Шевцова Л.Ф. Режим Бориса Ельцина (1999)

ции и принципы — авторитаризм, демократизм, олигархически е элементы, что делает ее схожей с другими переходными системами 1. Амальгамность и системы власти, и политического режима, н аличие в них элементов, свойственных различным политическим сис темам, делает эту власть подвижной (конечно, если речь идет о ее с обственном выживании и осуществлении ее корпоративных интересо в), она может развиваться в самых разных направлениях. С одной ст ороны, гибридность порождает постоянные противоречия внутри с истемы власти, с другой — предохраняет систему от повторения сов етского опыта, т. е. от неожиданного обвала, когда неэффективность одного системного блока вызывала разлад во всей системе. Гибридность системы оставляет некоторую возможность внутрисистемно го реформирования и даже смены режимов по мере исчерпания одно го из них, что, конечно, продляет ей жизнь.

При отсутствии формальных противовесов в виде функциона льно разделенных ветвей власти в России тем не менее возник ла разветвленная система балансиров и по вертикали, и по горизо нтали (в виде демократически избранных глав регионов, неформальных центров лоббирования и т. д.). Эта система сдержек сужает возможности развития любого типа авторитаризма. Одновременно ряд факторов (в частности, организационная рыхлость групп влиян ия, отсутствие у них серьезной экономической основы, неспособность групп влияния к прочным альянсам, невозможность — пока — задействовать в своих интересах «силовые» ведомства) ограничи вает воз-

можность закрепления и олигархического правления. Неотъемлемым элементом жизни России стал политический п лю-

рализм, существование групп интересов и более или менее у стойчи- вых политических объединений, выражающих различные взгляды как на текущую политику, так и на устройство общества в целом. Политическое поле перестало быть монолитом. Важным компоне нтом новой политической реальности является институт оппози ции, которая получила легальные возможности для выражения своих взглядов и стала системным фактором. Не менее существенно, что в первые за долгие годы открытый конфликт и политическая борьб а стали нормой политической жизни, ведь конфликт и его разреше ние —

необходимая предпосылка движения к демократии 2.

За короткое время, фактически за два-три года, в России прои зошла децентрализация власти, рассредоточение ее в пользу ка к региональных субъектов, так и теневых центров влияния. Не менее важно и произошедшее разделение общества и государства, проведение

границы, пусть еще нечеткой, между частным и публичным. В функ-

ционировании общества и государства сегодня можно увидеть автономную логику развития; в любом случае еще никогда общество в России не было столь свободным от государства. Граждане получили возможность искать собственные пути самореализации независимо от курса государства и политики власти.

Сам тот факт, что Россия более не является мировой сверхдержавой, также оказал влияние на ее внутреннее развитие. Во вся ком слу- чае, гегемонизм, мессианство и экспансионизм перестали бы ть основой государственной идеологии и механизма консолидации общества. Рудименты этих установок все еще сохраняются (а иногда даже усиливаются, как это было во время авианалетов НАТО на Сербию весной 1999 г.) во внешнеполитической (а иногда и во внутриполитической) риторике российского правящего класса. Но они у же не определяют политику государства, которая является весьма прагматической.

Невозможность играть роль сверхдержавы не могла не способствовать смягчению характера внутриполитического режима России. Конечно, сверхдержавная логика развития не преодолена по лностью, и в случае глубокого кризиса и неспособности власти его разрешить нельзя исключать попыток правящей группы возвратиться, пусть временно, к идеологии и политике мобилизационного и гегемонистского типа. Но есть серьезные сомнения в том, что эти попытки будут успешными в условиях, когда у Центра нет соответствующих административных, экономических и силовых средств для

обеспечения гегемонизма, а в обществе уже нет готовности, а тем более желания самоограничиваться во имя реализации свер хдержавных целей.

За годы посткоммунистической трансформации в России про - изошло закрепление новых качеств политики, которые при бл агоприятных обстоятельствах могут стать основой ее движени я к неконсолидированной демократии. Насилие перестало быть ос новным инструментом государственной деятельности и механизмом консолидации общества. Попытка использовать насилие в Чечне еще раз подтвердила его неэффективность, более того, неспособнос ть власти организовать и успешно применить силовые инструмент ы. Хотя

потенциально насилие остается важным ресурсом власти, и н ельзя исключать попыток новых правящих групп прибегнуть к сило вым средствам в целях упрочения своих позиций. Но при этом важ но учесть, что силовые ресурсы власти фрагментированы, наход ятся в процессе деградации, и неосторожное их использование мож ет вы-

звать новые столкновения, которые лишь еще больше ослабят власть.

