Чурбанов Маршальские жезлы

Вадим Чурбанов

В чьих ранцах маршальские жезлы

Тайм-менеджмент великих людей

"…НА ЧЬИ ГОЛОВЫ ПАДАЮТ ЯБЛОКИ,

или

Вредно ли спать по два часа в сутки

ВЫСШЕЕ СЧАСТЬЕ ЧЕЛОВЕКА -- находиться на краю его сил.

И. Ефремов,

доктор биологических наук, писатель

Как бы ни различались гены, судьбы, условия жизни и труда, области деятельности выдающихся людей - ученых или поэтов, врачей или конструкторов, полководцев или выдающихся рабочих, - все они великие труженики, В этом смысле царских путей не существует не только к геометрии, но и к любому другому сколько-нибудь серьезному занятию.

Разумеется, никакая работоспособность, никакое усердие, никакая воля сами по себе не дают выдающегося результата: нужны еще и способности и определенные внешние условия. Наконец, нужна еще и стоящая цель - люди ведь любят прежде всего не сам труд, а смысл его. И все-таки значительный результат - это величина со множеством переменных слагаемых, но с одним постоянным: трудолюбием - этой высшей нравственной ценностью человека, которую, как заметил в свое время Ушинский, нельзя купить за все золото Калифорнии - ее можно создать в себе только самому.

...Архимеда уже в юные годы настолько влечет к себе механика, что он забывает о пище, подолгу не бывает в бане и чертит везде: в пыли, пепле, на песке и даже на собственном теле.

Ньютон однажды говорил: "Однако я стал лентяем. Вчера, по случаю воскресного дня, я проспал с 11 вечера до 8 утра". Он говорит это на 85-м году жизни, за несколько недель до смерти.

О последних годах жизни Ломоносова его племянница Матрена Евсеевна рассказывала: "Бывало, сердечный мой, так зачитается да запишется, что целую неделю не пьет, не ест ничего, кроме мартовского (пива) с куском хлеба и масла".

"Он редко вставал рано, - вспоминает в своих мемуарах сестра Джемса Уатта, - но в течение нескольких часов занятий успевал сделать больше, чем обыкновенные люди делают за несколько дней". Поступив в 19 лет в Лондоне учеником в мастерские, Джемс Уатт в год едва ли более двух раз ходил гулять по лондонским улицам: все остальное время он трудился.

У Жоржа Кювье в пору учительства в графском доме на разных столах лежали разные бумаги, и, если выпадало даже пять свободных минут, он тут же присаживался и безо всякого разбега, минуты даже не тратя на сосредоточение, сразу начинал писать, продолжая мысль, прерванную много часов, а иногда и дней назад. Он оборудовал приспособление для письма в своей карете и не терял времени в пути. Кстати, никогда не писал черновиков, всегда набело.

Маркс 30 лет работал над "Капиталом". Это был поистине титанический труд.

"Почему я Вам не отвечал? - пишет Маркс одному из своих корреспондентов. - Потому, что все время находился на краю могилы. Я должен был поэтому использовать каждый момент, когда я бывал в состоянии работать, чтобы закончить свое сочинение, которому я принес в жертву здоровье, счастье жизни и семью. Надеюсь, что этого объяснения достаточно. Я смеюсь над так называемыми "практичными" людьми и их премудростью. Если хочешь быть скотом, можно, конечно, повернуться спиной к мукам человечества и заботиться о своей собственной шкуре. Но я считал бы себя поистине непрактичным, если бы подох, не закончив своей книги, хотя бы только в рукописи".

Менделеев доказывал знакомым, что непрерывные, долгие и упорные усилия необходимы, даже если это вредит здоровью. В 26 лет, работая над книгой "Органическая химия", он не отходил от письменного стола почти два месяца. Знаменитые свои "Основы химии" писал тоже неистово. Склонившись над бумагой, кричал во весь голос, угрожая математической формуле: "У-у-у! Рогатая! Ух, какая рогатая! Я те одолею!.. Убью-у!"

