Шевцова Л.Ф. Режим Бориса Ельцина (1999)

государства под угрозой. Противостояние различных политических сил приближается к крайней черте. Возникла опасность втяг ивания армии в разрешение внутренних конфликтов». За ним с преду преждением о возможности переворота выступил Шахрай, у которо го уже сложилось амплуа близкого к президенту человека, обязанн остью которого было правовое оформление не всегда правовых ельцинских шагов. Кроме того, в функции Шахрая, видимо, входило пугать оппозицию: каждый его выход с заявлением заставлял всех приниматься за расшифровку ельцинских ходов, а президент получал п ередышку. Подал голос и Козырев: «Угроза власти реальна» 1. Очевидно, его выпустили с намерением попугать западную публику.

Итак, сразу несколько ответственных лиц говорили о возможности нового путча. Привыкшая к подобным экспромтам российс кая аудитория, которая уже в горбачевский период научилась раскапывать пружины путчей и переворотов, сразу все поняла. В Моск ве для многих не было секретом, что в узком кругу приближенных к Е льцину давно уже обсуждались различные варианты введения «президентского режима». Летом ситуация обострилась, и эти обсужден ия приобрели целенаправленный характер. Понятно, почему забесп окоился Зорькин. Что же касается ельцинских соратников, то они п редупреждали оппозицию: «Если зарветесь, президент будет готов защитить демократию».

Оппозиция в этот период действительно активизировалась . Однако она по-прежнему оставалась разрозненной, и шумные то лпы на

улицах не могли представлять реальной опасности для Кремля. И все же ельцинская команда не на шутку встревожилась — видимо, твердой уверенности в прочности своих позиций у нее не было. Как бы то ни было, меньше чем через год после падения коммунизма и демократической эйфории российские политические силы вер нулись к играм в перевороты. Правда, пока дело ограничилось угроз ами и пробными шарами. Но слово было сказано. Ближайшие ельцинские соратники активно начали ставить вопрос: а почему бы не распустить этот парламент, попортивший нам столько крови? Отныне силовой вариант прочно утвердился в качестве постоянного п редмета размышлений самых разных группировок: одни желали его, другие

предупреждали о нем, третьи его страшились.

1 июня произошел новый скачок цен, вызвавший уже явное недо - вольство различных социальных групп. И здесь Ельцин дрогн ул, видимо, опасаясь волнений. Впервые просочилась информация о его недовольстве командой либералов и требованиях «стабили зировать»

цены. Усилилось давление на Центр со стороны директорского лоб-

би. Гайдар явно растерялся и, не найдя твердой политической поддержки, пошел на попятную. Правительство приняло решение простить миллионные долги предприятиям. Это решение по существу означало конец гайдаровской политики макроэкономической стабилизации.

В течение лета в России не только углубилось размежевание политических сил, но и возникла более сложная политическая мозаика. Шла дальнейшая активизация «объединенной оппозиции» , состоявшей из различных патриотических и левых групп. Ее рупор ом стала та же газета «День», которая год назад не давала покоя Горбачеву. В конце июня она опубликовал два сценария действий оппози ции — мирный и насильственный. Это был открытый вызов Ельцину. По существу впервые делалась попытка обосновать несколько вариантов борьбы за власть. Умеренные, которые объединялись вокруг Хасбулатова, выступали за парламентскую республику. Непримиримые же предпочитали более радикальный путь — передачу власти «комитетам национального спасения». Их не устраивали компроми ссы Хасбулатова. Впрочем, как и демократические силы, оппозиция л евого и патриотического толка так и не смогла сплотиться под одной крышей.

