Лекция 7. Теоретические концепции международных отношений 19 - первой половины 20 вв. Российские геополитические теории.

Российская геополитическая традиция складывалась под влиянием разнородных факторов.

В течение многих столетий Россия стремились укрепить свое положение, обеспечить будущее путем оптимизации территориальной самодостаточности — шла борьба за выход к торговым путям и, прежде всего к морям, к удобным проливам, долинам судоходных рек, к районам с крупными залежами полезных ископаемых и т.п.

На российские геополитические идеи оказал влияние такой фактор, как внешняя угроза. Поскольку россияне расселились на обширных пространствах Европы и Азии, заняв важные стратегические позиции между такими разными цивилизациями, как христианский Запад и преимущественно мусульманский Восток, и к тому же обладали огромными запасами полезных ископаемых, они стали объектом постоянного давления извне.

В XVI в. Русское централизованное государство воевало с Речью Посполитой, Ливонским орденом и Швецией 43 года, в XVII в. — 48 лет. Молодая Российская империя в XVIII в. провела в войнах с Турцией, Швецией, Польшей, Пруссией 56 лет. В XIX в. она воевала с наполеоновской Францией и королевской Великобританией, с Ираном и Турцией. В первую половину XX в. из 50 лет на войны с участием вооруженных сил России (СССР) пришлось 24 года. Россия (СССР) неоднократно спасала европейскую цивилизацию от уничтожения: так было в годы монгольского нашествия в XIII в., в период Отечественной войны с Наполеоном 1812 г., во время Второй мировой войны (1939—1945), когда СССР противостоял планам установления на планете фашистского господства тысячелетнего рейха.

В большинстве войн, в силу объективных обстоятельств своего географического расположения Россия была вынуждена принимать на себя первый, самый сильный удар врага и нести самые тяжелые издержки военных конфликтов. Значительные силы требовались чтобы восстановить разрушенное, возродиться духом, не стать колониальным придатком более сильных соседей.

Безопасность страны была одним из главных геополитических императивов России. Историк С.М. Соловьев писал:

Россия есть громадное континентальное пространство, не защищенное природными границами, открытое с востока, юга и запада. Основанное в такой стране, русское государство изначала осуждалось на постоянную тяжелую изнурительную борьбу с жителями степей... Бедный, разбросанный на огромных пространствах народ должен был постоянно с неимоверным трудом собирать свои силы, отдавать последнюю тяжело добытую копейку... чтобы сохранить главное благо — народную независимость...

Ни у одной европейской страны не было такой длинной и уязвимой границы, нуждающейся для охраны в многочисленных гарнизонах. Россия была вынуждена всегда иметь мощную армию, а со временем создать и достаточно сильный флот. Иногда Россия вступала в войны по своей инициативе. В войнах с соседними государствами Россия преследовала вполне психологически понятную цель — не иметь у своих рубежей потенциально сильных противников. Но агрессивность в отношении соседей часто диктовалась неумолимыми тенденциями внутреннего развития, стремлением увеличить площадь земельных угодий и людские ресурсы. Этим объясняется отсутствие в Российской империи тенденций геноцида в отношении присоединяемых народов (что наблюдается в некоторых бывших советских республиках по отношению к русским). Старые и новые земли становились единым жизненным пространством, без их разделения на свою и чужую землю.

А.И. Герцен писал — Каждый русский сознает себя частью всей державы, сознает родство свое со всем народонаселением. От того-то, где бы русский ни жил на огромных пространствах между Балтикой и Тихим океаном, он прислушивается, когда враги переходят русскую границу, и готов идти на помощь Москве так, как шел в 1612 и 1812 годах.

Эти качества русского народа хорошо сознавались государственными деятелями других стран. Первый рейхсканцлер германской империи О. Бисмарк говорил:

Даже самый благоприятный исход войны никогда не приведет к разложению основной силы России, которая зиждется на миллионах собственно русских... Эти последние, даже если их расчленить международными трактатами, так же быстро вновь соединятся друг с другом, как частицы разрезаемого кусочка ртути. Это неразрушимое государство русской нации, сильное своим климатом, своими пространствами и ограниченностью потребностей....

Геополитический код России

В результате воздействия разнообразных факторов Россия сформировала оригинальный геополитический код — набор политико-географических предположений, которые лежат в основе международной политики страны.

Он включает определение государственных интересов, идентификацию внешних угроз этим интересам, планируемое реагирование на такие угрозы, обоснование такого реагирования.

В его основе лежит тип политической культуры т.е. совокупность принятых в стране (как официально, так и неофициально) политических норм, правил, принципов и обычаев, которые накладывают довольно жесткие (хотя и подчас внешне незаметные) ограничения на поведение и рядового гражданина, и политического деятеля, на диапазон возможностей как при выработке каких-либо политических программ, так и во вполне конкретных политических действиях. Политическая культура выступает в качестве фундамента, на котором строится здание реальной политики. В том случае, если замысел политического деятеля вступает в столкновение с политической культурой народа, он неизбежно отторгается им или искажается до неузнаваемости в процессе реализации, т.е. имеет место эффект «сопротивления среды».