Постоянным фактором политической жизни новой России ста ли выборы высших и местных органов власти, которые превратил ись в форму (пусть еще и несовершенную) влияния общества на государственный курс и в канал обновления (пусть частичного) правящих элит 3. Немаловажно и закрепление в конституционном порядке широкого набора политических прав и свобод граждан. Добав им к этому свободу передвижения, ликвидацию прежних барьеров для общения с внешним миром, что облегчило преодоление сковыв авшей ранее общество изоляции.

Тот факт, что плановая экономика была разрушена и начали укрепляться рыночные отношения, хотя пока в деформированной и инфантильной форме, тоже влиял на политику, облегчая становление самостоятельного политического человека и ликвидацию его прежней зависимости от государства. Развитие рыночных элементов облегчило усиление роли экономических интересов в регулир овании политической деятельности.

Что же осталось в российской политике от прошлого? Преемственность видна в сохранении у власти большей части старог о правящего класса 4. Еще важнее то, что живы элементы прежней ментальности, а также политического поведения и традиций, в частн ости, склонность к патронажно-клиентелистским отношениям как в обществе, так и внутри правящего класса.

Все еще не изжита традиция нерасчлененности, которая проя в- ляется, в частности, в форме нового слияния власти и частно й соб-

ственности, в виде недостаточного разделения режима, сист емы и государства, а также функций на уровне политических институтов, в сохранении персонификации власти, а через нее концентрац ии основных властных рычагов в руках лидера. С традицией нерас члененности власти и стремлением основных сил обеспечить моноп олию на властные ресурсы связаны ожесточенность и бескомпром иссность политической борьбы, в которой важен лишь главный приз, неспособность элитных групп к компромиссам, которые предполагают разделение властных ресурсов 5.

Сфера государственного вмешательства в общественную жизнь намного сузилась, но возникший вакуум не был компенсирова н раз-

витием самоуправления и деятельности общественных орга низацийпосредников. Российское государство, лишившись многих привыч- ных механизмов учета, контроля и распределения, оказывает ся сегодня бессильным и не способным к осуществлению функций, которые жизненно необходимы для поддержания нормального фун кцио-

нирования общества. Государство не может своевременно выполнять

обязательства перед гражданами — оно все еще не платит во время зарплаты и пенсии, не гарантирует гражданам обеспечения и х политических прав. Оно не может ограничить произвол «олигар хиче- ских» групп влияния, не способно поддерживать порядок и безопасность общества, бессильно остановить процесс деградации целых социальных слоев.

В то же время сохраняется гипертрофированное государственное (вернее, бюрократическое) влияние на тех уровнях и в тех сф ерах, которые должны быть «отданы» местному самоуправлению. Так что, с одной стороны, государства в России все еще слишком много, и бюрократия продолжает разрастаться, а с другой — государство и его аппарат не способны обеспечить нормальную жизнедеятель ность общества и безопасность его членов. Кроме того, в условиях сохранения слабости государства и его институтов происходит перехват

èприватизация его функций отдельными теневыми группами 6. Некоторые явления, существовавшие при коммунизме, не толь ко

не исчезли, но кое-где приобретают еще более уродливое содержание. Речь идет в первую очередь о коррупции, о пренебрежени и к правовым нормам и закону, о разрыве между целями, лозунгами и реальной жизнью. Возникает вопрос: должны ли мы в данном сл учае говорить о преемственности или о появлении нового качест ва; связаны ли эти явления только с прошлым или они порождение уж е сегодняшнего дня?

Далеко ли России до демократии?

Существует несколько минимальных условий, выполнение ко торых позволяют сделать вывод о степени демократичности ро ссийского развития. Вот они:

ответственность власти перед обществом; регулярные и честные выборы;

право граждан свободно выражать свое мнение; свобода прес сы; наличие политического плюрализма; гражданский контроль за военными структурами;

степень институционализации политики и наличие в ней инс ти-

туциональных сдержек.

Добавлю к перечисленному существование «демократическо й сделки» как важного элемента демократии 7. Ее суть в том, что те, кто побеждает на выборах, не должны использовать свое преимущество для ущемления, а тем более преследования тех, кто поте рял

власть.

