§ 5. Квантование

Говоря о продуктивности применения теории информации к решению вопросов стилистики декодирования, следует остановиться на понятии квантования.

Суть этого понятия заключается в следующем: от окружающей нас реальной действительности мы получаем непрерывный поток информации; в этом континууме мы можем выделить отдельные единицы — кванты, совокупность которых представляет континуум в целом. Квантованием в теории связи называется замена непрерывной функции совокупностью ее дискретных значений, отсчитанных через определенные интервалы, которые выбираются в соответствии с заданной точностью воспроизведения функции. Функция, отображенная последовательностью дискретных значений, является квантованной. Интервал между двумя соседними уровнями квантования образует шаг квантования. Если дискретные значения выбраны правильно, то кванты информации позволяют судить о всей функции в целом. Другими словами, если квантование выполнено с учетом спектральных свойств функции, то, несмотря на то, что передаются только дискретные ее значения, функция может быть воспроизведена получателем сколь угодно точно. Цель статьи — показать возможность обобщенного рассмотрения с помощью понятия квантования передачи в литературе типических черт действительности с помощью отдельных художественных Образов и выразительных средств; передачи, требующей от читателя самостоятельного восприятия недоговоренного. На возможность такой аналогии автору указал проф. Н.Н. Буга.

Интересно, что уже в первых книгах по кибернетике сущность дискретного сигнала объясняется именно на лингвистических и литературных примерах. И.А. Полетаев, например, показывает, что такое дискретный сигнал, рассматривая квантование на уровне слов в письменном тексте. Имеет отношение к литературе его замечание о том, что при возникновении сигнала происходит примерно то же, что случается с толстым романом, когда его излагают на иностранном языке для легкого чтения. Далее, этот же автор пишет, что такой непрерывный процесс, как разговор по телефону, может, при определенных условиях, быть представлен в виде набора дискретных величин¹.

Математически это условие сформулировано В.А. Котельниковым. В 1933 году В.А. Котельников установил, что функции с ограниченным спектром обладают замечательным свойством: реализация случайного процесса, заданная в интервале — ∞ < t < + ∞ и обладающая спектром, ограниченным полосой частот (0, Fс) определяется последовательностью дискретных значений в точках, равноудаленных друг от друга на интервал времени

Следовательно, правильно выбрав точки квантования мгновенных значений непрерывно изменяющейся, но ограниченной величины Fс по времени можно обеспечить нужную точность передачи.

Для наглядности поясним сказанное геометрической интерпретацией теоремы Котельникова, как она дана в книге А.А. Харкевича. «Всякая непрерывная кривая определяется на конечном интервале бесконечным множеством точек, и для построения кривой нужно знать все ее точки. Кривая же, представляющая функцию с ограниченным спектром, может быть построена при задании на конечном интервале конечного числа точек»².

Само собой напрашивается возражение: теорема Котельникова касается количественной стороны сигнала, а как ее определить в той сложной системе, какой является художественный текст? Стилистику интересуют такие стороны текста, которые пока количественно не обрабатывались; имеющиеся в литературе статистические исследования по стилистике рассматривают только небольшую часть стилистической проблематики.

Такой вопрос вполне закономерен. Следует, однако, заметить, что на данном начальном этапе речь идет не о формализованных методах количественной оценки информации, а об описании одной черты, присущей информационным процессам в литературе (квантовании), о выявлении ее природы и принципов действия. О количественной оценке на современном уровне наших знаний о процессах восприятия говорить еще рано. Механизм использования человеком данных текста для переработки получаемой информации изучен еще недостаточно³. Предположение о дискретном характере сигналов во всех звеньях структуры сообщения является приближенной идеализацией ее свойств. Но нельзя забывать, что всякое моделирование лишь приближенно соответствует действительной природе явлений, выделяя в них только черты, существенные для решения поставленной задачи. Теорема Котельникова дает нам общее представление и помогает глубже проникнуть в изучаемый предмет.

Интересно отметить, что в теории систем автоматического управления идеализированный подход в трактовке физической сущности математического описания используется очень широко. В теории этих систем преобразование непрерывного сигнала в дискретный, т.е. квантование, может рассматриваться либо как происходящее в действительности, либо осуществляться мысленно¹.

