§ 5.4. Экономика, право, государственность и общество: о детерминации криминогенных факторов

С методологических позиций для перспектив становления экономической криминологии как самостоятельной научной отрасли важным представляется выявление факторов, которые детерминируют криминогенные явления и процессы в экономике. В решении данной задачи особая роль принадлежит познанию – с целью нахождения источников генерирования криминогенных явлений и процессов – закономерностей развития экономики, права, общества и государства; развития - рассматриваемого во взаимной связи с эволюцией экономической преступности.

В этом отношении особый интерес представляет, прежде всего, критический анализ самих применяемых в мире моделей хозяйствования.

Вряд ли будет правомерным утверждение о том, что современные экономические модели, используемые в передовых странах, являются идеальными. Они, безусловно, содержат множество недостатков, перечислять которые здесь нет необходимости. Однако, сегодня мало кто из специалистов в области экономической теории, а тем более в области права и криминологии, ставит под сомнение факт их принципиальной социальной и экономической ущербности либо, вообще, деструктивности и порочности. Существует некий негласный договор, согласно которому эти модели не подвергаются принципиальной публичной критике. Но наличие такого табу противоречит смыслу научного метода анализа, принципу научного познания, в соответствии с которым следует все подвергать сомнению, без ограничений и вне зависимости от так называемых авторитетов. Иными словами, долг честного исследователя рассматриваемой проблемы состоит в том, чтобы идеологически и политически беспристрастно применять критический анализ не только по отношению к частным свойствам хозяйственного механизма, но и, прежде всего, к самим методологическим основаниям современной парадигмы экономического развития, определяющим специфику применяемых в мире хозяйственных моделей.

Если с этих позиций подойти к анализу данной парадигмы, окажется, что сформированные на ее базе и широко применяемые в мире основные модели хозяйствования генерируют и воспроизводят экономически и социально ущербную, неприемлемую систему общественных отношений, ведущих человечество не просто в тупик, а к мегаколлапсу. Основания данной парадигмы не реализуют основополагающие принципы человеческого бытия, которые должны быть положены в качестве фундамента в основание современного здания экономического развития. Это - уже называвшиеся нами известные принципы человеческого общежития: принципы равенства, свободы и справедливости. Они универсальны для таких важнейших сторон жизнедеятельности общества как экономическая, политическая, социальная, правовая. И к их реализации должно стремиться любое общество, достойное называться цивилизованным в истинном смысле этого слова. Более того, экономический срез общества в любой из развитых капиталистических стран крайне слабо охвачен и действием института демократии. На последнее вообще мало обращают внимание и власть предержащие, и экономисты, и юристы-правоведы, и криминологи. Вместе с тем, от уровня развитости демократических начал в системе экономических отношений⁷¹впрямую зависит уровень и масштабы вненормативного, безнормного экономического поведения субъектов этих отношений.

Речь, таким образом, идет о принципиальной, генетической несовместимости отношений, сложившихся в экономике и в политической сфере с точки зрения развития принципов демократии, равенства, свободы и справедливости.Если использовать в целях анализа известный в социальной науке базисно-надстроечный подход, можно выявить наличие в существующем устройстве передовых государствпринципиального противоречия, которое остается не разрешенным («не снятым» – по терминологии Гегеля) многие десятки лет. Это - противоречиемежду достаточно высоким уровнем демократии в политической сфере (в сфере надстроечных отношений) и отсутствием реальных процессов демократизации в экономике (в сфере базисных отношений).

Для современной России, в отличие от западных стран, характерным является, кроме того, и отсутствие реальных свобод в экономической сфере жизнедеятельности общества – как для субъектов капитала, так и субъектов труда.Речь идет, прежде всего, о свободе предпринимательской деятельности и свободе частной собственности, свободе конкуренции, торговли и ценообразования, иных свободах в сфере экономической деятельности, и, наконец, о свободе для наемных работников продавать свою рабочую силу по цене не ниже ее стоимости и свободе честным трудом зарабатывать доходы, обеспечивающие достойное человеческое существование. К названным ограничениям добавляются иные – связанные снарушением принципа равенства и справедливостии, соответственно,обусловленные отсутствием на практике эквивалентности обменных отношенийкак для субъектов предпринимательства (из-за ограничения свободы конкуренции, из-за сохранения системы льгот и привилегий), так и для субъектов наемного труда (из-за плутократической политики государства наемные работники вынуждены продавать свою рабочую силу по ценам значительно более низким, чем ее реальная стоимость, а покупать товары и услуги по ценам, близким к мировым либо даже их превышающим).

Дальнейшее консервирование проблемы несопоставимости уровня демократизации политической надстройки и экономического базиса, а также несимметричного, непропорционального применения принципов свободы, равенства и справедливости при организации социальных отношений в этих срезах общественного устройства, социально опасно.

Оставление неразрешенным названного антагонизма неизбежно приведет и уже приводит к усилению авторитарных тенденций в эволюции политических режимов, с одной стороны, и усилению социального неравенства и социальной дифференциации в экономической сфере жизнедеятельности обществ - с другой. Не ставя перед собой задачу подробного анализа этих феноменов, остановимся лишь на рассмотрении одного из аспектов их проявления.

Подобные тенденции сегодня наиболее рельефно выделяются во внутренней политике и внутреннем положении стран с переходным обществом и транзитивной экономикой. Внешние, экзогенные проявления отмеченных антагонизмов сегодня лучше всего изучать на примере такой супердержавы как США, чьи бесцеремонные действия на международной арене после распада Союза ССР стали угрожать всеобщему миру и стабильности на планете.

Рассматриваемые явления возникли, конечно, не сегодня и не вчера. Так, к началу ХХ столетия, по завершении главных процессов монополизации в экономике ведущих держав мира, авторитарные политические тенденции стали контурно проявляться и достигли своего апогея уже в тридцатые годы. И лишь разгром фашизма во Второй мировой войне позволил на долгие годы их заморозить. Однако на исходе названного столетия они вновь усилились. А наиболее глубинная причина этого кроется, как мы отметили, в наличии принципиального противоречия, состоящего в том, что ортодоксальный экономический базис остается генетически несовместимым с относительно демократизированной политической надстройкой.До тех пор, пока специалисты-реформаторы и политики будут делать вид, что не замечают данного противоречия; до тех пор, пока не начнут осуществляться меры по его конструктивному разрешению - вряд ли можно будет ожидать достижения принципиальной устойчивости политического и социально-экономического развития.

Господствующая в мире парадигма экономического развития исходит из принципов торговой цивилизации. Она презрела аксиомыцивилизации производителей.Возведя в абсолют спекулятивно-ростовщический идеал организации экономических отношений, она перенесла жестокие и жесткие принципы естественного отбора из живой природы в сферу хозяйственной жизни, узаконив право на неравенство, несвободу и несправедливость. Осмысление данного факта представляется крайне важным в методологическом плане для специалистов, занимающихся проблемами экономической криминологии!

Следует честно признать, что социальных, а в более широком смысле – гуманитарных, перспектив у моделей хозяйствования, опирающихся на такую экономическую парадигму, мало. Но, не смотря на это, экономически эти системы крайне живучи. Причина кроется, прежде всего, в присущей им возможности крайне быстрого и значительного обогащения за счет прокручивания спекулятивно-ростовщических операций.⁷²Это, в свою очередь, облегчает задачу покупки и рекрутирования политиков в качестве защитников данной системы экономических отношений. Политики, ставшие адептами такой системы, делают все для ее сохранения.

В подтверждение этому можно было бы привести массу примеров из нынешней российской экономической действительности. Но можно было бы вспомнить и высказывания противников спекулятивного уклона в хозяйственном развитии - таких идеологов и практиков социальной рыночной экономики как Людвиг Эрхард и др. Читатель в силах сделать это самостоятельно. Мы же хотели бы привести лишь одну цитату из статьи профессора К. Херрманна-Пиллата, являющегося главным редактором российско-германского журнала «Politeconom».⁷³Говоря о социальной рыночной экономике как форме цивилизации и подчеркивая хрупкость ее конструкции, он отмечал следующее: «Главная сила, противостоящая рыночной экономике – власть как экономическая, так и политическая, порождающая бесправие в обществе и несправедливость в экономике. Поэтомузащита рыночной экономики от власти – важнейшая цель ее политической составляющей. Именно в этом и ни в чем ином заключается основная цель социальной рыночной экономики! Социальная несправедливость и социальные беды объясняются ограничением рыночной конкуренции вследствие «сращивания бизнеса с властью»».⁷⁴И в этой связи К. Херрманн-Пиллат настаивает на выполнении социальной политикой активной роли – роли созидателя экономически свободных и независимых субъектов, на которых и держится основание гражданского общества: «Истинная суть социальной политики заключается не в непосредственной помощи им [гражданам – В.К.], а впредоставлении индивидууму определенной, ограниченной экономической независимости– тем самым формируется базовое пространство свободы в сфере экономики».⁷⁵

Утвердившийся за последнее столетие вектор экономического развития превратил национальные хозяйства, как и саму мировую хозяйственную систему в целом, в виртуальнуюсубстанцию. Спекулятивное перераспределение и ростовщический произвол стали ее доминирующими тенденциями, а принцип функционирования финансовых пирамид был возведен в ранг государственной политики отдельных супердержав. Джон Кейнс назвал такую экономику«экономикой казино». Ее виртуальность хорошо иллюстрируется хотя бы двумя простыми фактами. Первый: из всей массы денег, обращающихся в мире,только 10% обслуживают производство и торговлю, остальные 90% «крутятся» в спекулятивном сектореперепродажи и переразмещения денег – в сферах, где деньги делают деньги без участия в производстве экономических благ (товаров и услуг); при этом, объем массы спекулятивных денег, находящихся в обращении, оценивается специалистами в пределах как минимум $500 млрд. Второй факт: страны третьего мира ежедневно (!) выплачивают $200 млн. западным банкампо процентамза предоставленные кредиты и займы.

Динамика роста прибылей спекулятивного сектора крайне высока: если за 80-е годы ХХ века сумма прибыли от спекуляции деньгами в масштабах мирового хозяйства удвоилась, то за 90-е годы она возросла уже в четыре раза. Причем, любопытно заметить, экономические кризисы на развитие этого сектора оказывают ничтожно малое совокупное воздействие по сравнению с тем, как на них реагирует реальный сектор экономики. Зато сами кризисы возникают преимущественно по вине именно спекулятивного сектора.

Секретом полишинеля является факт, что самым крупным и мощным в мире спекулянтом является не Джордж Сорос или иной биржевой воротила, а сами Соединенные Штаты Америки. Именно этот «оплот свободы и демократии» позволяет вести себя вненормативно, в нарушение главных императивов рыночного хозяйствования, ставших постулатами экономической теории. Мы говорим, прежде всего, о сознательном нарушении важнейшего норматива, определяющего допустимое соотношение между размером эмиссии национальной валюты и ростом объема экономических благ (товаров и услуг): в США объем денежной массы составляет 120% от ВВП, при допустимой величине в 60%.

