Б 012 осень 15-16_ Готово / Учебники / Конституц право зарубеж стран / Всеобщая ИГПЗС_Графский_07

У правителя кочевого государства была подвижная ставка — ко-

чующий центр государства. У скифских царей это был курень — поен-

ный лагерь, окруженный телегами. В китайских источниках такой центр именуется словом в значении «ставка», «место пребывания» или в значении «ставка-юрта». Уйгурский каган имел ставку с названием «золотой шатер». В китайском государстве Ляо походные ставки государей именовались ордами, летние ставки имели специальное название. При монголах слово «орда» становится наименованием ставки хана, столицы государства. Ставки, по всей видимости, часто были связаны с местами зимовок, которые определялись (вместе с маршрутом следования к ним) верховным правителем кочевого государства.

Индия. Средневековые империи. Регулирование правовых отношений

Первая половина тысячелетия стала для Индии и Китая периодом консолидации и возникновения первых средневековых империй в этом районе мира. Вскоре после вторжения Александра Македонского в Индию здесь возникла (после 327 г. до н. э.) империя Чандрагупты, основателя династии Маурьев, который правил 21 год и значительно расширил свои владения. Империя Маурьев простиралась от реки Брахмапутра до гор Гиндукуша и Герата. Согласно традиции, этот правитель стал монахом-джайном и закончил свои дни в монастыре.

После Маурьев наступает пора раздробленности и разобщенности империи, возникновения нескольких недолго просуществовавших империй, вплоть до века Гуптов (IV—VI вв.), держава которых пала под натиском племен белых гуннов (эфталитов). Империя Гуптов стала в истории Индии периодом расцвета торговли и искусств, а также веком Калидаса — знаменитого философа, получившего мировую известность.

Управление империей распределялось по 16 провинциям. У главного правителя (махараджа, раджа) была власть-собственность и роль распределителя (раздатчика) пожалований в виде условного владения без права отчуждения. В провинциях размещались наместники, обычно из семейства главного правителя. У наместника были те же функции, что и у раджи, только он был правителем сменяемым и контролируемым из центра. Незыблемую основу социальной пирамиды составляла общинно-кастовая система. Собственность, передаваемая «божеству», становилась собственностью благотворительных обществ, которые распоряжались ею через законных представителей.

С распадением империи Маурьев и Гуптов наступает длительный период политической раздробленности и соперничества, вплоть до

348 Часть первая. История права и государства в древности и в средние века

мусульманского завоевания. При этом население сохраняло прежнюю социальную структуру и обычаи, которые стабилизировались общинно-кастовой системой, обеспечивающей устойчивость сложившейся структуры на ее нижних уровнях и не мешавшая передвижениям в чиновной иерархии высших эшелонов, которые стали назначать администраторов из числа пришельцев-завоевателей.

Набеги тюрок-мусульман начались еще в X в. из Ирана. Один из военачальников, происходивших из рабов-гулямов, объявил себя султаном (правителем-собственником) индийских владений иранских правителей. Так возникает Делийский султанат (1206—1526), в котором наряду с мусульманскими порядками утверждаются исламские разновидности пожалованного условного владения {акта) и некоторые новации в размере налогообложения. Вместо доисламской шестой доли дохода стали платить его четвертую, третью и даже половинную долю. Эти новшества реализовывались при опоре на грамотных и опытных администраторов.

Особую проблему составили существующие религии и освящаемые религией традиции. Мусульмане были освобождены от подушной подати. В делах торгово-ремесленных все еще сохранялось сильное влияние каст.

В 1526 г. в Индию вторгается Бабур из династии Тимуридов, выходец из Средней Азии, в прошлом правитель Ферганы, затем Кабула. Сам Бабур вошел в историю как основатель империи Великих моголов в Индии (1526—1707), а также как просвещенный правитель, историк и поэт, автор «Бабур-намэ», хотя правление его было кратковременным (до 1530 г.). Длительным и насыщенным событиями стало правление падишаха Акбара (1556—1605), который подчинил своей власти почти всю Северную Индию. При нем все земли были объявлены государственными, проведен земельный кадастр с четким определением и фиксированием суммы налоговых поступлений от каждого района. По-прежнему часть земли распределялась в виде дара за службу, создавая тем самым сектор условного ненаследственного служебного владения землей. Примерно 3% земель находилось в распоряжении духовенства.