Более того, теорема Котельникова имеет не только техническое, но и глубокое философское значение, так как дает математическую модель диалектического единства противоположностей — непрерывного и дискретного².

Как же представлено квантование в литературе? Как соотносятся квантование и принцип целостности художественного текста?

Найденные В.А. Котельниковым закономерности справедливы для речевых сообщений и литературных текстов, в частности, поскольку передача по этим каналам тоже характеризуется ограниченностью спектра, будучи ограничена порогами человеческого восприятия.

Важность проблемы квантования (разумеется, без употребления самого термина) ощущалась писателями и литературоведами уже давно. Рассматривался этот вопрос преимущественно применительно к теории художественного образа. В нашей литературоведческой традиции эта проблема особенно тесно связана с именем А.П. Чехова. Позволим себе привести известный пример. .

10 мая 1886 года Антон Павлович Чехов писал своему брату Александру Павловичу: «...В описаниях природы надо хвататься за мелкие частности, группируя их таким образом, чтобы по прочтении, когда закроешь глаза, давалась картина. Например, у тебя получится лунная ночь, если ты напишешь, что на мельничной плотине яркой звездочкой мелькало стеклышко от разбитой бутылки и покатилась шаром черная тень собаки или волка и т.д. Природа является одушевленной, если ты не брезгуешь употреблять сравнение явлений ее с человеческими действиями и т.д. В сфере психики тоже частности. Храни бог от общих мест. Лучше всего избегать описывать душевное состояние героев; нужно стараться, чтобы оно было понятно из действий героев...»³.

Этим принципам А.П. Чехов действительно следовал в своей творческой практике. В.В. Виноградов приводит, например, следующий отзыв Сомерсета Моэма: «Нельзя применить к рассказам Чехова банальное выражение «кусок жизни», потому что кусок отрезается от целого, а у нас при чтении их возникает совершенно противоположное чувство: скорее — большая сцена, на которую вы смотрите сквозь пальцы: при этом видна только часть ее, но вы знаете, что действие происходит и в других местах, которые вам не видны»¹.

Итак, подлинный художник улавливает интервал корреляции отдельных квантов — вместо сплошного потока впечатлений от лунной ночи, который представлял бы собой континуум — два кванта: сверкание стеклышка от бутылки на мельничной плотине и тень животного. Воображение читателя дополнит остальное. Ему не надо перечислять и объяснять, что стеклышко сверкало в лунном луче, что собака бежала за повозкой, и рисовать другие приметы сельской местности. Читатель и сам знает, что мельничная плотина не может появиться в окружении городского пейзажа, и слишком тесное квантование ему только наскучит.

Здесь уместно вспомнить предложение А.А. Харкевича определять ценность информации как приращение вероятности достижения цели — в нашем случае — создания картины лунной ночи — в результате получения информации².

При большем шаге квантования читатель более активен, чем при чтении произведений с меньшим шагом квантования.

Литературоведов и критиков интересовало, впрочем, не читательское восприятие, а творческий метод А.П. Чехова, т.е. все рассматривалось с позиций отправителя информации. Во многих работах, посвященных творчеству А.П. Чехова, отмечается экономность в выборе выразительных средств, сжатость и совмещение функций. И. Эренбург писал, например, что Чехов освободил рассказ от длительных, вступлений, разъяснительных эпилогов, подробного описания внешности героев и их биографии. Эренбург называл это реализацией принципа сжатости.

Л.Д. Усманов, у которого мы заимствуем это высказывание .И. Эренбурга, посвятил принципу сжатости у Чехова специальную статью³. В этой статье Л.Д. Усманов делает попытку показать, что принцип сжатости и совмещения функций является у Чехова одним из основных путей преобразования традиционной поэтики. Делает это Усманов, главным образом, рассматривая уровень композиции. Внимание его сосредоточено на усложнении функций авторского повествования, в котором описание действий, портретов и биографии героев совмещается с развертыванием внутренних переживаний главного персонажа. Эти принципы квантованием не назовешь: здесь описывается наиболее экономная аранжировка уже отобранных квантов. Представляется необходимым отличать квантование информации от ее компрессии, которая является результатом квантования, но может иметь и другие причины. В данной статье внимание сосредоточено на квантовании, которое рассматривается преимущественно с точки зрения "декодирующего.

