Методические рекомендации

«Философия не для философов» и способы обращения с нею: в предисловии к 16-му итальянскому изданию 3-х томного курса¹ «Западная философия от истоков до наших дней», его авторы – Дж. Реале и Д. Антисери сформулировали несколько дидактических основоположений. В деле преподавания и изучения межфакультетского курса философии данные принципы можно считать концептуальными:

во-первых, краткость в экспозиции философских проблем не упрощает, а усложняет суть дела, превращая данные издания не только в малопонятные, но, порой, и бессмысленные. Подобная «пропедевтика» ведет к ноционизму (перечню точек зрения, имеющему инструктивный, но малоинформативный характер);

во-вторых, настоящий учебник по философии предполагает наличие четырех уровней изложения: а) доксография (описание мнений философов прошлого); б) объяснение; в) понимание; г) уровень указателей эффектов, провоцируемых философскими и научными теориями. При этом, как считают авторы, не нужно забывать – «философы интересны не только тем, что они говорят, но и тем, о чем молчат <…> одни из них благоприятствуют рождению определенных идей, другие, напротив, делают это невозможным»²;

в-третьих, в преподавании философии исходный пункт – философские проблемы, поэтому предпочтения (в сравнении с диахроническим) заслуживает синхронический метод изложения);

в-четвертых, цель изложения, структурированного указанными уровнями, состоит в содействии самоконституированию научающегося ума, чья открытость заключена в способности к самозащите перед лицом опасных искушений нашего века, таких как «бегство в иррациональное, капитуляция перед прагматизмом и убогим сциентизмом»³.

По сути дела, речь здесь идет об уме, содержащем в самом себе корректирующее устройство, иными словами, способность к рефлексии, представляющей имманентное начало того отношения к миру, которое мы называем «философским».

В преподавании философии не для философов, не испытывающей избыточных надежд, актуальны два принципа. В «языке песочницы» их можно обозначить следующим образом: «понемногу обо всем» и «многое о немногом». В условиях практически тотальной экономии времени, отводимого на изучение гуманитарных предметов, в том числе и в университетах, перед преподавателем межфакультетских гуманитарных курсов встает дилемма – или усвоить амплуа, которое в украинском языке называется «выкладач»; или, учитывая закон локализации мысли, попробовать, сказав о немногом, выразить представление о традиции как едином феномене, о специфике реальной философии, которая, безусловно, имплицирована, как отмечал М.К. Мамардашвили, в актах любой профессиональной деятельности. Методических «приемов» здесь множество: 1) имманентная эстетика хорошо сделанной вещи – четко структурированный курс, информативный, не слишком сложный, т. е. доступный для восприятия нефилософами; 2) апелляция к корпоративному единству, т. е. самому праву давности изучения философии в рамках университетской традиции, т. е. к своеобразной привычности философии для университета; 3) принцип «обязаны учить», поскольку есть учебные планы и программы, и, прежде всего, ГОС ВПО, в соответствии с которым планируется учебная нагрузка по той или иной специальности, в том или ином вузе; 4) апелляция к экзистенциальному характеру философской мысли – то, что касается каждого, пусть и не в молодом возрасте: когда-то все мы будем умирать, пусть и каждый в свое время, и, если смерть это – человеческий акт, а не животный или биологический, то, хотя бы в этот момент, нужно понимать, что происходит или в лучшем случае – что происходило и имело место в твоем опыте под именем «жизнь», которая, как известно, у каждого – лишь своя собственная; 5) «философские состояния», имплицированные в профессиональной деятельности будущих экономистов или управленцев. «Ойкос» («дом») – та же «экономика» как имя целого, а ведь именно философия (в отличие от науки) занимается целым как таковым, имя которого, конечно, не «экономика», но «Бытие»; однако, и в философии имеет значение понятие «ойкос» («дом»): «Язык – дом бытия» (М. Хайдеггер); 6) Понятия – как мера определенности вещей и нашей ситуации и, в силу этой определенности, по сути обязывающие нас даже психологически. В целом, в спектре способов обращения с философией как межфакультетской дисциплиной, иначе, с «философией не для философов», возможны самые различные подходы, включая вариации указанных позиций и их возможный синтез в опыте того или иного «выкладача».

Однако нужно понимать такие бытовые и, вместе с тем, такие неотвратимые вещи, как «провинция»; «мотивация» (она не менее капризна, чем, например, ценообразование); нежелание думать об экономике или необходимости управлять ею (экономика, являясь интерсубъективной реальностью, не обладает ни определенностью отдельной вещи, безусловно наделенной существованием в опыте наших чувств, ни определенностью понятия, способного схватывать и держать суть вещей как причину их бытия).