Глава 4
Игры подростков и бессознательное русского этноса
Насколько мне удалось выяснить, усыпление практиковалось (нередко) среди подростков прежних десятилетий. Это показывает, что, говоря о бессознательных обуславливающих, мы можем ориентироваться на долговременный временной отрезок, а это означает укорененность в психической ткани русско-советского сообщества выявляемых детерминант. Однако как быть со спецификой «нашего времени» (начавшегося с «перестройкой»?) Судя по тому, что опрошенные мною взрослые редко вспоминали об «усыплении», сегодня игры резко участились. Однако можно предположить, что в действие вступил механизм вытеснения, аналогичный инфантильной амнезии. Во всяком случае, услышав от друга, что я сам, оказывается, подвергался в детстве подобной процедуре, я решительно отверг подобную возможность и до сих пор не могу припомнить такого эпизода. Травматичность, связанная с глубинным Ужасом, наверняка заставляет многих взрослых стремиться к вытеснению соответствующих мыслей. Есть и другая версия: размах игр действительно увеличился на порядок (во всяком случае почти все знакомые мне подростки среднего и старшего школьного возраста знают об этой игре, а я работал психологом в трех школах (двух петербургских и одной петрозаводской) Вероятно, верны оба предположения, и пусть это будет нашей третьей гипотезой, от которой мы в дальнейшем и станем отталкиваться.
О чем же могут говорить подростковые игры в плане современной массовой психологии?
Чтобы ответить на этот вопрос, нужно бросить взгляд на общую ситуацию в поле русскоязычной культуры. Коллективная лжемораль («суперэго») «советского», а, по-существу, русского, народа, последовало судьбе «праотца», увлекая за собой имперский идеал –Я, скрепляющий в отождествлении с ним общество, внешний враг в прежней форме «исчез», а деструктивность, увеличивающаяся с каждым поколением ( как не уничтожай интеллигентов и благодаря этому) становится все сильнее, не находя себе социально приемлемого выхода. Тело культуры советского народа, будучи одновременно массовым, направленным на слияние составляющих его винтиков (вариант «фиксации на симбиозе» в мистическом «единстве» с мертвым Лениным) и развивающим сознание «высокого героизма» ( благодаря той же идентификации с Лениным и необходимости как то выживать в «области разгула ранних фантазмов» посредством развития культуры – мы «самая читающая страна в мире», «вот только обдумывающая ли»?) перестало служить более или менее успешной защитой и произошло то, что обычно происходит с человеком взрослым, неподготовленным к выходу за свое «эго» при распаде последнего вследствие тех или иных причин: регрессия совести («сверх –я»), превращающегося в репрезентанты побуждения к смерти. Но дело то в том, что количество и качество деструкции уже намного превышает «младенческий уровень»
И уровень восприятия уже другой (сознание-то начинает работать нередко еще более интенсивно) Отсюда, как результат, возникают в лучшем случае невротические состояния, описание которых, тем не менее, следует вести с позиций «психотических пластов», т.е. «системы координат, учитывающей побуждение к смерти».
Потеря невидимых поддерживающих структур, вернее, их дезадаптивность, означает коренной слом внутри, а поверхностные ценности все равно служат одному и тому внутреннему процессу,. А «внутренний процесс» сейчас напоминает порочный круг сумасшествия ( «параноидно-шизоидной позиции»). Так жестокость и деструктивная агрессия и аутодеструктивность переливаются через край наполненной кровью чаши. Для того чтобы понять суть проиходящего с нами попробуем рассмотреть очень симптоматичную ситуацию, которая сложилась в российском обществе в конце 1999го - начале 2000 года. Состоявшиеся тогда взрывы (в частности, домов (дом - символ целостного «я»)) являлись и являются симптомом саморазрушения (осень 1999, февраль 2000 – главное здесь – т р е в о ж н о е о ж и д а н и е), являлись и являются выражением самонападения в режиме схватки с воображаемым противником в себе, «плохой грудью», уничтожением Другого, как себя и параноидной проекцией «вовне» на «злых чеченов», живущих, впрочем, в одной с проецирующими стране. По сути дела, речь идет о бегстве от себя и от собеседника и нападении на себя и на других, воспринимаем как «двойники». (Чеченцы о б р у б а ю т п а л ь ц ы и зрители (экран, как суггестор, от которого нельзя оторваться) о б м и р а ю т, ц е п е н е я ( «С.Доренко» постарался), после чего потенциал убийственной ярости затравленного обывателя летит в «черного», причем обыватель забывает в этот и последующие моменты о «родных» бандитах, свирепствующих под боком, отождествляясь с последними в «кайфе символико-воображаемого мочения» («уретрально – анальная гордость») террористов в сортире – исполняется детская «мечта» - быть «королем туалета») Все это вовсе не отменяет необходимости защититься от Чечни и чувства законной и выстраданной ярости русского народа, который имеет право отстоять свое «я» не меньше чеченцев.
