щегося
на различные препятствия, драматическое
действие то нарастает, то замедляется,
пока не достигает переломного
момента, вслед, за которым, после
небольшого замедления, наступает
катастрофа, стремительно приводящая
к окончательной развязке. В
закономерном ходе событий, строго
мотивированном и вытекающем из
характера действующих лиц, Софокл
усматривает скрытое действие
божественных сил, управляющих
миром.
Хор
играет у Софокла только подсобную
роль. Его песни являются как бы
лирическим сопровождением к действию
драмы, в которой он сам уже не
принимает значительного участия.
Хор Софокла часто называют
«идеализированным зрителем». Это
не совсем верно: по сравнению с
«нормативными» героями хор —
представитель среднего, обыденного
человеческого уровня. В отдельных
случаях, однако, Софокл пользуется
хором и для того, чтобы вложить ему
в уста свои собственные мысли;
таковы, например, упомянутые выше
первый стасим «Антигоны» («гимн
человеку») и второй стасим «Царя
Эдипа». Численный состав хора Софокл
увеличил, доведя его до 15 хоревтов
вместо прежних двенадцати.
В
связи с общей тенденцией Софокла
к отходу от величавости эсхиловской
трагедии изменился в сторону большей
простоты также и трагический язык.
Сам поэт говорил, что ему пришлось
сперва отказаться от «пышности
Эсхила», а затем от «искусственности
его собственной манеры», пока он
не пришел к «третьему, наилучшему
виду стиля, наиболее соответствующему
характерам героев». Этот стиль у
Софокла дифференцирован; хоровые
партии отличаются гораздо большей
приподнятостью, чем диалог, и
служебные фигуры выражаются проще,
чем главные герои. В целом, однако,
трагический язык продолжает
сохранять у Софокла свой «возвышенный»
характер, и поэт даже в поздних
произведениях не вполне преодолел
ту «искусственность», которая, по
собственному его признанию,
характеризовала его раннее
творчество.
Софокла
можно с полным правом рассматривать
как завершителя аттической трагедии:
все составные элементы трагедии у
него дифференцированы и приведены
в состояние равновесия. В мировую
литературу он вошел как создатель
ряда монументальных образов и как
мастер строжайшей драматической
архитектоники. Сюжеты наиболее
известных трагедий Софокла много
раз перерабатывались и в античной
и в ново-европейской литературе;
особенный интерес вызывали в Новое
время такие образы, как Эдип,
Антигона, Электра. Чрезвычайно
высока была оценка Софокла у
представителей «неогуманизма»
XVIII — XIX вв.; Гегель, например, называл
«Антигону» «абсолютным образчиком
трагедии».
Эсхил
и Софокл — творцы античной трагедии
в ее классической форме. В этой
трагедии изображались преимущественно
столкновения по существенным
вопросам социальной жизни и
человеческого поведения. Конфликт
между отцовским и материнским
правом, государством и родом,
свободой и деспотизмом, неписаным
и писаным законом, противопоставление
прямодушия и хитрости, страдание
во имя долга, соотношение между
субъективными намерениями человека
и объективным смыслом его поступков
— таков круг тем, охваченных наиболее
яркими трагедиями Эсхила и Софокла.
В них отражалась борьба «сущностных
сил жизни» (Гегель): трагические
титаны Эсхила и страдающие люди
Софокла были живыми, конкрет-
|