2 Н.Подкорытова, н.Н.Белозерова Поэтика "Кентерберийских Рассказов" Джефри Чосера (в семиотическом аспекте)

Н.Подкорытова, н.Н.Белозерова

Поэтика "Кентерберийских Рассказов" Джефри Чосера

(В семиотическом аспекте)

В настоящей работе мы представим анализ поэтики "Кентерберийских Рассказов" Джеффри Чосера -- элементов текста, участвующих в формировании эстетического впечатления -- с точки зрения семиотики. Наиболее подробно в практической части представлены анализ поэтики текста Пролога, анализ Рассказа Рыцаря и Рассказа Продавца Индульгенций.

ПРОЛОГ К "КЕНТЕРБЕРИЙСКИМ РАССКАЗАМ"

Пролог открывается лирическим вступлением -- описанием пробуждения природы весной. Годовой цикл обновления природы затрагивает также людей, которые собираются в паломничество к святым местам, молясь об очищении от грехов и в поиске заступничества покровительствующего святого:

1: Whan that Aprill with his shoures soote 2: The droghte of March hath perced to the roote, 3: And bathed every veyne in swich licoour 4: Of which vertu engendred is the flour; 5: Whan Zephirus eek with his sweet breeth 6: Inspired hath in every holt and heeth 7: Tendre croppes, and the yonge sonne 8: Hath in the ram his halve cours yronne, 9: And smale foweles maken melodye, 10: That slepen al the nyght with open ye 11: (So priketh hem nature in hir corages); 12: Thanne longen folk to goon on pilgrimages, 13: And palmeres for to seken straunge strondes, 14: To ferne halwes, kowthe in sondry londes; 15: And specially from every shires ende 16: Of Engelond to Canterbury they wende, 17: The hooly blisful martir for to seke, 18: That hem hath holpen whan that they were seeke.

1: Когда Апрель обильными дождями 2: Проник до самых корней мартовской засухи 3: И напоил каждый росток нектаром, 4: Которым вскормлен каждый цветок; 5: Когда легкий ветерок своим сладостным дыханьем 6: Вдохнул жизнь в нежные ростки в каждой роще 7: И на полянах, и молодое солнце 8: Прошло пол своего пути в знаке Овна, 9: И маленькие птахи пели песни, 10: Не смыкая глаз всю ночь 11: (Так им велит природа в их сердцах); 12: Тогда стремится истово народ отправиться в паломночество 13: И путешествие чтоб поклониться заморским мощам, 14: Известных в землях южных; 15: И, особенно, со всех концов страны 16: В Кентербери стекается народ 17: Припасть к святому благословенному мученику, 18: Что им помог в болезни [1].

Вступление в "Общем прологе" отличается своим лиризмом, нехарактерным для общей тональности "Кентерберийских Рассказов" ("Рассказы" не являются лирическим произведением, но одним из первых средневековых произведений реалистической направленности). Лиризм отрывка определяется взаимозависимостью элементов различного уровня и порядка, которые участвуют в процессе порождения эстетического впечатления.

Рассмотрим фонетический уровень отрывка. Для фонетического анализа были представлены как ударные, так и безударные гласные; отрывок характеризуется тем, что в нем доминируют открытые, а также долгие гласные:

1: a-a-a-i-i-u:- -o:-

2: -o- -a-a-e- - -o:-

3: a-a:- -e-i-аi-i-i-i-u:

4: o-i-e-u-e-e- -i- -u:

5: a-e-i-u-e:-i-i-e:- -e:

6: i-i- -a-i-e-i-o-a-e:

7: e- -o-a- -o- -o-

8: a-i- -a-i-a:- -u:-i-o-

9: a-a- -u -a- -e-o-i

10: a-e- -a- -i-i-o- -i

11: o-i- -e-a-u:- -i-i-o-a-

12: a-o- -o- -o:-o-i-i-a-

13: a-a-e- -o- -e- -au-o-

14: -e- -a- -ou-i-o-i-o-

15: a-e-i-a-i-o-e-i-i- -e-

16: -e-e-o- -au- -u-i-e-e-

17: -o:-i-u-a-i-o- -e-

18: a-e-a-o- -a-a-e-e- -e:-

Анализ состава гласных показывает, что преобладающие средне- и заднеязычные гласные привносят благозвучие во вступительный лирический отрывок "Общего Пролога"[2]. Эффект эвфонии дополняется благодаря звучности консонансного состава отрывка.

1. : w…n …t pr…l w… h…z ..rs s…t

2. : th dr…ht f m…rt h… p…rs…d r…t

3. : nd b… …d vr v…n sw…t l…k…r

4. : f w…t v…rt ng…ndr…d z fl…r

5. : w…n z…f…r…s k w… h…s sw…t br…

6. : nsp…r…t h… n vr h…lt nd h…

7. : t…ndr kr…ps nd j…ng s…n

8. : h… n r…m h…z h…lv k….rs r….n

9. : nd sm…l f…wl m…k…n m…l…d

10. : th…t sl…p…n l n…ht w… p…n

11. : s pr…k… h…m n…t…r n h…r k…r…

12. … n l…ng…n f…lk t g…n n p…lgr…m… s

13. : nd p…lm…rs f…r t s…k…n str…n str…nd…s

14. : t f…nr h…lw…s k…w n s…ndr l…nd…s

15. : nd sp…s…l fr…m vr …r…z nd

16. : f ngl…nd t k…nt…rb…r …j w…nd

17. : h…l bl…sf…l m…rt…r f…r t s…k

18. : n…m h… h…lp…n w…n …j w…r s…k

В результате фонетического анализа отрывка могут быть приведены следующие статистические данные: [n] -- 42 раза, [r] -- 38, [s] -- 32, [ ] -- 26, [d] -- 16, [l] -- 15, [m] -- 10. Сонорные согласные и шумные смычные согласные (звонкие) дополняют эвфонию лирического отрывка (по сравнению с щелевыми согласными, смычные и глухие согласные немногочисленны: [h] встречается 14 раз, [p] -- 10, [f] -- 9]). Таким образом, мы можем сделать вывод об эвфонии вступления, эвфонии, которая представляет собой один из элементов, отражающих лиризм отрывка.

На уровне лексики следует отметить большое количество эпитетов: "soote shoures" ("обильные дожди"), "sweete breeth" ("сладкое дыханье"), "tendre croppes" ("нежные ростки"), "yonge sonne" ("юное слонце"), "smale foweles" ("маленькие птицы, птахи"). Лиризм вступления определяется характером подобранных эпитетов, подчеркивающих идею обновления природы, ее возрождения весной, выразительность которых подчеркивается лексикой отрывка, несущей в себе идею обновления природы: "zephirus" ("легкий ветерок"), "croppes" ("ростки"), "sonne" ("солнце"), "licour" ("нектар"), "yonge" (""молодой"), "trndre" ("нежный").

Особое внимание следует обратить на грамматический и образный параллелизмы, выстроенные автором, представляющие читателю всю ситуацию, которая свела вместе персонажей "Кентерберийских Рассказов" и определила идею, характер и структуру произведения. Чосер в описании природы использует параллельные обстоятельственные обороты: "Whan that April…hath perced…; Whan Zephirus…inspired hath…, And the yonge sonne hath…yronne…". Параллельные конструкции дополняют лиризм вступления, ритмически организовывая отрывок; элементы описательности предоставляют читателю возможность представить себе картину возрождения природы к жизни.

Грамматический параллелизм первых одиннадцати строк предполагает некий образный параллелизм в последующих, где Чосер говорит об общем желании людей в весенний месяц пройти очищение души (перед Пасхой): "…Aprill with his shoures soote the droghte of March hath perced to the roote…", "Zephirus eek with his sweete breeth inspired hath in every holt and heeth" параллельны строке "… thanne longen[3] folk to goon on pilgrimages…". Возрождение природы выстроено параллельно воодушевлению людей на паломничество, поиск избавления от бед, болезнй:

16: …they wende, 17: The hooly blisful martir for to seke, 18: That hem hath holpen whan that they were seeke.

16: …отправляются они 17: Поклониться святому благословенному мученику, 18: Что им помог в болезни.

 

Отправляясь на поклонение к святым мощам святого Фомы Бекета в Кентербери, Джеффри Чосер (сам в роли пилигрима) встречается с группой пилигримов, направляющихся туда же. Представителей различных слоев общества, пилигримов, объединяет цель их путешествия:

25: …by aventure yfalle 26: In felaweshipe, and pilgrimes were they alle, 27: That toward Canterbury wolden ryde.

25: …по воле случая 26: Собравшиеся вместе; все они были пилигримами, 27 И направлялись в Кентербери

Автор оговаривает тот факт, что по случайности собралась такая разнородная компания: "by aventure" ("по случайности") -- Чосер как бы отрицает любое свое вмешательство, как писателя, в процесс путешествия, а также в повествования других пилигримов.

Примечателен реализм произведения, который является отличительной чертой "Кентерберийских Рассказов" -- Чосер называет конкретное место встречи с пилигримами:

19: Bifil that in that seson on a day, 20: In Southwerk at the Tabard as I lay 21: Redy to wenden on my pilgrymage 22: To Caunterbury with ful devout corage, 23: At nyght was come into that hostelrye 24: Wel nyne and twenty in a compaigny 25: Of sondry folk:

19: Случилось так, что в ту пору 20: В Соурке, в таверне "Табард" я отдыхал, 21: Готовясь продолжить свой путь 22: В Кентербери с сердцем, полным благоговенья, 23: Ночью в таверну прибыла 24: Компания -- двадцать девять человек 25: Южан:

Эффект реальности происходящих событий (паломничества) поддерживается на протяжении всего произведения: во время путешествия то и дело ссорятся пилигримы, пытаясь своими историями досадить друг другу (Мельник и Мажордом:

3913: This dronke miller hath ytoold us heer 3914: How that bigyled was the capenteer, 3915: Peraventure in scorn, for I am oon. 3916: And, by youre leve, I shal hym quite anoon; 3917: Right in his cherled termes wol I speke. 3918: I pray to God his nekke mote to-breke; 3919: He kan wel in myn eye seen a stalke, 3920: But in his owene he kan nat seen a balke.

3913: Сей пьяный мельник рассказал нам 3914: Как одурачен плотник был. 3915: Сомнительна насмешка, ведь плотник я. 3916: И, по вашему совету, ему я отомщу; 3918: Его я уязвлю его ж словами. 3920: Молюсь, чтоб шею он себе сломал; 3919: В моем глазу соринку видит он 3920: В своем ж бревна не замечает.)

Когда история затягивается и становится утомительной, рассказчика прерывают (прерван рассказ Чосера о сэре Топазе, трагедии Монаха:

919: Namoore of this, for goddes dignitee, -- 920: Quod our hooste, -- for thou makest me 921: So wery of thy verray lewednesse 922: That, also wisly God my soule blesse, 923: Myne eres aken of thy drasty speche.

919: "Довольно, Бога ради, -- 920: Вскричал Трактирщик, -- меня ты 921: Утомил своими росказнями так, 922: Что, Господи помилуй, 923: Уши вянут от твоих речей.

2767: Hoo! -- quod the knight, -- good sire, namoore of this! 2768: That ye han seyd is right ynough, ywis, 2769: And muchel moore; for littel hevynesse 2770: Is right ynough to muhe folk, I gesse.