В отечественной исторической и философской литературе с середины XIX века сложилась традиция объяснять особенности политического развития и исторического пути России природно-климатическими и географическими факторами, и в этом «западники» и «славянофилы-почвенники» проявили удивительное единодушие. В наиболее четком виде эта концепция выразилась в тезисе Л.Н. Гумилева о непреодолимой власти отрицательной изотермы января, разделившей население Европы на западноевропейский (романо-германский, протестантско-католический) и российский (православный) суперэтносы.

Все эти особенности политгенеза оказали заметное влияние на геополитические представления и сформировали русскую геополитическую традицию. Можно утверждать, что у России есть свой специфический геополитический код, подпитываемый тем, что в цивилизационном плане, как показал А. Тойнби, русская культура является «дочерней» по отношению к византийской. Византийская традиция стала в России одним из его системообразующих факторов.

Россия унаследовала от Византии функцию буфера и посредника между Востоком и Западом с соответствующими политико-культурными установками на терпимость и стремление к синтезу достижений Европы и Азии.

Немаловажно, что среди унаследованных от Восточной Римской империи особенностей находится своеобразный космополитизм, надэтнический, наднациональный «интернационалистский» характер власти и государственности. А. Тойнби определял эту особенность политической культуры «восточно-христианской цивилизации» как стремление к созданию и сочетанию универсального государства и универсальной церкви. Своеобразие России заключается и в том, что у нее прерывная история. Как писал Н. Бердяев:

В России в силу ряда исторических обстоятельств государство занимает доминирующее положение в общественной жизни. В России на протяжении многих веков не государство естественным путем вырастало из гражданского общества, а гражданское общество развивалось под жестким патронажем государства. Демократические права и свободы в России, как правило, не завоевывались обществом в упорной борьбе, а даровались милостью монарха. Даже перестройка (80-е годы), которую в историческом плане можно расценивать как буржуазную революцию, была предпринята руководящей элитой, а не народными массами. Переход к демократии был провозглашен лидерами отнюдь не демократической партии (КПСС). Можно сказать, что этатизм является принципом общественной жизни в России: государство доминирует, общество занимает подчиненное положение, что обусловливает неравноправные отношения между государством и индивидом.

Геополитические концепции в России располагались по оси «Запад — Восток» и акцентировала внимание на духовных (религиозных) и антропологических (черты национального характера) факторах, связывающих человека с пространством, и формах контроля за ним.

Панправославная идея - «Москва — Третий Рим»

Идея исключительности России, ее особого предназначения в мировой истории была сформулирована в концепции русского мессианства. Мессианская панправославная идея «Москва — Третий Рим» возникла на рубеже XV—XVI вв.

Этому способствовал объединительный процесс Русских земель вокруг Москвы в XIV—XVI вв., который привел к интенсивному экономическому, политическому и культурному развитию, формированию национального самосознания. В этих условиях нужна была духовная опора, способная интегрировать земли Московского государства после 200-летнего господства татаро-монгольского ига, обеспечить цивилизационную идентичность ее населения.

Духовной геополитической доминантой со времен Киевской Руси выступало христианство, которое было принято в 988 г. и оказало большое влияние на ее культуру. Через христианство Русь оказалась приобщенной к культуре античного мира и Византии.

Русская православная церковь первоначально находилась в подчинении Константинопольской. Однако в 1439 г. Константинопольская церковь, надеясь на помощь стран Западной Европы в борьбе с турками, заключила с римско-католической церковью Флорентийскую унию, по которой признавалось главенство папы римского над всей христианской церковью. Однако вскоре Флорентийская уния была разорвана. Русская православная церковь стала автокефальной — самостоятельно избирающей своего главу. После взятия в 1453 г. турками Константинополя и падения Византийской империи лишь Московское царство оставалось независимым православным государством.

Брат последнего византийского императора Константина Фома Палеолог нашел со своей семьей убежище в Риме. Папа римский Павел II предложил дочь Фомы Палеолога Софью в супружество Ивану III (овдовевшему в 1467 г.), надеясь посредством этого брака вновь присоединить Москву к Флорентийской унии. Брак состоялся в 1472 г., но он не оправдал надежд папы римского и в то же время сыграл большую роль в возвышении монархической власти в Москве благодаря родству великого князя с византийской царевной и ее личным властным качествам. Великий князь стал как бы преемником византийского императора, почитавшегося главою всего православного мира. В сношениях с малыми соседними землями был узаконен титул царя всея Руси. С конца XV в. на печатях Московского государства появился византийский герб — двуглавый орел, который комбинировался с прежним московским гербом — изображением Георгия Победоносца. Распространилось сказание о том, что «шапка Мономаха», хранящаяся в настоящее время в Московском Кремле, была прислана в Киев императором Константином Мономахом для венчания на царство великого князя киевского Владимира Мономаха, от которого якобы ведут свой род московские государи.

Возвышение Московского государства как нового центра Русских земель вместе с заключением брака Ивана III с Софьей Палеолог привели к тому, что теперь Москва считалась наследницей Константинополя (Второго Рима). Москва провозглашается Третьим Римом — последним и вечным царством всего православного мира.

