person

Ю. А. Вербицкая • Творчество на грани невроза: стрессогенные аспекты профессии журналиста

Журналисты-мужчины высказывали другие соображения: 421 «Как я устал от этого алкоголя! На работе алкоголь, и после работы алкоголь. То же самое, только люди меняются».

«А как по-другому расслабляться, спрашивается? Ты умеешь? Спортом заниматься некогда, от работы сильно устаешь. Идешь в бар, общаешься, а какое общение без выпивки?»

На вопрос «Какие изменения произошли в психике?» большинство журналистов реагировало крайне агрессивно: «Это вопрос не ко мне, а к психиатру». Судя по всему, подобная реакция страха и последующая активизация механизма психологической защиты была обусловлена словом психика.

На вопрос «Как профессия влияет на вашу личную жизнь?» 28 человек в интервью ответили «плохо», в то время как в анкете аналогичный ответ дали 7 человек, остальные опрошенные ставили прочерк или писали, что никак не влияет.

Отметим, что в процессе интервью многие журналисты начинали нервно курить, заваривать себе кофе, вставали, когда речь шла о стрессовых переживаниях; некоторые репортеры признавались, что, если бы представилась возможность, они давно бы уволились и занимались бы чем-нибудь другим, что «все надоело», «нет ни отпусков, ни выходных – команда маленькая, заменить некому, поэтому все работают на износ».

Другие советовали бросить журналистику «пока не поздно»: «Я проработала в газете 20 лет и недавно поняла, что занимаюсь совсем не тем, это все неправильно». «Если ты работаешь 31 декабря, когда все нормальные люди давно отдыхают, тебя ждет нелегкое журналистское будущее, девочка».

Высказывания позволяют судить о стрессогенности профессиональных переживаний.

Опрошенные проявляли активную реакцию на характер и содержание вопросов.

Так, заполняя анкеты, половина из опрашиваемых журналистов поднимали голову и говорили следующее: «Вот увидишь, тебе здесь никто не напишет правду». 10 человек называли вопросы «неправильными» и «дурацкими»: «Ты за-

Раздел II • Человек информационной эры

422нимаешься ерундой, лучше бы написала что-нибудь»; «Что за странные вопросы и почему я должна на них отвечать?».

Характерно, что анкетирование у большинства опрашиваемых вызвало негативные переживания – раздражение, недовольство. Около половины респондентов отнеслись к вопросам с долей скептицизма.

Такое поведение можно объяснить реакцией сопротивления. Это свидетельствует о том, что тема стрессовости журналистской профессии является закрытой для обсуждения в профессиональном журналистском сообществе, табуированной. Каждый из работников СМИ осведомлен о том, что профессия журналиста связана с нервными перегрузками, стрессами, срывами, злоупотреблением алкоголем, беспорядочной половой жизнью, однако мало кто из профессиональных журналистов устраивает по этому поводу публичное обсуждение или внутренне рефлексирует.

Вкачестве подтверждения данного тезиса – агрессивнозащитная реакция на анкетирование.

Так, одна из опрашиваемых журналисток отказалась заполнять письменную анкету, объясняя поступок следующим: «Здесь надо думать, а у меня мало времени».

По-видимому, отказ обусловлен страхом собственного бессознательного, нежеланием осознать свои проблемы, возникающие в силу профессиональной деятельности. Данный отказ можно расценивать как активизацию защитных механизмов психики, а именно – вытеснения и рационализации.

Так, стрессогенной профессией журналистику в фокусированном интервью назвали 30 опрашиваемых, тогда как стресс постоянным рабочим состоянием в письменной анкете назвали двое. В интервью 9 человек сообщили, что благодаря журналистике заработали невроз, а в анкетировании этот факт подтвердил один.

Некоторые репортеры откровенно описывали свои профессиональные переживания:

«В последнее время я работала без выходных. Эти постоянные съемки, поездки, спешка: ты едешь в редакцию и пишешь

Ю. А. Вербицкая • Творчество на грани невроза: стрессогенные аспекты профессии журналиста

сюжет в машине, на коленях, чтобы успеть в вечерний выпуск, 423 потом быстро его монтируешь. Я очень устала. Я просыпаюсь утром уже с головной болью, головная боль весь день, засыпаю тоже с ней. Недавно заболело горло, причем как-то странно, ощущение такое, будто его кто-то сжимает, я не могла дышать. Пошла к врачу – сказали, что это невроз, посоветовали не ходить на работу хотя бы неделю и воздержаться от общения».