Когда Менделеева называли гением, он морщился и ворчал:

- Какой там гений! Трудился всю жизнь, вот и стал гений...

Периодическая система элементов приснилась Менделееву во сне. Чем не еще один пример того, как легко живется гениям! Но вот как это было. Уже много месяцев и так и этак раскладывал он карточки, где были выписаны свойства элементов, чувствовал, есть между ними связь, должна быть! Накануне целую ночь простоял он у конторки, за которой обычно писал, и лишь под утро, предельно утомленный, не раздеваясь, повалился на диван и уснул. Здесь и явилась ему таблица. Менделеев обрадовался во сне и тотчас проснулся. На первом попавшемся листке набросал он свои великие столбики и сразу понял: нашел!

Томас Эдисон до 50 лет работал 19,5 часа в сутки, потом по 18 часов. Неделями не выходил из лаборатории и ложился спать на столе с книгами под головой, ложился, когда устанет: днем, ночью, все равно. Утверждал: "Недостаток сна никогда не вредит".

Моцарт, с детскими припухшими щечками, хрупкий и изящный, работал как вол, как настоящий ремесленник, уважающий свое ремесло и знамя своего цеха. Чайковский утверждал, что работает как сапожник, так же неустанно, упорно, изо дня в день, в поту и в мыле.

Золя по утрам привязывал себя к стулу, так что, хочешь или не хочешь, пиши! Если "вдохновение" не приходит, не пишется, тогда он так и писал: "Не пишется... Не пишется... Не пишется..." В конце концов, уверял он своих друзей, оно возьмет и напишется!

Народный артист М. Штраух говорил о С. Эйзенштейне: "Он мне напоминал огнедышащий, гремящий завод, который работал круглосуточно. Эйзенштейн клал даже на ночь рядом с собой карандаш и бумагу. Под утро бумага была вся исписана".

"Любая профессия легка, если работать плохо, и трудна, если - хорошо... Ведущие артисты балета, они, конечно, сильнее кордебалетных - больше танцуют. Кто больше работает, у того больше сил" - так говорит в беседе с корреспондентом "Литературной газеты" выдающаяся балерина Майя Плисецкая.

Однако оправданна ли такая "жадность", такое самосжиганье людей?

Американский философ Б. Фуллер сделал следующий подсчет: "Я прожил 70 лет. Это составляет 600 тысяч часов. Из них 200 тысяч я спал, 100 тысяч ушло на то, чтобы есть, пить, восстанавливать свое здоровье, 200 тысяч часов я учился и зарабатывал на жизнь. Из оставшихся - 60 тысяч часов я провел в дороге. Остаток - время, которым я мог располагать свободно, - составил всего 40 тысяч часов, или около полутора часов в день".

Пересчитаем еще раз. 70 лет жизни - это 600 тысяч часов. 600 тысяч минус (200 тысяч на сон +100 тысяч на еду, питье, восстановление здоровья) -

половина долгой, в 70 лет, жизни! 600 тысяч разделить на 60 тысяч - одна десятая часть жизни уходит только на дорогу! Да, коли так, и в самом деле просто грешно не работать, как Архимед или Чайковский. Иначе жизнь человеческая становится нелепой: человек рождается для того, чтобы в основном спать, есть, пить, восстанавливать здоровье, трястись в транспорте!

Можно возразить: такова жизнь, так она устроена - нужно спать, есть, терять время на дорогу... Человеку отпущен природой определенный ресурс, и никому не дано преодолеть природу.

Но кто его знает, свой собственный ресурс?

"То, что мы должны делать, предварительно научившись, мы учимся делать только тогда, когда делаем именно это". Перевод мысли Аристотеля корявый, но сама мысль бесспорна.