Летом появились признаки того, что в армии тоже началось б рожение. Все очевиднее стало недовольство военных жалкой ро лью армии и пренебрежением власти к их нуждам. На сцену впервы е вышел командующий 14-й армией, дислоцированной в Приднестр о-

вье, генерал-лейтенант Александр Лебедь. Он не просто позв олил себе вторжение в политику, но и начал предъявлять правительству и главнокомандующему ультиматумы. «Пора прекратить болтаться в болоте малопонятной политики, — гремел генерал. — Пора за дело браться, державность блюсти» 2. Такие пассажи со стороны военных прежде были немыслимы. В российской политике явно назрева ли перемены.

Оживление произошло не только на оппозиционном фланге. На - чали самоопределяться силы, претендовавшие на роль полит ического центра. Еще в мае на базе Союза российских промышленник ов по инициативе его руководителя Аркадия Вольского сформиро вался

Союз «Обновление», который попытался объединить интерес ы директоров, профсоюзного актива и региональных элит. Вскоре, 21 июня, возникла новая коалиция, получившая название Гражданский союз. Это было объединение промышленников Вольского, числящегося в демократах Николая Травкина, заметной фигуры горбачевско-

го периода, и партии генерала Руцкого. Эти, казалось бы, нес овмес-

тимые политики нуждались друг в друге. Вольскому, очевидно, необходима была социальная база, которой все еще обладали «тр авкинцы», а также связь с военными через Руцкого. Вице-президент у нужны были и связи в провинции, и директора, шедшие за Вольским . Травкин, оказавшийся в одиночестве, тоже нуждался в союзниках. Причем и Вольский, и Травкин шли на альянс с Руцким, находившимся в опале, явно рассчитывая на то, что вице-президент был е динственной в тот момент харизматической фигурой кроме Ельцин а и его легитимным наследником.

Гражданский союз выдвинул свою программу, ставшую известной как «программа Вольского». Ее сутью было обоснование «пла вного перехода к рынку» и «недопущение превращения России в сыр ьевой придаток развитых государств». Новое движение моментально привлекло к себе внимание, и многим стало казаться, что наконе ц возникло объединение, которое сможет уберечь Россию по крайн ей мере от резких поворотов.

В принципе идея формирования центристского движения в Ро с- сии казалась продуктивной. Давно назрела потребность изм енить модель биполярной конфигурации — раздела политической с цены на два противоборствующих лагеря, что только нагнетало в стране напряженность. Но вопрос состоял в том, насколько новая группировка соответствует критериям центризма, способна ли она заполнить пустующую нишу. Идеологии Гражданского союза только формировалась и имела весьма эклектический характер. Ясно было одно:

объединившиеся в союз группы выступают против либерализ ма правительства и за социально ориентируемую экономику с большей долей государственного регулирования. В политической сфере Гражданский союз провозгласил себя сторонником «умеренного патриотизма», выступив за сильное государство с элементами жесткой федерации. По существу новая группировка пыталась сплотить часть аппарата, промышленников и региональную власть, недоволь ных политикой Гайдара. В какой степени Гражданский союз представлял реальную силу, стало ясно уже вскоре.

Между тем продолжалось повальное бегство из демократиче ских организаций и фракций. Положение демократических группи ровок

усугублялось усилившейся отстраненностью от них ельцин ской команды, которая, казалось, вообще не испытывала особой нужд ы во взаимодействии со своими сторонниками.

Общество мало реагировало на происходившее наверху движение. В массах усиливались настроения разочарования и апатии. П оказа-

тельными стали выборы главы местной администрации в провинци-

альном городе Дмитрове, которые привлекли лишь 30% избирате - лей. Они явились подтверждением того, что общество устало от политической борьбы. Опросы начали показывать снижение рей тинга Ельцина: в июле ему полностью доверяли 24% опрошенных, час - тично доверяли 33%,не доверяли 32%, затруднились с ответом 11%.

У Руцкого было соответственно 28%, 36%, 19% и 17%. Впервые по рейтингу вице-президент обошел Ельцина в сельской местности 3.

