Народная литература

В эпоху Возрождения впервые возникает безымянная литература, рассчитанная па массового демократического читателя. Она выходит в свет, как правило, в лубочных изданиях, снабженных гравюрами на дереве. Распространителями ее были главным образом коробейники, разносившие книги вместе с различным мелким товаром по селам и городам. Авторы этих сочинений неизвестны.

Народная литература была разнообразна в жанровом и идейно-тематическом отношении. Она знала рассказы о животных (о Рейнеке-лисе), шванки, баллады, песни. Но самое видное место в ней занимают большие повествовательные произведения, близкие по форме к средневековому роману,— так называемые народные книги. Они весьма различны по своему содержанию. К ним относятся переложения всякого рода средневековых легенд, сказаний и т. д. К этому циклу принадлежат «Прекрасная Мелузина» (1456), «Прекрасная Магелона» (1535) «Святая Генофефа» и др., в дальнейшем ставшие очень популярными в Германии в эпоху романтизма. Наряду с такими произведениями появляются переработки народного героического эпоса («Сказание о Роговом Зигфриде»). Но были и вполне оригинальные книги — плод подлинно народного творчества. Среди них наибольшую известность приобрели «Тиль Эйленшпигель», «Шильдбюргеры», «История о д-ре Иоганне Фаусте». В своих книгах народ высмеивал угнетателей, выражал любовь к жизни, к шутке, воплощал свои мечты о мире, в котором восторжествуют правда и красота. Энгельс отмечал, что народные книги обладают необычайной поэтической прелестью 1.

Рассказы о Тиле Эйленшпигеле, очевидно, начали впервые складываться еще в XIV в., вокруг реально существовавшей личности, известной своим остроумием и озорными проделками. Затем, как обычно наблюдается в народной поэзии, все остроумные выходки, реплики, ответы, накопившиеся в народной памяти за много столетий, начали приписывать одному герою. Так возник собирательный образ народного балагура, весельчака, крестьянского пария Тиля Эйленшпигеля, дерзко высмеивающего попов, дворян, купцов, — всех, кто строит свое благополучие на несчастье народа.

В 1515 г. на верхненемецком диалекте выходит «Занимательная книга о Тиле Эйленшпигеле (Ein Kurlzweilig lesen von Dyl Ulenspiegel). Тилю приписаны все остроты средневековых острословов, все проказы озорников и социальных протестантов, зафиксированные в шванках и в других произведениях демократической литературы. Так, он излечивает всех тяжелобольных и научает осла читать по известному методу попа Амиса; точно так же, как и тот, пишет картину для графа Гессенского, увидеть которую могут только законнорожденные, и т. д.

Тиль дурачит людей, прибегает к обману не столько из корыстных побуждений, сколько из непреодолимого желания дать выход своей незаурядной интеллектуальной энергии. В нем есть своеобразная артистичность. Он аккумулировал народную жизнерадостность, любовь к шутке, веру в торжество справедливости. Именно в таком качестве Тиль вошел в литературу, в частности в замечательный роман Шарля де Костера «Легенда о Тиле Уленшпигеле и Ламме Гудзаке» (1867), где герой народных сказаний стал активным борцом Нидерландской революции, символом народного свободолюбия и оптимизма.

В веселом, юмористическом «ключе» выдержана также книга «Шильдбюргеры» (Die Schildbürger). В ней охват действительности менее широк, чем в «Тиле Эйленшпигеле». Предметом осмеяния тут выступает лишь бюргерство, его стремление отойти от общественных дел и жить только своими домашними интересами. Когда-то шильдбюргеры (жители Шильды) слыли мудрецами. Их охотно приглашали советниками в различные государства. Но в результате этого жизнь в самой Шильде замерла. Взбунтовавшиеся женщины потребовали возвращения своих мужей на родину, а чтобы избежать в дальнейшем приглашения на службу в чужеземные края, шильдбюргеры «начали спасаться от великого ума глупостью». Они прикинулись дураками, да и остались такими. Нет конца их дурацким затеям. Жители Шильды построили ратушу, забыв прорубить окна. Чтобы исправить свою ошибку, они стали носить свет в мешках и ведрах, но светлей от этого не стало. Затем они решили сеять соль, добившись специального разрешения императора. Они же удавили корову, поднимая ее всем миром на стену, где выросла трава. Чтобы избавиться от кота, шильдбюргеры решили его сжечь вместе с амбаром, где он проживал. Это решение было принято после того, как самые мудрые из них сперва долго потели в палате для потения, а потом корпели в палате для корпения. В результате пожара сгорело селение, и жители Шильды разбрелись по всему свету.

Таким образом, глупость не спасла шильдбюргеров, а стала источником их несчастья. В книге осмеиваются мещанские идеалы, ведущие к гибельному отключению человека от разумной жизни. Высокую оценку «Шильдбюргерам» и другим шуточным народным книгам XVI в. дал Энгельс. «У немногих народов можно встретить такую коллекцию. Это остроумие, эта естественность замысла и исполнения, добродушный юмор, всегда сопровождающий едкую насмешку, чтобы она не стала слишком злой, поразительная комичность положений — все это, по правде сказать, могло бы заткнуть за пояс значительную часть нашей литературы. У кого из современных авторов хватило бы Достаточно выдумки, чтобы создать такую книгу, как «Шильдбюргеры»2

Книга о докторе Фаусте отличается серьезностью, драматизмом содержания. Главный герой ее — человек пытливой мысли, стремящийся разбить цепи церковной догматики и схоластики, высоко ценящий подлинное знание, любящий жизнь со всеми ее греховными радостями и соблазнами.

