attachments_07-09-2012_11-19-43 / Похилько Забродин

Понятие конструкта имеет ряд сходных черт с некоторыми понятиями современных лингвистических и психолингвистических теорий, такими, как семантический признак, семантический компонент и т. п. Однако понятие конструкта Келли гораздо глубже и несводимо только к языковым или производным от языковых образованиям. Это и способ поведения, и канал движения, и форма отношения. Понятие конструкта отражает представления Келли о единстве и целостности человеческой психики. Последнее позволяет исследовать конструкты посредством их проявления на уровне значений, но не сводит их к значениям. На наш взгляд, понятие конструкта сопоставимо с тем более глубоким {18} пониманием смысловых признаков, которое существует в современной экспериментальной психосемантике [см. 14].

Келли иногда упрекают в субъективизме. Это не совсем верно. Во всяком случае, подход Келли нельзя назвать субъективистским в традиционном смысле этого слова. Подход Келли скорее субъектный. Вводя понятие конструкта Келли по-своему пытается преодолеть постулат непосредственности. В его теории это понятие играет такую же роль, как понятие установки в теории Узнадзе или понятие внутренних условий деятельности в теории С. Л. Рубинштейна. Другими словами, Келли показывает, что человек воспринимает мир не непосредственно, снимая слепки или отпечатки с действительности, а опосредовано, пытаясь реконструировать, смоделировать эту действительность. Конструкты в его теории — это не порождения “чистого сознания”, но практически освоенные человеком, проверенные в реальной деятельности способы дифференциации объектов. (Подчеркивание роли практики, правда практики индивидуальной, как мы уже отмечали выше, важная черта теории Келли.) Таким образом, Келли нельзя обвинить в субъективизме, но скорее в гипертрофировании роли индивидуального познания и индивидуальной деятельности. Вместе с тем такая концентрация внимания на индивидуальном и уникальном в человеке, попытка разработки научного подхода к анализу конкретных личностей позволили ему осветить ряд важных аспектов процесса формирования и функционирования представлений людей.

В противоположность фрагментарным концепциям (психологии “переменных”) Келли развивал представление о единстве и целостности личности человека. Определяющее понятие в теории Келли — понятие системы конструктов. Этим он подчеркивает то, что конструкты — не изолированные образования. Они взаимодействуют друг с другом, взаимоопределяют друг друга. Причем характер этого взаимодействия не случаен, а носит целостный, системный характер. Конструкты в силу этого приобретают ряд системных качеств, которых не было бы у них, если бы они существовали как изолированные образования.

Системное понимание конструктов обусловило появление целого ряда специфических терминов, которые {19} могут создать определенные трудности при освоении теоретических и методических основ техники репертуарных решеток. Между тем знание того, что эти термины описывают системные качества, позволяет легко разобраться в их содержательной сути.

Первая группа системных терминов описывает горизонтальные отношения между конструктами в системе, то есть связи между конструктами одного уровня. Сюда относятся, например, понятия констеллятивных и пропозициональных конструктов. Констеллятивные конструкты (от слова “созвездие”) — это конструкты строго определенным образом связанные с другими конструктами. Пропозициональные конструкты — это конструкты, неоднозначно, нежестко связанные с другими конструктами, допускающие в зависимости от контекста множество вариантов конкретных связей. Для описания отношений между конструктами этого типа (горизонтальных отношений) применяются как простые оценочные и ранговые решетки, позволяющие определять силу и направленность корреляций между конструктами, так и более сложные типы решеток.

Вторая группа системных терминов описывает вертикальные отношения между конструктами. К ней относятся такие понятия, как понятия суперординатных и субординатных конструктов. Суперординатные конструкты — это конструкты высокого уровня общности, обобщающие целые подсистемы конструктов. Субординатные — это конструкты подчиненные, обобщаемые другими конструктами, более высокого уровня общности. К этой же группе относится и такая характеристика иерархических отношений, как импликация (от логической импликации: “Если А, то Б”). Некоторые конструкты имплицируют (наводят, предполагают) другие конструкты. Это своеобразная иерархия управления, следования. Для выявления таких вертикальных отношений между конструктами разработаны более сложные типы репертуарных решеток: решетка сопротивления изменениям (позволяющая в ситуации жесткого выбора сравнить конструкты и выявить иерархию их предпочтения человеком), импликативная решетка (позволяющая оценить то, как изменение оценок по одним конструктам, влияет на оценки по другим конструктам).

