, прохождение которой было установлено в главе IХ решений Потсдамской конференции от 2 августа 1945 г., от Балтийского моря непосредственно западнее Свиноустья и отсюда вдоль реки Нисы Лужицкой до границы с Чехословакией, является западной границей Польской Народной Республики».

Стороны подтверждали нерушимость существующих границ и территориальную целостность обоих государств и заявляли об отсутствии территориальных притязаний друг другу.

Процесс ратификации Московского и Варшавского договоров вызвал значительные трудности и затянулся почти на два года. В бундестаге шли острые политические споры, которые касались главным образом вопросов «германского единства» и увязывания ратификации с урегулированием положения вокруг Западного Берлина. Выработанная компромиссная формула сводилась к следующему: одновременно с ратификацией договоров будет принята резолюция о принципах боннской внешней политики, выработанная межфракционной редакционной комиссией; фракция ХДС/ХСС не будет голосовать против договоров, воздержится от голосования, обеспечив тем самым их ратификацию.

Резолюция, состоявшая из 10 пунктов, содержала следующие положения:

• к основным целям внешней политики ФРГ относится сохранение мира в Европе и безопасность ФРГ;

• этим целям служат и договоры с Москвой и Варшавой;

• договоры исключают изменение границ в одностороннем порядке, но не предвосхищают урегулирования в рамках германского мирного договора и не создают правовой основы для существующих сегодня границ;

• не затрагивают право на самоопределение;

• не затрагивают прежних соглашений ФРГ с западными державами и с Советским Союзом;

• не затрагивают прав и ответственности четырех держав «в отношении Германии в целом и в отношении Берлина»;

• ФРГ является прочной составной частью НАТО;

• ФРГ будет продолжать проводить политику европейской интеграции с целью постепенного превращения сообщества в политический союз;

• ФРГ подтверждает свое намерение сохранять и развивать связи между (Западным) Берлином и ФРГ;

• ФРГ выступает за нормализацию отношений с ГДР.

17 мая 1972 г. договоры между СССР и ФРГ и ПНР и ФРГ были одобрены бундестагом. За них было подано 248 голосов при 10 голосовавших против Московского и 17 против Варшавского договоров (воздержались соответственно 238 и 230). Спустя две недели договоры были ратифицированы соответственно Президиумом Верховного Совета СССР и сеймом ПНР. После обмена ратификационными грамотами 3 июня 1972 г. в Бонне они вступили в силу.

Вступление в силу Московского и Варшавского договоров способствовало значительному продвижению в международно-правовом урегулировании положения, сложившегося в Европе после окончания второй мировой войны. В последующем ПНР и ФРГ в результате длительных переговоров урегулировали еще ряд проблем взаимных отношений, включая претензии по компенсации пострадавшим в годы войны гражданам ПНР, выезд из ПНР лиц немецкой национальности, предоставление Польше крупного кредита. Вместе с тем, оппозиция в ФРГ позднее подчеркивала, что основой «восточной политики» считает резолюцию из 10 пунктов. «Договоры, - говорил Р. Барцель, председатель фракции ХДС/ХСС, - сохраняют для нас силу в том виде, в каком об их содержании говорится в резолюции». Оппозиция, таким образом, стремилась придать резолюции «международно-правовую значимость».

В июле 1972 г., после ратификации Московского договора, было подписано долгосрочное соглашение о торговле и экономическом сотрудничестве между СССР и ФРГ, и в этом же году объем торговли между двумя странами вырос на 25%. Соглашение расширило правовую основу для развития товарооборота и перехода к новым формам взаимовыгодного экономического сотрудничества. В соответствии с этим соглашением ФРГ взяло на себя обязательство облегчить ввоз советских товаров в ФРГ. Западногерманские фирмы участвовали в поставках оборудования для автомобильного завода в Тольятти, Камского завода грузовых автомобилей и др. Во время визита Л. Брежнева в ФРГ в мае 1973 г. было заключено соглашение о развитии промышленного и технического сотрудничества. Соглашение, заключенное на десять лет, предусматривало сотрудничество в создании промышленных комплексов, в расширении и модернизации отдельных промышленных предприятий, в производстве отдельных видов оборудования и изделий, а также сырьевых материалов, обмен патентами, лицензиями, технической информацией и специалистами.

В январе 1974 г. во время работы очередной сессии межправительственной комиссии по экономическому и научно-техническому сотрудничеству (создана в 1971 г.) в Бонне была подписана «Долгосрочная перспектива развития взаимного экономического и технического сотрудничества между СССР и ФРГ».

Вместе с тем, сотрудничество в экономической сфере порой наталкивалось на «идейные препоны». Косность и неповоротливость тогдашнего советского аппарата, которое больше заботилось о сохранении идейного реноме, чем об объективных показателях функционирования экономики, приводили, порой, к замораживанию ряда проектов.

В середине и второй половине 70- х гг. происходили положительные сдвиги в развитии политических и торгово-экономических связей ФРГ с ПНР. В 1974 г. был подписан Договор о развитии экономических отношений с Польской Народной Республикой сроком на 10 лет. В 1976 г. в Бонне состоялись польско-западногерманские переговоры на высшем уровне. Стороны подписали совместное заявление о развитии отношений между ПНР и ФРГ, соглашение о культурном сотрудничестве. Руководители двух стран решили продолжить встречи на высшем уровне, придать им регулярный характер. Канцлер Г. Шмидт дважды в 1977 и 1979 годах посетил с официальными визитами Варшаву.

Нормализация отношений между ГДР и ФРГ.

В программном заявлении правительства В. Брандта - В. Шееля 28 октября 1969 г. прозвучала готовность вступить в двусторонние переговоры с ГДР «без всякой дискриминации на правительственном уровне в целях согласованного в договорном порядке сотрудничества». Таким образом, ФРГ признало факт существования двух германских государств, что явилось безусловным прорывом в их отношениях. Правда, следует отметить, что В. Брандт подчеркнул, что отношения между двумя государствами являются отношениями особого рода, поскольку главной задачей является «единство нации».

В письме В. Брандта Председателю Совета министров ГДР В. Штофу в январе 1970 г. было сделано предложение начать переговорный процесс. Встречи этих руководителей в марте и мае 1970 г. соответственно в Эрфурте (ГДР) и Касселе (ФРГ) положили начало контактам на высшем уровне для решения проблем нормализации отношений между двумя германскими государствами.

Первое официальное правительственное соглашение между двумя странами было подписано в декабре 1971 г. Оно касалось транзитного сообщения гражданских лиц и грузов между ФРГ и Западным Берлином. Это соглашение было подписано в соответствии с Четырехсторонним соглашением по Западному Берлину. Документ регламентировал и облегчал сообщение с Западным Берлином по территории ГДР. В результате дальнейших переговоров был выработан и 28 мая 1972 г. подписан транспортный договор между ГДР и ФРГ. Этот договор, вступивший в силу 17 октября 1972 г., рассматривается как первый государственный договор между двумя странами.

Процесс нормализации отношений между двумя странами увенчался подписанием 21 декабря 1972 г. в Берлине Договора об основах отношений между ГДР и ФРГ. В преамбуле договора говорилось, что оба государства будут в своих отношениях руководствоваться целями и принципами Устава ООН, особенно принципами суверенного равенства всех государств, уважения независимости, самостоятельности и территориальной целостности, права на самоопределение, соблюдение прав человека. Вместе с тем, преамбула договора отмечала разный подход двух государств к отдельным проблемам, и, прежде всего, к так называемому национальному вопросу. Договор не решил вопрос и о гражданстве. Стороны лишь зафиксировали, что каждая из них остается на своей позиции.

В договоре было заявлено об установлении отношений между двумя немецкими государствами на основе равноправия, суверенного равенства государств, самоопределения каждой из них, отказа от дискриминации, соблюдения принципов международного права. Договор включал обязательство сторон уважать территориальную целостность друг друга. Оба государства подтвердили «нерушимость существующей между ними границы сейчас и в будущем».

Статья 4 Договора предусматривала, что ни одно из обоих государств не может представлять другое в международных отношениях или действовать от его имени. Дополнением к этому являлась статья 6, в которой подчеркивалось, что суверенная власть каждого из обоих государств ограничивается его государственной территорией. Эти положения договора предусматривали, что ФРГ не будет претендовать на исключительное право представлять всех немцев.

Особое место в документе отводилось нормализации и развитию отношений в области экономики, науки, техники, почты, культуры, здравоохранения, спорта, охраны окружающей среды. Предусматривалось создание постоянных представительств каждой из сторон соответственно в Бонне и Берлине. Представительства были открыты в 1974 г.

Договор об основах отношений между ФРГ и ГДР вступил в силу после его ратификации 21 июня 1973 г.

Одновременно с подписанием договоров представитель ГДР статс-секретарь М. Коль и представитель ФРГ министр по особым поручениям Э. Бар обменялись письмами, в соответствии с которыми ГДР и ФРГ соглашались предпринять необходимые шаги для вступления в Организацию Объединенных Наций.

Великобритания, СССР, США и Франция опубликовали 9 ноября 1972 г. согласованное заявление, в котором подтвердили готовность поддержать заявление двух германских государств о приеме в ООН. При этом было подчеркнуто, что это ни в коем случае не должно затрагивать права и ответственность четырех держав и соответствующие, относящиеся к этому четырехсторонние соглашения, решения и практику.

18 сентября 1973 г. на ХХYIII сессии Генеральной ассамблеи ООН оба германских государства стали полноправными членами этой организации. Одновременно началась полоса установления дипломатических отношений ГДР с рядом государств. Несмотря на все оговорки, ГДР получила международно-правовое признание со стороны западных государств. Если в 1971 г. дипломатические отношения с ГДР имели 27 государств, то к маю 1976 г. они были установлены со 121 государством.

После ратификации договора об основах отношений между ФРГ и ГДР правительство земли Бавария, состоящее из представителей ХСС, передало в Федеральный конституционный суд ФРГ (ФКС) требование признать договор противоречащим Основному закону ФРГ. Это требование было отклонено. Но одновременно Федеральный конституционный суд в июле 1973 г. изложил свое толкование отдельных положений. Прежде всего, это касалось вопроса о гражданстве. Согласно ему, имелось и должно иметься только одно «единое немецкое гражданство». За правительством ФРГ оставалось право единолично определять, кто имеет право на него, а кто нет. Кроме того, ФКС в своем решении от 31 июля 1973 г. объявил принципы международного права неприменимыми в отношениях между двумя германскими государствами. Он рекомендовал рассматривать границу между ними по аналогии с границами между землями ФРГ. Но ГДР не была землей ФРГ, а потому это решение нарушало дух и букву договора 1972 г. между ФРГ и ГДР.

Нормализация отношений между двумя немецкими государствами стимулировала развитие экономических связей, взаимные посещения граждан ГДР и ФРГ. Были заключены взаимовыгодные соглашения по некоторым конкретным проблемам сотрудничества: о реконструкции путей сообщения, о почтовой и телефонной связи. Был упрощен визовый режим, урегулирован порядок передвижения грузов из ФРГ по территории ГДР. Более чем в 2 раза вырос объем экономического сотрудничества между двумя государствами.

Нормализация отношений ЧССР, ВНР, НРБ с ФРГ.

Одним из серьезных препятствий на пути установления отношений между ФРГ и Чехословакией было Мюнхенское соглашение 1938 г. Это требовало необходимости не только политически, на практике, но и юридически аннулировать его. В декабре 1970 г. Чехословакия заявила, что важной предпосылкой нормализации отношений между ЧССР и ФРГ следует считать признание недействительным мюнхенского соглашения с самого начала, со всеми вытекающими из этого последствиями. Отмежевание ФРГ от мюнхенского диктата в отношении Чехословакии способствовало бы оздоровлению положения в Европе.

Для Чехословакии провозглашение Мюнхенского соглашения 29 сентября 1938 г. ничтожным имело большое моральное, политическое и практическое значение. Оно должно не просто ликвидировать законы и распоряжения нацистской Германии, касавшиеся Чехословакии, а также соглашения физических и юридических лиц, но и признать их неправомочными и несовместимыми с принципами справедливости с самого начала.

Подписание договора о взаимных отношениях после длительных переговоров состоялось 11 декабря 1973 г. во время визита В. Брандта и В. Шееля в Прагу. Это был результат взаимного компромисса. Договор носил бессрочный характер.

Преамбула договора провозгласила стремление сторон подвести черту под прошлым и обеспечить прочный мир новому поколению. Было подчеркнуто, что мюнхенское соглашение от 29 сентября 1938 г. «было навязано фашистским режимом под угрозой применения силы».

В статье 1 было заявлено, что мюнхенское соглашение считается юридически несуществующим. Вместе с тем, правительство Чехословакии согласилось, что договор «не затрагивает правовых последствий, которые вытекают в отношении физических или юридических лиц из права, применявшегося с 30 сентября 1938 г. до 9 мая 1945 г.». Соответственно договор не создает правовой основы для материальных претензий ЧССР.

