Англия в 1870-1914 гг

Душой нового либерального кабинета стал министр торговли Дэвид Ллойд-Джордж – валлиец (графство Уэльс) по рождению, рано потерявший родителей и воспитывавшийся у дяди, хозяина маленькой сапожной мастерской, в захолустной уэльской деревушке с трудно произносимым названием Лланистамдви (сохранившееся старинное кельтское название, там еще не забыли кельтский язык). Он происходил из мелкой сельской буржуазии Уэльса. Своими силами Ллойд-Джордж постиг основы юриспруденции, затем поступил в провинциальную адвокатскую контору и стал сотрудничать в местной печати. Выступал он первоначально под знаменем уэльского национализма и в 27 лет добился успеха на выборах в парламент. В палате общин Дэвид Ллойд-Джордж курировал вопросы налогообложения и всегда находился на виду. В годы англо-бурской войны Дэвид стал широко известен в политических кругах и прослыл страстным обличителем несправедливой англо-бурской войны. Это было непросто: английские шовинисты ненавидели пацифистов и пускали в ход против них палки, дубины, камни и стулья и другие увесистые “аргументы”. Однажды, в 1901 году Дэвид приехал на митинг в Бирмингем и увидел, как у входа в зал шовинисты продают кирпичи с надписью “для Ллойд-Джорджа”, а в самом помещении накануне были выбиты стекла и переломана вся мебель. Выступить на том митинге будущему министру торговли так и не удалось: толпа шовинистов сорвала выступление, пришлось срочно переодеться в мундир констебля и тайно покинуть собрание под защитой полицейских. Один из тайных доброжелателей предложил одолжить ему старинные рыцарские доспехи для произнесения речей на политических митингах. В политических кругах Дэвид прослыл бунтарем. Он беспощадно клеймил напыщенных аристократов-лендлордов и выставлял напоказ свое простонародное происхождение. С негодованием читали его недоброжелатели грозные “филиппики” Ллойд-Джорджа в адрес лендлордов. Не нынешние богатеи и владельцы лондонской движимости и недвижимости ценой в полмиллиарда фунтов стерлингов сотворили ее. “Все богатства были созданы трудом, энергией, предприимчивостью живущих в Лондоне людей”, – говорил Ллойд-Джордж. А лорды не произвели на свет даже болота, на котором когда-то начал строиться Лондон. Дэвид Ллойд-Джордж замахнулся даже на священный институт монархии и выступил за резкое сокращение расходов королевской семьи (в рамках дозволенного приличия, разумеется). Даже российский посол после выдвижения Дэвида Ллойд-Джорджа на министерский пост, сообщил на родину: “Ввиду его крайних взглядов, назначение его считается немного опасным”. Назначив “опасного” министра, либеральный премьер-министр Г.Кемпбелл-Баннерман ничуть не просчитался: ораторский талант, гибкость, социальное маневрирование, способности к компромиссам и умение сглаживать “острые углы” очень пригодились либералам. Ллойд-Джордж сумел предотвратить несколько конфликтов в промышленности, выступив в роли посредника в переговорах между предпринимателями и рабочими. Но либеральному кабинету Г.Кемпбелла-Баннермана не повезло: резко повысились цены на продукты, подскочила стоимость жизни, выросла безработица. Рост зарплаты не покрывал затрат населения, активизировалось стачечное движение, возобновились марши безработных. Пора, давно пора было приступать к серьезным социальным реформам; и сама судьба вручила их лидеру, предназначенному для этой миссии, – канцлеру казначейства Дэвиду Ллойд-Джорджу.

Уже первые шаги нового либерального кабинета министров показали, что оно намерено проводить политику умеренных социальных реформ в сочетании с милитаризацией страны и подготовкой к мировой войне. Еще в период избирательной кампании многие либералы заявили своим избирателям, что будут голосовать за билль, запрещающий предпринимателям предъявлять судебный иск тред-юнионам в связи с нанесенным предпринимателям убытком, понесенным в период стачек, т.е. речь шла об отмене прецедента, установленного в июле 1901 года решением судебного трибунала по “делу Таффской долины”. В 1906 году правительство легко и быстро провело через парламент Закон о трудовых конфликтах, соответствовавший требованиям рабочих и полностью восстанавливавший право на стачку.