С избыточной денежной наличностью, не обеспеченной ни каким товарным покрытием (с учетом того, что обеспеченность бумажных денег золотым содержанием была окончательно отменена еще в 70-е годы!), американцы поступают достаточно просто. Они ее «сбрасывают» в развивающиеся регионы планеты, на рынки слаборазвитых стран. По некоторым данным, например, в России долларовая наличность в 4-8 раз превышает рублевую… Каков итог такого рода внешнеэкономической денежной экспансии дяди Сэма? Прежде чем на него ответить, следует принять во внимание себестоимость самой эмиссии: есть сведения, что производство одной стодолларовой купюры обходится США в $0,22-$0,24. Предоставляя эти, ни чем не обеспеченные, доллары в оплату за получаемые от слаборазвитых стран товары, – прежде всего, стратегические сырьевые и энергетические ресурсы, - американцы, по сути, расплачиваются «фантиками». Норма прибыли при этом для США составляет 43 000% (!)⁷⁶. Даже если данную норму мы условно сократим в десять раз, все равно получится величина (4 000%), в несколько раз превышающая рентабельность наркобизнеса…

Таким образом, валютно-экономическую политику США можно сопоставить с действием гигантского пылесоса, выкачивающего («за так») из всего остального мира стратегические ресурсы для обеспечения собственного безбедного существования и даже процветания своей нации. Для того, чтобы поддерживать такой очевидно неэквивалентный обмен и иметь доходность, которая не снилась даже наркомафии, нужен соответствующий, адекватный механизм. Главной составляющей такого механизма является исполнение в мире полицейской функции, право на которую США присвоили себе сами – так сказать, по праву дикой природы, «праву сильнейшего». Порядок, который устраивает США в экономических отношениях с другими странами, держится на силе оружия, которая – чтобы все убеждались в ее надежности – периодически демонстрируется в «горячих точках», инициируемых, разумеется, самими американцами (Югославия, Афганистан, Ирак, …). Второй важнейший элемент описываемого механизма извлечения гипердоходов – это мощнейшее идеологического прикрытие акций по применению вооруженной силы в разных регионах планеты. Его суть иезуитски проста: выдавать «черное» за «белое», преподнося мировой общественности очередную развязываемую войну за экономические ресурсы в качестве «благотворительной миссии по установлению мира, свободы и демократии».

Возвращаясь к вопросу о хождении в мире огромной массы необеспеченных денег, отметим еще одну особенность. Дело в том, что существует, видимо, определенная корреляция между массой циркулирующих в мире спекулятивных денег (как отмечалось – около $500 млрд.) и массой отмываемых «грязных» денег (около $350 млрд. в год, при совокупных доходах наркомафии, оцениваемых в $400 млрд. в год). Даже простое сопоставление этих данных с позиций формальной логики приводит к выводу, что в существовании и воспроизводстве спекулятивных моделей экономического развитияв миревпрямую заинтересованыне только те, кто профессионально занят перепродажей и переразмещением денег в легальной экономике, но ите, кого называют авторитетами организованной преступности, боссами наркобизнеса.

Отмеченные нами две особенности развития спекулятивного сектора мировой экономики и входящих в нее национальных хозяйств пока не осознаны в научной среде и, увы, не вызывают серьезного интереса у исследователей. Хотя изучение этой проблемы позволит, может быть, вскрыть «самую страшную тайну» современной экономической цивилизации… Чем не тема, достойная пера К. Маркса?!

Подводя итог вышеприведенным размышлениям, можно отметить, что сегодняшнее господство спекулятивных моделейэкономических систем в подавляющем числе развитых странпредставляет криминологическую опасность для перспективы как экономического, так и политического и социального развития. Более того, такой вектор развития по большому счету противоречит и гуманистическим идеалам человечества, вошедшего в третье тысячелетие с Рождества Христова.

Не хотелось бы верить в то, что может сбыться предсказание некоторых криминологов, утверждающих о наличии у преступности аннигиляционной функции – функции, приводящей к неизбежному самоуничтожению человеческой цивилизации. Если такая функция действительно у преступности есть, то экономической основой ее воспроизводства, несомненно, являются спекулятивные модели хозяйственных систем.

Теперь нам представляется правомерным затронуть вопрос об использовании принципа разумной достаточности при осуществлении реформ в обществе, экономике и праве.

Продвижение к идеалам демократии, равенства, свободы и справедливости каждого национального социума происходит по-своему, в собственных хронологических рамках. Форсирование здесь не всегда позитивно, а попытки перескочить через целые исторические эпохи часто заканчиваются трагично. Данное обстоятельство пока еще недостаточно учитывается в политике постсоветского реформирования, отдельные политики и специалисты усиленно навязывают обществу ускоренный вариант «вхождения в лоно мировой цивилизации», тем самым ввергая его в пучину глубоких противоречий.

В этой связи, применительно к предмету криминологической науки можно сказать, что разработка методологически обоснованной антикриминальной государственной политики возможно лишь при условии учета принципа историчности, который в практике социального управления (управления обществом) реализуется как принцип разумной достаточности.

Кратко поясним. Известно, что общество зрелое, устоявшееся, принципиально отличается по уровню, масштабам и структуре отклоняющегося поведения субъектов социальных (в том числе экономических) отношений от общества переходного, переживающего глубокие трансформации, общества социально, политически и экономически неравновесного. Даже с позиций формальной логики можно предположить, что применять и в первом и во втором случаях одинаковые методы управления социальными процессами было бы непростительной ошибкой.

Это относится, в том числе, и к устанавливаемым государством методам противодействия криминальным явлениям. Правомерно задаться вопросом: целесообразно ли в обществе, которое захлестнул вал преступности, подвергать кардинальной либерализации уголовное и уголовно-процессуальное законодательство, радикально смягчать уголовную репрессию либо вовсе отказываться от уголовных наказаний, имеющих особую общественную опасность, заменяя их штрафами либо вовсе переходя к морализаторству и душеспасительным увещеваниям?… Пример с отменой в России смертной казни (точнее, введением моратория на нее) в связи со вступлением в Совет Европы показывает, что политические соображения для нашей власти пока важнее и приоритетнее, чем объективные потребности и историческая целесообразность.

Апеллируя к авторитету западных специалистов, выдвинувших концепциютак называемогокризиса наказаний, некоторые отечественные криминологи и политики считают правомерным распространить и на российское общество соответствующие ей подходы. Иначе говоря, радикально отказаться от уголовных наказаний, особенно тех, которые предусматривают лишение свободы.

Концепция может быть, безусловно, полезна для нашего общества. И сегодня, действительно, целесообразно смягчить уголовную репрессию, либо вовсе ее заменить материальным наказанием (штрафами и т.п.) по отношению к категории лиц, совершивших незначительные и социально не опасные преступления против собственности и в сфере экономической деятельности.

Вместе с тем, в постсоветский период при принятии решений по осуществлению тех или иных кардинальных политико-правовых реформаций, касающихся экономической жизни страны, часто забывали вспоминать об элементарном правиле – оценивать все новации с позиций не только политико-экономической целесообразности, но приемлемости для обеспечения задачи поддержания национальной безопасности.

Если реформации могут представить реальную угрозу потери либо снижения безопасности нашей нации, есть ли смысл их проводить?! Данный вопрос может быть конкретизирован: «Если алгоритм форсированной и массовой приватизации приводит к утрате национальной экономической безопасности, зачем нации его применять?!», «Если вступление в ВТО и выполнение обязательств перед ним приводит к потере национальной экономической безопасности, кому будет выгодна эта акция?!», и т.п.

Почему о такой постановке вопроса продолжают забывать? Ответ пока остается открытым. А принцип разумной достаточности - не востребованным…

В этой связи правомерно заключить, что полномерное применение в российской практике рекомендаций теории кризиса наказаний возможно не сегодня или завтра, а лишь в будущем – и то, при условии возникновения объективных предпосылок, аналогичных тем, которые уже «созрели» в западно-европейских странах. Однако ситуация и там сегодня уже несколько изменилась (после 11 сентября 2001 года) и поэтому сама концепция кризиса наказаний и, соответственно, национальная уголовная политика могут быть хотя бы частично пересмотрены (что уже происходит на практике в самих США). Последнее диктуется необходимостью защиты западных демократий от угрозы международного терроризма, как, впрочем, и от вала преступлений, совершаемых иммигрантами (в Германии, к примеру, на них уже приходится более 70% таких преступлений, как грабежи, разбои, кражи, угоны автомобилей и др.).

Когда сегодня некоторые специалисты утверждают, что ужесточение уголовной репрессии по отношению к экономическим преступникам может затормозить рыночные реформы, возникают резонные вопросы. Например: «Что это за такие реформы, которые могут быть сорваны в результате поимки и наказания преступников?», или «Какую же модель рыночной экономики и бизнеса мы формируем в своей стране, что она может быть подорвана, если суды лишат свободы всех выявленных и заслуживающих такого наказания по закону экономических преступников?». Думается, что читателю самому будет небезынтересно поразмышлять над ответами.

Почему мы столь подробно остановились на анализе несимметричностии принципиальнойнесовместимостинаблюдаемых процессов в экономике и политической сфере с точки зрения развития принципов демократии, равенства, свободы и справедливости? Это сделано не случайно. Дело в том, что хочется уберечь молодых исследователей от распространенной ошибки – тщательного анализачастных проблемпри оставлении неисследованнымипроблем более общего характера. Вспомним классическое правило: нельзя браться за изучение частных вопросов без предварительного рассмотрения более общих вопросов. Если в экономической криминологии (впрочем, как и в самой экономической теории) заниматься изучением только частных проблем без критического анализа проблем основополагающих, фундаментальных, носящих теоретико-методологический характер, эффективность наших исследований и рекомендаций для практики будет оставаться, как правило, крайне низкой.

Иными словами, можно пытаться давать множество предложений о совершенствовании работы по предупреждению экономических преступлений либо изменению уголовно-правового регулирования сферы экономической деятельности, однако принципиально минимизировать уровень криминогенности здесь мы не сможем. Как не сможем добиться и реальных результатов в политике превенции и борьбы с этой преступностью. Причина очевидна: достижение данной цели невозможно до тех пор, пока остается нетронутой сама система сложившихся экономических отношений, объективно генерирующая и воспроизводящая высокий уровень криминогенности хозяйственной среды.

Консервация же этой системы происходит, как правило, в интересах господствующих элит, точнее, экономических элит, обладающих властью. Именно они стремятся сохранить здесь status quo, используя для этого всю силу государства и его институтов, включая инструменты закона и механизм его применения. Сами же законы, в том числе уголовные, регулируют экономические отношения преимущественно в интересах властных элит.