Еще в 1923 году Б.А. Ларин писал, что в области стилистики нельзя упускать из виду целостности художественного текста, и подчеркивал при этом, что только из целого могут быть правильно поняты суггестивность и недоговоренность¹. Однако проблема недоговоренности, о которой он. писал, не привлекла внимания последующих исследователей. Между тем художественное произведение воздействует на читателя не только самими образами, аналогиями, контрастами и т.д., оно требует, чтобы читатель по этим образам, контрастам, аналогиям дополнил и восстановил то, что опущено, но подразумевается. Читатель, как говорят специалисты по теории связи, выполняет функции фильтра нижних частот. Б.А. Ларин поставил и другую важную проблему, о которой теперь пишут, ссылаясь на американского лингвиста У. Вайнрайха, хотя У. Вайнрайх пришел к этим соображениям на несколько десятилетий позже Б.А. Ларина. Уже 50 лет тому назад Б.А. Ларин писал о комбинированных приращениях смысла, отмечая, что добавочный смысл может возникать не только из поставленного рядом (именно Ларин ввел понятие тесноты ряда), но и из недоговоренного. Комбинаторные приращения смысла возможны, по его мнению, в пределах фразы, абзаца, главы, целого романа.

Для изучения читательского восприятия в стилистике декодирования все это имеет первостепенное значение. Действительно значительная активность по восполнению недостающего требуется от получателя информации не только на высшем семантическом, но и на лексическом, морфологическом и фонетическом уровнях. Слушающий, например, различает фонемы, позволяющие построить слова, при этом он подсознательно выбирает некоторые акустические явления, сопоставляя их с имеющимися в памяти образцами, идентифицирует и преобразует, создавая таким образом базу для перехода к следующему уровню — лексике, где тоже происходит сопоставление с имеющимися в словарном запасе читателя образцами. Все эти процессы происходят не последовательно, а в сложном взаимодействии. Система принимаемых слушающим или читателем решений составляет, образно говоря, стратегию декодирования.

И слушателю и читателю приходится непрерывно исправлять несовпадения, возникающие между принимаемым сигналом и имеющимися в его распоряжении образцами. Примеров можно привести очень много. Сюда следует отнести и борьбу с помехами, когда слушатель правильно понимает искаженные дефектами речи или недостаточным знанием языка устные высказывания или правильно читает изобилующий опечатками текст. Для стилистики такие случаи неинтересны, комбинаторные приращения, о которых писал Б.А. Ларин, напротив, представляют большой интерес. Приведем конкретный пример:

The evil that men do lives after them;

The good is oft interred with their bones.

(Shakespeare, Julius Caesar, Act III)

Ведь зло переживет

Людей, добро же погребают вместе с ними.

(Шекспир. Юлий Цезарь, акт III)

В этих словах Антония над телом убитого заговорщиками Цезаря слово inter получает важное приращение смысла по сравнению с указанными для, него в словарях значениями. Оно значит уже не только «погребать» или «закапывать в землю», но получает переносное значение — «быть забытым», «умереть». Это значение есть приращение смысла, возникшее благодаря достаточной тесноте ряда по отношению к слову lives, с которым оно связано параллелизмом. Модель антонимичного параллелизма задана тоже в условиях достаточной тесноты ряда словами evil и good. Представляется поэтому оправданным рассматривать введенное Б.А. Лариным и разработанное Ю. Тыняновым понятие тесноты ряда в терминах квантования. В приведенном нами примере квантование служит источником добавочной экспрессивности: Антоний дает согражданам понять, что они забывают, как много Цезарь сделал для Рима.

Квантование в технике может быть как равномерным, так и неравномерным. В литературе возможно только последнее, т.е. в литературе квантование принципиально неравномерно. Художественное время, пространство, события, беседы и размышления героев — все это распределено в тексте неравномерно. На некоторых участках текста повествование дается с очень большим шагом квантования, на других, напротив, с очень малым. Ни один роман не содержит всех поступков героев, всех окружающих их пейзажей, интерьеров, обстоятельств и т.д. Квантование имеется в литературе всегда, но характер его может быть разным.

