
- •Раздел X
- •Методологические основы самодвижения экономической системы
- •Взаимосвязь производительных сил и производственных отношений
- •2. Противоречие на уровне производительных сил Асоциальный аспект взаимодействия производительных сил
- •Общественная форма существования производительных сил
- •3. Структура отношений обособления и обобществления производства
- •Организация как связующее звено системы
- •Организационно-технические отношения
- •Организационно-экономические отношения
- •Организационно-управленческие отношения
- •4. Противоречия на уровне отношений обобществления и собственности Противоречие организационно-технических и экономических отношений
- •Организационно-экономическая структура производства
- •Организационно-управленческая структура производства
- •5. Механизм самодвижения экономической системы
- •Глава 36. Этика и экономика
- •1. Взаимосвязь этики и экономики
- •Теоретические истоки этико-экономической модели развития
- •Этика как определяющая компонента жизнедеятельности человека и общества
- •2. Новые тенденции в социально-экономическом развитии Кризис западной системы ценностей
- •Движение к новой парадигме социально-экономического развития
- •3. Этика русского народа как конституирующей государство нации
- •Этика отношений собственности и труда
- •Этика морали и права
- •Специфика русского менталитета
- •Этика государственности
- •Этический компонент русской философии
- •4. Реалии социально-экономического развития России в 90-х гг.
- •Последствия «реформ» для реального сектора экономики
- •Финансовое положение
- •Направления изменения курса реформ
Этика морали и права
Превалирующая роль духовных ценностей по сравнению с мирскими благами нашла отражение в народном эпосе — былинах, сказаниях, сказках. Последние опять-таки подвергаются нападкам, указывается на их оторванность от реальной жизни, ущербность, выражающуюся в отсутствии хозяйственного практицизма. И приводятся в пример сказки западноевропейских народов, в которых содержится якобы великая воспитательная доминанта правильной ориентации человека в его мирской, хозяйственной жизни. Нам противопоставляют этику протестантизма и тем самым укоряют в том, что наши сказки якобы ориентируют на безделье, на жизнь без хлопот.
Новым «учителям» и интерпретаторам, конечно, ведомо, что в наших сказках все эти мирские блага сваливаются на героев сказок с неба не за какие-то практические, хозяйственные деяния, а за спасение жизни другого существа, за добро, отзывчивость, храбрость и прочие духовные добродетели и доблести личности. Это и есть наша шкала высших национальных ценностей.
Сформировавшаяся этическая система ценностей нашего народа уходит своими корнями в «Слово о законе и благодати» Иллариона Киевского. Оно раскрывает не только путь следования человечества к Истине от идольского мрака, а затем Моисеева закона к христианству, но и величайшую ценность — благодать.
Согласно канонам византийской патристики Илларион развивал свои воззрения на основе аллегорического метода, выделяя с этой целью ключевые понятия христианской религии — закон и благодать, Ветхий и Новый Завет. Он не принял ветхозаветной трактовки благодати как исполнение закона, а воспринял как абсолютно противоположное по своему содержанию понятие — благодать. Закону чуждо представление о высшем благе — свободе. Он целиком погружен в быт, в суету земных страстей; он владеет явным, но не ведает тайного, дает малое сиюминутное, но не знает вечного. Благодать же — это свобода как органическое состояние человека, которая соответствовала моральным заветам первоначального христианства. Благодать — в Истине, Правде.
Таким образом, евангельская истина с самого начала была поставлена выше обычая, правовой нормы. Эта истина неразделима с благом, нисходящим от Святого духа, определяющего душевное состояние человека, находящее свое проявление в совести как высшей мере справедливости. «Жить по совести» для русского человека — высшая мера оценки его жизнедеятельности и форма самореализации. Отсюда проистекает правдоискательство, превосходство совести над законом.
Ссылки на то, что русский человек, выбирая суд совести, а не закон («судить по закону или по совести»), тем самым демонстрирует якобы «закононепослушание», указывают на ограниченность мышления тех, кто пытается отыскать в этом нашу неполноценность как нации, лишенной якобы правовой культуры. Очевидным проявлением отдельных элементов «суда совести» служит институт присяжных заседателей, широко использовавшейся в дореволюционной России, а ныне практикуемый в отдельных странах Запада. Присяжные заседатели — это коллегия непрофессиональных судей, и, следовательно, они руководствуются не буквой закона, а духом совести. Эта совесть ограждает человека от произвола обычая, мирского закона, процессуального регламента, которые нередко становятся той казуистикой, которая попирает справедливость. Таким образом, даже народы с иным менталитетом вынуждены вносить коррективы в несовершенство мирских законов, тогда как в родном отечестве совестливость, благодать пытаются посредством хитроумной лжи трансформировать в ущербность.