Желание испытать свои силы свойственно каждому из нас, потому что это желание связано с извечным и естественным стремлением человека познать самого себя. Такое стремление в принципе относится не к конечной цели - достичь самопознания, ибо задача эта неисчерпаема. Значит, стремление к самопознанию реализуется в процессе движения к самопознанию, а не в достижении его. Но, как это на первый взгляд ни странно, практически желание испытать себя в полной мере реализуется весьма редко: этому мешает боязнь предельного напряжения, риска, утраты достигнутого ради неведомого и т. п.

Уже упоминалась книга Даниила Гранина "Эта странная жизнь" - о человеке, который всю свою взрослую жизнь стремился выйти за пределы своих достигнутых возможностей, хотел узнать и испытать себя до конца. Этот человек - профессор Александр Александрович Любищев, автор классических работ по дисперсионному анализу, теории систематизации, энтомологии.

"Диапазон его знаний трудно было определить. Заходила речь об английской монархии - он мог привести подробности царствования любого из английских королей; говорили о религии - выяснялось, что он хорошо знает Коран, Талмуд, историю папства, учение Лютера, идеи пифагорейцев... Он знал теорию комплексного переменного, экономику сельского хозяйства, социал-дарвинизм Р. Фишера, античность и бог знает еще что еще" - это говорит о Любищеве Даниил Гранин.

В 1953 году А. А. Любищев пишет работу "О монополии Лысенко в биологии", в 1969 году - "Уроки истории науки". Пишет воспоминания о своем отце. Потом разражается "Замечаниями о мемуарах Ллойд-Джорджа", пишет "Об афоризмах Шопенгауэра" и следом "О значении битвы при Сиракузах в мировой истории", берется за трактат о Марфе Борецкой, за труд об Иване Грозном...

Даниил Гранин не только оправдывает "разбросанность" ученого, но и видит в ней признак, отличающий искателя истины от собирателя фактов. А главный вывод писателя таков:

"Большая часть людей не пробует выйти за пределы своих возможностей; за всю свою жизнь они так и не пробуют узнать, на что они способны и на что не способны. Они не знают, что им не под силу. Печальнее всего эта благоразумность в науке. Ученый, который выбирает себе задачи по силам, достигает почета и солидной репутации. Он не совершал ошибок. Списки его работ безупречны, никто их не опровергал, они всегда были результативны. Если он брался за дело, он доводил его до конца. Но где-то там, за чертой этого длинного списка его печатных работ, начинается ненаписанное, несделанное - вот там, среди несовершенных ошибок, избегнутого риска и даже позора, таились, может быть, действительно великие открытия. И уж наверняка открытие самого себя. Обидно прожить жизнь, не узнав себя - человека, который был тебе вроде ближе всех и которого ты так любил..."

В этом смысле Любищев изведал себя. Он мерил не задачи по своим силам, а свои силы по задачам. Лучше иметь духовный долг, считал он, чем сохранять душевную безопасность.

Возможно, главным изобретением профессора Любищева была система устройства личной жизни. Основным элементом этой системы была добровольно взятая на себя обязанность "наблюдать часы".

Дочь Александра Александровича замечала, что, когда она и брат приходили к отцу в кабинет, он, терпеливо отвечая на их вопросы, делал при этом какую-то отметку на бумаге. Много позже она узнала, что Любищев отмечал время. Он постоянно хронометрировал себя - любое действие: работу, отдых, чтение газет, прогулки... Занялся он этим с января 1916 года. Ему было тогда 26 лет. Был Новый год, и Любищев дал себе обет. С 1916 года по 1972-й, по день смерти, 56 лет подряд, он аккуратно записывал расход времени, не прекращая этого ни разу.

Любищев экономно расходует и педантично считает часы и минуты, изобретает множество методов и приемов для того, чтобы успеть сделать в жизни то, что хотелось.

Вот несколько его правил:

"1. Я не имею обязательных поручений.

2. Не беру срочных поручений.

3. В случае утомления сейчас же прекращаю работу и отдыхаю.

4. Сплю много, часов десять.

5. Комбинирую утомительные занятия с приятными".