Прежде всего, либералами был проведен ряд законов, не только обеспечивающих бесплатное начальное образование для детей неимущих родителей, но и дающих право на бесплатное питание детей в столовых при школах. Была сильно сокращена возможность использования ночного труда, а ночной труд для женщин-работниц был вообще запрещен. Рядом законоположений были значительно расширены права на вознаграждение и возмещение, а также на пожизненные пенсии, на лечение и т.п. во всех случаях несчастий с рабочими, происшедшими на работе, а также в случае появления так называемых “профессиональных” болезней у рабочих. Под активный контроль были поставлены все отрасли промышленности, где, по существу дела, здоровье рабочих подвергалось особой опасности. Кабинетом было создано одиннадцать новых должностей особых инспекторов, которым вменялось в обязанность беспощадно возбуждать судебные преследования против предпринимателей, виновных в умышленном – или по небрежности – нарушении правил, разработанных для одиннадцати категорий вредных отраслей производства. В 1908 году для шахтеров был установлен восьмичасовой рабочий день. В 1908 году парламент принял закон о пенсиях для стариков. Право на пенсию в размере пяти шиллингов в неделю получили лица, достигшие семидесятилетнего возраста и имеющие не более двадцати шести фунтов стерлингов годового дохода. Размер нищенской пенсии был крайне мал, а возраст выхода на пенсию (семьдесят лет !) редко достигался рабочими. И все же около миллиона неимущих стариков стали получать эту крошечную пенсию в пять шиллингов в неделю, и это несколько увеличило бюджет рабочих семейств. В том же 1908 году специальным законом был установлен восьмичасовой рабочий день для углекопов, занятых на подземных работах.

В 1909 году особым парламентским актом была создана организация бирж труда, которая дала правительству ряд указаний, позволивших приступить к выработке обширного закона о страховании рабочих. Рабочие, лишившиеся работы и не находящие новой работы не по своей вине, получили право на пособие по безработице со стороны государства. Все люди наемного труда получили также право на пособие в случае болезни и старости. По этому закону (“Insurance Act”) каждый рабочий имел право в случае болезни получать в течение 172 (ста семидесяти двух) дней по десять шиллингов в неделю, а работница – получала по 7,5 (семь с половиной) шиллингов. Лекарства и медицинская помощь оказывались бесплатно. Что касается стариков, неимущих и неработоспособных, то они должны были получать отныне по 5 (пять) шиллингов в неделю.

Еще до того, как прошел этот закон о страховании, правительство в 1906 году провело билль о расширении прав профессиональных союзов (тред-юнионов). За тред-юнионами было признано право организовывать обходы фабрик и заводов их особыми уполномоченными. Уполномоченные должны были мирно убеждать рабочих в уместности коллективного прекращения работ на данном предприятии. С другой стороны, тот же билль уничтожал судебную (в порядке гражданских исков) ответственность тред-юнионов перед предпринимателями, потерпевшими убытки от тех или иных действий тред-юнионов (например, от призыва к стачке).

После бурной оппозиции со стороны консерваторов этот закон все же прошел. В 1909 году тред-юнионам было дано право образовывать – вместе с предпринимателями – смешанные комиссии для установления размеров заработной платы в угольной промышленности, а также во всех промыслах, где использовался надомный труд. Целый ряд более частных законоположений, проведенных в 1906–1910 годы, а также административных распоряжений, исходивших от отдельных министерств, существенно усиливал тред-юнионы в юридическом и материальном планах. Тем самым был укреплен парламентский союз либеральной партии с рабочей партией.

Законом 1911 года вводилось социальное страхование по болезни, инвалидности и, что особенно важно, по безработице. Фонды для страхования черпались из трех источников: государственных средств, взносов самих рабочих и взносов предпринимателей. Участие рабочих превращало государственное страхование в самострахование, но и эти меры несколько, ненамного повысили уровень жизни трудового народа.

Одновременно правительство сделало ряд шагов в сторону раздробления землепользования и воссоздания почти исчезнувшего в Англии класса мелких земельных держателей. В 1907 году лорд Каррингтон, министр земледелия, разделил коронные земли на мелкие участки и роздал их в пожизненную аренду. В 1908 году прошел закон, согласно которому советы графств давали безземельному земледельцу для обработки и пожизненного пользования мелкие участки земли. Эти советы графств выкупали такие участки у лендлордов по рыночной стоимости земли в данной местности. Получившие эту землю и их преемники были обязаны платить государству за аренду, но не считались собственниками этих участков. Принцип обязательного отчуждения земли лендлордов таким образом был применен не только к Ирландии, но и к самой Англии.

