Attachments_kuzmina-violetta@yandex.ru_ / Воган Пережить измену

Однако то внимание, которое Джеймс стал уделять своей внешности, явно не было плодом моего воображения. Он начал соблюдать диету и стал более стройным. Я боялась, что он, возможно, делает это, чтобы нравиться другой женщине.

Джеймс:

Мы с Лайзой говорили о похудании. До встречи с ней я постепенно набрал максимальный вес, какой когда-либо имел - 84 килограмма. Я задумывался о том, не пора ли сесть на диету, но не мог мобилизовать силу воли. Теперь у меня появилась мотивация. Я не чувствовал себя старым в тридцать лет, однако сознавал существовавшую между нами разницу в восемь лет. Я хотел сделать себя как можно более привлекательным. С радостью обнаружил, что потерял почти два килограмма за три проведенных с Лайзой дня. Этот факт, а также ощущение того, что я нахожусь на вершине блаженства, дали мне импульс, в котором я нуждался. Я начал есть на ланч салаты - иногда просто морковь с сельдереем. Мне не приходилось насиловать себя. Я имел мощный стимул стать стройным и подтянутым. В итоге за шесть недель сбросил одиннадцать килограммов. Мои друзья, знавшие, как я люблю поесть, изумленно наблюдали за исчезновением лишних килограммов. Это приносило мне дополнительную радость. Они не могли поверить в реальность происходящего. Я же знал, что действительно худею, а также понимал причину.

В течение следующих шести месяцев я видел Лайзу несколько раз. Всякий раз, отправляясь по делам в Нью-Йорк, я заранее звонил ей и назначал свидание. Даже когда меня сопровождал коллега, я брал отдельную комнату для одного человека и не сталкивался с проблемами организационного плана. Сначала мы немного побаивались, что портье заметит нас вдвоем и задаст ненужный вопрос. Я устраивался в гостинице, а Лайза поднималась ко мне в номер чуть позже. Это вносило в наши свидания дополнительное приятное волнение. Впоследствии мы совсем осмелели, и Лайза даже подходила к стойке администратора за вторым ключом. К счастью, все проходило гладко.

Меня удивляло и радовало, что Лайза проявляет такой же энтузиазм в отношении наших свиданий, как и я. В какой бы день недели я ни появлялся в городе, она находила время для встречи со мной, хотя для этого ей приходилось ехать на электричке полтора часа. При наличии возможности я встречал её на вокзале, но когда проблемы со временем не позволяли это сделать, она сама добиралась до гостиницы. Если Лайза была очень занята в университете, она проводила со мной только одну ночь, а не две или три, как в других случаях. Днем я участвовал в деловых встречах, но вечером всегда был свободен. Иногда Лайза изучала город, пока я работал, иногда занималась в гостиничном номере. Вечерами мы практически не выходили в город. Мы были полностью поглощены друг другом и проводили время, беседуя и занимаясь любовью.

Другой фактор, способствовавший нашему приятному времяпрепровождению, заключался в том, что мы могли встречаться в красивой обстановке. Благодаря моей работе в университете на меня распространялись льготные расценки в двух прекрасных нью-йоркских отелях. Поэтому наши свидания проходили в изысканной обстановке. Иногда все одноместные номера были заняты, и я получал двухместный номер или даже люкс за те же деньги. Это доставляло нам удовольствие. Если бы мы были вынуждены встречаться в какой-то старой обшарпанной гостинице, это, вероятно, охладило бы наш пыл. Но впечатляющий интерьер усиливал ощущение того, что мы делали нечто хорошее, и мешала мне видеть негативные стороны.

Пегги:

Джеймс знал, что мне было тяжело мириться с его частыми отъездами. Вскоре после рождества он сказал, что должен посетить Нью-Йорк до Нового года и хочет, чтобы я отправилась с ним. Это известие удивило и обрадовало меня. Джеймсу предстояло поработать с другим человеком, которого также сопровождала жена.