Говорят, что в каждой семье есть «слабый пункт», человек – симптом, служащий отражению проблем семейной констелляции. Среди возрастных стратов, на мой взгляд, таковым является подростковый. Апатия и алкоголизм, плюс теперь уже разного вида наркомания, конденсируются в свободном поле тиннейджеров. Равнодушие атрофии и аддиктивность – другое название бацилл, проникших в кровь русской нации, умирающей «как древний ящер, с новым вирусом в клетках». Однако подростки борются за жизнь, вернее за «смерть и любовь» и делают они это весьма напряженно. Существующее среди них разделение на «рокеров» и «рэперов» далеко не случайно, оно отражает великую борьбу между пустотой жизни и полнотой смерти, служащей любви. Э.Фромм много писал о недостатке активных ощущений,ио прорыве сквозь жир отчуждения, об отчаянии деструктивности. «Террорист Ваня» начала века пробуждается сейчас в усыпляющих и усыпляющихся подростках, слушающих Цоя и смотрящих на мир с вершин домов. (И снова «реакция группирования» включена в «борьбу сил») Препарат «Витурид» помогает выжить раковому больному, запуская в организм огромное количество р т у т и, стимулирующей дикий рывок иммунитета (и выводя затем, правда, эту ртуть) Подобный процесс самоисцеления и самоуничтожения происходит сейчас среди подростков и выражается в их играх. Причем самоуничтожение (как и самоисцеление) может проявлятся и в отказе от игр, переходе к «ровной апатии подчинения». Судя по нынешним подросткам, последнее превалирует. «Рэперы», слушающие жизнерадостный бубнеж афроамериканцев и «коллективного Шуры» и «рокеры», избравшие эзотерические тексты А.Григоряна, И.Кормильцева и «героические циклы» В.Цоя и К.Кинчева ведут неравный бой. (Следует еще раз отметить, что здесь обозначается типическое и игра, например, усыпление, может быть в равной мере использована как для «развития», так и «застревания», да и к тому же мы способны увидеть множество плоскостей движения, причудливым образом перемешивающихся. И «рэперство» вполне может проявлятся в «рокерстве») Дело, конечно, не в «рэперах» и «рокерах», дело в «Армии жизни, детях могил» (К.Кинчев), странной связи православия и неоязычества. Эта связь сама по себе не может привести к спасению. Однако она может являттся шагом на пути к нему. Повальное оглупление(по крайней мере с точки зрения учителей – понижение уровня сознания) совпадает с «последним византийским рывком», некой особой культурой, в которой смешаны маргинальность и идея Третьего Рима. Пассионарии вымирают и материнская почва русского этнического бессознательного, содрогаясь, делает попытки «освежить кровь» (идеи ее очистить витают здесь в угрожающей близости) Последняя строчка была написана весной 1999 года. Осмотримся же вокруг в феврале 2000го.
Я уже упоминал о взрывах домов, как о выражении подобного шизофреническому процессу войны с внутренними объектами(борьбы с раковой опухолью( кстати, именно так называли Чечню, и это правда), означающей самоизничтожение. Они произошли вскоре после коллосального унижения нации в ситуации с Югославией, когда страна оказалась неспособной не только помочь братскому народу, но и даже «сохранить лицо», т.е иллюзию, поддерживающую уверенность существования; неспособной даже «найти врага», т.е. выдержать осознанное противостояние как способ консолидации, защиты от саморазрушения, хотя бы и через опасность «активного самоубийства», что, впрочем, отсылает и к злокачественным “депрессивным” следам. Это давало основание говорить о плохом прогнозе. Сложно сказать, как дела обстоят сейчас, вероятно не лучше (хотя, может быть, появились новые переменные, дающие надежду)
Во-первых, как уже говорилось, во враги избрано образование “в пределах себя”, страстно между тем ненавидимое. Да и то, чтобы “встряхнуть народ”, понадобились взрывы в “самом сердце”, вызвавшие “призрак Чумы-Пиковой Дамы) (В с т о л и ц е, кстати, тоже ненавидимой “остальной Россией”(Иван Грозный с опричниной “живее всех живых”), что наверняка спровоцировало тайную радость “остальной страны” и начались внутренние игры с чувством вины и бегством от него в треврге преследования, расщеплении и т.д.) Заработал своеобразный “Витурид”. Тогда-то и состоялась долгожданная консолидация (и был создан блок “Единство”) Однако, как мне кажется, на «параноидно-шизоидной» основе. Т.е. война в Чечне, конечно, нужна, она оттягивает на себя огромное количество деструктивной энергии, не позволяя ей проявляется в апатии или явном самоуничтожении большей части организма, служа и цели самонаказания за деструктивные импульсы. Это напоминает, скажем, каждодневные самопорезы или прижигание кожи сигаретой. Горестно то, что количество деструкции постоянно увеличивается а “шагреневая кожа” зыбкой интеграции сжимается. Долго руку прижигать нельзя. (Хотя кто его знает, возможности организма подчас бывают безграничными.) Тем не менее, механизмы самоисцеления заработали. Коллективные проекции “радостно” встретили предложенную для совместной идентификации трудящихся фигуру В л а д и м и р а Путина. (И ведь действительно пошла интеграция, пусть и болезненная, пусть и под знаком вопроса времени. Региональные бароны, да еще и из “маленьких, но гордых народов” получили не очень приятный сюрприз”. А «разум в который раз проиграл силам бессознательного». И даже то разум, которому вроде положено возмущаться сделал как раз обратное, как сказал г. Шендерович – “лучшая вторая роль” безусловно присуждается Г.