Четвернин Введение в курс

видов, уравнительность, солидарность, высокая мобилизационная способность населения, особенно в кризисной ситуации. Неправовой тип личности отвергает ценность свободы в пользу общинности, коллективизма, тотальной властной организации общественной жизни, которая дает ощущение стабильностибытия.

Неправовому типу личности присуща рабская покорность в ответ на деспотическое насилие или угрозу его применения. Деспотизм и сервилизм (раболепство, прислужничество, рабская угодливость) – это два проявления одной и той же сущности: человек, не знающий свободы, не уважающий достоинство личности в самом себе, радостно демонстрирующий свою преданность хозяину (вождю, хану, царю, генеральному секретарю, баши, президенту или иному “первому лицу”), в то же время стремится унизить человеческое достоинство и даже уничтожить, растоптать личность того, кто окажется в его власти, особенно если тот мнит себя свободным.

Собственность (частная собственность) в неправовой культуре имеет низкий ценностный статус. Ибо, во-первых, возможность индивидуального присвоения порождает противоречия интересов индивида и коллектива, разрушает общинный строй. Во-вторых, и это вытекает из первого обстоятельства, здесь собственность – в той мере, в которой она допускается легально или полулегально

– не гарантирована даже для представителей высших, элитных групп2.

Общая культура России – традиционная и современная – занимает срединное положение между культурами Европы и Азии, Запада и Востока. Соответственно, ее нельзя однозначно характеризовать как культуру правового или неправового типа3.

С одной стороны, за тысячелетнюю историю России был всего лишь полувековой период (от шестидесятых годов XIX в. до 1917 года), когда не было социальной несвободы. Поэтому для российской культуры характерен коллективизм в самых разнообразных исторических формах: общины, артели, колхоза, трудового коллектива предприятия, коммунистической партии, тоталитарно организованного советского народа и т.д. В современной России

2 Например, в императорском Китае чиновники полулегально присваивали часть собираемых ими налогов. “Полулегально” – так как, с одной стороны, такое присвоение являлось хищением, но, с другой стороны, чиновники получали заведомо недостаточное жалованье из императорской казны – очевидно, с расчетом на то, что они непременно будут воровать. Понятно, что такое положение делало статус, да и саму жизнь чиновников, абсолютно не гарантированными: любой из них мог быть казнен, а имущество конфисковано.

3 Подробнее см.: Дзодзиев В. Проблемы становления демократического государства в России. М., 1996. С. 89–136; Оболонский А.В. Драма российской политической истории: система против личности. М., 1994.

сохраняются невысокий ценностный статус частной собственности, негативное отношение большинства к индивидуализму. Посткоммунистическая российская культура демонстрирует такие явления неправового типа культуры как покорность перед власть имущими, сервилизм, унижение человеческого достоинства, слабое осознание прав личности, декларированных в конституции и законах (Россия – “ страна рабов, страна господ”). В российском массовом сознании свобода традиционно понимается как воля – анархия, отсутствие внешних ограничений, “озорничество”, но не как правовая свобода, не как формально равная возможность выбора в рамках общих для всех правил.

Что касается российской государственности, то здесь никогда не было даже подобия либеральной демократии. Для российской политической культуры характерны авторитаризм и патернализм. В российском массовом сознании государство (аппарат государственной власти) закономерно воспринимается как нечто отделенное, отчужденное от “остального народа”, от “общества”. Сохраняется и вера в “доброго царя”, способного защитить народ от произвола “злых бояр”.

С другой стороны, в истории России были периоды, когда страна в своем развитии поворачивалась в сторону правовой культуры, после которых, однако, всегда наступала антиправовая реакция.

В этом отношении российская история в ХХ в. особенно трагична. Демократическая революция 1917 г. произошла во время тяжелейшей войны, а поэтому любые демократические правовые преобразования в этот момент были обречены на провал. Для сохранения политического порядка в условиях войны, для выхода революционной страны из войны с наименьшими потерями была нужна диктатура. И такую диктатуру закономерно установили не разрозненные демократически ориентированные элиты, а политическая сила, отвергающая правовую свободу, наиболее последовательная в осуществлении диктатуры – большевики. Они сумели использовать коллективистское начало российской культуры, доведя его до крайней, гипертрофированной формы, превратили все общество в огромный деспотически организованный коллектив – жесткую тоталитарную систему, функционирующую на основе коммунистической идеологии. Сталин воспитал людей, не имевших даже представлений о свободе (“ народ, не сознающий своего рабства”). Поэтому и сегодня коммунизм с его преступлениями против человечества не оценивается большинством населения страны как однозначно негативное явление.