Внешне с некоторыми демократическими показателями в Рос сии дело обстоит неплохо. Но важно, что скрывается за ними. Так, если говорить об ответственности власти перед обществом, то российский правящий класс этот вопрос до сих пор мало волнует ил и начи- нает волновать только в моменты усиления социального недовольства. Безответственность — важнейшая черта российского п олити- ческого режима, которая воспроизводится на всех его уровн ях. Она связана и с чрезмерными полномочиями президента, которые он не в силах освоить, и с отсутствием достаточных полномочий у других политических институтов (парламента, правительства), что заставляет их либо заниматься имитацией деятельности, либо фрондой по отношению к президенту, чтобы компенсировать собственную безответственность.

Что касается выборов, то электоральная политика в России нередко становится средством самосохранения правящего кл асса и консервации статус-кво. Более того, выборы, которые не ведут к установлению контроля общества за избранными, фактически з акрепляют отношения неформальной сделки между властью и общес твом, при которых, однако, никто (и в первую очередь власть) не оза бо- чен соблюдением договоренностей: общество ждет, чтобы о нем позаботились, фактически давая власти возможность действо вать по своему усмотрению, а власть считает, что она может не думать об обществе до следующих выборов. Такого рода выборы — сделка, которая по существу подменяет систему четких взаимных обяз ательств

между властью и обществом, в конечном итоге только дискредитирует демократию в глазах граждан. Пока после двух циклов президентских выборов не произошло не только ротации власти, н о даже закрепления режима, что говорит об отсутствии в России од ного из важнейших критериев консолидированной демократии 8.

В условиях, когда доминирующая сегодня левая оппозиция слишком вовлечена во властные отношения и фактически несет от ветственность за происходящее, свободные выборы в случае ухудшения экономического положения и всплеска протестных настрое ний могут означать приход несистемных сил или лидера, который с пособен «перетряхнуть» многое и тем самым повернуть развитие в не-

предсказуемом направлении. Поэтому электоральная демократия, не подкрепленная другими демократическими инструментами, в условиях кризиса вполне может стать не только антисистемным ф актором, но и привести к антидемократическим последствиям.

По своему характеру доминирующая левая оппозиция не в сос тоя-

нии взять власть и даже, видимо, не стремится к этому. Ее предста-

вители инкорпорируются во власть без всяких обязательст в. Кроме того, несмотря на непримиримость риторики, левая оппозици я поддерживает правительственный курс. Все это не дает ей возм ожности претендовать на то, чтобы быть альтернативой правящему курсу. Поэтому можно сделать вывод об имитации оппозиционности, что только усиливает угрозу появления антисистемной опп озиции.

Ситуация в области гражданских свобод, в частности свобод ы выражения гражданами своего мнения, в России внешне вполне удовлетворительна. Однако приходится признать, что сами эти свободы девальвируются, если общественное мнение в среде власти м ало кого волнует и полученная обществом гласность слабо влияет на процесс принятия политических решений. Не менее серьезно и то, что элементарные, зафиксированные в Конституции права граждан (например, право на жизнь, право на образование, право на труд и его вознаграждение и т. д.) продолжают нарушаться и не подкреплены социальными и экономическими гарантиями. Да и в целом, несмо тря на отсутствие репрессий, российские граждане все еще безз ащитны перед государством.

Особого внимания заслуживает свобода прессы. После довол ьно короткого периода наслаждения реальной свободой россий ские средства массовой информации оказались в зависимости ли бо от государства, либо от финансовых картелей. Большинство основных СМИ включая телевидение стали рупором нескольких «олига рхиче- ских» групп, приобретя таким образом новую «партийность» . И это

уже стало привычным фактом, который лишь подтверждает все усиливающийся (и при этом мало кого волнующий) разрыв между ф ормальными свободами и реальностью. В свою очередь «партийн ые» СМИ превращаются в фактор, дискредитирующий демократиче ские свободы.

Размышляя о российском политическом плюрализме, можно ко н- статировать, что его развитие заморожено. Тому есть несколько при- чин: и разочарование масс в существующих партиях, и неофор мленность социальных интересов, и само построение политической системы, в рамках которой парламент лишен самостоятельности , и тот факт, что процесс принятия решений передвинут в теневые центры,

что усиливает роль групп влияния, а не партий и общественн ых движений. То же, что члены партий не контролируют своих представителей, партии в своем большинстве (кроме КПРФ, ЛДПР и «Ябло - ка») не контролируют свои парламентские фракции, а те не формируют кабинет, также объясняет причину слабости партий — в массах

нет заинтересованности их поддерживать, ибо нет механизма отда-

чи. Так что в определенной степени можно сделать вывод и об имитации политического плюрализма 9. Со своей стороны власть не нуждается в механизмах оформления интересов отдельных социальных слоев. Скорее напротив, она заинтересована в продлени и полусонного состояния общества, в сохранении аморфности соци альной ткани.