2767: "Эй! -- крикнул Рыцарь, --сэр, хватит! 2768: Сказали вы достаточно, 2769: И даже больше; ведь небольшой трагедии 2770: Как раз достаточно для нас, как вижу.);

По пути паломников догоняет Каноник со своим слугой, который слишком вольно говорит о делах своего хозяина, тем самым, заставив его отъехать в смущении:

673: To muchel folk we doon illusioun, 674: And borwe gold, be it a pond or two, 675: Or ten, or twelve, or manye sommes mo, 676: And make hem wenen, at the leeste weye, 677: That of a pound we koude make tweye. 678: Yet is it fals, but ay we han good hope 679: It for to doon, and after it we grope. 680: But that science is so fer us biforn, 681: We mowen nat, although we hadden it sworn, 682: It overtake, it slit awey so faste. 683: It wol us maken beggers atte laste.

673: Народу голову морочим, 674: Займем там фунт-другой, 675: Иль десять, или двадцать, то и больше, 676: И заставляем дожидаться, что, в конце концов, 677: Из фунта сделаем мы два. 678: Но обман все это, а надежду мы таим, 679: Что все ж получится, и снова ищем путь. 680: Но ответ все далеко, 681: Не можем мы, хоть и клялись, 682: Найти ответ -- так быстро ускользает. 683: Наука эта разорит нас, все ж таки.

В прологе к "Кентерберийским Рассказам" наиболее ярко представлены все персонажи-пилигримы, как неповторимые индивидуальности, что отличает произведение от любых других романов средневековья. Подход автора к описанию персонажей примечателен тем, что автор обстоятельно подходит к описанию участников паломничества:

35: But nathelees, whil I have tyme and space, 36: Er that I ferther in this tale pace, 37: Me thynketh it acordaunt to resoun 38: To telle yow al the condicioun 39: Of ech of hem, so as it semed me, 40: And whiche they weren, and of what degree, 41: And eek in what array that they were inne…

35: Но все же, пока и место есть, и время, 36: Прежде, чем я дальше повесть поведу, 37: Мне кажктся, что было бы уместно 38: Рассказать вам о положении 39: Каждого из них, как мне они казались, 40: И какие они были, и какой степени, 41: И еще об их нарядах…

Автор настраивает читателя на последующее подробное повествование-описание о каждом пилигриме, его внешности, положении в обществе.

В паломничество отправились представители различных слоев общества. По социальному положению пилигримов можно распределить на определенные группы:

• Высший свет (Рыцарь, Сквайр, церковные служители);

• Ученые люди (Врач, Юрист);

• Землевладельцы (Франклин)[4];

• Собственники (Мельник, Мажордом)[5];

• Купеческий класс (Шкипер, Купец);

• Ремесленники (Красильщик, Плотник, Ткач, и так далее);

• Низший класс[6] (Пахарь) [2.27].

В "Общем Прологе" Джеффри Чосер представляет читателю практически каждого пилигрима (просто упоминая его присутствие, или представляя в деталях его характер). "Общий Пролог" некоторым образом формирует ожидания читателя -- ожидание основного настроения и тематики рассказа, последующего поведения пилигрима. Именно из "Общего Пролога" читатель получает представление о том, какие истории будут рассказаны, а также суть, внутренний мир каждого пилигрима. Поведение представленных Чосером персонажей раскрывает суть их личностей, их привычки, личную жизнь, настроения, хорошие и дурные стороны. Характер того или иного персонажа представлен в прологе к "Кентерберийским Рассказам" и раскрывается далее в самом рассказе, предисловиях и послесловиях к рассказам. Исходя из отношения Чосера к каждому персонажу, пилигримов, участвующих в путешествии, можно организовать в определенные группы:

• Идеальные образы (Рыцарь, Сквайр, Студент, Пахарь, Священник);

• Персонажи, над которыми автор посмеивается (Аббатиса, Монах, Батская Ткачиха);

• "Нейтральные" образы, описания которых не представлены в "Прологе" -- Чосер лишь упоминает их присутствие (священнослужители из окружения Аббатисы);

• Образы с некоторыми отрицательными чертами характера (Шкипер, Эконом);

• Закоренелые грешники (Кармелит, Продавец индульгенций, Пристав церковного суда -- все они церковные служащие) [2.27].

К каждому персонажу Чосер находит индивидуальный подход, представляя его в "Общем Прологе". Основные подходы автора при характеристике персонажей в "Прологе" можно классифицировать в следующие группы:

• Фокусирование внимания читателя на какой-либо центральной характеристике персонажа (достойность Рыцаря, Иомен представлен как лесник, и это его главная характеристика);

• Тенденция стандарта. Автор намечает суть персонажа (Рыцарь назван "a verray, parfit gentil knyght" ("истый скромный рыцарь без изъяна"), Сквайр -- "as fressh as is the month of May" ("свеж как месяц Май"));

• Намек на внутренний мир персонажа через описание его внешности. Считается, что некоторые недостатки во внешности предполагают пороки внутреннего мира героя (Повар –

385: But greet harm was it, as it thoughte me, 386: That on his shyne a mormal hadde he.

385: Но большой бедой мне показалась 386: Язва на его ноге.

Батская Ткачиха -- "gat-tothed was she" ("без нескольких зубов была она"));

• Специальное использование гиперболы, обычно используемой при создании предубеждения (Юрист прочел все ученые книги:

323: In termes hadde he caas and doomes alle 324: That from the tyme of kyng William were falle.

323: Знал все законы он и предписанья 324: Что были со времен Вильяма

Продавец индульгенций лучше всех выманивает деньги за святые мощи:

701: But with thise relikes, whan that he fond 702: A povre person dwellynge upon lond, 703: Upon a day he gat hym moore moneye 704: Than that the person gat in monthes tweye…

701: Но с этими мощами встреть он 702: Бедняка-крестьянина -- 703: Он за день больше денег стрясет, 704: Чем тот бедняк за месяц добудет…);Приведение деталей, несоответствующих общему контексту отрывка, в частности при характеристике не идеальных персонажей (например, упоминание о язве Повара прерывает описание блюд, которые он может приготовить) [2.27]. Приведенные примеры указывают на то, что Чосер поддерживает на протяжении всей поэмы эффект реальности описываемых событий, что немаловажно не только в плане общей характеристики произведения, но и в плане исследования отдельных образов, представленных Чосером в "Общем Прологе". Нам представляется интересным провести подробное исследование одних из наиболее ярко представленных образов "Кентерберийских Рассказов" -- образов противопоставленных друг другу персонажей -- Рыцаря и Продавца индульгенций. Первым представлен Рыцарь. Критики рассматривают Рыцаря как идеальную фигуру, представленную Чосером (наравне со Священником и Пахарем) [2.27]. Центральной характеристикой является достойность Рыцаря: "a worthy man" ("достойный человек"), "ful worthy was he in his lordes werre" ("достойностью не посрамил он рыцарского рода"), "and evere honoured for his worthynesse" ("признали (все) доблести его во брани"), "this ilke worthy knyght" ("этот достойный рыцарь"), "he were worthy" ("был он достоин"). На лексическом уровне следует отметить большое количество эпитетов, представляющих ключевые характеристики персонажа: "worthy" ("достойный"), "wys" ("умен"), "verrey" (true) ("истый"), "parfit" (perfect) ("без изъянов"), "gentil" ("знатный"), "honoured" ("почитаемый"). Неоднократно подчеркивается благородство и достойность Рыцаря: "loved chivalerie, trouthe, fredom, honour, curteisie" ("любил он честь, учтивость и свободу"), "honoured for his worthynesse" ("почитаем за доблести"), "he no vileynye ne sayde" ("он бранью уст своих не осквернял"). Все, что окружает Рыцаря, что так или иначе относится к его образу -- достойно и благородно, обладает величием: "at many a noble armee hadde he be" ("во многих знатных армиях он был"), "in the Grete see" ("на Великом море"), "hadde been also somtyme with the Lord of Palatye" ("бывал он также с лордом Палатии"). Большую часть характеристики Чосер отдает описанию мест, где побывал Рыцарь в военных походах:

51: At Alisanundre he was whan it was wonne. 52: Ful ofte tyme he hadde the bord bigonne 53: Aboven alle nacions in Pruce; 54: In Lettow hadde he reysed and in Ruce, 55: No Cristen man so ofte of his degree. 56: In Gernarde at the seege eek hadde he be 57: Of Aldezir, and riden in Belmarye. 58: In Lyeys was he and at Satalye, 59: Whan they were wonne; and in the Grete see 60: At many a noble armee hadde he be. 61: At moral batailles hadde he been fiftene, 62: And foughten for our feith at Tramyseene 63: In lystes thties, and ay slayn his foo. 64: This ilke worthy knyght hadde been also 65: Sometyme with the lord of Palatye 66: Agayn another hethen in Turkye.

51: Александрию он осаждал. 52: И часто восседал он 53: На пирах в Пруссии; 54: На Литву ходил он, и на Россию, 55: Нет человека превосходящего его. 56: В Андалузии осаждал он 57: Альдезир, и ездил в Бальмари. 58: Под Лайасом он был и под Саталией, 59: Когда их взяли, и на Великом море 60: Во многих знатных армиях он был. 61: В пятнадцати смертельных битвах бился, 62: За нашу веру сражался при Тремиссене, 63: И в Листосе -- трижды, и насмерть бил врагов 64: Достойный этот рыцарь бывал, случалось, 65: С лордом Палатии, 66 В походах на Турцию

Описание мест, где побывал Рыцарь, занимает центральное положение в "Портрете Рыцаря" и говорит читателю о мастерстве персонажа в военном деле.

Но наряду с его качествами как воина дается описание некоторых черт характера: "wys" ("умен"), "meeke" ("мягок"), которые, в принципе, не ожидаются читателем.

69: And of his port as meeke as is a mayde. 70: He never yet no vileynye ne sayde 71: In al his lyf unto no maner wight.

69: И в обхождении был мягок как девица. 70: Он слова грубого не сказал 71: За всю свою жизнь

Чосер представляет некий изъян в образе Рыцаря, изъян, который Эрик Урбан определяет как женственность -- "feminine traits" [2.45]. Но вскользь упомянутый недостаток не акцентируется писателем, так как в заключение, сразу после этих строк, Чосер оговаривает:

72: He was a verray, parfit gentil knyght.

72: Был он истым скромным рыцарем без изъяна

Одним из ключевых моментов образа Рыцаря является факт "потертости" представителя рыцарского класса:

73: But, for to tellen yow of his array, 74: His hors were goode, but he was nat gay. 75: Of fustian he wered a gypon 76: Al bismoltered with his habergeon…

73: Но, сказать вам о его наряде, -- 74: Конь был его хорош, но сам он был невесел. 75: Льняной камзол его 76: Кольчугой был истерт…

Замечание о ветхости одежды Рыцаря не является центральным местом отрывка, но сказано в заключительных строках. Возможно, здесь проявляется некоторая собирательность образа Рыцаря -- к концу XIV века рыцарство постепенно изживало себя, когда на смену прежним феодальным стали приходить новые социально-экономические отношения.

Как отмечают многие иностранные литературоведы, занимающиеся поэтикой "Кентерберийских Рассказов", упоминание некоторых изъянов персонажа, считающегося идеальным, играет важную роль. В "Общем Прологе" Чосер уходит от стереотипов, выстраивая свои образы -- личностный подход [7] отличает "Кентерберийские Рассказы" от любого другого произведения позднего средневековья [2.45]. В этом плане примечательно высказывание Эрика Урбана об основной тенденции Джеффри Чосера в "Общем Прологе". Исследователь отмечает, что создается впечатление о том, что Чосер не пытается дать описание характера того или иного пилигрима, но дает читателю знать о недостатках персонажа: "Chaucer seems to utilize the "General Prologue" to describe the different pilgrims, not so that the audience can get a sense of what the character is like, but to give us the character's flaws" [2.45]. Как было уже отмечено, образ Рыцаря, считающийся идеальным имеет некоторые недостатки, и, таким образом, читатель получает некоторый настрой на то, что и в последующих портретных описаниях будут встречаться подобные отступления от идеализации тех или иных образов. Но, все же, следует заметить, что Чосер довольно незаметно и вскользь говорит о недостатках Рыцаря, в то время как представляя других пилигримов, он открыто иронизирует над ними и даже саркастичен.

