Пушкарев с. Россия в XIX веке (1801 – 1914г) Глава V. Эпоха великих реформ. Император александр II

1. Император Александр II и его сотрудники.

Старший сын вел. князя Николая Павловича (будущего императора) родился в Москве 17-го апреля 1818 г . В. А. Жуковский приветствовал его рождение своими известными стихами, в которых он заповедал будущему царю не забывать на высоте престола «святейшего из званий — человек». Однако царская семья предпочитала дать маленькому великому князю более определенные чины и звания. Через 10 дней после рождения он был назначен шефом лейб-гвардии гусарского полка, 7-ми лет он был произведен в чин корнета и зачислен в состав этого полка, а 9-ти лет он был назначен атаманом казачьих войск.

Воспитателем мальчика в 1824 г . был назначен капитан Мердер (гуманный и культурный человек), а «наставником» его был в 1826 г . назначен В. А. Жуковский, ставивший целью воспитания наследника престола развитие в нем «добродетели» и гуманных чувств и возражавший против преобладания военного элемента в воспитании будущего государя. Однако, Николай I назначил главным воспитателем своего сына генерал-лейтенанта Ушакова и заявлял не раз, что сын его «должен быть военный в душе». И действительно, он стал военным; 18-ти лет он был произведен в генерал-майоры («за отличие по службе») и на всю жизнь сохранил он интерес и любовь к внешней стороне военного дела — парадам, смотрам, разводу караулов, учениям, маневрам.

Однако любовь к «военщине» не уничтожила в Александре его природных и развитых воспитателями свойств — мягкости, доброты, «благодушия и кротости» (Милютин). Он был очень впечатлителен и остро переживал свое и чужое горе.

В 1841 г . Александр женился на {206} гессен-дармштадтской принцессе, которая стала великой княгиней (впоследствии императрицей) Марией Александровной. Должно отметить, что Николай I старался дать своему сыну не только военное воспитание, но и подготовить его к будущей правительственной деятельности. Сперанский читал наследнику престола лекции о законах, дипломат бар. Бруннов — о внешней политике, а для практического ознакомления с государственными делами Николай назначил сына (когда он стал совершеннолетним) членом Государственного Совета, комитета министров, финансового комитета и даже — «синодальным членом».

Вступая на престол, Александр, ученик и почитатель своего отца, не имел определенного плана широких и систематических реформ, но пораженный и потрясенный неудачами войны 1854-55гг., обнаружившими банкротство николаевского режима, он ясно сознал необходимость серьезных преобразований и проникся твердой решимостью осуществить их для блага России.

Первым и самым трудным делом на пути преобразований стояла ликвидация крепостного права, с которым так тесно срослись интересы дворянского сословия. Александр II не был противником дворянства, как сословия.

Подобно отцу, он считал себя «первым дворянином», видел в дворянстве «первую опору престола». Однако, сознавая государственную необходимость уничтожения крепостного права, он мужественно и настойчиво взялся за это дело, преодолевая упорное сопротивление как высших придворных и бюрократических кругов, так и широкой и косной массы провинциального поместного дворянства. В начале государь пытался двигать крестьянскую реформу почти в полном одиночестве, потом он нашел себе верных союзников и помощников: вел. князя Константина Николаевича, Ланского, Ростовцева, Милютина.

Но во всё продолжение подготовительных работ мощная партия крепостников запугивала государя, с одной стороны, оппозицией дворянского сословия, а с другой, неминуемой, будто бы, пугачевщиной, анархией и хаосом, которые последуют за отменой помещичьей власти над крестьянством. (23 окт . 1859 г . государь писал Ростовцеву: «Если господа эти думают своими попытками меня испугать, то они очень ошибаются. Я слишком убежден в правоте возбужденного нами святого дела, чтобы кто-либо мог меня остановить в довершении оного... В этом, как и всегда, надеюсь на Бога и на помощь тех, которые, подобно Вам, добросовестно желают этого столь же искренно, как я, и видят в этом спасение и будущее благо России. Не унывайте, как я не унываю, хотя часто приходится переносить много горя» (Семенов, II 128).).