Статья 4 договора закрепила принцип неприкосновенности границ и территориальной целостности государств, зафиксировав, что стороны «не имеют в отношении друг друга никаких территориальных претензий и не будут выдвигать таковые и в будущем».

Процесс ратификации затянулся на полгода. Лишь в июле 1074 г. он вступил в силу.

Одновременно с подписанием договора было принято решение об установлении дипломатических отношений между Чехословакией и ФРГ.

Пражский договор об основах взаимоотношений между ЧССР и ФРГ закреплял в международно-правовом отношении положение, которое сложилось в результате второй мировой войны. Он завершил процесс договорного урегулирования отношений между ФРГ и странами восточного блока. 15 августа 1973 г. в Бонне представители Венгрии и ФРГ подписали протокол об установлении дипломатических отношений между этими странами. Аналогичный протокол между Болгарией и ФРГ был подписан в Софии 12 декабря 1973 г. 21 декабря в коммюнике, опубликованном в Бонне, Будапеште и Софии, было сообщено об установлении дипломатических отношений между ними.

Четырехстороннее соглашение по Западному Берлину.

Среди проблем, от решения которых зависело достижение прочной разрядки в Европе, одно из главных мест принадлежало проблеме Западного Берлина. По межсоюзническому соглашению от 12 сентября 1944 г., достигнутому в рамках Европейской консультативной комиссии, западные державы получили право пребывания в Западном Берлине в связи с намечавшимся созданием в Берлине четырехстороннего управления Германией на период ее оккупации. Образование двух германских государств положило конец соглашению о четырехстороннем управлении Германией. При этом проблема Западного Берлина оставалась открытой, вызывая время от времени очередные кризисы вокруг этого города.

По существу через четверть века после окончания войны оставались неурегулированными такие вопросы, как транспортные связи Западного Берлина с территорией ФРГ, порядок поездок граждан Западного Берлина в ГДР, характер связей города с ФРГ и другие. В нарушение межсоюзнических соглашений в Западном Берлине проводились сессии, собрания, заседания различных западногерманских государственных и правительственных органов. Так, там было созвано заседание комитета обороны ФРГ, организовано пленарное заседание западногерманского бундестага. В ответ правительство ГДР в 1968 –1969 гг. издало ряд распоряжений о запрете проезда министров и ответственных чиновников федерального правительства, членов и чиновников федерального собрания, офицеров бундесвера, служащих штабов и вообще всех военнослужащих вооруженных сил ФРГ через территорию ГДР между ФРГ и Западным Берлином.

В условиях начавшейся разрядки СССР, США, Великобритания и Франция пошли на открытые переговоры с целью найти взаимоприемлемое урегулирование этой острой проблемы.

Переговоры послов четырех держав относительно нормализации положения Западного Берлина начались 26 марта 1970 г. и завершились 3 сентября 1971 г. Переговоры велись послом СССР в ГДР П.А. Абрасимовым, и послами США, Великобритании и Франции в ФРГ К. Рашем, Р. Джеклингом и Ж. Саваньяргом. Подписанное соглашение признавало политические реальности, сложившиеся в центре Европы.

Соглашение состоит из трех частей: «Общие постановления», «Постановления, относящиеся к западным секторам Берлина» и «заключительные постановления». Кроме того, были разработаны и ряд приложений.

«Общие постановления» обязывают стороны способствовать устранению напряженности и предотвращению осложнений в районе Западного Берлина. Соглашение исходит из отказа от применения силы или угрозы силой. Особо было подчеркнуто сохранение индивидуальных и совместных прав четырех держав в Берлине.

«Постановления, относящиеся к западным секторам Берлина « определяли, что связи между западными секторами Берлина и ФРГ будут поддерживаться с учетом того, что «эти сектора по-прежнему не являются составной частью Федеративной Республики Германии и не будут управляться ею и впредь». Таким образом, закреплялись союзные соглашения, обуславливающие особое положение Западного Берлина, не являющегося частью ФРГ. Это было дополнено конкретными пунктами Приложения - ІІ. В нем отмечалось, что «положения Основного закона Федеративной Республики Германии и конституции, действующей в западных секторах Берлина, которые не согласуются с вышеизложенным, приостановлены в своем действии и по-прежнему не будут иметь силы».

Поскольку западногерманские власти нарушали особый статус Западного Берлина, в Приложение ІІ были включены специальные положения, которые предотвращали повторение подобных действий. «Федеральный президент, федеральное правительство, федеральное собрание, бундесрат и бундестаг, включая их комитеты и фракции, а также другие государственные учреждения Федеративной Республики Германии не будут осуществлять в западных секторах берлина конституционных или должностных актов, противоречащих положениям параграфа 1». Было отмечено, что правительство ФРГ будет представлено перед властями трех западных держав и сенатом Западного Берлина «постоянным органом по связям».

Соглашение определяло порядок представительства интересов Западного Берлина и его жителей в международных контактах как прерогативу трех западных держав. В соответствии с соглашением ФРГ осуществляла консульское обслуживание жителей Западного Берлина и представляла его интересы в международных организациях и на международных конференциях. Предполагалось совместное участие в международных обменах и выставках. Международные соглашения и договоренности, заключенные ФРГ, распространялись на Западный Берлин при условии, что это оговаривалось в каждом отдельном случае. При этом главное условие распространения международных соглашений на Западный Берлин состояло в том, что они не должны затрагивать вопросы безопасности и статуса города.

Одним из острых вопросов был вопрос о транзитном сообщении между ФРГ и Западным Берлином по шоссейным, железнодорожным и водным путям, пролегающим по территории ГДР. В соглашение было включено положение, что транзит «будет происходить без помех, что такое сообщение будет облегчено с тем, чтобы оно осуществлялось наиболее простым и быстрым образом, и что оно будет пользоваться благоприятствованием» на основе норм и практики транзитного сообщения по территории суверенных государств. В соответствии с этим положением 17 декабря 1971 г. между правительствами ГДР и ФРГ было подписано соглашение, определившее условия транзитных перевозок гражданских лиц и грузов между Западным Берлином и Федеративной Республикой Германией. Это было первое соглашение между двумя германскими государствами, в котором де-факто признавалась существовавшая между ними граница. Почти одновременно 29 декабря 1971 г. была оформлена договоренность между ГДР и западноберлинским сенатом по вопросам пассажирского сообщения, посещения жителями Западного Берлина Германской Демократической Республики, а также об обмене территориями-анклавами, изолированных участков, не представлявших какого-либо серьезного значения. Соглашение об обмене анклавами предусматривало передачу ГДР сенатом Западного Берлина четырех принадлежавших ему анклавов и одного полуанклава всего площадью 15,6 гектара в обмен на территорию в 17,1 гектара.

Четырехстороннее соглашение облегчало личные контакты. Жители Западного Берлина получили возможность совершать поездки в ГДР «по гуманным, семейным, религиозным, культурным или коммерческим мотивам или в качестве туристов».

Советский Союз получил право учредить в Западном Берлине Генеральное консульство, аккредитованное при соответствующих властях трех западных держав, открыть Бюро внешнеторговых организаций, представительства «Аэрофлота» и «Интуриста».

Все соглашения вступили в силу одновременно с подписанием четырьмя державами заключительного протокола. Этот протокол о вступлении в силу Четырехстороннего соглашения был подписан 3 июня 1972 г. четырьмя министрами иностранных дел: А.А. Громыко, У. Роджерсом, А. Дуглас-Хьюмом и М. Шуманом.

Четырехстороннее соглашение по Западному Берлину относится к числу важных международных актов по послевоенному урегулированию в Германии. Оно способствовало укреплению разрядки международной напряженности, развязало сложный узел отношений между Востоком и Западом.

Германский вопрос и внешняя политика ФРГ в 1970-1980-е гг. Новая восточная политика правительства Брандта, в результате которой в начале 1970-х гг. значительно улучшились отношения ФРГ со странами советского блока, тем не менее, не привела к каким-либо кардинальным сдвигам в решении германского вопроса. Руководители обеих немецких государства придерживались прежних позиций относительно возможности воссоздания в ближайшем будущем единой Германии. И если при заключении Договора об основах отношений между ФРГ и ГДР в декабре 1972 г. западногерманское правительство в очередной раз подчеркнуло свое стремление к единству страны, то руководство СЕПГ предпочитало постоянно указать на наличие непреодолимых идеологических противоречий между двумя немецкими государствами. Более того в 1976 г. была принята новая конституция Германской Демократической Республики, в которой говорилось о существовании особой “социалистической” восточногерманской нации.

Между тем сам факт признания правительством ФРГ восточногерманского государства рассматривался многими политическими силами Западной Германии как предательство Брандтом национальных немецких интересов. Неудачная попытка оппозиционных христианских демократов отправить в апреле 1972 г. в отставку левоцентристское правительство лишь обострила внутриполитическую борьбу в ФРГ. В итоге, несмотря на убедительную победу коалиции СДПГ и СвДП на выборах в бундестаг в ноябре 1972 г., через полтора года, в мае 1974 г. В. Брандт все же был вынужден уйти в отставку в связи с разоблачение западногерманскими спецслужбами агента “штази” Г. Гийома в ближайшем окружении канцлера. Уход этого политика с поста главы правительства ознаменовал завершение политики нормализации отношений ФРГ со странами советского блока, которая привела к улучшению в целом международной обстановки в Центральной и Восточной Европе, однако так и не смогла привести к существенным сдвигам в решении ключевой проблемы послевоенной истории Германии – объединении страны.

Новый западногерманский руководитель Г. Шмидт предпочел отказаться от идеи своего предшественника относительно необходимости проведения сбалансированной внешней политики, которая предусматривала постепенное превращение этого государства в посредника между СССР и США и основного гаранта продолжения процесса разрядки.

Принадлежавший к правому крылу СДПГ канцлер и новый министр иностранных дел либерал Х.-Д. Геншер фактически возобновили традиционный внешнеполитический курс Западной Германии, основой которого являлись участие ФРГ в системе евроатлантической безопасности, формирование единого западноевропейского экономического пространства и жесткая политика по отношению ко всем странам советского блока, включая и ГДР. Так, в 1977 г. именно Шмидт выступил с инициативой о размещении в странах Западной Европы американских ядерных ракет средней дальности в ответ на модернизацию ракетно-ядерного потенциала СССР. Такое решение было принято странами НАТО в декабре 1979 г. и вызвало многочисленные акции протеста, участниками которых в начале 1980-х гг. стали сотни тысяч сторонников западноевропейских левых партий. Помимо этого, в 1980 г. ФРГ не только решительно осудила ввод советских войск в Афганистан, но и наряду с другими странами Запада отказалась направить своих спортсменов на Олимпийские игры в Москве.

Изменения во внешнеполитической стратегии западногерманского руководства были обусловлены в том числе и тем немаловажным обстоятельством, что к началу 1970-х гг. экономический потенциал ФРГ позволил этому государству претендовать на лидирующие позиции в мировой политике. Западногерманский канцлер в ноябре 1975 г. принял участие во встрече руководителей семи промышленно развитых стран Запада в Рамбуйе, которая положила начало ежегодным консультациям лидеров “большой семерки”. Экономические успехи Западной Германии способствовали также усилению роли этого государства в процессе европейской интеграции, поскольку именно в годы правления левоцентристской коалиции ФРГ превратилась в бесспорного лидера среди стран Западной Европы по темпам экономического развития.

Тем не менее в начале 1980-х гг. правительство Шмидта столкнулось с целым рядом внутриполитических проблем, одной из которых стало несогласие значительной части сторонников и активистов СДПГ с внешнеполитическим курсом канцлера, который всецело поддерживал решение НАТО о размещении в Европе американских ракет.

В результате представители СвДП, которые также полностью одобряли это шаг, предпочли выйти из левоцентристской коалиции и вошли в состав нового правительства ФРГ, сформированного лидером христианских демократов Г. Колем в октябре 1982 г. Уже в ноябре 1983 г. правоцентристское руководство страны сумело добиться согласия бундестага на размещение на территории Западной Германии новых ядерных вооружений. Вскоре после принятия этого решения акции сторонников мира в ФРГ прекратились, что позволило правым политикам обвинить их инициаторов в получении помощи от СССР.

Вместе с тем приход к власти в Западной Германии правоцентристской коалиции не внес существенных изменений в германо-германские отношения, которые по-прежнему оставались довольно прохладными. В октябре 1980 г. правительство ГДР ужесточило условия посещения западными немцами своих родственников в Восточной Германии, а руководитель СЕПГ Э. Хоннекер заявил, что дальнейшая нормализация отношений между двумя немецкими государствами может произойти лишь после признания правительством ФРГ гражданства ГДР и германо-германской границы по реке Эльбе, превращения постоянных представительств в обеих немецких столицах в посольства и ликвидации находившегося в нижнесаксонском городе Зальцгиттер “Центрального архива преступлений в ГДР”, который осуществлял мониторинг нарушений прав человека в Восточной Германии.