«Я так больше не могу. Хочу в отпуск. Я работаю уже механически, не могу работать хорошо. Вечером ложусь спать, а в голове крутятся эти заголовки, думаю о том, что бы написать завтра. Все надоело.»

«Я чувствую, что заработала невроз. Да, невроз. С этими выборами, когда они уже закончатся. Мужа не вижу, в горы ходила последний раз в прошлом году.»

«Журналистика и здоровье – вещи несовместимые. Мне вырезали желчный пузырь, а через неделю я уже должна была выйти на работу – хватит отдыхать, писать некому. Мне на процедуры сходить некогда.»

В данном контексте показательными являются комментарии директора Агентства журналистских расследований, главного редактора газеты «Ваш тайный советник» Андрея Константинова:

«В Швеции средняя продолжительность жизни журналиста – 49 лет. У нас такая статистика не ведется. У шведов накоплен большой опыт в этой сфере, они изобрели систему дебрифинга. У нас этого нет. Как лично я снимаю стресс? Есть несколько базовых способов – секс, алкоголь, физкультура, хобби. Я хожу в спортзал. Вот сейчас я закончил расследование по факту убийства журналиста Георгия Гонгадзе, и у меня накоплен огромный стресс. У всех журналистов психика деформируется, от этого никуда не денешься. У нас в агентстве работают молодые девчонки, они сидят на криминале. У них у всех – неустроенная личная жизнь. Их трудно уже чем-либо удивить, они в свои годы видели изнанку жизни. Им мало с кем интересно общаться вообще, тем более со сверстниками. Они видят людей насквозь».

тающей в отделе новостей, свидетельствующая о больших информационно-психологических нагрузках и попытке абстрагироваться от них: «Когда я заканчиваю писать информацию, то через несколько секунд совершенно не помню, о чем она».

Таким образом, фокусированное интервью показало характер и глубину профессионального стресса журналиста.

Применение методов фокусированного интервью и наблюдения позволяет сформулировать следующие выводы:

• уровень и интенсивность профессионального стресса настолько высоки, что в целях психологической защиты журналист отказывается от осознания стрессогенной составляющей своей профессии, таким образом демонстрируя «двойные стандарты» по отношению к самому себе (умалчивая о собственных стрессовых переживаниях или же высказывая их в неформальной беседе «не для печати»), что можно интерпретировать как главный показатель психологического неблагополучия журналиста;

• низкий уровень психологических знаний, неспособность к психологической саморефлексии, демонстрируемые представителями журналистского сообщества, свидетельствуют о необходимости овладения журналистами методами саморегуляции, так как в вопросах профессиональной психогигиены они обнаруживают несостоятельность;

• первостепенное значение, таким образом, приобретают вопросы создания в редакциях медиатерапевтических служб.

Как видим, исследование стрессогенности журналистской профессии с помощью различных методов, таких как тестирование («Шкала депрессивности Бека», «Шкала оценки интенсивности профессионального стресса»), письменное анкетирование, фокусированное интервью, а также наблюдение, позволяет утверждать, что стрессогенность массовой комму-

Ю. А. Вербицкая • Творчество на грани невроза: стрессогенные аспекты профессии журналиста

никации выступает как детерминанта профессиональной дея- 425 тельности журналиста:

1.Журналисты ведут профессиональную деятельность

встрессогенной среде массовой коммуникации, задействуя стихийно складывающиеся, неосознаваемые механизмы психологической защиты: алгоритм их поведения не предполагает ни самостоятельной глубокой проработки проблемных обстоятельств, ни развернутой рефлексии профессионального журналистского сообщества по данной тематике.

2.Исследованный срез стрессогенной среды имеет двойственный характер, одновременно выступая как объективное условие профессиональной деятельности журналиста и в то же время являясь доказательством важности и актуальности рассматриваемой нами проблемы творческой деятельности журналиста в стрессовых условиях массовой коммуникации.

3.Обнаруженные нюансы стрессогенной сферы позволяют обозначить глубину личностно-психологических проблем современного журналиста как участника массовой коммуникации.

4.Подобные личностно-психологические проблемы профессиональной и творческой деятельности журналиста выступают в роли факторов, обусловливающих фиксируемый нами процесс дегуманизации журналистики и деперсонификации журналистского творчества.

5.Специфика современной профессиональной деятельности журналиста в корне отлична от особенностей профессиональной деятельности, характерных для предыдущих этапов развития журналистики, а именно: у журналиста отсутствует возможность автоматически решить или компенсировать выявленные проблемы, как это представлялось возможным до возникновения новых информационных технологий и способов коммуникации, в условиях приближенности к читателям – то есть внутри редакции, путем обсуждения с читателями и так далее.