А. Зюганову. “коммунисты”, как им и положено, “растворились”, в соответствии с сутью “социалистического учения” (Шафаревич) и психологией “винтика”. Вождя заждались, однако. А люди с психологией “сытого эго”, ничуть не менее иллюзорного и “зафиксированного”, но в своем варианте “симбиоза”, по-своему героические и бегущие от подлинного героизма (и отторгающие свою культуру, пусть и построенную на отторжении, причем делая это фобийно) так же удовлетворились, досадуя, впрочем. Компромиссец вышел. Между “Англией” и “Германией” (Шафаревич). Надолго ли? ) “Пришел новый отец”, поняли все, такой же как мы, но и з б р а н н ы й судьбой. Путин вынырнул н и о т к у д а, словно бы даже и из “народа”, немосвич и даже петербуржец…это типичное повторение мифа о герое(до которого усиленно докапываются подростки), пришедшего освободить Мать-Россию от Чудища и Невесту-Россию от Людоедки-Матери Хаоса(с помощью п о р я д к а – сознания), спасти «Отца», став на его место. Чудище – вот Оно, Чечня, плюс многоголовая гидра сепаратизма, разделения( а дополнительное разделение для русских сейчас истинно смерти подобно, хотя, может быть, и необходимо – принцип сознания) Итак, герой приходит ниоткуда, он белое пятно(идеальный экран), но подразумевается, что он благородного происхождения(напомним – петербуржец). Он – наследник, наконец-то получивший право на соответствующее ему место спасителя. Так, опять же в отождествлении с Путиным осуществляется героический миф для каждого в целом и чаяния “семейного романа” в частности. (“Сосунки, щенки,нам ли мамку спасать!” К.Кинчев) При этом для меня фактом остается истинность этого движения и глубинная правда бытия, заложенная в нем. Другое дело, как сие эксплуатируется… и то, что это вообще эксплуатируется) Далее, наступает Новый год, символизирующий, как праздник смену цикла смерти-возрождения. И тут наш великий и ненавидимый праотец Ельцин “умирает”, также приводя в исполнение мечту каждого брата . И сестры. А “братья и сестры”(в которых отозвалось и сходное по “теплоте и интиму” обращение “отца всех народов”) тем временем готовят п р а з д н и ч н ы е мясные салаты и ставят на стол бутылки, таким образом символически пожирая “плоть и кровь” вождя в полном соответсвие с мифом о первобытной орде, “убившей и сьевшей отца”. А люди-то за столом сидят культурные, у них и так вину зашкаливает(даже если они сами того не знают) или тревога преследования в разгаре. И тут, как избавитель, вновь выступает Путин, говорящий: “Все нормально. Я теперь буду отцом в лице каждого из вас, да и отец остается в нас, он будет с нами, вечно живым” Это “чудо”. (Поэтому неудивительно, что Путин “не отрекается” от Ельцина, фигура Иуды бессознательно сразу же напластовалась бы на него, усилились бы процессы, ведущие к потере веры в чудо и распадом консолидации. А так Гор поддерживает Осириса, побеждая Сета, как “плохую” часть “Ельцина” и обеспечивает “вечную жизнь” народу, снимая комплекс П.Морозова и в необходимой степени осуществляя его: вновь мы касаемся “диалектики “Я” и “Другого”, рассматриваемой с различных позиций и проявляющейся, в частности, в игре “усыпление”) Тревога спадает, “общественный договор заключен”. (Теперь мы в 2003 году. Можно у же точно сказать, что появилась некая совершенно сама по себе обезличенная сила, состоящая из безликих человечков, именуемая «Единой Россией» и за слово «единая» ставшая чаянием народных масс. Эта сила олицетворяет «порядок», но порядок построенный не на подлинном Единстве, а на бегстве от процессов разрушения. Во многом он напоминает «консервацию сумасшествия» и анестезию. Народ медленно умирает, и желает сделать это максимально безболезненно. Под внешне «нормальным» течением жизни скрыты «психотические пласты» - мощнейшее саморазрушение (в психбольницах ЛДПР голосует 95% пациентов). Зато во главе ЕДРа стоит сам ПУТИН, маленький человечек из заместителей Собчака, ставший современным идолом в демократическом облачении. Очень удобно, прямо как волшебная палочка: берешь идола, «стягиваешь» на себе психическую энергию массы и чревовещаешь – «Голосуй за этих или за этих». Такой вот своеобразный артефакт длительного действия, механизм которого важно рассматривать даже после завершения этого действия. И масса, практически ничем не отличающаяся от африканских дикарей, танцующих вокруг шамана и по приказу совершающая синхронные действия, голосует. «Красиво»! Современные жрецы в действуют и отрабатывают свои деньги. Как сказал в свое время Б.Березовский :”Можно идти выпивать”. Но все-таки, я пишу это в день выборов в Госдуму, остается надежда на прозрение людей. А вот выборы и состоялись. Я пишу в ночь выборов и слышу фразу: «Давайте уважать наших избирателей». А что их, спрашивается, уважать? В соответствии с вышеизложенным масса, демос, чернь проголосовала согласно манипуляциям, «приручению» аналитиков. Однако тут есть несколько нюансов. Во-первых, многие из конкретных людей (избирателей) достойны уважения. Во-вторых, в глубинах народных может таиться нечто священное и подлинное. Поэтому «единороссы» и «глазьевцы» могут в итоге сделать то, что отвечает чаяниям России. На все Божья воля. А после выборов Путина все вышеописанные ощущения усилились. Народ не хочет выздоравливать, он хочет закрыться от столетие раздирающей его боли, не осознавать происходящее, потому что сейчас демоны разрушения связаны компромиссом со смертью – нынешней структурой общественной русской психики. В этой связи важным симптомом является продажа лесов и водоемов – основных символов бессознательных истоков человеческой жизни, сути человеческой энергии, материнского начала. Попираются священные основы жизни не только этноса, но и каждого отдельного человека, но люди молчат, вернее много говорят, пытаясь вязью пустых слов «заретушировать» зияющую под ними пропасть. Такое вот покалеченное эго, основанное на ущербной (потому как ужасом вызванной) идентификации с Западом. «Кто приватизирует Волгу?» Если «купи-продай» делается девизом жизни, то на первый план выходит культура медленного умирания, а для нашего народа – еще и особенного уродливого умирания. Причем дело не в Путине, как в человеке. Дело в Путине как в симптоме, Путине с психологической точки зрения, Путине – как признаке вырождения нации (или, как не странно, ее парадоксального возрождения).