В период посттоталитарного развития в России произошел качественный переход от принципиально неправовой культурнополитической ситуации к принципиально правовой, от системы,

которая в принципе отрицала правовую свободу, к системе, которая в принципе допускает правовую свободу. Но, несмотря на этот переход, правовой тип личности отнюдь не стал и не мог стать доминирующим. (Моисей водил свой народ по пустыне сорок лет, пока не произошла необходимая смена поколений и люди, духовно сформировавшиеся в условиях несвободы, не перестали доминировать). Неразвитость российской правовой культуры объективно сдерживает процесс формирования в стране демократического правового государства.

6.2. ПРАВОВОЕ СОЗНАНИЕ – ФЕНОМЕН ПРАВОВОЙ КУЛЬТУРЫ

6.2.1. ПОНЯТИЕ И ФУНКЦИИ ПРАВОСОЗНАНИЯ

Правосознание – это способ бытия права ( бытие права в сознании). Правосознание формируется как психическое отражение правовой действительности. Но правовая действительность не существует помимо воли и сознания субъектов права. Именно правосознание позволяет субъектам права воздействовать на эту специфическую социальную действительность, изменять ее, создавать новую правовую действительность, вырабатывать новые правовые нормы в процессе взаимодействия с другими субъектами права.

Правовые нормы ( правила правового общения) возникают как продукт сознательно-волевой деятельности индивидов, вырабатываются правосознанием– сознанием взаимодействующих субъектов права, объективируются в общественном правосознании( см. 4.3.3.). В этом контексте правосознание не есть нечто внешнее по отношению к праву: право – это объект, порождаемыйсознанием и существующийв сознании субъектовправа.

Однако правовые нормы объективируются не только в правосознании, но и в правоотношениях и в официальных текстах (невозможно право, объективированное лишь в сознании людей). Правовые нормы – это общеобязательные правила, существующие в форме обычая или закона (позитивное право). В этом качестве они возникают и существуют как специфическая социальная действительность и являются объектом познания для субъектов права. И если рассматривать соотношение права (правовых норм) и правосознания в этом контексте, то уже не правовые нормы оказываются продуктом правосознания, но правосознание выступает как результат познания, осознания, осмысления отдельных

правовых норм, правовых явлений и права в целом. Правосознание следует отличать от правопознания. Правосоз-

нание формируется на основе правопознания, в процессе и в результате познания права, осознания сущности правового общения. Функцию познания права выполняет сознание как таковое, хотя и в контексте правовой культуры. Вне правовой культуры правопознание невозможно.

Бытие права в сознании – это представления о праве, а также о государстве ( правовой организации власти). Более точно – это представления, существующие в сознании субъектов права. Поскольку таковыми являются, прежде всего, свободные индивиды, то правосознание – это представления о праве свободных. В сознании несвободных либо, вообще, нет места для правосознания, либо существуют искаженные представления о праве. У рожденных несвободными и не знающих, что такое свобода, не может быть адекватных представлений о праве. Точно так же не может быть правосознания в условиях неправовой культуры, деспотии. Правосознание людей, сформировавшихся как личности в условиях тоталитарного режима, является ущербным. Им непонятны идеология прав человека, смысл частной собственности.

Правосознание складывается из нескольких компонентов. По меньшей мере, это знание ( информация) о существующем праве, оценка существующего права и установки на определенное поведение в соответствии с этой оценкой, а также представления о должном быть праве. Все эти компоненты взаимосвязаны. Так, с одной стороны, оценка существующегоправа предполагает некую нормативную позицию оценивающего субъекта, выражающую его представления о должном быть праве. С другой стороны, такая нормативная позиция вырабатывается на основе знания о существующем праве. Нормативно-правовая позиция не может быть выработана на основе каких-то неправовых ценностных устремлений, убеждений и ориентаций.

Эти компоненты позволяют говорить о трех функциях правосознания – информативной, регулятивной и правоформирующей. Вряд ли можно говорить о самостоятельной оценочной функции правосознания, ибо оценочный элемент присутствует и в регулятивной, и в правоформирующей, и даже в информативной функции, когда индивиды оценивают информацию как имеющую или не имеющую юридическое значение, нужную или ненужную, воспринимают или отвергают, отбирают, сортируют информацию

всоответствии со своими ценностными установками. Информативная функция правосознания позволяет знать пра-

во, иметь представления о существующем праве. Сюда входят представления о действующих правовых нормах и о субъективных правах и юридических обязанностях, которые существуют у

группы, служащие правоохранительных органов и правонарушители, работодатели и наемные работники, группы с существенно разным уровнем доходов и т.п.).

