87041

возможность получить исчерпывающую информацию о предписываемом ему варианте поведения, о всех признаках и характеристиках этого варианта.

3. Из этого принципа следует следующее условие к стилю закона: точность и определенность юридической формы, которая предполагает наибольшую конкретизацию значения содержащихся в законе формулировок и выражений. Текст нормативного правового акта должен быть исчерпывающе понятен, смысл его не должен быть «растворен» среди неясных фраз, способных иметь несколько значений. Стиль нормативных правовых актов должен исключать возможность их различного толкования (по крайней мере, с использованием лингвистического метода). Эффективное правовое регулирование посредством законов возможно, если для усвоения их смысла необходимо применять лингвистическое и формально-юридическое толкование, необходимость использования других методов свидетельствует о несовершенстве стиля изложения текста закона.

Указанный принцип имеет целью достижение наибольшего соответствия между идеей законодателя и нормативной формулировкой, обеспечение точного и полного соответствия между смыслом нормы права и еѐ текстуальным выражением. «Это требование, непосредственно проистекающее из специфика права как регулятора общественных отношений, имеет особое значение для юридической деятельности. Закон содержит обязательный эталон поведения, модель будущих поступков человека. В нем недопустимы недомолвки и двусмысленности. Неточность словесного воплощения нормы, расплывчатость и отсутствие единообразных понятий и терминов может привести к неправильному пониманию и применению закона, к возможности отхода от его буквального смысла, а это может оказать прямое влияние на судьбы людей, производственную деятельность предприятий и коммерческих

151

фирм, интересы государства и общества в целом»34, - отмечает известный российский правовед, видный специалист в области законодательной техники Ю. А. Тихомиров.

Однако, некоторые исследователи35 напротив полагают, что нет необходимости подробно регламентировать каждый правозначимый акт поведения участников правоотношений, достаточно ограничиться формулированием общих принципов правого регулирования в соответствующей области. Сторонники такой позиции полагают, что в ходе законотворчества текст закона следует ограничить формулировкой только общих принципиальных положений, предоставив правоприменительным органам (и, в первую очередь, судам) возможность их толкования в приложении к конкретным случаям – по примеру англо-саксонской правовой системы. Высказывается мнение, что детальный закон, подробно устанавливающий права и обязанности, не может урегулировать весь сложный комплекс общественных отношений с исчерпывающей полнотой, что позитивизм (под которым понимается «…детальное регулирование в законе всевозможных единичных случаев»36) в сочетании с невозможностью широкого и свободного толкования нормативно-правовых актов ведет к перегруженности законотворческих органов работой, к бессистемности, казуальности и ущербности правового регулирования, а так же создает угрозу диктатуры и всевластия государства.

Несмотря на кажущуюся убедительность аргументации подобных положений, с ними нельзя согласиться. Именно общий и декларативный стиль нормативно-правового акта влечет за собой снижение его эффективности, так как в

34Тихомиров Ю. А. Как готовить законы. М., 1992. С. 32-33.

35См. напр. Экштайн Карл. Законодательная техника. Регулировать детально или ограничиться общими принципами?// Вестник публичного права №2. С.

3-6

36 Там же. С. 5

152

результате в жертву полноте правового регулирования приносится ясность законодательства. Возникает не просто возможность, а необходимость толкования нормативноправовых предписаний, что увеличивает роль правоприменительной практики и снижает значение самого правового регулирования. Возможность свободного толкования общих нормативно-правовых актов влечет свободу субъектов правового регулирования в определении варианта поведения, они просто получают правомочие самостоятельно решать, исходя из каждого конкретного случая, как понимать требования закона, как строить свое поведение. Это создает широчайшие возможности для произвола, особенно для органов исполнительной власти. Неопределенность, общий характер требований нормативно-правового акта есть питательная база для беззакония, всесилия власти и бесправия граждан.37

Что же касается невозможности с помощью подробных и детальных положений и формулировок полно и всесторонне урегулировать общественные отношения, то профессионализм законотворцев, владение ими известными современной науке приемами и способами воплощения нормы права в статьях нормативно-правовых актов, соблюдение правил законодательной техники эту проблему разрешает. Опасения сторонников краткого, если так можно выразиться, общего и принципиального стиля закона представляются совершенно напрасными.