Принятие этих условий западногерманским руководством фактически означало отказ от самой идеи воссоздания единого германского государства, поскольку выдвижение их Хоннекером в первую очередь преследовало цель добиться окончательного признания правительством ФРГ восточногерманской государственности. Шмидт рассчитывал убедить восточногерманского лидера смягчить свою позицию в ходе официального визита канцлера в ГДР, который состоялся в декабре 1981 г. Однако надежды главы западногерманского правительства не оправдались, обе стороны остались при своем мнении, а проблема нормализации отношений с соседним немецким государством досталась по наследству новому канцлеру ФРГ Колю.

С целью добиться смягчения условий посещения западными немцами Восточной Германии коалиционное правительство ХДС-ХСС и СвДП предпочло оказать срочную финансовую помощь ГДР, экономика которой нуждалась в начале 1980-х гг. в дополнительном кредитовании. В 1983-1984 гг. ФРГ предоставила соседнему германскому государству два миллиардных кредита, однако даже это обстоятельство не смогло кардинально изменить политику руководства СЕПГ по отношению к Западной Германии. Тем не менее правительство ГДР согласилось упростить процедуру посещения восточными немцами ФРГ. Начиная с 1987 г., соседнее немецкое государства ежегодно посещало около пяти миллионов жителей Восточной Германии, в то время как в начале 1980-х гг. эта цифра даже не достигала пятидесяти тысяч.

Некоторому улучшению двусторонних отношений способствовал также визит Хоннекера в ФРГ в 1987 г., в результате которого не было достигнуто каких-либо новых договоренностей в сфере решения германского вопроса. Однако сам факт первого посещения лидером ГДР Западной Германии воодушевил многих граждан обеих немецких государств, хотя политическое руководство обеих стран по-прежнему рассматривало возможность воссоединения Германии как весьма далекую перспективу.

Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе.

Подготовка и созыв Совещания.

Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе явилось важной вехой в изменении подходов к проблеме сотрудничества на европейском континенте, по сути, высшей точкой в развитии процесса разрядки в 70-е годы. Оно продемонстрировало возможность и необходимость иных неконфронтацонных реалистичных подходов к развитию международных отношений, открыло новые возможности и пути обеспечения мира и безопасности в Европе.

Идея провести общеевропейское совещание была выдвинута восточноевропейскими странами. На состоявшемся совещании Политического консультативного совета стран-участниц Варшавского Договора в 1966 г. в Бухаресте было предложено созвать общеевропейское совещание государств для обсуждения проблем укрепления безопасности в Европе, превращения континента в континент прочного, длительного мира. Вместе с тем, это предложение было воспринято на Западе с большой долей скептицизма. В тот период среди американских и европейских политиков, даже благожелательно относившихся к конструктивному взаимодействию с социалистическими странами на международной арене, мало, кто верил в возможность осуществления этого проекта.

В марте 1969 г. участники Варшавского Договора вновь обратились ко всем европейским государством с призывом провести общеевропейское совещание. В мае того же года правительство Финляндии заявило о готовности стать его организатором.

По признанию Г. Киссинджера в 1970 г. администрация Никсона решила включить европейское совещание по безопасности в число списка своих инициатив, стимулирующих советскую сдержанность, применив стратегию «увязывания». Администрация Никсона, как впрочем, затем и администрация Форда, предопределила исход конференции, обусловив участие в ней США сдержанностью советского поведения по таким вопросам, как заключение советско-западногерманского договора, завершение переговоров по Западному Берлину, начало переговоров о взаимном сокращении вооруженных сил в Европе.

Подписание в 1970 г. Московского и Варшавского договоров, в 1971 г. – соглашения по Западному Берлину и в 1972 г. – договора между ФРГ и ГДР подготавливали почву для продвижения вопроса о созыве общеевропейского совещания. В январе 1972 г. страны ОВД в Праге выступили с Декларацией о мире, безопасности и сотрудничестве в Европе. В предложении, касавшемся созыва общеевропейского совещания, оговаривалось, что необходимо разработать и согласовать основные принципы европейской безопасности, и прежде всего, признании сложившихся после войны территориальных изменений в Европе и неприкосновенности существующих границ. Пражская декларация не ограничивала совещание задачами межгосударственного политического урегулирования. Она затрагивала разработку вопросов, относящихся к развитию всесторонних связей между европейскими государствами в экономической и научно-технической областях, в области культуры, туризма и других сферах.

В течение 1972-1973 гг. в Хельсинки были проведены многосторонние консультации по подготовке Совещания. Эти консультации позволили уладить все принципиальные вопросы не только процедурного характера, но и определяющие само содержание работы совещания. Была выработана повестка дня, которая включала следующие вопросы:

1. Вопросы, относящиеся к безопасности в Европе.

2. Сотрудничество в области экономики, науки и техники и окружающей среды.

3. Сотрудничество в гуманитарных и других областях.

4. Дальнейшие шаги после совещания.

Советский Союз рассматривал, что именно первый пункт повести дня имеет приоритетное значение, так как подразумевает выработку принципиальных основ системы европейской безопасности, включавших определение и согласование принципов взаимоотношений, единых для всех европейских государств, США и Канады.

Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе проходило в три этапа. Первый этап Совещания проходил в Хельсинки с 3 по 7 июля 1973 г. на уровне министров иностранных дел. В его ходе министры изложили принципиальные взгляды своих правительств по вопросам укрепления мира и безопасности в Европе, закладки основ для развития всестороннего сотрудничества между европейскими странами.

Советский Союз внес на рассмотрение проект генеральной декларации об основах европейской безопасности и принципах отношений между государствами в Европе. В ней предлагалось обеспечить международно-правовое закрепление принципов мирного сосуществования. Упор делался на принцип нерушимости границ. В соответствии с ним государства-участники рассматривали бы «существующие границы в Европе, как нерушимые сейчас и в будущем, не предъявляли бы друг другу никаких территориальных претензий и признали бы, что мир в этом районе может быть сохранен только в том случае, если никто не будет посягать на современные границы».

На первом этапе были приняты «Заключительные рекомендации консультаций в Хельсинки». В обиходе совещания этот документ был назван Синей книгой. В ней был определен фундаментальный принцип работы Совещания – принцип консенсуса. Это означало, что решения должны были приниматься при отсутствии возражений со стороны какого-либо государства-участника.

Синяя книга содержала своего рода план-задание, которым следовало руководствоваться при составлении проектов заключительных документов на втором этапе совещания. Была определена дата начала работы второго этапа – сентябрь 1973 г. в Женеве. Вместе с тем, в ней не говорилось ни о месте. Ни о времени, ни об уровне проведения третьего заключительного этапа Совещания. Это было вызвано тем, что все относящееся к третьему этапу, ставилось в зависимость от того, какие по содержанию проекты документов будут наработаны на втором. В случае успеха заключительный этап заключительный этап мог состояться при участии высших политических руководителей стран-участников.

Выработка основных документов.

Второй этап совещания проходил в Женеве с 29 августа 1973 г. по июнь 1975 г. на уровне представителей. Делегацию СССР на втором этапе возглавил заместитель министра иностранных дел А.Г. Ковалев. Основная работа развернулась в трех комиссиях и двенадцати подкомиссиях.

Длительность второго этапа объяснялась с одной стороны, сложностью и масштабностью стоявших перед ним задач, а также недостатком опыта коллективной дипломатии. Требовалось согласовать точки зрения участников совещания по широкому спектру принципиальных вопросов, непосредственно затрагивавших их интересы. В Женеве существовала сложнейшая структура и самого СБСЕ и группировок делегаций: 16 стран НАТО, 7 стран ОВД, 9 стран нейтральных и неприсоединившихся, 9 стран – членов Европейского экономического сообщества. Все эти группы постоянно встречались внутри и между собой, вырабатывали многочисленные проекты. В ходе подготовки Заключительного акта было проведено 2500 официальных заседаний различных органов. Делегации представили 4700 документов и предложений.

С другой стороны, трудности были порождены выдвижением не относящихся к делу или заведомо неприемлемых предложений, попытками достичь односторонних преимуществ в ущерб другим участникам. Этим объяснялась и так называемая тактика «увязывать ход совещания во всех комиссиях».

Так, если Восток стремился утвердить нерушимость границ, как они сложились после войны, то Запад, соглашаясь на это, требовал открытости в движении идей и контактов, транспарентности в военной сфере (открытости военной деятельности).

При обсуждении принципа «нерушимости границ», ряд делегаций настаивала на сохранении «возможности мирного изменения границ» по взаимному согласию, на учете позиции некоторых кругов в ФРГ, считавших, что политические принципы и Конституция не позволяют западным немцам признать существующие германо-германские границы.

Возникли споры и при обсуждении принципа невмешательства во внутренние дела государств. Советский Союз и его союзники предлагали воздерживаться от любого вмешательства, прямого или косвенного во внутренние дела другого государства. Группа западных делегатов предлагали допустить вмешательство с помощью политических и экономических средств одного государства в дела другого, если первое считает, что такое вмешательство служит «интересам защиты прав человека».

Важным направлением работы явилось обсуждение вопроса о мерах укрепления стабильности и доверия на континенте. Речь шла о мерах, которые не были направлены на ограничение или сокращение вооруженных сил и вооружений. Этот вопрос рассматривался на переговорах в Вене. В Женеве рассматривались только политические меры, затрагивающие некоторые виды военной деятельности, которые могли вызвать беспокойство и опасения.

Вторая комиссия и ее подкомиссии работали с относительно меньшими трудностями, чем другие органы второго этапа. Обсуждая проблемы развития экономического и научно-технического сотрудничества, участники переговоров пришли к единому мнению, что сотрудничество на равноправной основе между европейскими государствами, независимо от их принадлежности к различным политическим системам, должно стать постоянным фактором европейской политики. Оно должно стать фактором, который содействовал бы закреплению политической разрядки в Европе, способствовал созданию системы европейской безопасности и сотрудничества.

Вместе с тем, выработка согласованной позиции наталкивалась на тот же принцип увязок. Так, представители стран «девятки» - Общего рынка, в обмен на принцип наибольшего благоприятствования в торговле, предлагали приять принцип взаимных выгод и обязательств. Это касалось предоставления гарантий капиталовложений и перевода капиталов. Естественно, страны восточного блока не могли пойти тогда на разрушение государственной монополии внешней торговли.

Работа третьей комиссии и ее органов проходила в наиболее сложной обстановке с весьма острыми дискуссиями и потребовала для своего завершения больших усилий. Это объяснялось тем, что на Совещании предпринимались попытки разделить и даже противопоставить безопасность и сотрудничество. Делались попытки представить дело так, что в безопасности и экономическом сотрудничестве заинтересованы только восточноевропейские страны, а для Запада главное – это контакты между людьми, «свободный поток информации и идей», «забота о правах человека». Поэтому задачи третьей комиссии намеренно противопоставлялись деятельности первой. Западные представители заявляли, что отношения между индивидуумами представляют собой фундамент межгосударственных отношений. Поэтому «надо начинать с расширения доверия между отдельными личностями, а это приведет к укреплению доверия между государствами». Корни трудностей в вопросах сотрудничества в гуманитарных областях лежали в идеологической непримиримости Востока и Запада.

Но помимо этих главных силовых линий Совещания были и другие, которые имели специальное значение для какой-то группы стран, например, Кипра, Греции, Турции в связи с кипрской проблемой или Мальты в силу особенностей ее политики.

К середине сентября 1974 г. делегация Мальты внесла на рассмотрение Совещания серию предложений по вопросам безопасности в Европе. Центральное место в них отводилось налаживанию сотрудничества между участниками Совещания и всеми другими государствами Средиземноморья, а также Ираном и государствами Персидского залива. При этом указывалось, что США и СССР должны «постепенно вывести свои вооруженные силы из этого района». Документ был внесен по прямому указанию премьер-министра Мальты Д. Минтоффа. Делегации Мальты было предписано любой ценой, вплоть до блокирования всей работы Совещания, добиваться обсуждения и принятия мальтийского предложения.

В конце мая 1975 г., когда была почти закончена работа по согласованию документа общего характера по средиземноморским проблемам, Мальта внесла свои дополнения, которые повторяли основные идеи первоначального предложения. Согласие Мальты на завершение Совещания ставилось в прямую зависимость от отношения к ее предложениям. Как заявил мальтийский представитель, его власти «не определили ни дня, ни месяца, ни года проведения третьего этапа Совещания».

Это вызвало резко негативную реакцию со стороны стран НАТО и, прежде всего Соединенных Штатов. Они не могли согласиться с прямой угрозой пребыванию Шестого флота США в Средиземном море. Потребовались большие усилия, чтобы убедить Мальту согласиться с компромиссной формулировкой и не требовать от США вывода Шестого флота.

