13 Июля 1826 – Казнь декабристов

В последнее время высказано серьезное сомнение относительно разветвленности и организованности декабристских тайных обществ, которые во многом оставались аморфны, а их совещания часто сводились к дружеским пирушкам и острым разговорам о политике. Проекты же реформ в России писали всегда. Действительно, большинство материалов о тайной организации декабристов относятся ко времени следствия и ссылки декабристов в Сибирь. В материалах же следствия отчетливо видно естественное для политического сыска стремление «структурировать» эфемерную организацию заговорщиков и ее преступные цели. Не будем забывать, что это было время распространения страшных слухов о европейских карбонариях, масонских заговорах. Подследственные вольно и невольно помогали следствию – многие чувствовали себя не просто гвардейцами-мятежниками, вроде Миниха или братьев Орловых, а карбонариями, борцами за свободу.

Арестованных бунтовщиков и заговорщиков (всего 316 человек) посадили в сырые и тесные казематы Петропавловской крепости. Там же началось следствие и заседал специально организованный Верховный уголовный суд. Все этапы расследования проходили под руководством Николая I, который показал себя хорошим дознавателем.

Преступников разбили на 11 разрядов, предполагающих различные виды и сроки наказаний. Пятерых руководителей мятежа (Павла Пестеля, Сергея Муравьева-Апостола, Михаила Бестужева-Рюмина, Кондратия Рылеева и Петра Каховского) повесили у кронверка Петропавловской крепости, остальных сослали в Сибирь. Следствия и суды над участниками заговора еще долго тянулись в других городах.

По всем процессам власти отправили в Сибирь 124 человека. Закованные в кандалы и одетые в арестантские халаты, декабристы отбывали каторгу сначала в Нерчинских рудниках, а затем за высокими стенами Читинского острога и в других местах. Позже их перевели на поселение. Поведение сосланных декабристов и приехавших к ним жен стало образцом достоинства и порядочности. Они жили насыщенной жизнью культурных людей, не унывая и не предаваясь отчаянию. Многие из них на поселении занимались научными исследованиями, живописью, устраивали концерты, давали уроки, переписывались с друзьями. При всей строгости режим не превращал их в обычных каторжных, а местные власти давали декабристам поблажки. В 1856 г., с началом нового царствования, оставшихся в живых декабристов император Александр II помиловал и отпустил на свободу.

Вообще же итоги истории 1825 г. оказались трагичны для России. Заговор и мятеж имели крайне тяжелые последствия для страны. Погибли, сгинули в ссылках незаурядные люди, на долгие годы общественную жизнь заморозили страх и уныние. Власть же, испытавшая страшное потрясение мятежных дней декабря 1825 г., крайне настороженно и даже враждебно встречала все предложения по модернизации и введению необходимых стране перемен.

Охранительное царствование Николая I

29-летний император Николай I, вступивший на престол в страшной обстановке смуты, поначалу испытывал неуверенность и сомнения. Он искренне хотел добра России, но его не готовили к роли самодержца. Он не получил хорошего образования, не любил книг, не обладал широким кругозором государственного деятеля в отличие от своей бабки Екатерины II или брата Александра I.

Николай рано пристрастился к шагистике, муштре и ружейным приемам, в которых видел смысл военного дела. Могучий и красивый воин, он так и не стал ни великим военным реформатором, ни великим полководцем. Маневры под Красным Селом или парад на Марсовом поле стали для него вершиной полководческого искусства. Он имел кругозор обыкновенного генерала, и этот генерал с 1825 г. стал «бодро, честно» (А. С. Пушкин) править Россией.

Конечно, новый император понимал, что России необходимы реформы, думал о них, но больше всего боялся повредить преобразованиями неизменные для него основы – самодержавие, империю и помещичье землевладение. Он видел мир весьма упрощенно, не обладал политической волей и решительностью реформатора. Его царствование, став эпохой застоя и реакции, оставило у современников ощущение сожаления об упущенных возможностях. Немалую роль в судьбе Николая-политика сыграл историк Н. М. Карамзин, чье авторитетное мнение стало во многом идейной основой царствования Николая I. Карамзин сформулировал основы русского консерватизма: «Требуем более мудрости охранительной, нежели творческой… Всякая новость в государственном порядке есть зло, к коему надо прибегать только в необходимости… Для твердости бытия государственного безопаснее порабощать людей, нежели дать им не вовремя свободу».

