§ 3. Опытный факт: сдвиг в настроении рабочих
Вот данные об установках многочисленной и влиятельной социальной группы - рабочих. Эта группа реально была наиболее привилегированной в социальном плане и обгоняла по доходам не только крестьян, но и научно-техническую интеллигенцию. Промышленное развитие СССР было устойчивым, и рабочие имели гарантии полной занятости - недостижимое при рыночной экономике благо. Как же менялась позиция рабочих?
Согласно опросам 1989 г., рабочие отрицательно относились к идее смены общественного строя и перехода к капитализму. В этом они резко отличались от технической интеллигенции («специалистов»). В отчете по большому исследованию ВЦИОМ («Есть мнение», 1990) читаем: «Квалифицированные рабочие демонстрируют умеренно отрицательное отношение ко всем трем видам предпринимательства [частное предпринимательство, привлечение иностранного капитала, кооперативы] - «за» выступают только 10,8%, 6,4 и 5,6%». Позиция подсобных рабочих и учеников практически была такой же.
Безработица отвергалась рабочими как нечто абсурдное, так что и разговора о ней в 1989 г. не могло быть, и ВЦИОМ даже не задавал о ней вопросов. Горбачев специально пресек всякие опасения, связанные с безработицей, заявив, что в СССР ее не будет никогда.
Какое новое знание о частном предпринимательстве и о безработице получили рабочие с 1989 по 1991 г.? Только отрицательное. Первые же совместные предприятия и кооперативы заслужили дурную славу и оказались всего лишь инструментами для расхищения общественного богатства и дикого обогащения «собственников» и вороватых бюрократов. Иными словами, практический опыт никак не мог содействовать изменению мнения рабочих в лучшую сторону. Но ведь это мнение изменилось радикально (пусть лишь на время, необходимое для проведения приватизации).
Вот данные опроса, проведенного Институтом социально-политических исследований АН
СССР в апреле-мае 1991 г. на трех больших заводах в Москве, Тамбове и Шадринске. Самая большая группа рабочих (29%) пожелала идти «по пути развитых капиталистических стран Запада к обществу свободного предпринимательства» (один из респондентов даже приписал в анкете: «Вперед, к победе капитализма!»). За государственную и кооперативную собственность на средства производства высказались 3% рабочих. По этим вопросам рабочие наконец-то заняли позицию, неотличимую от позиции «специалистов» тех же заводов186.
Резко изменилось и отношение рабочих к безработице. Теперь 54% согласились с тем, что небольшая безработица полезна и необходима, и лишь треть заявили, что они категорически против безработицы в СССР, т.к. любая безработица вредна и бесчеловечна. «Специалисты», как и раньше, были почти все поголовно за безработицу (96%).
Заметим, что оговорка «небольшая безработица» есть уже прием манипуляции сознанием, и включение такого понятия в опрос - на совести социологов. Для человека не существует большой или малой безработицы, она для него всегда тотальна, абсолютна. Или ты работаешь и получаешь законный доход - или ты безработный. Работа тайком, урывками, на теневых контрактах разрушает человека как социальную личность почти так же, как безработица.
Каким же образом можно было достичь принципиального изменения установки рабочих по самому главному вопросу их социального положения - при том, что все первые шаги к капитализму значительно и наглядно ухудшали их жизнь? Только путем мощного и постоянного «промывания мозгов», интенсивной манипуляции сознанием. Рабочим в массе внедрили желания, прямо противоречащие их интересам.
186 Исследования сдвига людей к антисоветским установкам выявили интересные корелляции - совпадение этих ориентаций с архаизацией мышления, склонностью к антинаучным взглядам, появлением суеверий и т.п. В 1991 г., в пятилетнюю годовщину Чернобыльской катастрофы в Запорожье провели опрос, выделив явных сторонников и противников атомных электростанций. Судя по всему профилю ответов, можно сказать, что противниками АЭС стали в основном те, кто в целом подпал под воздействие антисоветской пропаганды. Они резко отличаются от сторонников АЭС, например, тем, что выступают за частную собственность (80% против 57 у сторонников АЭС) и верят астрологам и экстрасенсам (57% против 26 у сторонников АЭС).