Общественным (по существу – национальным) правосознанием называются представления о праве, присущие большинству членов общества, точнее – большинству индивидов, интегрированных в государство и соответствующую национальную правовую культуру. Правовые нормы объективированы в правосознании не просто отдельных индивидов, а множества людей, формирующих национальную правовую культуру (национальную правовую систему).

По уровню юридической образованности, информированности принято различать массовое, или обыденное, и специализированное правосознание, в частности, профессиональное правосознание юристов. По существу речь идет о групповом правосознании

– в больших условных группах. Массовое правосознание формируется в повседневной жизни при недостатке точной информации о праве. Поэтому в массовом правосознании, особенно в неразвитой правовой культуре, существуют заблуждения относительно права и государства, безосновательные мнения, требования, ожидания, неточные и даже искаженные представления о правовых нормах. Для профессионального правосознания юристов такие заблуждения не характерны, хотя они возможны даже в развитой правовой культуре (errare humanum est).

В зависимости от характера правопознания различаются эмпи-

рический и теоретический уровни правосознания.

Теоретическое ( научное, доктринальное) правосознание формируется путем научного изучения права и государства. Оно накапливает и систематизирует знание о праве и государстве, выражается в виде юридических понятий, теорий, доктрин и т.п. Понятно, что теоретическое правосознание не может проявляться как общественное правосознание. Оно может быть индивидуальным или групповым – общим в рамках одной научной школы. В то же время в доктринальном правосознании выработаны правовые принципы, общие для всех правовых культур ( см.8.1.; 8.2.; 8.3.).

Эмпирическое, практически ориентированное правосознание складывается в процессе практической деятельности субъекта и служит ему повседневным средством ориентации в его культурной среде. Оно формируется в процессе переживания и осмысления конкретных юридически значимых ситуаций, правовых отношений, в которых участвуют индивиды. При этом источником информации о праве обычно являются не нормативные тексты, а индивидуальные акты, юридически значимые действия ( правомерные и неправомерные). Иначе говоря, субъект, постигающий

право эмпирическим путем, вырабатывает представления о праве преимущественно на уровне представлений о субъективных правах и юридических обязанностях в типичных ситуациях, точнее – в ситуациях, которые он считает типичными. Поэтому для эмпирического правосознания характерно ситуативное, конкретное правовое мышление, ориентированное на ситуации, с которыми у субъекта связаны определенные переживания.

Кроме того, в структуре правосознания различаются правовая идеология и правовая психология. Правовая идеология – это ра-

циональные, логико-понятийные представления о праве, в основе которых лежат правовые знания и навыки правового общения. В сфере правовой идеологии вырабатываются и используются аб- страктно-логические правовые понятия, принципы, конструкции и т.д. Правовая психология – чувственно-эмоциональное восприятие права и, соответственно, иррациональные представления о праве, слагающееся из ощущений, переживаний, образов, символов, настроений. В неразвитом правосознании преобладает восприятие права на уровне правовой психологии. Однако и теоретически развитое правосознание включает в себя не только правовую идеологию, но и элементы правовой психологии – чувст- венно-образное отражение права.

В контексте регулятивной функции различают законоодоб-

ряющее, законопослушное и закононарушающее правосознание4.

Законоодобряющее правосознание существует тогда, когда представления о должном быть праве в общем и целом совпадают с представлениями о существующем( официально выраженном, законном праве). Для носителей законоодобряющего правосознания типичны установки на правомерноеповедение. При этом авторитет закона или страх наказания не играют определяющейроли.

В условиях развитой правовой культуры должностные лица, применяющие законы, особенно судьи, воспринимают законы как должное быть право. Например, судья, применяющий законы, должен быть убежден в том, что его представления о надлежащем праве в общем и целом совпадают с представлениями законодателя. В противном случае судья должен уйти в отставку, и, уже как частное лицо, он может требовать изменения законов.

Законопослушное– это прагматичное правосознание, в котором установки на законопослушное поведение вырабатываются в силу привычки, под влиянием авторитета закона и страха наказания. При этом положительные или отрицательные оценки содержания конкретных законов ( существующего права) не имеют большого значения для установки на законопослушноеповедение. В отдель-

4 См.: Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства. М., 1999. С. 270– 271.