Да, «консолидация» состоялась. А проблемы прежние остались, увеличиваясь в размерах. Не зря же подростки активно играли и играют в свои игры, наращивая давление в котле для “рывка за порочный круг”. (Еще в 1996 “нельзя” было выбирать Б.Ельцина, хотя, опять-таки, “кто знает”...) Впрочем, ленивые взгляды большинства старательно избегают “вида Дракона”, “пожирая” виртуальную реальность телевизионных новостей, в полной мере отражающих фантазмический мир (не оставляющий простора для фантазии) и усиливающих его в целях “кого-то там”, вовлекаясь в не менее “психотический” мир компьтерных игр, буквально затягивающий неодолимым отражением глубиннейших страхов и желаний с acting-out, требующим все новых “уровней” вследствие возрастания тревоги или же отстраняясь от воплощенности в той или иной форме ( “невротической” или “жлобской”, “внемирской” или “супервнешней”). (Между прочим, проигрыш “Киселева и К*” “Павловскому и К” заключался и в ориентации первой “гоп-компании” на “невротический”, относительно “разумный” уровень, в то время как вторые жестко и в полном соответствие психической природе предполагаемых реципиентов “врубились” в “психотические” пласты. Может быть “Киселев” не доверяет психоаналитикам? Или “он” перечитал Фрейда, вообразив, что “голос разума тих”, но постепенно достигает сознания? Даже если это и так, то явно в нашем случае это случится нескоро, да и, вообще, вопрос о том, что такое “разум”, спорен. )
Жевательная резинка, мазохистко-садисткая игрушка (но успокаивающая, так же на время(тут интересно обратиться к западной культуре, чья структура по своему столь же “иллюзорна”, что и наша, однако мы это сделаем в другой работе ( к тому же лучше разбираться с собой) постепенно выходит из моды, ибо челюсти начали двигаться сами собой. И, возможно, мы вскоре насладимся гибридом Колумбии и полунацисткой Германии, которым будет управлять группа олигархов, в основном еврейской национальности и психологии, при самой что ни на есть красивой православной риторике, провозглашаемой в обществе потребителей “энерго-паразитических” программ потребления чего бы то ни было, от футбольных матчей, до спагетти. Однако с символикой опасно и почти невозможно играть (по крайней мере долго) и в любом случае развитие глубинных процессов обманет самый скрупулезный расчет ( в том числе и делаемый здесь) Кроме того, возможности спонтанного самоисцеления и фактор личности всегда оставляют место неизвестности и надежде ( собственно и психоанализ основан на этом, на встрече с “абсолютно неизвестным”, хотя, конечно, в разных парадигмах) В любом случае, индивидуационные процессы и “выравние серой массы” идут полным ходом и завершение их очень далеко. Вблизи же, резюмируем, ложная альтернатива: болезненно-ядовитое “завинчивание гаек” с консолидирующей ксенофобией на бытовом уровне при болезненном же самоутверждении или распад. С другой же стороны, у нас есть богатейшие индивидуационные возможности, величайшая культура и возможности развития личности и встречи между личностями. Кстати сказать, современная российская психология, как мне кажется, может иметь следующую специфику: она восходит из православной культуры “царской России” с ее общиностью в деревне и женственностью, с ее классической литературой “разрыва между Достоевским и Толстым” и поэтами серебрянного века, связанными с философией проникновения в глубины “Великого Океана”(см. в качестве свидетельства “Эрос Невозможного” Эткинда). Она искажена советской культурой с ее отпечатком иудаизма и нового язычества (красная звезда), усилением деструктивных процессов и “смешением языков. В русской христианской психологии мы видим, прежде всего, православную (в любом случае) апологетику Мережковского, Соловьева, Бердяев Флоренского Ухтомского, Бахтина. Но нам необходимо учитывать “дионисийство” Иванова,идеи глубинной психологии, мифологию советской эпохи. Кстати, все это неожиданно проявилось в феномене “русского рока” восмидесятых-девяностых, чрезвычайно сложном и многоплановом Причем как “полусознательно”(начитанный Егор Летов : “И на нашем месте остаются шрамы… раздражения!!! Раздражения!!! …не растворяется эго, размешайте его во мне, ложкой толстого поху…зма”, так и бессознательно : “И вот ты делаешь шаг, на недостроенный мост, знаки огня и воды, взгляды богов!” (В.