Сайт С.Г. Кара-Мурзы www.kara-murza.ru |
206 |
Газета «Точка.ру» www.orossii.ru |
О том, что они стали жертвой манипуляции, говорят данные того же опроса в трех городах. Они показывают, что мышление рабочих стало резко некогерентным. Выступая за переход к капитализму и зная, что это приведет к безработице и резкому социальному расслоению, рабочие вовсе не строили иллюзий относительно своей собственной судьбы. Лишь 25% рабочих были «оптимистами» и надеялись при этом пробиться в «средний класс». 28% «сомневались», а 49% были «пессимистами» - предвидели, что обнищают. На деле пессимистами были обе эти категории - 77% рабочих.
Это самоотречение уже нельзя отнести за счет патриотизма («пусть я сам и мои близкие пойдем на дно, зато моя Родина станет процветающей капиталистической страной»). Опрос показал именно утрату чувства Родины - 36% рабочих выразили желание поехать на заработки за рубеж, и еще 12% - уехать за границу насовсем. Таким образом, поддерживать социальные изменения, которые несут бедствие тебе и твоему сословию, рабочие могли только вследствие идеологического воздействия.
Эту манипуляцию можно трактовать как преступную, поскольку в ней был заложен явный обман. Не только в выступлениях политиков и в СМИ постоянно звучала мысль, что в переходный период рабочих ждут лишь кратковременные трудности, но эту же мысль социологи включали в опрос как гарантированное условие. Говорилось о «мерах преодоления экономического кризиса, которые вначале, в течение одного-двух лет, приведут к снижению уровня жизни людей, а затем к заметному, устойчивому улучшению жизни народа». Это - подлог. Никаких оснований обещать респондентам улучшение через один-два года исследователи не имели, они здесь выступили как манипуляторы, выполняющие политический заказ.
В этом пункте рабочие в основном проявили себя как доверчивые люди. Лишь 26% в принципе отвергли политику, заранее ведущую к ухудшению жизни народа. 60% такую политику принимали «в случае какой-то гарантии, что жизнь затем станет лучше». Какой-то гарантии! Куда уж еще больше гарантий, чем Ельцин - он же пообещал лечь на рельсы.
Но важна даже не столько ошибочная оценка будущего, сколько заторможенная реакция на настоящее. Ведь в ходе реформы произошло небывалое снижение уровня оплаты труда по сравнению с советским строем. В СССР рабочий получал 1,6 рубля в час. Для удовлетворения основных жизненных потребностей (пища, жилье, транспорт) это было примерно столько же, сколько получал рабочий на Западе (8-10 долларов в час). По автомобилям и видеомагнитофонам не дотягивали, но надо все же брать главное. За час труда на советском заводе человек в 70-е годы получал в среднем цену 9 буханок хлеба или 16 литров бензина марки АИ-93 (в 80-е годы 8 литров бензина). Хлеб и энергия - абсолютные, всеобщие эквиваленты жизнеобеспечения. Сегодня рабочий в РФ в среднем получает около полдоллара в час. Это теперь 2 буханки хлеба или 2 литра бензина. И масса рабочих - не против этого строя! Новосибирск - город с полутора миллионами самых квалифицированных рабочих и инженеров - дважды проголосовал за Ельцина.
Смена главных установок рабочих всего за полтора-два года в направлении, противоположному воздействию практики, должна была бы стать объектом глубоких исследований. Это - признак исключительной неустойчивости общественного сознания важной социальной группы. Пока что мы можем лишь приблизительно обрисовать всю систему агентов и технологии воздействия на сознание рабочих (например, явно недооценивается огромное и постоянное влияние на рабочих инженерно-технических работников, «специалистов», которые постоянно находятся рядом с ними). Но пока что зафиксируем сам факт: без общественного диалога и без предоставления убедительных доказательств, вопреки уже получаемому практическому опыту, рабочих смогли склонить к поддержке слома всего их жизнеустройства.
§ 4. Опытный факт: манипуляция в законодательстве
Манипуляция с законом, то есть такое его изменение, которое производится незаметно для общества, без диалога и обсуждения, относится к разряду крупных операций. В них сочетаются обычно и сокрытие цели, и подмена понятий, и акции по отвлечению внимания и отключению памяти.