Закон о страховании безработных и престарелых, да и другие законы, как проведенные в 1906–1909 годах, так и намеченные законодателями на ближайшие годы, потребовали огромных затрат из средств государственного казначейства. Налоговое бремя правительства решило переложить на наиболее состоятельные слои населения.

Главный упор либералы делали на тактику уступок, считая ее более эффективной в сложившейся ситуации. В апреле 1909 года по традиции, канцлер казначейства Дэвид Ллойд-Джордж внес в нижнюю палату общин свой первый бюджетный билль, прозванный консерваторами “революционным в принципе и социалистическим по существу”. Он очень устал (работал ночами) накануне своей речи в палате общин, часто запинался, произнося ее, и даже охрип в конце своего выступления. Он завершил свой доклад словами, что убожество скоро исчезнет из Англии, как волки исчезли из ее лесов. В новом бюджете резко увеличивались военные расходы и предусматривались значительные ассигнования на социальные реформы. Ллойд-Джордж окрестил свое детище без ложной скромности “народным бюджетом”. Новый “народный бюджет” Ллойд-Джорджа серьезно повышал налог на большие доходы и уменьшал налоги на средние и малые (от двухсот до двух тысяч фунтов стерлингов годового дохода). Сильно повышались налоги на земельную собственность, на наследство, на торговлю спиртными напитками. В общем, более 75 % (семидесяти пяти процентов) всех новых расходов казначейства покрывались новыми статьями прихода, который вносили исключительно состоятельные лица. В “народном бюджете” появилась новая статья – о пенсиях по старости с семидесяти лет, предусматривалась материальная поддержка бирж труда в целях их более эффективной работы. На все социальные расходы министр финансов предложил выделить из бюджета около десяти миллионов фунтов стерлингов. Вчетверо увеличивались расходы на военно-морские нужды, на судостроительных верфях один дредноут закладывался за другим. Чтобы закрыть дефицит бюджета, Ллойд-Джордж предложил изменить систему налогообложения – обложить налогами зажиточные слои населения, повысить налог на наследство и ввести небольшие налоги на землю. Сам Ллойд-Джордж развил шумную демагогическую кампанию, доказывая, будто его бюджет кладет начало перераспределению собственности в пользу народа.

Проект “народного бюджета” обсуждался семьдесят дней и ночей, пятьсот пятьдесят четыре раза депутаты расходились по разным комнатам (ибо в палате общин до сих пор “голосуют ногами”), и страна жила за счет временных ассигнований. Проект “народного бюджета” был отклонен. В ответ на претензии консерваторов, Ллойд-Джордж со свойственным ему задором отвечал своим оппонентам: “Я – сын народа. Я вырос в его среде. Я знаю его испытания”. Эти слова вызвали недовольство даже у короля Эдуарда VII, который обвинил своего министра Ллойд-Джорджа в “подстрекательстве класса против класса”.

Лишь в ноябре 1909-го года палата общин голосами либералов, лейбористов и ирландской партии Редмонда приняла “народный бюджет” Ллойд-Джорджа. Либералы располагали большинством в палате общин и смогли принять “народный бюджет”.

Проиграв в нижней палате парламента, консерваторы решили перенести борьбу с “народным бюджетом” Ллойд-Джорджа в верхнюю палату лордов. Лидеры палаты лордов проснулись, палата забурлила, и “народный бюджет” был провален с большим треском. Оппозиция в лице консерваторов стеной встала против принятия “народного бюджета”, обвинив Ллойд-Джорджа в посягательстве на вечный и священный институт частной собственности. Лендлорды, поддержанные всей консервативной печатью, подняли большой шум, обвиняя правительство либералов в “походе против собственности”. В 1909 году, к моменту возникновения этого жесткого противостояния с правительством, в палате лордов насчитывалось 606 (шестьсот шесть) членов, из них меньше 90 (девяноста) членов были на стороне либерального кабинета Ллойд-Джорджа. Остальные лендлорды горой стояли за консерваторов. Землевладельческая аристократия, больше всего затронутая бюджетным биллем Ллойд-Джорджа, была как раз наиболее полно представлена в партии консерваторов и лидировала в палате лордов. Для того, чтобы “провалить” неугодный лендлордам “народный бюджет” Ллойд-Джорджа, палата лордов нарушила давний обычай, запрещавший ей отвергать финансовые законопроекты, уже одобренные палатой общин.