Для усиления властного контроля над территориями в 1574 г. вводится система мансабдари, представляющая собой разветвленный бюрократический аппарат, строящийся по военному образцу и включающий ряд высших ведомств. Среди них первым по значению было ведомство финансовое, следующие за ним возглавлялись главным интендантом и главным казначеем. И все это замыкалось ведомством духовного и судебного управления. В самой армии произошло размежевание властных полномочий между отдельными военачальниками: эмир командовал сотней всадников, малик — тысячей и хан — 10 тысячами всадников.

Англичане появились в Индии в начале XVII в., но мусульманское влияние в администрации и судопроизводстве сохранилось до

середины XIX в. Уголовные дела должны были рассматриваться только в мусульманских судах, и так продолжалось до 1832 г., когда был принят закон об отмене их юрисдикции по этим делам в отношении немусульман.

Регулирование правовых отношений. Пожалованные деревни и земли начиная с VII—XII вв. снабжались иммунитетными полномочиями (правом сбора ренты и др.). Сохранялась частная собственность в виде мюлька (собственность военной знати, купцов, крупных чиновников). Распространение получил также вакф — имущество, переданное, согласно исламской традиции, в дар мечети, медресе (школе) либо в ведение шейхов и улемов (общин).

Сохраняли свое значение традиции обычного права индусов, широкое распространение получили комментарии к отдельным дхармашастрам — Ману, Нараде и др. Комментарии к ним стали играть роль основного источника права. Самыми знаменитыми комментариями в средние века (после VI в.) стали Митакшара (комментарий к дхармашастре Яджнавалкьи, XI в.), несколько комментариев к Законам Ману (написаны в течение VIII—XIII вв.) и комментарий к самой практичной и упорядоченной с точки зрения законоведения и судопроизводства дхармашастре Нарада (составлена Асахайей еще в VII в.).

Комментарии к дхармашастрам были более приспособлены к потребностям правосудия, чем сами тексты дхармашастр, и в этом одна из заслуг их комментаторов, которые стали фактическими разработчиками важных законоведческих судебно-процессуальных правил и рекомендаций. Комментарии в целях удобства пользования ими стали изготовляться также в виде тематических сборников цитат (нибандх) по отдельным видам правового регулирования. К XIII в. — периоду мусульманского вторжения — в Индии сложились две влиятельные школы комментаторского законоведения, получившие названия Митакшара и Даябхага.

Средневековые комментаторы дают наиболее обстоятельное и комплексное истолкование термина «дхарма» как «долженствование». В дхарму, таким образом, стало входить «соблюдение ритуальной чистоты и юридических норм, морального долга и внешнего этикета. В дхармашастрах подробно говорится о том, как надлежит чистить зубы или испражняться, и здесь же о том, как делить наследство или опрашивать свидетелей в суде. И все это дхарма, «долженствование» (Вигасин А. А.).

Переписчики шастр Ману или Нарады, подобно европейским глоссаторам, снабжали их пояснениями, которые затем попадали в текст шастры. Именно так возникали разночтения и противоречия, сохраняющиеся и в самых поздних комментариях. Например, в Законах Ману говорится о выплате брачного выкупа как о благочестивом обычае (111. 38—40), но затем такой выкуп категорически осуждается как «продажа потомства» (111. 51—53). Похожим образом по-

скольку волны переселения племен начинались от границ Кореи. Положение стабилизировалось в правление династии Тан (618—907) и сменившей ее династии Сун (907—1279). Именно в этот исторический период Китай стал местом высокого уровня процветания, социальной стабильности. Однако эта стабильность и процветание были нарушены и приостановлены очередной волной вторжений варварских племен из внутренних частей Азии. Все это завершилось монгольским господством (1280—1368), приведшим к истреблению нескольких десятков миллионов населения и опустошению земледельческих районов. Восстановление хозяйственной стабильности и достижение нового процветания приходятся на правление династии Мин (1368-1644).

Для государственности периода Танской династии была характерна централизация управления с единообразием административных структур, в которых старая земельная аристократия была заменена новым слоем просвещенных чиновников, подбираемых на должности с помощью конкурсных экзаменов. Подъем орошаемого земледелия в долине Янцзы и южных районах страны содействовал подъему торговли и развитию городов.

