Шевцова Л.Ф. Режим Бориса Ельцина (1999)

хотел больше экспериментов, не желал больше рисковать, он был сыт по горло молодыми технократами. Спокойствие предыдущ их лет у него ассоциировалось лишь с Черномырдиным. Он хотел наз ад в прошлое. Это было скорее психологическое, чем политическое или экономическое решение. Президент не думал и, возможно, не с овсем понимал, что проблемы, которые не смог решить Кириенко, были следствием правления Черномырдина. Ельцин, видимо, уже мы слил простыми категориями. Советовшие ему возвратить Черномы рдина воздействовали на элементарные эмоции и чувства прези дента. Те, кто помнит Ельцина в конце августа, согласятся, что он вряд ли мог вынести умственное и физическое напряжение, связанно е с анализом всех аспектов реального состояния дел. Вернув «тяже ловеса», Ельцин, видимо, думал, что решил проблему. Но все только начиналось. Начиналась и расплата за то унижение, через которое о н не так давно заставил пройти Думу.

Пока же кризис бушевал вовсю, люди стояли в очередях, пытая сь вызволить сбережения из банков и поменять наличность на единственную прочную валюту — доллар. Ельцин опять надолго спрятался. В августе и сентябре он переезжал с одной дачи на другую, ст араясь миновать Москву. Этот кризис дался ему тяжело.

Между тем появлялись все новые тревожные сигналы. К забастовкам, голодовкам, самоубийствам, самосожжениям все уже при выкли, это стало частью российской обыденной жизни. Но на этот раз кризис начал разрывать и без того слабые связи с регионам и. Прези-

дент Якутии заявил, что отныне не будет переправлять драгоценные металлы и золото в Центр, а оставит их в местных хранилищах. Губернатор Калининградской области решил ввести чрезвычайное положение в своем регионе и придержать налоги.

Отсутствие Ельцина в самый разгар кризиса стало источник ом новых слухов. Американская телесеть CBS в репортаже из Москвы рассказала, что Ельцин якобы подписал письмо, которое дол жно быть оглашено сразу же после одобрения кандидатуры нового премьера и где он отказывается от власти и передает полномочия Черномырдину, который в трехмесячный срок должен организовать новые выборы. Западные журналисты в Москве вновь засели з а свое

традиционное занятие — дополнять и освежать политически й некролог Ельцина. На Западе завершение ельцинского президен тства начали воспринимать как свершившийся факт. Московская «тусовка» принялась обсуждать условия ухода Ельцина из политик и: что он и его семья могут получить от Думы. А депутаты, в свою очере дь,

начали готовить закон о социальных и политических гарант иях для

высших политических лиц, имея в виду Ельцина. Все это время Кремль молчал, и по этому признаку можно было догадаться о царившей там растерянности. Окружение Ельцина не сумело даж е задействовать тот механизм имитации президентской деятел ьности, который относительно слаженно работал в 1996 г. перед его операцией.

Наконец, 27 августа Кремль после долгой паузы сделал официа льное заявление, что Ельцин не собирается уходить в отставку. Но это не остановило дискуссию о вариантах ухода Ельцина. Все бы ли уверены, что присутствуют при финале его президентства. Пожалуй, впервые и в обществе, и среди элитных групп можно было увид еть столь широкое согласие относительно того, что президент должен, наконец, уйти. Ельцин стал мешать всем.

Газеты начали публиковать то, от чего прежде воздерживались: снимки, на которых Ельцин выглядел смешным или не совсем адекватным. Телевизионщики больше не «чистили» пленку. Возможно, Ельцина уже нельзя было «причесать», и люди видели своего президента, смешно вытягивающего губы, делающего постоянные ус трашающие гримасы, тянущего слова, с усилием пытающегося довести мысль до конца. Вначале публика потешалась, а потом насмеш ки уступили место подавленности и опасениям — ведь этот человек все еще управлял страной, назначал и отправлял в отставку пра вительства. Черт знает что могло прийти ему в голову...