Если говорить о гражданском контроле за «силовыми» струк турами, то они оказались подчинены не государству, а лидеру, и лояльность президенту, а не государству стала основополагающим принципом их существования. Это может привести к политизации армии, МВД и спецслужб и их вовлечению в борьбу между соискателями трона. Политизацию «силовых» ведомств может усилить разрушение прежнего духа корпоратизма и отсутствие чувства мисс ии по отношению к государству и обществу. Впрочем, пока не существует разветвленной и слаженно работающей системы политических и нститутов, соответствующей политической культуры, трудно говорить о возможности формирования гражданского контроля за «сил овыми» структурами.

Несмотря на неожиданно быстрое оформление новых институ - тов, реальная институционализация политической жизни в Р оссии все еще очень слаба. Причем ослаблены не только парламент и судебная система, но и институт президентства, несмотря на в се огромные полномочия главы государства. Дело в том, что замыкание всех политических процессов исключительно на одну лично сть, осо-

бенно если она не совсем работоспособна, порождает хаос в управлении. Сам же лидер, будучи вынужден бороться за выживание, постоянно маневрировать, ткать свои «паутины», не имеет ни в ремени, ни сил на осознание общегосударственных интересов и их артикуляцию. Таким образом, президент теряет способность к управлению, начинает имитировать его, что только усиливает дезор ганизацию общества.

Что касается «демократической сделки», т. е. гарантий для уходящей власти со стороны новой политической элиты, то с этим д ело в России обстоит непросто. В последние годы возможности для подобной сделки между соперничающими группами внутри прав яще-

го класса объективно расширяются. По крайней мере, у отдельных сил есть понимание необходимости заключить пакт о гарант иях самосохранения для уходящих групп, без чего их мирный уход н евозможен. Однако будут ли в число участников этой сделки допущены те, кто несет основную ответственность за предыдущий пери од, пока

неясно. Нет и гарантий того, что сам Ельцин станет участник ом та-

кой сделки. Так что вопрос преемственности власти и ротации лидера в очередной раз становится для России настоящим испытанием.

Демократия, как справедливо отмечают многие зарубежные и сследователи (Ф. Шмиттер, Т. Карл, А. Пшеворский, В. Банс), — это определенные правила игры при неопределенности ее результата. Нынешний российский опыт до сих пор являет собой пример и ного сценария — неопределенных правил игры при достаточной оп ределенности результата, т. е. совершенно очевидно, что в российской политике возможно, что нет, а что наиболее вероятно. Выбор вариантов развития и конкретных решений был и остается все ещ е весьма ограниченным. К сожалению, на последнем этапе ельцинск ого правления выбор и лидеров, и моделей реформирования, и сценариев дальнейшего развития остается узким. Не исключено, что мы вскоре опять обнаружим, что реального выбора по существу нет.

Почему все не так и кто виноват?

Еще долго будут спорить, что определило ход российской трансформации, особенно в ее начале, в момент выхода страны из ко ммунизма; можно ли было избежать провалов, которые произошли , или российский транзит был во многом запрограммирован нашим и историческими традициями, типом политического сознания пр авящего класса и общества, экономическим кризисом, соотношением политических сил? А может быть, российская трансформация, учиты-

вая все осложняющие обстоятельства, далеко не безуспешна , особенно если сравнивать ее с развитием других постсоветских государств?

Попытаемся хотя бы кратко перечислить те факторы, которые повлияли на темпы и содержание российских реформ. Некоторые из них действительно осложняли переход к иной системе координат, но другие давали возможность выбора, пусть и весьма ограни- ченную, облегчали движение вперед.

Конечно, важнейшим фактором, который повлиял на становление и сущность российской политической системы, были еще не преодоленные в российском обществе в момент упадка комму низма традиции, привычные, формировавшиеся веками представлен ия о

власти и государстве, прежний политический опыт. В некоторых бывших коммунистических странах, скажем, в Венгрии и Поль ше, было достаточно весьма расплывчатой исторической памят и о традициях многопартийности и свободного парламента, которые на новом этапе оказались мощным стимулом развития гражданс кого

общества и рациональной власти. В России наследственност ь была