Цой). Впрочем, не важно “сознательно” или “бессознательно”, ведь “ничего не происходит просто так”. И российская психология, основанная на вере в Любовь, должна каким-то образом учитывать все это. Я не могу точно сказать, “как”. Частично ответ был дан в теоретических главах. Однако у каждого свой путь, я же четко не знаю даже свой, однако стоит продолжать движение, несмотря на неизвестность и “белые пятна”.) Все это проявляется сейчас в подростковом страте общества, причем и в плане “сопротивления движению вглубь”, постепенно усиливающемся. Получается, что чуть ли не единственным вариантом сейчас является ( и “уходом в семью” здесь отделается не каждый) путь византийского “хранителя Знания и Веры”, отчасти запечатленных в культуре, практически в одиночку приумножающего ее, тем самым, достигающего невиданных высот, при одновременной слабости ( да и у Ворот толпятся османы, не варвары – но легче ли от этого?), слабости и силы проявляющихся у каждого “хранителя “ по-своему. И это проявляется сейчас среди подростков, в том числе и в их играх, нередко “забавных” (Да и в других стратах, наверно, гораздо больше чем “раньше” “вечных подростков” (отличающихся от “вечных дикарей, ставший в цивилизованном обществе психопатами или невротиками или “этическим уродами”, “моральный урод” – это скорее ханжа) Здесь следует отметить очень важную опасность Запад не принимает Россию, прежде всего, потому, что душа русского человека, русская культура коренятся в психологии нестяжательства, переживания Бога и ближнего, веры в непосредственную реальность Другого. Нам чужд культ потребностей и закон формирования адаптивного эго. Нам чуждо культивирование разумного эгоизма. И это, по меньшей мере, вызывает раздражение западного общества, это разрушает их психическую реальность. И левые интеллектуалы, и прагматичные дельцы из ТНК видят здесь прямую угрозу основам своего бытия. Они понимают, что русский человек не может жить ради походов в гипермаркет. С позиций психоанализа это свидетельствует о неразвитости, «пограничности» типичной личности другого человека. Однако даже с позиций психоанализа разрушение духовности и подмена ее божками потребления может, в конечном счете, привести лишь к прорыву процессов саморазрушения. Но Запад все равно будет насаждать в нас бездуховный образ жизни, ибо это ему выгодно идеологически и экономически. Он будет делать это, спасаясь от страха смерти (именно в смысле потери своей реальности и крайне болезненной встречи с Подлинностью). «Чем спокойнее, чем более размерена и упорядочена внешняя жизнь, чем более она занята текущими земными интересами и имеет удачу в их осуществлении, тем глуюбже та душевная могила, в котороой похоронен вопрос о смысле жизни. Поэтому мы, например, видим, что средний европеец, типичный западноевропейский «буржуа» (не в экономическом, а в духовной смысле слова) как будто совсем не интересуется более этим вопросом и потому перестал нуждаться в религии, которая одна только дает на него ответ». (Франк С.Л.). Для отравленного учениями пустоты западного человека действительно смерти подобно открытое признание верховенства Любви, Веры во Христа и необходимости смирения. Конечный девиз психоаналитической парадигмы: «грамотно убей в себе отца». А русская духовность зиждется на принятии в себе Отца и на служении Ему. Получается практически и теоретически неразрешимое противоречие. И «Запад» ведет активное идеологическое наступление. Его направляют жрецы потребительского общества. Их главное оружение – совращение. Они отвлекают внимание от истинных ценностей русского человека. Они пользуются тем, что душа христианина отвергает мертвенность советской культуры бездушного «социума» и предлагают «выкорчевывать» из себя ее «осколки». Однако вместо того, чтобы прийти к Христу, русский человек, с их точки зрения, должен «встроиться в культуру потребления» и принять соответствующие ценности. С помощью совращения (именно так они и говорят (смотри «руководство по борьбе с терроризмом», созданное ведущим прикладным психоаналитиком России Медведевым В. А.)) адепты манипулирования душами надеются вовлечь русских в сети эгоистического самообмана. А между тем именно сегодня можно повторить за Франком С.Л. «Происшедшее ужасающее потрясение и разрушение всей нашей общственной жизни принесло нам ... ценнейшее, несмотря на всю его горечь, благо: оно обнажило перел нами жизнь как она есть на самом деле. ... Происшедшее ... как бы сняло призрачный покров с жизни и показало нам неприкрытый ужас как она всегда есть сама и по себе».