Чосер выстраивает определенные оппозиции[8] среди пилигримов (парные оппозиции): Монах -- Священник (по отношению к своему служению), Аббатиса -- Церковный капеллан (неприязнь Капеллана в связи с его низшим положением по сравнению с Аббатисой), Мельник -- Мажордом (конфликт из-за рассказанных историй). Учитывая условность подобных оппозиций, мы считаем интересным рассмотреть образ Рыцаря в противопоставлении с образом Продавца индульгенций. В отношении моральных качеств Рыцарь и Продавец индульгенций находятся на противоположных полюсах, что ставит их в условия оппозиции.

Два образа, представленные в противопоставлении, тем не менее, имеют некоторые сходные черты: и Рыцарь, и Продавец индульгенций названы "gentil" и "noble". Но подобные эпитеты их не роднит -- два персонажа совершенно различны. Контекст двух эпитетов предполагает формирование совершенно различных образов двух персонажей. Рыцарь назван истинным, достойным рыцарем -- "verray, parfit gentil knyght", однако общая ироничная тональность отрывка, где представлен портрет продавца индульгенций, формирует у читателя иной образ, иной характер.

Представляя Продавца индульгенций, Чосер фокусирует внимание на самых характерных чертах персонажа, на тех его сторонах, которые отличают его от всех других персонажей.

Читателю представлены самые основные моменты, являющимися наиболее яркими в характере Продавца индульгенций:

• Откуда персонаж и его отношения с попутчиком-Приставом церковного суда;

• Внешность Продавца;

• Содержимое его сумки;

• Умения Продавца индульгенций (выманивать деньги проповедями, проповедовать).

Представляя Продавца индульгенций, Чосер большее внимание уделяет его внешности и умениям, благодаря которым читатель имеет возможность составить представление о сути образа.

Проводя подробный анализ текста "Портрет Рыцаря" нами был отмечено, что образ Рыцаря имеет некоторые недостатки -- в частности, некоторую женственность ("feminine traits") [2.45]. То же самое мы наблюдаем и в представлении Продавца -- наиболее яркой фразой в этом отношении является:

691: I trowe he were a geldyng[9] or a mare.

691: Казалось, был он мерин иль кобыла.

Из всех пилигримов Чосер сравнивает с животными лишь Продавца индульгенций, в этом плане он отличается от других:

684: Swiche glarynge eyen hadde he as an hare. … 688: A voys he hadde as smal as hath a goot. … 691: I trowe he were a geldyng or a mare.

684: Глаза по заячьи блестели. … 688: А голос тонкий был, как у козла. … 691: Казалось, мерин он или кобыла

Такая характерная черта как женственность присутствует во всем отрывке, особенно, во внешности персонажа. Во внешности Продавца автор обращает внимание читателя на его волосы:

675: This Pardoner hadde heer as yelow as wex, 676: But smothe it heeng as dooth a strike of flex; 677: By ounces henge his lokkes that he hadde, 678: And therwith he his shulders overspradde; 679: But thynne it lay, by colpons oon and oon. 680: But hood, for jolitee, were he noon, 681: For it was trussed up in his walet.

675: Волосы его были желты, 676: Но висели плоско, как льна волокна; 677: Сосульками локоны его 678: На плечи спадали; 679: И были редкими, лежали косичками; 680: Но капюшон, красы ради, он не носил -- 681: Засунул он его в суму.

Черта женственности выражена его тщеславием своими волосами, его франтовством:

682: Hym thoughte he rood al of the newe jet; 683: Dischevelee, save his cappe, he rood al bare.

682: Он полагал, что одет по новой моде – 683: Простоволосый, лишь с шапкой, ехал он.

Волосы, которыми тщится продавец индульгенций награждены эпитетами: "yelow" ("желты"), "smothe" ("безжизненные"), "thynne" ("тонкие"). И, кроме того, автор говорит о неприглядности его внешнего вида: "by ounces henge his lokkes", "by colpons oon and oon". Если в образе Рыцаря его недостаток (женственность) сглажен, упомянут как бы вскользь, то представляя образ Продавца индульгенций, автор иронично подчеркивает его изъян:

689: No berd hadde he, ne nevere sholde have; 690: As smothe it was as it were late shave.

689: Безбородый был он, да и не имел он бороды совсем; 690: Щеки были гладки, как после бритвы.

Черта женственности подчеркивается автором до мельчайших деталей. Кроме его внешности, Чосер отмечает своеобразие его голоса и манер:

672: Ful loude he soong "Come hider, love, to me!"

673: Громко пел он: "Как сладко нам вдвоем!"

Автор употребляет не "tellen" ("говорить"), но "soong" ("распевать"), что затем повторяется несколько раз:

710: But alderbest he song an offertorie; 711: For wel he wiste, whan that song was songe, 712: He moste preche and wel affile his tonge 713: To winne silver, as he ful wel koude; 714: Therefore he song the murierly and loude.

710: Но лучше всего пел он о пожертвовании; 711: Ведь знал прекрасно, что пока та песь поется, 712: Он проповедовал и речь держал, 713: Чтоб деньги собирать, что делать он умел; 714: Поэтому всех громче голосил.

Нам показалось интересным провести анализ консонантного и сонорного состава двух отрывков, представляющих портрет Рыцаря и Продавца индульгенций. Исследуя фонетический уровень двух отрывков мы сделали некоторые выводы:

ПОРТРЕТ РЫЦАРЯ   43: [ kniht r waz and at wor i man 44: at fro tim at he first bigan 45: t riden u:t he lovd ivalri 46: tru: honu:r fredom and kurtazi 47: ful wor i was he in hiz lords wer 48: and rto had he red no man fer 49: az wel in kristendom az in he nes 50: and evri honu:rd for hiz wor in s 51: at alisaundr he waz wan it waz won 52: ful oft tim he had bord bigon 53: aboven al nasions in prus 54: in letou had he raizd and in rus 55: no krist n man so oft of hiz degre: 56: in gernad at se:d e:k had he be 57: of al ezir and rid n in belmari 58: ljeis waz he and at satali 59: wan ej wer won and in gret se: 60: at mani nobl arme: had he be 61: at mortal batail had ne be:n fiften 62: and fu:ht n for fai at tramis n 63: in list s ri s and ai slain his fo:]

ПОРТРЕТ ПРОДАВЦА ИНДУЛЬГЕНЦИЙ 669: [wi him er ro:d a d entil pardoner 670: of ru:nsival his fre:d and his kompe:r 671: at straiht was kom n fro ku:rt of Rom 672: ful lu:d he so:ng kom hider lov t me 673: is samonu:r bar so him stif burdu:n 674: waz never tromp of half so gret su:n 675: is pardoner had he:r az jelou az weks 676: but smo it he:ng az do: strik of fleks 677: bi u:nses heng it his loks at he had 678: and erwi he his ullders oversprad 679: but in it lai bi kolpons o:n and o:n 680: but ho:d for olite: werd he no:n 681: for it was trust up in hiz wal t 682: him u:ht he ro:d al of new et 683: dis v le: sav his kap he ro:d bar 684: Swit glaring ajn had ha az n har 685: vernikl had he soud upon his kap 686: hiswal t lai biforn hym in his lap 687: bretful of pardu:n komen from rom al ho:t 688: vojs he had as amal as ha go:t 689: no berd had he ne never old hav]

Анализ фонетического уровня показал, что в отрывке, где представлен портрет Продавца индульгенций, преобладают долгие гласные ([u:], [e:], [o:]), в то время как в отрывке "Портрет Рыцаря" долгих гласных практически нет, но консонансный состав отличается большим количеством сочетаний [rth], [fr], [tr], [rt], и так далее (в основном сочетание "r+согласный звук" или "согласный звук +r"). По сравнению с отрывком из "Портрета Продавца индульгенций" фонемный состав предполагает отрывистое, резкое звучание, когда как в первом отрывке, в "Портрете Продавца индульгенций", звучание более эвфоничное. Таким образом, можно убедиться в том, что в образе Рыцаря поддерживается впечатление о мужественности героя, несмотря на некоторые недостатки образа. В образе Продавца, напротив, черта женственности всячески подчеркивается и является одной из ключевых характеристик Продавца.

Особый интерес вызывает окружение Рыцаря и Продавца индульгенций -- их спутники. Рыцаря сопровождают его сын (Сквайр) и Иомен. Читателю не представляется подробное описание спутников Рыцаря, но можно сделать некоторые выводы, основываясь на представленных описаниях.

Некоторые исследователи отмечают, что Чосер "обделил" некоторых персонажей, ограничиваясь стандартным описанием внешности [2.37]. Сквайр и Иомен представлены именно таким образом. Яркий портрет Сквайра несколько стандартен, как можно убедиться: "lokkes crulle" "кудрявый", "as fressh as is the month of May" "он свеж был, как месяц Май", "of stature he was of even lengthe" "высок и строен был". Его ключевой характеристикой является, как было выделено исследователем Билом Морганом, куртуазность: "a lovyere and a lusty bacheler" ("веселый, влюбчивый юнец"), "in hope to stronden in his lady grace" ("милости любимой добивался"), "he sleep namoore than dooth a nyghtyngale" ("всю ночь, томясь, он не смыкал очей и меньше спал, чем в мае соловей") [2.37]. Образ Иомена представлен еще более скудно, но подробно представляется его военное и охотничье снаряжение; таким образом, у читателя возникает образ закаленного человека, привыкшего к трудностям: "he was clad in cote and hood of grene" ("в кафтане зеленом с капюшоном"), "a sheef of pecok arwes bright and kene under his belt he bar ful thriftily" ("за кушаком торчала связка длинных острых стрел"), "he baar a myghty bowe" ("с ним был его большой могучий лук"), "with a broun visage" ("студеным ветром, солнцем опален"), "(he baar) by his syde a swerd and a bokeler, and on the oother syde a gay daggere" ("а на дорогу из военной снасти был щит и меч и на боку кинжал"), "a forster was he" ("был лесником"). Таким образом, Чосер ничем не умаляет образ Рыцаря, поставив его в окружение с людьми также достойными, мужественными; воинственность подчеркивается суровостью и воинским обликом Иомена, обходительность -- манерами Сквайера, его сына.

Спутник Продавца индульгенций, выбранный самим Продавцом, -- Пристав церковного суда. Образ Пристава церковного суда, созданный Чосером, отталкивающий и не вызывающий положительных эмоций:

623: A Smonour was ther with us in that place, 624: That hadde a fyr-reed cherubynnes face, 625: For saucefleem he was, with eyen narwe. 626: As hoot he was and lecherous as a sparwe, 627: With scalled browes blake and piled berd.

623: Пристав с нами был, 624: Он угреват был, с рыжей бородой 625: И с узкими глазами 626: Распутен и драчлив как воробей, 627: Бровями черными, лохматой бородой. 628: Of his visage children were aferd. 628: Детей пугал он обликом своим.