Но Ельцин и его окружение стояли насмерть и категорически от-

рицали, что президент рассматривает возможность отставк и. Оче- видно, это была правда. Ельцин вдруг поехал инспектироват ь Северный флот, после чего вновь залег в своей берлоге. Наконец, 28 августа он дал интервью Николаю Сванидзе. Это было его первое с момента начала кризиса появление на экране. Страна увидела, что президент все еще жив. Можно только гадать, как долго работ али над этим интервью. И даже после многочисленных чисток был о видно, что президенту сложно говорить, а еще сложнее думать. Пр езидент оживился только один раз, когда твердо заявил, что не уйдет («А в отставку я не уйду-у-у...») и будет работать до конца конституционного срока. Именно в этот момент все увидели прежнего Ел ьци-

на: он ожил, в глазах на миг появилось былое упорство. Ради одной этой фразы, на которой президент вдруг очнулся, и делалось все интервью.

Черномырдин продолжал вести себя уверенно, очевидно, надеясь, что и Дума, и региональные элиты, и основные кланы его поддер-

жат. Большинство аналитиков думало так же. Пока шел торг вокруг

его кандидатуры, в думских кругах возникла идея заключить полити- ческое и экономическое соглашения между основными ветвями власти, что предотвратило бы углубление напряжения, дало новому правительству прикрытие, исключило резкие шаги со стороны пр езидента по отношению к кабинету и к Думе. Цель соглашений была и в том, чтобы обязать правительство сменить экономические ориентиры — сделать акцент на усиление государственного регулирования. Инициаторами были левые, но их активно поддержал Черномыр дин, и понятно, почему — соглашения обеспечивали его выживание и самостоятельность от президента. Перед первым голосованием по его кандидатуре соглашения были готовы. Основное политическое соглашение не только давало прикрытие Черномырдину до парламентских выборов 1999 г., но и заключало в себе обещание президента начать процесс разблокирования Конституции с последующ им перераспределением власти в пользу парламента и кабинета. Э то было прорывом. Ельцин, до этого постоянно отказывавшийся даже думать о конституционных изменениях, вдруг пошел на попятную. Оч евидно, страх президентского окружения перед углублением кризиса заставил его убедить Ельцина согласиться на все, лишь бы стабилизировать ситуацию. Лидеры фракции НДР Шохин и Рыжков ходили героями, очевидно, предвкушая реальную возможность влият ь на власть. Черномырдин излучал оптимизм — он не только возвр ащал себе власть, но и получал гарантии, что отныне становится основным политическим игроком. Когда политическое соглашение было

подготовлено, Ельцин его подписал на встрече «круглого стола». Он заплатил оговоренную цену за назначение Черномырдина. Теперь дело было за Думой.

И тут случилось неожиданное. В телепередаче Евгения Кисел ева «Итоги» Зюганов твердо заявил, что его фракция Черномырди на не поддержит. «Соглашение ничего никому не гарантирует», — заявил лидер коммунистов, только недавно завизировавший это сам ое соглашение. Вслед за ним то же сказал Жириновский. Явлинский, уча- ствовавший в этой передаче, также подтвердил, что «Яблоко » не будет голосовать за Черномырдина, но это было известно с сам ого на- чала, ибо «яблочники» заняли бескомпромиссную позицию по отно-

шению к старому премьеру. Однако смена настроений левых была сюрпризом. Что произошло? Очевидно, Черномырдин устраивал многих, в том числе и левых, в качестве тени Ельцина. Но Черн о- мырдин как ельцинский преемник, который получал в случае одобрения максимальные возможности для подготовки к борьбе за пре-

зидентский пост, — это было уже нечто другое. Не исключено, что на

отношение к Черномырдину прежде лояльных к нему сил подействовало и то, что у него постоянно за спиной маячил Березовски й. Полу- чить Березовского в качестве «серого кардинала» никто не желал. Сыграло свою роль и то, что в последний момент коммунисты поняли, что соглашения не гарантируют усиление роли парламента и изменение конституции. Ведь Ельцин уже шел на соглашения, создавал «четверки» и «круглые столы», но этим все и ограничивалось. Был и еще один фактор, который, видимо, еще больше повлиял на смену настроений левых, — их начавшиеся переговоры с Лужк овым. Скорее всего, московскому мэру и удалось убедить Зюганова отказаться от поддержки Черномырдина. Прав Игорь Малашенко, котор ый говорил, что «нарождающийся союз коммунистов с Черномырд иным был перехвачен Лужковым» 25. По мере того, как нарастал кризис, Лужков начинал проявлять все больший интерес к должности премьера. Правда, коммунисты вряд ли хотели иметь и Лужкова в к аче- стве официального преемника Ельцина. Не исключено, даже в есьма вероятно, что уговоры Лужкова помогли им преодолеть нерешитель-