В связи с этим, читатель вправе задаться вопросом, почему множество преступлений в сфере бизнеса, за которые сегодня предусмотрены уголовные наказания, не были криминализированы ранее? Ведь большинство из них существовали с самого зарождения капиталистической экономики, а отдельные из них - вообще со времен возникновения рынка и рыночных отношений?!

Истоки следует искать, учитывая сказанное выше, в отношении самого общества к тому, что считать преступным, а что нет: названные преступления таковыми раньше не считались и они, соответственно, не были криминализированы в уголовно-правовом порядке. Однако словосочетание «отношение общества» не будем понимать упрощенно. Общество - не однородное образование, оно представляет собой «единство и борьбу противоположностей», т.е. противоречивое сочетание интересов нескольких или множества заинтересованных социальных сил (классов, социальных групп, социальных страт). В итоге, в зависимости от реальной расстановки социальных сил в конкретный период развития того или иного государства, позицию общества могут выражать властные элиты (что чаще и происходит), либо она складывается в качестве компромисса конфликтующих (соперничающих) социальных групп. Достаточно подробное изложение различных социологических теорий на этот счет можно найти в недавно изданном в Петербурге переведенном на русский язык американском учебнике «Криминология». Во второй главе «Формулируя определения преступности» ее автор, Джозеф Шели, подчеркивает прямую связь «конструирования» законов, в которых прописано, что и кого считать преступным, и интересами властных элит.⁷⁷ По мнению цитируемого в этой главе Р. Куинни, законы, налагающие запрет на определенные формы поведения и обязывающие граждан поступать иначе, принимаются законодателями, которые получили место при поддержке лоббирующих свои интересы групп; возможность претворять свои интересы в общественную политику является наиглавнейшим показателем обладания властью. В результате, преступность можно определить (по Р. Куинни) как действия, воспринимаемые находящимися у власти людьми как прямая или косвенная угроза их интересам.⁷⁸ Научный редактор перевода цитируемого учебника проф. Я.И. Гилинский, обобщая итоги анализа проблем, изложенных Дж. Шели в данной главе, резюмирует: «Таким образом, по мнению автора, преступность есть социальный конструкт, творимый в интересах господствующих (властных) элит. Преступность – понятие релятивное (относительное) и конвенциональное: это то, что именно «сконструирует» законодатель в качестве «преступного» здесь и сейчас в интересах властных элит или в результате компромисса конфликтующих социальных сил».⁷⁹

Уголовно-правовая криминализация и декриминализация экономических преступлений, преступлений, совершаемых субъектами предпринимательства, - процессы во многом зависящие от решений властных элит.⁸⁰Это является аксиомой в условиях слабого гражданского общества. Позиции и интересы власти и общества часто могут не совпадать. Поэтому решение задачи сокращения уровня криминализации национальной экономики и бизнеса не может быть изолированной акцией. Ее успех во многом зависит от того, насколько успешно российский социум будет продвигаться к идеалам гражданского общества и правового государства. Поскольку только крепкое гражданское общество, состоящее из экономически и политически свободных и независимых индивидуумов, способно как противостоять власти и властным элитам, так и диктовать самому государству свою волю в определении его политики, в том числе. Это касается и политики в сфере выбора модели экономической системы и системы экономических отношений (которой присущ тот или иной уровень потенциальной криминогенности), а также политики в области выбора стратегии противодействия экономической преступности в стране.

Теперь скажем о роли правовой государственности и гражданского общества в снижении уровня криминогенности экономической среды.

В этой связи анализ взаимной обусловленности проблемы формирования основ гражданского общества и правовой государственности⁸¹с задачей выбора модели хозяйствования, обладающей низким уровнем потенциальной криминогенности, может представлять научный интерес для экономической криминологии.

Вначале кратко рассмотрим проблему выбора модели хозяйствования, отвечающей критериям эффективной экономики, с позиций становления правовой государственности. В Конституции 1993 года Российская Федерация определена как демократическое правовое государство (статья 1). В связи с этим, возникает вопрос: какая хозяйственная система может отвечать критериям правовой государственности? История западных цивилизаций показывает, что сама правовая государственность не возникает «ни из чего», она взрастает в результате генезиса гражданского общества. Лапидарное определение гражданского общества может быть сформулировано как ассоциация экономически и политически свободных и независимых граждан. Откуда появляется экономическая свобода и независимость граждан? Она возникает при условии наличия у них либо частной собственности на условия своей жизнедеятельности, обеспечивающей материальную свободу и независимость от государства и от других граждан. Либо – применительно к субъектам наемного труда, - наличия у них достаточных для этого доходов. Разумеется, наиболее высокий уровень экономической свободы и независимости возникает у индивидов (или домохозяйств), имеющих не просто высокие доходы от наемного труда, а обладающих именно приносящей стабильные доходы собственностью и (или) правами на нее.

В становлении гражданского общества в европейской, а затем и североамериканской цивилизациях проявилась важная тенденция, обладающая признаками аксиоматики: чем большее число населения страны обладает собственностью и (или) правами на нее, тем основательнее позиции самого гражданского общества, тем, соответственно, увереннее оно воздействует на всю деятельность государства, всё более подчиняя ее принципам права.⁸²

Каким образом субъекты экономических отношений могут становиться собственниками? Опыт западных стран показывает два основных пути. Первый, традиционный, связан с массовым включением населения в малый и средний бизнес. Именно широкое развитие мелкого бизнеса делает миллионы граждан экономическими свободными и независимыми. Это возможно, разумеется, при условии мощного стимулирования данных процессов со стороны государства (законодательно-нормативного, экономического, налогового, административного и т.п.). Россия же достижениями в этой сфере до сих пор не может похвастать…

Второй путь относительно нов: как массовое явление он возникает в 70-е годы двадцатого столетия. Это так называемая система наделения работников предприятия собственностью на капитал. Данное движение в названный период широко распространяется в США, где принимается и реализуется специальная правительственная федеральная программаESOP–Employee Stock Ownership Plan(«План наделения работников акциями»). В настоящее время ее принципы реализуются более чем в ста странах мира. В России с 1 октября 1998 года действует Федеральный закон № 115-ФЗ от 19 июля 1998 года «Об особенностях правового положения акционерных обществ работников (народных предприятий)». Однако у нас, к сожалению, развитие такихколлективных (народных) предприятийне имеет до сих пор соответствующего эффективного (прежде всего - финансового) механизма поддержки и реализации. Да и сам закон, увы, был разработан и вступил в силу в период, когда массовая приватизация уже завершилась …

На Западе такие предприятия показали свои безусловные экономические и социальные преимущества по сравнению с традиционными акционерными обществами. Главное преимущество состоит в более высокой эффективности производства, возникающей на основе разрешения известного противоречия между трудом и капиталом: здесь интересы наемного труда и капитала гармонизируются, соединяясь в лице одних и тех же субъектов – самих работников, имеющих свою долю в общем капитале и получающих с нее ощутимые дивиденды, размер которых, как правило, зависит от количества и качества труда конкретного работника. Недаром такую систему еще называют бинарной экономикой, т.е. экономикой, включающей в работу одновременно два фактора производства («труд» и «капитал»), объединенных в лице одних и тех же субъектов – работников, обладающей собственностью на капитал, который они сами производительно применяют (используют в процессе труда и производства).⁸³

Практика рыночных преобразований в России и большинстве других постсоциалистических стран, включая государства СНГ, показывает, что их реформаторы не смогли (или не захотели!) понять новейших тенденций в экономическом развитии передовых стран и учесть их при формировании собственных моделей хозяйствования. Более того, сформированные у нас национальные хозяйственные системы представляют, к великому сожалению, не что иное, как уродливые пародии на экономику западных держав периода первоначального накопления капитала и эпохи монополизации – со всеми вытекающими в результате данного обстоятельства негативными последствиями…

При таких предпосылках мы можем безуспешно продолжать закладывать основания гражданского общества еще в течение столетий. К тому же, быстрое включение наших стран в их нынешнем состоянии в систему хозяйственной глобализации будет означать лишь утрату их национальной экономической безопасности.

Наши перспективы во многом будут зависеть от того, как руководство России и других стран с транзитивной экономикой сможет разрешить основное противоречие переходного периода: между провозглашенной правовой государственностью, наличием достаточно высокого уровня свобод и демократии в политической сфере, с одной стороны, и фактическим отсутствием гражданского общества, низким уровнем свободы и демократии в экономической сфере, - с другой. Именно с учетом данного обстоятельства нужно решать сегодня проблему выбора модели хозяйствования, отвечающей критериям эффективной экономики. Она должна быть эффективна не только в экономическом смысле, но и с позиций становления гражданского общества и правовой государственности. Она должна способствовать формированию социального государства, как записано в седьмой статье Конституции РФ. Генетическая сопоставимость, совместимость модели рыночного хозяйствования с принципами правового государства, на наш взгляд, означает, прежде всего, что она (модель) будет способна впитать три главные сущностные характеристики права. Мы их уже называли - это принцип равенства (равной меры для всех), принцип свободы субъектов и принцип справедливости (исключения произвола и привилегий).⁸⁴Иными словами, эффективнаяэкономика должна быть правовой, отвечающей принципам права.

Выбор модели хозяйствования, которая будет способна определить будущее развитие России на многие десятилетия, не должен происходить по аналогии подходов, характерных для российской политики девяностых годов – то есть осуществляться келейно, узким кругом никому не известных лиц, которые потом навяжут всему обществу собственную парадигму эволюции общества и экономики. Обсуждение дальнейших путей нашего развития должно быть гласным и публичным делом, к которому следует привлечь все здоровые силы общества, лучших специалистов. Здесь не должно быть монополии на истину ни у одной из групп лиц, какими бы лучшими побуждениями они не руководствовались.

При выборе модели хозяйствования важно исходить также из критерия духовности: чтобы новая система социально-экономических отношений способствовала воспроизводству духовного, нравственного начала в человеке, а не руководствовалась известным принципом«homo homini - lupus est» («человек человеку – волк»). В этой связи будет уместным привести высказывание профессора Московской духовной академии Владислава Цыпина: «Глобализация без духовности аналогична идее всемирной пролетарской революции: без нравственного, духовного совершенствования человека подобные идеи крайне опасны».⁸⁵

Важно помнить, что разные хозяйственные цивилизации всегда воспроизводили и отличающиеся системы духовных ценностей. Так, к примеру, принципиально отличаются между собой принципы нравственности и морали, присущиецивилизации производителейиторговой цивилизации. Первая естественна и гармонична в духовных началах, поскольку идет от природы, не противоречит ее законам. Последняя же в современном мире получила, как отмечалось, модифицированное развитие в виде спекулятивного интереса, не участвующего в создании и продуктивном движении экономических благ, новоспроизводящего мораль ростовщичества и паразитизма.