{207} Но вот крестьянская реформа была проведена, и каковы же были ее последствия? Как часто бывает, компромиссное решение вопроса (хотя бы, по существу, единственно возможное при данных обстоятельствах) не удовлетворило никого. Аристократия и провинциальное дворянство вопияли о нарушении их законных интересов и «священных прав», дарованных им «венценосными предками» теперешнего государя, а слева столь же громко кричали (в частности, в Герценовском «Колоколе») что «крепостное право вовсе не отменено», и что «народ царем обманут»...

Понятно, какое впечатление на мягкую и чувствительную душу Александра должны были произвести такие результаты совершенного им (с таким трудом!) «святого дела». Понятно овладевшее им чувство разочарования, усталости, недоверия к людям. Подобно тому, как Александр I затратил слишком много душевных сил на борьбу с Наполеоном и как бы надломился в этой борьбе, так Александр II в какой-то мере надорвался в своей борьбе с крепостничеством и крепостниками. — Скоро к этому присоединились личные опасности и тревоги: с самого начала 60-х гг. революционные прокламации угрожают истреблением «императорской партии», а в 1866 г . выстрел Каракозова открывает серию покушений на жизнь царя-Освободителя...

Шеф политической полиции граф Шувалов (1866-74) раздувает и преувеличивает все революционные выступления и угрожающие государю опасности, чтобы подчинить его своему влиянию и влиянию своей реакционной «шайки» (по выражению Д. Милютина). Союзниками Шувалова являются министры: внутренних дел (Тимашев), юстиции (гр. Пален), народного просвещения (мрачной памяти гр. Толстой).

Немудрено, что в 70-х годах движение в {208} сторону реформ прекращается и в правительственной деятельности проявляется или реакция против прежних либеральных мер, или застой. — «Какое поразительное и прискорбное сравнение с той обстановкой, при которой вступил я в состав высшего правительства 13 лет назад!» — пишет Милютин: «Тогда государь сочувствовал прогрессу, сам двигал вперед: теперь же он потерял доверие ко всему, им же созданному, ко всему, окружающему его, даже к себе самому» (Дневник, I, 120).

Но характерно для нерешительности Александра II и для двойственности его политики, что и в этот период, когда главными его советниками были реакционеры Шувалов и Толстой, он не отпускает от себя и своего либерального военного министра Милютина, которому удается провести в 1874 году последнюю из великих реформ — введение всеобщей воинской повинности.

Во второй половине 70-х годов всё внимание правительства и общества захватывает балканский кризис. Здесь опять государю приходится сначала идти против течения, он снова колеблется: он всей душой сочувствует страданиям и борьбе балканских христиан, но долго не решается начать войну с Турцией (хотя смотрит сквозь пальцы на то, что русские офицеры массами едут добровольцами в сербскую армию, и даже прямо разрешает им ехать).

Наконец, война всё же начинается, и, после ряда кровавых неудач под Плевной, заканчивается блестящими победами русской армии и мирным договором в Сан-Стефано (у ворот Константинополя). Но тогда против России выступают Англия и Австрия, союзников у России нет, и Александру приходится согласиться на конгресс в Берлине и на заключение нового договора, который значительно урезал и исказил результаты войны, добытые русскими средствами и русской кровью.

В русском обществе (особенно в славянофильских кругах) раздаются горячие протесты против Берлинского договора. Император ясно видит необходимость уступок, но не может не чувствовать их горечи («чувствует себя как бы оскорбленным, униженным», пишет Милютин). Снова — необходимый компромисс, и снова — всеобщее недовольство и в России и на Балканах. — Немудрено, что «у государя заметно утомление, скука; он мало {209} интересуется делами» (запись Милютина в дневнике за 1880 г .). А между тем дома поднимается волна революционного террора, и покушения на жизнь Александра следуют одно за другим. В самом конце жизни он, видимо, убеждается в недостаточности мер охранительно-полицейского характера и, опираясь на советы своих последних либеральных министров (Лорис-Меликова, Милютина и Абазы), намеревается вступить на путь закрепления и завершения великих реформ первой половины своего царствования. В этот самый момент бомба людей, считавших себя выразителями «народной воли», прекращает жизнь и тревоги царя-Освободителя и царя-мученика...

