12. Международное гуманитарное право и терроризм.

Что говорит МГП о терроризме? Международное гуманитарное право (МГП) представляет собой свод международно-правовых норм, которые применяются, когда вооруженное насилие достигает уровня вооруженного конфликта – международного или немеждународного. Наиболее известными договорами по МГП являются четыре Женевские конвенции 1949 г. и два Дополнительных протокола к ним 1977 г., но есть и целый ряд других договоров по МГП, призванных облегчить страдания людей во время войны. Среди них можно назвать Оттавскую конвенцию 1997 г. о противопехотных минах. МГП, которое иногда еще называют правом вооруженных конфликтов или правом войны, не дает определения "терроризма", но запрещает в период вооруженных конфликтов большинство деяний, которые были бы квалифицированы как "террористические", будь они совершены в мирное время. Один из основополагающих принципов МГП предписывает всем лицам, участвующим в вооруженном конфликте, в любых обстоятельствах проводить различие между гражданскими лицами и комбатантами, а также между гражданскими и военными объектами. "Принцип проведения различия" - краеугольный камень МГП. Производными от него являются многочисленные конкретные нормы МГП, такие, например, как запрещение умышленных или прямых нападений, направленные против гражданских лиц и гражданских объектов, запрещение нападений неизбирательного характера и использования "живых щитов". Кроме этого, МГП запрещает взятие заложников. В ситуациях вооруженного конфликта с юридической точки зрения было бы бессмысленно квалифицировать как "террористические действия" умышленные акты насилия в отношении гражданских лиц, поскольку они и так считаются военными преступлениями. Согласно принципу универсальной юрисдикции лица, подозреваемые в совершении военных преступлений, могут быть привлечены к уголовной ответственности не только государством, на территории которого имело место преступление, но и вообще любым государством. Есть ли в МГП прямое упоминание терроризма? Да, МГП конкретно упоминает и запрещает "меры запугивания и террора". Статья 33 Женевской конвенции IV гласит: "Коллективные наказания, так же как и всякие меры запугивания или террора, запрещены". Дополнительный протокол II в статье 4 запрещает "акты терроризма", направленные против лиц, не принимающих непосредственного участия или прекративших принимать участие в военных действиях. Главная цель – подчеркнуть, что отдельные гражданские лица и гражданское население в целом не могут подвергаться коллективным наказаниям, которые, несомненно, относятся к числу факторов, создающих обстановку террора. Оба Дополнительных протокола к Женевским конвенциям также запрещают действия, направленные на терроризирование гражданского населения. "Гражданское население как таковое, а также отдельные гражданские лица не должны являться объектом нападения. Запрещаются акты насилия или угрозы насилием, имеющие основной целью терроризировать гражданское население" (ДП I, ст. 51(2) и ДП II, ст. 13(2)). Эти положения представляют собой ключевой элемент норм МГП, регулирующих ведение боевых действий. Они запрещают во время вооруженного конфликта акты насилия, не обеспечивающие реального военного преимущества. Важно иметь в виду, что даже законное нападение на военные объекты может вызывать страх у гражданского населения. Однако данные положения объявляют вне закона нападения, конкретно имеющие цель терроризировать гражданское население, такие, например, как применение артиллерии против гражданского населения в городах или снайперская стрельба по гражданским лицам. Является ли "война против терроризма" вооруженным конфликтом? Как уже упоминалось выше, МГП применяется только во время вооруженных конфликтов. Центральным элементом понятия вооруженного конфликта является наличие "сторон" в конфликте. Сторонами в международном вооруженном конфликте могут быть два или более государств (или государства и национально-освободительные движения), в то время как в немеждународном вооруженном конфликте друг другу могут противостоять в качестве сторон либо государства и вооруженные группы (например, повстанческие силы), либо просто вооруженные группировки. В любом случае сторона в вооруженном конфликте должна быть в определенной степени организована наподобие вооруженных сил, иметь определенную структуру командования и возможность соблюдать МГП и обеспечивать его соблюдение. Нормы МГП в равной степени применяются ко всем сторонам в вооруженном конфликте. Не важно, является ли та или иная сторона агрессором или находится в состоянии самообороны. Не важно и то, является ли сторона в конфликте государством или повстанческой группой. Соответственно, каждой стороне в вооруженном конфликте разрешено нападать на военные объекты и запрещено прибегать к нападениям, непосредственно направленным против гражданских лиц. Равенство прав и обязанностей по МГП позволяет сторонам в конфликте знать, в каких пределах они могут действовать и рассчитывать на аналогичное поведение противной стороны. Именно наличие как минимум двух сторон в вооруженном конфликте, равенство прав сторон согласно МГП, уровень насилия и используемые средства отличают вооруженный конфликт от действий по восстановлению правопорядка. Конкретные аспекты так называемой "войны против терроризма", начатой после террористических актов против США 11 сентября 2001 г., свидетельствуют о том, что имеет место вооруженный конфликт, как он определен в МГП. В качестве иллюстрации можно привести войну, которую коалиция государств под руководством США вела в Афганистане с октября 2001 г. Женевские конвенции 1949 г. и обычные нормы международного права были в полной мере применимы к этому международному вооруженному конфликту, в котором противостояли друг другу возглавляемая США коалиция, с одной стороны, и, Афганистан, с другой. Однако многие акты насилия из числа тех, которые совершаются в других регионах мира и обычно характеризуются как "террористические", являются делом рук слабо структурированных групп или организаций либо отдельных лиц, которых в лучшем случае связывает между собой общность идеологии. Сомнительно, чтобы на основании известных фактов эти группы и организации могли бы рассматриваться как сторона в конфликте в значении, принятом в МГП. Но даже если МГП и не применяется к таким деяниям, они все равно подпадают под действие права. Независимо