Империя Тан делилась на 10 провинций (дао), на области (чжоу) и уезды (сянь). Чиновники, вплоть до уездных, назначались из центра. Существовал также Государственный совет, в котором были представлены управители шести ведомств. Структура ведомств была характерна для традиционного Китая. Разделение центрального аппарата на «шесть министерств» имело место еще в правление династии Чжоу (1112-—256 гг. до н. э.). И в танском Китае существовала эта практичная и удобная управленческая структура. Она включала управления (палаты) чинов (кадры), церемоний и налогов. Здесь же были представлены управление военное, общественных работ и ведомство наказаний. При императорском дворе существовали также служба подготовки императорских указов и ряд департаментов по обслуживанию особы императора во время его работы и отдыха. Танскую систему управления из шести министерств можно встретить затем у многих соседних народов в так называемых кочевых государствах — у киргизов, затем у киданей, чжурчженей, монголов, маньчжуров.

На должности отбирали с помощью закрытых экзаменационных испытаний для «обеспечения беспристрастности». Так была внедрена система средневекового идеала меритократии (власти достойных) и так древняя аристократия утратила привилегированные позиции в делах управления. Экзамены стали лифтом для любого жителя империи, но не для всех, поскольку должностей было гораздо меньше, чем желающих их занимать. Со временем ученые звания (за исключением высших) стали покупаться. Подготовка кадров велась в Академии Ханьлинь, ставшей по поручению императора участницей ко-

352 Часть первая. История прана и государства и древности и и средние века

дификаторской работы, а также Государственной академией сынов отечества (с 1382 г.).

Карьерное значение экзаменов не умалялось вследствие того, что чиновник, уже имеющий пост и ранг, после успешного прохождения экзаменационных испытаний получал в качестве вознаграждения новую почетную должность. Последняя весьма похожа на европейскую синекуру — должность, на которой человек только числится, при том что она сама существует только на бумаге, а все необходимые льготы и вознаграждения беспрерывно стекаются к обладателю должности. В минском государстве существовало 9 рангов и 18 степеней чиновных должностей, а дополнительно к ним существовало 42 почетные должности, которые также подразделялись на ранги и степени (в каждом ранге было две степени — главная и неглавная, очень похожие на степени академика и члена-корреспондента в ка- кой-нибудь академии наук в странах Европы).

В соответствии с рангами назначались жалованье, предоставлялись привилегии, регламентировалась одежда; жилище, способы передвижения. Помимо ротированных, существовали нерангированные чиновники, которые по роду деятельности (делопроизводители, контролеры и др.) довольствовались собственным практическим опытом и приобретенными навыками и не помышляли о высокой образованности и о прохождении государственных экзаменов.

Дальнейшее развитие эта система управления получает в минский период, после свержения монгольского господства династии Юаней. Императорская власть стала переходить по наследству старшему сыну, остальные сыновья получали княжества. Чиновная иерархия в этот период подразделилась на две крупные иерархии — дворцовую и ведомственную, причем в первой нередко верховодили приближенные к императору евнухи-чиновники. Их власть и влияние во многом напоминают статус временщиков при византийских императорах. Контроль над всей системой бюрократической иерархии осуществляли цензоры-прокуроры. Для этой системы было характерно совмещение административных полномочий с судейскими — суд на местах, начиная с уезда, вершил местный начальник.

В минском Китае возникло несколько инстанций централизованного контроля за судебными решениями низших инстанций. В их число входили Ведомство наказаний, Верховныйревизионный приказ.

Существовала Палата всеобщего контроля, которая следила за соблюдением обязанностей всем управленческим персоналом и принимала необходимые меры, в том числе судебные. Вместе с Ведомством наказаний и Верховным ревизионным приказом она составляла три высшие судебные инстанции страны, причем цензоры-ревизоры не только проверяли судебные протоколы и справедливость приговора, по и участвовали в допросах лиц, совершивших тяжкие преступления. Император обладал правом помилования и смягчения наказаний.

Во время кризиса Минской династии возник союз с маньчжурами, которые установили свою династию — Цинскую, просуществовавшую с 1644 по 1911 г. В эпоху ее правления произошло перераспределение собственности. Император (богдыхан) стал верховным собственником, который делился с родственниками и военачальниками, а также с солдатами и офицерами. На правах завоевателей маньчжуры присвоили себе привилегию на замещение всех должностей. Возникла девятиранговая система чиновничества. Чиновники стали носить особую одежду, вели особый образ жизни. Их стали называть в европейской литературе «мандаринами» (от «мандар» — управлять).

Законодательство: особенное и всеобщее в законодательном регулировании. Танский кодекс.