Достаточно сложным для разрешения стал вопрос и об уровне представительства на третьем этапе Совещания. Советский Союз с самого начала предлагал, что финалом Совещания должна стать встреча руководителей участвовавших в нем государств. Но лишь к концу 1974 года, когда стали достаточно ясными возможные политические итоги Совещания и их значимость для будущего, В. Жискар д’Эстен, первым из руководителей западных стран, решил пойти навстречу СССР в этом вопросе. Во время переговоров с Л. Брежневым в Рамбуйе в декабре 1974 года, вопреки мнению своего министра иностранных дел Ж. Сованьярга, он дал согласие на то, чтобы заключительный этап Совещания был проведен на уровне руководителей стран-участниц. Вслед за В. Жискар д’Эстеном последовал Президент США Д. Форд, затем – канцлер ФРГ В. Брандт, премьер Великобритании Г. Вильсон и другие.

После длительных споров, поиска приемлемых формулировок, согласования баланса интересов 21 июля завершился второй этап Совещания принятием проекта заключительного акта Общеевропейского совещания и решением о его представлении на высшем уровне в Хельсинки.

Принятие Заключительного акта

Третий заключительный этап Совещания состоялся в Хельсинки с 30 июля по 1 августа 1975 г. на уровне глав государств и правительств. Он завершился принятием 33 европейскими государствами, а также соединенными Штатами и Канадой Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.

С формальной точки зрения Заключительный акт не являлся договорным документом. Тем не менее, он стал источником большого числа международных документов постконфронтационной эпохи, документов не только политических, но и международно-правовых. Он ввел в международные отношения новые нормы, обязав государства – участников Совещания следовать в своих взаимоотношениях таким международным принципам, совокупность которых образует своего рода базовую структуру системы европейской безопасности.

Заключительный акт представляет собой единый документ. Тем не менее особое место в нем отводится десяти основным принципам, которыми должны руководствоваться государства-участники общеевропейского Совещания:

1. Суверенное равенство, уважение прав, присущих суверенитету. «государства-участники, - говорится в Заключительном акте, - будут уважать суверенное равенство и своеобразие друг друга, а также все права, присущие их суверенитету и охватываемые им, в число которых входят, в частности, право каждого государства на юридическое равенство, на территориальную целостность, на свободу и политическую независимость». В документе предусматривалось, что государства будут уважать право друг друга «свободно выбирать и развивать свои политические системы, равно, как и право устанавливать свои законы и административные правила». Кроме того, в Заключительный акт было включено положение о том, что «их границы могут изменяться в соответствии с международным правом, мирным путем и по договоренности. Они имеют право принадлежать или не принадлежать к международным организациям, быть или не быть участником многосторонних договоров, включая право быть или не быть участником союзных договоров, они также имеют право на нейтралитет».

2. Неприменение силы или угрозы силой «Государства-участники будут воздерживаться в их взаимоотношениях и вообще в их международных отношениях, от применения силы или угрозы силой как против территориальной целостности или политической независимости любого государства».

3. Нерушимость границ. Этот принцип введен в международную практику, притом на коллективной основе, именно Заключительным актом. «Государства-участники, - говорится в Заключительном акте, - рассматривают как нерушимые все границы друг друга, как и границы всех государств в Европе, и поэтому они будут воздерживаться сейчас и в будущем от любых посягательств на эти границы. Они будут, соответственно, воздерживаться также от любых требований или действий, направленных на захват и узурпацию части или всей территории любого государства-участника».

4. Территориальная целостность государств. «Государства-участники,- говорится в акте, - будут уважать территориальную целостность каждого из государств-участников. В соответствии с этим они будут воздерживаться от любых действий, несовместимых с целями и принципами Организации Объединенных Наций, против территориальной целостности, политической независимости или единства любого государства-участника и, в частности, от любых таких действий, представляющих собой применение силы или угрозу силой». В документе подчеркивалось, что участники будут воздерживаться от того, «чтобы превращать территорию друг друга в объект военной оккупации или других прямых или косвенных мер применения силы…»

5. Мирное урегулирование споров. Заключительный акт предусматривает обязательство стран-участников «разрешать споры между ними мирными средствами таким образом, чтобы не подвергать угрозе международный мир и безопасность и справедливость».

6. Невмешательство во внутренние дела. Этот принцип определяет обязательство «воздерживаться от любого вмешательства, прямого или косвенного, индивидуального или коллективного во внутренние или внешние дела, входящие во внутреннюю компетенцию другого государства-участника».

7. Уважение прав человека и основных свобод, включая свободу мысли, совести, религий и убеждений. Под этим подразумевается, что « государства-участники будут уважать права человека и основные свободы, включая свободу мысли, совести, религий и убеждений, для всех, без различия расы, пола, языка и религии».

8. Равноправие и право народа распоряжаться своей судьбой. «Государства-участники, - отмечается в Заключительном акте, - будут уважать равноправие и право народа распоряжаться своей судьбой, действуя постоянно и в соответствии с целями и принципами Устава ООН, соответствующими нормами международного права, включая те, которые относятся к территориальной целостности государства».

9. Сотрудничество между государствами. Содержание этого принципа заключается в обязательстве государств « развивать свое сотрудничество друг с другом, как и со всеми государствами, во всех областях в соответствии с целями и принципами Устава ООН…»

10. Добросовестное выполнение обязательств по международному праву. Заключительный акт предусматривает, что «государства-участники будут добросовестно выполнять свои обязательства по международному праву, как те обязательства, которые вытекают из общепризнанных принципов и норм международного права, так и те обязательства, которые вытекают из соответствующих международному праву договоров или других соглашений, участниками которых они являются…»

Таким образом, эти десять принципов, призванных определять взаимоотношения государств-участников Заключительного акта, образуют в совокупности свод международно-правовых норм поведения, более полный и поэтому уточняющий и актуализирующий положения Устава ООН. Так, в Уставе ООН не содержится таких положений, как обязательства соблюдать нерушимость границ или территориальную целостность государств. Главное его достоинство в том, что он стал в последствии источником большого числа международных документов постконфронтационной эпохи, документов не только политических, но и международно-правовых.

Меры по укреплению доверия.

Заключительный акт содержал обязательства государств по осуществлению мер, способных восстановить и укрепить доверие в межгосударственных отношениях. Это был первый такой международно согласованный документ. При его составлении в раздел, относящийся к безопасности в Европе, наряду с десятью принципами, был включен Документ по мерам укрепления доверия и некоторым аспектам безопасности и разоружения.

Как указывалось в преамбуле этого документа, меры по укреплению доверия «должны содействовать уменьшению опасности вооруженного конфликта, неправильного понимания или неправильной оценки военной деятельности, которая могла бы вызвать опасения, в частности, в условиях, когда у государств-участников отсутствует ясная и своевременная информация о характере такой деятельности». Эти конкретные меры включали:

• предварительное уведомление о крупных военных учениях сухопутных войск;

• обмен наблюдателями на военных учениях;

• обмены по приглашению между военным персоналом, включая визиты военных делегаций;

• предварительное уведомление о крупных передвижениях войск

Первая из перечисленных мер является наиболее важной. Она вытекает «из политического решения, опирается на добровольную основу». Принцип добровольности является ключевым в решении вопроса о мерах доверия. Правда, в период обсуждения в первой комиссии, западные страны предлагали ввести элемент «обязательности» и необходимости контроля над осуществлением мер доверия.

В Заключительном акте было обусловлено, что уведомления даются о «военных учениях сухопутных войск общей численностью более 25 000 человек, проводимых самостоятельно или совместно с любыми возможными военно-воздушными или военно-морскими компонентами (в этом контексте слово «войска» включают амфибийные и воздушно-десантные войска)».

Особое место отводилось договоренности о зоне уведомления о крупных военных учениях. Это положение было сформулировано следующим образом: «Уведомления будут даваться о крупных военных учениях, которые проводятся в Европе, на территории какого-либо государства-участника, а также, если это применимо, в прилегающих морском районе и воздушном пространстве.

В случае, если территория государства-участника простирается за пределы Европы, предварительные уведомления должны даваться только об учениях, которые проводятся в пределах 250 км от его границы, обращенной в сторону любого другого европейского государства или общей с ним». Соответственно в зону уведомления входили территории европейских государств, а также приграничные западные районы СССР в пределах 250 км вглубь от границы.

Уведомление необходимо было направить не менее, чем за 3 недели до начала учений. В случае, если учение будет назначено за более короткий срок, то это необходимо было сделать «при ближайшей возможности до даты его начала».

В качестве меры укрепления доверия предусматривалось и уведомление о крупных передвижениях войск. Конкретные формы, уровень войсковых соединений, о передвижении которых необходимо было уведомлять, предусматривалось рассмотреть в последующем, используя опыт уведомления об учениях.

В Заключительном акте подчеркивалось, что государства-участники заинтересованы в усилиях, направленных на разоружение. Это позволит дополнить разрядку политическую разрядкой военной, укрепить безопасность в Европе. В силу этого, государства признавали взаимодополняющий характер политических и военных аспектов безопасности.

Принципы экономических отношений, утвержденные в Хельсинки.

Со «второй корзиной» (экономическое сотрудничество) связывают материальную ткань общеевропейского процесса и политики разрядки. Трудности выработки основных положений заключались в том, что Советский Союз и его союзники по Варшавскому блоку стремились зафиксировать в этом документе, прежде всего положения о необходимости устранения препятствий в торговле. Запад же настаивал на улучшении условий для контактов деловых людей – это визовый режим, объем информации, открытие статистики и т.д.

Следует отметить, что в 1975 г. Советский Союз не участвовал в Генеральном соглашении о тарифах и торговле, в деятельности международных финансовых институтов, включая Международный валютный фонд, Мировой банк. Поэтому принципы и положения, которые удалось зафиксировать в Заключительном акте, явились для него базовыми и основополагающими. Впоследствии вся договорно-правовая база Советского Союза в области торговли и экономического сотрудничества строилась с учетом положений Акта или обязательной ссылкой на него.

Раздел «Сотрудничество в области экономики, науки и техники и окружающей среды» занимает более трети всего текста Заключительного акта. Он содержит обширную и конкретную кодификацию взаимоотношений и поведения государств в данной сфере.

В Заключительном акте была признана растущая экономическая взаимозависимость в мире. Именно она «побуждает к более действиям общим усилиям для решения основных мировых хозяйственных проблем, таких, как продовольственные, энергетические, сырьевые и валютно-финансовые».

Принципиально важными являются такие принципы экономических отношений, утвержденные в Хельсинки, как равенство, обоюдное удовлетворение партнеров, взаимность, справедливое распределение выгод и обязательств. Было признано, что благотворное воздействие на развитие торговли оказывает применение режима наибольшего благоприятствования, устранение всякого рода препятствий на пути развития торговли.

Одновременно было признана необходимость принятия мер по улучшению условий для расширения контактов между представителями различных организаций, фирм и банков, занимающихся внешней торговлей, и создания благоприятных условий для участия фирм, организаций и предприятий в развитии торговли. В силу существования государственной монополии внешней торговли в странах восточного блока, эти положения не вызвали у них большого энтузиазма.

В разделе о науке и технике были сформулированы условия и положения, направленные на беспрепятственное развитие сотрудничества и перечислены его конкретные области. Среди них – физика, химия, сельское хозяйство, новая технология. Рациональное использование ресурсов, транспортная техника, космические исследования, медицина и здравоохранение, электронно-вычислительная, телекоммуникационная и информационная техника. Здесь предусматривалась и координация исследовательских программ различных государств, а также использование коммерческих каналов и методов для изучения и передачи передового научно-технического опыта.

Особого внимания заслуживает раздел «второй корзины», касающийся охраны окружающей среды. Это был один из первых документов, в котором обстоятельно сформулированы подходы и обязательства государств по сотрудничеству в сфере экологии. Правда, до Общеевропейского совещания уже проходила Стокгольмская конференция 1972 года по окружающей среде, которая приняла развернутую декларацию. Однако Советский Союз отказался принять в ней участие из-за отказа организаторов пригласить ГДР.

В Заключительном акте отмечалось, что «многие проблемы окружающей среды, в частности, в Европе, могут быть эффективно решены только путем тесного международного сотрудничества». Была подчеркнута важность принятия необходимых мер для сближения политики в области окружающей среды.

Прямым следствием Хельсинки стало проведение трех общеевропейских конгрессов – по энергетике, транспорту и окружающей среде. Встречу по окружающей среде удалось провести в ноябре 1979 г. в форме совещания на высоком уровне с участием министров или заместителей премьеров в рамках Экономической комиссии ООН для Европы. Здесь была принята Конвенция о трансграничном загрязнении воздуха на большие расстояния, а также Декларация о малоотходной и безотходной технологии. Конвенция явилась основой для принятия протоколов по сокращению выброса в атмосферу ряда конкретных загрязнителей (серы, окислов азота, углеводородов и др.).