Третья группа системных терминов описывает отношения между подсистемами конструктов. Сюда относятся такие понятия, как артикуляция, дифференциация и интеграция. Артикулирующие конструкты — это конструкты соединительные, обеспечивающие организацию в одно целое подсистем. С этим понятием {20} связано представление об артикулированных (хорошо структурированных), монолитных и фрагментарных системах конструктов. В книге приводится и описание некоторых методов, позволяющих оценить степень артикулированности, дифференцированности и интегрированности подсистем конструктов.

Выделяется также понятие ядерных конструктов, образующих ядро системы или подсистемы. Это наиболее значимые конструкты человека (смыслообразующие, если воспользоваться этим термином А. Н. Леонтьева применительно к данной задаче). Читатель встретит на страницах данной книги и ряд других терминов, также отражающих системные качества конструктов. Мы надеемся, что, опираясь на аппарат системных представлений, он легко разберется с ними самостоятельно.

Теория Келли, как уже отмечалось, рефлексивна. Это метатеория, которую сам Келли рассматривал как своеобразную психологическую гносеологию. В основу концепции положен философский принцип, который Келли формулировал как “конструктивистский альтернативизм”. За этим термином стоит довольно простая мысль: одно и то же событие, одно и то же явление можно рассматривать сквозь сетку различных конструктов. Причем в той степени, в которой такие “альтернативные конструкции” позволяют хорошо предсказывать и контролировать события, они имеют равное право на существование. Этот принцип нашел свое отражение и в психологической практике. Так, задача психолога — проникнуть в “личную теорию” мира испытуемого, реконструировать его собственную систему представлений, попытаться “взглянуть на мир глазами другого”, не навязывая и не приписывая ему своих собственных конструктов. Бережное отношение к конструктам человека, стремление исключить саму возможность навязывания не свойственных ему представлений — отличительная черта техники репертуарных решеток.

Этот же принцип распространяется и на психологические теории. На первый взгляд это точка зрения предельного прагматизма и релятивизма. Однако это далеко не так. Келли не ограничивается критерием полезности. Задолго до выхода в свет книги Т. Куна “Структура научных революций” [см. 15] Келли выступил против представлений о фрагментарном “накоплении истины”. При этом процесс познания характеризуется Келли, {21} как “асимптотическое приближение к истине”. В этих положениях отразилась оппозиция Келли позитивизму. И это же нашло свое выражение и в технике репертуарных решеток. Репертуарные решетки — метод, который не только служит инструментом исследователю, но и является эффективным средством самопознания и развития человека.

Келли строит свою теорию аксиоматико-дедуктивным способом, в лучших традициях сциентистской психологии, последовательно и логично выводя каждое положение фактически из одного фундаментального постулата [см. 16]. Однако в силу своей рефлексивности, как и любая метатеория, она парадоксальна — содержит в себе самой потенциальное самоотрицание. Так, утверждая в качестве философского принципа альтернативизм конструкций, он должен был рассматривать и свою теорию как одну из возможных альтернативных конструкций. И Келли последовательно проводил в жизнь этот взгляд, доказывая свою теорию своей деятельностью как ученого. У него всегда было много аспирантов и слушателей. Его любили за оригинальность мышления (знаменитые максимы Келли, некоторые из которых читатель найдет на страницах данной книги), остроту и тонкость наблюдений. Его семинар всегда пользовался большим успехом. Однако у Келли практически не было непосредственных последователей [см. 17] из числа тех, кто имел с ним длительный личный контакт или работал под его руководством. Он никогда и никому не навязывал своей концепции, но, напротив, побуждал каждого развивать 'собственную теорию, опирающуюся на личный опыт, а не на полученную из книг информацию. Такой подход приводил к двум противоположным результатам. Многие считают его своим учителем, человеком, глубоко повлиявшим на их собственную жизнь, но не считают себя последователями и приверженцами его теории конструктов. Келли принимал такое отношение к своей концепции. В этом проявилась гуманистическая направленность Келли как человека и как ученого.