В январе 1910 года под давлением палаты лордов парламент был распущен. Понадобились новые парламентские выборы, смена монарха на престоле – к власти после смерти короля Эдуарда VII (1901–1910 годы) пришел более сговорчивый и податливый король Георг V (1910–1936 годы). Новый король обещал возвести в пэрское звание хоть триста новых членов, что позволило бы либералам получить большинство голосов и в верхней палате лордов и “протолкнуть” “народный бюджет” Ллойд-Джорджа. В результате новых выборов правительственное большинство в новой палате заняло 386 (триста восемьдесят шесть) мест, консервативная оппозиция насчитывала 273 (двести семьдесят три) места. Из правительственного большинства 275 (двести семьдесят пять) депутатов принадлежали к либеральной партии; 40 (сорок) депутатов – к рабочей партии; остальные 71 (семьдесят один) депутат – принадлежали к ирландским националистам. Повторный роспуск парламента в конце 1910 года не изменил соотношения политических сил.

Пользуясь своей победой, либеральный по партийному составу парламент поспешил провести через парламент закон (акт 1911 года), вовсе лишавший палату лордов права отвергать законопроекты, прошедшие через палату общин. За палатой лордов сохранилось лишь право “отсрочивающего, но не окончательного вето”. Лорды отчаянно сопротивлялись принятию этого закона, и отступили лишь после угрозы, что новый король Георг V назначит новых членов верхней палаты и в ней будет создано либеральное большинство. Лордам пришлось поплатиться за свое упрямство: прерогативы верхней палаты были существенно урезаны, она вообще лишалась права участвовать в обсуждении финансовых биллей и бюджета в том числе. Отныне, согласно акту 1911 года, финансовые законопроекты не подлежали утверждению палатой лордов. Прочие законопроекты палата лордов могла задерживать не больше двух лет подряд (двух сессий). В случае, если такие дважды отвергнутые палатой лордов билли вновь, третий год подряд, на третьей сессии, принимались палатой общин, они становились законами и без утверждения палатой лордов. Минуя санкцию палаты лордов, такие отвергнутые лордами билли направлялись на подпись королю и вступали в силу. Максимальный срок полномочий нижней палаты общин был сокращен с семи до пяти лет – единственная “утешительная” победа палаты лордов. Это была, несомненно, прогрессивная, хотя и ограниченная, реформа парламента. Нижняя палата парламента не ставила целью полностью ликвидировать, упразднить верхнюю палату лордов – оплот консерватизма в стране. Реформа лишь ограничила права верхней палаты и обеспечила решающее слово за палатой общин. Теперь палата лордов не могла провалить любую реформу либерального большинства палаты общин. Число сторонников бюджетного билля Ллойд-Джорджа в верхней палате лордов существенно увеличилось. Именно таким же образом виги провели в жизнь избирательную реформу в 1832 году (вигский законопроект – билль Рассела, расширивший представительство в парламенте городской и сельской буржуазии, и подорвавший монополию землевладельческой знати в политической жизни Англии; в итоге реформы освободилось сто сорок три депутатских мандата за счет ликвидации “гнилых местечек”).

Палата лордов негодовала, пэры бурно протестовали, яростно сопротивлялись. недовольные ущемлением их прерогатив. Появившийся в зале премьер-министр Герберт Асквит был встречен криками: “Предатель ! Диктатор !” В палате лордов сформировалась группа “непримиримых” и решила “пойти ко дну с поднятым флагом” и сопротивляться до конца. Более хладнокровные и дальновидные лорды понимали, что сопротивление бесполезно, и в знак протеста бойкотировали голосование. . Новый премьер-министр Герберт Асквит (он стал им в 1908 году) заставил палату лордов утвердить бюджетный билль Ллойд-Джорджа. В 1911 году закон, значительно урезавший полномочия и права верхней палаты лордов, вносивший важные изменения в конституционный строй Англии, вступил в силу. Конституционный конфликт был исчерпан.

Весь комплекс социальных реформ, проведенных в 1906–1911-х годах, представлял собой значительную уступку рабочему классу. Эти уступки стали итогом активной борьбы английского пролетариата как накануне, так и в период проведения реформ.

