Вопрос №16

С середины XIX в. в европейской философии развивается новое на­правление, получившее название неклассического. Традиционная (классиче­ская) философия — это рациональная философия. Она исследует преимуще­ственно такие проблемы, которые в принципе допускают логическое обосно­вание, доказательство, выведение одного из другого: изучение сущности бы­тия, закономерностей и методологии научного познания, соотношения рас­судка и разума и т.п.

Человек и философия

Короче говоря, это философия вещей и идей. Когда классическая философия обращает внимание на человека, а она делает это, то её интересует сущность челове­ка, общее в людях, а не отдельное, единичное, касающееся судьбы и чувств индивида как неповторимого, оригинального существа. Человек, читающий труды классических философов, посвященные личности, безусловно, кое-что важное узнаёт о себе; но о себе — лишь как об обезличенном представителе всего рода человеческого. Он не найдёт в них о своих личных тревогах и же­ланиях, мечтаниях и чувствах, устремлениях и надеждах. И поэтому имеет полное право сказать: "Это написано не обо мне, а о человеке вообще. Но я-то не абстрактный; я конкретный — живой и тёплый; меня волнуют не столько глобальные проблемы, сколько вопросы, касающиеся меня лично — какой я человек? — правильно ли я живу? — соответствуют ли мои цели моим спо­собностям? — в чём смысл моего появления на свет? — счастлив ли я? — что будет со мной завтра, послезавтра?". Традиционная философия почти не по­могает человеку получить ответы на такие вопросы.

Экзистенциальная же философия, напротив, совершает поворот к чело­веку со всеми его чувствами и страданиями, со всем его противоречивым от­ношением к миру и обществу. От сущности человека она переходит к его су­ществованию, пытаясь дать ответы на принципиальные вопросы Канта: "Что я могу знать? Что я должен делать? На что я могу надеяться?". Когда учёный исследует молекулу поваренной соли, то ясно, что она лишена оригинально­сти; она — точная копия миллиардов других таких же молекул. Иное дело, когда речь заходит о человеке. При наличии общих черт, каждый — неповто­рим, единственен в своём роде, уникален. Одно только, осознание этого факта рождает массу вопросов, о которых порассуждаем ниже. Одним словом, к че­ловеку нельзя подходить с теми же мерками, с какими мы подходим к другим объектам науки. Мысль, высказанная однажды древнегреческим философом Протагором — "Человек есть мера всех вещей" — не утратила своей истин­ности и по сей день.

Экзистенциальная философия зарождалась и развивалась в трудах та­ких исследователей (кроме уже упомянутых в седьмой главе русских), как датский философ С. Кьеркегор, немецкие философы А. Шопенгауэр, К. Ясперс, М. Хайдегтер, Ф. Ницше, французские философы А. Камю и Ж. Сартр. Одни из них строили свои концепции на религиозной основе, другие — на атеистической. Но всех их объединяло стремление к созданию не "обезли­ченной", а "личной" философии.

Иррациональное в человеке

Предмет их исследований — смысл жизни и смысл смерти, свобода и ответственность, совесть и долг, счастье и любовь, воля и вера. Эти и подобные им категории выражают иррациональные свойства человеческой жизни, то есть такие качества, которые не поддаются логическому обоснованию. Невозмож­но, например, внятно и логически корректно ответить на вопрос — почему этот юноша любит именно эту девушку, а не другую; "за что" он её любит. Даже если все учёные мира полнейшим образом изучат юношу и девушку, все их свойства, хоть до молекулярного уровня, эти учёные вряд ли смогут определенно ответить на вопрос — полюбят они друг друга, когда встретятся, или нет.

Любовь, счастье, воля, совесть и т.п. — иррациональные свойства чело­веческой души, что делает их исследование чрезвычайно трудным делом, поддающимся далеко не каждому. Не случайно многие из вышеназванных философов имели трудную личную судьбу, перенесли немалые страдания, и не раз бывали в критических ситуациях, что невольно сделало их более чув­ствительными к душевным переживаниям человека. Сложность предмета объясняет также тот такт, что некоторые из них излагали свои взгляды не в виде академических трактатов, а в форме романов и повестей, что позволяет сделать идеи более понятными и доступными массовому читателю.