Законы династии Мин

Законодательство: особенное и всеобщее в законодательстве сред-

невекового Китая. Для средневекового Китая характерно появление династийных сводов законов, у истоков которых обычно находился основатель династии. Как и в Византийской империи, здесь практиковалось заимствование из предшествующего династийного законодательства. Так, в 1647 г. усилиями маньчжурских сановников и судей был создан кодекс, во многом воспроизводивший законодательство Минской династии. Самыми разработанными кодификациями начального периода средневековья стали законы династии Тан (618—907) и династии Сун (907—1279). Династия монгольских правителей Юань (1280—1368) предпочла подражание издревле существующим порядкам и превратила в законы специально отобранные судебные прецеденты. Основатель Минской династии Чжу Юаньчжан задолго до вступления на императорский престол уделял большое внимание проблеме создания прочного и долговременного свода законов.

В предисловии к «Законам Великой династии Мин», ставшим крупнейшим законодательным памятником минской эпохи (1368— 1644 гг.), император выразил свои ожидания и надежды относительно социального эффекта вводимых законов в следующих словах: «Я, владея Поднебесной, подражал древности в осуществлении управления, постигал ритуалы, дабы руководить народом, устанавливал законы, дабы обуздывать непослушных, публиковал распоряжения в качестве декретов, проводил в жизнь все это уже в течение долгого времени, но что поделать, нарушители законов продолжали появляться один за другим. Отсюда возникли пять видов наказаний и жестокие законы, чтобы наказывать их (нарушителей)... Отредактировав написанные законы, мы составили книгу и отпечатали ее

354 Часть первая. История права и государства в древности и в средние пека

для распространения в столице и на местах, дабы сановники и народ знали, чего придерживаться» (пер. Н. П. Свистуновой).

Весьма выразительно и напутствие императора законодательной комиссии, в котором Чжу Юаньчжан высказывает такие же пожелания относительно ясности и простоты положений кодифицируемых законов, которые затем будут высказывать многие европейские законодатели, в том числе Наполеон, создатель Гражданского кодекса французов. В напутствии говорилось: «В законах ценятся простота и соответствие, необходимо сделать так, чтобы язык их был точным, основные положения ясными и каждый человек легко понимал их. Если статей слишком много и одно дело можно толковать так и сяк, то возникает возможность облегчать и утяжелять наказания. В результате безнравственные и корыстолюбивые чиновники могут плести интриги и совершать злоупотребления, поэтому такие законы годны для тех, кто жесток и бесчеловечен, и, наоборот, губительны для честных и добропорядочных людей. Это нехорошие законы. Нужно стремиться добиваться максимальной точности, чтобы таким образом устранить многочисленные злоупотребления» (пер.

Н. П. Свистуновой).

Среди европейских синологов распространено убеждение, что китайские законы имеют преимущественно карательную направленность. Это суждение правомерно лишь отчасти. Действительно, сами слова «закон» (фа) и свод законов (люй) обычно обозначают законы уголовные. Исторически сложилось так, что уголовные (карательные) законы и своды законодательства получили в Китае наибольшее развитие и этим сильно удивили в свое время многих европейских историков права. Однако и старые, и средневековые кодексы включали довольно широкий круг законов военных, гражданских и административных. Такое соотношение отраслей законодательной деятельности объясняется тем, что в Китае, как и в других районах мира, древнее и средневековое законодательство было воплощением одновременно законных и моральных требований, а также смешением уголовного и гражданского законодательства. При этом весьма важную и своеобразную часть таких законодательств составило законодательство административное, поскольку Китай всегда был страной централизованного и даже сверхцентрализованного управления делами государства.

Особенно явственно комплексный, многоотраслевой характер династийного законодательства проявил себя в минском кодексе XIV в. Все законы, изложенные в 460 статьях, собраны в 30 главах, но параллельно законы также подразделяются соответственно традиционным для Китая шести ведомствам, названия которых указывают одновременно на отраслевой характер законодательного регулирования. Законы подразделяются на законы по ведомству чинов, ведомству финансов, ведомству церемоний, военному ведомству, ведомству наказаний и ведомству работ. «Ведомственным» разделам кодекса

предпослано вступление из 47 статей, названное «Меры наказаний и принципы применения законов», что дает основание отнести способ построения кодекса к разновидности, именуемой в европейской традиции пандектной системой изложения законов (вначале излагаются общие принципы и определения, а затем нормы законоположений по отраслям или областям регулирования).