Ущербная мораль в экономике («деньги не пахнут», «все продается и покупается», и т.п.) не может не способствовать падению нравов в обществе и распространению бездуховности. Это взаимообусловленные явления человеческого бытия. Вот почему выбор той или иной модели хозяйствования не должен быть простой операционной задачей, не должен становиться прерогативой только политиков и экономистов-реформаторов. От того, какую модель, какую парадигму экономического развития мы сегодня выберем, зависит как судьба формируемого гражданского общества и правового государства, так и духовное здоровье нашей нации. От этого зависит во многом и объективно генерируемый уровень криминогенности экономической среды⁸⁶. Отрадно признать, что и ведущие западные криминологи начинают понимать диалектику связи основных криминальных явлений с явлениями экономическими. Вот что говорит об этом, например, Джей Альбанезе, известный американский криминолог: «…Если мы не будемуделять достаточного внимания рыночным условиям, в которых произрастает и процветает организованная преступность, нам придется удовлетворяться кратковременными успехами… Более долгосрочное средство мы можем получить, толькоразобравшись в экономических причинах возникновения организованной преступности…».⁸⁷

Анализ и выбор новейших, передовых моделей, основанных на принципах бинарной экономики, антиростовщических системах денежного обращения и кредитно-банковской деятельности, либо каких-то иных прогрессивных, экономически эффективных и социально приемлемых подходах – должен стать задачей уже сегодняшнего дня, поскольку завтра нас опередят другие.⁸⁸Пока наша экономика не стала устоявшейся, зрелой системой, а находится в стадии трансформаций, существует благоприятное время для внедрения новаций и не повторения чужих ошибок.

Первейшим требованием, которое должно учитываться при оценке таких моделей, должно, на наш взгляд, стать стремление сформировать такую систему социально-экономических, производственных и социально-трудовых отношений, при которой бы реализовывались естественные права человека в сфере хозяйствования, гарантированная свобода экономической деятельности и равные (эквивалентные) экономико-правовые условия для всех субъектов предпринимательства.⁸⁹

Криминологи не должны верить на слово политикам и реформаторам, утверждающим, что нельзя построить современную эффективную экономику, которая бы одновременно работала во благо всех.⁹⁰Это разговоры от Лукавого, соблазнившего еще в древние времена тех, кого Моисей выводил из Египта: пока он на горе Синай внимал десяти заповедям Всевышнего, его соплеменники стали поклоняться «золотому тельцу»… Сегодня в России уже есть достаточно сил, заинтересованных в сохранении ныне действующей, экономически неэффективной, социально, духовно и криминологически порочной модели хозяйствования – она их сделала миллионерами, она сегодня им приносит сверхдоходы и обеспечивает красивую жизнь. Она их устраивает.⁹¹Но она не устраивает нас, остальные 85% россиян!

-------------------

Расширение перечня объектов исследования экономической криминологии не противоречит философии предмета этой научной отрасли. Более того, познание обозначенных выше проблем – наряду с изучением традиционных криминологических вопросов, – будет иметь для ее развития важное теоретическое и методологическое значение в части понимания механизмов формирования и воспроизводства социальных отношений в сфере преступной экономической деятельности.

Экономическая криминология как новая научная отрасль о криминальных сторонах хозяйственной жизнедеятельности общества может стать очень интересным полем для глубоких и разнообразных исследований, многие из которых будут носить пограничный, междисциплинарный характер. Изучить и понять эти закономерности – значит сделать серьезный шаг на пути к новой, более чистой и гуманной социальной реальности. Экономическая криминология ждет своих энтузиастов!⁹²

Не следует думать, что монополия на осуществление криминологических исследований должна принадлежать только юристам, в первую очередь специалистам в области уголовного права. Приведем авторитетное высказывание на этот счет известного саратовского криминолога Иосифа Соломоновича Ноя, сделанное почти три десятилетия назад и не утратившее актуальности в наши дни. В окончании главы шестой «Криминология и наука уголовного права» своей монографии «Методологические проблемы советской криминологии»⁹³ проф. Ной размышляет о необходимости исследовать всю совокупность факторов, детерминирующих преступность как социальное явление. Именно такой подход, при котором выявляются все факторы и устанавливается подлинный механизм их взаимного влияния, будет, - по словам И.С. Ноя, - являться залогом эффективности борьбы с преступностью.

В связи с этим он приходит к следующему выводу, который мы считаем необходимым привести полностью: «Чтобы выявить все обстоятельства, обусловливающие преступность, в криминологических исследованиях должны принимать участие специалисты многих отраслей наук, как общественных, так и естественных. Самым большим заблуждением является широко распространенное представление о том, что криминологом может быть только юрист. Именно юристу по характеру своего образования труднее всего разобраться во всем том, что детерминирует преступность и отдельные преступления. Только тогда, когда юрист способен понять ученых других отраслей наук и использовать их данные для объяснения преступного поведения, он оказывается на уроне тех требований, которые криминологическая наука предъявляет к своим исследованиям. Чем быстрее это будет понято, тем эффективней окажется помощь криминологической науки государству в борьбе за искоренение преступности в нашей стране. Всякая же попытка поместить криминологию в рамки юридической науки или изолировать юриста от совместной работы с учеными других областей науки в изучении криминологических проблем не отвечает интересам изучения преступности в нашей стране. … Криминология представляет собой синтезированную науку, которая должна познать законы асоциального поведения человека, без чего невозможна ни эффективная профилактика преступлений, ни исправление преступников».⁹⁴

Итак, не может быть монополии на истину: нельзя считать занятие криминологией узко цеховым интересом одних лишь юристов, специалистов в области уголовного права. Было бы ошибкой, как это иногда проявляется у отдельных «воинствующих» юристов-легалистов, воспрепятствовать занятию этой наукой «чужакам», «дилетантам». В свое время Артур Шопенгауэр хорошо сказал о специалистах и дилетантах следующее. Общество к специалистам проявляет уважение, а к дилетантам – настороженность. Однако сам специалист относится к своему занятию как к ремеслу, а дилетант – с любовью и увлеченностью! Не подёнщики, а именно дилетанты, увлеченные люди, сделали множество великих открытий. И мир за это им признателен, - завершает свои размышления великий немецкий философ XIX в. Вот и мы, - принимая во внимание слова Шопенгауэра и вслед за сентенцией Ноя, - призываем энтузиастов, людей неравнодушных и увлеченных, обратить свой взор и свой интерес к познанию проблем экономической криминологии!

Глава в коллективную монографию «Преступность и другие социальные подсистемы» подготовлена заведующим кафедрой социальных наук Санкт-Петербургского юридического института Генпрокуратуры Российской Федерации д.э.н., профессором В.В. Колесниковым.

1См.: Шестаков Д.А. Семейная криминология: семья – конфликт – преступление. – СПб., 1996; Шестаков Д.А. Семейная криминология.§4.1. // Криминология. Учебник для юридич. вузов / Под ред. проф. В.Н. Бурлакова, В.П. Сальникова, С.В. Степашина. Изд. 2-е, доп. и перераб. - СПб.: СПб. Университет МВД России, Изд-во «Лань», 1999. С. 37-47; Ривман Д.В. Виктимология.§4.2. // Там же. С. 47-52; Старков О.В. Пенитенциарная криминология.§4.3. // Там же. С. 52-53; Колесников В.В. Экономическая криминология.§4.4. // Там же. С. 53-60; Шестаков Д.А. Политическая криминология.§4.5. // Там же. С. 60-65; Ривман Д.В. Криминальная виктимология. – СПб.: Питер, 2002; Ривман Д.В., Устинов В.С. Виктимология. – СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2000; Кабанов П.А. Российская политическая криминология: возникновение, становление, современное состояние // Криминология: вчера, сегодня, завтра. Труды Санкт-Петербургского криминологического клуба. 2002. № 2 (3). С. 167-178; Касторский Г.Л. Проблемы криминологии религии // Там же. С. 154-166; Шестаков Д.А. Криминология. Преступность как свойство общества. – СПб.: СПбГУ, 2001; Изд-во «Лань», 2001. С. 17-19, 252-253; и др.

2См.: Шестаков Д.А. Криминология. Преступность как свойство общества. – СПб.: СПбГУ, 2001: Изд-во «Лань», 2001. С. 17-18, 252-253.

3Мы оставляем за рамками настоящей главы рассмотрение целого ряда аспектов проблемы генезиса названных криминальных явлений в экономике. Их анализ был представлен нами в отдельных публикациях. – См.: 1) Колесников В.В. Экономическая преступность и рыночные реформы: политико-экономические аспекты. Монография. - СПб.: СПбУЭФ, 1994; 2) Егоршин В.М., Колесников В.В. Преступность в сфере экономической деятельности. Монография. - СПб.: Университет, 2000; 3) Колесников В.В., Степашин С.В. Экономическая преступность в современном рыночном хозяйстве. Глава 10. // Криминология - ХХ век. - СПб.: Юридический центр-ПРЕСС, 2000; 4) Волженкин Б.В., Колесников В.В., Егоршин В.М. Преступность в сфере экономической деятельности. Глава 17. // Криминология. Учебник для юридич. вузов / Под ред. проф. В.Н. Бурлакова, В.П. Сальникова. - СПб.: СПб Академия МВД России, Изд-во «Лань», 1998; 5) Волженкин Б.В., Колесников В.В., Егоршин В.М. Преступность в сфере экономической деятельности. Глава 18. // Криминология. Учебник для юридич. вузов / Под ред. проф. В.Н. Бурлакова, В.П. Сальникова, С.В. Степашина. Изд. 2-е, доп. и перераб. - СПб.: СПб Университет МВД России, Изд-во «Лань», 1999; 6) Колесников В.В. Экономическая криминология.§4.4. // Там же; 7) Волженкин Б.В., Колесников В.В. «Экономическая преступность и политическая коррупция. Глава 10. // Политический режим и преступность / Под ред. В.Н. Бурлакова, Ю.Н. Волкова, В.П. Сальникова. - СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2001; 8) Колесников В.В. Экономическая криминология // Словарь по криминологии. – СПб.: Издательство «Лань», 1999; 9) Колесников В.В. Дефиниция экономической преступности в зарубежной криминологии // Труды Санкт-Петербургского юридического института Генеральной прокурату­ры Российской Федерации. 1999. № 1; 10) Колесников В.В. Коррупция как социальное явление и особый вид отношений обмена // Труды Санкт-Петербургского юридического института Генеральной прокурату­ры РФ. 2001. № 3; 11) Колесников В.В., Костин Ю.А. Криминальная экономика как объект криминологического исследования // Новые информационные технологии в практике работы правоохранительных органов. Материалы междун. науч. - практ. конф. Часть 1/ Под общ. ред. В.П. Сальникова. - СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. С. 121-125; 12) Колесников В.В. Криминальная экономика как особая сфера приложения труда // Труд и бизнес в современном обществе: межвузовский сборник научных статей / Научн. ред. Н.А. Горелов. - СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 1999. С. 49-53; 13) Колесников В.В. Феномен организованной экономической преступности // Экономическая безопасность России: политические ориентиры, законодательные приоритеты, практика обеспечения. Вестник Нижегородской академии МВД России. 2002. № 2; и др.