Кроме отталкивающей внешности Пристав не наделен какими-либо выдающимися умственными способностями:

638: Thanne wolde he speke no word but Latyn. 639: A fewe termes hadde he, two or thre, 640: That he had lerned out of som decree -- 641: No wonder is, he herde it al the day…

638: То говорил он только по Латыни. 639: Слов знал он -- два иль три, 640: Что как-то выучил -- 641: Но то не удивительно, их слышал каждый день он…

 

Также автор не скрывает низкий моральный уровень персонажа -- читателю представлен образ алчного, продажного человека, подверженного чревоугодию и многим другим порокам.

649: He wolde suffre for a quart of wyn 650: A good felawe to have his concubyn 651: A twelf month, and excuse hym atte fulle… … 653: And if he foond owher a good felawe, 654: He wolde techen him to have noon awe 655: In swich caas of the Ercedekenes curs, 656: But if a manne soule were in his purs 657: For in his purs he should ypanysshed be.

649: За кварту вина он разрешал 650: Славному парню иметь любовницу 651: Хоть целый год, и все простить ему… … 653: Найдя себе славного приятеля, 654: Учил его он не бояться 655: В случае церковного отлучения, 656: Но будь у него душа в мошне, 657: За кошелек его и следует наказать.

 

Продавец индульгенций является полной противоположностью Приставу церковного суда, но, тем не менее, именно его выбирает себе в спутники Продавец:

669: With hym ther rood a gentil pardoner 670: Of Roucivale, his freend and his compeer, 671: That streight was comen fro the court of Rome. 672: Ful loude he soong "Come hider, love, to me!" 673: This somonour bar to hym a stif burdoun; 674: Was never trompe of so greet a soun.

669: С ним ехал обходительный индульгенций продавец 670: Из Русиваля, друг его и компаньон, 671: Что ехал прямо из Рима. 672: Пел громко он: "Как сладко нам вдвоем!" 673: Пристав вторил ему басом; 674: И небыло еще трубы с звуком громче.

Группируя своих персонажей таким образом, Чосер фокусирует внимание на центральных характеристиках персонажей -- Рыцаря и Продавца индульгенций. Образ Рыцаря обладает большинством достоинств; кроме того он, в некоторой степени, дополняется сопутствующими образами, которые окружают его: энергия и куртуазность Сквайра и воинственность и некоторая суровость, аскетизм Иомена соответствуют образу Рыцаря, создавая более полную картину внутреннего мира героя. Чосер, выбрав Пристава в спутники Продавцу индульгенций, также дополняет образ персонажа, обладающего негативными чертами, подверженного многочисленным прегрешениям. Женственность образа Продавца подчеркивается его спутником, являющимся его противоположностью: "wolde he speke and crie as he were wood" ("и пьяным басом грохотал, как гром"), "as hoot as was and lecherous as a sparwe" ("распутен и драчлив, как воробей").

Автор ироничен по отношению к Продавцу индульгенций, и его ирония пронизывает весь отрывок, где представлен персонаж. Иронию автора можно также проследить и в описании содержимого сумы Продавца индульгенций -- Чосер косвенным образом представляет суть характера персонажа:

692: But of his craft, fro Berwyk into Ware, 693: Ne was ther swich another pardoner 694: For in his male he hadde a pilwe-beer, 695: Which that he seyde was our Lady veyl; 696: He seyde he hadde a gobet of the seyl 697: That seint Peter hadde, whan that he wente 698: Upon the see, til Jhesu Crist hym hente. 699: He hadde a croys of latoun ful of stones, 700: And in the glas he hadde pigges bones.

692: Но по мастерству его, от Бервика до Уара, 693: Не было такого другого продавца 694: Потому как в суме его 695: Был, как он утверждал, плат Девы пресвятой; 696: Он говорил, что есть у него клочок сети, 697: Что принадлежала апостолу Петру, 698: Когда он вышел на море, и взял его с собой Христос. 699: Латунный крест имел он весь в камнях, 700: И в кружке он держал кости поросенка.

Непохожесть Продавца на каких-либо других, его индивидуальность напрямую подчеркивается Чосером: "ne was ther swich another pardoner" ("но что касается святого дела -- соперников не знал он"). Причины искусности продавца, которые представлены автором, несколько ироничны: наличие в его сумке вещей, которые, по утверждению самого Продавца индульгенций, принадлежали Деве Марии и апостолу Павлу. Кроме того, повторяя "he seyde" ("он говорил, утверждал"), Чосер ссылается на Продавца индульгенций, не подтверждая истинности его утверждения. Отметим, что Чосер обесценивает содержимое сумки персонажа в глазах читателя, создавая параллелизм при помощи рифмы:

699: He hadde a croys of latoun ful of stones, 700: And in a glas he hadde pigges bones."

699: Латунный крест имел он, весь в камнях; 700: И в кружке держал кости поросенка.

Подобный параллелизм представляет читателю истинную ценность "священных реликвий", хранящихся у продавца.

Как и Рыцаря, Продавца индульгенций автор называет "noble", однако и здесь контекст слова не позволяет читателю приписать то же достоинство и благородство, как по отношению к Рыцарю. Значение слова "noble" в данном случае представлено как "знающий свое дело, умелый[10]":

707: But trewely to tellen atte laste, 708: He was in chirche a noble ecclesiaste. 709: Wel koude he rede a lessoun or a storie, 710: But alderbest he song an offertorie; 711: For wel he wiste, whan that song was songe, 712: He moste preche and wel affile his tonge 713: To winne silver, as he ful wel koude; 714: Therefore he song the murierly and loude.

707: Но все же вам сказать по правде, 708: Умелым церкви был он экклезиастом. 709: Умело он читал урок иль проповедь, 710: Но лучше всех пел он о пожертвовании; 711: Знал хорошо он, что пока та песнь поется, 712: Мог он проповедовать и речь держать, 713: Чтоб серебро сбирать, а это он умел; 714: Поэтому и пел он громко.

Как упоминалось выше, Чосер, при представлении портрета Продавца индульгенций, использует гиперболу, говоря об его умении выманивать деньги за "святые реликвии":

701: But with thise relikes, whan that he fond 702: A povre person dwellynge upon lond, 703: Upon a day he gat hym moore moneye 704: Than that the person gat in monthes tweye…

701: Но с этими мощами встреть он 702: Бедняка-крестьянина, 703: За день денег мог он больще стрясти, 704: Чем тот бедняк за месяц мог добыть…

Чосер, иронично посмеявшись над героем, затем, как бы, принимает серьезный вид, чтобы представить его положительные черты, некоторые его достоинства: "…to tellen atte laste…" ("…все же сказать, в конце…"). Практически, это единственное положительное качество и умение Продавца индульгенций, но, даже оговорившись об этом, Чосер все же не оставляет своей иронии: "we wiste … wel affile tonge to winne silver…" ("он знал, что проповедью… народ склонить не трудно к приношенью"), "therefore he song the murierly and loude" ("поэтому пел он громко").

Обобщая вышесказанное, мы можем сделать следующие выводы:

• Все пилигримы, занимающие разное положение в обществе, принадлежащие совершенно разным социальным слоям населения средневековой Англии и совершенно разные по своей сути, объединены Чосером ("by aventure" -- по случайности судьбы) одной целью путешествия -- паломночество к мощам святого за исцелением и духовным очищением;

• Паломников, так или иначе, можно выстроить в парные оппозиции, таким образом подчеркнув ключевые характеристики образов, выявленные в оппозиции;

• Рассмотренные образы Рыцаря и Продавца индульгенций (противопоставленные по своим моральным качествам), несмотря на то, что характеризуются общими эпитетами и имеют одинаковый изъян образа, существенно разнятся, что укрепляет позицию противопоставления и настраивают читателя на определенные ожидания в раскрытии образа обоих персонажей в представленных рассказах;

• Проводя исследование текста, мы применили к тексту различные виды декодирования: на фонетическом, лексическом и синтаксическом уровнях. Текст был разложен на составляющие знаки, элементы, однако нами были установлены взаимоотношения составляющих элементов, которые определяют единство текста. Образы Рыцаря и Продавца индульгенций представлены целостными благодаря установленным связям между элементами различного уровня (фонетического, лексического, синтаксического, уровня образов). Чосер, создавая образы героев, выстраивает определенную структуру взаимоотношений элементов данных уровней -- и именно структура этих взаимоотношений является "генератором" смысла, представляя читателю тот или иной образ в своей полноте и красочности.

 

РАССКАЗ РЫЦАРЯ

Как было отмечено выше, все пилигримы, персонажи "Кентерберийских Рассказов", представляются автором в "Прологе", таким образом, формируя у читателя некоторое представление как о характере персонажа, так и о том, какого рода рассказы будут представлены пилигримами на общий суд и развлечение. Рассказы пилигримов отражают суть их образов, дополняя и детализируя общую картину характера, индивидуальности и особенностей внутреннего мира пилигримов.

Рассматривая образ Рыцаря, как идеальную фигуру, представленную Чосером, воплощение достоинства, благородства и чести, но при этом обладающего некоторыми недостатками, проведем исследование рассказа Рыцаря, принимая во внимание структуру рассказа и поэтические средства, использованные автором для создания полноты образа персонажа.

Рассказ повествует о любви двух кузенов -- Паламона и Арситы -- к невестке герцога Афин, Эмилии. Кузены, будучи царевичами враждебного государства, заточены в темнице по приказанию Тезея, с высокой башни которой по случайности видят Эмилию и оба влюбляются в нее. Между кузенами вспыхивает вражда, и когда Тезей узнает о соперничестве между двумя братьями, он устраивает рыцарский турнир, обещая отдать победителю Эмилию в жены. По вмешательству богов, побеждает Паламон; Арсита гибнет по случайности; рассказ заканчивается свадьбой Паламона и Эмилии.

Следует отметить, что рассказ Рыцаря -- один из самых длинных рассказов, представленных пилигримами. Создается впечатление о торжественности, величественности повествования, так как рассказчик часто отступает от основного действия, представляя слушателям большие отрывки детализированных описаний, зачастую не относящихся к самому развитию сюжета (описание женщин Фив, оплакивающих гибель мужей, описание храмов, празднеств, сражений). Причем, Рыцарь, по мере повествования, несколько раз прерывает сам себя, возвращаясь к главным героям и к основному развитию сюжета:

885: But al that thyng I moot as now forbere. … 1000: But shortly for to telle is myn entente. … 1201: But of this storie list me nat to write. … 1459: Who koude ryme in englissh proprely 1460: His martirdom? For sothe it am nat I; 1461: Therefore I passe as lightly as I may. … 2919: But how the fyr was maked upon highte, 2920: Nee eek the names that the trees highte, 2921: As ook, firre, birch, aspe, alder, holm, popler… (и так далее до строки 2966)

885: Но об этом должен я сайчас забыть. … 1000: Но намеренье мое -- вам вкратце рассказать. … 1201: Но не об этом хочу вам рассказать. … 1459: Кто мог бы передать вам все его страданья? 1460: По правде, я не могу; 1461: Поэтому, я пропускаю это, как смогу. … 2919: Но на холме как был зажжен костер, 2920: Названия деревьев для костра, 2921: Как то дуб, ель, береза, осина, ольха, тополь…

2965: But shortly to the point thanne wol I wende, 2966: And maken of my longe tale an ende.

2965: Но быстро к сути я перейду, 2966: И завершу свою я длинную повесть

Длинные отрывки, представляющие описания храмов, обрядов, доспехов воинов, подчеркивают вычурную роскошь рыцарской жизни. Описания богаты образностью и метафоричны, хотя, как отмечают некоторые исследователи, стандартны [2.38]: "…Palamon in this fightyng were a wood leon, and as a crueel tigre was Arcite…" ("…Паламон в сраженьи этом как безумный лев, и как свирепый тигр -- Арсита…")); при описании пленников, Паламона и Арситы; автор не выходит за пределы стандартных эпитетов: "woful" ("бедный"), "sorweful" ("грустный"), "wrecched" ("несчастный"), "pitous" ("жалкий") -- эпитеты, повторяющиеся на протяжении всего повествования.