Рабочее и социалистическое движение. Маневрирование либерального кабинета Дэвида Ллойд-Джорджа не привело к сколько-нибудь заметному смягчению социальной напряженности в стране. Начавшийся под влиянием первой русской революции 1905–1907 годов подъем рабочего движения продолжался и в последующие годы. Конфликты между рабочими и предпринимателями продолжались. Стачечное движение особенно усилилось в 1910 году и бурно развивалось вплоть до начала первой мировой войны. в 1911 году бастовали горняки разных угольных бассейнов страны, докеры, моряки. Тогда же состоялась крупная стачка железнодорожников. Огромное влияние на английское и международное общественное мнение оказала всеобщая, общенациональная стачка углекопов весной 1912 года. Стачка закончилась лишь частичной победой углекопов, но и она обнаружила огромную силу и мощь английского рабочего класса, его возросшую солидарность и боевой дух. Стачка портовиков и моряков, начавшаяся в Саутгемптоне, распространилась на Лондон. Замерла навигация на реке Темзе, как в дни “великой стачки докеров” 1889 года. Тысячи тонн грузов гнили в трюмах пароходов, но ни один тюк не мог быть перемещен без разрешения стачкома. Самыми распространенными были требования повышения зарплаты, введения восьмичасового рабочего дня, признания профсоюзов. В тяжелой борьбе с предпринимателями рабочим удалось покончить с реальным падением заработной платы и даже добиться ее повышения.

Если в предшествующие годы в стачках в среднем участвовало по сто пятьдесят – триста тысяч человек в год; то в 1910 году – уже пятьсот шестнадцать тысяч участников; в 1911 году – уже девятьсот шестьдесят две тысячи; в 1912 году – миллион четыреста шестьдесят три тысячи стачечников. Массовые стачки в этот период охватывали наиболее важные отрасли хозяйства – угольную и текстильную отрасли промышленности, железные дороги, морской транспорт и т.п. В ходе стачек все чаще выдвигались требования политического характера, и “сами стачки перестают быть чисто экономическими, превращаются в политические стачки”. (В.И.Ленин. ПСС, т.22,с.39). Главной активной силой стачечников стали широкие массы низкооплачиваемых и слабо организованных слоев рабочих. Но именно эти широкие массы смогли внести “невиданное оживление в профсоюзы” (В.И.Ленин. ПСС, т.23, с.401). Если в 1905 году в тред-юнионы входило около двух миллионов членов, то в 1913 году – в стране насчитывалось уже 1154 тред-юниона, объединявших в своих рядах свыше четырех миллионов человек. Годовой бюджет тред-юнионов приближался к двум с половиной миллионам фунтов стерлингов. Примерно тринадцать процентов бюджета тред-юнионов шло на оказание материальной помощи рабочим, больным, престарелым, потерявшим работу, на похороны.

Начиная с 1868 года в Англии происходили ежегодные конгрессы тред-юнионов, которые печатали свои отчеты. В годы англо-бурской войны (1899 – 1902 годы) английский рабочий класс был сильно затронут общим империалистским настроением, как и вся нация. Дело о стачке в долине Тафф изменило настроение тред-юнионов. В 1902 году в Лондоне собрался конгресс тред-юнионов (его делегаты представляли миллион семьсот тысяч организованных рабочих). Конгресс 1902 года выразил единодушный протест против антирабочих, враждебных решений палаты лордов и судебных инстанций разных уровней. Конгресс потребовал принять новые законы, гарантировавшие соблюдение прав рабочих в соответствии с законом 1871 года, урегулировать права стачечников и кодифицировать заново устаревшее рабочее законодательство. Огромным большинством голосов на лондонском конгрессе тред-юнионов была принята резолюция, осуждавшая несправедливую войну с бурами в Южной Африке. Но особенно важным решением лондонского конгресса тред-юнионов 1902 года было решение о необходимости учреждения самостоятельной рабочей партии в парламенте с целью освобождения рабочего класса от политических услуг как либералов, так и консерваторов.

Чем активнее развивалась политическая борьба английского рабочего класса, тем больше народные массы ощущали острую необходимость единства. Вопреки сопротивлению многих старых лидеров, стремившихся сохранить, законсервировать сектантскую раздробленность профсоюзов, в годы подъема рабочего движения в 1908 году было достигнуто объединение многочисленных союзов углекопов в единую Федерацию углекопов Великобритании. В 1910 году была создана Федерация транспортных рабочих, а в 1913 году четыре профсоюза, объединявшие в своих рядах железнодорожных рабочих, слились в Национальный союз железнодорожников. В 1914 году Федерация углекопов, Федерация транспортных рабочих и Национальный союз железнодорожников заключили между собой “тройственный союз” в целях поддержки своих рабочих в случае стачки. Подводя итог многолетней социальной борьбы английского пролетариата в предвоенный период, В.И.Ленин справедливо отметил: “Английская рабочая масса медленно, но неуклонно, переходит на новый путь – от защиты мелких привилегий рабочей аристократии к великой героической борьбе самой массы за новое устройство общества”. (ПСС, т.23,с.404). Сам переход, конечно, происходил, во многом, стихийно. В Англии начала ХХ века еще не было политической партии, которая могла бы принести народу революционную теорию.