Из концепции сохранения и защиты окружающей среды вытекал принцип устойчивого развития. Он был впервые сформулирован в Заключительном акте, где говорится, что « экономическое развитие и технический прогресс должны быть совместимы с задачей защиты окружающей среды» и что «при эксплуатации и планировании развития природных ресурсов должны приниматься меры по сохранению экологического равновесия в природе». Позже, на Всемирной конференции в Рио-де-Жанейро по окружающей среде и устойчивому развитию в 1992 г., этот принцип был объявлен основным для развития человечества в ХХI веке.

В Заключительном акте оговаривались и проблемы миграции рабочей силы, подготовки кадров, развития транспорта и туризма. Проблема туризма была осложнена идеологическими соображениями. В Советском Союзе и странах Восточной Европы осуществлялся жесткий контроль над перемещением своих граждан за пределы своих территорий. Если западные представители выступали за развитие туризма в любых формах, но, прежде всего, на индивидуальной основе, то представители восточных стран настаивали на коллективных поездках туристов. Много споров вызывали требования восточноевропейских стран к иностранным туристам об обязательном минимальном обмене валюты и о возможности обратного обмена законно приобретенной местной валюты.

Значение второго раздела Заключительно акта состоит в том, что в нем была выработана совместная платформа, обеспечившая надежную основу для развития общеевропейских торговых, валютно-финансовых, научно-технических и иных связанных с ними отношений государств-участников.

Следует отметить, что политики на Востоке и Западе по-разному интерпретировали итоги общеевропейского Совещания. Так, советское руководство воспринимало их как признание статус-кво в Европе и советского патернализма в отношении союзников СССР на континенте. Западные же страны считали главным итогом Совещания включение в Заключительный акт так называемой «третьей корзины», раздела о сотрудничестве в гуманитарной сфере. Это, по их мнению, означало обязательство стран социализма либерализовать их политику в отношении прав человека.

Различные интерпретации итогов Совещания, разное понимание лидерами на Востоке и Западе целей и задач общеевропейского процесса, блоковое противостояние – все это способствовало тому, что многие из решений общеевропейского Совещания не были выполнены.

Развитие Хельсинского процесса. Белградская и Мадридская встречи.

Первый период существования процесса СБСЕ охватывает август 1975 - январь 1989 г. Не смотря на то, что процесс, по мнению ряда наблюдателей, стал пробуксовывать, тем не менее, он привнес в европейскую политическую и дипломатическую жизнь несколько важных позитивных изменений:

• Впервые понятие «безопасность» было расширено таким образом, что из чисто военно-политического, оно стало многомерным, включив в себя и политические отношения, и военные и торгово-экономические, и экологические, и даже частично права человека.

• Значительно возросла роль средних и малых государств Европы, как входящих в военные блоки, так и нейтральных и неприсоединившихся, которые могли влиять на судьбы общеевропейского процесса.

• Внедрение в европейскую политическую жизнь принципа консенсуса – именно в СБСЕ он был введен в качестве твердого правила. Прогресс на переговорах зависел от умения найти компромисс, добиться соблюдения интересов больших и малых стран.

• Создание и функционирование форума и механизма общеевропейских переговоров. В течение 1975-1990 гг. в рамках СБСЕ состоялось около 10 встреч министров иностранных дел 35 государств-членов СБСЕ, дважды – в 1975 и 1990 гг. встречались главы государств, и затем было принято решение о проведении их регулярных встреч каждые два года. В этот период времени именно СБСЕ стало одним из важных форумов и механизмов согласования и решения общеевропейских проблем.

В этот период стержнем процесса СБСЕ оставалась дискуссия по вопросам так называемого человеческого измерения. К нему относились проблемы прав человека, контактов между людьми, эмиграции, воссоединении семей, заключения браков между гражданами различных государств, создания нормальных условий для работы журналистов и т.д. Этот период характеризовался активизацией деятельности многочисленных правозащитных организаций, подъемом диссидентского движения в государствах восточного блока, во многом инициированном «хельсинским духом», и как следствие обострением отношений между Востоком и Западом.

В неблагоприятных условиях идеологической дуэли между двумя сверхдержавами – СССР и США, состоялись Белградская (1977-1978) и Мадридская (1980-1983) встречи представителей государств участников СБСЕ.

Особенно сильные столкновения между восточными и западными делегациями, в первую очередь между советской и американской, происходили на Белградской встрече. В это время шло обсуждение и принимались конкретные шаги по производству крылатых ракет и нейтронного оружия. Одновременно администрация Президента Дж. Картера развернула массированную кампанию против СССР и его союзников по вопросам прав человека. Не способствовало общеевропейскому процессу и то, что в некоторых странах НАТО в это время участились нападки на политику разрядки, даже на сам этот термин, как и на весь процесс СБСЕ. Многие заседания в югославской столице проходили в духе взаимных претензий.

Делегации восточного блока предлагали меры по углублению военной разрядки, в частности, ограничить военные маневры, в которых принимали участие войска, численностью 50-60 тысяч человек, заблаговременно уведомлять о проведении военно-морских и военно-воздушных учениях, запретить размещение новых иностранных военных баз и наращивание численности иностранных войск в Европе.

В свою очередь западные страны утверждали, что предложенные вопросы выходят за рамки компетенции встречи и относятся к компетенции военных союзов – НАТО и Варшавского Договора. Поэтому они предлагали направить деятельность форума на обсуждение вопросов о правах человека.

В силу того, что рассчитывать на какие бы то ни было военно-политические договоренности в тех условиях не приходилось, а перекос в сторону прав человека, критика в адрес СССР считалась недопустимой, советская делегация получила указания от министра иностранных дел А. Громыко о возможности быстрейшего завершения встречи даже без принятия итогового документа.

В результате Белградской встречи был принят малозначащий итоговый документ. В нем содержалось лишь решение продолжить переговоры участников Совещания и с этой целью организовать вторую встречу в Мадриде в 1980 г.

Вторая встреча представителей стран-участниц СБСЕ открылась в ноябре 1980 г. в Мадриде. Она продолжалась с перерывами в течение трех лет по сентябрь 1983 г. Это была самая конфронтационная встреча за весь период существования хельсинского процесса. К определенным политически и военным осложнениям добавились ввод советских войск в Афганистан, введение военного положения в Польше и реакция на это Запада, история с южнокорейским «Боингом». В то же время обострились советско-американские отношения, в том числе в связи с размещением новых ракет в Европе, призывами к «крестовому походу» против советской «империи зла» и т.д.

Центральным вопросом на мадридской встрече стал вопрос о созыве конференции по мерам укрепления доверия, безопасности и разоружения в Европе. Целью такой конференции должно было стать согласование конкретных шагов к уменьшению военного противостояния в Европе, к снижению опасности возникновения войны.

В результате длительных дискуссий, не смотря на накал страстей, все-таки был принят Итоговый документ, в котором участники форума высказались за необходимость:

• прилагать усилия к тому, чтобы сделать разрядку более жизнеспособным и всесторонним процессом;

• искать решения неурегулированных проблем мирными средствами;

• последовательно выполнять все положения Заключительного акта, уважать и осуществлять на практике десять принципов, содержащихся в Декларации принципов, которыми государства руководствуются в своих взаимоотношениях;

• развивать взаимное сотрудничество, дружбу и доверие, воздерживаясь от любых действий, которые могли бы повредить этим отношениям;

• прилагать усилия в направлении сдерживания наращивания вооружений, стремиться к укреплению доверия и безопасности и содействовать разоружению.

Участники Мадридской встречи договорились созвать в январе 1984 г. в Стокгольме конференцию по укреплению мер доверия и уменьшения опасности военного противостояния в Европе, прилегающих к ней морском и океаническом районах и воздушном пространстве.

Значительное место на встрече заняло обсуждение вопросов сотрудничества в области экономики, науки и техники, охраны окружающей среды, гуманитарной сфере.

Хотя Белградская и Мадридская встречи не стали яркими вехами в истории хельсинского процесса, тем не менее, они продемонстрировали готовность целого ряда государств-участников сохранить и развивать новые тенденции в сфере европейской безопасности, которые брали свое начало в Заключительном акте. Форумы СБСЕ сохраняли переговорный механизм между Востоком и Западом, способствовали тому, что нейтральные и неприсоединившиеся страны включались в урегулирование разногласий между Востоком и Западом.

Венская встреча государств-участников СБСЕ.

Встреча представителей государств-участников СБСЕ в Вене (1986-1989 гг.) проходила уже в иной международной обстановке, резко отличавшейся от атмосферы Мадрида и Белграда. Процесс перемен в Советском Союзе, начавшийся с приходом М. Горбачева, затронул, прежде всего, сферу внешней политики. Начиная с 1985 г. во внешнеполитической сфере Советского Союза стали появляться признаки того, что позже получило название «новое политическое мышление». Советская делегация прибыла в Вену с намерением добиваться продолжения и углубления хельсинского процесса в духе «нового политического мышления», не допустить его срыва; усилить военно-разоруженческий аспект процесса, продолжить тематику Стокгольмской конференции по разоружению и начать новые переговоры о сокращении вооруженных сил и обычных вооружений в Европе от Атлантики до Урала. Таким образом, с советской стороны предлагалось дополнить политику разрядки разрядкой военной, преодолеть конфронтационную тенденцию в гуманитарной сфере в духе демократизации и гласности, принять максимально насыщенную программу последующих общеевропейских мероприятий.

Венская встреча была более плодотворной, чем предыдущие, и характеризовалась резким снижением уровня конфронтации между Востоком и Западом, особенно по проблемам гуманитарной сферы. Наметившиеся достижение прогресса и взаимопонимания по ряду проблем, которые ранее вызывали яростные споры и разногласия, сопровождалось порой четко прослеживающейся боязнью скатиться назад к идеологическим барьерам Мадрида и Белграда. Видимо, этим можно объяснить тенденцию избегать четких и конкретных заявлений в официальных документах, обходить острые углы. К моменту окончания Венской встречи это стало характерной чертой СБСЕ. Так, СБСЕ практически не отреагировало на перемены в Центральной и Восточной Европе, которые уже были более, чем очевидными к моменту подписания итогового Венского документа, предпочитая сохранить видимость единодушия.

Параллельно с Венской встречей представителей 35 государств шли консультации 23 стран относительно мандата переговоров по сокращению вооруженных сил и обычных вооружений в Европе, которые успешно завершились в феврале 1987 года. Советский Союз стремился соединить Хельсинский процесс с переговорами по разоружению, поскольку процесс разрядки не мог быть полным без солидного разоруженческого компонента. Правда, следует отметить, что советские военные чины, принимавшие участие в консультациях, настаивали тогда на том, чтобы разоружение осуществлялось не на основе взаимности, а чтобы НАТО по некоторым показателям сокращала больше вооружений, чем Варшавский Договор.

В Вене удалось выработать концепцию и сформулировать положения о человеческом измерении СБСЕ. Если в Хельсинском документе правам человека посвящался только один абзац, то в Вене это было множество гуманитарных обязательств, изложенных на нескольких десятках страниц, в том числе прекращении глушения радиостанций, прекращении практики принудительного лечения диссидентов в психиатрических больницах, о свободе эмиграции и т.д. На форуме был принят план мероприятий в области прав человека и основных свобод, включая трехэтапную Конференцию по человеческому измерению.

К концу встречи неожиданно возникли разногласия внутри восточного блока. Делегации Румынии, ГДР отказывались подписывать итоговый документ, будучи несогласными с целым рядом его положений, прежде всего в гуманитарной сфере. С большим трудом удалось добиться согласия этих стран поставить свою подпись под документом.

Разрядка международной напряженности и советско-американские отношения.

Предпосылки улучшения советско-американских отношений. Начало переговоров по ОСВ-1. Разрядка международной напряженности повлекла за собой улучшение советско-американских отношений. Состоялись встречи руководителей двух сверхдержав соответственно в Вашингтоне и Москве, был заключен ряд основополагающих договоров, которые позволили значительно ослабить напряженность. Среди них следует назвать «Основы взаимоотношений между США и Советским Союзом», договоры об ограничении стратегических вооружений и противоракетной обороне.

Следует отметить, что начало улучшения советско-американских отношений связано с достигнутым примерным паритетом в области ядерных вооружений и начавшимися в связи с этим переговорами об ограничении стратегических вооружений.

Советский прорыв в области ядерных вооружений произошел после размещения в 1966 году ракет второго поколения СС-9. Радиус действия этих ракет, устанавливаемых в подземных шахтах, составлял 12 тысяч километров и они были в состоянии нести ядерную боеголовку мощностью в 20 мегатонн. Модернизированный вариант ракеты СС-11 появился несколькими годами позже. Развитие военной техники, которое привело к появлению МИРВ (разделяющейся головной части) с несколькими боеголовками индивидуального наведения, резко увеличивали угрозу поражения. В результате к середине 1968 года примерный паритет между СССР и США был достигнут. В ноябре 1969 года Советский Союз имел 1140 межконтинентальных баллистических ракет (МБР) против 1054 у США. Вместе с тем, Советский Союз имел гораздо меньшее количество ракет подводного базирования (БРПЛ – баллистические ракеты на подводных лодках) и значительно меньше бомбардировщиков дальнего радиуса действия. США обладали 656 ракетами, которые они могли запустить с 41 подводной лодки.