Центральными фигурами повествования (разворачивание действия) являются Паламон и Арсита, но большинство исследователей отмечают, что центральным образом является герцог Тезей [2.38]. Он представлен в самом начале рассказа как идеальный образ, воплощение благородства, мудрости, справедливости и воинских достоинств. Повествование открывается представлением герцога, описанием его достоинств, хотя было бы логичным ожидать в самом начале рассказа представление центральных фигур повествования, Паламона и Арситы. Тезей предстает как образец рыцарства, идеальная фигура, а далее -- судья в споре между Арситой и Паламоном. Величие герцога подтверждается военными победами и богатством:

859: Whilom, as olde stories tellen us, 860: Ther was a duc that highte Theseus; 861: Of Athenes he was lord and governour, 862: And in his tyme swich a conquerour, 863: That gretter was ther noon under the sonne. 864: Ful many a riche contree hadde he wonne; 865: What with his wysdom and chivalrie, 866: He conquered al regne of femenye… … 952: This gentil duc doun from his courser sterte 953: With herte pitous, whan he herde hem speke. 954: Hym thoughte that his herte wold breke, 955: Whan he saugh hem so pitous and so maat, 956: That whilom were of so greet estaat; 957: And in his armes he hem alle up hente, 958: And hem conforteth in ful good entente, 959: And swoor his ooth, as he was trewe knyght… … 987: He faught, and slough hym manly as a knyght 988: In pleyn bataille… … 1772: And in his gentil herte he thoughte anon, 1773: And softe unto hymself he seyde, fy 1774: Upon a lord that wol have no mercy, 1775: But been a leon, bothe in word and dede, 1776: To hem that been in repentaunce and drede, 1777: As wel as to a proud dispitous man.

859: Однажды, как старые сказы гласят, 860: Жил как-то герцог по имени Тезей; 861: Был он Афин правителем и лордом, 862: И был он воином в то время таким, 863: Что не было могущественней его под солнцем. 864: Богатых стран он много захватил; 865: Доблестью и мудростью своей 866: Завоевал он царство амазонок… … 952: Добросердечный герцог с коня сошел 953: С сострадающим сердцем, как речь их услышал. 954: Он думал, что сердце сердце его разобьется, 955: Когда увидел их несчастными такими и слабыми 966: Что не было несчастней них; 957: И всю армию свою он поднял, 958: И ласково их успокоил, 959: И поклялся, как истый рыцарь… … 987: Сражался он и многих он сразил, как рыцаль 988: В бою… 1772: Но в сердце мягком своем подумал он, 1773: И тихо сам себе сказал: 1774: "Горе немилостивому правителю, 1775: Суровому как льву, в словах и в деле, 1776: Наказывающему тех, кто кается и трепещет, 1777: Наравне с теми, кто горд и несмирен.

 

Тезей является образом идеальным в плане рыцарских достоинств: он защищает тех, кто в этом нуждается, обладает рыцарской доблестью в сражениях, рассудителен в спорных делах, чуток к страданиям других.

Итак, как мы убедились, герцог Афин, Тезей, представлен читателю как образец рыцарского поведения, идеальный образ, который затем выступит как судья в споре между двумя братьями.

После победы над правителем Фив, Креоном, Тезей находит двух братьев, ведущих свой род от владыки Фив, и заключает их в темницу.

Рассмотрим образы двух следующих персонажей -- Паломона и Арситу -- как центральных героев, которые, в принципе, определяют структуру рассказа, его "симметричность", по определению одного из исследователей [2.38].

Два персонажа ни в чем друг другу не уступают: их военные умения равны, оба они поставлены в равные условия соперничая за любовь Эмилии (невозможность открыться и признаться в своей любви непосредственно ей):

Паламон: 1077: He cast his eye upon Emelya, 1078: And therwithal he bleynte and cride: A! 1079: As though he stongen were unto the herte. Арсита: 1112: And with that word Arcite gan espye 1113: Wher as this lady romed to and fro, 1114: And with that sighte hir beautee hurte hym so, 1115: That, if that Palamon was wounded sore, 1116: Arcite is hurt as muche as he, or moore.

Паламон: 1077: Взглянул он на Эмилию, 1078: И пошатнулся и "Ах!" вскричал, 1079: Как будто в сердце был он поражен. Арсита: 1112: И с этими словами Арсита бровил взгляд 1113: Туда, где дева та бродила, 1114: Краса ее его так сильно поразила, 1115: Что, если Паламон был сильно ранен, 1116: Арсита так же ранен был, а то и больше.

Два центральных персонажа "симметричны" и эта симметрия определяет структуру повествования, как будет доказано ниже. Хотя было бы неверным утверждать абсолютную симметрию образов Паламона и Арситы -- между ними существует определенная разница, которая определяет дальнейшее развитие сюжета. Разницу между Паламоном и Арситой можно представить словами самого Арситы, когда он говорит о том, чем отличается любовь Паламона к Эмилии от его, Арситы, любви:

1159: And myn is love, as to a creature…

В связи с этим соответственны и предпочтения братьев когда они выбирают из богов -- Марса или Венеры -- покровителя перед турниром за Эмилию (Паламон ищет помощи у Венеры, Арсита -- у Марса).

Несмотря на существующую разницу между братьями (которую трудно назвать существенной, так как симметрия рассказа предполагает симметрию и образов), в ходе повествования многочисленны случаи параллельности образов. Содержание речей персонажей практически идентично, если мы их сравним:

Паламон: 1145: Nay, certes, false Arcite… 1146: I loved hire first, and tolde thee my wo 1147: As to my conseil and my brother sworn 1148: To forthre me… Арсита: 1153: Thow shalt, -- quod he, - be rather fals than I; 1154: And thou art fals, I telle thee outrely, 1155: For paramour I loved hire first er thow … 1160: For which I tolde thee myn aventure 1161: As to my cosyn and my brother sworn. Арсита: 1234: O deer cosyn Palamon, -- quod he, -- 1235: Thyn is the victorie of tis aventure. 1236: Ful blisfully in prison maistow dure, -- 1237: In prison? Certes nay, but in paradys! 1238: Wel hath fortune yturned thee the dys, 1239: That hast the sighte of hire, and I th'absence. Паламон: 1281: Allas, -- quod he, -- Arcite, cosyn myn, 1282: Of aloure strif, God woot, the fruyt is thyn. 1283: Thou walkest now in Thebes at thy large, 1284: And of my wo thow yevest litel charge.

Паламон: 1145: Но нет, Арсита лживый… 1146: Ее я первый полюбил, сказал тебе я о своем несчастье, 1147: Как кузену своему и брату названному, 1148: Чтоб поддержать меня… Арсита: 1153: Ты более лжив, чем я, -- сказал он, -- 1154: И лжешь ты, я правду говорю, 1155: Ведь ее я как деву первым полюбил, чем ты. … 1160: Поэтому я рассказал тебе об этом 1161: Как кузену и брату названному. Арсита: 1234: Кузен мой Паламон, -- сказал он, --1235: Твоя победа в этот раз. 1236: Потому что блаженно ты в плену пребываешь. 1237: В плену? Нет же -- В раю! 1238: К тебе благоволит Фортуна, 1239: Что видишь ты ее, а я нет. Паламон: 1281: Увы, Арсита, -- говорит он, -- брат мой, 1282: Господь видит, плод твой. 1283: По Фивам ты свободно бродишь, 1284: И о моей беде совсем не помнишь

Пути братьев на некоторое время расходятся -- герцог Перитой просит Тезея за Арситу, и последнего освобождают с условием, что он никогда на вступит во владения Тезея. Тем не менее параллелизм судеб двух братьев не прекращен. Арсита, возвращаясь в Фивы, восклицает:

1224: Now is my prisoun worse than biforn; 1225: Now is me shape eternally to dwelle. 1226: Noght in purgatorie, but in helle. 1227: Allas, that evere knew I Perotheus! 1228: For elles hadde I dwelled with Theseus, 1229: Yfetered in his prisoun eveermo. 1230: Thanne hadde I been in blisse, and nat in wo. … 1244: But I, that am exiled and bareyne 1245: Of alle grace, and in so greet dispeir… … 1272: Ther now I am exiled fro my wele.

1224: Но страшнее мне тюрьма, чем прежде; 1225: Теперь судьба моя вечно бродить, 1226: Но не в чистилище, где все страданья временны, -- 1227: В аду! Увы мне, что когда-то знал я Перотея! 1228: Иначе б был я у Тезея, 1229: В темнице его вечно. 1230: Там был бы я в блаженстве, не в печали. … 1244: Но я, в изгнании и в ссылке 1245: От блаженства, и в тягостном отчаянье… … 1272: Теперь лишен я своего блаженства

Новообретенную свободу Арсита воспринимает как еще более суровое заключение, ссылку, отлучение от возлюбленной. Таким образом, оба брата находятся в невыгодных условиях (разлучены с Эмилией) и не могут достигнуть желаемого.

Как можно убедиться, симметрия между двумя персонажами выражена во всей структуре рассказа: структура амфитеатра, где происходит рыцарский турнир, симметрична (на противоположных концах амфитеатра расположены храмы Венеры и Марса, которым поклоняются Арсита и Паламон), одинаковы их молитвенные воззвания к божествам, оба брата получают знамения от богов о заступничестве:

Паламон: 2238: I kepe noght of armes for to yepe, 2239: Ne I ne axe nat tomorwe to have victorie, 2240: Ne renounin this cas, ne veyne glorie 2241: Of pris of armes blowen up and doun; 2242: But I wolde have fully possessioun 2243: Of Emilye, and dye in thy servyse. 2244: Fynd thow the manere hou, and in what wyse: 2245: I recche nat but it may bettre be 2246: To have victorie of hem, or they of me, 2247: So that I have my lady in my armes. Арсита: 2402: Thanne help me, lord, tomorwe in my bataille, 2403: For thilke fyr that whilom brente thee, 2404: As wel as thilke fyr now brenneth me, 2405: And do that I tomorwe have victotie. … 2513: And everemo, unto that day I dye, 2514: Eterne fyr I wol bifore thee fynde.

Паламон: 2238: Я не держу оружье сраженья ради, 2239: И не прошу о завтрашней победе, 2240: Не о величии победы, ни тщетной славе 2241: Награды, такой непостоянной; 2242: Но я молю об обладании Эмилией, 2243: И умер б я служа тебе. 2244: Реши как и образом каким: 2245: Не важно мне, пусть будет их победа, иль моя, 2247: Но деву чтоб в руках держал я. Арсита: 2402: Так помоги мне завтра, бог, в бою, 2403: Тебя же пламень сжигал тот самый, 2404: Что жжет меня сейчас, 2405: И сделай так, чтобы победа моей была. … 2513: До самой смерти буду я 2514: Огонь перед тобой держать.

Оба героя находятся в одинаковых условиях, и ничто не подсказывает читателю о том, кто будет победителем турнира -- симметрия героев практически идеальна:

2587: In al the world, to seken up and doun, 2588: So evene, withouten variacioun, 2589: Ther nere swiche compaignyes tweye; 2590: For ther was noon so wys that koude seye 2591: That any hadde of oother avauntage 2592: Of worthynesse, ne of estaat, ne age, 2593: So evene were they chosen, for to gesse.