Панправославное мессианство, покровительство единоверным народам получило яркое выражение в послании игумена псковского Елеазарова монастыря Филофея, в котором он писал, что «два Рима пали, третий стоит, а четвертому не бывать». Следует заметить, что Третий Рим не заменяет, не повторяет своих предшественников, он представляет собой новое царство взамен двух падших.

Концепция культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского

Впервые цивилизационный анализ в геополитике был использован русским мыслителем Н.Я. Данилевским (1822—1885) в работе «Россия и Европа», вышедшей в свет еще в 1871 г. В ней он сформулировал концепцию культурно-исторических типов, или цивилизаций. Н.Я. Данилевский ввел в геополитику понятие «цивилизация» в качестве единицы геополитического анализа. По его мнению, цивилизация (или культурно-исторический тип) — это совокупность народов, обладающих языковой, территориальной, нравственно-психологической, культурной и политической общностью.

Данилевский выделяет 11 цивилизаций, или культурно-исторических типов: египетскую, ассирийско-вавилонско-финикийско-халдейскую (древнесемитскую), китайскую, индийскую, иранскую, еврейскую, греческую, римскую, аравийскую (новосемитскую), европейскую (романо-германскую) и славянскую. Еще две цивилизации — перуанская и мексиканская — были насильственно разрушены на ранних стадиях развития.

По мнению Н.Я. Данилевского, цивилизация представляет собой живой организм, возникающий и развивающийся в пространстве по определенным законам. Он сформулировал пять основных законов развития цивилизации.

1) Всякое племя или семейство народов, характеризуемое отдельным языком или группою языков, довольно близких между собою, составляет самобытный культурно-исторический тип, если оно вообще по своим духовным задаткам способно к историческому развитию и вышло уже из младенчества.

2) Дабы цивилизация, свойственная самобытному историко-культурному типу, могла зародиться и развиваться, необходимо, чтобы народы, к нему принадлежащие, пользовались политической независимостью.

3) Начала цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам другого типа. Каждый тип вырабатывает ее для себя при большем или меньшем влиянии чуждых, ему предшествовавших или современных цивилизаций.

4) Цивилизация, свойственная каждому культурно-историческому типу, тогда только достигает полноты, разнообразия или богатства, когда разнообразны этнографические элементы, его составляющие, — когда они, не будучи поглощены одним политическим целым, пользуясь независимостью, составляют федерацию, или политическую систему государств.

5) Каждый культурно-исторический тип проходит определенные «фазисы эволюции» или ступени развития по аналогии с жизненным циклом растений, животных и человека: цивилизации и народы, их составляющие, рождаются, достигают различных ступеней развития, стареют, дряхлеют и умирают.

Таким образом, рост цивилизации возможен лишь при условии многообразия организационных форм народов, составляющих культурно-исторический тип.

Данилевский выделяет четыре разряда культурной деятельности, каждый из которых в большей или меньшей степени соответствует определенному культурно-историческому типу: религиозную, культурную в узком смысле, политическую и общественно-экономическую деятельность.

Данилевский был убежден, что не может быть особых, привилегированных культурно-исторических типов, поскольку ни одна цивилизация не может создать «окончательные», универсальные формы общественного устройства. Прогресс состоит не в том, чтобы всем идти в одном направлении, а в том, чтобы все поприще исторической деятельности человечества исходить во всех направлениях.

По его мнению пространственными отношениями между государствами управляют не законы развития наций, а законы распространения цивилизаций. Воздействие одного типа на другой осуществляется следующими способами:

= самый простейший способ — пересадка с одного места на другое посредством колонизации (греки и Южная Италия и Сицилия; англичане — Северная Америка и Австралия);

= прививка, что часто понимают под передачей цивилизации (Александрия и Египет);

= действие, уподобляемое влиянию почвенного удобрения на растительный организм (Греция и Рим, Рим и Греция — на романо-германскую Европу).

Цивилизационное освоение пространства позволило ему подойти к пониманию основных геополитических закономерностей ее развития в пространстве.

Закон сохранения запаса исторических сил. Он проявляется в том, что в начале истории цивилизации, в этнографический период ее развития интенсивное освоение своего пространства цивилизация начинает лишь в некоторых частях, находящихся в особенно выгодных географических условиях или в близких, непосредственных отношениях с народами, достигшими более высокого уровня культурного развития.

Опасностью в геополитике Данилевский считал отрыв от национальных истоков, денационализацию пространства. Как ни важны при обыкновенном мирном течении жизни экономические и финансовые вопросы, торговые, колониальные или дипломатические выгоды, все они отступают на задний план, когда дело идет о духовной жизни и смерти народов, т.е. об исполнении ими исторического призвания. Для народов и государств, так же как и для частных лиц, всевластные миллионы теряют свое значение тогда, когда разыгрывается вопрос жизни и смерти. Здесь Данилевский подходит к формулировке еще одного геополитического закона — о защите пространства с помощью дисциплинированного энтузиазма. В периоды испытаний и кризиса народной жизни на первый план выступают два нравственных двигателя, при посредстве которых только и возможно то напряжение всех сил народных, которое все сокрушает и ничем само сокрушимо быть не может: «Это — дисциплина, или дар повиновения, или энтузиазм, или беспредельная готовность к самопожертвованию».