К тому времени прошло меньше четырех месяцев с того момента, как он завел роман на съезде психологов в Нью-Йорке. После этого он успел несколько раз посетить этот город. Я подозревала, что он встречается с кем-то в этих поездках, поэтому старалась не пропустить каких-то слов или поступков Джеймса, которыми он мог выдать себя в этот раз. Все шло чудесно, пока однажды вечером Джеймс не повел меня в маленькое кафе, от которого он был в восторге. Пока мы ели у стойки, меня преследовало отчетливое чувство, что он нашел это место отнюдь не сам и относился к нему с энтузиазмом именно поэтому. Интуиция подсказывала мне, что он бывал здесь с другой женщиной.

Джеймс:

Интуиция Пегги была верной. Это место я открыл вместе с Лайзой, поэтому оно имело для меня особое значение. Здесь подавали хорошие немецкие колбаски, однако я не назвал бы их потрясающими. Мы с Лайзой иногда ели в хороших ресторанах, но чаще - в довольно простых кафе, расположенных вдали от многолюдных улиц. Лайза, как и я, была очарована Нью-Йорком, и нам нравилось открывать новые места для питания. Наверно, Лайза также думала о том, сколько стоит обед в дорогом заведении, и старалась сократить мои расходы. В любом случае еда не была для нас главным. Мы получали удовольствие от общения друг с другом.

Пегги:

В течении нескольких дней по возвращении из Нью-Йорка я была очень занята, и у меня почти не оставалось времени обдумывать мои подозрения. Я усиленно готовилась к рождественской вечеринке, на которую мы собирались пойти. Я купила выкройки и блестящий материал, чтобы самой сшить эффектное платье. Возможно, я бы не стала прикладывать столько усилий, если бы не воспринимала как вызов все светские мероприятия с участием женщин, с которыми работал Джеймс. Наверно, мое внимание было сосредоточено на его коллегах, потому что я знала их - в отличие от других женщин, с которыми он мог встречаться в поездках. Я думала, что если мне удастся заставить Джеймса почувствовать, какая у него потрясающая жена, он не захочет назначать свидания другим женщинам. Я даже купила для этой вечеринки поднимающий грудь бюстгальтер без бретелек, чтобы выглядеть особенно сексуально. Я не ограничилась заботой о моем внешнем виде. Старалась как можно лучше подготовиться к танцам. Я всегда любила танцевать, но тут взялась за это дело всерьез. Я не знала, кто составит мне конкуренцию, и хотела превзойти всех. Вечеринка прошла хорошо, но мне казалось, что я не добиваюсь желаемого результата.

Другие мои усилия были порождены любовью Джеймса к вкусным блюдам, с которыми он познакомился во французских ресторанах во время поездок в Европу. Я отправилась на курсы по изучению французской кухни. Освоив кулинарное искусство, почти ежедневно в течение шести месяцев готовила изысканные обеды. Эти курсы были удобны тем, что там присматривали за детьми, пока матери находились на занятиях. Впоследствии я таким же образом посещала курсы игры на гитаре. Поскольку я старалась быть "идеальной матерью", такая организация была для меня крайне важной. Мне не хотелось оставлять детей с приходящей няней. Я отдавала им много сил и обижалась на Джеймса, который уделял сыну и дочери минимум внимания. Даже не будучи в отъезде, он проводил с ними очень мало времени. Меня огорчало его равнодушие к Викки и Энди. Также я чувствовала, что если бы он больше занимался ими, он был бы более привязан ко мне и к нашей семье в целом.

Джеймс:

Примерно в течение семи месяцев я был поглощен Лайзой. В промежутках между свиданиями звонил ей и вспоминал о ней каждый день. Мы очень сблизились. И при этом в значительной мере сохранили остроту чувств, характерную для начала романа. Мы не принимали друг друга как должное, что происходит со многими супругами. Конечно, нам не приходилось улаживать проблемы каждодневного общения, зачастую губящие самые счастливые пары. Находясь вдвоем, мы были свободными, как птицы, и могли просто наслаждаться общением. Наши встречи были достаточно редкими, поэтому у нас никогда не появлялось ощущением, будто мы полностью знаем друг друга. Мы сохраняли потребность во взаимном изучении и совершении открытий.

Одним из факторов, вносившим радость в наши отношения, была любовь Лайзы к игре. Она проявляла изобретательность буквально во всем. Ей нравилось проносить тайком в гостиницу вино, сыр и фрукты в своей сумочке. Часто, когда я возвращался в номер после рабочего дня, она устраивала для меня настоящий банкет. Однажды, когда я захандрил по какому-то поводу, Лайза встретила меня в номере обнаженной среди множества воздушных шаров. Таким образом она решила поднять мне настроение. Ее метод оказался эффективным.