Говоря о сотрудниках Александра II, надлежит, прежде всего, отметить, что, вопреки довольно распространенному мнению о каком-то особенно реакционном духе, будто бы присущем «военной касте», главными сотрудниками Александра II на пути либеральных реформ были — военные. Это были генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич и три сухопутных генерала: Ростовцев, Милютин и Лорис-Меликов.

Вел. Князь Константин Николаевич (род. в 1824 г .) стоял во главе управления морским ведомством. Он получил хорошее образование, отличался живым, даже пылким темпераментом и, после крымской катастрофы, был проникнут искренним убеждением в необходимости коренных преобразований. Будучи назначен членом, а впоследствии председателем Главного комитета по крестьянскому делу, он приложил все старания, чтобы провести крестьянскую реформу, преодолевая сопротивление крепостников.

В своем морском ведомстве Константин провел отмену суровых телесных наказаний и затем горячо поддерживал все вообще либеральные реформы александровского царствования. В 1865 году он был назначен председателем Государственного Совета, и под его умелым председательством в 1873 году был благополучно проведен сквозь все подводные камни внесенный военным министром Милютиным проект устава о всеобщей воинской повинности.

— По воцарении Александра III, Константин Николаевич был уволен от всех своих высоких должностей и сошел с правительственной сцены.

{210} Генерал-адъютант Я. И. Ростовцев, назначенный членом секретного, потом Главного комитета по крестьянскому делу, отдался делу освобождения крестьян с горячим увлечением, вложив в него все свои силы и по истине, «не щадя живота своего». Когда государь предложил ему председательство в «редакционных комиссиях», Ростовцев принял это предложение «с молитвою, с благоговением, со страхом и с чувством долга».

(Вот его замечательное письмо председателю Главного комитета по крестьянскому делу кн. Орлову, сообщившему ему о предложении государя: «принимаю... с молитвою к Богу..., с благоговением к государю, удостоившему меня такого святого призвания; со страхом — перед Россией и потомством; с чувством долга — перед моею совестью. Да простят мне Бог и государь, да простит мне Россия и потомство, если я поднимаю на себя ношу не по моим силам, но чувство долга говорит мне, что ношу эту не поднять я не вправе» (Семенов, I, 48-49).) .

В работе «редакционных комиссий» по составлению «положений» о крестьянах Ростовцев всеми силами отстаивал крестьянские интересы, вызывая против себя яростные нападки, укоризны и клеветы со стороны крепостников. Позднею осенью 1859 года Ростовцев тяжело заболел и вынужден был слечь в постель, но и тогда не переставал живо интересоваться ходом реформы заявляя, что «один только саван может отделить меня от крестьянского вопроса». Когда он умирал, он едва слышным голосом шептал царю, стоявшему у его смертного ложа: «Государь, не бойтесь...»

Дмитрий Алексеевич Милютин, впоследствии граф и генерал-фельдмаршал, был талантливым профессором военной академии и выдающимся военным историком; затем был, при покорении восточного Кавказа (в 1856-59 гг.) начальником главного штаба кавказских войск, а с 1861 года вступил в управление военным министерством, которым он управлял затем до конца царствования Александра II. Преодолевая сопротивление придворных и аристократических кругов, он произвел в военном ведомстве ряд коренных реформ, из которых главною было введение всеобщей воинской повинности (см. ниже).

На войне 1877-78 гг. созданная им новая армия {211} с успехом выдержала боевое испытание. Будучи искренним сторонником широких либеральных преобразований, Милютин не мог оставаться в правительстве Александра III. Выйдя в 1881 году в отставку, он поселился в своем крымском имении (в Симеизе) и дожил до глубокой старости, представляя собою для русского общества как бы живой «монумент» эпохи великих реформ (он умер в 1912 году, 96-ти лет от роду).