Ищем ли мы “неизвестного Бога”? Повальная безотцовщина, неясный, но могущественный Тот, чье Имя з а б ы т о – это сегодняшняя жизнь, ее отражение в белой с черном березе ( в противовес серому), по Штрайнеру являющейся символом России. Для нас коллективный «отец» умер, безопасность культуры потеряна, а цепляние за устаревший канон или за инфантильность ведет к стагнации, когда силы сознания слабы ли, наоборот, как никогда велики, ибо сознание уходит от призрачного контроля эго. Так в вакууме повторяется прошлое: язычество древних греков (Византия), иудаизм, как закон дифференциации и несвободы, непризнания этой дифференциации, неразвитости и чрезмерной развитости сознания (Византия), православие, как свобода и священная необходимость, но и нередкое непонимание закона встречи с “духом Меркурием” (Византия)
Течение крови прерывается на мгновение, равное вечности, ибо поток ее непрестанен. Число четыре очень соблазнительно для каждого субъекта, обладающего сознанием, “новая парадигма” открывается идущим. Я думаю и верю, что есть не совсем то, что мерещится Пришедшему Хаму. Отец проснется, ну а Хам п р и в л е к в н и м а н и е. Западный Хам совместно с “восточным” Аллахом, утонченной вежливостью пустоты и мертвым, но реальным законом надвигаются “со всех сторон” в ликах “шамаханской царицы” (Е.Примаков эпохи первого выдвижения Путина может быть символически рассмотрен как фигура ( и карикатура на эту фигуру) волхва, принесшего золотого петушка и попытавшегося с помощью р а з у м а убедить Царя действовать в соответствие с “принципом реальности”) Однако экспансия “извне” встречается с неожиданным затруднением: перманентным умиранием тех, кто должен бы по “идее” стать носителем упомянутых “энерго-информациооных паразитов” тождественности, российских подростков. Но и “жевачки жуются”, защитный суррогат принимается – это так. “Жевачки жуются”, ибо отвергается пища в энтропийной системе, “жевачки жуются”, потому что “точка опоры” для паразитирования все же есть, ибо есть в н у т р е н е е желание паразитирования, идущее от атрофии и “круга раздражения”. Так или иначе, нечто должно родится, новый эон (характеризиющийся как раз наступлением власти Великой Матери и качественным изменением формы архетипов) – это психическая реальность ( и “уже” вне русскоязычного поля), да и колебания слишком велики, да и оцепенение слишком велико. Вот что “Когда мир стабильности рушится, человека неизбежно пожирает nigredo, тьма и хаос prima materia, и в мире устанавливается господство двух великих архетипических фигур – Дьявола и Великой Матери» (Нойманн «Психоанализ и искусство») Дьявол – это ложь, а победа над ложью достигается прохождением сквозь ад иллюзий. Прохождение сквозь Тень, столь старательно проецируемую. ( Тут можно сказать, что Сатана, как психический факт – это ничто, влияющие на нас из-за того, что мы фиксируемся на образе Врага, ужасаясь Врага в нас – это равнодушие, небытие, осутствие любви.) «Именно наше время таково – об этом мы говорили в книжке «Крушение кумиров», - что все кумиры, соблазняющие и слепившие нас прежде, рушаться один за другим, изобличенные в своей лжи; все украшающие и затуманившие завесы над жизнью ниспадают, все иллюзие гибнут сами собой. Остается жизнь. Сама жизнь во свей своей неприглядной наготе, со всей своей тягостностью и бесмысленностью, - жизнь, равносильная смерти и небытию, но чуждая покоя и забвения небытия. Та, на Синайский высотах поставленная Богом, чрез древний Израиль, всем людям и навеки задача: «жизнь и смерть предложил Я тебе, благословленеи и проклятие: избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое», - эта задача научиться отличать истинную жинь от жизни, которая есть смерть, понять тот смысл жизни, который впервые вообще делает жизнь жизнью, то Слово Божие, которое есть истинный, насыщаюзий нас хлеб жизни, эта задача именно в наши дни великих катастроф, великой кары Божией, в силу которой разодраны все завесы и все мы снова «впали в руки Бога живого», стоит перед нами с такой неотвязностью, с такой неумолимо грозной очевидностью, что никто, раз ощутивший ее. Не может уклониться от обязанности ее разрешения» (С.Л. Франк) И это проявляется в «различных измерениях» всемерной голлограмы, являясь крестом, опять же «на своем пути» каждой личности, каждого человека, дифференцирующего, судящего и отказывающегося судить и обманывая себя в желаемой «контаминированностью Тенью. Остается надежда на Отца в себе, на Сына, единого с Отцом в движении в Свету во тьме.
Можно возразить, что, даже если анализируемые игры и отражают что-то, то только патологию (так же как и приведенные выше рассуждения). Во-первых, это массовое явление. Во-вторых, как сказал Роджерс К. ( и я к нему присоединяюсь) : «Опыт научил меня, что все, что есть во мне, есть и в других». В-третьих, мы и мир-то познаем через себя, свою боль и свою радость («собственные комплексы» на языке Фрейда) Наконец, «норма» лучше всего познается в патологии и мы можем вновь обратиться к словам Эриха Нойманна: «Осторожнее! Говорим мы себе. Если это дегенеративно, то и мы являемся дегенератами, поскольку бесчисленное множество индивидуумов переживает то же самое отчуждение [ это неплохо было бы помнить в рамках программы борьбы с наркотиками – А.Б.]
Мы находимся в тупике, когда с одной стороны – тревога ложного слияния и воображаемая структура иллюзорного присутствия Другого, подкрепленная искаженной символикой (семантикой) через отрицание, непереживание реальности (чувств), а с “другой” стороны – хаос чувств, которых “некому” переживать, локика которого ведет к пустоте, повторяющейся в эго. “Купи-продай!” И где-то вдалеке ощущается надежда на осознанную встречу со смертью, надежда на чудо. И знание возможности этого – тут. Вспомним еще раз про возможность и неоходимость “движения крест накрест”, вероятно никому и никогда (кроме Христа) не удавшемся полностью (более того… само это движение уводит от себя же, если не верить в Христа) Аналитический психолог говорит: “Застывшая форма и хаос, эти две формы отрицательного принципа, непосредственно противостоят принципу творчества, включающего в себя трансформацию, т.е. противостоят не только жизни, но и смерти. Трансформирующая ось жизни и смерти пересекает дьявольскую ось застывшей формы и хаоса. В бессознательной жизни природы эти две оси совпадают и крайность, называемая застывшей формой, соответственно, проявляется как прочная укорененность в жизни. Точно так же, крайность, называемая хаосом, в своем нормальном развитии связана с принципом смерти. Эти оси отделяются друг от друга только в человеке, с его развитием сознания и возведение перегородки между системами” ( Э.Нойманн) Но ведь, «если история человечества есть как будто история крушения всех человеческих надежд, то лишь в той мере, в какой сами эти надежды слепы и ложны и содержат нарушение вечных заповедей Божьей премудрости, в истории вместе с ее первым, абсолютным началом – рождением человека из рук Бога и ее необходимым концом- завершением предназначения человека на земле, - она становится страдальческим, но разумно-осмысленным путем всечеловческой жизни» (Франк С.Л.).