Предпосылкой для успешной манипуляции в этой сфере в России было особое отношение к праву, присущее любому традиционному обществу, даже усиленное за годы советской власти. Традиционное право малоподвижно и находится под постоянным контролем общей
Сайт С.Г. Кара-Мурзы www.kara-murza.ru |
207 |
Газета «Точка.ру» www.orossii.ru |
(«тоталитарной») этики. Законы в такой системе права коротки и просты, они долгое время не меняются - они «незыблемы». И у людей возникает уверенность, что никакой крючкотвор не может незаметно внести в закон неблагоприятных изменений. А если кто-то и посмеет это сделать, некая высшая сила, хранительница общей совести, обязательно поправит дело.
В годы перестройки такое отношение к закону специально усиливалось постоянным напоминанием мифа о том, что «законы на Руси не исполняются». Поэтому, мол, заботиться о том, что творится в сфере законодательства, нет нужды. Бдительность в отношении правовых актов была отключена не только у массы граждан, но даже и у депутатов Верховных Советов. Уникальным и до сих пор таинственным случаем немыслимой манипуляции сознанием депутатов останется в истории ратификация Верховным Советом РСФСР документа о роспуске СССР в декабре 1991 г. За него проголосовали без всяких прений, перед обедом, как за совершенно ничтожный рядовой документ. Заподозрили неладное и проголосовали «против» только 5 депутатов.
Многие деятели из окружения Горбачева и Ельцина активно настаивают на том, что резкое ухудшение жизни трудящихся произошло как-то стихийно, в результате непредвиденных трудностей «переходного периода». В качестве меньшего зла они принимают упрек в том, что перестройка и реформа велись без продуманной программы («никакого проекта не было»). Это - наивная уловка.
Свидетельством того, что существовала не только программа со строгой последовательностью шагов, но и целая система мер по прикрытию и маскировке важных действий, служат потрясающие случаи полной утраты гражданами чувства социальной опасности. В 1988-1991 гг. целые классы и группы нашего общества и представляющие их организации вдруг потеряли способность замечать действия политиков, которые вели к важнейшим долговременным изменениям в положении этих классов и групп. И дело не только в том, что были блокированы «сигнальные системы», которые могли бы привлечь внимание людей, предупредить об опасности, потребовать диалога и т.д. Представители трудящихся, которых вряд ли можно заподозрить в предательстве и которые имели доступ к информации и даже были обязаны ее изучать (например, депутаты), читали тексты - и почему-то не понимали их смысла. Их сознание было отвлечено, как отвлекают ребенка погремушкой.
Рассмотрим один факт - изменение «Закона СССР о государственном предприятии» 1987 г. и принятие его новой редакции «О предприятиях в СССР» 1990 г. Этот случай подробно изложен в журнале СОЦИС 1992 (1).
Это изменение представляло собой не только смену общественного строя в том, что касалось повседневных производственных отношений рабочих на предприятии, но и отказ от тех фундаментальных идеальных догм, на которых стоял советский строй и на которых паразитировала перестройка («больше демократии, больше социализма»).
Как известно, перестройка декларировала отказ от «командно-административной системы» и вовлечение работников в управление производством187. На советском предприятии трудовой коллектив и его органы всегда оказывали большое и реальное воздействие на дела предприятия и на его социальный уклад (зарплата, премии, распределение социальных фондов и материальных благ, отдых, медицинское обслуживание, пионерлагерь и т.д.). Каждый, кому довелось работать в профкоме, это знает досконально - со всеми подводными камнями, искривлениями и прочими деталями. Не о деталях речь.
Закон 1987 г. закреплял это положение и определили, что отношения коллектива и администрацией строятся «в условиях широкой гласности путем участия всего коллектива и его общественных организаций в выработке важнейших решений и контроле за их исполнением». Общее собрание трудового коллектива по закону имело право рассматривать и утверждать планы
187 Это было элементом манипуляции сознанием, поскольку одновременно говорилось о переходе к рыночной экономике, т.е. высказывания политиков были некогерентны. Предприятия, основанные на частной собственности, как раз и возникли как форма отчуждения работников от управления производством и создания административно-командной системы. Нынешние «социал-демократические» приемы привлечения представителей рабочих к управлению делами фирмы - не более чем ширма, метод психологической терапии.