ность и начать свою игру, но не обязательно в пользу мэра. Разумеется, для Черномырдина поведение левой оппозиции б ыло

ударом. Впоследствии, успокоившись, он рассказывал, что Зюганов твердо обещал ему поддержку. «Виктор Степанович, мы будем вас поддерживать», — якобы говорил Зюганов. Черномырдин встре чался в Думе со всеми лидерами фракций кроме Явлинского — с Жи риновским, Рыжковым, Зюгановым. Он подтвердил, что на перегово-

рах с Селезневым, Юмашевым и упомянутыми лидерами фракций и была достигнута договоренность готовить политические и экономи- ческое соглашения. Как рассказывал Черномырдин, на встрече с Ельциным 23 августа он действительно потребовал перераспреде ления полномочий, в частности усиления роли правительства, и тот согласился 26.

Но все изменилось в воскресенье 30 августа. Черномырдин: «Лу ж- ков прилетел из отпуска, начал действовать». В таком случа е возникает вопрос: почему Лужков решил действовать в этот момент, ведь у него была возможность торпедировать и кандидатуру Черн омырдина, и подписание соглашений раньше. Черномырдин объясняет:

«Дело в том, что президент сделал заявление (в этом заявлен ии Ельцин связал назначение Черномырдина премьером с возможностью стать его преемником. — Ë. Ø.). Я до этого просил его тему будущего президентства не поднимать, не нужно было меня связывать с будущими выборами. <...> Это только вызвало бы раздражение и напуг а-

ло других кандидатов. Так оно и получилось» 27.

На следующий день произошло то, что и должно было произойти: Дума отвергла Черномырдина 251 голосом («за» проголосовало 94 депутата и 105 воздержалось). Это повергло Черномырдина в смятение. А левые между тем продемонстрировали, что, контроли руя большинство в нижней палате, они превращаются в решающую политическую силу, от поведения которой зависит выход из затянувшегося политического кризиса. Но лидеры левых не могли не понимать, что час их торжества короток и после утверждения пре мьера они неизбежно должны будут возвратиться к традиционной роли наблюдателей. Поэтому теперь они хотели получить как можн о больше. Но чего хотели добиться на этот раз коммунисты? Отставки Ельцина? Вряд ли Зюганов мог не понимать, что случае досрочных выборов наибольшие шансы прийти в Кремль имел не он, а Лужков и Лебедь. Скорее всего, лидер КПРФ желал перераспределения власти, которое давало бы парламентскому большинству реальн ый контроль над правительством. Не исключено, что коммунисты вд руг захотели своего премьера. Конфронтация предоставляла левы м возможность восстановить свой бойцовский дух и взять реванш за унижение, которому они подверглись в период одобрения кандидатуры Кириенко.

Ельцин, ни минуты не колеблясь, вновь предложил кандидатуру Черномырдина на пост премьера. Это означало, что началось испытание на прочность нервов. Черномырдин попытался перед вт орым голосованием заручиться поддержкой Совета Федерации. В с воем

обращении к сенаторам он старался удовлетворить всех — и левых, и правых, и умеренных. Для левых он озвучил идею «экономической диктатуры». Обращаясь к правым, он сделал намек на введение «валютного совета» по примеру Аргентины (идея Бориса Федорова). Директорам он пообещал протекционистские меры. Сенаторы ег о выслушали милостиво и в целом поддержали. Лишь Лужков дал по - нять, что отвергает черномырдинскую кандидатуру. Впервые двое претендентов на пост премьера (читай — президента), продем онстрировали открытую враждебность.

Примирительные настроения сенаторов не поколебали Думу, которая 7 сентября вновь отвергла Черномырдина (273 голоса «про-

тив», 138 «за», при 1 воздержавшемся; 38 депутатов не брали бюлле - теней). Даже обещание Ельцина устроить для своего премьер а шестимесячный испытательный срок не смягчило левое большин ство. За Черномырдина проголосовали члены его фракции и немало регионалов. На сей раз его поддержал Жириновский. Очевидно, з аку-

лисные переговоры между сторонниками Черномырдина и жир инов-

цами привели-таки к обоюдному согласию. Проголосовав против Черномырдина, и левые, и «яблочники» продемонстрировали, что они готовы пойти даже на роспуск Думы. Им действительно нечего было опасаться — в случае досрочных выборов обе политичес кие силы сохраняли свои позиции в новом парламенте, а может быть, и укрепили бы их. Атмосфера конфронтации усиливалась, казал ось, ничто не могло ее предотвратить.