В качестве общего резюме приведем некоторые сделанные выше выводы относительно сути проанализированных игр и связанных с ними феноменов:
1)
а) В вакууме смысла и подлинного ощущения своей земной телесности в истинных интеракциях с Другими подростки позволяют соблазнам самоубийства, убийства и оргиастичности прорваться наружу и подавить волю. В то же время таким образом подростки пытаются выйти за пределы ложных интеракций (сорвать с себя маски лжи «мертвого слова»), построенных как раз на равнодушии и ханжестве (вытеснении) и ощутить свое подлинное я. (С позиции психоанализа обе игры являются следствием актуализации влечения к смерти (вместе с подъемом Эроса), причем как в варианте разрыва, так и слияния, равно “без утешения” и с “временным” его получением при одновременной “реализации” инфантильных форм влечений( частичных), и попытке включить их в целостную “иерархию либидо”).
б) Игры представляют собой попытку проработки реальных биографических травм и реальное усугубление этих травм.
1.2
Таким образом, осуществляется “уход от несчастья” в качестве альтернативы наркотикам и другим “методикам” подобного рода.
1.3
Встреча с мощными естественными желаниями и неестественными побуждениями, нарушая психическую реальность подростка, приводит его к ложной альтернативе между мирским «я» и сексуальностью, и уводит в мир неестественности, где реально существуют соблазны инцеста и отцеубийства так или иначе влияющие на каждую психику. Фигуры «отца» и «матери», равно как и «инстинктов», «я» и «закона» переносятся на игроков, занимающих позиции «душителя» и «душимого», что еще сильнее усугубляет неестественность и болезненные страхи душевной смерти, -Возмездия, создавая предпосылки для отчаянного преодоления. (С позиции психоанализа осуществляется актуализация конфликта между “Эго” и “Ид”, смешанным со “СверхЯ”, и идентификацией с обоими структурами, осуществляемой как “душителем”, так и “душимым”.В случае “вызывателей Пиковой Дамы” происходит борьба со страхом инцеста и наказание со стороны матери (иногда как вытеснение страх перед отцом и проекцией собственных импульсов). Происходит проработка “фантазийных страхов”, связанных со “страхом кастрации” в “режиме эдиповой ситуации”).
1.4
В результате а) слабости перед страхами и соблазнами и б) стремления возвращения к первоначальному со-знанию происходит возвращение к «досамосознательному» состоянию, что связано с актуализацией неестественных страхов и определенными аутентичными переживаниями. (С позиции психоанализа осуществляется регрессия к доэдиповым стадиям развития, т.е конфликтам неразделимой диады “мать-ребенок”). Следовательно:
А) Происходит «проективное» расщепление, разрыв себя вследствие страха перед побуждениями пустоты (с позиции психоанализа: репрезентаций неитегрированных влечений к смерти (“плохая грудь”) аналогично “проекции духов убитых дикарями” (так Фройд описывал действие бесовских сил (по Юнгу – архетипов Тени). В результате возникает еще более сильная «тревога преследования», и процесс “игр” либо повторяется, либо «консервируется». Одновременно происходит безуспешная попытка ощутить свою греховность и искупить ее (с позиции психоанализа “почувствовать вину”).
Б) Из-за невозможности подлинно (ощутив изначальную целостность) осознать свою греховность осуществляются самоистязание и истязание Другого затягивающие в порочный круг болезненного наслаждения. (С позиции психоанализа чрезмерная вина приводит к невозможности пройти через работу скорби к идентифицированности с «хорошей грудью» в связи с «плохой» и ассимилировать суперэго, создавая структуру эго под «символическим прикрытием». Хотя именно таким образом, опять же с позиции психоанализа, эго и создается). (Согласно юнгианской психологии происходит проработка “личного» и “внеличного” теневого уровней и т.д).
2)
2.1 В во-время этих игр подростки, не ходящие в Церковь вопреки злу переживают нечто подлинное и таким образом, преодолевают искушения и страхи перед бесовскими чудищами и пустотой. (Согласно юнгианской психологии, игры отражают необходимую для первичной индивидуации встречу с архетипом Великой Матери и Ужасного Отца).
2.2 В силу утраты опоры на конвенциональное сознание (идентифицированное с мирским «я» (эго)) на первый план выходя соблазны и страхи, связанные с искаженной в нашем мире женственностью (искаженной, из-за извращения сознательного, мужского начала). (Согласно юнгианской психологии речь идет о «негативном аспекте Великой Матери», проявляющийся в играх отзвуком «героического инцеста» и избегания такового. Таким образом, эти игры являются инициациями, во время которых для обретения новой идентичности (и ассимиляции архетипических преживаний) производится жертва, символическое обрезание. Происходит разрушение и утверждение эго (в борьбе с предвечным ужасом), в борьбе бытия с ложью “смерти”)).