Он умел использовать без остатка даже "отбросы времени". В поездах читал книги и изучал языки. Английский усвоил главным образом вот так, между делом. "Обычно в поезд я забирал определенное количество книг, если командировка предполагалась быть длительной, то я посылал в определенные пункты посылку с книгами..."

Любищев очень тщательно конспектировал серьезные работы, тратил на это много времени. Зато имел великолепный "арсенал", который эффективно использовал.

Что-то помешало Александру Александровичу Любищеву стать знаменитым. У него не было научной школы, не было учеников. Враги были. Жилось ему нелегко. Он вознамерился создать математическую биологию, но умер на ранней стадии осуществления своего замысла. А все-таки прекрасна его жизнь, хотя с обыденной точки зрения она и странная. Странная уже хотя бы тем, что этот человек мог необыкновенно многое.

Но что это значит - много или мало? Что это такое - норма человеческих возможностей?

Любищев спал по десять часов, а лауреат Ленинской и Нобелевской премий академик Н. Н. Семенов в начале своей работы над цепной реакцией, сделавшей его со временем мировой знаменитостью, три месяца - по два часа в сутки. Но оба они успели сделать даже по количеству столько, что этого хватило бы и на десяток жизней. "Сон - залог здоровья", - пишут на медицинских плакатах. А Ньютон ругает себя за лишний час сна... Бывает, что люди умирают от переутомления. А Майя Плисецкая утверждает: "Кто больше работает, у того больше сил". И это не фраза уже хотя бы потому, что такого творческого долголетия, которое оказалось посильным ей, еще никогда не знало искусство балета.

Говорят: терпение и труд все перетрут. Относительно многих вещей в жизни это, конечно, так. Но непосильный труд убивает в человеке все человеческое и в конце концов убивает его самого. Однако если этот труд не насилие над собой, а выражение себя, то, как мы видим из приведенных примеров, представления о границах человеческих ресурсов становятся относительными. Талант рождает трудолюбие и раздвигает границы возможностей человека. Если мы видим великого труженика, значит, перед нами талантливый человек, ибо бездарность не способна к великому трудолюбию. Это, я думаю, можно считать законом, обладающим точностью математической формулы. Но, может быть, возможна и обратная зависимость: если человек трудолюбив, он не похоронит свой талант?..

Одного канадского спортсмена попросили сделать столько приседаний, сколько сможет. Он повторил упражнение 313 раз и, обессилев, заявил, что это предел его возможностей-еще одно приседание, и он потеряет сознание. "Да что вы!" - воскликнули врачи и объяснили спортсмену, что нормальный человек его возраста, занимающийся спортом, должен приседать в десять раз больше. На другой день канадец взялся снова за дело и присел 3148 раз.

Поставим себя на место этого спортсмена. Вы понятия не имеете, много это или мало - 300 приседаний. Вы, возможно, считаете, что и 200 много, а уж от трехсот и здоровье подорвать можно, наверное, надо заканчивать, а то как бы дело не закончилось бедой. И чувствуете себя вконец усталым, сделавшим противоестественно огромную работу.

Но кто знает, что много, что мало, что норма?

Если пролистать спортивную прессу в обратном хронологическом порядке, можно собрать материал для целой книги, посрамляющей знание возможностей человеческого организма и личности человека - его воли, целеустремленности, оптимизма, честолюбия. Сколько раз очередные мировые рекорды в беге, прыжках, метании молота и диска, поднятии штанги, стрельбе, плавании объявлялись последними, исчерпывающими возможности человека! Но проходили дни или недели, месяцы или долгие годы, и рекорд падал. А после этого десятки и десятки людей, обретя веру в новые возможности, повторяли его и повторяли, превращая из исключительного достижения в заурядное...

В физической жизни существуют нормы. Медики рекомендуют спать ребенку в таком-то возрасте столько-то часов, взрослому - не менее семи-восьми в сутки, они предписывают рационы питания, режим дня, нормы физических нагрузок и т. п. Но часто эти нормы оказываются относительными.