Надо сказать, что Келли долгое время работал в Университете штата Огайо, где его непосредственным {22} предшественником был Карл Роджерс. Многие студенты и аспиранты были слушателями и у того, и у другого. Возможно, общая атмосфера этого университета, а возможно, и непосредственное влияние сказались на том, что основы “центрированной на клиенте терапии” К. Роджерса и теория и практика Дж. Келли имеют значительные параллели. Дж. Келли некоторое время работал и совместно с А. Маслоу. Трудно, конечно, говорить о каком-либо сильном влиянии этих. двух психологов друг на друга, однако выделение “личного опыта” в качестве основного компонента развития человека, безусловно, общая черта и теории самоактуализации А. Маслоу, и теории конструктов Дж. Келли.

Подход Келли — идеографический подход (ориентированный на описание личности как особой уникальной целостности), продолжающий традиции понимающей психологии. Вместе с тем это уже не та традиционная идеографическая психология, которая строилась на интуитивном познании “другого” и самого себя, апеллировала к особой проницательной способности психолога-исследователя (основной тезис понимающей психологии). Это подход, вооруженный научным методом, позволяющий “взглянуть на мир глазами другого”, и не просто понять, но и объяснить и научиться предсказывать оценки и отношения конкретных людей. Вместе с тем и для этого направления свойственна (традиционная для понимающей психологии в целом) тенденция противопоставления номотетическим подходам (т. е. подходам, ориентированным на выявление общих закономерностей и универсальных механизмов развития и формирования личности).

Авторы настоящего руководства вслед за Келли также склонны противопоставлять метод репертуарных решеток другим, более традиционным тестовым подходам. Надо сказать, что противопоставление номотетических и идеографических подходов — черта, вообще характерная для западной психологии личности. Особенно сильно эта оппозиция выражена в психодиагностике. Номотетическая психодиагностика является нормографической по сути. Конкретная личность представляется как точка в нормативном пространстве универсальных характеристик. Индивидуальность при этом фактически сводится к индивидуальному набору значений по нормативным, общегрупповым шкалам. Понятно, что такой подход не может ни рассматриваться в качестве исчерпывающего всю диагностическую проблематику, ни удовлетворить все запросы практики. {23} С другой стороны, идеографически-ориентированная психодиагностика, предполагающая реконструкцию и анализ личности человека как особой неповторимой целостности, кажется сциентистски ориентированным психологам на Западе трудно совместимой с принципами научного познания. Уже много лет тянется дискуссия о том, какой же должна быть психология и психодиагностика личности: номотетической или идеографической. [см. 18]

Между тем эти направления не взаимоисключают, а дополняют друг друга. Последнее сразу же становится понятным, если обратиться к таким категориям диалектического материализма, как общее, особенное и единичное. Применительно к психодиагностике можно сказать, что существует не альтернатива: только общее или только единичное, — а своеобразная шкала психодиагностических задач. Мюррей и Клакхорн предложили хороший образ, которым можно воспользоваться для иллюстрации этого положения: “Человек в чем-то похож на всех людей, в чем-то на некоторых людей, а в чем-то не похож ни на кого другого” [см.19]. Целостная психодиагностика должна быть способна описывать и общее, и особенное и единичное в личности человека. Для наглядности на рис. 1 мы построили двумерный классификатор психодиагностических задач, где этому параметру соответствует ось абсцисс.

Авторам настоящего руководства также свойственна (несколько в меньшей степени выраженная, чем предыдущая) тенденция противопоставления подходов, ориентированных на диагностику устойчивых личностных особенностей (таких, как, например, личностные черты), подходам, направленным на изучение изменчивых, динамичных характеристик и личностных качеств. Традиционная психометрика, как известно, больше ориентирована на диагностику устойчивых личностных особенностей. Это нашло свое отражение в формулировании требования надежности (в смысле воспроизводимости результатов во времени) психометрических инструментов. С другой стороны, например, Дж. Келли, высказывает противоположную точку зрения: “Человек — это форма движения”, а “надежность — это мера нечувствительности теста к изменениям” (см. с. 136 настоящего издания). {24}

С точки зрения диалектико-материалистической психологии ориентации на диагностику устойчивых и изменчивых характеристик личности тоже не являются взаимоисключающими. Если перефразировать приведенное выше высказывание об общем, особенном и единичном, применительно к обсуждаемой проблеме устойчивости и изменчивости, то можно сказать, что человек в чем-то не меняется никогда (или меняется крайне медленно), в чем-то меняется довольно часто, в чем-то не бывает постоянным никогда. Таким образом, и в данном случае мы имеем дело не с альтернативными подходами, а также с некоторой шкалой психодиагностических задач. На рисунке этой шкале психодиагностических задач соответствует ось ординат.