2587: В всем мире, обыщи его, 2588: Таких равных, без различий, 2589: Не было войск таких двух; 2590: Потому как не было никого настолько мудрого, чтоб смог увидеть 2590: Что одни имеют преимущество 2591: В достоинстве, или в годах, иль в положеньи, 2592: Настолько равными были они, как видно.

Итак, как мы убедились, повествование разворачиваясь, представляет читателю симметрию двух образов -- симметрию как характеров, так и происходящих действий. Необычное для обыденного рассказа симметричное расположение образов, событий, элементов разных уровней, является ключевым в единстве, целостности рассказа.

Исход сражения между Паламоном и Арситой, невозможно предугадать, так как силы противостоящих сторон равны, и автор не отдает предпочтения ни одному из героев. Исход противостояния решается судьбой, Фортуной. Идея случайности, совпадения играет большую роль в рассказе Рыцаря -- происходящие события зачастую определяются стечением обстоятельств, совпадением, "прихотью Фортуны":

О победе Тезея над Креоном: 915: …lord, to whom fortune hath yiven 916: Victorie… О встрече Паламоном Эмилии: 1074: And so bifel, by aventure or cas, 1075: That through a window… О надежде на случай, чтобы завоевать Эмилию: 1077: He cast an eye upon Emilya. 1186: Heer in this prisoun moote we endure, 1187: And everich of us take his aventure. О встрече Паламона и Арситы: 1489: That litel wiste how ny that was his care, 1490: Til that Fortune had broght him (Arcite) in the snare. … 1505: And to the grove of which that I yow tolde 1506: By aventure his wey he (Arcite) gan to holde…

О победе Тезея над Креоном: 915: …правитель, которого победой 916: Фортуна одарила… О встрече Паламоном Эмилии: 1074: Случилось так, что, по случаю иль по обстоятельствам 1076: В окно… О надежде на случай, чтобы завоевать любовь Эмилии: 1077: Он бросил взгляд на Эмилию. 1186: В темнице этой мы должны томиться, 1187: И каждый из нас пусть поймает свой случай. О встрече Паламона и Арситы: 1489: И мало знал он о своих заботах, 1490: До того как привела его судьба в ловушку. … 1505: И в рощицу, о той, что рассказал я[11], 1506: По прихоти судьбы отправился Арсита…

Случайность каких-либо встреч, происходящих событий играет большую роль и определяет исход сражения -- Юпитер выбирает победителя по воле случая.

Как бы ни казалось странным, но образ Эмилии, девы, из-за которой соперничают братья, по замечанию исследователей, стандартен и ничем не примечателен. Автор употребляет повторяющие друг друга эпитеты в описании ее красоты: "fairer was to sene than is the lylie upon his stalke grene" ("образ был милее, чем на стебле зеленом цвет лилеи"), "and fressher than the May with floures newe" ("свежей, чем мая ранние цветы"), "yclothed was she fressh" ("свежая в утреннем наряде"), "and as aungel hevenysshly she soong" ("и пела, словно ангел неземной"). В повествовании Эмилия практически отсутствует. Ее образ представлен символически - рассказ рыцаря предполагает присутствие в рассказе дамы сердца, причины главного конфликта между героями. Исследователи полагают, что подобный образ является характерной чертой для рыцарского романа. Интересно отметить нейтральность образа Эмилии -- она не отдает предпочтения ни одному из братьев, молит Диану о том, чтобы не стать женой ни одного из них. Автор подчеркивает ее нейтральность также на уровне символов: "she gadereth floures, partly white and rede to make a subtil gerland for hir hede" ("срывая цвет -- красный, белый -- для головы венок плела умело"). Символика выражена в том, что красный и белый цвета -- цвета флагов Арситы и Паламона соответственно во время турнира. Также нам кажется символичной структура амфитеатра, где происходит сражение -- храм Дианы, к защите которой прибегает Эмилия, находится между храмом Марса и Венеры.

Как было отмечено выше, рассказ Рыцаря является одним из самых длинных рассказов представленных пилигримами. Тем не менее, рассказ статичен -- большая часть повествования посвящена вычурным описаниям храмов, празднеств, доспехов и внешности рыцарей, погребения Арситы. Речи персонажей также статичны -- они представляют в основном обращения и воззвания героев (например, речь Юпитера носит чисто номинальный характер: 61 строка посвящена его силе и могуществу:

2456: Myn is the drenchyng in the see so wan; 2457: Myn is the prison in the derke cote; 2458: Myn is the stranglyng and hangyng by the throte…etc.

2456: Топлю я в темном море корабли; 2457: Гублю я пленника в темнице; 2458: Душу и вешаю за шею…и т.д.)

В основном все описания (храмов, одежды, обрядов) выстроены в виде перечислений -- в них преобладают параллельные конструкции, которые, по замечанию Чарльза Мускатина, "замедляют повествование, делают рассказ величественным и торжественным" [2.38]. Приведем, для примера отрывки из описания храма Венеры:

1918: First in the temple of Venus maystow se 1919: Wroght on the wal, ful pitous to biholde, 1920: The Broken Slepes, and the Sikes Colde, 1921: The Sacred Teeris, and the Waymentynge, 1922: The firy strokes of the Desirynge 1923: That loves servantz in this lyf enduren; 1924: The Othes that hir covenantz assuren; 1925: Plesauce and Hope, Desir, Foolhardynesse, 1926: Beautee and Youthe, Bauderie, Richesse, 1927: Charmes and Force, Lesynges, Flaterye…etc … 1940: Nat was foryeten the porter, Ydelnesse, 1941: Ne Narcisus the Faire of yore agon, 1942: Ne yet the folye of kyng Salomon, 1943: Ne yet the grete strengthe of Ercules -- 1944: Th'enchauntementz of Medea and Circes, 1945: Ne of Turnus, with the hardy fier corage…etc О погребении Арситы: 2933: (but) how the fyr was couched first with stree, 2934: And thanne with drye stikkes cloven a thre, 2935: And thanne with grene wode and spicerye, 2936: And thanne with clooth of gold and with perrye, 2937: And gerlandes, hangynge with ful many a flour…etc

1918: Вначале в Венеры храме увидите вы 1919: На стена, полные страданья, запечатлены 1920: Разбитый Сон, и Хладный Вздох, 1921: Священные Слезы, и Тоска, 1922: огненные языки Желания, 1923: Что слуг своих преследует в этом мире; 1924: Клятвы, что их союз скрепляет; 1925: Прелесть и Надежда, Лесть и Хвастовство, 1926: Краса и Молодость, Непрстойность и Роскошество, 1927: Чары и Сила, Довольство, Лесть…и тд. … 1940: Не был забыт привратник, Безделие, 1941: Ни Прекрасный Нарцисс былых времен, 1942: Ни безумство Соломона, 1943: Ни великая сила Геркулеса, 1944: Медей и Цирцеи волшебство, 1945: Ни Турн, с ярой храбростью…и тд. О погребении Арситы: 2933: (Но) ни о том как был костер сложен, 2934: Затем сухими ветвями обложен, 2935: Затем зеленым лесом, пряностями, 2936: Затем одеждами златыми с камнями, 2937: Затем венками, полными цветов…и тд

Автор предлагает читателю иррелевантные детали -- зачастую это описания. К примеру, образы двух воинов, Ликурга и Эметрия, сражающихся на стороне Паламона и Арситы соответственно, не принимают участия в дальнейшем развитии сюжета. Учитывая необычную структуру рассказа -- симметричную структуру -- можно предположить, что эти два образа, в большей степени, добавляют колоритности повествованию, расширяют рамки сюжета, выходя за пределы стандартности двух основных героев, Паламона и Арситы [2.38].

Анализируя рассказ, мы пришли к выводу, что рассказ Рыцаря по своему характеру не является повествовательным, как большинство историй, но больше описательного, романтичного. По выражению Чарльза Мускатина, Чосер создавал атмосферу романтизма, предлагая читателю насладиться зрелищностью романтизма и не задавать много вопросов о моральной или логической стороне рассказа. Рассказ Рыцаря предстает, как "искусно вытканный гобелен, радующий глаз, память о котором остается надолго" [2.38].

Рассмотрев структуру рассказа Рыцаря, представленные образы и компоненты, участвующие в процессе порождения эмоционального впечатления от рассказа, можно сделать следующие выводы:

• Структура рассказа необычна для простого повествования как развития какого-либо сюжета. Симметрия структуры рассказа, симметрия образов, вычурные статичные описания, богатый символизм предполагают не фокусирование внимания на поисках искусно вырисованных образов, не на моральных выводах -- все внимание читателя сосредотачивается на эстетическом впечатлении от рассказа;

• На лексическом уровне было отмечено большое количество эпитетов (при описании персонажей, храмов, обрядов), но стандартность, повторяемость эпитетов не позволяет определить стилистическую окрашенность текста. В большей мере стилистическая окраска текста, лиризм рассказа представлен при помощи параллельных конструкций, перечислением (то есть, на синтаксическом уровне).

• Представленные образы в большей степени символичны, чем реальны (образ Тезея -- достойного рыцаря, мудрого судьи, Эмилии -- как образ обязательный в рыцарском романе, образы двух братьев -- стандартное представление двух соперничающих рыцарей, сражающихся за честь дамы). Образы раскрываются структурой рассказа -- структура предполагает роль и положение каждого героя в рассказе, его характеристики (если есть таковые), символизм.

• Рассмотрев различные уровни рассказа Рыцаря, систему образов и структуру рассказа, мы пришли к выводу, что именно структура повествования играет значимую роль в поэтике рассказа, являясь "генератором смысла", так как структура выражает отношения между образами, является сутью повествования (симметрия рассказа). Элементы различных уровней, как показало исследование, не являются ключевыми при выстраивании эстетического впечатления -- эта функция выполняется структурой.

• Рассказ представляет читателю дополненный образ Рыцаря как образ романтического героя.

РАССКАЗ ПРОДАВЦА ИНДУЛЬГЕНЦИЙ

Продавец индульгенций в "Прологе к Кентерберийским Рассказам" представлен как противоположность Рыцарю в плане моральных устоев, характерными чертами (мужественность Рыцаря -- женственность Продавца индульгенций). Некоторые исследователи полагают Продавца индульгенций наихудшим из все пилигримом, самым безнравственным, так как, будучи служителем церкви и проповедуя библейские истины, Продавец сам игнорирует все заповеди:

459: For though myself be a ful vicious man, 460: A moral tale yet I yow telle kan, 461: Which I am wont to preche for to wynne.

459: Хоть оплон я грехов, 460: Поучающую историю могу вам рассказать, 461: Которой хочу я проповедовать, чтоб выиграть.

Рассказ Продавца индульгенций с прологом и небольшим послесловием считается одним из выдающихся психологическим портретом грешника, написанным когда-либо прежде Достоевского [2.35].

В отличие от Рыцаря, образ Продавца индульгенций, выстраивается из конфликта, несоответствия, между прологом к рассказу и самим рассказом. Пролог представляет читателю ничем не прикрытое хвастовство Продавци индульгенций тем, что он искусно выманивает деньги у людей за святые реликвии, своими проповедями "заставляет их раскошелиться". Он, также, сам признается в том, что алчность -- его слабость: "avarice…but though myself is gilty in that synne" ("алчность…но хоть я сам виновен в том грехе"). Пролог к рассказу играет значительную роль, так как именно пролог раскрывает суть персонажа, его собственные слова обличают его (здесь представлен образ уже не глазами Чосера-пилигрима, но сам персонаж представляет себя). Сам же рассказ является проповедью Продавца, который обличает алчность, чревоугодие, подверженность греху, каким бы он ни был.