Тем временем вновь, как в сентябре 1993 г., СМИ вдруг нашли себе нового героя. Тогда это был де Голль, а теперь их внимание привлек Пиночет. Поводом для интереса к Пиночету стала годовщина чилийского путча. Некоторые известные журналисты не поленилис ь поехать в Чили, где встретились с бывшим диктатором и, судя по их репортажам, были им очарованы. Телевидение посвящало Пиноче- ту целые программы. О том, какой кровью досталось «чилийское чудо», старались не вспоминать. Во всем этом вдруг возникшем интересе к человеку, установившему в далекой стране жестокий режим, чувствовалась умелая рука режиссера. А тут еще Борис Федо ров, ставший вице-премьером во временном правительстве Черномырд ина, привез в Москву творца «аргентинского чуда» Кавальо, который стал делиться опытом преодоления финансового коллапса, что он делал, к слову сказать, в условиях диктатуры. Хотя для чистоты экс перимента лучше было бы вызвать команду «чилийских мальчиков», коль скоро вся эта затея шла под рефрен о пиночетизме. А вскоре и Черномырдин, вдруг преобразившийся, с металлическими ноткам и в го-

лосе заговорил об «экономической диктатуре». Впрочем, нос тальгия по порядку проявлялась в самых разных кругах. Временный п ремьер, однако, не выглядел реальной кандидатурой на эту роль. Те, кто жаждал диктатора, посматривали в сторону Красноярска, где с нетерпением ожидал своего часа Лебедь.

Примаков как «исторический компромисс»

Между тем список потенциальных кандидатов на пост премье ра продолжал расти. В московских кругах активно обсуждали ка ндидатуры и возможности Строева, Лужкова, Лебедя. И тут, когда патовая

ситуация стала очевидной, Явлинский предложил в качестве компромисса кандидатуру Примакова, который, по мнению лидера «Яблока», был нейтрален политически, не представлял ни одну из п ротивоборствующих сил и не имел президентских амбиций. Кандид атура Примакова вызвала некоторое замешательство, но вскоре мно-

гие с удивлением признали, что министр иностранных дел мог

действительно помочь выйти из тупика, в который загнали с ебя власти.

Ельцин же продолжал молчать. Очевидно, для него стало неожиданностью упорство Думы и ее нежелание утвердить премьер а, который еще недавно устраивал большинство политических сил. Напряженность возрастала. Некоторые депутаты уже начали ск ладывать вещи, предчувствуя скорый конец Думы. А коммунисты запустили механизм импичмента Ельцина, надеясь успеть предъяв ить ему обвинительное заключение и предотвратить роспуск палат ы, хотя было ясно, что до решающего голосования думская комиссия по импичменту не поспеет со своими заключениями.

Эмоции начали брать верх. Нервы не выдержали у двух основн ых претендентов на пост премьера. Состоялся обмен «любезнос тями» между Лужковым и Черномырдиным. Лужков назвал Черномырди - на «пенсионером». В ответ временный премьер заявил: «Тут он меня пенсионером, говорят, обозвал. Я сам не слышал. Но если я пенсионер, то он дед обычный» (Лужков на два года старше Черномыр дина, которому в тот момент было 60) 28.

Что касается президента, то он впервые оказался в столь уя звимой и явно проигрышной ситуации. При любом варианте дейст вий он что-то терял. Добейся он утверждения Черномырдина, новый премьер должен был получить часть его полномочий — и что тогда оставалось у Ельцина? Пойди он на обострение, на роспуск Ду мы, возникала ситуация, когда он не мог надеяться на поддержку даже

своих соратников. Повторить президентскую революцию 1993 г. он не имел никаких шансов. Ставка на Лужкова или Лебедя тем более означала бы добровольную сдачу позиций и превращение в си мволического монарха. А ситуация между тем становилась все б олее угрожающей. Страной по существу никто не управлял: в ней отсу тствовало легитимное правительство, не было главы Центрального банка (Дубинин к этому моменту подал в отставку), сам президен т был не в форме и постоянно пребывал под Москвой, избегая появл яться на публике. Власть мог теоретически подобрать любой. На эк ранах телевизоров вновь возник генерал Лебедь, которого начали прочить в спасители.