4Заметим, что впервые с начала осуществления радикальных рыночных реформ в России публичное обсуждение проблем экономической криминологии состоялось в Санкт-Петербурге 26-27 мая 1994 года на Международной научно-практической конференции «Проблемы борьбы с экономической преступностью и наркобизнесом при переходе к рынку». Автор данных строк был инициатором и одним из организаторов этого научного форума, собравшего многих видных ученых и практиков, специалистов в сфере борьбы с преступностью. Уже тогда, на третьем году великой ломки политико-экономических основ государства российского, участниками конференции было заявлено, что в стране произошла всеобщая криминализация экономики и экономических отношений, а проблема борьбы с экономической преступностью и наркобизнесом выдвинулась на первый план среди мер по обеспечению национальной безопасности.

В апреле 1997 г. в Международном криминологическом центре при юридическом факультете Санкт-Петербургского государственного университета прошло специальное обсуждение теоретических проблем становления экономической криминологии (Отчет об итогах заседания - см.: Александрова Н.С., Бурлаков В.Н., Шестаков Д.А. Проблемы экономической криминологии // Правоведение. 1998. № 1. С. 221-227). С основным докладом выступил д.э.н., проф. В.В. Колесников. В дискуссии приняли участие ведущие российские ученые-криминологи из Санкт-Петербурга (профессора Д.А. Шестаков, В.Н. Бурлаков, С.Ф. Милюков, Я.И. Гилинский и др.) и Москвы (профессора А.А. Крылов и В.М. Есипов, к.э.н. Т.Т. Перова), практические работники правоохранительных органов, преподаватели и аспиранты петербургских юридических вузов.

5См., например: Криминология: Учебник / Под ред. акад. В.Н. Кудрявцева, проф. В.Е. Эминова. - М.: Юристъ, 1997. С.39.

6См.: Об усилении борьбы с организованной преступностью. Доклад В.В. Бакатина на Втором Съезде народных депутатов СССР // Известия. 1989. 23 декабря. С.3.

7См. работы к.ю.н. Ю.Г. Козлова и к..э.н. О.В. Осипенко: Коммунист. 1988. N7. С.93; Осипенко О., Козлов Ю. Что отбрасывает тень? // ЭКО. 1989. N2. С.59; Осипенко О. Экономическая криминология: проблемы старта // Вопросы экономики. 1990. N3. С.130-133. Обосновывалось такое мнение и в ряде наших работ - см.: Колесников В.В. Экономическая преступность и рыночные реформы: политико-экономические аспекты. - СПб., 1994. С.35; Колесников В.В. О феномене экономической преступности на этапе перехода к рыночному хозяйству // Известия Санкт-Петербургского университета экономики и финансов. 1996. N1. С.54-55; Колесников В.В. Исследование проблем экономической преступности и теневой экономики // Вестник СПб ВШ МВД России. 1996. N2. С.3; и др.

8Складывается впечатление, что квалифицированные советы криминологов остаются не востребованными. Более того, видимо, с подачи заинтересованных представителей бизнес-олигархии, целеустремленно лоббирующих свои интересы в высших властных структурах, на наших глазах происходит изменение вектора стратегии борьбы с экономической преступностью (в преддверии очередных выборов в нижнюю палату Федерального Собрания и на пост Президента РФ). Смысл этих новаций, если верить сообщениям СМИ, - в намечаемой безбрежной либерализации уголовно-правового регулирования данной сферы: за экономические преступления (читай: преступления в сфере бизнеса!) предполагается вообще отменить уголовное наказание, предусматривающее лишение свободы. Останутся только штрафы… Речь идет, в том числе и о налоговых преступлениях, расследование которых передается от расформированной Федеральной службы налоговой полиции под юрисдикцию МВД России. Ну, как здесь не вспомнить о прецеденте с Аль Капоне, которого мощнейшая в мире юстиция США смогла посадить за решетку только за неуплату налогов! Российские же капоне могут теперь «спать спокойно»… (О проекте поправок к «налоговым» статьям УК РФ, внесенном в Государственную Думу в марте 2003 года – см.: Васильченко Е. Платить или сидеть? Государственной Думе предстоит выбрать меру наказания на неуплату налогов // Российская газета. 2003. 14 марта. С. 5; Козлова Н. Уголовный кодекс станет мягче. Но не для всех // Там же).

9Как ученых, так и практиков – из числа тех, кто отвечает за осуществление экономических и социальных реформ, кто принадлежит к составу сотрудников правоохранительных органов и др.

10Проф. А.М. Яковлев подчеркивал, что изучение проблемы экономической преступности «предполагает... теоретический анализ по меньшей мере на трех уровнях: исследование базисных экономических процессов, для чего неизбежно обращение к категориям политической экономии; исследование относящихся к данной проблеме общесоциологических характеристик экономики (здесь неизбежно использование таких категорий, как социально-политическая организация общества, его социальные институты, а также социальные нормы и роли, характеризующие экономику как социальный институт); анализ законодательства и практики его применения (гражданско-правового, хозяйственно-правового, с одной стороны, и уголовно-правового - с другой)». - См.: Яковлев А.М. Социология экономической преступности. – М.: Изд-во «Наука», 1988. С.235.

11В таком понимании экономическая преступность как социальный конструкт и должна, на наш взгляд, познаваться во взаимодействии с иными социальными подсистемами – экономикой, политикой, социальной сферой и др.

12Выделение нами в рамках преступной экономической деятельности двух подсистем - криминализированной экономической деятельности и криминальной экономической деятельности – уже нашло свое признание в криминологической литературе. – См., напр.: Шиханцов Г.Г. Криминология. Учебник для вузов. – М.: ИКД «Зерцало-М», 2001. 312-313. Подробнее об этих подсистемах будет идти речь в параграфе, посвященном криминальной экономике как объекте исследований экономической криминологии.

13Легалисты, легалистская позиция- понятия, отражающие имеющий место в криминологии подход к оценке явлений с нормативно-юридических, формальных, легальных позиций, т.е. с позиций уголовного закона, уголовного кодекса.

14См.: Шестаков Д.А. Криминология. Преступность как свойство общества. – СПб.: СПбГУ, 2001; Изд-во «Лань», 2001. С. 18. Выделено автором цитир. раб. – Д.Ш.

15Если исходить из уже более-менее устоявшихся подходов. - См.: Долгова А.И. Криминологии предмет // Российская криминологическая энциклопедия. Под общ. ред. проф. А.И. Долговой. М.: Изд-во НОРМА (Издательская группа НОРМА – ИНФРА · М), 2000.С. 295-296. От себя заметим, что сама энциклопедия представляет фундаментальный труд видных российских специалистов под руководством проф. А.И. Долговой, президента Российской криминологической ассоциации. Ее выход в свет стал, пожалуй, самым заметным и важным событием в развитии отечественной криминологии в постсоветскую эпоху, поскольку подводит символическую черту под значительным этапом осмысления и систематизации ключевых проблем криминологической науки.

16От себя добавим, что исследование проблем детерминации и причинности целесообразно объединить в рамках«Этиологии экономической преступности» как сегмента экономической криминологии. Этиология - наука о причинах и условиях возникновения явлений.

17Понятиеэластичности преступностивведено нами (В.К.) вместо свойства«подверженности преступности различным воздействиям», которое указывает проф. А.И. Долгова. – См.:.Долгова А.И. Криминологии предмет // Российская криминологическая энциклопедия. Под общ. ред. проф. А.И. Долговой. М.: Изд-во НОРМА (Издательская группа НОРМА – ИНФРА · М), 2000. С. 295.

18При этом мы выделяем три вида эластичности преступности. Первый вид –эластичность положительная– образуется при условии, если воздействия позволяют обеспечивать (достигать) сокращение преступности и (или) ее эшелонирование (канализирование), повышение «уровня управляемости», т.е. повышения степени подчинения контролю со стороны общества, государства. Второй вид –эластичность отрицательная – означает получение обратного эффекта от воздействий, когда происходит рост преступности и ухудшение криминальной обстановки. Третий вид –эластичность нулевая, при которой система «Преступность» остается в целом неизменной не смотря на оказываемые на нее воздействия. В принципе существует возможность измерения эластичности преступности как выраженного в процентах изменения одной переменной в ответ на выраженное в процентах изменение другой переменной. Какие показатели могут выступать в качестве тех и других переменных - разговор отдельный, поскольку такие задачи не ставились в настоящей работе.

19Здесь речь идет о рассмотрении данного явления с криминологических или, точнее, социокриминологических позиций. В свете же уголовно-правового подхода границы первичного понятия «Экономическое преступление» - по мнению ряда отечественных специалистов, - вообще вряд ли возможно явно обозначить. Так, например, П.С. Яни в связи с этим отмечает: «...границы понятия экономического преступления вообще очень трудно четко определить в строго уголовно-правовом смысле, поскольку за ним (понятием) всегда будет подразумеваться известная условность» (См.: Яни П.С. Экономические и служебные преступления. - М.: ЗАО «Бизнес-школа «Интел-синтез», 1997. С. 33). В этом отношении с П.С. Яни солидаризируется А.Э. Жалинский, утверждающий, что данная проблема «никогда не может считаться решенной окончательно» (См.: Жалинский А.Э. Уголовный закон и экономика в условиях социальных перемен // Укрепление законности и борьба с преступностью в условиях формирования правового государства. - М., 1990. С. 96). Вполне определенна и позиция проф. Я.И. Гилинского, считающего понятия преступления и преступности релятивными, то есть не определяемыми.

20В специальной литературе можно найти и иные попытки классифицировать существующие подходы к определению круга преступлений, охватываемых понятием «экономические преступления». Например, Г.К. Мишин выделяет три группы различных подходов (позиций). Сторонники первой относят к экономическим все преступления, совершенные с целью получения экономической выгоды (обогащения), и включают в их число без каких-либо ограничений преступления против собственности (имущественные). Сторонники второй - из числа экономических исключают преступления против собственности, не связанные с хозяйственной деятельностью. Представители третьей - признают таковыми лишь преступления юридических лиц (хозяйствующих субъектов). (См.: Мишин Г.К. Проблема экономической преступности. Опыт междисциплинарного изучения. - М.: ВНИИ МВД России, 1994. С. 38).

21В этой связи проф. Б.В. Волженкин, отмечая, что само название главы 22 УК РФ представляется не очень удачным, апеллирует к названию соответствующей главы Модельного уголовного кодекса для государств – участников Содружества Независимых Государств (принят 17 февраля 1996 года Межпарламентской Ассамблеей СНГ) – «Преступления против порядка осуществления предпринимательской и иной экономической деятельности». – См.: Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности (экономические преступления). - СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2002. С. 82-83.