Неудивительно, что после подавления восстания 1825 г. охрана режима оказалась первейшей задачей власти. В 1826 г. для этого были образованы Корпус жандармов и III Отделение Кабинета Его императорского величества под руководством боевого генерала и близкого Николаю I человека, А. Х. Бенкендорфа. Его приемная стала важным центром власти. Сюда бежали доносчики, сюда приводили доморощенных критиков российских порядков, здесь ожидали инструкций и наставлений чиновники, шпионы, верноподданные литераторы. Здание в Петербурге у Цепного моста (набережная Фонтанки, 16), где находилось III Отделение (или, как говорили в народе, «Стукалов приказ»), знал (и боялся) весь Петербург. Сюда можно было легко угодить за малейшую критику власти. Как писал Бенкендорф, «император Николай стремился к искоренению злоупотреблений, вкравшихся во многие части управления, и убедился из внезапно раскрытого заговора, обагрившего кровью первые минуты нового царствования, в необходимости повсеместного, более бдительного надзора, который окончательно стекался бы в одно средоточие; государь избрал меня для образования высшей полиции, которая покровительствовала бы утесняемым и наблюдала за злоупотреблениями и людьми, к ним склонными. Число последних возросло до ужасающей степени с тех пор, как множество французских искателей приключений, овладев у нас воспитанием юношества, занесли в Россию революционные начала своего отечества, и еще более – со времени последней войны, через сближение наших офицеров с либералами тех стран Европы, куда заводили нас наши победы».

Из записок Бенкендорфа хорошо видно, что главной задачей III Отделения становилась борьба со смутьянами внутри страны и борьба против проникновения в Россию западных революционных и либеральных идей. Созданный по французскому образцу военной полиции, Корпус жандармов имел свои отделения по всей стране, и люди в голубых мундирах (цвет формы жандармов) вели розыскную работу, собирали доносы, регулярно рапортуя о настроениях народа в провинции. Служба в жандармерии делала человека влиятельным и неуязвимым, но в среде офицеров гвардии и армии она не считалась уважаемой. Офицерам, переходившим в ведомство Бенкендорфа, даже не устраивали принятых в полковой среде торжественных проводов и банкета.

Николай хотел, чтобы на смену мятежникам пришли новые люди – законопослушные, верующие, преданные государю. Решить задачу воспитания нового поколения взялся С. С. Уваров, блестящий ученый-античник и литератор. Он создал концепцию «Православие – Самодержавие – Народность». Уваров писал, что «без любви к вере предков народ, как и частный человек, должен погибнуть», что «Россия живет и охраняется духом самодержавия, сильного, человеколюбивого, просвещенного». И все это отражается в народности – теперь это называется менталитетом. Впоследствии эти идеи утратили свой изначальный педагогический смысл и стали прибежищем консерваторов и националистов. Концепция Уварова долгое время проводилась в жизнь через систему созданных им гимназий, а также реформированных университетов. Однако после европейских революционных событий 1848 г. стало ясно, что мечта о новом человеке опять неосуществима, и Николай уволил Уварова с поста министра народного просвещения.

Императрица Александра Федоровна и ее дети

В 1817 г. Николай женился на 19-летней дочери прусского короля Фридриха Вильгельма III, Фредерике Луизе Шарлотте Вильгельмине, принявшей в православии имя Александры Федоровны. Молодые люди понравились друг другу с первого взгляда. Александра Федоровна была доброй, богобоязненной женщиной, много занималась благотворительностью, жертвуя из своих денег. Все, кто знал императрицу, восхищались ее внешностью и нравом. Людей поражала ее хрупкая, светящаяся красота, изящество ее нарядов и прически, кроткий взгляд ее глаз. Хотя некоторым она напоминала беззаботную птичку в золоченой клетке, которую император «кормил нектаром и амброзией, убаюкивал мелодиями и ароматами», императрица не была лишена настоящих, глубоких чувств. Известно, что Александру потрясла кровавая трагедия 1825 г. Узнав о намерении жен декабристов (не меньше ее избалованных жизнью в комфорте) ехать за своими мужьями в Сибирь, она воскликнула: «На их месте я поступила бы так же!»

Всю жизнь императрица оставалась изрядной кокеткой, не задумываясь сорила деньгами в модных магазинах Европы и на курортах, любила блистать в обществе. Александра обожала праздники и особенно балы, на которых она всегда оказывалась первой красавицей независимо от своего титула: никто лучше ее в России не танцевал и не одевался.

Семейное счастье омрачали ее расстроенное здоровье (она родила 8 детей и так и не привыкла к климату Петербурга), а также измены мужа, кавалера необыкновенно привлекательного и неуемного в любовных утехах. Из семи детей императора особо выделялись своими данными первенец цесаревич Александр (будущий император Александр II), великая княжна, а потом королева Вюртемберга Ольга Николаевна (1822—1892), а также великая княжна Александра Николаевна (1825—1844), редкая красавица и талантливая певица, умершая от чахотки через несколько месяцев после своей свадьбы с наследником датского престола Фридрихом-Вильгельмом.

Человеком незаурядным был и младший сын Николая, великий князь, генерал-адмирал Николай Николаевич (1827—1892). Профессиональный моряк, он обладал умом государственного деятеля и реформатора и во многом помогал брату Александру в эпоху Великих реформ.