1.2.2 Культурные, национальные и исторические особенности философии

Сказанным выше, однако, проблема происхождения и истинной сущности философии не снимается. Больше всего копий сломано здесь вокруг востокоцентристских и западноцентристских ее интерпретаций. "Восток" пытается уверить, что "Запад" погряз в натурализме, рационализме, прагматизме и атеизме, что он неизлечимо болен знаковостью, экстравертностью и вообще прогрессом, какой-то бессмысленной и безостановочной гонкой в никуда. Чем же гордится Восток? Оказывается, очень и очень многим: синергийностью, "сердечным умом", интроветрностью, культурой символа (а не знака), особым - нравственно-горним настроем души, глубокой и искренней открытостью природе, космосу, бытию. Восток - средоточие духовности, родина духа, он там, что называется, у себя дома. В свою очередь Запад силится доказать, что настоящей философии на Востоке так никогда и не было, что она там густо замешана на мифологии, религии, морали, житейской смыслообразности и фактически неразличима на их фоне, в их контексте. Самая точная ее квалификация - пред - или парафилософия. Другими словами, нечто эмбриональное, неразвившееся, локальное и периферийное в свете того, что принято называть философией в прямом и подлинном смысле этого слова. Итак, антитеза созерцательно-духовного Востока и инструментально-рационалистического Запада. Чему отдать предпочтение? Кто вообще прав в этом споре? Может, Киплинг: "Запад есть Запад, Восток есть Восток, и они никогда не сойдутся"? Или те, кто считает: Запад и Восток не две враждебно противостоящие друг другу силы, а "полюса, между которыми раскачивается жизнь"? Скорее, последнее. Нужно только больше внимания и уважения друг к другу. Взаимопонимание придет обязательно.

Центробежность западно-восточного спора о философии не может отменить ее проблемно-концептуальное единство. На первый взгляд Восток и Запад слишком несхожи не только в решении поднимаемых вопросов, но даже в их постановке. В каких-то измерениях так оно и есть - разные у них подходы. И все же это только первый, поверхностный взгляд. При более тщательном рассмотрении, для более пристального взгляда открывается нечто совершенно иное. То, скажем, что под разной терминологической личиной, за столь самобытными стилями и манерами философствования скрываются одни и те же проблемы, бьется одна и та же исследовательская мысль.

В сочетании универсальности философского анализа с реальностями культурного, национального и исторического порядка многое пока остается неясным, а потому осторожность в обощениях и оценках не помешает. Тем не менее одно обощение, не боясь погрешить против истины, можно все-таки предложить: философские истины носят в целом интернациональный характер и по мере исторического прогресса человеческого общества становятся все более таковыми. Вероятно, в данном направлении можно пойти еще дальше и сказать, что специфика культурного, национального и исторического развития философии есть культурные, национальные и исторические формы работы над единым для всей мировой философии предметом.

1.2.3 Древнекитайская философия

Древняя китайская философия весьма специфична. Определяется это прежде всего ее подчиненностью политической и моральной практике, т. е. редукцией к так называемой практической философии. Вопросы этики, ритуала, управления страной, построения идеального общества, упорядочения отношений между "верхами" и "низами" и т. п. были в ней доминирующими. Совпадение с политикой было не только проблемным, но и, скажем так, должностным. Многие философы представляли влиятельные общественные силы и служили министрами, сановниками, послами. "Знание - действие - нравственность" - эта цепочка в Древнем Китае составляла одну из главных линий философствования. Знание оценивалось и отбиралось в соответствии с задачами нравственного совершенствования человека. Высшее знание - знание о добродетелях и правилах поведения великих людей.