Фауст — лицо историческое. Он жил в первой половине XVI в., рекламировал себя как искусного врача, мага и хироманта, но больше был известен как шарлатан, ловко пользующийся суеверием парода. Жизнь Фауста так же, как и Тиля Эйленшпигеля, стала обрастать небылицами. Ему начали приписывать свершение «чудес», широко известных в средневековье. В результате возникла легенда о Фаусте, который якобы ради удовлетворения своей любознательности и земных влечений продал душу дьяволу.

В 1587 г. во Франкфурте-на-Майне в типографии Иоганна Шписа вышел в свет печатный вариант легенды — «История о д-ре Иоганне Фаусте, знаменитом чародее и чернокнижнике» (Historia von Dr. Johann Fausten, dem weitbeschreyten Zauberer und Schwartzkünstler). Автор книги неизвестен. Многие страницы, очевидно, написаны издателем, ограниченным лютеранином, ненавидящим античность, гуманизм, науку. Он относится к Фаусту явно отрицательно, видя источник его заблуждений и трагедии в обожествлении разума, в забвении Священного писания и веры. Книга состоит из трех частей. В первых двух Фауст с помощью Мефистофеля удовлетворяет свою жажду знания, знакомится со вселенной, спускается в преисподнюю. На крылатых драконах он взмывает в звездные сферы, путешествует по различным странам мира. Третья часть отличается наибольшей живостью. Фауст тут выступает как искусный чародей. По желанию императора Карла V он вызывает дух Александра Македонского и его супруги. Фауст совершает ряд чудодейственных проделок (наколдовывает рыцарю оленьи рога, сжирает у крестьянина воз сена вместе с лошадью и телегой, дарит графине зимой свежие фрукты, воздвигает на горе замок и т. д.). Влекомый плотскими желаниями, он, пренебрегая узами брака, берет в наложницы Елену Прекрасную, родившую ему сына Юста.

Когда же приблизился срок расплаты, герой книги проявляет малодушие. Он раскаивается во всех своих прегрешениях, обращается к друзьям-студентам с речью, исполненной христианского смирения: «Не допускайте же, чтобы общество дурных людей сбивало вас с пути, как это произошло и имело место со мной. Посещайте прилежно и усердно церковь, боритесь с дьяволом и побеждайте его твердой верой в Христа и благочестивым поведением». Однако воображение читателей Фауст покорял не раскаянием, а своим дерзновенным стремлением все познать, все постичь с помощью науки и магии. Именно таким смелым искателем он вошел в мировую литературу (Марло, Лессинг, Клингер и др.), и прежде всего в бессмертную трагедию Гете.

Народное творчество в эпоху Возрождения было представлено не только повествовательными, но и лирическими жанрами. Лирическая поэзия — неизменный спутник человечества на всех этапах его исторического существования. В ней отражается душа народа в дни скорби и веселья, она зеркало народного сознания. Свое отношение к обществу и природе, свои мечты о будущем, более радостном мире народные певцы выражали прежде всего в песне, которая передавалась из поколения в поколение, существуя преимущественно в устной традиции. Устное народно-поэтическое творчество эпохи Возрождения тематически разнообразно. В нем отчетливо звучат социальные мотивы, протест народа против бесправной, нищенской жизни, его стремление к свободе. Нравственно распущенный титулованный дворянин, рыцарь — излюбленный отрицательный персонаж народной поэзии. По контрасту с ним простой, незнатный человек рисуется часто как идеал нравственной чистоты, благородства, отзывчивости. Показательна в этом плане песня «Господин фон Фалькенштейн» (Herr von Falkenstein). Образы в ней созданы по принципу антитезы. На одной стороне сиятельный граф, распутный, равнодушный к чужому страданию, на другой — крестьянская девушка, образец верности в любви, чье постоянство тронуло сердце даже жестокого тирана. Она неотступно дежурит у башни, куда заточен Фалькенштейном ее милый:

Все ходит и ходит вкруг башни она,

Свою изливая кручину:

«Пусть ночь пройдет, пусть год пройдет,

Но милого я не покину».

(Пер. Л. Гинзбурга)

Любовь, способная на героические жертвы, — распространенная тема в народной песне. В балладе «Королевские дети» королевская дочь, узнав о смерти возлюбленного, плывшего к ней на свидание через бурный пролив, бросается в море:

Она его в плащ завернула:

«Невесту свою приголубь!»

И молча с крутого обрыва

В холодную бросилась глубь...

(Пер. Л. Гинзбурга)

Песня поэтизирует вайнсбергских жен, которые, получив Разрешение на выход из осажденного города, вынесли на своих плечах не сокровища, а мужей, женихов, братьев. В народной Поэзии сочувственно изображается горе бедной девушки, оказавшейся в монастырском заточении («Страх перед монастырем»); народный певец горюет вместе с деревенским парнем, «который рыцаря дочку себе на печаль полюбил» («Прощание мельника»), или печалится, если на пути человека к счастью стоят сословные и иные преграды. В устном народно-поэтическом творчестве защищается честь крестьянского сословия, оно ставится выше дворянского, ибо своим трудом кормит знать.

В споре рыцаря с крестьянином об «именитости рода» победу одерживает последний:

Не танцы и не стук рапир —

Поклясться я готов, —

А труд крестьянский держит мир

Надежней трех китов.

(«Крестьянин и. рыцарь». Пер. Л. Гинзбурга)

Однако, несмотря на свои огромные заслуги перед обществом, трудовой народ терпит нужду. Его нищенской доле посвящена «Баллада о голодном ребенке».

В целом же народная поэзия при всем обилии печальных, трагических мотивов оптимистична. В ней сильна мечта о будущем, о наступлении счастливых дней.

Примечания.

1. См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Изд. 2, т. 41. с. 19.

2. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Изд. 2, т. 41, с. 15—16.