Часть противников тред-юнионизма в Англии в 1906 году создала особую антисоциалистическую “Ассоциацию британской конституции”. Эта лига стала издавать для народа брошюры, рассылать странствующих проповедников, устраивать митинги и публичные лекции. Особенно резко лига нападала на всё, что ей казалось социалистическим. Когда в 1909 году Дэвид Ллойд-Джордж внес в парламент свой “революционный народный бюджет”, “Ассоциация британской конституции” объявила его “социалистическим по существу”. Другая “Лига защиты тред-юнионов” помогала рабочим вести дорогостоящие судебные процессы, только бы рабочие не платили взносов на партийные цели.

Тем не менее, несмотря на усилия многочисленных “лиг”, в Англии все же возникла трудовая или рабочая партия (“Labour Party”) в парламенте. С момента образования лейбористской парламентской фракции в 1906 году, вся деятельность лейбористского руководства почти исключительно сосредотачивалась на парламентских маневрах, на проведении социальных реформ. Но поскольку социальные реформы заняли видное место в политике правительства либералов, скоро лейбористская фракция в парламенте стала простым придатком к либеральной партии. Такое поведение лейбористской фракции вызвало глубокое разочарование в массах, среди многих рядовых членов партии, которые входили в лейбористскую партию в составе своих тред-юнионов. Выразителем недовольства соглашательским курсом лейбористского руководства стало левое крыло лейбористской партии, состоявшее как из передовых членов профсоюзов, склонявшихся к идеям социализма, так и из левых, социалистических элементов Независимой рабочей партии (НРП была создана в 1893 году). При своем основании НРП организовывалась как социалистическая партия, но скоро попала под влияние реформистских вождей. Ее лидер – Джеймс Кейр Гарди – фактически подчинил НРП либералам и увел НРП на позиции реформизма, подальше от социалистических идеалов. Оппортунистическую тенденцию продолжил новый лидер НРП – Д.Р.Макдональд, циничный и осторожный политический карьерист, еще больше поставивший НРП в зависимость от либеральной партии. Левое крыло лейбористской партии не было организовано, его взгляды были далеки от подлинно научной революционной теории, но своей борьбой за боевую социалистическую партию, своей критикой оппортунизма оно ослабляло влияние реформизма на рабочий класс.

В начале ХХ века трудовая партия отмечала постоянный рост своих членов. На ее съезде в 1913 году было представлено уже миллион восемьсот восемьдесят тысяч членов партии лейбористов; за год ее ряды пополнились более тремястами сорока тысячами членов. Быстро росла численность тред-юнионов: на сентябрьском съезде в Манчестере было представлено два миллиона двести тридцать две тысячи четыреста сорок шесть членов тред-юнионов. Настроения в рабочем движении были пацифистскими. На мартовском (в 1913 году) съезде трудовой партии единогласно было принято предложение о необходимости заключения союза между Англией, Францией, Германией.

Не стала подлинно революционной партией и та единственная организация, которая официально признавала своей идеологией марксизм, – Социал-демократическая федерация (СДФ). Напомним, что СДФ оформилась из Демократической федерации в Лондоне в 1884 году; ее лидером был Генри Майерс Гайндман, выходец из мелкобуржуазной интеллигенции. Гайндман игнорировал политическую работу внутри тред-юнионов, обрекая СДФ на сектантство. В предвоенные годы ревизионистское перерождение Генри Гайндмана и других лидеров СДФ зашло так далеко, что они открыто выступали в поддержку империалистической внешней политики Англии и уже в то время перешли на позиции социал-шовинизма. Вожди социал-демократии продолжали отстаивать свои сектантские позиции и не желали вернуться в состав лейбористской партии. Но внутри СДФ усилилось левое крыло, которое повело борьбу на два фронта: против ревизионизма (в особенности, социал-шовинистического направления) и сектантства. С критикой партийного руководства СДФ активно выступили Джим Маклин – высокообразованный марксист, человек неукротимой революционной энергии, и другие левые социал-демократы. В этот период в левом крыле социал-демократии началась революционная деятельность Уильяма Галлахера и Гарри Поллита, впоследствии оба стали руководителями Коммунистической партии Великобритании (КПВ).