Рассмотрим теперь стратегию декодирования на целостном и притом сильно квантованном тексте — стихотворении Роберта Фроста «Телефон», впервые опубликованном в 1916 году.

THE TELEPHONE

«When I was just as far as I could walk

From here today,

There was an hour

All still

When leaning with my head against a flower

I heard you talk

Don't say I didn't, for I heard you say —

You spoke from that flower on the windowsill —

Do you remember what it was you said?»

«First tell me what it was you thought you heard.»

«Having found the flower and driven a bee away.

I leaned my head,

And holding by the stalk.

I listened and I thought I caught the word —

What was it? Did you call me by the name?

Or did you say —

Someone said «Come» — I heard it as I bowed.»

«I may have thought as much, but not aloud.»

«Well, so I came.»

R.Frost

Почему стихотворение называется «Телефон»? Кто-то говорит по телефону? Кто и с кем? Какими квантами информации, помимо названия, располагает читатель? Текст разделен кавычками на длинные и короткие реплики. Буквально содержание этих реплик очень просто, но не очень понятно: кто-то говорит, что пришел (или может быть, пришла: грамматический строй английского языка не позволяет здесь судить, мужчина говорит или женщина), потому что его (ее) позвал голос из цветка. Второй голос коротко и уклончиво отвечает. Стихотворение кончается торжествующим — «Ну, вот я и пришел (пришла)!». Это — все, по этим квантам читатель должен восстановить и действующих лиц и их характеры и всю эту исполненную тонкого психологизма сценку.

Заключительная фраза показывает, что разговор происходит не по телефону. Короткие реплики: «First tell me what it was you thought you heard», «I may have thought as much but not aloud», судя по их застенчивой кокетливости, принадлежат девушке. Остальные, более длинные и маскирующие смущение — юноше. Никакого телефона оказывается и не было. Просто — молодой человек, объясняя свое появление, откровенно фантазирует и шутливо уверяет девушку, что вдали от нее он взял с подоконника цветок, притянул его за стебелек к уху так, как берут телефонную трубку, и услышал ее голос. Еще не совсем уверенный в том, как она это примет, он и ее втягивает в свою выдумку: спрашивает, помнит ли она, что она ему сказала. Она понимает его с полуслова, но сначала делает вид, что собирается возражать. Читатель понимает это из просьбы юноши не отпираться: «Don't say I didn't, for I heard you say».

Потом она принимает игру, кокетливо предлагает ему, чтоб он сам все сказал: «First tell me what it was you thought you heard» и, наконец, соглашается, что возможно позвала его, но негромко.

Такой ответ парня вполне устраивает, он обретает уверенность: его появление объяснено и объяснение принято. Читатель восстанавливает всю ситуацию по обрывкам разговора.

Способы представления квантования в тексте могут быть весьма разнообразными. В качестве еще одного примера можно привести так называемый «эквивалент текста» (термин Ю. Тынянова), т.е. показанные точками значащие пропуски в тексте. С эквивалентами текста мы встречаемся, например, в некоторых рассказал К. Мэнсфилд. Так построен весь рассказ «Служанка». Девушка рассказывает горестную историю своей жизни. Реплики слушающей ее дамы обозначены точками, содержание этих реплик понятно, они совпадают с тем, что думает читатель.

Такое построение помогает сосредоточить внимание на Элен и полнее раскрывает ее характер.

Во всех трех рассмотренных здесь случаях читатель сам по отдельным приметам догадывается о недосказанном, благодаря чему выполняется основное условие эффективности связи: максимум сообщения при минимуме сигнала.

Если учесть, что число состояний и отношений в окружающей писателя и читателя действительности бесконечно, а число знаков в тексте и отношений между этими знаками — конечно, применение к анализу текста понятия квантования представляется оправданным. Рассматривая общие принципы квантования в художественном тексте, мы можем наблюдать диалектическое единство бесконечного многообразия отображаемого мира и конечного множества дискретных образов — квантов, отображающих реальную действительность в литературе.