Стабильные свойства

Уникальные свойства

Общие свойства

Изменчивые свойства

Рис. 1 Двумерный классификатор психодиагностических методик, позволяющий выделить четыре больших класса психодиагностических задач и показывающий непротиворечивость и дополнительность номотетических и идеографических методов.

Если теперь рассмотреть обе только что описанных шкалы вместе, то выделяется четыре класса психодиагностических задач (как это и показано на рис. 1). Практическая психодиагностика должна уметь решать все эти задачи. По вполне понятным причинам не все {25} классы задач равным образом обеспечены методиками. Так, I класс — психодиагностика стабильных и устойчивых черт личности — область, наиболее разработанная на сегодняшний день. В то же время III класс — диагностика уникальных и изменчивых личностных качеств — наименее разработанная область. Именно для решения в первую очередь этих задач и предназначены репертуарные методики.

Конечно, этим назначение метода репертуарных решеток не исчерпывается. Вслед за авторами книги подчеркнем, что это экспериментальный метод, позволяющий на практике реализовать субъектный подход в психодиагностике, дающий возможность не только описывать уникальные свойства и характеристики человека, но и реконструировать его целостные системы представлений о различных сферах реального мира и о самом себе.

Метод репертуарных решеток может применяться в качестве самостоятельного метода. Однако, как следует из проведенного выше анализа психодиагностических задач, лучше всего применять репертуарные решетки совместно с другими методиками, такими, как, например, личностные опросники, проективные тесты, самооценочные стандартные шкалы. Это позволит объединить в одном подходе и преимущества нормативных стандартизованных и индивидуально-определенных описаний личности и проанализировать взаимоотношения между ними. Такое совмещение даст возможность реализовать на практике один из важных принципов системного подхода — многоуровневость анализа — и построить целый ряд описаний: личность с точки зрения конкретных групп, группы с точки зрения конкретных личностей, личность с точки зрения конкретного “другого” и самой себя. На этом пути возможно экспериментальное исследование проблемы взаимодействия групповых и индивидуальных смысловых конструктов, субъективных шкал. Значение этой проблемы для практической психодиагностики очевидно и не требует комментариев.

Возвращаясь к оценке книги Ф. Франселлы и Д. Баннистера, мы считаем необходимым подчеркнуть следующее. Настоящее руководство — хороший пример того, какие результаты может дать следование единству теории и практики. Каждое теоретическое положение, описываемое здесь, доведено до уровня конкретной методической реализации, каждый операциональный показатель ясно обоснован теоретически. Принципы, положенные в основу техники репертуарных решеток {26} (пусть не всегда верные и окончательные, с нашей точки зрения), четко сформулированы, что позволяет как осознанно применять репертуарные решетки на практике, так и содержательно критиковать и развивать этот метод.

В заключение один совет тем, кто впервые знакомится с методом репертуарных решеток. Лучше всего, если читатель не ограничится простым чтением настоящего руководства, а по мере изучения конкретных методик попробует поработать с ними практически, например попытается сам заполнить и самостоятельно проанализировать каждую репертуарную решетку. Такая работа не только будет способствовать более глубокому пониманию и освоению нового метода, но и позволит ему лучше узнать самого себя.

Мы надеемся, что книга Ф. Франселлы и Д. Баннистера окажется практически полезна всем тем, кто занимается или собирается заняться разработкой и применением исследовательских и диагностических методик на основе процедур субъективного шкалирования, а знакомство с многолетним опытом применения репертуарных решеток позволит избежать многих ошибок и преодолеть целый ряд методических трудностей.

Сноски:

1. Забродин Ю. М. Развитие советской психологии и задачи психологической службы. — “Психологический журнал”, 1984, т. 5, № б, с. 3-20.