В духовной жизни людей нет норм и поэтому нет рекордов. Нелепо было бы определять: Лев Толстой - писатель, занимающий в русской литературе первое место, Достоевский второе, а, положим, Гоголь третье. Наивно было бы утверждать, что тот, кто стал академиком в 30 лет, более выдающийся ученый, чем тот, кого избрали в Академию наук в 50 лет; или тот, кто, прежде чем взяться за свой труд, изучил 5 тысяч работ предшественников основательнее и серьезнее исследователя, изучившего только 50 статей и книг своих коллег.

Нередко говорят, любой русский в музыке должен знать и любить, по крайней мере, Чайковского - это, так сказать, минимальная норма культурности. А Шаляпин не любил Чайковского и почти никогда не исполнял его сочинений - он любил Мусоргского. Горький не любил Достоевского, Толстой - Шекспира. Ну и что? Нынешнему школьнику кажется странным, что когда-то многие не понимали стихов Маяковского. Теперь они "норма", их все понимают.

Должен ли существовать какой-то "золотой минимум" знаний, навыков, представлений, который обязателен для всех? Должен ли быть какой-нибудь "оптимум" расходования сил, придерживаясь которого можно достичь в жизни наибольшего результата?

Лет 70 назад человек, не знавший латыни, древнегреческого языка, библейских мифов, не считался культурным человеком. Сегодня считается, что подлинно культурный человек независимо от профессии должен иметь представление об основах теории относительности, генетики, экологического равновесия, равно как и о творчестве, скажем, Моцарта и Рафаэля.

Но что значит "считается"? Это значит, что высказываются такие пожелания: следовало бы, хорошо было бы... Делаются попытки установить "золотой минимум" и средствами довольно решительного принуждения - например, посредством учебных программ школ и специальных учебных заведений, библиографических списков-минимумов и списков-максимумов.

Жизнь упорно отвергает такие нормы. Учебные программы постоянно пересматриваются, причем каждая новая программа непременно становится поводом для новой волны критики и требований: это необходимо исключить, а вот это включить. Библиографические списки не получают широкого распространения и не оказывают заметного влияния на круг чтения. Пока набирала силу мода на изучение иностранных языков с дошкольного возраста, научные исследования обнаружили, что раннее овладение языками затормаживает развитие мышления. Пока сплошь и рядом писали и говорили об информационных перегрузках, выяснилось, что одна из причин низкой успеваемости огромной части школьников в недостаточной загрузке мозга, в "информационном голоде" при избытке изучаемого материала и чрезмерно длинном рабочем дне. Многие специалисты говорят об эмоциональных перегрузках современного человека, а другие замечают: почему же миллионы людей усаживаются перед экранами телевизоров, когда демонстрируют хоккей, футбол, детективы, вызывающие острые переживания, - может быть, от недостатка эмоциональной нагрузки?..

Давно ли многие психологи считали, что развитие интеллекта наиболее характерно для детского и юношеского возраста, а взрослый человек - это уже "психологическая окаменелость" и вообще "ребенок - отец взрослого человека"? Однако проведенные в последние десятилетия исследования показали, что у обучающихся - самостоятельно, на курсах, в семинарах и т. д. - взрослых более развито мышление, память, внимание в сравнении с неучащимися взрослыми. Вот итоговая формула, принадлежащая профессору Б. Г. Ананьеву: "Учение есть форма сохранения интеллекта. Поэтому человек должен учиться всю жизнь".

Утверждают: современные дети раньше взрослеют, и это плохо, нужно сохранять детям их детство, ибо все хорошо в свое время. Однако существует и другая точка зрения. Ее сторонники утверждают, что необходимо решительно перейти к систематическому обучению детей с более раннего, чем сейчас, даже с младенческого возраста.