По Н.Я. Данилевскому цивилизации в политическом плане проходят следующие стадии, соответствующие таким этапам, как зарождение — расцвет — упадок:

— племя (этноязыковое сообщество);

— союз (федерация) или политическая система государств, пользующихся политической независимостью;

— политическое целое, политически централизованное государство (империя).

Сегодня политики и правительства, пытаясь добиться поддержки населения и сформировать коалиции, все реже апеллируют к национальному сознанию, все чаще обращаются к общности религиозных и культурных ценностей. XX век очертил свое поле геополитических исследований, не ограниченное рамками национальных государств. Это диалог культур, диалог цивилизаций.

Теория византизма К.Н. Леонтьева

Русский мыслитель К.Н. Леонтьев (1831 — 1891) разработал теорию византизма — концепцию цивилизационного развития, отличную от Н.Я. Данилевского. Согласно ей, приоритетным для развития цивилизации является духовная, идейная основа. Он противопоставил византизм, общая идея которого, по его мнению, слагается из нескольких отдельных идей — религиозных, государственных, нравственных, философских и художественных — аморфному, ни в чем конкретно не выраженному «славянству», т.е. заменил этноязыковую основу культурно-исторического типа духовным единством. Византизм в государстве означает самодержавие; в религии — аутентичное христианство, отличающееся от западных церквей с их ересями и расколами; в нравственной области — отрицание высокого значения человеческой личности и идеи единого человечества. В основе византизма — «римский кесаризм, оживленный христианством», который «дал возможность новому Риму (Византии) пережить старый Италийский Рим на целую государственную нормальную жизнь...». Леонтьев видел в византизме особую форму социального реформаторства, в основе которой лежала идея создания нового типа русской социальной жизни. Это был утопический проект перенесения социально-экономического опыта византийской цивилизации на российскую почву.

Согласно Леонтьеву, в основе освоения геополитического пространства лежит триединый процесс, который свойственен всему существующему — и жизни человеческих обществ, государствам и целым культурным мирам. Его стадиями являются: 1) стадия первоначальной простоты; 2) стадия цветущего объединения и сложности; 3) стадия вторичного смесительного упрощения.

Особое внимание автор уделяет второй стадии — стадии цветущего объединения и сложности, соответствующей расцвету цивилизации.

Геополитическая доктрина евразийства

Евразийство возникло в 1921 г. в Европе в среде русских эмигрантов и существовало до начала Второй мировой войны. Его отсчет ведется с 1921 г., когда в Софии увидел свет первый сборник евразийцев «Исход к Востоку». Главная идея евразийства состояла в обосновании лидерства России в антиевропейском глобальном движении. В отношении Азии у евразийцев была достаточно абстрактная и романтичная позиция: они возлагали большие надежды на плодотворность взаимодействия России с азиатскими культурами. В 1926 г. в Европе появилась их программная работа «Евразийство. Опыт систематического изложения».

Наиболее известными евразийцами были географ П.Н. Савицкий (1859—1968), филолог князь Н.С. Трубецкой (1890-1938), историк Г.В. Вернадский, богослов Г.В. Флоровский (1893—1979) и др. Ведущее место среди евразийцев занимал П.Н. Савицкий, автор теории «месторазвития».

Евразийство представляет идейно-философское течение, основанное на тезисе о том, что Россия, занимающая срединное пространство Азии и Европы, лежащая на стыке двух миров — восточного и западного, представляет особый социокультурный мир, объединяющий оба начала, при доминирующей роли азиатского компонента. Обосновывая свою «срединную» позицию, евразийцы писали: «Культура России не есть ни культура европейская, ни одна из азиатских, ни сумма или механическое сочетание из элементов той и других. Ее надо противопоставить культурам Европы и Азии как срединную евразийскую культуру». На смену Европе и Западу, исчерпавшим свои духовно-исторические потенции, шла мессианская Россия как самобытная евразийская цивилизация.

В свое время публицист и историк П.И. Милюков в дискуссии с евразийцами замечал, что Россия, несмотря на свое положение в Европе и Азии, по своим глубинным корням византийско-греческое, славянское и европейское государство. Европеизация России — это не продукт заимствования, а результат внутренней эволюции, одинаковой с Европой, но лишь задержанной по условиям среды. Эти тормозящие «условия среды» были обусловлены азиатчиной, поскольку Россия брала далеко не лучшее, чем была богата Азия.

Заметный всплеск интереса к идеям евразийцев в современных условиях связан с поиском Россией собственной геополитической ниши в ситуации «однополярного мира».

Ключевым понятием в геополитической доктрине евразийцев, как и всей русской школы геополитики, является категория месторазвития. Концепция евразийцев основана на положении о том, что Россия — это не Европа и не Азия, она является исключительной страной, непохожей на Европу и имеющей большое родство с Азией. Россия — это отдельный, своеобразный, целостный и органичный мир, именуемый Россия-Евразия, самодостаточный мир, географические и политические границы которого исторически совпали с границами Российской империи.