22О подходах к определению понятий экономической деятельности и предпринимательства будет идти речь ниже.

23Таковым исключением являлась, к примеру, позиция автора настоящей главы (См.: Колесников В.В. Экономическая преступность и рыночные реформы… С. 52-53, 64-65; Колесников В.В. О феномене экономической преступности на этапе перехода к рыночному хозяйству // Известия Санкт-Петербургского университета экономики и финансов. 1996. № 1. С.40-56; и др.), нашедшая как неприятие, так и одобрение в среде отечественных криминологов (См., напр.: Криминология. Курс лекций. Под ред. В.Н. Бурлакова, С.Ф. Милюкова и др. - СПб.: СПб. ВШ МВД РФ, 1995. С. 230; Привалов В.К. Теневая экономика: теоретико-правовой анализ. Монография. - СПб.: Санкт-Петербургская академия МВД России, 1998. С. 51).

24Приверженность данной позиции в силу устойчивости традиций, вероятно, останется у какой-то части специалистов. К примеру, сторонником расширительного толкования выступает известный исследователь уголовно-правовых аспектов экономических преступлений П.С. Яни, относящий к их числу все посягательства на собственность, налоговые, валютные, предпринимательские, таможенные преступления. (См.: Яни П.С. Экономические и служебные преступления. - М.: ЗАО «Бизнес-школа «Интел-синтез», 1997. С. 33-34). К числу противников идеи ограничительного толкования понятия экономической преступности среди экономистов, профессионально занимающихся данной проблематикой, относится, к примеру, известный исследователь из ВНИИ МВД России Т.Т. Перова. По ее мнению, экономическую преступность следует определять как явления, нарушающие установленные государством формы экономических отношений; экономические отношения не ограничиваются лишь сферой предпринимательства, они значительно шире, и незаконные экономические отношения имеют место не только в сферах предпринимательства (См.: Александрова Н.С., Бурлаков В.Н., Шестаков Д.А. Проблемы экономической криминологии // Правоведение. 1998. № 1. С. 227). Можно, впрочем, найти и вовсе «нейтральную» позицию, когда авторы вообще обходят стороной проблему содержания понятий «экономические преступления» и «экономическая преступность» (См., напр.: Верин В.П. Преступления в сфере экономики. Учебно-практическое пособие. М.: Дело, 1999).

25Это нашло свое отражение в ряде криминологических и уголовно-правовых изданий – начиная, напр., с «Нового уголовного права России» (Часть Особенная. М., 1996. С. 147). См. также: Криминология. Учебник для юридических вузов/ Под ред. В.Н. Бурлакова, В.П. Сальникова. - СПб.: Санкт-Петербургская академия МВД России, 1998. С. 280-315; Криминология. Учебник для юридических вузов/ Под ред. В.Н. Бурлакова, В.П. Сальникова, С.В. Степашина. - СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 1999. С. 334-374; Волженкин Б.В. Экономические преступления. - СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 1999. С.5. [Показателен факт выхода второго издания названной монографии проф. Б.В. Волженкина под иным названием: Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности (экономические преступления). - СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2002]; Долгова А.И. Преступность экономическая // Российская криминологическая энциклопедия. Под общ. ред д.ю.н., проф. А.И. Долговой. – М.: Изд-во НОРМА, 2000. С. 600 (позиции 1 и 2); и др.

26В узкой трактовке – в сфере экономической деятельности.

27Мы сознательно не стали расшифровывать и конкретизировать каждый из приведенных классов задач экономической криминологии, а также содержание ее теоретической и практической значимости, поскольку это – достаточно большая и сложная тема, подлежащая отдельному рассмотрению.

28Этот вариант системы экономической криминологии основывается на нашем узкотрактовочном определении предмета данной отрасли криминологической науки.

29Да, простит нас читатель за использование в данном контексте наречия «более»...

30Хотелось бы надеяться, что специалисты активно включатся в обсуждение «базисных» проблем экономической криминологии - о том, каким может быть облик новой научной отрасли, каковы границы ее предмета и т.п. Поскольку эта отрасль находится в фокусе междисциплинарных интересов, возможно ожидать появления самых нетрадиционных и неожиданных подходов и решений. Такова, к примеру, позиция экономиста проф. А.А. Крылова, считающего, что «предметом экономической криминологии может быть не предупреждение экономической преступности (в такой формулировке экономическая криминология будет частью общей теории криминологии), аэкономические отношения, связанные с противоправными действиями людей, участвующих в экономических процессах» (См.: Александрова Н.С., Бурлаков В.Н., Шестаков Д.А. Проблемы экономической криминологии // Правоведение. 1998. № 1. С. 226. Выделено нами – В.К.).

31Термин «снятие» в данном контексте не означает некого полного и окончательного разрешения проблемы социального контроля (что сложно представить, поскольку она относится к числу проблем релятивного порядка); он использован, скорее, в гегелевском смысле («проблема в снятом виде» и т.п.).

32См.: Теория игр и экономическое поведение. Дж. фон Нейман, О. Моргенштерн. Пер. с англ. под ред. и с доб. Н.Н. Воробьева. - М.: Наука, 1970.(THEORY OF GAMES AND ECONOMIC BEHAVIOR by JOHN von NEUMANN and OSKAR MORGENSTERN. Princeton. Princeton Univercity Press. 1953). Следует отметить, что эта работа, стала классическим трудом по моделированию экономического поведения.

33См.: Спирин В.М. Теория потребностей. – Тверь, 1994. Мы уже неоднократно писали о возможностях применения в криминологии аксиоматического метода, включая подходы, разработанные В.М. Спириным. – См., напр.: Егоршин В.М., Колесников В.В. Преступность в сфере экономической деятельности. Монография. - СПб.: Университет, 2000. С. 25-29.

34См.: Гринберг Р., Рубинштейн А. Социальная экономика: введение в новую аксиоматику // Российский экономический журнал. 1997. № 1. С. 77-89.

35За исключением, пожалуй, научно некорректных методов заимствования чужих идей посредством цитирования без ссылок на источник и автора…

С такими случаями «вольного заимствования» интеллектуальной собственности на ниве разработки идей экономической криминологии нам, к сожалению, уже пришлось столкнуться. Можно сказать о работах двух авторов. Первая работа – учебное пособие Ежова Юрия Алексеевича «Преступления в сфере предпринимательства» (М.: Издательско-книготорговый центр «Маркетинг», 2001. - 108 с. Тираж 5 тыс. экз.). «Заимствования» в ней можно найти на страницах: 28 (последний абзац) - 29 (первый абзац); 29 (последний абзац) – 30 (первый и второй абзацы); 33 (последний абзац) - 34 (первый, второй, третий, четвертый, пятый и шестой абзацы); 37 (пятый абзац); 38 (первый, второй и третий абзацы); 39 (последний абзац) - 40 (первый абзац).

Особо заметим, что указанный господин Ежов дословно (!) переписывает наши ключевые формулировки и выводы относительно сущностной характеристики экономической преступности, ее социальной опасности и обстоятельств, определяющих основные современные тенденции преступности в сфере экономической деятельности. Вырван этот текст ежовым из написанной мною совместно с д.ю.н., проф. Б.В. Волженкиным и к.ю.н., доцентом В.М. Егоршиным главы 17 «Преступность в сфере экономической деятельности» учебника по криминологии – см.: Криминология: Учебник / Под ред. В.Н. Бурлакова, В.П. Сальникова. – СПб.: Санкт-Петербургская академия МВД России, 1998. С. 280-316. Перечислим страницы нашего аутентичного текста, «заимствованного» г. Ежовым, соответственно: с. 280 (последний абзац) – с. 281 (первый абзац); с. 296 (второй и третий абзацы); с. 294 (последний абзац) – с. 295 (первый и второй абзацы); с. 288 (первый и второй абзацы) – с. 288 (четвертый и пятый абзацы), с. 284 (третий и четвертый абзацы), с. 285 (первый абзац); с. 290 (четвертый абзац) – с. 290 (последний абзац), с. 291 (первый абзац).

Характерная деталь: в нашем учебнике на стр. 281 в абзаце первом была допущена опечатка – вместо словосочетания «организованнаяпреступность» было напечатано «организационная преступность». Так вот, г. Ежов ничтоже сумняшеся повторяет в своей книжке эту опечатку!..

Вторая работа - учебник Васильева Владислава Леонидовича «Юридическая психология»(СПб.: Питер-Пресс, 1997. – 656 с.). Откроем «Часть особенную», озаглавленную «Судебная психология». Здесь есть главаVIII«Криминальная психология», содержащая параграф «Психология развития теневой экономики и коррупции» (с. 364 – 372). Из девяти страниц этого параграфа четыре страницы (без малого половина объема текста параграфа) содержат текст, «заимствованный» из нашей монографии – см.: Колесников В.В. Экономическая преступность и рыночные реформы: политико-экономические аспекты. – СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета экономики и финансов, 1994. (173 с. Тираж 500 экз.). «Вивисекции» подвергся параграф 2 второй главы, который называется «Экономическая преступность, теневая экономика и трансформации теневого сектора российского хозяйства» (с. 71-120), а «имплантантами» стали эксклюзивные положения о природе теневой экономики и ее структуре, о подходах к изучению этого феномена и т.д.

При этом г. Васильев не счел необходимым сделать хотя бы одну ссылку на нашу работу либо как-то обозначить наше авторство приводимых положений и выводов.

Заметим, что и в первом и во втором случае «заимствование» касается не каких-то второстепенных вопросов, а ключевых аспектов тем, которые в научной литературе разработаны еще крайне недостаточно.В результате получается, что наша оригинальная научная концепция, - «выстраданная и облитая потом», - этими господами-«заемщиками» с легкостью выдается за подход, разработанный лично ими...Epistula non erubescit (письмо не краснеет)! O tempora! O mores! Удивительно, что происходит это не в беллетристике, а в сфере научной деятельности, причем деятельности - изучающейкриминальноеповедение… Впрочем, призывать к аутодафе мы не собираемся.

Наряду со столь явными методами «заимствованного познания» можно столкнуться и с «трансцендентными случаями». Один из таких случаев произошел, например, с нашей монографией «Преступность в сфере экономической деятельности» (СПб., 2000). По «недосмотру» издателя в выходных данных книги таинственным образом исчезло упоминание об авторстве глав и разделов. Таким образом, по воле коммунно-мыслящего издателя мне «посчастливилось» лишиться моно-авторства шести глав (№№ 1-5, 9) и раздела «Заключение» (в рукописи были обозначены, как написанные совместно с соавтором, только «Введение» и главы 6-8). Мне довелось об этом узнать лишь после выхода в свет всего тиража… Неприятный осадок остался и от наличия в тексте монографии целого ряда опечаток (преимущественно в ссылках - в словах с написанием латинскими буквами), допущенных по вине издательства при переводе шрифта «Arial» (им была набрана рукопись) в шрифт «TimesNewRoman». Такая вот странная история, если не упоминать еще и о сопутствовавших иных обстоятельствах…

36См. об этом: Яковлев А.М. Законодательное определение преступлений в сфере экономической деятельности // Государство и право. 1999. № 11. С. 38-43; Жалинский А.Э. О соотношении уголовного и гражданского права в сфере экономики // Государство и право. 1999. № 12. С. 47-52; Лопашенко Н.А. Преступное и непреступное в экономической деятельности // Государство и право на рубеже веков. Материалы всероссийской конференции. – М., 2001. С. 76-81; Лопашенко Н.А. Предпринимательство: границы преступного и непреступного // Предпринимательство. Пределы государственного вмешательства. Материалы конференции. – М., 2001. С. 27-28; Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности (экономические преступления). - СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2002. С. 93-105; и др.