В близких к президенту кругах не было единства в том, как де йствовать дальше. И здесь все больше чувствовалась неуверенн ость, происходила потеря целей. Любопытна оценка ситуации, сделанн ая в тот период Шахраем: «Если говорить о власти в масштабе всего Российского государства, то она даже не висит, а валяется беспризорная. Сей- час мы видим заполнение вакуума параллельными структура ми типа Совета безопасности... При определенных условиях это може т превратиться (или уже превращается) в “ползучий” государственный переворот... Более всего людей раздражает неизвестность: что же власти собираются делать» 4. Так говорил человек, принадлежащий к этой же самой власти, один из ближайших сотрудников Ельцина.

Постепенно и Ельцин стал ощущать, что не все идет, как он ожидал. Обычно уверенный в себе, он уже не производил впечатления политика, который знал, что надо делать. Либерализм еще гос подствовал в риторике членов президентской команды, но их де йствия напоминали зигзаги. Все сильнее начинало чувствоваться в лияние старых кадров. Что же касается правительства Гайдара, то оно, по-

теряв ориентиры, просто следовало за событиями. Правда, ос енью Гайдар и его соратники как будто очнулись и занялись тем, с чего надо было начинать, — стали ездить в провинцию, встречатьс я с промышленниками и местными руководителями и объяснять свои цели. Но время было упущено, и регионы встречали реформаторов н астороженно.

Тем временем приближалась новая схватка — очередной VII Съезд народных депутатов, на котором неизбежно должен был встать вопрос о дополнительных полномочиях президента. Ельцин пре дпринял новый шаг, чтобы нейтрализовать атаки консерваторов: он назначил Олега Лобова председателем «экспертного совета» при пре-

зиденте. Учитывая ортодоксальные взгляды Лобова, это был явный жест примирения, адресованный старой хозяйственной гвардии. Новое назначение пополнило ряды неоконсервативной группы в окружении Ельцина, внешне приобретшей форму весомой связки Ло - бов — Петров — Скоков. Кадровые перемещения, предпринятые пре-

зидентом, порой сумбурные и спонтанные, тем не менее облад али

внутренней логикой. Они отражали стремление Ельцина, во-п ервых,

âрешающие моменты опираться на старых и проверенных сора тников вне зависимости от их политической ориентации, во-вто рых, пытаться иметь вокруг себя несколько соперничающих груп п. Последнее давало ему свободу маневра при принятии решений и обеспечении собственной позиции. Такой плюрализм в окружении препятствовал консолидации враждебной бюрократии и давал п резиденту возможность иметь несколько «фигур на выброс». Еще бол ее важно было то, что имея вокруг себя представителей разных теч ений, президент апеллировал одновременно ко всем (или почти ко всем) политическим силам. Но все это делало политический курс х аотич- ным.

Правительство с конца лета стало объектом критики с различных сторон. Радикалы упрекали его за отход от решительного и бескомпромиссного продвижения к рынку. Оппозиция, в свою очередь, клеймила правительство, называя его не иначе как «оккупац ионным». В кабинете начался разлад между радикалами и умеренными.

Постепенно политическая и экономическая жизнь России сд елалась сценой борьбы и взаимодействия различных лоббистск их группировок. Началось становление основных групп влияния, кот орые

âдальнейшем сыграли существенную роль в российской поли тике: финансового и торгового капитала, сырьевого лобби, аграрн ой группы, промышленников, региональных элит. Наибольшую активность стали проявлять финансовые группы, которым удалось установить

близкие контакты в правительстве.

Постепенно начала формироваться практика клиентелистск их связей между бюрократами и бизнесом. Сотрудник аппарата правительства Гайдара Сергей Павленко приводит такие данные: в 1992 г. кабинет издал около 300 актов о предоставлении разных льгот и преференций отдельным предприятиям и регионам. «На протяжении 1992 г. правительство вело себя так, будто оно находилось в предвыборной ситуации специфически российского толка, — писал П авленко, — когда надо было заручиться поддержкой не больших групп электората, а крупного директората, аграрных и нефтяных генералов, администраторов регионов» 5. Если прав Яков Паппэ, то уже через

полгода после формирования правительства Гайдара внутри него начали складываться отраслевые группы давления, которые стали действовать активнее, чем лоббисты в следующем кабинете Черномырдина 6.