3)
3.1
а) Игры отражают процессы саморазрушения русской
нации, лишившейся как подлинных целей, так и временных иллюзорных прикрытий, до поры до времени позволявших избегать истинных переживаний (с позиции психоанализа речь идет о потере адаптивных каналов выражения деструктивности и об апатии общей сверхтревоги, «соскальзывающей» с депрессивной доминанты на тревогу преследования).
Б) Игры отражают процесс попытки парадоксального спонтанного самоисцеления нации, попытку включить дополнительные резервы коллективной психики.
3.2
Игры также отражают некую психическую реальность наступления нового эона, когда традиционные “мировые” отцовские каноны рушатся и “бессознательное требует осознания” новых содержаний новой реальности новых символов. Что и вызывает всеобщее ожидания катастрофы “нового” начала (основанного на старом) со стремлением к нему и, одновременно, с бегством от глубинных изменений.
Что же делать?
Как же нам быть?
С моей точки зрения у нас есть две возможности изменить ситуацию.
Первая возможность заключается в личностном утверждении Любви через веру во Христа и через православную христианскую Церковь. Это утверждение требует и проработки собственных бессознательных побуждений, проявляющихся по мере движения к Истине. Может быть, настоящий труд поможет кому-либо идентифицировать в себе некоторые из бессознательных «страхов» и «блоков». А если личность утверждается в Любви, то она в состоянии помочь и другим людям (детям, подросткам и взрослым), зная, каковы их душевные и духовные немощи и не боясь их деструктивного поведения и заслоняющей их Тени. Таким мне видится путь психолога — христианина. И этот путь совершенно реален.
Вторая возможность относится к области государственной политики. Исцелить нацию, демонстрирующую столь страшные симптомы распада, деградации и внутренней борьбы можно лишь тогда, когда к внутреннему процессу возрождения добавятся четкие и смелые действия государственной власти по поддержке духовного развития нашего народа. Для этого необходима законодательная и финансовая поддержка православной Церкви (РПЦ и РСПЦ), для этого необходимо прояснить извращенную сущность так называемой либеральной идеологии. При этом должна существовать свобода совести: желающие могут быть католиками, протестантами, мусульманами, буддистами, атеистами и т.д. Но русское государство должно поддерживать православную христианскую веру, должно помогать русскому народу вновь ощутить Вечность. Если этого не сделать, то мы будем либо уничтожать себя, либо медленно умирать в плену у иллюзий потребления.
С точки зрения психиатрии шизофрения и наркомания не лечатся. Но даже психиатры признают, что зависимые от «тяжелых» наркотиков и душевно больные люди могут освободиться от своих недугов в Церкви и только в Церкви. А русский народ тяжело душевно болен. Нам не спастись за счет построения адаптивного «эго» потребления (как шизофреник или одержимый и при этом ищущий Истину человек не может стать социально адаптивным, и рано или поздно его личность разрушается болезнью) — слишком велики и наша сила, и наша слабость. Заявления об ином — от лукавого. Спасти русский народ (повторюсь, это ясно даже с позиций психиатрии) может только подлинное (а не телевизионно—ритуальное) возвращение к православной христианской вере как «снизу», так и «сверху».
Ибо, «там, где утрачивается христианское предание, человечество неизбежно скатывается к животному началу» (А.А. Ухтомский)
Список использованной и цитированной литературы (неполный):
Цитируемая:
Братусь Б.С. «Христианская антропология»
Калина Н.Ф. «Юнгианское толкование сновидений» М: Ваклер 1997
Klein M. «Narrative of child analysis»
Klein M. «New directions in psychoanalysis»
Психология личности в трудах отечественных психологов (хрестоматия)
Ухтомский А.А. «Доминанта»
Юнг К. «Избранное» Минск : Попурри 1998
Юнг К. «Мisterium conjunctionis» Москва: Ваклер 1998
Юнг К. Нойманн Э. «Психоанализ и искусство» М: Ваклер 1997
Fenichel O. « The psychoanalytic theory of neurosis» New York: 1945
Фрейд З. “Основной инстинкт” (сборник) Москва 1998
Флоренский П. «Имена»
Фрейд З. “Мы и смерть” (сборник) Спб:изд. ВЕИПа 1993
Энциклопедия по глубинной психологии. Том 1. Москва 1998
Использованная(некоторые упомянутые авторы):
А.Адлер «Нервический характер» Москва 1997
Бинсвангер О. «Бытие-в мире» Ювента 1999
Bion Y. «Learning from experience»
Винникотт Д. «Лекции»
Бердяев Н. «Самосознание» Ленинград 1991
Братусь Б.С. «Христианская психология» (учебник)
Габбини Статья «По ту сторону принципа смерти» из сборника «Психоанализ: новое развитие»
Грофф С. «За пределами мозга» Москва 1993
Лакан Ж. «Инстанция буквы..»
Лакан Ж. «Семинары…»
Лэнг Р. «Расколотое «Я»
Maler M. «Psychological birth …”
Мережковский Д. “Грядущий Хам”
Нойманн Э. «Стадии развития сознания»
Рубинштейн С. «Общая психология» Ленинград 1945
Томэ и Кэхеле «Клинический психоанализ»
Флоренский П. «Собрание сочинений в 4 томах»
Фрейд А. «Психология «я» и защитные механизмы» Москва 1989
Хайдеггер М. «Время и бытие»
Шафаревич Р. «Есть ли у России будущее?»
Эриксон Э. «Юность и идентичность»