С другой стороны, были созданы противоракетные комплексы. Системы противоракетной обороны в США были разработаны еще в 1956 году, и с их помощью Соединенные Штаты могли обеспечить определенную степень защиты от ракетного нападения некоторых своих городов и ракетных шахт. В 1965 году Советский Союз создал свою подобную систему вокруг Москвы. Подобные системы были способны отразить первый ядерный удар и таким образом, нарушить стабильность в области сдерживания, так как появлялась реальная возможность ответного ядерного удара. Концепция же сдерживания строилась на эффективности первого ядерного удара.

18 сентября 1967 года выступил с концепцией «взаимного гарантированного уничтожения». Она сводилась к тому, что ядерная война становится совершенно бессмысленной в условиях, когда ни одна из сторон не смогла бы обезвредить противника первым внезапным ударом. У него все равно сохранится достаточно ударной силы в виде неуязвимых ракет на подводных лодках или ракет дальнего радиуса действия в шахтах, чтобы нанести сокрушительный ответный удар. Никто не осмелился бы начать ядерную войну, потому что она автоматически несла бы с собой опасность неприемлемого ущерба для собственного населения и промышленности. Другими словами, это означало обретение способности «взаимного гарантированного уничтожения». Эта концепция нашла своих сторонников и в Кремле. По мнению многих аналитиков и военных существование такого положения было лучшей гарантией сохранения мира.

Высокая степень точности новых ракет в сочетании с новыми системами обороны, которые могут уничтожить ракеты противника в полете, а главное, резкое увеличение расходов на гонку вооружений подтолкнуло сверхдержавы к переговорам. Например, решение по программе «Сейфгард», причем в урезанном виде, администрации США удалось провести через Сенат лишь одним голосом председательствовавшего в нем вице-президента.

Кроме того, американская сторона увязывала начало переговоров по ограничению стратегических вооружений с возможностью свертывания советской военной помощи Северному Вьетнаму. Исследователь проблем ограничения стратегических вооружений Джон Ньюхауз писал: «Из двух президентов Линдон Джонсон был большим сторонником переговоров по ОСВ, подчас проявляя даже излишнее рвение. Ричард Никсон проявлял вначале подозрительность в отношении переговоров и был склонен рассматривать их как нечто стоящее только в том случае, если русские окажутся полезными в других вопросах, таких как Вьетнам или Ближний Восток».

Первый раунд переговоров начался в Хельсинки 17 ноября 1969 года. Обе делегации прибыли на него без каких-либо конкретных предложений. Ставилась задача определить лишь общую стратегию, выяснить понимание сторонами принципа паритета. Во время встречи выяснились весьма существенные расхождения в подходе сторон к определению баланса стратегических сил. Расхождения касались самого определения, какое оружие следует считать стратегическим, что определило сложность всех переговоров.

Само понятие стратегическое вооружение представляет собой комплексную категорию. Прежде всего, это оружие, которое способно поражать цели, находящиеся на территории противника с баз или стартовых позиций на собственной территории или в открытом море. К ним относятся ракеты или бомбы, доставляемые самолетами дальнего действия, а также ракеты, запуск которых производится со стационарных или мобильных наземных установок или с подводных лодок. Кроме того, ракету с несколькими боеголовками индивидуального наведения, способную поразить несколько целей, нельзя ставить в один ряд с обычной ракетой, способной поразить только одну цель.

Наконец, существуют два метода определения эффективности стратегических вооружений, имеющихся в распоряжении того или иного государства. С одной стороны, ее можно оценивать по числу теоретически уязвимых целей противника. При такой оценке в это число включаются все развернутые боеголовки индивидуального наведения. С другой стороны, ее можно оценивать по весу взрывчатого вещества, которое могло быть доставлено всеми ракетами-носителями и самолетами за один раз.

Советская сторона настаивала на том, что под определение стратегических вооружений должно попадать всякое ядерное оружие, способное достичь территории противной стороны. Другими словами, сюда включались и так называемые ядерные средства передового базирования, которые приобретали такую возможность в силу их географического расположения (развертываются в пределах досягаемости противника на промежуточной территории или могло быть переброшено туда в кратчайшие сроки).

США категорически возражали против такого определения, поскольку советские ядерные средства аналогичной дальности не подпадали бы под определение стратегических, как не достигающие территории Соединенных Штатов. Вследствие этого они не попадали под процесс регулирования. Это затрагивало безопасность союзников США по НАТО.

Трудности, возникшие в определении общей исходной точки, необходимой для нахождения взаимопреемлемых решений по ограничению стратегических вооружений, привели к тому, что более предметным становился обмен мнениями об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО).

В начале 1970 г. начался второй этап переговоров. СССР предложил приступить к конкретному обсуждению возможных трех вариантов решения вопроса о системах ПРО: 1) развертывание широких систем ПРО; 2) развертывание ограниченных систем ПРО; 3)полный отказ от их развертывания. При этом сама советская сторона считала предпочтительным средний вариант между вторым и третьим. СССР выразил готовность заключить отдельное соглашение по ПРО, не дожидаясь прогресса в переговорах по стратегическим наступательным вооружениям.

В течение всего 1970 г. шли трудные переговоры. США считали необходимым обсуждать вопросы параллельно. Лишь в начале 1971 г. удалось достичь определенного компромисса. США согласились, что в порядке компенсации за наличие у них ядерных средств передового базирования, Советский Союз вправе иметь большее, чем у США количество межконтинентальных ракет. Были зафиксированы три принципиальные положения:

• ограничения по ПРО должны быть одинаковыми для обеих сторон;

• договор по ПРО и временные соглашения по СНВ должны быть подписаны одновременно;

• в основу соглашения по СНВ должен быть положен принцип замораживания этих видов вооружений на существующем у каждой стороны уровне.

Поскольку у Советского Союза к тому времени количество развернутых межконтинентальных баллистических ракет, включая незавершенное строительство пусковых установок для них было большим, чем у США, тем самым ему обеспечивалась определенная компенсация за наличие у американской стороны ядерных средств передового базирования в Европе.

Достигнутый компромисс позволил подготовить документы к подписанию к первому визиту президента США Р.Никсона в Москву. Он состоялся в мае 1972 г. В ходе него было подписано несколько основополагающих документов.

Прежде всего – это «Основы взаимоотношений между СССР и США». В нем была впервые зафиксирована общая убежденность в том, что, в ядерный век не существует другой основы поддержания отношений между СССР и США, кроме мирного сосуществования. В соглашении подчеркивалось, что страны будут стремиться к недопущению военных конфликтов между ними, будут предпринимать необходимые усилия для предотвращения возникновения ядерной войны.

Крупным достижением визита стало подписание соглашений по ограничению стратегических вооружений. Они вошли в историю как ОСВ-1. Они включали Договор об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО) и Временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений.

Договор об ограничении противоракетной обороны был заключен на неограниченный срок. Каждая сторона имела право выйти из договора, предварительно уведомив за 6 месяцев до выхода. Это право не могло быть использовано произвольно. Сторона должна была обосновать такое решение доказательствами, что возникли исключительные обстоятельства, связанные с его содержанием, которые поставили под угрозу высшие интересы страны.

Советский Союз и США отказались от создания технических систем противоракетной обороны стран, что по взаимному признанию является единственно разумным и наилучшим из возможных способов защиты от ядерного оружия. При отсутствии территориальных противоракетных систем каждая сторона отдает себе отчет, что, нанеся ядерный удар, она может получить пусть даже ослабленный ответный, который принесет ей непоправимый ущерб. Создание же одной стороной широкомасштабной системы ПРО неизбежно порождало бы у другой опасение, что это делается для того, чтобы, нанеся внезапно первый ядерный удар, затем с помощью имеющейся у нее широкой системы ПРО ослабить ответный ядерный удар.

Статья 2 Договора содержала определение системы ПРО: «Для целей настоящего договора системой ПРО являются системы для борьбы со стратегическими баллистическими ракетами или их элементами на траектории полета». Оно было дополнено перечнем компонентов, из которых такая система состоит»в настоящее время» (т.е. на момент подписания договора): противоракеты, их пусковые установки, радиолокационные системы.

Каждая страна получила право иметь по 2 комплекса ПРО: вокруг столицы и в районе расположения шахтных пусковых установок МБР. Радиус каждого из этих районной не должен был превышать 150 км, в пределах которых может быть развернуто не более 100 пусковых установок (ПУ) противоракет. Допустимое минимальное расстояние между двумя центрами разрешенных районов должно было составлять не менее 1300 км. Этот вопрос имел важное значение, с точки зрения того, чтобы эти два района не могли стать «ядром» для развертывания в последующем более широкой системы ПРО. Протоколом к Договору о ПРО, подписанному 3 июля 1974 г. в Москве и вступившем в силу 24 мая 1976 г., было установлено, что каждая из сторон вместо двух районов размещения систем ПРО будет иметь лишь один. Советская сторона определила – район вокруг столицы, американская - расположения шахтных пусковых установок МБР.

«Заявление Д», одно из приложений к договору допускало разработку, испытание только наземных стационарных средств ПРО нового типа и замену существующих в разрешенных договором районах. Согласно статье 5 Договора, стороны брали на себя обязательства не создавать, не испытывать и не развертывать системы или компоненты ПРО морского, воздушного, космического или мобильно-наземного базирования.

Договор запрещал создание и испытание противоракет для пуска с каждой установки более одной противоракеты одновременно и создание систем скоростной перезарядки ПУ противоракет.

Для содействия осуществлению договора была создана специальная советско-американская постоянная консультативная комиссия. СССР и США договорились о совместном рассмотрении Договора каждые 5 лет после его вступления в силу.

«Временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения наступательных вооружений» было заключено сроком на 5 лет. В конце 1977 г. в связи с истечением пятилетнего срока, США и СССР сделали идентичные по содержанию официальные заявления, в которых говорилось, что в интересах поддержания status quo, пока завершатся переговоры о новом соглашении, стороны намереваются не предпринимать никаких действий, несовместимых с положениями Соглашения.

В документе было закреплено число стационарных ПУ МБР наземного базирования, которыми располагала каждая сторона на дату подписания. Как уже отмечалось, число таких установок у Советского Союза было большим, чем у Соединенных Штатов. Допустимое количество баллистических ракет на подводных лодках было определено в 950 единиц у каждой стороны. Соглашение допускало модернизацию и замену стратегических наступательных ракет и ПУ, на которые оно распространялось. При этом стороны взяли обязательства не переоборудовать ПУ легких МБР в ПУ тяжелых МБР.

Советско-американские встречи 1973-1974 гг. Переговоры по ОСВ-2.

Договоренности, достигнутые в 1972 г., получили свое дальнейшее развитие в результате советско-американских встреч в 1973 и 1974 гг. Так, во время визита Л.Брежнева в США в июне 1973 г. помимо ряда двусторонних соглашений экономического и научно-технического характера, было подписано соглашение между СССР и США о предотвращении ядерной войны. Предложение о выработке такого соглашения было сделано Советским Союзом еще в ходе подготовки к визиту Никсона в 1972 г. Но взаимоудовлетворяющая формулировка была выработана только накануне поездки Л. Брежнева в США. Ключевое положение подписанного соглашения гласило, что стороны будут действовать так, чтобы исключить возникновение ядерной войны между ними и между каждой из сторон и другими странами.

В ходе визита Никсона в СССР в 1974 гг. в конце июня – начале июля 1974 г. был подписан ряд соглашений по разным аспектам двусторонних отношений, а также два важнейших документа по вопросам ограничения гонки вооружений. Один из них – Протокол к Договору по ПРО, который оставлял за каждой стороной лишь по одному району размещения систем противоракетной обороны. Второй документ – Договор об ограничении мощности испытательных ядерных взрывов под землей. Он предусматривал запрещение с марта 1976 г. испытаний мощностью свыше 150 килотонн.

Новый раунд переговоров о дальнейшем ограничении стратегических наступательных вооружений начался с ноября 1972 г. Эти переговоры должны были коснуться вопросов, не включенных в соглашение 1972 г. Переговоры были трудными и в течение 1973-1974 гг. малорезультативными.