ных случаях носители законопослушногоправосознания могут совершать правонарушения, даже серьезные, – если, с одной стороны, интересы такого субъекта в конкретной ситуации вызывают у него соблазн нарушить право, а, с другой стороны, он почему-либо убежден, что в этой ситуации он останется безнаказанным.

Закононарушающее – это правосознание, в котором вырабатываются установки на закононарушающее поведение. Есть множество вариантов закононарушающего правосознания.

Во-первых, законы могут отставать от уровня развития национальной правовой культуры, от прогрессивных правовых требований большинства социальных групп. Такое возможно в предреволюционной ситуации, когда представления о должном быть праве (истинные или ложные) могут существенно расходиться с оценками существующихзаконов (противопоставлениеправа и закона).

Во-вторых, законы могут опережать уровень национальной правовой культуры, уровень правосознания большинства социальных групп. Такое возможно при трансферте развитого правового законодательства в неразвитые правовые культуры. В результате многие законоположения оказываются фиктивными, не акцептируются правосознанием большинства населения. В этом варианте правосознание выступает как закононарушающеепостольку, поскольку оно еще “не доросло” до законодательства развитых правовых культур. Причем закононарушающие мотивы присутствуют и в массовом правосознании, и в официально-должностном ( специальном) правосознании. Например, в России некий уровень коррупции воспринимается правосознанием большинства групп как фактическаянорма, в пределах которой законы не действуют.

В-третьих, в условиях нормального правового развития, когда законы в общем и целом соответствуют уровню правовой культуры, всегда есть маргинальные группы с отклоняющимся, девиантным правосознанием. Это люди, почему-либо не вписывающиеся в существующую общую правовую культуру, или просто люди с низкой правовой культурой. Если выполнение правовых предписаний существенно противоречит их интересам, они совершают правонарушения. Причем, взвешивая возможные преимущества и недостатки, выгоды и невыгоды, положительные и отрицательные последствия законопослушного и закононарушающегоповедения, эти люди все-таки выбирают последнее. Здесь тоже может быть противопоставлениеправа и закона, но на основе девиантных или просто ложных представленийо праве и справедливости.

Закононарушающее правосознание маргиналов нельзя отождествлять с правовым нигилизмом, характерным для особых маргинальных групп – криминальных. Поскольку закононарушающее правосознание – это все же правовое сознание, в нем непременно присутствуют хоть какие-то правовые ценности. Человек может

мотивировать собственное закононарушающее поведение своей якобы исключительностью и в то же время считать действующее право обязательным для всех остальных, ценить собственную правовую свободу и хотя бы в этом усматривать ценность права.

Криминальное маргинальное сознание – это тоже закононарушающее сознание, но это уже не правосознание, а разновидность правового нигилизма. В криминальном сознании отрицаются ценность права вообще, ценность человеческой жизни, собственности, неприкосновенность личности и другие правовые ценности.

6.3. ПРАВОВОЙ НИГИЛИЗМ

6.3.1. ПОНЯТИЕ И ВИДЫ ПРАВОВОГО НИГИЛИЗМА

Понятие правового нигилизма отражает явления, выступающие антиподом правовой культуры. Правовой нигилизм – это отрицание правовой регуляции в пользу иных способов социальной регуляции, отрицание ценности права, неприятие правовой свободы и правового равенства, правовой культуры. Это отрицание ценности права целыми культурами или субкультурами, отдельными индивидами или группами.

Нигилистическое отношение к праву и государству проявляется тогда, когда некая культура или субкультура, столкнувшись с феноменом правовой свободы, отвергает эту свободу как ненужную или даже враждебную ей. Поэтому некорректно говорить о правовом нигилизме применительно к доправовым, примитивным культурам.

Термин “правовой нигилизм” имеет два значения. В первом – это принцип социальной организации неправовых культур.

Правовой нигилизм в этом смысле характерен, прежде всего, для традиционных неправовых культур, которые в том или ином виде до сих пор сохраняются во многих странах Азии и Африки. Господствующие здесь социальные доктрины ( идеология, этика, религиозные доктрины) принижают ценность индивидуальной свободы и утверждают ценности коллективизма, солидарности, моральной ответственности, обязанности по отношению к Богу, общине, семье и т.п. В этих странах традиционная соционормативная регуляция, которая включает в себя моральные, религиозные и силовые компоненты, направлена на сохранение существующей социальной системы. Право же с его формальной свободой считается несовершенным или даже непригодным способом социальной регуляции, так как правовая свобода позволяет людям действовать, руководствуясь эгоистическими частными интересами, вопреки