Часть II. Современные теории национализма

не понятно, «почему такая интенсификация должна влечь за со­бой именно национализм»¹.

Продуктивность мысли о системе социальной коммуника­ции как условии формирования нации можно проиллюстриро­вать и иным образом — так, как это сделал Э. Гидденс в упомя­нутой выше работе.

Капитализм нуждается в ином типе социальной связи (social cohesion), чем феодализм, и создает такую связь. Государство эпохи капитализма принципиально отлично от до-буржуазных государств. Традиционное государство не имело границ в совре­менном значении слова. Оно было отделено от соседей «фрон-тиром», а не границей. Дело заключалось не в том, что «фронти-ры» не охранялись, а в том, что традиционное государство не располагало системой управления, охватывающей все населе­ние. «Административные действия государства затрагивают очень незначительную "публику"»². В этом смысле в традиционном го­сударстве отсутствует «публика», или «общественность». Слой лиц, которые заслуживают такого названия, крайне узок. В тра­диционном государстве нет «публичной сферы» как сферы кол­лективной самоактивности. Такая сфера формируется лишь с по­явлением современного — «национального» — государства.

Отсюда вытекает еще одно важное следствие. В традици­онном государстве нет граждан. Институт гражданства и граж­данских прав предполагает систему гарантий и взаимной ответ­ственности государства и индивидов. Гражданство есть обозна­чение принадлежности к одной политической общности. Традиционное государство не является в строгом смысле слова «суверенным». Государство может считаться суверенным лишь тогда, когда большие сегменты общества владеют кругом по­нятий, связанных с суверенитетом³.

¹ GiddensA. The Nation-State and Violence. Oxford: Polity Press, 1985. P. 214.

² Ibid. P. 209.

³ Ibid. P. 210.

Феномены суверенитета, гражданства и национализма Э. Гидденс анализирует одновременно. В самом деле, они тес­но связаны друг с другом, поскольку все они имеют отношение к решению одной и той же проблемы: административной уни­фикации государства. Английский социолог выделяет в этой связи следующие три аспекта анализа:

• определение того, что считать «политическим» и, соот­ветственно, что открыто для вмешательства и контроля со стороны государства;

• определение практик, программ и политик, лежащих в сфере «общего интереса», в отличие от интересов от­дельных групп или классов;

• артикуляция «историчности» в отношении к планируемым или текущим тенденциям социального изменения; доку­ментальная интерпретация прошлого, которая привязы­вает «прошлое» к изменениям, ожидаемым и желаемым в будущем; хотя «изобретение истории» происходит в любом обществе, планомерный контроль над этим про­цессом, сознательно осуществляемый как средство из­менения истории, — феномен современных обществ, формируемых в рамках наций-государств.

ЭРНЕСТ ГЕЛЛНЕР И ЕГО ТЕОРИЯ НАЦИОНАЛИЗМА

Свою творческую деятельность Эрнест Геллнер (1925-1995) начал как философ. Книга «Слова и вещи» (1959) была посвяще­на критике лингвистической философии. Затем его интересы сместились в область социальной антропологии — пограничной дисциплины между этнографией (культурной антропологией) и социологией. В 80-е гг. Э. Геллнер возглавлял кафедру соци­альной антропологии в Кембриджском университете, а в после­дние годы жизни — Центр исследований национализма при Цен­тральном Европейском университете в Праге.

Если попытаться упрощенно сформулировать главную проблему, решение которой ученый пытался осветить в своих

70

71