37 Не случайно при разработке французскими законодателями «Конституции VIII года республики», которая должна была обеспечить всевластие Наполеона, амбициозный и дальновидный Первый консул наставлял своих юристов: «Пишите так, чтобы было кратко, кратко и непонятно», излагая этими словами главный принцип конституционного законодательства диктатуры: когда речь идет о требованиях закона (а особенно ограничивающих верховную власть), нужно писать покороче, что вызывает туманность формулировок, их неясность и неопределенность и развязывает руки стоящим у власти потенциальным диктаторам, толкующим закон по своему усмотрению.

153

4. Непременным требованием к стилю закона является

максимальная экономичность, оптимальная емкость, компактность законодательных формулировок. Нормативно-

правовой акт должен быть короток, лаконичен, иметь строгий и деловитый вид. Чрезмерно обширный и громоздкий текст, наличие многочисленных излишних деталей вовсе не является необходимым условием для полноты правового регулирования, эффективности действия нормативно-правового акта, но затрудняет ориентирование в законодательстве, создавая значительные проблемы с осознанием смысла правовых предписаний.

Очевидно, что требование экономичности текста законодательства касается не выражения идей законодателя, сути предписаний норм права, не их смысла, а их словесного выражения, не содержания, а формы права. Краткость в правотворчестве – это не его общий и неконкретный характер, а оптимальная экономичность изложения мысли законодателя, лаконизм при сохранении полноты его содержания.38 Таким образом, это требование к стилю закона ни в коем случае не противоречит предыдущему, а напротив, дополняет его, является его продолжением.

Неоправданная громоздкость законодательных формулировок, «многосложность» его текста, наличие сложных по смыслу текстовых конструкций сильно затрудняет использование законодательства, оттеняя и скрывая смысл норм права. Поэтому неэкономичность и пространность стиля нормативно-правового акта не могут быть оправданы ни традициями правовой системы,39 ни стремлением (обычно

38См. Тихомиров Ю. А. Как готовить законы. М., 1992. С. 35 – 36.

39Английские юристы, имея ввиду традиционный для британских статутов стиль, отстаиваемый британскими авторами законодательных доктрин, шутят, что вместо того, чтобы сказать ребенку: «Возьми апельсин», они автоматически хотят произнести: «Я даю и передаю тебе в полное владение, пользование и распоряжение без каких бы то ни было ограничений настоящий фрукт, именуемый апельсин, сорта «Maroс» с его кожурой,

154

неумелым) к полноте правового регулирования, ни другими факторами. В тексте актов законодательства следует по возможности избегать сложноподчиненных предложений с несколькими придаточными предложениями, причастными и деепричастными оборотами. Целесообразно больше употреблять простые глаголы, а не заменяющие их отглагольные

существительные (использовать – использование, применять – применение и др.).40

Не следует использовать пояснительные предложения, выражающих уже изложенные предписания (элементы предписаний, системы предписаний) другими словами, в иных выражениях без изменения смысла.

5. В качестве еще одного требования к стилю закона можно выделить его спокойствие и бесстрастность. При выражении предписаний законодателю следует остерегаться экспрессивных и образных средств языка. Нормативно-правовой акт должен быть изложен ровно, спокойно, без эмоций, сдержанно. «В законе нужен ровный, спокойный тон изложения, не окрашенный субъективным переживанием, не зависящий от характера трактуемого предмета, без пышной торжественности, нервной взволнованности, романтической приподнятости или бытовой заземленности»41. Недопустимы пышность, торжественность, риторика, пафос, экспрессия. Исключается использование слов в их переносном значении (троп) направленных на усиление мысли образных преувеличений (гипербол), образных сравнений (метафор), аллегорий. В тексте

цедрой, мякотью и косточками, не обремененный залогом, обязательствами и иными ограничениями, свободный от притязаний третьих лиц, а так же все права на вышеуказанный фрукт, включая права владения, пользования и распоряжения, вместе с проистекающими из них правомочия, без каких бы то ни было ограничений и изъятий, а так же юридическую возможность требовать признания этих прав от третьих лиц».

