(VIII.3.6) Поручение.

Безвозмездное выполнение услуг или ра­боты одной стороной в пользу другой получило регулирование как спе­циальный договор поручения (mandatum). Поручение было односторонним договором, и требование безвозмездности было главнейшим определяющим его свойством: «Оплата уничтожает поручение». Соглас­но этому договору предполагалось, что одна сторона дает некоторое по­ручение о выполнении в свою пользу действий, а вторая принимает на себя эти обязанности из соображений вспомоществования или «обыча­ев торгового оборота». Предметом договора поручения могло быть вы­полнение услуг или работы, во-первых, реальных, во-вторых, дозволен­ных, в-третьих, нравственных; кроме того, предполагалось, что первая сторона (поручатель) имеет некоторую хозяйственную выгоду от пору­чения —- отсутствие этого ставило под сомнение договор по причине возможной doli.

Поскольку договор рассматривался как односторонний, поручи­тель мог в любой момент заявить о прекращении договора; вторая сторо­на обязана была выполнить поручение в любом случае, не могла произвольно снять с себя поручения, не могла и изменить условия поручения (продать вещь, например, не за предписанные 100 сестерций, а за 80; но и за 200 тоже не могла). Ответственности за качество и «количество» выполненного тоже не было, главным было следование условиям поручения по форме; все возможные оговорки и исключающие условия мож­но было совершать только в дополнительных соглашениях-пактах к основному договору, которые не имели самостоятельной силы.

Обязанности оплатить у поручителя за исполненное поручение в собственно правовом смысле не было; у принявшего поручение не было и оснований для требований этой оплаты. Однако следование «добрым нравам» предполагало, что поручение будет оплачено. В отношении по­ручения особым категориям исполнителей (лицам интеллектуальных или почетных профессий — врачам, учителям, юристам) сложилось специ­альное понятие honorarium, которое не имело отношения ни к содержа­нию поручения, ни к его интересности для поручителя, но только к лич­ному качеству того, к чьим услугам прибегали.

Исполнитель поручения мог претендовать на возмещение убыт­ков, понесенных им в ходе исполнения поручения — но только действи­тельных, а не подразумеваемых; упущенная выгода хозяйственной дея­тельности от исполнения поручения также возмещению не подлежала. Исполнимость поручения лежала только на взявшем его: не можешь ис­полнить — не берись.

(VIII.3.7) Товарищество.

Объединение хозяйственных усилий нескольких лиц (услуг, работы, но не объединение только вещей!) в дос­тижении совместной цели определялось как товарищество (societas). Римское товарищество характеризовалось как особый институт частного права, восходящий к семейно-патриархальным связям: «Товарищество — своего рода братство».

Товарищество представляло собою объединение средств и уси­лий нескольких лиц (в римском праве не было точного решения, сколько лиц могут минимально считаться товариществом; по-видимому, двое тоже могли образовать товарищество) в достижении единой цели, представля­ющей несколько обособленное качество по сравнению с личными инте­ресами каждого из лиц, т.е. полагалась определенная цель товарищества. Бесцельное товарищество, не стремящееся к выгоде для своих членов, ставило под сомнение действительность договора. В деятельности сто­рон интересы товарищества должны были доминировать: «Прежде всего следует принимать во внимание интерес товарищества, а не одного из членов». Формально члены товарищества находились в нем на равном положении.

Товарищество не создавало самостоятельного субъекта права, тем более оно не признавалось юридическим лицом, способным к самостоя­тельным юридическим действиям. Если в итоге деятельности товарище­ства получалась материальная прибыль или ценностные вещи, то они рассматривались как совместная собственность членов товарищества (condominium — см. § VII.2.1); «вступая в товарищество, никто не пере­стает быть собственником своего имущества» — т.е. особой собственно­сти товарищества не существовало.

Товарищество учреждалось простыми неформальными действи­ями: «Товарищество можно учредить словами, действиями или через ве­стника». Его действительность и обязательность для сторон согласова­ния своих действий с интересом товарищества начиналась с момента соглашения, т.е. товарищество представляло также консенсуальный кон­тракт. Главной целью товарищества предполагалась итоговая прибыль. Распределение этой прибыли должно было быть предметом специально­го соглашения между членами товарищества: она могла распределяться пропорционально имущественному вкладу в деятельность товарищества, вложенным усилиям и т.п. Если не было специального соглашения, то распределение прибыли осуществлялось равными долями. Не допускалось (т.е. ставило под правовое сомнение смысл договора) т.н. «львиное товарищество», когда в пользу одной стороны шли все прибыли от дея­тельности, а на другие возлагались все обременения деятельности. Убытки от возможной деятельности товарищества также возлагались либо поров­ну, либо в соответствии с вкладами. Установление внутренней вины сре­ди членов товарищества (кто больше виноват в убытке, кто меньше) пра­вом не принималось.

Прекращалось товарищество с выходом хотя бы одного из его чле­нов, согласия на это других не требовалось (правда, в конце классической эпохи устанавливались некоторые временные ограничения, обязывающие товарищей к продолжению предпринятой деятельности). Прекращалось, товарищество с окончанием (исполнением) его цели (например, дом выст­роен). Перед третьими лицами от имени товарищества мог выступать только специальный представитель, член товарищества действовал от себя.