Президент думал три дня. Время тянулось медленно. Только потом стало ясно, по какому острию прошла страна. Судя по всему, ельцинское окружение не исключало в этот момент обращения к силовым сценариям. Как писала пресса, как только кандидатура Ч ерномырдина не прошла в Думе во второй раз, Юмашев начал перего во-

ры с Лужковым. Ельцин якобы вначале отреагировал на кандидатуру

Лужкова положительно. Однако будто бы Березовский категориче- ски воспротивился этому. Тогда был разработан следующий план: Дума голосует против Черномырдина в третий раз, президент распускает Думу и назначает премьером Лебедя. Сомнительной в этом сценарии выглядит лишь явно преувеличенная роль Березовского. Скорее всего, сам Ельцин не горел желанием иметь в качеств е своего преемника динамичного Лужкова.

Президентская команда после второго провала Черномырди на раскололась. Часть советников стала открыто настаивать н а кандидатуре Лужкова, в том числе Ястржембский и Кокошин, что, кст ати, не понравилось президенту. Проявившие самостоятельность «лужковцы» тут же были удалены из президентской администрации. Черномырдин, ожидая решения Ельцина, готовился к разным вари антам развития событий, в том числе и к роспуску Думы, о чем свидетельствуют заранее записанные на пленку его обращения к народу.

Ельцин в эти дни, по-видимому, напряженно решал кадровый кроссворд. И он сам, и его соратники встречались с разными л юдьми, в том числе с Черномырдиным и Примаковым. В Москву были срочно вызваны Маслюков и Лебедь. Называлась кандидатура Строева. Каждый час приносил новую кандидатуру, которая казалась окон- чательной. Когда телевидение показало Лебедя, спускающегося по трапу самолета, кое у кого по спине забегали мурашки: неуже ли вот он, выход из тупика? Только на третий день Ельцин остановил свой выбор на Примакове.

Президент отошел от опасной черты и внешне сдался. Но на деле с Примаковым в качестве премьера Ельцин многое сохранял. Ему не нужно было формально отдавать премьеру часть своих полномочий, как это пришлось бы делать в случае премьерства Черномырдина, можно было забыть про политическое соглашение с Думой — ведь думцы сами отказались от него. Примаков казался более зависимым премьером, у него в отличие от Черномырдина не было ни своей политической базы, ни президентских амбиций. Очевидно, все п родумав, президент пришел к выводу, что Примаков — оптимальный вариант, даже лучший для него, чем предыдущий. Впрочем, возможно, Ельцин и не размышлял долго. Он не имел ни особого выбора, ни

времени, и не исключено, что он вновь доверился интуиции и о щущениям.

Так завершилась эпопея с Черномырдиным. Его поражение было неожиданным для многих и оглушительным для него самого. Глава с Черномырдиным была завершена. Но он останется в новейшей рос-

сийской истории как лидер номенклатурных прагматиков, ко торые

сумели усвоить азы рыночной технологии. Да, у этих людей был узкий кругозор. Они умели удерживать ситуацию, используя тактику пожарных. Но у них были два качества, которые в российских условиях весьма пригодились: во-первых, они обладали здравым с мыслом, гибкостью, способностью к компромиссам, во-вторых, их м ногочисленные отступления были не так далеки, чтобы могла возникнуть угроза уничтожения рынка. Прагматики строили номенк латурный капитализм для своей группы, умело соединяя свои и гру пповые интересы. Они были сдержанны и осторожны. В аппаратных играх им не было равных. Они демонстрировали пример выживания в новых условиях. Сколько раз Черномырдина пытались сбросить и он стоял на грани: в 1994 г. после «черного вторника», в 1995 г., когда он стал публичным политиком, в 1996 г., когда чуть было не «влип» в президентскую кампанию, в 1997 г., когда стала ясна его бездеятельность. Но всякий раз он сохранял свой пост.