40См. Пиголкин А. С. Законотворчество в Российской Федерации. М. 2000.,

С. 280.

41Пиголкин А. С. (ред.) Язык закона. М. 1990. С. 29.

155

законодательства, например, используется термин «государство», но недопустимы его эмоциональные синонимы: «держава», «отчизна», «отечество» и др. Законодатель может оперировать термином «преступник», но должен избегать слов: «злодей», «злоумышленник» и других подобных выражений. Термин «смерть» не должен заменяться словами: «гибель», «кончина», «конец» и т.п. Естественно, исключается использование нарочито грубых выражений и, конечно, ругательств и проклятий.

Такой принцип стиля нормативно-правового акта «…создает впечатление о его бесцветности, серости, однообразности, формализованости, но это впечатление ошибочно, ибо яркость, выразительность, красота и изящество стиля закона – в логичности и последовательности, экономичности и рациональности, мотивированности и формальной определенности, в однозначности, точности и четкости изложения смысла правовых предписаний».42

6. Унифицированность, формальность и стереотип-

ность – это требование к стилю нормативного правового акта служит гарантией правильного понимания и толкования его смысла. Стиль изложения текста у каждого человека индивидуален, даже точное соблюдение вышеизложенных принципов не означает неизбежного устранения индивидуальности стиля конкретных законодателей. Это может создать определенные трудности при толковании законодательства, запутать субъектов правового регулирования. Поэтому унифицированность и стереотипность должны быть присущи способам изложения текста актов законодательства. Для формулирования схожих предписаний должны применяться схожие выражения, словосочетания, смысловые конструкции. То есть, во-первых, монолитным по форме и способу изложения словами смысла предписаний должен быть сам нормативный правовой акт, стиль его изложения не должен изменяться. Во-

42 Керимов Д. А. Законодательная техника. М., 2000. С. 61.

156

вторых, для обеспечения смысловой связи, для облегчения ориентирования в массиве законодательства, а так же для единства и точности толкования нормативных правовых актов, единый стиль должен быть характерен всем нормативным правовым актам (по крайней мере, регламентирующих определенную общую сферу общественных отношений). Соблюдение этого принципа освобождает субъектов правового регулирования от необходимости усваивать различные манеры вербального изложения смысла правовых предписаний.

7. Культура стиля закона. Закон, являющийся общеобязательным образцом, эталоном поведения должен служить примером культуры речи.

Культура стиля закона означает правильное составление текстовых конструкций в соответствии с правилами соответствующего используемого языка. Соблюдение при написании нормативно-правовых актов правил грамматики, синтаксиса, пунктуации и, самое главное, стилистики имеют огромное значение для регулятивной эффективности законодательства. Зачастую от них просто зависит смысл закона. И если грамматические ошибки могут быть исправлены путем обычного технического редактирования (хотя иногда и с этим могут возникнуть сложности), то исправить, например, пунктуационные ошибки бывает уже труднее, ибо часто пунктуация определяет смысл текста (вспомним классический пример «Казнить нельзя помиловать» - запятая определяет значение предписания). Стилистические ошибки еще опаснее, ибо могут полностью исказить истинное значение предписания. Исправить же их обычные корректоры уже не имеют права. А подобные стилистические нарушения, к сожалению, нередки. Борьба с такими нарушениями предполагает повышение общего культурного уровня участников законодательного процесса, создание специальной системы контроля и целый комплекс иных мер.

Культура стиля закона обеспечивает не только регулятивную эффективность отдельных нормативных

157

правовых актов, но и авторитет законодательства вообще, уважительное отношение к содержащимся в нѐм предписаниям

– как со стороны простых граждан, так и со стороны государственных служащих.

7.3. Требования к языку закона

Требования к логике и стилю закона напрямую влияют на язык законотворчества.