37О проблеме установления уголовной ответственности юридических лиц – см., напр.: Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности (экономические преступления). - СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2002. С. 106-109.

38 Допускается, но, разумеется, с отсылкой на использование при этом (в целях научного анализа) методов абстракции и ограничения многообразия.

39Маршалл А. Принципы политической экономии. Т.III. - М., 1984. С. 334.

40Как «платы за труд», «платы за рабочую силу» и др. – применяются различные термины, содержание которых зависит от идеологии той или иной научной школы в экономической теории. «Труд на себя» в данном случае не принимается во внимание.

41Прямых определений экономической деятельности в литературе найти достаточно сложно. Вместе с тем, имеются дефиниции «сопряженного характера». Так, в учебнике по экономической теории, выпущенном Российской экономической академией им. Г.В. Плеханова, дается такое определение: «Хозяйственная деятельность представляет собой целесообразную деятельность, т.е. усилия людей в процессе хозяйствования, основанные на известном расчете и направленные на удовлетворение их разного рода потребностей». - См.: Общая экономическая теория (политэкономия): Учебник/ Под общ. ред. акад. В.И. Видяпина, акад. Г.П. Журавлевой. - М., 1995. С. 31.

42Такая идентификация деятельности экономической и предпринимательской уже встречается в учебной литературе по экономической теории. – См., напр.: Шимбарева Н. Теневой бизнес: проблемы декриминализации экономики // Современная экономика для студентов юридических специальностей. Лекционный курс. Учебное пособие. – Ростов н/Д: Изд-во «Феникс», 2001. С. 542.

43См.: Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности (экономические преступления). - СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2002. С. 82.

44Там же.

45См., напр.: Амбарцумов А.А., Стерликов Ф.Ф. 1000 терминов рыночной экономики. Справочное учебное пособие. - М.: Крон-Пресс, 1993. С. 165. Используемое в данном определении понятие личного дохода относится, видимо, к деятельности индивидуальных предпринимателей без образования юридического лица.

46См., напр.: Предпринимательство в конце ХХ века / Авт. кол.: А.А. Дынкин, А.Р. Стерлин, И.В. Тулин и др. - М., 1992. С 17; Горелов Н.А., Белявский А.Д. Предпринимательский труд. Часть 1. Сущность, виды и мотивы предпринимательства: Учебн. пособ. - СПб.: Изд-во СПбУЭФ, 1996. С. 4. Автор одного из последних учебных пособий по предпринимательству, проф. Д.И. Валигурский, совершенно обоснованно отмечает, что «экономическая теория и действующее законодательство не дают до сих пор его четких критериев и определений, что затрудняет понимание его места, роли и функций в социально-экономических отношениях». – См.: Валигурский Д.И. Предпринимательство: развитие, государственное регулирование, перспективы: Учебное пособие. – М.: Издательско-торговая корпорация «Дашков и К°», 2002. С. 99. Продолжая размышления на эту тему и комментируя определение предпринимательства в Законе РФ «О предприятиях и предпринимательской деятельности» от 25 декабря 1990 г. («представляет собой инициативную самостоятельную деятельность граждан и их объединений,направленную на получение прибыли») Д.И. Валигурский заключает, что«под подобное определение предпринимательства полностью подпадает любая спекулятивная деятельность и даже деятельность мафиозных групп»(там же: с. 100). – Выделено нами: В.К.

47См., напр.: Заславская Т.И. Бизнес-слой российского общества: сущность, структура, статус // Общ. науки и современность. 1995. № 1. С. 17-32.

48См.: Гинс Г.К. Предприниматель. - Франкфурт-на-Майне: Изд-во «Посев», 1992. С.21.

49Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что не следует абсолютизировать указанную идентификацию рассматриваемых понятий. Когда мы ставим между ними знак равенства, то по аналогии с тем, как делается в высшей математике, этот знак будет выглядеть как «≈», а не как «=». Иными словами, соотношение понятий будет, условно, следующим: «преступность в сфере экономической деятельности» ≈ «преступности в сфере предпринимательства»; «преступность в сфере экономической деятельности» ≈ «экономической преступности (понимаемой в узкой трактовке)»; «экономическая преступность» ≈ «преступности в сфере предпринимательства». Таким образом, используя возможности методов абстракции и ограничения многообразия, для достижения гносеологических целей в научном исследовании мы сознательно идем на допущение определенной условной, относительной идентификации рассматриваемых понятий. При этом необходимо помнить, что сами понятия выражают сложные, многослойные явления, которые по отдельным параметрам, признакам и характеристикам могут частично или полностью не совпадать.

50См. статью «Экономическая преступность» Справочника Эгона Рёссмана. - Криминология. Словарь-справочник. Составитель Х.-Ю. Кернер. Перевод с немецкого. Отв. Ред. перевода – проф., д.ю.н. А.И. Долгова. - М.: Изд-во НОРМА, 1998. С.367-370 (370).

51Заметим, что в данном случае (то есть в отношении рассматриваемого вида преступности) при осуществлении квалификации тех или иных преступлений в качестве экономических следует исходитьиз приоритета именно экономических признаков- руководствоваться существующими в экономической теории классификационными критериями разграничения отдельных видов экономических отношений и сфер деятельности в экономике. Когда же криминологи и специалисты в области уголовного права, а вслед за ними и законодатель, пытаются руководствоваться какими-либо иными признаками и соображениями, ожидать появления четкой классификационной конструкции УК (касающейся экономических преступлений), по меньшей мере, не приходится. Отсутствие обоснованного методологического подхода будет обрекать такие конструкции на эклектизм и нежизнеспособность.

52На это мы обращали внимание в целом ряде своих работ, посвященных преступности в сфере экономической деятельности.

53См.: Яковлев А.М. Законодательное определение преступлений в сфере экономической деятельности // Государство и право. 1999. № 11. С. 41-42.

54Там же. Выделено нами. – В.К.

55Мы вернемся к более подробному его анализу в монографическом исследовании.

56Наемные служащие и рабочие, не занятые выполнением подобных функций, не являются субъектами предпринимательской деятельности (бизнес-деятельности), равно как и субъек­тами экономической преступности. Такой подход позволяет уста­новить для учета и анализа этой преступности четкие границы, исключив существующую в иных подходах высокую степень субъективизма в квалификации тех или иных преступлений в качестве экономических.

57По мнению шведского криминолога Бу Свенссона, это отвечает междуна­родной традиции:white-collar crime, business crime, delinqu­ance d'affaires. - См.: Bo Svensson. Ekonomisk kriminalitet. Tholin/ Larsson/ Gr­uppen. Goteborg, 1983. - Цитир. по русск. изданию: Свенссон Б. Экономическая преступность. Пер. со шведск. - М.: Прогресс, 1987. С.29.

Заметим, что понятие «белые воротнички»(white-collar workers) не имеет жестких границ, оно используется не в качестве некого четкого статистического показателя, а для обозначения специфической социальной группы (страты), занимающей определенное место в системе общественного разделения труда. Так, к примеру, Словарь Макмиллана трактует данное понятие следующим образом: «Работники и работодатели, не занятые физическим трудом,обязанности которых функционально связаны с управлением. Это понятие являетсядостаточно неопределенными на практике обычно относится к работникам умственного труда (non-manual workers) и работникам, занятым в торговле». - См.: Словарь современной экономической теории Макмиллана. - М.: ИНФРА-М, 1997. С. 533. - Выделено нами: В.К.

В одном из известных отечественных справочных источников в состав «белых воротничков» включены «служащие, чиновники, работники аппарата управления, фирм (менеджеры), инженерно-технические работники, работники умственного труда, входящие в состав так называемого «непроизводственного персонала» предприятий, организаций, фирм». - См.: Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б. Современный экономический словарь. - М.: ИНФРА-М, 1997. С. 32.

58Казалось бы, в содержание данного определения напрашивается включение уточнения о противозаконном либо чисто криминальном характере методов, используемых при этом бизнесменами-делинквентами. Но, по сути, это будет тавтологично, поскольку в определении уже есть упоминание о незаконном обогащении, которое иными (законными) методами достичь невозможно.

59Они одновременно выступают и как социальные признаки. «Социальные» – в широком понимании, расширительной трактовке этого термина.

60Мы сознательно здесь ушли от употребления термина «незаконное» в отношении обогащения.

61В экономической науке он описывается, прежде всего, как обмен благами, осуществляемый на эквивалентной (равной) основе. Это в условиях неразвитого рынка происходит, когда определенное количество разнородных товаров и услуг приравниваются друг к другу в зависимости от величины их стоимости (применяется категория «меновая стоимость»), т.е. величины общественно необходимых затрат труда на их производство. Напр., одна туша барана обменивается на три мешка овса. В условиях современного рынка прямой обмен товарами, как правило, отсутствует; товарообмен здесь опосредуется деньгами, но принцип эквивалентности при этом неизменно сохраняется. Более того, этот принцип считается важнейшим императивом цивилизованных рыночных отношений, поскольку от его реализации впрямую зависит поддержание экономической системы в равновесном состоянии, обеспечение свободы конкуренции и равенства субъектов предпринимательства и др.

62О нарушении принципа эквивалентности говорит и В.М. Спирин В.М., который формулирует сущность преступного поведения с позиций теории потребностей – как поведения, при котором удовлетворение потребностей одних людей (преступников) происходит в ущерб удовлетворения потребностей других людей (жертв), т.е. улучшение удовлетворения потребностей у первых обеспечивается за счет того, что ухудшается удовлетворение потребностей у вторых. - См.: Спирин В.М. Теория потребностей. – Тверь, 1994.

63Сущностное содержание нижеприводимого определения экономической преступности позволяет, видимо, говорить о возможности более широкого его использования – с общесоциологических позиций.

64Приведенные дефиниции рассматриваемой категории, как и любые иные научные абстракции, значительно беднее по сравнению с содержанием самого исследуемого явления (хотя изначально они и призваны в концентрированном виде отразить наиболее существенные черты этого явления).

65Подобная задача ставится многими исследователями. - См.: Яковлев А.М. Социология экономической преступности. – М.: Изд-во «Наука», 1988. С.235; Свенссон Б. Экономическая преступность. Пер. со шведск. - М.: Прогресс, 1987. С.29 и др.