Черномырдин олицетворял собою своеобразную модель разв ития, которая сформировалась в советские годы, — модель опоры н а «трубу», и если бы не падение цен на нефть, если бы не азиатский кризис, она бы все еще функционировала. Он останется в памяти к ак гарант стабильности, которая незаметно переросла в стагн ацию. Его будут помнить как автора самых косноязычных и одновременно неподражаемых афоризмов: «Хотели, как лучше, а получилось, ка к всегда», «Черномырдину пришить ничего невозможно» и т. д. Это был самый непотопляемый политик, хотя бы потому, что он пытался не

рисковать и не делать резких движений. Но осенью 1998 г. удача ему изменила. Дело было даже не в предательстве коммунистов, н е в кулуарных интригах. Потребность в Черномырдине как факторе стабилизации была исчерпана. Для него, впрочем, оказалось даж е луч- ше, что Ельцин его снял в марте и что он не прошел Думу в сент ябре. Иначе именно он стал бы основным и очевидным даже для само го себя автором провала предыдущего курса, и все трепали бы е го имя. Его неудачи спасли его от гораздо большего поругания. На этом можно поставить точку в политической биографии Черномырдина. Дальнейшая его судьба — пребывание на должности лидера НДР, «партии власти», оказавшейся вне власти, была уже периодом медлен ного уга-

сания, периодом жизни после политической смерти.

Но вернемся к парламентским баталиям. Дума моментально вы - разила готовность поддержать Примакова. На обсуждении св оей кандидатуры 11 сентября он вел себя сдержанно, ничего не обе щал, даже откровенно признался, что у него нет готовой програм мы. И

самое удивительное — депутаты были готовы поддержать Примако-

ва и без программы. Лишь Жириновский в своей обычной ернич е- ской манере выступил против, добросовестно придерживаяс ь договоренности, достигнутой с Черномырдиным. Но ничто уже не м огло помешать одобрению кандидатуры Примакова. Неожиданным стало лишь краткое выступление Явлинского, который подтв ердил, что «Яблоко» будет голосовать за Примакова, но в новый кабинет его представители не войдут. Это вызвало удивление и оказалось, судя по реакции Примакова, для него неприятным сюрпризом. Одна ко ничего неожиданного в заявлении Явлинского не было. Все з нали, с чего Примаков начал переговоры о новом составе кабинета — первым делом он еще до думского голосования встретился с пре дставителем фракции КПРФ Юрием Маслюковым. Это был знак, в какую сторону ориентировался Примаков в определении экономич еского курса. С Маслюковым в качестве первого вице-премьера Явли нскому и его людям в кабинете делать было нечего.

Нижняя палата одобрила кандидатуру Примакова 317 голосами против 63 при 70 воздержавшихся. После нескольких недель пол и- тического кризиса и безвластия Россия получила нового пр емьера, который, как оказалось, устраивал самые разные политическ ие силы прежде всего как прагматик и политик, у которого не было яв ных президентских амбиций. Назначение Примакова спасло парл амент от роспуска, а президента от процедуры импичмента. Более того, Ельцин получал премьера, который мог оказаться даже в бол ьшей степени лоялен ему, чем Черномырдин.

Примаков был принят с воодушевлением большей частью росс ийского правящего класса. Шаймиев: «Примаков пришел, и это на долго». Как всегда эмоциональный Александр Ципко писал: «Шансы на спасение и нации, и государства как-то неожиданно появились, как чудо, свалились с неба» 29. Но эйфория была не у всех. Так, Михаил Малютин, говоря о «коллективном Примакове-Геращенко-Маслюко- ве», делал вывод: «Назначение Шохина и ожидавшееся Бооса, к омедия с Рыжковым-младшим, движение “навстречу аграриям” по принципу “всякое болото своего Кулика хвалит” явно свидетельствуют только об одном: теперь красть остатки казенных денег под предлогом борьбы с кризисом будет другая группировка» 30. Наиболее сдер-

жанно, а порой и язвительно к Примакову отнеслись либерал ьные круги и бывшие технократы. Принадлежащие к этому кругу из дания вовсю изощрялись в попытках представить Примакова чисто советским «продуктом». Вот как «Коммерсантъ-Власть» анализиро вал лич- ность нового премьера: «Примаков всегда чутко улавливал едва на-

метившуюся, но перспективную тенденцию и становился ее ап оло-