США настаивали на полном запрещении пусковых установок мобильно-наземного базирования, что отвергалось Советским Союзом. Более того, было выдвинуто предложение о том, чтобы в отличие от Временного соглашения 1972 . в новом соглашении были зафиксированы равные для обеих сторон уровни стратегических наступательных вооружений. В свою очередь, СССР предлагал включить конкретные положения о стратегических бомбардировщиках, с тем, чтобы каждый бомбардировщик учитывался как одна пусковая установка. Это объяснялось тем, что у Советского Союза таких самолетов было всего 140, тогда как у Соединенных Штатов – более 500, и они составляли значительную часть ядерных сил США.

Оставался нерешенным вопрос о самолетах меньшей дальности полета, которые базировались за пределами Соединенных Штатов. На вооружении США было 1300 таких машин, из них 500 находились в Европе. Наконец, наиболее острой оставалась проблема МИРВ или РГЧ (разделяющихся головных частей индивидуального наведения). США приступили к развертыванию ракет, оснащенных РГЧ индивидуального наведения на суше в 1970 г. («Минетмен» 03) и на море в 1971 г. («Посейдон»). Согласно оценкам, к 1972 г. у Советского Союза насчитывалось 2090 стратегических ракет, которые были способны поразить такое же количество целей. Соединенные Штаты имели 1710 ракет, которые могли поразить 3550 целей. В случае переоснащения всех их РГУ они могли нанести удар уже более, чем по 7000 целям. Ожидалось, что Советский Союз начнет переоснащение своих ракет в 1975 г., тогда как Соединенные Штаты уже , в основном завершили этот процесс. Это могло привести к тому, что к началу 80-х гг. СССР имел бы возможность, учитывая и большее количество ракет, поражать большее количество целей, нежели США.

Отсюда американская сторона была крайне заинтересована в установлении ограничений на количество ракет наземного базирования и на введение запрета на «мирвирование» на советских тяжелых межконтинентальных баллистических ракетах. Советский Союз выдвинул ряд конкретный предложений. Они касались ликвидации американских передовых баз (авиационных баз в Европе, баз подводных лодок в Испании и Шотландии), ограничения числа авианосцев, которые могли находиться в европейских водах. У Советского Союза не было на вооружении обычных авианосцев, а только вертолетоносцы и авианесущие крейсеры с самолетами вертикального взлета. Кроме того, СССР настаивал на отводе подводных лодок с ядерным оружием на борту в районы Мирового океана, откуда они не могут поразить территорию противника.

На встрече во Владивостоке Л.Брежнева и Дж. Форда (последний вступил в должность ( августа 1974 г. после отставки Р. Никсона, связанной с Уотергейтским скандалом) 23-24 ноября 1974 г.удалось достичь некоторого компромисса. Его суть состояла в следующем:

• по новому соглашению ограничениям должны были подлежать наряду с межконтинентальными баллистическими ракетами наземного базирования и баллистическими ракетами на подводных лодках также и тяжелые бомбардировщики;

• каждая сторона могла иметь право располагать суммарным количеством носителей стратегического оружия не более 2400 единиц. При этом в случае оснащения бомбардировщика с дальностью полета свыше 600 км ракетами «воздух-земля», то он будет засчитываться как одна единица в этом суммарном количестве носителей. В пределах 2400 единиц стороны могли свободно определять состав носителей стратегического оружия, за исключением запрета на строительство новых пусковых установок МБР наземного базирования;

• каждая из сторон могла иметь не более 1300 баллистических ракет наземного и морского базирования, оснащенных РГЧ. В пределах этого количества типы и количество ракет определялись самостоятельно.

Таким образом, Советский Союз уступил в вопросе ядерных средств передового базирования. Американская же сторона отступила от своего требования ограничить советские тяжелые МБР, в том числе оснащенные РГЧ.

Не смотря на достигнутые договоренности, разработка договора шла очень медленно. Продвижению мешали многочисленные как технические трудности. Связанные с развитием военной техники, так и политические. В частности события в Анголе 1975 г., а затем и выборная кампания в США, которая отодвинула на второй план вопрос о подготовке договора.

Новый президент США Дж. Картер, в своем первом послании в Москву после вступления в должность, подтвердил готовность завершить подготовку и подписать Договор ОСВ-2, одобрив сделанное СССР заявление о принципе оборонной достаточности. 7 января 1977 г., выступая в Туле, Л. Брежнев сформулировал принцип оборонной достаточности, суть которого сводится к следующему: Советский Союз не стремится к превосходству в вооружениях, его цель – создание оборонного потенциала, достаточного для сдерживания любого потенциального противника.

Но уже в марте Картер выступил с так называемыми «всеобъемлющими предложениями», которые во многом отходили от владивостокских договоренностей. В частности, предлагалось, во-первых, предусмотреть уже в этом, а не следующем договоре, «существенные сокращения» стратегических вооружений, во-вторых, оставить за рамками Договора для последующих переговоров крылатые ракеты большой дальности.

В результате длительного и тяжелого поиска взаимоприемлемых решений на встрече министра иностранных дел Советского Союза А. Громыко и госсекретаря США С. Вэнса в мае 1977 г. была достигнута договоренность подготовить три документа. Во-первых, Договор сроком до 1985 г., в котором были бы зафиксированы предусмотренные во Владивостоке уровни для МБР, БРПЛ и тяжелых бомбардировщиков с некоторым их понижением до истечения срока действия договора. . Во-вторых, Протокол со сроком действия 2-3 года, который стал бы неотъемлемой частью договора и устанавливал временные ограничения на крылатые ракеты большой дальности до окончательного решения этого вопроса на последующих переговорах. В-третьих, документ об основных принципах переговоров о Договоре ОСВ-3, которые должны были начаться сразу же после подписания Договора ОСВ-2.

Документы были подготовлены только к июню 1979 г. и на встрече Л. Брежнева и Дж. Картера в Вене 17-18 июня 1979 г. были подписаны. Договор ОСВ-2 представлял собой существенный шаг в деле ограничения вооружений и разоружения. Он не только устанавливал определенные количественные ограничения на все виды стратегических наступательных вооружений, но предусматривал некоторое их сокращение, а также ряд запретов на новые их типы и определенные пределы для модернизации уже существующих типов.

Договор должен был действовать до 1985 г., когда, как предполагалось, вступит в силу третий договор. Он устанавливал лимит на средства доставки ядерного оружия в 2400 единиц с каждой стороны. Они включали ПУ МБР наземного базирования, ПУ БРПЛ, тяжелые бомбардировщики, а также баллистические ракеты «воздух-земля» (БРВЗ). При этом стороны согласились о сокращении этого суммарного уровня к 1985 г. до 2250 единиц.

В рамках этого общего положения об ограничении устанавливались взаимосвязанные пределы по определенным категориям: количество ПУ, оснащенных баллистическими ракетами наземного и морского базирования, а также баллистические ракеты «Воздух-земля» и тяжелых бомбардировщиков, оснащенных для крылатых ракет с дальностью полета свыше 600 км должны были составлять 1320 единиц. В свою очередь в рамках подуровня 1320 единиц устанавливалось, что количество ПУ МБР и БРПЛ, оснащенных РГЧ и БРВЗ с такими же головными частями не должно превышать 1200 единиц. И наконец, из этих 1320 единиц, ПУ МБР не должно были быть больше 820 для каждой стороны.

Договором запрещались ракеты, превышающие определенный размер. У США таких ракет не было, у Советского Союза насчитывалось 308 единиц.

Вводился запрет на ракеты воздушного базирования, за исключением ракет, развернутых на летательных аппаратах, запрещались баллистические ракеты с дальностью свыше 600 км для установки на плавучих средствах, не являющихся подводными лодками, средства для вывода на околоземную орбиту ядерного или любого другого оружия массового уничтожения.

Стороны ограничили количество крылатых ракет на летательный аппарат и количество боеголовок на одну ракету (МБР, БРПЛ и БРВЗ) соответственно 10, 14, 10.

Была достигнута договоренность, что любая установка, осуществляющая пуск ракеты с РГЧ индивидуального наведения, считается таковой независимо от того, какое оружие может быть установлено на ней.

Договором предусматривалось незначительные ограничения в отношении модернизации вооружений, которые не коснулись средств доставки ракет подводных лодок и МБР наземного базирования.

Стороны брали на себя обязательства уведомлять друг друга о проведении некоторых видов испытаний и о запасах стратегических вооружений. Особое значение имела статья о недопустимости использования участниками договора третьей стороны для обхода своих обязательств.

Протокол к Договору, заключенный на период до 31 декабря 1981 г. излагал меры по дальнейшему ограничению развертывания (но не испытания) новых более совершенных видов оружия, в частности, крылатых ракет морского и наземного базирования с дальностью свыше 600 км.

Одним из недостатков догоовра было отсутствие географического регулирования распределения ядерного оружия. Сохраняя общий баланс ядерных средств, сверхдержавы могли добиваться преимуществ в важный для них регионах

Договор ОСВ-2 так и не был ратифицирован, хотя комиссия Сената США по иностранным делам дала соответствующую рекомендацию. Это было вызвано массированной критикой его содержания, как более выгодного Советскому Союзу. Вместе с тем, первоначально он был связан с так называемым «кубинским мини-кризисом». В Конгрессе была развернута широкая кампания по поводу обнаружения на Кубе советской боевой бригады, которая якобы была доставлена туда незадолго в нарушении советско-американских договоренностей 162 г. в связи с этим был поставлен вопрос об отказе от Договора ОСВ-2, так как нельзя рассчитывать на добросовестное отношений Москвы к его соблюдению.

Созданная высокоавторитетная комиссия подтвердила, что советская бригада на Кубе находится с 1962 г., и это не противоречит советско-американскому договору 1962 г. Ею было признано, что американская разведка располагала ранее данными об этой бригаде, и что она не представляет никакой угрозы для США. Тем не менее, вопрос о ратификации Договора ОСВ-2 был отложен. Ввод же советских войск в Афганистан в конце 1979 г. окончательно его похоронил.

Правда, следует отметить, что хотя Договор ОСВ-2 не был ратифицирован Конгрессом, США придерживались его основных положений вплоть до 1986 г.

Новый рецидив холодной войны в конце 70-х – первой половине 80-х гг.

Кризис разрядки международной напряженности его причины.

Политика разрядки коснулась в первую очередь разрядки в Европе. Установившийся здесь статус-кво был приемлем обоих силовых блоков. Разрядка способствовала контрою над гонкой вооружений путем заключения ограничивающих ее соглашений.

После 1975 г. она утратила свою динамику. Отношения между Востоком и Западом и, прежде всего, между Соединенными Штатами и Советским Союзом, стали вновь обостряться, что многие полагали, что холодная война не просто вернулась, а фактически и не прекращалась.

Стало очевидным, что отправная точка зрения в подходе к разрядке была разной у обоих блоков. Советское руководство, как и администрация Никсона-Форда-Картера никогда не пыталось подвергнуть сомнению свою собственную аргументацию, собственные постулаты. Противоборствующие в годы холодной войны стороны и в период разрядки не отказались от своих конечных целей. Советский Союз рассматривал разрядку как одну из форм классовой борьбы. Как заявлял Л. Брежнев на ХХУ съезде КПСС «разрядка не к коей мере не отменяет, да и не может отменить, законов классовой борьбы. Мы не скрываем того, что рассматриваем разрядку как способ создания более благоприятных условий для мирового социалистического и коммунистического строительства». Курс на разрядку осуществлялся параллельно с расширением политической, военной и дипломатической активностью в «третьем мире».

В свою очередь США, стремясь, как и СССР уменьшить ядерную угрозу, продолжали вести глобальное противоборство с Советским Союзом. Для стран Запада стратегической целью оставалось стремление ослабить Советский Союз, демонтировать социалистическое содружество, укрепить свои позиции в «третьем мире». Сменявшие друг друга администрации США не придерживались последовательного курса на разрядку, да и сама концепция ими понималась противоречиво. Так, в 1976 г. в предвыборной кампании президент Форд заменил в своих выступлениях термин «разрядка» на лозунг «мир с позиции силы».

Важно и то, что сторонники разрядки в США практически не выступали как единая коалиция, в то время как ее противники были хорошо организованы и действовали активно. В частности ими были созданы «Комитет по существующей опасности», «Комитет за демократическое большинство» состоящие из представителей влиятельных кругов. Именно они выступали инициаторами доктрины «увязок» различных проблем в отношениях с СССР с целью оказания давления на Москву. Так, знаменитая поправка Вэника-Джексона помешала в октябре 1972 г. значительному расширению торговых связей между США и СССР. В обмен на предоставление Советскому Союзу права наибольшего благоприятствования в торговле Соединенные Штаты требовали, чтобы советские власти не чинили препятствий еврейской эмиграции. Переговоры закончились безрезультатно. Более того, Советский Союз, заявив, что подобные требования являются вмешательством во внутренние дела, в январе 1975 г. вообще прекратил все торговые переговоры.

Внутриполитический тыл разрядки был подорван «уотергейтским» скандалом, который резко снизил способность администрации США (Никсона и Форда) проводить последовательный курс в советско-американских отношениях.