Существует множество интерпретаций термина «месторазвитие». Одно из них принадлежит Г.В. Вернадскому:

Под месторазвитием человеческих обществ мы понимаем определенную географическую среду, которая налагает печать своих особенностей на человеческие общежития, развивающиеся в этой среде.

В этом определении социально-историческая среда и географический фактор взаимовлияют друг на друга, образуя единое целое. По этой причине история развития Русского государства есть процесс приспособления русского народа к своему месторазвитию — Евразии, а также и адаптация всего пространства Евразии к хозяйственно-историческим нуждам русского народа.

Действительно, в русской истории можно наблюдать различные типы больших и малых месторазвитий. Целостным месторазвитием являлись каспийско-черноморская степь, речные области — объединение леса и степи (Днепровско-Киевская, Волжско-Болгарская). Большим месторазвитием является вся Евразия как цельный географический мир. Именно в рамках этого мира образовались такие крупные империи, как скифская, гуннская, или монгольская, а позже империя Российская. В процессе образования Российской империи русские не только воспользовались географическими предпосылками евразийского месторазвития, но и в значительной степени создали «свою» Евразию как единое целое, приспособив к себе географические, хозяйственные и этнические условия Евразии.

Законченный вид это понятие приобретает в концепции месторазвития П.Н. Савицкого. Она очень близка к органицистской школе Ф. Ратцеля. Именно «месторазвитие» выступает объединяющим началом России-Евразии при всей национальной, расовой, религиозной, культурной, языковой, идеологической мозаике.

Согласно П.Н. Савицкому, географическое положение России можно понять через анализ отношений центра и периферии. Здесь сходство с моделью Хартленда X. Маккиндера. Россия как часть Старого Света есть некое целостное единство, в котором противостоят, с одной стороны, окраинно-приморские области, простирающиеся от Китая до Западной Европы включительно, а с другой — его внутренние районы.

Отрыв России-Евразии от Мирового океана породил особый уклад хозяйствования. Огромные размеры территории и наличие природных богатств постоянно подталкивают Евразию к осознанию своей экономической самодостаточности, превращению ее в автономный «континент-океан». Евразия в строгом смысле слова, отмечают евразийцы, подразделяется уже не на Европу и Азию, а на несколько сегментов: срединный континент (собственно Евразия) и два периферических мира: а) азиатский (Китай, Индия, Иран); б) европейский, граничащий с Евразией примерно по линии: реки Неман — Западный Буг — Сан — устье Дуная. Последняя граница является водоразделом двух колонизационных волн с Востока и Запада.

Такое географическое положение России-Евразии способствовало объединению и синтезу двух начал Старого Света — Востока и Запада. Образовался новый тип культуры с чертами материковой (континентальной) культуры в противовес океанической, а точнее, атлантической культуре Европы, Америки и, вообще, британо-атлантической модели развития. В России-Евразии осуществлен синтез европейского и азиатского начал.

Евразийцы выступали против панславизма, говоря, что он был создан поборниками российской великодержавности по подобию пангерманизма. Они поддержали «формулу» Леонтьева: славянство есть, славизма нет.

Евразийцы негативно относились к идеи европоцентризма, европейского превосходства. Под ее влиянием неевропейские народы начали рассматривать европейскую культуру в качестве эталона и приходили к выводу о своей национальной неполноценности. Результатом этого стал отказ от национальных культур и национальных корней. Желание «догнать» Европу породило стремление перескочить через необходимые ступени собственного исторического развития.

Евразийцы отвергали либеральное государство как слабое, а парламентскую демократию как извращенную форму правления, рассматривая ее скорее как олигархию. По мнению Савицкого, евразийское государство должно иметь форму идеократии, быть механизмом реализации идеи, которая в качестве духовного импульса транслируется сверху вниз.

Идея идеократии могла принимать самые различные формы: теократия, «народная монархия», национал-диктатура, партийное государство. Неизменно одно: во главе такого типа государства должен стоять особый класс «духовных вождей». Для их распознания он ввел понятие «географическая личность». Достоинство такой личности состоит в способности подняться над материальной необходимостью, органически включать физический мир в единый духовно-созидательный импульс глобального исторического творчества.

Ключевой тезис, который явно проводился в работах евразийцев, состоял в том, что азиатский фактор играл более существенную роль, чем славянский, в формировании и государственности, и российской концепции культуры.

Савицкий отмечал, что благодаря татаро-монгольскому нашествию Россия обрела свою геополитическую самостоятельность и сохранила свою духовную независимость от агрессивного романогерманского мира. Евразийцы считали, что «впервые евразийский культурный мир предстал как целое в империи Чингисхана». Подъем Русского государства с середины XV в. и до середины XVIII в. характеризуется восхождением Московского государства в качестве преемника и наследника Золотой Орды.

Идеи евразийцев подвергались серьезной критике по многим направлениям.

Неоевразийство Л.Н. Гумилева

Идеи основателя геополитической доктрины евразийства П.Н. Савицкого оказали огромное влияние на крупнейшего российского географа и историка Л.Н. Гумилева (1912—1992).