Сотрудники Гарвардского университета, изучая изменение интеллектуального уровня дошкольников, обнаружили, что разница в интеллектуальном развитии становится очевидной уже к двум годам, что если до 9-10-го месяца дети в основном равны по своим возможностям, то между десятью месяцами и полутора годами совершается нечто важное, определяющее дальнейшее интеллектуальное развитие. Известны результаты экспериментов в нашей стране, когда дети получали наибольшую "дозу" развивающего обучения от полугода до полутора лет и 90 процентов из них оказались в школе лучшими учениками. Известные опытом раннего развития своих детей в семье Никитины из Московской области утверждают на основании своей практики, что научить читать и считать 3- 4-летнего малыша легче, чем 6-7-летнего. А мать пятилетней англичанки Верины Гринвей, девочки, которая говорит и читает по-английски, французски и итальянски, пишет так же хорошо, как 10-летние дети, знает арифметику в объеме трех классов школы, играет на пианино, плавает, катается на коньках, считает, что большинство детей могут быть такими, как ее дочь, если для них создать определенные условия.

Так что же лучше - раннее развитие или "все хорошо в свое время"?..

Нет, никак не удается выработать усредненные нормы, и желающие заполучить надежные рекомендации о "тенденциях" и "как положено" вряд ли могут вооружить себя рецептами. В духовной жизни норм нет. Кроме одной: она требует непрерывного трудового напряжения, творческого поиска самого себя, своих индивидуальных возможностей и своих пределов.

Конечно, можно не ставить слишком высоких целей - тогда есть возможность не напрягаться и не разочаровываться.

Но заниженные цели и заниженный режим - это болезнь. Не знаю какая - психическая ли, нравственная или социальная. Только это против человеческой природы. И это не прописная мораль, это закон, выведенный биологами, психологами, педагогами. Шведский нейробиолог Хиден, к примеру, установил, что мозг на ранних стадиях своего развития требует не только питания, но и стимуляции: если он лишен стимулирующей учебной среды, затормаживается формирование его волокнистых соединений. А директор эстонского НИИ педагогики О. Нильсон утверждает, что в школе приходится уже больше заниматься "ремонтом" личности, чем ее формированием, и, в частности, "ремонтом" представлений ребенка о себе, своих возможностях, целях и т. п.

"Когда у меня нет ничего, и тужить мне не о чем", - сказано в старинной "Повести о Горе-Злосчастье". А Иоанн Дамаскин пел:

Благословляю я тропинку,

По коей, нищий, я иду.

И в поле каждую былинку,

И в небе каждую звезду...

Вот так умеют люди создавать себе счастье жизненного покоя. Я вовсе не укоряю тех, кто способен к этому. Тем более что это бывает не от лени, не от душевного жира, а от того, что есть такие характеры, есть такая способность - спокойного погружения в глубину жизни, когда ничто в ней не враждебно. "И через дорогу за тын перейти нельзя, не топча мирозданья", - писал Б. Пастернак. Сокровенна ценность всего живого, тем более каждого человека, который живет сообразно своей натуре и своим представлениям о себе и о жизни. И все-таки...

Существует такое утверждение: незаменимых людей нет.

Но вот один лишь пример. В конце 60-х годов при лыжном переходе погиб талантливый математик Игорь Гирсанов. Отдел, которым он руководил в Московском университете имени Ломоносова, перестал после этого существовать - Гирсанов оказался незаменимым.

Когда-нибудь кто-то другой все-таки сделает то, что должен был сделать Гирсанов, - так же, как кто-либо другой сделал бы то, что сделали Ньютон и Менделеев, если бы они не родились на белый свет. Но такая "заменимость" замедляет развитие цивилизации и, стало быть, делает жизнь другой.

Известно сколько угодно случаев, когда с болезнью или уходом на пенсию опытного и талантливого лекальщика, к примеру, или доярки производство начинало безбожно хромать. Между тем техника их работы общеизвестна, никаких секретов они не применяли. В чем же дело? А дело в уникальности психологии людей, их отношении к своему делу, которое трудно повторить.