Еще один элемент рассматриваемой специфики - оторванность философских исканий от конкретных научных знаний, естественнонаучных наблюдений, опытных свидетельств, экспериментальных данных. В этой оторванности определенно просматривается пренебрежительное отношение к естественнонаучным наблюдениям и прикладным знаниям как к чему-то явно низкому и недостойному человека, человека-мудреца. Противостояние философии и естествознания лишала древнекитайскую культуру возможности выработать цельное и всестороннее мировоззрение. Оно пагубно сказывалось на естественных науках, которые тем самым обрекались на очень низкий общественный статус и становились, по сути, уделом одиночек. Для самой философии недооценка естествознания обернулась недостаточной развитостью натурфилософских, в частности космогонических идей и представлений. Этот проблемный блок довольно скуден и, по сути, мифологичен. В общих чертах древнекитайская космогоническая картина выглядит следующим образом: вначале был тай цзи ("великий предел" - хаотически недифференцированное состояние мира, бытия); из него выделились инь и ян (две упорядочивающие силы: темное и светлое, женское и мужское, земное и небесное); закон их жизни - дао (взаимопревращение, или постоянная смена чередование инь и ян). Инь и ян вместе с опосредующим их цзы образуют триадическую спираль Дао: инь - цзы -ян. Отсюда, кстати и объяснение, почему все древнекитайские философы называются цзы: Лаоцзы, Кунцзы, Мэнцзы и т. д. Они занимают срединное, "детское" (цзы буквально - дитя) положение и являются мудрецами "центра". Своеобразной материалистической конкретизацией рассматриваемой картины мира было учение о "пяти первостихиях" (воде, огне, металле, земле, дереве). В "Шу цзин" ("Книге истории") говорится: "Первое начало - вода, второе - огонь, третье - дерево. Четвертое - металл и пятое 12; земля. [Постоянная природа] воды - быть мокрой и течь вниз; огня - гореть и подниматься вверх; дерева - [поддаваться] сгибанию и выпрямлению; металла - подчиняться [внешнему воздействию] и изменяться; [природа] земли проявляется в том, что она принимает посев и дает урожай.

То, что мокрое и течет вниз, создает соленое; то, что горит и поднимается вверх, создает горькое; то, что поддается сгибанию и выпрямлению, создает кислое; то, что подчиняется и изменяется, создает острое; то, что принимает посев и дает урожай, создает сладкое".

К специфике древнекитайской философии следует отнести и ее сущностную обращенность к прошлому, в прошлое. Так, все выдвинутые ею проекты идеального общества были в действительности не чем иным, как идеализацией глубокой древности, "золотого века" совершенномудрых правителей - Яо, Шуня и Вэнь-вана. Ярким выражением этой обращенности был культ предков, состоявший в признании влияния умерших, их духов, на жизнь и судьбы потомков.

Для китайской древней философии характерна также тесная связь с мифологией, мифами. Отличительной же особенностью последних был зооморфный (животноподобный: полуживотные - полулюди) характер действовавших в них богов и духов. Важным, системообразующим элементом мифологии была божественная сила неба. Древние китайцы свято верили в то, что все в мире зависит от предопределения или воли неба. Земля, мир для них всегда - Поднебесная. Сыном неба перед своими подданными выступал государь, правитель. Его почитали как высшего посредника между людьми и небесными духами. Ссылки на мифы рассматривались в философии как самые авторитетные аргументы.

В связи с мифологией следует сказать и об отношении древней (и последующей) китайской философии к религии. Это отношение не похоже на то, что было в греко-римском мире и особенно в средневековой Европе, где философия довольствовалась - разумеется, вынужденно - ролью прислужницы теологии. Религия здесь проходила тест на философское обоснование, чтобы быть принятой обществом. Даже более того, сама философия могла превращаться в религию. Вот конфуцианство. Это и философия, и, как канонизированное учение, - религия.

К особенностям древнекитайской философии необходимо причислить также слабую разработку вопросов логики, равно как и сознания, мышления, познания. Дополнительным препятствием на пути выработки и развития логико-философской терминологии был иероглифический характер китайской письменности.

Расцвет древнекитайской философии приходится на VI-III вв. до н. э., которые по праву называют золотым веком китайской философии. Здесь целое созвездие имен: Лаоцзы, Кунцзы (Конфуций), Моцзы, Чжуанцзы, Мэнцзы, Сюньцзы, Шан Ян и Хань Фэйцзы. Мы остановимся только на первых двух -Лаоцзы и Конфуции как наиболее представительных, репрезентативных, для всей древнекитайской философии.