- •1. Возникновение психологии
- •2. Предмет, объект исторической психологии
- •4. Психология исторического воспитания и обучения.
- •5. Психологическая модель описания человека с точки зрения его индивидных, личностных, субъектных свойств и свойств индивидуальности по б.Г. Ананьеву и в.А. Ганзену.
- •1. Системный подход в описании психологии человека
- •2. Четыре психологических качества человеческого капитала
- •6. Описание человека как носителя картины мира, мировоззрения, образа жизни и жизненной позиции.
- •7. Историческая психология как профессиональная трудовая деятельность.
- •9. Этологические предпосылки исторической эволюции.
- •11. Особенности психологии человека в Древние и Древнейшие времена.
- •15. Особенности психологии человека в XIX веке
- •2. Особенности развития психологического знания в России на рубеже XIX века
- •2.1 Формирование психологического знания во второй половине XIX века
- •16. Особенности психологии человека в XX веке.
- •18. Психологические особенности виртуальных исторических реальностей.
- •22. Информация с точки зрения психологии. Психологические эффекты, производимые информацией.
- •24. Этический Кодекс психолога. Участники процесса исследования и требования к ним. Этические принципы и правила профессионального поведения психолога. Этический кодекс психолога Преамбула
- •I. Этические принципы психолога
- •28. Мифология как источник историко-психологического знания.
- •35. Теория л.С. Выготского и а.Р. Лурии
- •36. Концепция суггестии б.Ф. Поршнева
- •Критика концепции Поршнева
- •Значение концепции Поршнева
- •37. Теория пассионарности л.Н. Гумилева
- •38. Теория к. Леви-Строса
- •39. Теория м.М. Бахтина
36. Концепция суггестии б.Ф. Поршнева
Концепция Б. Ф. Поршнева - концепция суггестивного подхода к историческому анализу - обосновывает трактовку исторических событий и в целом исторического процесса как последовательной смены фаз «суггестия-контрсуггестия-контрконтрсуггестия». Идея о наличии междисциплинарных связей между историей и психологией не нова. Концепция Б. Ф. Поршнева представляет из себя один из оригинальных ракурсов этой идеи и не раз становилась предметом научной полемики и оказывала влияние на развитие как исторической, так и психологической науки. Объяснения истории, основанные на психологическом механизме внушения, вызвали интерес в научной среде, но и большое удивление. Такие объяснения сложно было понять историкам Эта концепция развивалась Поршневым в середине 1960-х годов, когда принятые схемы исторического анализа были принципиально иными. Психологи опасались внедрять столь четко выраженную психологическую идею в область, где, в это время еще нельзя было трактовать исторические закономерности иначе как в концептуальных рамках марксистско-ленинской теории общества. Своего рода пробой соединения двух линий анализа — исторической и психологической стала книга «История и психология», вышедшая в начале 1970-х годов под редакцией Б. Ф. Поршнева и Л. И. Анцыферовой. Без всяких сомнений, то была попытка закрепить позиции научной школы, основанной на союзе двух наук.
Суть позиции Б. Ф. Поршнева лучше всего изложена автором в его статье о сути суггестивного подхода к историческому анализу в названном сборнике. Она состоит в том, что суггестия, являясь клеточкой социальной психологии, в обыденной жизни не наблюдаема в ее чистом, изолированном виде. Поэтому, во-первых, к ней трудно подобраться исследователю и, во-вторых, трудно убедиться в ее значении для исторической деятельности человека. Но важным свидетельством в пользу разрабатываемого им подхода Поршнев считает то, что «суггестия более властна над группой людей, чем над одиночкой, а также, если она исходит от человека, как-то олицетворяющего группу, общество и т. п., или от непосредственных словесных воздействий группы людей (возгласы толпы, хор и т. п.)». С учетом этого обстоятельства Поршнев устанавливает значение суггестии для становления человека как общественного существа и утверждает, что «суггестия как таковая, в своем чистом виде, должна была некогда иметь автоматический, непреодолимый или, как говорят психологи и психиатры, роковой характер». Из этого следует, что психическая общность («мы») в идеале есть поле абсолютной веры, причем «полная суггестия, полное доверие, полное мы тождественны внелогичности (принципиальной неверифицируемости». Но (по аналогии с законом обратной индукции возбуждения и торможения) суггестия не получает абсолютной власти над человеком: суггестивное воздействие наталкивается на охранительные психические антидействия, и первый из таких феноменов — недоверие. Антитезой суггестии становится контрсуггестия. «Контрсуггестия и становится непосредственно психологическим механизмом осуществления всех и всяческих изменений в истории, порождаемых и не зовом биологической самообороны, а объективной жизнью общества, противоречиями и антагонизмом экономических и других отношений», — утверждает Поршнев и замечает, что рассматривает здесь не причины, приводившие людей в разных исторических условиях к срыву принуждающей силы слова, а сам психологический механизм негативной реакции на суггестию, который усиливался в ходе истории и посредством которого история менялась.
По Поршневу, суггестия не исчезает в ходе истории, по мере роста и усложнения контрсуггестии она приобретает другие формы. Но и сама контрсуггестия меняется: из простого отказа от послушания людским словам она превращается в ограничение послушания разными условиями. По ходу истории человеку все более важно не только то, от кого исходят указания, требующие повиновения. «Он хочет, чтобы слова ему были понятны не только в своей внушающей что-либо части, но и в мотивационной, то есть он спрашивает, почему и зачем, и только при выполнении этого условия включает обратно отключенный на время рубильник суггестии».