Сайт С.Г. Кара-Мурзы www.kara-murza.ru |
208 |
Газета «Точка.ру» www.orossii.ru |
экономического и социального развития предприятия, определять пути повышения производительности труда и формирования материально-технической базы производства.
В Законе 1990 г. изъяты оба главных права - участия в выработке решений и контроля. Об утверждении планов, а тем более определении главных социальных факторов (материальнотехнической базы и производительности труда) и речи нет. Отменены органы народного контроля на предприятии и выборность руководителей. Отменено и важнейшее положение Закона СССР о трудовых коллективах 1988 г. («решения совета трудового коллектива обязательны для администрации»). Отменены даже общие собрания коллектива! Управленческие полномочия администраторов, назначаемых собственником предприятия, зафиксированы так жестко, что на это никогда не претендовала пресловутая советская административно-командная система.
Вспомним тот год - ни на каком уровне общества никто на это принципиальное изменение, отстраняющее рабочих от участия в управлении предприятием не заметил.
Перейдем от сферы производства к распределению и оплате труда. Казалось бы, это прямо касается уже и не гражданских а личных шкурных интересов каждого рабочего. По Закону 1987 г. оплата труда и распределение социальных благ, контроль за правильностью расчетов производится администрацией предприятия «совместно или по согласованию с профсоюзным комитетом». Совместно или по согласованию! Это - огромное право на участие в управлении. Закон 1990 г. это право отменяет. Теперь руководитель предприятия, назначенный собственником, «решает самостоятельно все вопросы деятельности предприятия». Он не только не должен решать социальные вопросы совместно с профсоюзом или собранием, или согласовывать с ними свои решения, но и советоваться с ними он не обязан. Теперь именно руководитель предприятия «устанавливает формы и размеры оплаты труда, а также другие виды доходов работников».
По сути, этот закон уже производит ликвидацию общенародной собственности, за год до приватизации. Право коллектива участвовать в распоряжении доходами предприятия было одной из форм осуществления рабочими права частичного собственника. Теперь это право изымалось - и никакой реакции со стороны компартии, профсоюзов, самих рабочих.
Рабочие не заметили даже, что по новому закону они лишились даже права на обжалование действие администрации в собственный профсоюз. Закон утвердил: «Рассмотрение и решение вопросов по просьбам и обращениям граждан к предприятию является исключительной обязанностью предприятия и не может возлагаться на самих граждан». Таким образом, рабочие просто лишаются особого статуса члена трудового коллектива с определенным перечнем прав, они становятся гражданами, продавшими предприятию рабочую силу и никаких прав не имеющими.
Закон 1990 г. отсекает от участия в управлении не только работающих по найму рабочих («граждан»), но и рабочих, имеющих акции предприятия, формально его совладельцев. Делается это невиданными в мировой практике методами - введением статьи о «коммерческой тайне предприятия». Во всем мире к коммерческой тайне относятся только технологические сведения, а по остальным вопросам производства и экономического положения предприятие обязано давать подробный и публикуемый отчет - государству, банку и акционерам. Вопреки этому Закон 1990 г. установил: «Под коммерческой тайной предприятия понимаются не являющиеся государственными секретами сведения, связанные с производством, технологической информацией, управлением, финансами и другой деятельностью предприятия». Лишь директор определяет «состав и объем сведений, составляющих коммерческую тайну, порядок их защиты». Понятно, что, не владея информацией, рабочие и профсоюз полностью отстраняются и от участия в управлении. Под отвлекающие крики о советской «административно-командной системе» был принят закон, создающий совершенно новый, необычный уклад предприятия с тоталитарной властью собственника. Закон явно писался под будущего собственника-мафиози.
После принятия Закона о предприятии 1990 г. утекло много воды, и не о содержании его идет речь. Явление, над которым мы еще как следует не задумались, состоит в том, что этот закон, который самым радикальным образом порывал и с длительной традицией, и с Конституцией страны, и с конкретным Законом о предприятии, принятом всего два с небольшим года назад, был принят без дебатов и прошел незамеченным. За него проголосовали депутаты, большинство из которых состояли в группе «Союз» и на каждом заседании сотрясали воздух проклятиями в адрес
Сайт С.Г. Кара-Мурзы www.kara-murza.ru |
209 |
Газета «Точка.ру» www.orossii.ru |