Пролог представляет ключевую, самую главную черту Продавца -- алчность. По его же словам:

393: I preche so as ye han herd bifoore, 394: And telle a hundred false japes moore. … 423: But shortly myn entente I wol devyse – 424: I preche of no thyng but fore coveityse. 425: Therfore my theme is yet, and evere was, 426: Radix malorul est cupiditas. 427: Thus kan I preche agayn that same vice 428: Which that I use, and that is avarice. 429: But though myself be gilty in that synne…

393: Проповедую я, как слышали вы раньше, 394: И рассказываю сотню небылиц. … 423: Намеренье мое -- все кратко рассказать: 424: Я прповедую лишь выгоды ради. 425: Поэтому и тема моя всегда: 426: Radix malorul est cupiditas.[12] 427: Так снова проповедь держу о грехе 428: Все том же, то есть об алчности. 429: Хоть сам я грешен в этом…

Рассматривая "Общий пролог к "Кентерберийским Рассказам", мы обнаружили некоторую женственность образа Продавца. Этот изъян образа был более подробно исследован некоторыми литературоведами, которые провели параллель между образом Продавца индульгенций и библейской цитатой о скопцах (от Матфея 19:12): "Ибо есть скопцы, которые от чрева матерного родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали себя сами скопцами для Царства Небесного". Продавец индульгенций по всем правилам должен быть духовным скопцом, но он скопец лишь по природе. По словам одного из исследователей, Продавец представлен читателю как духовно пустой, "стерильный", и это более всего значимо в его характеристике, чем физическая стерильность [2.35].

Предметом особой гордости Продавца индульгенций является его дар проповедовать и, таким образом, сбывать народу "святые мощи":

329: …in chirches whan I preche, 330: I peyne me to han an hauteyn speche, 331: And rynge it out as round as gooth a belle, 332: For I kan al by rote that I telle. … 393: I preche so as ye han herd bifoore… 398: Myne handes and my tonge goon so yerne 399: That it is joye to se my bisynesse.

329: …в церквях, когда я проповедь держу, 330: Как можно громче говорю, 331: И вызваниваю проповедь как колокольчик, 332: Ведь знаю ее я хорошо. … 393: Я проповедую, как слышали уж вы… 398: Руки мои и язык работают так быстро, 399: Что любо посмотреть на это

И, таким образом, демонстрируя свой талант проповедования, он рассказывает своим попутчикам историю, которая является неполной церковной проповедью по своей структуре.

Средневековая церковная проповедь состояла из шести частей:

• Представление темы;

• Введение, представленное из четырех Евангелий;

• Раскрытие темы (объяснение библейского текста);

• Пример, история, иллюстрирующая ту или иную проблему;

• Заключение (в виде торжественной речи);

• Благословение [2.35].

Рассказ Продавца индульгенций содержит представление темы, пример (история), заключение и благословение.

Как было указано выше, продавец обладает даром проповеди и умением убеждать людей. Его умение проявляется в рассказе -- иудейская история с незатейливым сюжетом о трех грешниках предстает как история с элементом трагедии, драматизм которой усиливается отступлениями рассказчика.

Рассказ повествует о трех повесах, которые, бросая вызов Смерти, ищут ее, чтобы проучить за потерю своего товарища. Они встречают старика, который, по их требованию, говорит им о том, где прячется Смерть -- под дубом, в кустах. Там повесы находят мешок золота и, в приступе алчности, убивают друг друга.

Большая часть повествований в "Кентерберийских рассказах" начинаются с того, что читателя вводят в пространственный и предметный мир персонажей. Аналогично начинается и рассказ продавца индульгенций:

463: In Flaundres whilom was a compagnye 464: Of yonge folk that haunteden folye…

463: Во Фландрии как-то была 464: Компания повес, что безрассудно буянили…

Идет конкретное указание места, где происходили события, и, как обычно в сюжетных рассказах, дается неопределенное время: "whilom" ("однажды, как-то"). Далее Продавец индульгенций дает довольно подробное описание ситуации, персонажей и их окружения.

В самом начале исследования, мы предлагаем рассмотреть фонемный уровень рассказа, а именно -- вступление. Ниже представлен фонемный анализ ударных и беударных гласных:

463: i-au- -i-o-a-o-a-i

464: -o- -o-a-au-e- -o-i

465: a-i-a-a-i-a-a-e

466: e-a-i-a-u-a-i-e

467: e-au-e- -a-e:-o-ai-a-i

468: a-e- -a-o-a-i- -o-e-i-i

469: u-i-e-o:- -e- -a-i-i

470: i-i-a-e- -e-i-u-i

471: i-u- -ui-e-a-o-i-a

472: i-o- -e:-o-e-a-o-a-a

473: a -i-i-i-i-o- -e:-e-e-

474: u:-i-o-o-i-e-o-e-

475: e-u:-a-e- -i-o-i-u:

476: a-e-o-e-a-o- -i- -u:

Анализируя фонемный состав гласных, нетрудно увидеть, что вступительные строки рассказа (первые две) наиболее благозвучные, практически напевные, благодаря открытым, заднеязычным гласным. Далее открытые переднеязычные гласные сменяются закрытыми переднеязычными.

Консонантный состав также отражает некоторые изменения в тональности повествования:

463: n fl…ndr w…l…m w…z k…mp…n

464: f j…ng f…lk …t h…nt…d…n f…l

465: z r…t h…z…rd st…z nd t…v…rns

466: w…r s w… h…rps l…ts nd g…t…rns

467: …j d…ns nd pl…n at d…z b… d…j nd n…ht

468: nd t…n ls nd dr…nk…n v…r h…r m…ht

469: r…h w..ch …j d…n th d…v…l s…kr…f…z

470: w… …n …t d…v…l…z t…mpl n k…rzd w…z

471: b s…p…rfl…t bh…m…n…bl

472: h…r …s b…n s gr…t nd s d…mpn…bl

473: …t t z gr…zl f…r t h…r h…m sw…r

474: r bl…st l…rd…s b…d …j t…t…r

475: h…m …ht …t j…ws r…nt h…m n…ht n…h

476: nd ch f h…m t …rs s…n l…h

Аллитерацией связываются фонетически и семантически первые вступительные строки рассказа, и противопоставляются последующим строкам, описывающие распутную жизнь повес. В первых двух строках повторяются fl, fk, доминируют сонантные звуки. В последующих строках резко меняется качество фонетического состава -- сочетания согласных r, s, z, t делают строки крайне неблагозвучными по сравнению с эвфоничными первыми строками. Усиливая эффект "неблагозвучия", строки 465-467 "нагружены" согласными, концнтрация согласных возрастает, возрастает количество глухих взрывных согласных. В целом, звучание становится неблагозвучным, напряженным. Рассказчик представляет своих героев в самом неблаговидном свете и использует все средста для усиления отталкивающего впечатления.

На лексическом уровне следует отметить изобилие эпитетов, описательных элементов в этой части повествования. Все эти экспрессивные средства служат для передачи личного отношения рассказчика к персонажам своего повествования. Более того, он пытается произвести впечатление и на слушателей, передать им свое негативное отношение к беспутному поведению "молодых повес": "a compaignye of yonger folk that haunteden folye" ("компания повес, что развлекалась безрассудно"), "they doon the devel sacrifise withinne that develes temple in cursed wise" ("тешили маммона в виде свинском и в капище скакали сатанинском"), "by superfluytee abhomynable" ("излишеством отвратным"), "dampnable (othes)" ("божба проклятая"), " the verray develes officeres" ("истые слуги дьявольские").

Наибольший интерес взывают отношения лексического параллелизма[13] между некоторыми словами, которые устанавливает автор.

Отметим, что, проводя лексические параллели, мы придерживаемся некоторых внешних признаков лексических элементов – при помощи этих признаков мы и устанавливаем отношения параллелизма. Внешними показателями для установлений лексического параллелизма можно считать сходство морфологических элементов, синтаксических конструкций, параллелизм на основе рифмы.

Чосер довольно часто использует лексические параллелизмы, так как его повествователь в своем рассуждении о человеческих пороках очень эмоционален, и речь его красочна. Отношения лексического параллелизма устанавливаются при помощи различных внешних признаков. Наиболее часто встречаемым является параллелизм построенный на рифме. Рифма, строящая параллелизм, интересна тем, что, как определял В.В.Веселовский, она устанавливает преобладание звука над содержанием, окрашивает параллель, "звук вызывает отзвук, с ним настроение и слово, которое роднит новый стих" [1.2,154]. Таким образом, подобная параллель определяет новые отношения между рифмуемыми словами и расширяет значения слов, обусловленные взаимовлиянием. Приведем наиболее интересные примеры:

547: But, certes, he that haunteth swiche delices 548: Is deed, whil that he lyveth in tho vices.

547: Конечно же, тот, кто предается этому удовольствию, 548: Мертв, пока живет он в этих пороках.

(В предыдущих строках речь шла о чревоугодничестве и о порицании рассказчиком этого порока). Рифмование слов помогает установить некоторого рода параллелизм между словами "delices" ("удовольствие") и "vices" ("порок"). Слово "delices", коннотация которого может рассматриваться как положительная, приобретает "приращение" -- некоторое значение "порока", порочности (vice), и меняет свою коннотацию на негативную. Рассказчик, придерживаясь в своей проповеди аскетичного мировоззрения, вносит негативность в значение слова delices.

Другой, не менее интересный пример:

589: And now that I have spoken of glotonye, 590: Now wol I yow deffenden hasardye.

589: Теперь, как я вам рассказал о чревоугодии, 590: Представлю я вам грех азарта

Мы видим, что рифмуются два разных слова, имеющие совершенно разные доминанты, но автор устанавливает отношения параллелизма между ними и придает второму элементу параллелизма дополнительное значение. Этим строкам предшествовала целая речь о порочности чревоугодия и пьянства; теперь же Продавец индульгенций переходит к другому предмету обсуждения, и рифмованием слов придает значению "hasardye" ("азартная игра") негативный оттенок (значение порочности и порицания), предупредив свою обвиняющую речь о грхе азартных игр. Во многих случаях повествователь устанавливает лексический параллелизм, подчеркивая, акцентируя значения элементов параллелизма:

502: Lo, how deere, shortly for to sayn, 503: Aboght was thilke cursed vileynye 504: Corrupt was al this world for glotonye. … 513: O, wiste a man how manye maladyes 514: Folwen of excess and of glotonyes…

502: О, дорогой ценой, сказать короче, 503: Искуплен был сей мерзкий порок, 504: Прогнил весь мир из-за чревоугодья. … 513: О знал бы человек как много недугов 514: Исходят от излишеств и чревоугодья…

В обоих случаях к общему значению слова "glotonye" прибавляется оттенок значения "vileynye, maladye" "полуумство, недуг".

Кроме лексических прараллелизмов, Продавец индульгенций искусно выстраивает паралели на синтаксическом уровне. Например, в следующих строках он перечисляет развлечения главных героев и мест, которые они посещали: "riot" ("беспорядки"), "hasard" ("азартные игры"), "stywes" ("бордель"), "tavernes" ("кабак"). Параллельно идет подобная синтаксическая конструкция перечисления музыкальных инструментов: "harpes" ("арфы"), "lutes" ("лютни"), "gyternes" ("кифары"). Основой для установления отношения параллелизма является грамматическая конструкция: as…where as…

465: As riot, hasard, stywes, and tavernes 466: Where as with harpes, lutes, and gyternes, 467: They daunce and pleyen at dees bothe day and nyght, 468: And eten also and drenken over hir myght, 469: Thurgh which they doon the devel sacrifise 470: Withinne that develes temple, in cursed wise, 471: By superfluytee abhominable.