Отрицательным следствием практики лоббизма было привык ание

хозяйственных субъектов к давлению на центральные орган ы. Это

давление осуществлялось и при коммунистическом режиме. О днако оно имело определенные пределы. Существовали неписанные , но строго соблюдавшиеся всеми законы поведения, и никому не разрешалось выходить за очерченные рамки. При Ельцине старые нормы и табу оказались разрушенными, и власть стала гораздо бол ее уязвимой и податливой на давление мощных групп интересов и даже криминальных кланов. Именно на описываемом этапе начался про цесс смычки власти с узкими лоббистскими группами и форсирова нное распространение коррупции во всех эшелонах власти.

Тем временем рейтинг ведущих российских политиков продолжал падать. В сентябре на вопрос: «Доверяете ли Вы следующим по лити- ческим деятелям?» ответили, что не доверяют Ельцину, 33%, Руцкому — 26%, Хасбулатову — 55%, Гайдару — 52%. Это было уже серьезное предупреждение всем российским политикам, в том числе правящей команде. Общественная эйфория длилась недолго, а он и не сделали ничего, чтобы продлить кредит доверия, данный им обществом.

Ельцин, осознавая сужение своей опоры, начал серию маневров. Так, в сентябре в ходе поездки в Чебоксары он попытался помириться с советами, призвав «прекратить разговоры о никчемност и депутатской деятельности», которые, кстати, энергично вел сам . Одновременно Ельцин решил одним ударом удовлетворить обе ветви власти на местах — и представительную, и исполнительную (в лице глав администраций), предложив им «доработать» два с половино й года

без перевыборов. Напомним, что мораторий на выборы глав администраций, установленный по просьбе президента V Съездом в 1991 г., истекал в декабре 1992 г. Решение отказаться от их перевыборов имело двойную цель — смягчить недовольство президе нтом со стороны местных советов и одновременно сохранить контроль за главами администраций. Последнее многим главам уже не могло понравиться, ведь они усилились настолько, что спокойно могли идти на перевыборы, не опасаясь за их исход.

Ельцин теряет Гайдара

6 октября в своем выступлении на заседании Верховного сов ета Ельцин открыто критиковал лично Гайдара и впервые признал ошибки правительства: «В экономической политике оказалось сл ишком много макроэкономики в ущерб решению конкретных человеч еских и хозяйственных проблем... Допущено крайнее обострение пр обле-

мы денежной массы. Острейшей проблемой стали взаимные неп ла-

тежи. Вопреки прогнозам спад производства оказался не стр уктурным, а общим, и охватил те предприятия, которые поставляют н аселению продовольствие, услуги и промтовары» 7. Одновременно президент решил протянуть руку парламенту, предложив перемирие.

«Заявляю твердо, — подчеркнул он, — с оппозицией готов к тер пеливому диалогу, к конструктивной полемике. Не на рельсах противоборства, а только на основе гражданского согласия возможно преодолеть мучительный переход к цивилизованному и демокра тиче- скому обществу». Впервые Ельцин в столь однозначной форме выразил желание пойти на мировую с оппонентами, чем привел в замешательство своих сторонников.