6.В условиях современной массовой коммуникации журналисты обнаруживают неспособность самостоятельно справляться со стрессовыми переживаниями, возникающими

Раздел II • Человек информационной эры

426в процессе профессиональной деятельности, демонстрируя отсутствие необходимых для этого навыков психологической грамотности и саморегуляции.

7.В связи с этим представляется целесообразным поставить вопрос о повышении психологической грамотности журналистов, о важности овладения знаниями, необходимыми для успешной профессиональной деятельности, установления качественных межличностных отношений, а также сохранения психического и соматического здоровья.

8.Также особую актуальность приобретают вопросы создания специальных медиапсихологических служб в редакциях газет и телерадиокомпаний.

Исследование 2. Профессиональная деятельность журналиста в условиях воздействия психотехнологий и новых информационных технологий: феномен управляемой свободы в массовой коммуникации

Массовая коммуникация представляет опасность не только для индивидуальной психики журналиста, но и для социума в целом. Исследователи журналистики, медиапсихологи, работники средств массовой информации констатируют наличие в своей профессиональной сфере проблемных явлений, обусловленных действительностью. Важность и острота профессиональных особенностей журналистского творчества таковы, что их обсуждение сегодня приобретает широкий характер и затрагивает интересы социума в целом: проблемы психологического воздействия, информационной безопасности и информационного травматизма в массовой коммуникации становятся глобальными17.

От формы и характера решения этих проблем зависит как психологическое состояние общества и его предста-

17 Севастьянов В. А. Технический прогресс в области СМИ с позиций информационно-психологической, биогенной и экологической безопасности // Информационная и психологическая безопасность в СМИ: В 2 т. – М.: Аспект Пресс, 2002. – Т. 1: Телевизионные и рекламные коммуникации. – С. 70.

Ю. А. Вербицкая • Творчество на грани невроза: стрессогенные аспекты профессии журналиста

вителей (потребителей и производителей информацион- 427 ного продукта, коммуникаторов и реципиентов – журналистов и аудитории соответственно), так и геополитические, национальные и экономические интересы государства18.

Иллюстрацией может служить ситуация с президентскими выборами 2004 г. на Украине, называемая в СМИ как «оранжевая революция»19. Примечательно, что с момента своего возникновения и в течение последующих лет «оранжевая революция» вызывает стойкое внимание со стороны представителей различных срезов общественных наук (от социальных психологов и культурологов до философов и геополитиков). Очевидно, что в условиях лавинообразного потока информационных сообщений и беспрестанной череды происшествий должна быть основательная причина столь устойчивого интереса ученой среды к украинским процессам. Можно предположить, что в определенном смысле «оранжевая революция» стала одним из событий исторического значения, ознаменовав собой реальное, а не кален-

18Прохоров Е. П. Исследуя журналистику. – М.: РИП-холдинг, 2006. – С. 52.

19Отметим, что долгое время в украинских и российских СМИ велась дискуссия о правилах написания этого словосочетания, обусловленная политическими причинами: в кавычках или без, со строчной или с прописной буквы. Избранный вариант написания обусловлен тем, что под «оранжевой революцией» автор подразумевает определенное психосоциальное явление из области массовой коммуникации, рассматриваемое в рамках медиа-психологии, а следовательно, подходит к нему с научной точки зрения. Также отметим, что среди представителей экспертного политологического сообщества России и Украины активно оспаривалась тема первенства использования данного словосочетания применительно к исследуемым нами событиям на Украине и введения его в общепринятое употребление

вСМИ в качестве устойчивого выражения. См., напр.: Вырвидуб Е. Философия революции как теоретическая и прикладная дисциплина, или Как я хотела научиться у Глеба Павловского делать бизнес на контрреволюции. URL: http://www.politua.ru/ concept/2100.html

Раздел II • Человек информационной эры

428дарное наступление 21 века. Отметим, что мы не оцениваем «оранжевую революцию» с политической точки зрения, а рассматриваем ее как психосоциальный феномен и технологический процесс. «Оранжевая революция» выступила ярким прецедентом в истории массовой коммуникации, показавшим закономерности и особенности ее развития, отчетливо продемонстрировав тенденции, которые до этого только прослеживались – сетевые технологии, новые формы самоорганизации, современные методы социальной инженерии, эффективные психотехнологии20. Так, «оранжевая революция» предоставила ценную возможность наблюдать новые способы организации коммуникационных процессов, воплотив массовую коммуникацию в реальную форму: ее олицетворением стал постоянно действующий протестный лагерь на площади Независимости в Киеве, получивший название «майдан».