М. Т. Лорис-Меликов, боевой генерал кавказской армии (взявший в 1877 году сильную турецкую крепость Карс и получивший в 1878 году, за военные заслуги, графский титул) был призван царем в 1880 г ., на борьбу с «крамолой» и революционным террором, и назначен сначала «главным начальником верховной распорядительной комиссии», а потом — министром внутренних дел. Ведя жестокую борьбу с террористами (и подвергаясь личной опасности), гр. Лорис-Меликов однако настойчиво убеждал царя, что репрессивные меры, сами по себе, в борьбе с революционным движением недостаточны, что для успеха этой борьбы необходимо единение правительства с «благомыслящими» элементами общества, удовлетворение их законных нужд и привлечение представителей общества к участию в законодательной работе.

Бомба «народовольцев» 1-го марта 1881 года изменила ход русской истории, и кавказского генерала на посту руководителя внутренней политики сменили тайные и действительные тайные советники...

Из «штатских» сотрудников Александра II надлежит упомянуть, прежде всего, деятелей крестьянской реформы. Подготовка крестьянской реформы велась в министерстве внутренних дел. Министром внутренних дел с 1855 по 1861 год был С. С. Ланской, бывший в молодости масоном и членом «Союза благоденствия». В николаевское время он искусно прикрыл либеральные убеждения своей молодости чиновничьим мундиром, но после смерти Николая I, когда новый государь сообщил Ланскому о своем намерении начать дело освобождения крестьян, он легко и с удовольствием взялся за это дело, подписывая соответственные записки, доклады и циркуляры, которые составляли его товарищи, сначала Левшин, а потом Н. А. Милютин (брат военного министра).

{212} В 1861 г . Ланской был уволен (правда, с награждением графским титулом), и его место занял П. А. Валуев, представительный бюрократ (с внушительными бакенбардами), большой ценитель собственного красноречия, витиеватого и нередко туманного, любитель писать циркуляры, записки и мемуары, поклонник либеральной фразы (вплоть до проектов созыва народного представительства) и весьма нелиберальной административной практики, писавший о том, что «русскому уму нужен простор», и всячески старавшийся обуздать и стеснить русскую печать...

Но настоящим «столпом» реакционно-консервативной партии в правительственных сферах этого времени был граф Д. А. Толстой, сменивший в 1866 г . на посту министра народного просвещения либерального А. В. Головнина. В представлении графа Толстого, наилучшим способом охраны традиционных «устоев», т.е. существующего политического и общественного строя, должно было быть дружное сотрудничество трех, по существу совершенно различных, сил: православного духовенства, чинов отдельного корпуса жандармов и преподавателей латинского и греческого языков.

В своей личной карьере Толстому удалось осуществить эту комбинацию: при Александре II он был (с 1866 до 1880 г .) одновременно министром народного просвещения и обер-прокурором Святейшего Синода, а при Александре III он был министром внутренних дел и шефом жандармов.

Однако, в государственном масштабе эта несколько странная «коалиция» не могла в полной мере осуществиться. Православное духовенство ограничивалось церковными молитвами за царя и царский дом, но на социально-политические воззрения народа и общества почти никакого влияния не имело, да и не стремилось к политическому влиянию. Жандармские чины арестовывали большое количество политически «неблагонадежных» или подозрительных лиц, иногда зеленых и, по существу, безобидных юнцов, но не могли арестовать террористов, долго и настойчиво подготовлявших цареубийство. Преподаватели древних языков, угнетая несчастных гимназистов «экс-темпоралиями» и грамматической «зубрежкой», возбуждали в них отвращение к преподаваемым предметам, {213} озлобление против «учебного начальства» и стремление искать интересного чтения и интересных занятий вне гимназического курса и вообще вне школы.

Руководителем (в конце царствования — номинальным) иностранной русской политики был при Александре II князь

А.М. Горчаков, «государственный канцлер» и министр иностранных дел. Обладатель громкого титула и изящных аристократических манер, в совершенстве владевший французским языком и традиционными дипломатическими формами, составитель бесконечного количества красноречивых дипломатических нот и депеш.

Государственными финансами при Александре II управлял с 1862 по 1878 г . М. X. Рейтерн. Главным деятелем судебной реформы, при министре юстиции Д. Н. Замятнине, был С. И. Зарудный. Сменивший Замятнина министр юстиции гр. Пален (1867-78 гг.) стремился не к тому, чтобы укреплять новые судебные установления, но к тому, чтобы ограничивать их компетенцию и стеснять их независимость.

{214}