Хотя в своих работах Гумилев геополитические темы прямо не затрагивал, однако его теория этногенеза и этнических циклов имеет глубокий геополитический смысл для формирования российской геополитической науки. Термин «этнос» ввел в международный научный обиход в 1921 г. русский ученый С.М. Широкогоров (1887— 1939) в качестве собирательного термина для обозначения этнических общностей.

В научной литературе сложились два основных подхода в определении этноса:

1. Этнос — это исторически возникшая общность (форма социальной организации) людей, которая обладает общностью территории, языка, культуры, религии, другими общими признаками. Сторонники данного подхода исходят из того, что этнос явление социальное, ибо он не существует вне собственных социальных институтов различных уровней — от семьи до общества. Следовательно, этнос подчинен законам развития общества и потому не имеет собственных закономерностей. Социальное в широком значении, утверждают они, включает в себя и этническое. Значит сами этносы представляют собой социальные институты.

2. Этнос — это устойчивый, естественно сложившийся коллектив людей, противопоставляющий себя всем другим аналогичным коллективам, что определяется ощущением комплементарности, и отличающийся своеобразным стереотипом поведения, который закономерно меняется в историческом времени. Сторонники этого подхода исходят из того, что этнос явление биологическое (природное), это система, являющаяся связующим звеном, «мостом» между социальным и биологическим, явление, в котором биологические признаки играют определяющую роль.

Л.Н. Гумилев полагал, что сущностью этноса, его единства является стереотип поведения: «мы такие-то, а все прочие другие (не мы)». В этносе, в отличие от общества, работают не сознательные решения, а ощущения и условные рефлексы. Поведение каждого этноса — это способ его адаптации к своей географической и этнической среде.

Л.Н. Гумилев считал этносы биологическими явлениями и классифицировал их по стереотипу поведения, фазам этнического развития. По его мнению, этнос возникает из обязательного смешения нескольких этнических субстратов и (или) при наличии дополнительного фактора — пассионарного толчка, который представляет собой микромутацию, вызывающую появление пассионарного признака в популяции и приводящую к возникновению новых этнических систем в затронутых ею регионах.

Пассионарный толчок проходит на поверхности планеты в виде полос шириной 200—400 км и длиной примерно 0,5 окружности Земли. Его признак — массовое появление на некоторой территории сверхактивных людей, начинающих ломать существующие традиции и создавать новый этнос. Возникнув этнос проходит ряд закономерных фаз развития, т.е. имеющих временные рамки, стадий процесса этногенеза (развития этноса), которые определяются направлением, скоростью и пределами изменения в данном этносе «пассионарного напряжения», т.е. степени влияния, возможности и способности пассионариев (индивидов энергоизбыточного типа) проводить в жизнь свои поведенческие установки. Продолжительность жизни этноса, как правило, одинакова и составляет от момента толчка до полного распада около 1500 лет, за исключением случаев, когда нормальный ход его развития прерывается искусственно — в результате агрессии, иного действия или события. Фазы, на которые разделяется процесс жизни этноса, характеризуют различные этапы его существования, его «возраст».

В современном мире насчитывается более двух тысяч этнических общностей. Их количество продолжает изменяться. Одни этносы возникают, другие распадаются и исчезают. Эволюция этносов, их возникновение и распад относятся к числу самых глубинных процессов, определяющих прогресс человечества и, возможно, сам факт его существования.

Основная идея евразийства — идея о существовании целостной евразийской нации, развивающейся на почве объединяющей идеи православия, была мифом. Эта идея национальной исключительности была искусственной конструкцией. Более того, характерной чертой современного развития России стало стремление значительных слоев населения войти в семью европейских народов Запада. Европейская идентичность рассматривается как условие демократических ценностей и всесторонней модернизации России.

Теория национальной исключительности H.A. Бердяева

С определенной долей условности к числу теорий, представленных в рамках данного подхода, можно отнести взгляды известного российского философа H.A. Бердяева (1874—1948), который разработал особую концепцию, характеризующую специфику геополитического развития Российской империи.

По мнению H.A. Бердяева, бесформенность русского пространства исполнена особой религиозности, поэтому удержать это пространство может только вера, только дух. Борьбу за пространство русский человек понимал как борьбу за ценности, за творческую силу, а не за элементарные материальные интересы и богатства земли. В русском сознании представления о борьбе за пространство по большому счету всегда связаны с идеей о духовном преобладании славянской расы.

По определению философа, изначальная миссия России состояла в том, чтобы «быть носительницей и хранительницей истинного христианства, православия. Это призвание религиозное. «Русские» определяются «православием». Россия единственное православное царство и в этом смысле царство вселенское, подобно первому и второму Риму». В то же время русское религиозное призвание, призвание исключительное, связывается с силой и величием русского государства, с исключительным значением русского царя. «Империалистический соблазн входит в мессианское сознание».

В своей работе «Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности» (1918) H.A. Бердяев замечает, что «русский народ создал могущественнейшее в мире государство, величайшую империю. С Ивана Калиты последовательно и упорно собиралась Россия и достигла размеров, потрясающих воображение всех народов мира». Однако государственное овладение необъятными русскими пространствами сопровождалось страшной централизацией, подчинением всей жизни государственному интересу и подавлением свободных личных и общественных сил.