Советский Союз сочетал сотрудничество в одних областях с конфронтацией в других. Москва была готова признать статус-кво в Европе, но нормализация в этом регионе сопровождалась более активной политикой в других частях мира: на юге Африки, в Африканском Роге, Индокитае и Афганистане. Это было связано с тем, что СССР исходил из посылки, что можно отделять отношения с США от событий в других частях мира и от своей политики там.

Беспокойство на Западе вызвало советско-кубинское вмешательство в гражданскую войну в Анголе и конфликты в Сомали и Эфиопии, советская военная помощь Сандинистскому режиму в Никарагуа. Это вызывало неудовольствие Соединенных Штатов, которые надеялись, что разрядка будет способствовать замораживанию социально-политического статус-кво в мире. Но их надежды на отказ Советского Союза от доктрины интернациональной солидарности и от поддержки определенных сил в национальных движениях ряда стран «третьего мира» не оправдались.

Большой ущерб разрядке наносила политика ограничения эмиграции из СССР, преследование диссидентов и связанные с этим эксцессы, получившие громкий общественный резонанс на Западе. Значительная часть американских либералов, обычно выступавших за ослабление напряженности, за ограничение гонки вооружений, стала смыкаться на основе неприятия такой советской политики в области прав человека с противниками разрядки. Это усиливало в США не только враждебность в отношении СССР, но и восприятие общественностью советского строя «как империи зла», с которой немыслимо мирное сосуществование или проведение совместной политики разрядки. Не случайно появление лозунга «лучше быть мертвым, чем красным».

Отрицательным фактором была и недооценка советскими руководителями роли американского конгресса во внешней политики США. Здесь сказывалось, прежде всего, их неуважение к собственному высшему органу - Верховному Совету, который просто штамповал все решения партийного руководства. Соответственно в Москве считали, что главное и чуть ли не решающее значение имела только договоренность с президентом, поэтому не следует особенно принимать во внимание настроения в Конгрессе. Но последний преподносил неожиданные сюрпризы, как было в случае с развитием торговых отношений с СССР или с ратификацией договора об ОСВ-2.

Значительным фактором, который подрывал разрядку было влияние военно-промышленного комплекса, как в США, так и в СССР. Серьезный экономический кризис 1974-1975 гг. сопровождался мощнейшим политическим натиском правых кругов в США, которые настаивали на росте государственных военных заказов.

В Советском Союзе военная политика и оборонные программы были выведены из-под гражданского и политического контроля. Даже члены Политбюро знали далеко не все, так как министры обороны и оборонной промышленности замыкались прямо на Генерального секретаря.

Принятый обеими странами принцип военного паритета рассматривался высшим военным руководством СССР, как право иметь у себя все виды вооружений, которые имелись у США. В результате в 70-80 е гг. в СССР произошел новый резкий виток гонки вооружений. В свою очередь эскалация военных расходов стала сказываться на внутреннем положении СССР, что привело к появлению признаков застоя в экономическом и социальном развитии страны.

Не следует сбрасывать со счетов и субъективный, личностный фактор. Во второй половине 70-х гг. Л. Брежнев отходил от прямого участия в процессе формирования позиций в важнейших переговорах, меньше интересовался происходившими в мире событиями. Иностранные руководители, встречавшиеся с ним, видели в нем человека, не способного к активным действиям.

Все это – в сочетании с бурным ходом событий в развивающемся мире во второй половине 70-х гг. при одновременном неоправданном конфронтационном вовлечении в них Запада и Востока, советская интервенция в Афганистане – знаменовали развал политики разрядки международной напряженности и возврат к «холодной войне».

Усиление конфронтации между Востоком и Западом в первой половине 80-х гг..

Еще в 1977 г., поддавшись настойчивым убеждениям Соединенных Штатов, их союзники по НАТО приняли решение о ежегодном увеличении своих военных расходов на 3%. Это решение тормозило достижение договоренностей между СССР и США. Начавшимся в Вене советско-американским переговорам о взаимном сокращении вооруженных сил и вооружений в Центральной Европе противоречило и принятое администрацией Картера решение об увеличении численности американских войск в Европе на 40-50 тысяч человек.

В октябре 1978 г. США объявили о намерении приступить к производству компонентов нейтронного оружия для использования его в Европе. Все эти решения тормозили достижение договоренностей между СССР и США.

12 декабря 1979 г. на сессии НАТО было принято так называемое «двойное» решение о размещении в Европе 108 ракет «Першинг ІІ», способных достигать территории СССР за считанные минуты и 464 крылатых ракет «Томагавк». Это означало возможность переговоров для переговоров с СССР, в результате которых оно могло быть отменено. Но Советский Союз, столкнувшись с таким «шантажом» - или переговоры, или размещение, занял жесткую позицию отмены двойного решения. Только отмена размещения могла дать начало переговорам.

Кроме того, в ходе предварительных консультаций по предотвращению размещения американских ракет встал также вопрос о необходимости учитывать ракеты союзников США – Великобритании и Франции, которые проводили самостоятельную политику в области ядерной самозащиты. США отрицали возможность учитывать ракеты, не находящиеся под прямым американским контролем. Тем более, что Франции не являлась даже членом военного комитета НАТО. В свою очередь СССР отказывался вести переговоры без учета ракет союзников.

После ввода советских войск в Афганистан международный климат еще более ухудшился. Ввод не только прервал процесс американо-советских переговоров по ограничению ядерных вооружений, но и заметно отразился на других аспектах советско-американских отношений. Белый дом назвал ввод советских войск в Афганистан самой большой угрозой миру после окончания 2 мировой войны и предостерег советское руководство от вмешательства в дела стран Персидского залива.

В январе 1980 г., выступая с ежегодным посланием «О положении страны» в Конгрессе, президент США Д. Картер, сосредоточив основное внимание на событиях вокруг Афганистана, сделал заявление, которое позже получило название «доктрина Картера». Оно касалось «рамок региональной безопасности». Картер объявил, что «любая попытка внешних сил установить контроль в Персидском заливе будет рассматриваться как посягательство на важные интересы США, и такое посягательство будет отражено путем всех необходимых средств, включая военную силу». Провозглашение «доктрины Картера» знаменовало, по существу, поворот мышления американцев в пользу военной силы как главного элемента в отношениях с Советским Союзом.

Новая американская администрация, пришедшая к власти в 1981 году, не была расположена к политике реального поиска компромисса с коммунистами. Избранный в ноябре 1980 г. Президент США Р.Рейган стал осуществлять свою внешнеполитическую программу, в соответствии с которой США должны укрепить свою позицию лидера в мире. Наиболее умеренным в команде Рейгана был госсекретарь А. Хейг, но и он был настроен против реальных уступок СССР. После его отставки в 1982 г., госсекретарем США стал Д. Шульц, чрезвычайно прагматичный политик. Большое влияние на определение внешнеполитической стратегии оказывали министр обороны К. Уайнбергер, директор ЦРУ У. Кейси, «большая тройка» главных советников президента – Мисс, Бейкер, Дивер. Рейган и его ближайшее окружение открыто отказались от политики разрядки и взяли курс на прямое противоборство с СССР. Кроме того, изменения, происшедшие в парламенте в результате выборов 1980 г. (переход большинства в сенате к республиканцам, укрепление их позиций в палате представителей), предопределили его идеологическую поддержку всем действиям Белого дома.

В первые годы пребывания администрации Рейгана у власти был объявлен «крестовый поход» против стран социализма. Выступая в британском парламенте 8 июня 1982 г. Р. Рейган провозгласил «всемирную демократическую революцию». «Сейчас я говорю о долгосрочной программе и вере в то, что марш свободы и демократии сметет марксистско-ленинские режимы на свалку истории, как это уже случалось с другими тираниями, подавляющими свободу народов и их право на самовыражение».

В марте 1983 г. СССР был провозглашен «империей зла», сосредоточением всех мировых бедствий. Президент США заявил о невозможности вести переговоры с Советским Союзом: «Нельзя идти на компромиссы с людьми, отрицающими существование души, потустороннего мира и Бога.»

Распространение коммунизма на «задворках» Америки – так президент называл страны Центральной Америки и Карибского бассейна, вызывало серьезную тревогу Соединенных Штатов Победа прокоммунистически настроенных повстанцев в Никарагуа и Сальвадоре, по мнению администрации, свидетельствовала о происках Кремля и требовала ответных действий. Выдвинув в 1982 г. Карибскую инициативу, Вашингтон дал понять, что США не допустят дальнейшего распространения идей социальной революции и влияния Кубы в регионе.

Была увеличена и помощь, которая оказывалась повстанцам УНИТА в Анголе, моджахедам в Афганистане и коалиции сил, ведущих борьбу против правительства Камбоджи, находившегося под контролем Вьетнама.

Напряженность в советско-американских отношениях достигла кульминации в сентябре 1983 г. 1 сентября советские истребители сбили корейский пассажирский самолет, вторгшийся в советское воздушное пространство. Но в Заявлении, сделанном советским руководством, лишь признавалось, что самолет нарушил границы, но о его дальнейшей судьбе ничего не известно. Это заявление подтвердило в глазах жителей Запада правоту американской администрации – раз русские отпираются, значит, они не правы. На Западе развернулась мощная кампания, направленная против «бесчеловечного» советского руководства, хладнокровно уничтожившего ни в чем не повинных пассажиров». 6 сентября факт уничтожения самолета советскими ПВО руководству СССР пришлось признать, но это не ослабило мощную пропагандистскую антисоветскую кампанию на Западе.

Особую привлекательность привлек лозунг Рейгана о необходимости закрыть так называемое «окно уязвимости» Америки, которое якобы образовалось в результате ракетно-ядерного отставания США от СССР. Это привело к резкому увеличению военного бюджета, который с 1980 по 1985 год вырос на 51 % с учетом инфляции (с 197 до 296 миллиардов долларов). В 1983 г. Рейгану удалось провести через Конгресс программу вооружений, которая включала совершенствование всей триады стратегических сил – ракеты наземного базирования, ракеты морского базирования и стратегические бомбардировщики. Программа модернизации ядерных вооружений, общая стоимость которых оценивалась в180 млрд. долларов, предполагала, в частности, завершение строительства межконтинентальных ракетных систем МХ, строительство ста стратегических бомбардировщиков бомбардировщики Б-1, строительство ежегодно по одной подводной лодки, оснащенной ракетами «Трайдент», совершенствование радарно-спутниковой системы предупреждения о ядерном нападении и системы раннего предупреждения и др.В 1983 г. было решено начать производство нейтронных бомб и нервно-паралитического газа.

Цель – достижение военного превосходства над СССР , не скрывалась. Более того, особо отмечалась необходимость приобретения Соединенными Штатами способности вести войну с СССР в глобальном масштабе. Белый дом периодически подчеркивал готовность вести с Советским Союзом переговоры о контроле над вооружениями, но эта готовность неизменно связывалась со способностью США вести их с позиции силы.

В марте 1983 г. правительство США провозгласило курс на милитаризацию космоса в рамках программы Стратегическая оборонная инициатива (СОИ). Программа СОИ предусматривала развертывание в космическом пространстве системы противоракетной обороны, способной уничтожить баллистические ракеты противника в момент их запуска или во время их полета а направлении территории США. Такая система требовала создания невероятно большого и сложного комплекса систем оповещения и слежения, суперкомпьютеров, средств перехвата, систем команд, контроля, связи, средств самозащиты и источников энергии. Часть этой новой оборонительной системы, например, лазерные пушки, должны были располагаться в космосе. Поэтому, говоря о СОИ, употребляли выражение «звездные войны». Только на первую фазу исследований до 1989 г. требовалось 60 млрд. долларов.

США настаивали, что СОИ не являются нарушением договора 1972 г. об ограничении стратегических вооружений. Это привело в конечном счете к прекращению переговоров о контроле над ними, что вызвало резкие протесты Советского Союза.

Программа СОИ была выдвинута без консультаций с союзниками по НАТО, без проведения подробного анализа специалистами. Среди ученых и экспертов возникли дискуссии об осуществимости проекта. Защита всей территории США от вражеских ракет представлялась утопической. В неполном виде СОИ, возможно, могла бы быть реализована в течение нескольких десятков лет при условии новых широкомасштабных научных изысканий.

Европейские союзники США были обеспокоены тем, что СОИ не предусматривала защиты Европы. Чтобы успокоить европейцев, привлечь их на свою сторону, в 1986 г. США дали европейской промышленности несколько заказов. Была разработана расплывчатая Европейская оборонная инициатива (ЕОИ). На предусматривала только защиту военных объектов, но не населения.

Предложенный французами проект «Эврика» мыслился, как европейский ответ на американскую военную СОИ. Он был одобрен Европейским Советом в Милане 28 июня 1985 г., Европейские союзники опасались, что американцы значительно опередят их в научно-техническом прогрессе благодаря дорогостоящим целенаправленным разработкам в рамках СОИ.