«Оранжевая революция» дала возможность зафиксировать феномен журналистского творчества в условиях проявления массовых психосоциальных эффектов. Данное исследование было проведено в рамках концепции типосиндрома ведущего публициста, разработанной Е. Е. Прониной21.

На основании изучения украинской прессы с помощью методов психотехнического анализа и медиапсихологических наблюдений, сделанных в ходе «оранжевой революции», типологический ряд Е. Е. Прониной был продолжен новым типосиндромом.

Оговоримся, что исследуемая психоисторическая ситуация в украинском социуме периода «оранжевой революции»

20Леонтьев М. и др. Грозит ли России «оранжевая» революция? – М.: Яуза, ЭКСМО, 2005; «Оранжевая революция». Украинская версия. – М.: Европа, 2005; Почепцов Г. Г. Революция.com. Основы протестной инженерии. – М.: Европа, 2005; Шарп Д. От диктатуры к демократии. Стратегия и тактика освобождения. – М.: Новое издательство, 2005.

21Пронин Е., Пронина Е. Четвертый обман // Российские вести. – 1997. – 17 дек.

Ю. А. Вербицкая • Творчество на грани невроза: стрессогенные аспекты профессии журналиста

в контексте медиапсихологии примечательна следующими 429 моментами:

•во-первых, она призывает ответить на один решающий вопрос: что лежало в основе так называемых революционных процессов – природная спонтанность или выверенные психотехнологии;

•во-вторых, «оранжевая революция» в сознании граждан Украины воспринималась амбивалентно и, по сути, сделала очевидным факт раскола страны на две части;

•в-третьих, что особенно важно для нашего исследования, «оранжевая революция» тесно связана со СМИ: журналисты сыграли чуть ли не решающую роль в победе «оранжевых» сил, журналисты своими действиями частично спровоцировали протестные процессы в обществе, журналисты выступили как организаторами, так и исполнителями психотехнологических сценариев, журналисты заявили, что в ходе революции завоевали свободу слова, частично журналисты оказались и виновниками раскола страны, и участниками нового политического проекта. Причем возникает вопрос: осознанно или нет совершали все эти действия

представители украинских СМИ?

Если рассматривать «оранжевую революцию» с медиапсихологической точки зрения, то основной фигурой становится личность человека, участвующего в массовой коммуникации – журналиста, зрителя-читателя-слушателя, которая испытывала на себе влияние манипулятивных приемов из области социальной инженерии.

Так, имеются достаточные основания утверждать, что в ходе «оранжевой революции» были задействованы новые социальные психотехнологии и методы социальной инженерии, получившие название «управляемая свобода». Управление свободой заключалось в грамотном смешении элементов виртуальной реальности и реальных общественных процессов.

мание своей технологичностью и системностью.

«Бархатная революция» в Праге, «танцующая оппозиция» в Белграде, «революция роз» в Тбилиси предстают как этапы отработки технологии принудительного отстранения от власти законных (избранных демократическим путем) деятелей и правительств с помощью управляемой толпы – то есть невооруженного государственного переворота.

Несомненно, удачным ходом была и цветовая символика революции – умело разработанная, а посему эффективная. Как известно, цветом революции оппозиция выбрала оранжевый цвет, который считается одним из лучших цветов в психотерапии, так как, обладая всеми свойствами красного, поддерживает тонус, состояние возбуждения, не вызывает ощущения агрессии, привлекает симпатии и соединяет сторонников.

Еще одним удачным ходом было внедрение моды на оранжевый цвет: этот цвет прочно ассоциировался со «стильным», «модным», «западным», что привлекало молодежный электорат. В то же время бело-голубые тона кандидата от официальной власти смотрелись холодно, закрыто и строго.

Эффективным шагом можно считать и создание молодежной организации «Пора». Этот ресурс избирательной кампании был использован в полной мере, собирая протестный электорат, играя на психосоциальном кризисе, характерном для молодежи. Из членов этой организации создавали своего рода массовые группы по типу штурмового отряда, готовые действовать любыми средствами, если результаты всенародного голосования не устроят оппозицию.

Внедрение идеи «мирной бескровной революции» с помощью каналов массовой коммуникации также было эффективным методом привлечения сторонников: оппозиционеры использовали тактику декларирования борьбы с властью ненасильственными методами.