Россия сложилась как «величайшая в мире сухопутная империя, целый огромный мир, объемлющий бесконечное многообразие, великий Восток — Запад, превышающий ограниченное понятие индивидуальности». На взгляд мыслителя, поскольку перед Россией стоят мировые империалистические задачи, они превышают задачи чисто национальные, поэтому великая империя должна быть великой объединительницей, ее универсализм должен одаряюще обнимать каждую индивидуальность.

Ядро русского империализма составляет «великорусское племя», однако «Российская империя заключает в себе очень сложный национальный состав, она объединяет множество народностей». В то же время, «... она не может быть рассматриваема, как механическая смесь народностей, — она русская по своей основе и задаче в мире».

Русский империализм имеет национальную основу, но по заданиям своим он превышает все чисто национальные задания, перед ним стоят задачи широких объединений, быть может невиданных еще объединений Запада и Востока, Европы и Азии». Исходя из этого, «русская политика может быть лишь империалистической, а не националистической, и империализм наш, по положению нашему в мире, должен быть щедро-дарящим, а не хищнически-отнимающим. Национальное ядро великой империи, объемлющей множество народностей, должно уметь внушать к себе любовь, должно притягивать к себе, должно обладать даром обаяния, должно вести своим народностям свет и свободу». Русский империализм итак пространственно насыщен, поэтому у него не может быть хищнических вожделений. Внешними задачами русского империализма, с точки зрения Бердяева, выступают лишь обладание проливами (включая овладение Константинополем, причем русский Константинополь должен быть одним из центров единения Востока и Запада), выход к морям и освобождение угнетенных народностей, т.к. миссия России — защита и освобождение маленьких народов. Россия не стремится к колониям, потому что в ней самой есть огромные азиатские колонии, с которыми предстоит еще много дела.

Антропогеографический детерминизм Л. И. Мечникова

Родоначальником русской школы политической географии был Л.И. Мечников (1838—1888). Он подверг критике теорию «географического фатализма» и важнейшей задачей географии считал изучение Земли в ее особых отношениях к человеку. Его основная работа «Цивилизация и великие реки» (1889) первоначально после его смерти была издана в Париже благодаря стараниям французского географа Э. Реклю. На русском языке книга впервые увидела свет в 1924 г.

Доктрина антропогеографического детерминизма в анализе политического пространства основана на положении Мечникова о том, что господство человека над пространством пропорционально степени способности использовать его. Он исходил из того, что человек в отличие от животных не только обладает способностью приспосабливаться к пространству обитания, но и приспосабливает само пространство к своим потребностям. Способность человека преобразовывать пространство под свои нужды развивается одновременно с прогрессом науки, искусства и промышленности. Влияние географической среды не происходит автоматически, оно опосредовано культурой и традициями. Переселяясь в новую страну человек приносил в новое местожительство нравы, обычаи, физические и моральные способности, развитые и приобретенные на старой родине.

Мечников полагал, что определяющим фактором в развитии общества всегда была вода, водные пространства, логика развития водных путей является и логикой развития цивилизаций. Особенности древних обществ Китая, Египта, Месопотамии определялись освоением великих рек, протекающих на их территории. Это была «речная» цивилизация. Затем возникает средиземноморская цивилизация, особенности которой связаны с овладением морскими пространствами. С открытием Америки возникает глобальная «океаническая» цивилизация.

Являясь быстрым природным средством коммуникации, вода играет особую роль в освоении человеком пространства, эволюция которого развивается по определенным законам.

1) Расширение геополитического пространства и покорение новых территорий неизменно требовали от людей солидарности и общего коллективного труда для борьбы с окружающими неблагоприятными условиями физико-географической среды. «В этом заключается великий закон прогресса и залог успешного развития человеческой цивилизации». Начиная с XV в. с Великих географических открытий, океаны стали средством международного сообщения, важным каналом торгового и культурного обмена.

2) Человек в состоянии завоевать и контролировать только то пространство, которое соответствует уровню его культуры и степени его социально-политической организации. Одна и та же река, может составлять непреодолимое препятствие для некультурного народа и превращаться в средство сообщения у культурного народа.

Для освоения речных пространств человек использовал различные формы социально-политической организации. Среди них Мечников выделял:

= для речных цивилизаций — деспотизм и рабство;

= для покорения морей — крепостничество, подневольный труд, олигархические и феодальные федерации;

= для господства на океанах потребуется уничтожение принуждения (свобода), ликвидация социальной дифференциации (равенство), утверждение солидарности согласованных индивидуальных сил (братство).

3) Закон возрастания солидарности людей в борьбе за покорение больших пространств. Тенденция наращивания солидарности людей в освоении жизненного пространства выражается в том, что природа, нуждаясь в солидарности людей, без которой она не смогла бы осуществить высшие формы жизни, вынуждена была использовать разные способы их социальной интеграции. Первоначально она объединила отдельные живые организмы в коллективы при помощи принуждения к необходимости, а затем, приучив как бы насильственно их к общественной жизни, она видоизменила формы общественной жизни посредством дифференциации и, наконец, когда отдельные личности достаточно созрели для сознательной и добровольной кооперации и объединения своего труда, исчезало и природное принуждение.