66Эндогенный (от греч. éndon - внутри; genos - род, происхождение) - внутреннего происхождения. Для сравнения:Экзогенный(от греч. éxô - вне, снаружи иген...) - внешнего происхождения. Говоря о «полном элиминировании эндогенных условий», детерминирующих возникновение и воспроизводство экономической преступности как рыночного явления, мы не имеем ввиду так называемую «полную победу над преступностью» - лозунг, который некоторый период был популярен у нас в советские времена.

67Понятие "социальные условия" в данном контексте употребляется в широком смысле, т.е. как включающие эконо­ми­ческие, политико-правовые, социально-психологические и другие условия.

68Эти частные интересы бизнеса можно отнести к категории групповых либо особенных.

69См.: Иванов В.А., Колесников В.В., Мищенко А.А. Свобода и независимость личности в демократическом обществе. СПб.: Санкт-Петербургская высшая школа МВД России, 1992. С.96; Колесников В.В. Экономические основания гражданского общества и правовой государственности // Гражданское общество: истоки и современность. - СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2000. С. 83-84; Колесников В.В. Экономические основания гражданского общества // Гражданское общество: истоки и современность 2-е издание, дополн. – СПб. : Издательство «Юридический центр Пресс», 2002. С. 85.

70Ограниченность объема данной публикации не позволяет привести подробные комментарии к каждому из названных ключевых признаков экономической преступности.

71Она включает в себя подсистемы социально-экономических отношений (отношений собственности, присвоения и отчуждения), производственных отношений (отношений производства, распределения, обмена и потребления благ) и социально-трудовых отношений (отношений, связанных с наймом и увольнением, организацией труда, его условиями, оплатой, социальным и пенсионным обеспечением).

72

Исчерпание спекулятивных механизмов на внутреннем рынке приводит к мощной его экспансии во вне национальных границ – на рынки стран «третьего мира», где он, увы, находит постоянную прописку и, не испытывая сопротивления, безнаказанно «вампирит».

73См. К. Херрманн-Пиллат. Социальная рыночная экономика как форма цивилизации // Вопросы экономики. 1999. № 12. С. 48-53.

74Там же. С. 49. – Выделено автором статьи: К.Х.-П.

75Там же. С. 51. – Выделено автором статьи: К.Х.-П.

76При расчетах условно принималась за основу гипотеза о том, что денежная наличность состоит из банкнот по $100.

77См.: Криминология / Под ред. Дж. Ф. Шели / Пер. с англ. 3-е международное издание. – СПб.: Питер, 2003. С. 77-100. Во второй главе «Формулируя определения преступности» ее автор, Джозеф Шели, приводит достаточно подробное изложение различных социологических теорий на этот счет.

78Там же. С. 86. Дж. Ф. Шели здесь ссылается на работу Р. Куинни 1970 года:Quinney,R. TheSocialRealityofCrime.Boston:Little,Brown, 1970,p. 13.

79Там же. Предисловие к русскому изданию. С. 21.

80В этой связи, видимо, следует согласиться с утверждением проф. Ю.В. Голика, считающего, что «мы сегодня столкнулись с парадоксальным, казалось бы, явлением, когдаборьба с преступностью, особеннопреступностью экономической, стала рассматриваться властью как угроза самой власти». – См.: Голик Ю.В. От экономической преступности к преступной экономике // Организованная преступность и коррупция. 2000. № 2. С. 57. Выделено нами: В.К.

81Проблема формирования экономических оснований гражданского общества и правовой государственности нами подробно рассмотрена в других работах. – См.: Колесников В.В. Экономические основания гражданского общества и правовой государственности. Глава 3. // Гражданское общество: истоки и современность. – СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2000. С. 58-98; Колесников В.В. Экономические основания гражданского общества. Раздел 3. // Гражданское общество: истоки и современность. 2-е изд., доп. – СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2002. С. 76-91; Колесников В.В., Мищенко А.А., Иванов В.А. Свобода и независимость личности в демократическом обществе. – СПб.: Санкт-Петербургская высшая школа МВД России, 1992.

82Здесь, разумеется, описана некая идеальная модель взаимодействия общества и государства. Практика часто далеко уходит от этого идеала, и не в лучшую сторону. Но для нас важны принципы установления такого взаимодействия, которые способны обеспечить хотя бы систему диалога «Общество - Государство» и генерировать позитивные внешние эффекты, включая и эффект снижения уровня криминогенности экономической среды.

83

Синонимами этому понятию в литературе называют «двухфакторную модель рыночной экономики», «двухфакторную модель капитализма». - Подробнее см.: Келсо Л.И., Келсо П.Х. Демократия и экономическая власть. Распространение революции ЭСОП через бинарную экономику. 2-е изд., доп. и перераб. – Ростовн/Д: Изд-во «Феникс», 2000; Преобразование предприятий. Американский опыт и российская действительность / Под общ. ред. Д. Лоуга, С. Плеханова, Д. Симмонса. Пер. с англ. – М.: Вече, Персей, 1997; Симмонс Д., Мерс В. Как стать собственником. Американский опыт. – М.: Сирин, 1998; Демократия на производстве: Практика передовых стран Запада. – М.: Наука, 2001; Борисов А.Ф. Личность работника и его собственность. – СПб.: Санкт-Петербургский юридический институт МВД России, 1995; Кошкин В., Керемецкий Я. Приватизационный процесс и двухфакторная модель рыночной экономики // Российский экономический журнал. 1996. № 2. С. 22-29; Тарасов В. Акционерные общества работников – императив времени // Российский экономический журнал. 1998. № 2. С. 13-18; и др. Рассматривалась данная проблема и в ряде наших работ. – См., напр.: Колесников В.В., Сидоров С.А. Забытый Богом рай?.. Размышления о нашей судьбе. – Л.: Лениздат, 1990. С. 91-92; Колесников В.В. О феномене криминализации в экономической жизни общества и его осмыслении в теории // Экономическая теория на пороге ХХ века – 2. – М.: Юристъ, 1998. С. 757-759.

84От их реализации зависит успех нашего продвижения к идеалам цивилизованного общества. - На этом настаивает, напр., такой авторитет теории права как академик РАН В.С. Нерсесянц.

85Из выступления на конференции, проходившей 18 февраля 2003 г. в Санкт-Петербургской духовной академии.

86О характере взаимной связи и обусловленности избранной модели экономики и политического режима, с одной стороны, и экономической преступности и политической коррупции, с другой, - см.: Б.В. Волженкин, В.В. Колесников. Экономическая преступность и политическая коррупция. Гл. 10 // Политический режим и преступность / Под ред. В.Н. Бурлакова, Ю.Н. Волкова, В.П. Сальникова. – СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2001. С. 260-308.

87Альбанезе Дж. Таинственная мафия: организованная преступность. Глава 10. // Криминология / Под ред. Дж. Ф. Шели / Пер. с англ. 3-е международное издание. – СПб.: Питер, 2003. С. 341. (Выделено нами: В.К.). См. об этом также. – Там же. С.26. (Предисловие к русскому изданию научного редактора перевода проф. Я.И. Гилинского).

88Сегодня в мире идет активный поиск моделей экономического развития, которые бы минимизировали вероятности кризисов, устраняли инфляцию и ростовщический уклон в денежном обращении, были бы социально справедливее и поощряли преимущественно производителей благ, а не их перепродавцов. – См. на эту тему, напр.: Кеннеди Маргрит. Деньги без процентов и инфляции. Как создать средство обмена, служащее каждому. – Швеция.Lilalex, 1993 (на русск. яз.); Диас Виктор. Тайная власть вечного кредита. Как вырваться из ее объятий? // Новый Петербург. 1997. № 15-16 (либо: 24 часа. 1997. № 33). В статье проф. В. Диаса, эксперта фонда по изучению проблем мировой задолженности (Буэнос-Айрес), рассказывается о уже имеющемся интересном опыте работы денег во благо всему обществу, о работе шведской группы ЗРК (Земля, Работа, Капитал) и др. Многих читателей удивит и такой факт, что в мусульманском мире, оказывается, накоплен очень полезный опыт функционирования так называемыхисламских банков,отменивших практику ссудного процента и вкладывающих средства преимущественно в развитие реального сектора экономики.

89Академик Л.И. Абалкин считает, что должна быть разработана качественно новая модель развития общества, адекватная как внутренним историко-культурным традициям, так и мировым тенденциям, в которой при этомсоциальная составляющая выступает и как цель, и как главный фактор экономических преобразований. - См.: Абалкин Л.И. Назревшие проблемы // Вопросы экономики. 1998. № 6. С таким подходом солидаризируется ряд других авторитетных ученых. Такова, например, позиция академика РАН В.Н. Кудрявцева, отмечающего, что решающее, главное значение в борьбе с организованной преступной деятельностью, преследующей в экономике извлечение максимальной прибыли, принадлежит решению социальных задач – преодолению экономического и социального кризисов, сокращению разрыва между богатыми и бедными слоями населения и др. – См.: Кудрявцев В.Н. Социальные причины организованной преступности в России // Организованная преступность и коррупция. 2000. № 1. С.18.

90

В этом отношении хорошим антитезисом (даже антитезой) может служить само название главного печатного труда «отца немецкой послевоенной реформы» Людвига Эрхарда – «Благосостояние для всех» (1956 г.)! [Последнее, известное нам, ее издание в русском переводе. – См.: Эрхард Л. Благосостояние для всех: Репринт. Воспроизведение: Пер. с нем. / Вступ. ст. Б.Б. Багаряцкого, В.Г. Грибенникова. – М.: Дело, 2001].

91Субъектов криминальной экономики эта система устраивает, поскольку ни одна из известных в цивилизованном мире легальных моделей хозяйствования не позволит «избранным» экономическим агентам сверхобогащаться за счет всех остальных, в том числе за счет самого государства. Академик В.Н. Кудрявцев не так давно, - в январе 1999 года, - констатировал, что «криминальный капитал захватил командные позиции в экономике и пытается сделать то же в политической системе» (См.: Углубление социального контроля преступности – одна из предпосылок решения социально-экономических проблем (материалы «круглого стола») // Государство и право. 1999. № 9. С. 68). Действительно, только обладание политической властью дает субъектам криминального капитала возможность гарантированного и стабильногоузаконенногоограбления других – своего государства, его населения и легальных предпринимательских структур.

92Пусть читатель простит нас за пафос последней фразы. Призывая энтузиастов заняться проблемами экономической криминологии, мы обращаемся, прежде всего, к людям молодым, только вступающим в сферу научной деятельности, и просим их учесть нижеследующее обстоятельство.

93Ной И.С. Методологические проблемы советской криминологии. - Саратов: Издательство Саратовского университета, 1975.

94Там же. – С. 221. Выделено нами. – В.К.

83