Прогресс невозможен без бесконечной неповторимости индивидуальностей - это один из самых удивительных феноменов природы, который недоступен другим живым существам, кроме людей. Однако при этом будем помнить, что мир движим людьми с великой страстью, со способностью к борьбе и напряжению. Поэтому развитие воли не менее необходимо, чем развитие интеллекта, - без нее знания и способности бессильны.

Правда, иногда говорят: воля - это наилучшее средство самоуничтожения. Это, конечно, и в самом деле может быть так. Философ, поэт, теоретик искусства Пико делла Мирандола в десятилетнем возрасте был первым поэтом и оратором Италии эпохи Возрождения, в ранней юности он писал и читал на двадцати двух языках. Но работал он столько и так, что в 31 год, по свидетельствам современников, "умер от усталости". Трагическая судьба Гоголя и Достоевского - это, может быть, их расплата за нечеловеческое напряжение, испытываемое гениями, на которых судьба взвалила ношу, тяжесть которой нам и представить невозможно. Их судьба - расплата за сверхусилие, стало быть, за сверхусталость...

Но зачем это люди так жгут себя?

Ничто не налагает такой ответственности на человека, ничто так не подчиняет его воли, но и ничто так не делает его самим собой, как счастливо сознаваемый свой талант и вера в свою цель.

Трудно сказать, что человек может выдержать и осилить даже физически. Я не хочу сказать, что нужно бездумно жечь себя. Развернутые в полной мере духовные силы человека часто ведут к жестокой физической расплате. Но ничто не доказывает, что число трагических судеб среди выдающихся людей больше, чем среди "простых смертных". Наверное, устанавливать, что человек может, какая нагрузка ему по силам, может только он сам. Лев Толстой совершенно серьезно говорил: умру, когда сам того захочу.

Уже приводились примеры гибели людей из-за чрезмерных усилий. Безмерное напряжение нередко приводит еще и к тому, что люди рано бросают работу.

Глинка прожил 54 года, но примерно в 38 лет деятельность его почти заканчивается. Он берется писать две новые оперы, но бросает работу и последние 10 лет находится в депрессии - пишет лишь мемуары о своей жизни и церковные произведения.

Знаменитый химик и физик Дэви в 30 лет уже близится к закату, а в 33 года его научная деятельность обрывается. Он живет еще 20 лет, но за эти два десятилетия лишь пишет две незначительные и даже странные книжки. Одна из них - "Руководство к ужению рыб".

Но вот перечень нескольких выдающихся людей, которые, несмотря на нечеловеческое трудолюбие, до последних дней сохраняли высокую работоспособность: Кант прожил 81 год, Толстой - 82, Галилей - 79, Гоббс - 92, Шеллинг - 80, Пифагор - 76, Сенека - 70, Гёте - 82, Ньютон - 84, Фарадей - 77, Па-стер - 74, Дарвин - 73, Спенсер - 83, Платон - 81, Сен-Симон - 80, Эдисон - 82, Павлов - 87..,

Известен афоризм великого английского философа Бэкона: "Природа побеждается только подчинением ей". Если иметь в виду природу в глобальном масштабе, это действительно так. А если человеческий организм, то, как говорят французы, все могут сделать десять пальцев, если вынуть руки из карманов. Во всяком случае, Кант нисколько не преувеличивал, когда многократно говорил и писал, что он сам, собственными руками создал себе здоровье и удлинил свою жизнь.

"Это был слабый мальчик, - писал его биограф, - с нежным, бессильным телосложением, с плоской, вдавленной грудью".

Однако к 40 годам Кант здоров и с тех пор почти никогда не болел. Он считал это делом своих рук.

Ровно в десять часов он ложился спать, ровно в пять вставал. И в продолжение 30 лет ни разу не встал не вовремя. Ровно в семь часов он выходил на

прогулку. Жители Кенигсберга проверяли по нему свои часы. Все в его жизни было размерено, заранее решено, все было продумано до самой малейшей подробности".