В главе «Географический синтез истории» Мечников формулирует методологию геополитического исследования. Она ориентирована на формирование целостного представления о фазах геополитического развития. По Мечникову, комплексное исследование включает в себя два метода:

1. аналитический метод. Он позволяет изучить влияние как отдельных условий данного пространства, так и воздействие всей совокупности условий физико-географической среды, включая, а) влияние географической широты и климата; б) влияние физической среды (геосферы, гидросферы, атмосферы); в) наконец, процесс адаптации среды (растительного и животного мира) к потребностям человека;

2. анпропогеографический синтез. Эта стадия исследования следует за анализом. Синтез предполагал выявление влияния антропо-географической среды на политическую историю разных народов. С его помощью он пытался выявить наличие внутренней связи между различными историческими фазами в судьбе цивилизованных народов и той географической средой, в которой жили и развивались эти народы.

В эпоху глобализации и информационной революции антропологические доминанты геополитики становятся все более определяющими, ибо в центр геополитических технологий выходит человек.

Мировое господство в концепции В.П. Семенова-Тян-Шанского

Известный русский географ Вениамин Петрович Семенов-Тян-Шанский (1870—1942) в 1915 г. в работе «О могущественном территориальном владении применительно к России. Очерк по политической географии» критически переосмысливает историю геополитической экспансии. Природа мирового господства и экспансии объясняется им в контексте синтеза морских и континентальных частей Земного шара. Прежняя интерпретация глобального могущества государств опиралась на вульгарный тезис британских географов о дихотомии и извечном противостоянии Суши и Моря (талассократий и теллурократий). Подобная упрощенная и односторонняя геополитическая идея, по мнению Семенова-Тян-Шанского, приводила к недолговечности существования государств-гегемонов и их упадку.

Он выделил три формы «территориальных систем политического могущества», существовавшие в истории: 1) кольцеобразную систему; 2) клочкообразную систему; 3) систему «от моря до моря».

В качестве примера кольцеобразной системы могущества Семенов-Тян-Шанский рассматривает Средиземноморье. Ее становление он объясняет влиянием не природных, а естественноисторических факторов (климат, культурно-экономические очаги). Подобно тому, как на Востоке зарождались могучие религиозные представления и затем продвигались к Западу, тем же путем двигались и политические господства. Он говорил, что к Европейскому Средиземноморью вполне применимо изречение «ex oriente lux» (с Востока идет свет).

Колониальные захваты испанцев и португальцев в Средние века создали клочкообразную систему экспансии. Эта система господства разбросанных по морям и океанам отдельных островов и кусками материков. Однако и эта система была разрушена. «Могучие вначале силы разбросались, энергия населения была окончательно истощена и сломлена,... сами метрополии пришли в глубокий упадок». Среди других стран (Голландия, Франция), применивших клочкообразную систему политической экспансии, только Англии удалось выдержать без ущерба для себя в течение более ста лет эту клочкообразную систему.

Наибольшее внимание ученый уделил системе господства «от моря до моря», которую впервые применил Александр Македонский. Ее повторили Россия и США, а также Англия. Главным недостатком данного типа системы является растянутость территории и неравномерность расселения:

В ситуации с Россией ослабленный восточный конец, вклинивающийся между суровыми в климатическом отношении территориями севера Азии и исконными землями обширного государства многомиллионной желтой расы, создает угрозы для существования самой системы «от моря до моря» в случае попытки желтой расы обрубить восточный конец.

Выходом для России Семенов-Тян-Шанский считал увеличение численности населения и уровня экономического развития географического центра территории.

Тогда крайняя восточная часть приблизится сама собой на несколько тысяч верст к сильной количеством населения и культурной средней части государства и, опираясь на такого своего непосредственного соседа, гораздо успешнее сможет выдержать борьбу с внешним врагом.

При отсутствии подобного выравнивания у местных русских обитателей развивается психология «временных жителей».

Целостность Российского государства предполагает перестройку дуалистического географического представления, согласно которому, государство искусственно делят Уральским хребтом на совершенно неравные по площади Европейскую и Азиатскую части. По его мнению, на пространстве между Волгой и Енисеем от Ледовитого океана до самых южных граней государства следует выделить Русскую Евразию как культурно-экономическую единицу. Ее следует считать коренной и равноправной Русской землей, подобно Европейской России, а не окраиной. Сдвинуть культурно-экономический центр к истинному географическому центру можно двумя способами:

◆ воспользоваться методом Петра Великого и перенести столицу, в данном случае Екатеринбург;

◆ образовать новые культурно-колонизационные оазы. Перенесение столицы пригодно, как отмечает автор, для примитивных времен государства, когда подобные эксперименты сходятся сравнительно дешево, но совершенно не пригодно «в наш сложный век дороговизны». Образование культурно-экономических очагов, которые, «посылая свои лучи во все стороны, поддерживают прочность государственной территории и способствуют более равномерному ее заселению и культурно-экономическому развитию».

С точки зрения формы государственного административно-территориального деления ученый выступал за сохранение империи. Он высказывался против федеративного устройства России, полагая, что оно «было бы для нее безусловно гибелью в смысле могущественного владения».