Само понятие языка закона далеко не однозначно, различными исследователями оно понимается по-разному. В целях исследования методики законотворчества, это понятие должно быть чѐтко отделено от логики и, особенно, стиля закона (с которым его путают чаще всего). Язык законотворчества может быть определен как система

терминов, используемых при формулировании текстов нормативных правовых актов.

Язык законодательства несколько отличается от общепринятого обиходного языка. Мало он похож и на классический литературный язык. Несмотря на то, что в правовой науке постоянно отмечалось и отмечается, что законы надлежит писать обычным, доступным для понимания простых людей языком, в ходе создания системы законодательства используется совершенно специфичная система терминов, обуславливающая особый характер языка закона. Разумеется, принципиальных различий между обычным языком и языком, используемым законодателем быть не может. Закон должен писаться на правильном литературном языке с соблюдением всех правил грамматики. Однако, обиходный и даже литературный язык в силу своей многозначности и образности далеко не всегда подходит для полноценного формального выражения нормативно-правовых предписаний. Главная причина этого – возможность нескольких значений у одного и

158

того же слова и словосочетания, а так же индивидуальность его воздействия. Кроме того, нельзя забывать о том, что литературный язык постоянно развивается, смысловое значение слов и терминов в нем постоянно изменяется. Все это влечет недостаточную определенность положений, выраженных литературным или обиходным языком, необходимость сужения и закрепления значения слов, используемых для формулирования текста нормативных правовых актов. Законодательный же текст нуждается в четкости, определенности и унифицированности своего воздействия.

Целью профессионализации законотворческого языка является обеспечение сочетания полноты и, в то же время,

четкости и ясности правового регулирования. Эта цель достигается путем, как уже было сказано, использованием участниками законотворческой деятельности в ходе подготовки нормативно-правового акта системы специальных терминов, которые призваны обеспечить точное и полное выражение положений нормы права в тексте нормативно-правового акта в форме, доступной для осознания участниками правоотношений.

Можно выделить две основных группы специальных терминов, используемых в ходе законотворческой деятельности:

-специальные юридические термины, не употребляемые

вобычном языке и неизвестные подавляющему большинству людей. Это термины, используемые для обозначения специфических юридических понятий, например «франчайзинг» (он же «договор коммерческой концессии») – это слово совершенно ни о чем не говорит человеку, не знакомому с действующим гражданским законодательством. Как правило, это термины иностранного происхождения, обозначаемые ими юридические понятия и институты были заимствованы из иностранных правовых систем, аналогов их в отечественном механизме правового регулирования до такого заимствования не было.

-термины, известные в обиходном языке, но имеющие совершенно иное, отличное от юридического значение. В

159

качестве примера можно привести понятие «хулиганство» имеющее очень широкое значение в повседневном языке, на котором мы общаемся и совершенно другое – в законе (в сфере уголовного и административного права);

- специальные неюридические термины, употребляемые в неюридических сферах профессиональной деятельности (технике, экономике, финансах и др.), используемые в тексте закона и так же не понятные большинству людей (например, «маржа» или «ставка рефинансирования» - финансовые термины, часто встречающиеся в гражданском и финансовом законодательстве).

Безусловно законодательство должно быть понятным для субъектов правового регулирования, к которым адресованы требования норм права. Поведение участников правоотношений не может быть предметом полноценного воздействия неясного закона, смысл которого люди не в состоянии уяснить без посторонней помощи. Поэтому специальной терминологией при составлении закона не следует злоупотреблять. Недопустимо использовать профессиональные понятия, формулировки и выражения в тех случаях, когда в обыденном языке существует полноценный аналог, позволяющий точно и однозначно выразить идею законодательства. Язык законотворчества должен быть максимально приближен к обычному литературному языку. Но с другой стороны, полностью избежать при создании системы законодательства использования специальных узкоюридических терминов невозможно, если законодатель хочет создать действенные и эффективные нормативно - правовые акты. И причин тому существует несколько.

Во-первых, такие термины дают возможность добиться краткости и четкости закона, а это очень важно для его осознания. Представим себе на минуту, что в законодательстве вместо юридического термина «вменяемость» (используемого в очень многих отраслях права) повсеместно начинает использоваться его определение: «способность лица отдавать

160