от мотивов совершающих их лиц, деяния, имеющие место вне рамок конфликта, должны подпадать под действие не права войны, а положений внутригосударственного или международного права. Большинство мер, осуществляемых государствами для предупреждения или пресечения террористических актов, не достигают уровня вооруженного конфликта. Такие меры, как сбор разведывательных данных, сотрудничество правоохранительных и судебных органов, выдача, уголовные санкции, финансовые расследования, замораживание счетов или дипломатическое и экономическое давление на государства, обвиняемые в поддержке лиц, которых подозревают в терроризме, обычно не рассматриваются как акты войны. "Терроризм" – явление, а войну как с практической, так и с юридической точки зрения, невозможно вести против явления. Воевать можно только с поддающейся опознанию стороной в вооруженном конфликте. По этим причинам формулировка "многоплановая борьба с терроризмом" кажется нам более адекватной, чем термин "война с терроризмом". Какое право применимо к лицам, взятым под стражу в ходе борьбы с терроризмом? Государства имеют право и обязаны защищать своих граждан от террористических актов. Соответствующие меры могут включать в себя арест или задержание лиц, подозреваемых в совершении террористических преступлений. Однако осуществляться они должны в рамках, четко очерченных национальным законодательством или международным правом. Лица, задержанные в связи с международным вооруженным конфликтом, в котором участвуют два или более государств и который является частью борьбы с терроризмом, как это было в Афганистане до прихода к власти нового правительства в июне 2002 г., находятся под покровительством международного гуманитарного права, применяемого в период международных вооруженных конфликтов. Захваченные комбатанты имеют право на статус военнопленных. Их можно удерживать до конца активных военных действий в рамках данного международного вооруженного конфликта. Военнопленных нельзя привлекать к ответственности только за факт участия в боевых действиях, но их можно судить за любые военные преступления, которые они могли совершить. В этих случаях их разрешено удерживать на период отбывания ими наказания, назначенного по приговору суда. В случае сомнений относительно того, имеет ли то или иное удерживаемое лицо право на статус военнопленного, Женевская конвенция III предписывает, что решение данного вопроса должно быть вынесено компетентным судом. Гражданские лица, помещенные под стражу по соображениям безопасности, имеют право на защиту, предоставляемую Женевской конвенцией IV. Комбатанты, не отвечающие критериям, которые дают право на статус военнопленного (например, открытое ношение оружия) или гражданские лица, принимавшие непосредственное участие в военных действиях в международном вооруженном конфликте (так называемые "непривилегированные" и "незаконные" комбатанты) находятся под защитой Женевской конвенции IV, если они являются гражданами державы противника. В отличие от военнопленных такие лица могут привлекаться к уголовной ответственности по национальному законодательству удерживающей стороны как за сам факт участия в военных действиях, так и за совершенные ими преступные деяния. Они могут быть лишены свободы до конца отбывания назначенного им наказания. Лица, содержащиеся под стражей в связи с немеждународным вооруженным конфликтом, который является частью борьбы с терроризмом, как в Афганистане, начиная с июня 2002 г., пользуются защитой статьи 3, общей для всех четырех Женевских конвенций, и норм обычного международного гуманитарного права. К ним применимы и положения международного права прав человека и внутреннего законодательства. В случае привлечения к уголовной ответственности по подозрению в совершении преступлений они имеют право на судебные гарантии, предусмотренные международным гуманитарным правом и правом прав человека. Все лица, задержанные вне рамок вооруженного конфликта в ходе борьбы с терроризмом, пользуются защитой внутреннего законодательства удерживающего государства и международного права прав человека. Если они предстают пере судом по обвинению в совершении любых преступлений, им предоставляются гарантии справедливого судебного разбирательства, предусмотренные внутренним правом и правом прав человека. При этом особенно важно знать, что ни одно лицо, задержанное в ходе борьбы с терроризмом, не может считаться поставленным вне закона. Нет и не может быть никаких "черных дыр" в системе правовой защиты. Какова роль МККК в отношении лиц, задержанных в ходе борьбы с терроризмом? В соответствии с Женевскими конвенциями МККК должен быть предоставлен доступ к лицам, удерживаемым во время международного вооруженного конфликта, причем независимо от того, являются ли они военнопленными или лицами, пользующимися защитой Женевской конвенции IV. Именно в этом контексте представители МККК посещали целый ряд лиц, содержащихся под стражей, например, в результате международного вооруженного конфликта в Афганистане, и находящихся как в самом Афганистане, так и на военно-морской базе США в Гуантанамо (Куба). МККК неоднократно призывал к четкому определению правового статуса каждого лица, удерживаемого в Гуантанамо, а также общего правового режима, применимого ко всем лицам, задержанных властями США в ходе борьбы с терроризмом. Если борьба с терроризмом принимает форму немеждународного вооруженного конфликта, МККК может предложить свои гуманитарные услуги всем сторонам в конфликте и получить доступ к лицам, содержащимся под стражей, с согласия соответствующих властей. Если ситуация не является вооруженным конфликтом, Устав Международного движения Красного Креста и Красного полумесяца наделяет МККК правом гуманитарной инициативы. Так, большое число лиц, регулярно посещаемых представителями МККК, были взяты под стражу по соображениям безопасности в мирное время. Некоторые из действующих международных конвенций по борьбе с терроризмом содержат конкретные положения, которые предусматривают, что государства могут предоставить МККК доступ к лицам, содержащимся под стражей по подозрению в террористической деятельности. Эти положения, а также нормы, содержащиеся в договорах по МГП и Уставе Международного движения Красного Креста и Красного Полумесяца, признают уникальность роли, которую играет МККК, основывая свою деятельность на принципах нейтральности и беспристрастности.