2. Ломов Б. Ф. О системном подходе в психологии.-"Вопросы психологии”, 1975, № 2, с. 1-45.

3. См.: Шорохова Е. В. Тенденции исследования личности в советской психологии. — “Психологический журнал”, 1980, т. 1, № I, с. 45-58; Бодалев А. А. О разработке психологии познания людьми друг друга. — Л.: ЛГУ, 1970; Анцыферова Л. И. О динамическом подходе к психологическому изучению личности. — “Психологический журнал”, 1981, т. 2, № 2, с. 8-18; Столин В. В. Самосознание личности. — М.: МГУ 1983.

4. Английский термин “repertory grid” мы по согласованию с переводчиком переводим как репертуарная решетка. Авторы не использовали термин матрица, так как репертуарная решетка не всегда является матрицей в строгом смысле этого термина: в ней на пересечении строк и столбцов не обязательно стоят числа, не всегда выдерживается прямоугольный формат, строки могут быть разной длины.

5. В отечественной литературе описание репертуарного теста Дж. Келли см., например: Козлова И.Н. Личность как система конструктов. — В кн.: Системные исследования. Ежегодник. — М.: Наука, 1976, с. 128-146.

6. См.: Похилько В.И., Федотова Е.О. Техника репертуарных решеток в экспериментальной психологии личности. — “Вопросы психологии”, 1984, № 3, с. 151-157.

7. В настоящее время в 1-м Московском медицинском институте В.И. Похилько разработан специализированный пакет программ ”Унгрид”, позволяющий в диалоговом режиме составлять, проводить и обрабатывать репертуарные решетки различных типов.

8. Kelly G.A. The psychology of personal constructs. — N.Y.: Norton & company, 1955, v. 1: A theory of personality, 556 p. Существует несколько вариантов перевода термина “personality constructs” на русский язык. Один из вариантов — “личностные конструкты”. Однако термин личностный уже по своему объему и соответствует существующему в теории конструктов термину "personality constructs” (имеются в виду конструкты, относящиеся к сфере личности и межличностных отношений). В данной книге мы по согласованию с переводчиком остановились на переводе “личное конструкты”.

9. Величковский Б.М. Современная когнитивная психология. — М.: МГУ, 1982.

10. Найсер У. Познание и реальность. — М.: Прогресс, 1981.

11. Подчеркивание роли сознательной активности в развитии личности — одна из центральных идей советской психологии личности. Ср., например, следующее определение: “Развитие личности, в каком бы направлении оно ни шло, — это не то, что с личностью случается; личность — это субъект своего собственного развития ...” (Анцыферова Л. И. К психологии личности как развивающейся системы. — В кн.: Психология формирования и развития личности. — М.: Наука, 1981. с. 5). Глубокий анализ роли самосознания в развитии личности проведен в книге В.В. Столина “Самосознание личности”. — М.: МГУ, 1983

12. Брудный А.А. Значение слова и психология противопоставлений. — В кн. Семантическая структура слова. — М.: Наука, 1971.

13. С другой стороны, некоторые авторы отрицают тотальность принципа биполярности. Так, в уже цитированной нами выше работе В.В. Столина показывается и доказывается существование однополюсных конструктов.

14. См.: Шмелев А.Г. Введение в экспериментальную психосемантику. — М.: МГУ 1983; Петренко В. Ф. Введение в экспериментальную психосемантику: исследование форм репрезентации в обыденном сознании. — М.: МГУ, 1983.

15. Кун Т. Структура научных революций. — М.: Прогресс, 1975. 20

16. Фундаментальный постулат теории конструктов Келли гласит: все психические процессы психологически осуществляются теми же способами, которыми человек предсказывает и оценивает события.

17. Adams-Webber J. George A. Kelly as scientist-professional: An appreciation. — In Recent advances in personal construct technology. — L.-N.Y.: Academic press, 1981, p. 1-7.

18. См.: Marcell J.С. Implicit dimension of idiography and nomothesis: a reformulation. — Americ. psychol., 1977, v. 32, 12, p. 1046-1056. См. подробнее сноску на с. 33 настоящего издания.

19. См.: Carlson R. Where is the person in personality research? — Psychol. Bull., 1971, v. 75, p. 607-649.