Осенью расстановка политических сил определилась доста точно четко. Лидеры парламента во главе с Хасбулатовым, не обращая внимания на примиренческие жесты Ельцина, продолжили консол идацию противников правительства. Но пока они воздерживалис ь от слишком резких выпадов в адрес лично Ельцина. Непримирима я оппозиция, представленная в парламенте фракцией «Российск ое единство», а вне его движением «Фронт национального спасения», однозначно требовала отставки группы Гайдара и лишения Ельцина дополнительных полномочий. Ослабевшие демократы не могли оказать Ельцину действенной поддержки. В этих условиях немал о зависело от того, какую позицию займет умеренный Гражданский союз, в течение лета заявивший о себе как о влиятельной сил е. Еще недавно его лидеры мечтали только ввести своих представи телей в

правительство. Теперь, приобретя уверенность, умело создав имидж мощной группировки, они стали стремиться к большему — к фо рмированию собственного кабинета.

Осенью 1992 г. началась активная борьба противоборствующих сторон за влияние на регионы. Депутатам с мест, представителям местных элит больше импонировала позиция Верховного сов ета, а действия президента и правительства подчас были непонятны. Но в то же время именно исполнительная власть давала регионам субсидии и дотации, а это мощный фактор влияния. Так что местные власти на всякий случай старались не портить отношения ни с той, ни с другой стороной. И это было правильно, по крайней мере конф рон-

тация в Москве не вылилась в поляризацию власти на всех ур овнях. В октябре Ельцин продолжил тактику уступок. Всеми средств ами он пытался договориться с парламентом о переносе приближ авше-

гося Съезда на 1993 г. Он понимал, что на съезде придется отчитываться за прошедший год, а результаты были неутешительны. Из пре-

зидентского окружения была допущена утечка информации, к оторая

должна была свидетельствовать о готовности Ельцина к дос таточно широким компромиссам с депутатами, но при условии перенос а сроков созыва Съезда. Он, видимо, надеялся, что в 1993 г. экономиче- ская ситуация улучшится. Еще одним направлением активнос ти президента стал его диалог с Гражданским союзом, создавший в тот момент у многих впечатление, что президент готов чуть ли не на смену «кабинета реформаторов». Наблюдатели принялись предска зывать неизбежность перехода России к этапу государственного регулирования. Подобные выводы провоцировались и деятельностью гайдаровского кабинета, который подготовил новую «Федеральну ю программу структурной перестройки экономики». По существу э то был план реализации интересов отраслевых лоббистских групп , в первую очередь топливно-сырьевой. У многих возникал вопрос: к чему тогда были все жертвы предыдущего этапа, если в выигрыше оказывались отраслевые лоббисты? Однако, несмотря на очевидную модификацию экономического курса самим правительством, ра злич- ные силы (теперь и некоторые демократы) продолжали требов ать отставки Гайдара.

Чтобы смягчить приближавшийся удар и умиротворить оппозицию, Ельцин решил пожертвовать некоторыми фигурами и отпр а- вил в отставку трех министров — Александра Титкина (промышленности), Андрея Нечаева (экономики), Петра Авена (внешнеторг о- вых связей). Предполагавшаяся всеми отставка министра ин остранных дел Козырева, правда, не состоялась, хотя оппозиция тре бовала

ее в первую очередь. Президент, видимо, опасался, что этой отставкой он вызовет недовольство на Западе, для которого Козыр ев был символом новой внешней политики России. Но сам министр все более становился декоративной фигурой, исполнителем решен ий, которые готовились не в МИДе, а в ельцинском окружении.

Между тем все попытки президентской команды убедить парл а- мент и Конституционный суд отложить Съезд успехом не увенчались. Его открытие было назначено на 1 декабря. В рядах сторонник ов президента усилилась нервозность, тем более что опросы показ ывали дальнейшее снижение популярности президента: 19% опрошенн ых в тот момент поддерживали Ельцина, 27% выступали против, 15%

поддерживали его из-за отсутствия альтернативных фигур. Согласно другим данным надежды на выход из кризиса с тогдашней российской властью связывали только 19% опрошенных, а 58% вообще ни на кого не надеялись. Около 70% респондентов были не удовлетворены своей жизнью, не верили в успех экономической политики

58%. В то же время только 11% считали, что рыночную реформу надо