465: Как в беспорядке, азарте, борделе и кабаке 466: Так и с арфами, лютнями и кафарами 467: Плясали они и играли в кости день и ночь, 468: И ели, и пили в излишестве, 469: Чем и совершали дьявольские жертвоприношения 470: В бесовском этом храме, в мерзком виде, 471: Излишеством отвратным.

В своем словарном значении слова "tavernes, harpes, lutes, gyternes" являются семантически нейтральными, но находясь в отношении параллелизма и обусловленные лексическим окружением, они приобретают негативную окраску. Определенную роль в этом играет слово stywes – под его влиянием слово "tavernes" приобретает "приращенное" значение "кабак". Продавец индульгенций продолжает эту конструкцию параллелизма, перечисляя основные занятия героев-повес, а затем приравнивает их "забавы" к "тенетам зла":

467: They daunce and pleyen at dees bothe day and nyght, 468: And eten also and drynken over hir might, 469: Through which they doon the devel sacrifise 470: Withinne that develes temple, in cursed wise, 471: By superfluytee abhomynable.

467: Плясали они и играли в кости день и ночь, 468: И ели, и пили в излишестве, 469: Чем и совершали дьявольские жертвоприношения 470: В бесовском этом храме, в мерзком виде, 471: Излишеством отвратным.

Таким образом "riot, hasard, tavernes, lutes, harpes, gyternes" получают дополнительное значение, "приращение" -- "нечто дьявольское". Аналогичную параллель можно провести в строфах 477-482, где окружающие главных героев люди -- "tombesteres, frutesteres, syngeres, wafereres" -- приравниваются к прислужникам дьявола ("develes officeres").

477: And right anon thanne comen tombesteres 478: Fetis and smale, and yonge frutesteres, 479: Syngeres with harpes, boudes, wafereres, 480: Which been the verray develes officeres 481: To kyndle and blowe the fyr of lecherye, 482: That is annexed unto glotonye.

477: И были среди них трубачи 478: И молодые торговки фруктами, 479: Певцы с арфами, повара и сводни, 480: Все истые дьявольские слуги 481: Что разжигают огонь распутства, 482: Которое есть часть червоугодничества.

 

Подобные параллелизмы рассказчик использует, в большинстве случаев, при рассуждениях о тех или иных пороках, что помогает представить речь более экспрессивной. Автор, используя параллелизмы и лексическое окружение слова, расширяет его значение, делает его эмоционально экспрессивным.

При рассмотрении рассказа, мы сочли интересным провести анализ частотности значимых лексических единиц в рассказе Продавца индульгенций, так как некоторые слова, повторяющиеся в тексте произведения (с определенной частотой фигурирующие) создают некий колорит произведения, поддерживая его смысловую и эмоциональную направленность, соответствуют сюжету рассказа и создают прагматический потенциал текста. У читателя складывается оформленная картина мира или мировоззрения рассказчика. Мы получили следующие результаты:

 

СЛОВО (ВАРИАНТ)	КОЛИЧЕСТВО УПОТРЕБЛЕНИЙ
God (Crist, Lord, Hooly writ) Dronkenesse (drynk, dronke, dronken, dronkelewe, fordronke) Manslaughtre (to sleen, homycide) Hasard Swerying (forswerynges) Cursednesse (curesed) Glotonye Honour (contrarie of honour, dishonour) Fals Riot (riotoure) Foul Lecherye Gold (tresor) Devel (develish)	29 17   15 13 9 9 8 7 (в 3-х раз: ishonour) 6 5 5 4 4 (4) 3

Отметим наиболее яркое противопоставление "God" -- "devel" "Бог -- дьявол" (слово "Бог" является наиболее употребительным в тексте рассказа, в то время как второе по частотности употребления занимает последнее место). Но следует учесть, что в превалирующем своем большинстве имя Господа употребляется в проклятиях, клятвах и богохульствах (рассказчик либо сам взывает к Его имени, либо приводит слова своих героев):

651: By Goddes precious herte, and by His nayles, 652: And by the blood of Crist that is in Hayles, 653: Sevene is my chaunce, and thyn is synk and treye! 654: By Goddes armes, if thou falsly pleye, 655: This daggere shal thurghout thyn herte go! … 658: Now, for the love of Crist, that for us dyde, 659: Lete youre othes, bothe grete and smale.

651: Святым Господним сердцем и его гвоздями, 652: И Христовой кровью, что Хайлсе, 653: Семерка выпала мне, а тебе шесть и три! 654: Я дланями Господними клянусь, что если жульничаешь ты, 655: Кинжал в сердце ты получишь! … 658: Ради любви Хистовой, что пострадал за нас, 659: Оставьте клятвы, большие и малые.

Как мы видим, идет не только соответствие общей тематике текста, но и особое ударение, эмфатизация основной идеи (речь идет о пороках и соблазнах в обществе, которые ведут к гибели души и тела). Создается и определенная тональность текста – назидания рассказчика, его увещевания и широкое употребление таких слов с негативной коннотацией как "wrecchednesse" ("зло"), "foul" ("мерзкий"), "vice" ("порок"), "cursed" ("проклятый"), "wikkednesse" ("порочный"), "develish" ("дьявольский") создают зловещую, подавляющую тональность текста.

В связи с исследованием частотности лексических единиц мы также обратились к проблеме семантического поля[14]. Проведя расследовния семантического поля рассказа продавца индульгенций, мы пришли к следующему выводу: учитывая частотность употребления слов: наиболее употребительными являются слова именующие пороки главных героев и общества в целом: "dronkenesse" ("пьяноство"), "hasard" ("азартные игры"), "riot" ("беспорядки"), "glotonye" ("чревоугодие"), "swerying" ("божба"), "homycide" ("человекоубийство"), то эти значения можно свести к одному более абстрактному значению – "vice" ("порок") или "sin" ("грех"). Таким образом архисемой в данном тексте будет являться слово "vice". Слово "vice" употребляется в тексте всего два раза, но оно -- объединяющее для всего текста и соответствует семантической направленности текста. Как мы отметили, слово "vice" употребляется всего два раза в тексте, но является его архисемой. Дело в том, что рассказчик обращается к конкретным понятиям порочности, конкретным примерам:

589: And now that I have spoken of glotonye, 590: Now wol I yow deffenden hasardye. … 629: Now wol I speke of othes false and grete 630: A word or two, as olde bookes trete.

589: Теперь, как я вам рассказал о чревоугодстве, 590: Поведаю вам об азарте. … 629: Теперь я о божбе скажу немного 630: Как книги старые о том гласят.

Таким образом, хоть рассказчик не упоминает главной темы повествования, тем не менее, все повествование выстроено вокруг понятия греха и порока.

Также мы считаем необходимым рассмотреть образы трех повес -- главных героев рассказа.

Их образы символичны: духовно они уже мертвы (как мы уже подробно рассмотрели выше) и заняты поиском смерти физической. Здесь мы можем провести параллель между ними и Продавцом индульгенций, также находящимся на низком духовном уровне. Образ встреченного ими старика остается неясным (двусмысленным) и вызывает многочисленные споры исследователей: одни представляют его самой Смертью, другие, как обвинили его сами повесы, "злостный соглядай" ("as thou art his espye") [2.35]. Но самым важным является тот факт, что духовный уровень персонажа более высок, чем духовность повес и самого Продавца индульгенций. В этом мы можем отметить символизм его образа.

Основываясь на проведенных исследованиях, мы можем сделать определенные выводы о поэтике рассказа Продавца индульгенций:

• В рассказе Продавеца индульгенций используется целый ряд стилистических средств, целью которых является усиление эмфатичности повествования, повествование направлено на то, чтобы вызвать определенное эстетического и эмоциональное впечатление у читателя. Проведенные исследования на фонетическом, лексическом, синтаксическом уровнях и на уровне образов представляют рассказ как стилистически колоритный и искусно выстроенный.

• Напряжение между прологом к рассказу и самим рассказом подчеркивает иронию Чосера по отношению к Продавцу индульгенций. Рассказ, повествующий о двух из Семи Смертных Грехов, обличает Продавца индульгенций, которых также склонен к пороку алчности и чревоугодия. Образ Продавца индульгенций становится более отталкивающим; моральная сторона рассказа получает больше значимости, так как рассказывает его человек, не раскаивающийся в собственной порочности.

• Автор, устанавливая связи, параллели, противопоставления между элементами различных уровней, управляет механизмом смыслопорождения, расширяя значения слов, словосочетаний, добавляя нужную для слова стилистическую и эмоциональную окраску. Как мы смогли убедиться, автор управляет дискурсом текста, выбрав для этого определенные модели (выстраивание параллелизмов, частотность употребления слов, напряжение между прологом и рассказом) для контролирования механизма смыслопорождения.

Сноски

¹ Перевод сделан дословно автором дипломного проекта.

² Для сравнения: в следующих восемнадцати строчках практически нет долгих гласных, преобладают узкие гласные.

³ "longen" -- to long -- страстно желать, стремиться.

⁴ Франклин -- свободный землевладелец в средневековой Англии, без благородного происхождения [Webst, 400].

⁵ Мажордом -- служащий-собственник в средневековой Англии, следящий за исполнением феодальных повинностей [Webst, 853].

⁶ По определению исследователей: "working class" [2.27].

⁷ Можно оспорить это мнение о глубоко личностном подходе к персонажам тем фактом, что Чосер называет лишь нескольких пилигримов по именам, предпочитая называть всех участников паломничества по их социальным ролям. Но каждый персонаж глубоко индивидуален, он имеет свои положительные черты пороки и недостатки (как внешние, так и внутренние), что свойственно лишь отдельной личности, индивидуалу.

⁸ Оппозиции условны, так как их можно устанавливать также по другим критериям.

⁹ "a geldyng" -- a gelding -- a castrated hores [3.8]; кастрированый конь.

¹⁰ "noble" -- (от латинского nobilis), соответствующий значению слова знать (know) [oxf, 1008].

¹¹ В той, где прятался Паламон, сбежав из плена.

¹² "Алчность -- корень всех зол" (лат.)

¹³ "Лексический параллелизм -- параллелизм как находящийся или идущий рядом, тождественное или сходное расположение элементов речи в смежных частях текста, которые, соотносясь, создают единый поэтический образ [3.1, 267]. Понятие параллелизма было подробно рассмотрено Ю.М.Лотманом; им, кроме синтаксического параллелизма, был еще выделен лексический: "параллелизм представляет собой двучлен, где одна его часть познается через вторую, которая выступает в отношении первой как аналог: она не тождественна ей, но и не отдалена от нее, находясь в состоянии аналогии - имеет общие черты, именно те, которые выделяются для познания в первом члене. Помня, что первый и второй члены не идентичны, мы приравниваем их к какому-либо отношению и судим о первом по свойствам и поведению второго члена параллели"[2.13, 90]. А.Н.Веселовский в своем труде об исторической поэтике писал, что в основе параллелизма заложена "парность представлений, связанных по частям, по категориям действия, предметов и качеств"[1,144].

¹⁴ Как определяет понятие семантического поля Литературный Энциклопедический Словарь, "все слова:литературного языка могут быть разделены на несколько сотен слов с наиболее абстрактным значением, которые могут употребляться в самых разных сочетаниях, и десятки тысяч более специальных слов, каждое из которых применяется прежде всего по отношению к какой-либо области действительности. В зависимости от характера этой области слова подразделяются на семантические поля или специальные словарные группы"[3.1, 465].