В фундаментальном исследовании тангутского права и текста «Измененного и заново утвержденного кодекса девиза царствования Небесное процветание» (XII в.), во многом скопировавшего образцы кодексов Танской и Сунской династий, Е. И. Кычанов распределил объекты тангутского законодательства по следующим отраслям и областям законодательного осмысления и регулирования: учение о преступлении, применение наказаний, процессуальное право, уголовное право, гражданское право, административное право — центральный аппарат управления, административное право — местная администрация, административное право — правовое положение буддийских общин и даосских монахов в тангутском государстве, военное право.

Китайское средневековое законодательство сосуществует с обычным правом, для которого характерно использование принципа равновозмездности {талиона) либо откупа от наказания (композиции) и изгнания преступника из рода-племени (атимия). В танском Китае изгоняли, например, убийцу, поскольку кровная месть внутри рода и племени не применялась. Чужаки для племени не охранялись ни обычаем, ни религиозным запретом. Так, у предков тангутов мститель давал клятву в том, что, пока не отомстит, не будет есть хлеба (только овощи) и «пусть мужчины и женщины в моем роде покроются паршой и облысеют, пусть подохнет скот, пусть змея заползет в мое жилище». Мститель носил на одежде отличительный знак — свидетельство его обязанности кровной мести. Иногда он специально взъерошивал волосы на голове, мазал лицо грязью, ходил босой и возвращался к нормальной жизни только после того, как обезглавливал врага. Китайские администраторы, управлявшие тангутскими племенами в X—XI вв., в случае возникновения конфликтов между тангутами «подбирали справедливого человека, умелого оратора» или высылали на место чиновника для того, чтобы выяснить, кто прав, кто виноват, и чтобы убийца уплатил выкуп, либо — в случае более обширного конфликта — поручали примирить конфликтующих «по их собственным законам и обычаям».

Кодифицированное собрание законов имело несколько разновидностей. Так, свод военных законов в тангутском государстве Си Ся (982—1227 гг.) имел название «Яшмовое зерцало». Зеркало из яшмы еще в древнем Китае почиталось как «символ пути чистоты и света, пути порядка и управления, основанного на законе и справедливости» (Кычанов Е. И. Жизнь Темучжина, думавшего покорить мир. М., 1995. С. 22).

356 Часть первая. История права и государства в древности и в средние века

Со времени династии Тан собрания законов разной силы и степени важности подразделялись на четыре группы: люй, лин, кэ и ши. Законы «люй» фиксировали преступления и содержали точные меры наказания. Законы «лин» обеспечивали процесс властного администрирования в обществе и государстве путем установления правил и образцов, а также предписаний для взаимоотношений между «благородными» и «презираемыми», а также между знатными и низкорож- денными. Законы «кэ» и «ши» также относились к области административных отношений, но уже не в обшегосударственном масштабе, а в пределах административно-властного управления ведомств. Они регулировали правила награждения, субординации, а также правила и инструкции, относящиеся к внутреннему распорядку.

Наряду с кодексами существовало своеобразное «указное право» императоров, которое затем в виде кратких записей решений и постановлений с добавлениями составляло особый жанр законодательствования и специфический источник права — собрание указов («чи»), или китайскую разновидность прецедентного императорского права. Иногда собрания указов — «чи» — выполняли роль новых уголовных законов (во времена династии Сун), и практикующий судья сначала смотрел в сборник указов, а затем в уголовный кодекс. И хотя указы низводили кодекс до вспомогательного средства, его действие никогда не отменялось.

Таким образом, средневековое китайское законодательство обладало такими особенностями перехода от обычного права к закону (замена кровной мести откупом, наказания композицией и атимией) и такими своеобразными чертами законодательного регулирования (кодексы, императорские указы), которые могут рассматриваться сразу в двух измерениях — как своеобразные черты эволюции правовых институтов всего дальневосточного региона и как пример вполне узнаваемых общих черт, сходных с признаками эволюции права и законодательства в странах европейского региона.

Исследования российских китаеведов последних лет сделали возможным более конкретно, чем раньше, обсудить вопросы происхождения и исторической эволюции права и законов на конкретных образцах законотворчества и соответствующих комментариев к ним юристов, историков и этнографов. Недавнее исследование генезиса ритуалов и правил этикета с их поразительной устойчивостью на протяжении многих веков также дает основания для нового сопоставления истории норм ритуальных с нормами морали и нормами, установленными законом, в их определенном социальном и культурном назначении.

Краткое господство легизма в период империи Цинь (221—206 гг. до н. э.), во многом способствовавшего превращению заурядного княжества во всекитайскую державу, продемонстрировало также ограниченность возможностей командной силы законов и связанного с ними контроля и принуждения. В этот период расхождения между