В какой-то момент я стал беспокоиться по поводу того, что Лайза упускает возможности в университете и уделяет слишком много времени мне. Не подумайте, будто она требовала от меня что-то. Просто я порой недоумевал, почему она оказывается свободной всякий раз, когда я звоню ей. Наверняка по Лайзе вздыхал не один парень. Мы поговорили об этом, и она заверила меня, что все в порядке. Она действительно встречалась с мужчинами из университета - главным образом с преподавателями. Лайза упоминала эти свидания в самых общих выражениях, у неё хватало мудрости не говорить слишком многое. Я был полон решимости не давать волю ревности, но вряд ли бы мне удалось преуспеть в этом, если бы я знал подробности других её романов.

Я часто рассказывал Лайзе о Пегги и наших детях. Наверно, я делал это отчасти для того, чтобы напомнить нам обоим о моих обязательствах перед семьей, а также потому что они составляли важную часть моей жизни. Интерес Лайзы казался мне искренним. Она часто спрашивала, как обстоят дела на семейном фронте, но никогда не говорила ничего плохого о Пегги и нашем браке.

Пегги:

Под влиянием того страха и настороженности, которые вызывались у меня поездками Джеймса, я взяла за правило никогда не отказывать ему в сексе. Я подумала, что, поступая иначе, сама буду подталкивать его к измене. Я заботилась о том, чтобы каждому его отъезду предшествовала насыщенная любовью ночь. Когда же он возвращался домой, я пыталась оценить степень его желания - словно таким образом можно было понять, занимался ли он сексом в другом городе. Самое печальное заключалось в том, что я всячески старалась ублажить его, не думая о собственных желаниях.

По правде говоря, я желала только одного - чтобы он хотел меня. Отчаянно стараясь доставить ему удовольствие, почти перестала испытывать оргазмы. Искусно изображала страсть и имитировала оргазмы. Я была настолько сосредоточена на его чувствах ко мне, что сейчас даже не знаю, какие чувства испытывала к нему сама.

Каждый вечер я лежала в кровати, надеясь, что он захочет меня. Пыталась таким образом оценить степень его благосклонности ко мне. Читала книги по сексу и изобретала новые способы делать его счастливым. Я думала, что наша сексуальная жизнь способна заметно влиять на поведение Джеймса. Поверила в миф, который звучит так: "Если он будет получать сексуальное удовлетворение дома, то не станет искать его на стороне". Отсутствие хорошего секса в семье часто называется в качестве причины (оправдания) романа. В то время я не имела представления о том, насколько это неверно. Позже я поняла, что плохой секс дома может подтолкнуть мужчину к внебрачной связи, но хороший секс дома вовсе не является залогом мужской верности.

Я прилагала отчаянные усилия к тому, чтобы скрыть внебрачные связи Джеймса от наших друзей. Всякий раз, когда речь заходила о его поездках, я говорила: "Он все мне рассказывает. Я не беспокоюсь. Полностью доверяю ему." Я пыталась изображать, что не сомневаюсь в его верности. Испытывала потребность демонстрировать друзьям полное благополучие, чтобы защитить свою гордость.

Думаю, эта неискренность достаточно типична. Многие женщины чувствуют измены мужей, но надеются, что эти догадки ошибочны. Другие точно знают правду... но притворяются, будто ничего не ведают. Некоторые женщины защищают себя от необходимости решать проблему, отказываясь признавать возможность измены - или недвусмысленно заявляя мужьям, что не желают ничего знать. Все что угодно кажется более легким, нежели явное столкновение с правдой. Возможно, причина заключается в том, что многие женщины считают себя обязанными подать на развод, узнав правду. Именно этого я пыталась избежать. Надеялась, что мои догадки ошибочны, чтобы не чувствовать себя вынужденной развестись. Для поддержания этой надежды требовался постоянный самообман.

Однажды, когда Джеймс вернулся домой из поездки, я обнаружила в его чемодане длинный светлый волос. У меня темные волосы. В первый момент мне захотелось закричать или заплакать. Теперь я знала правду. Но должна была найти способ отвергнуть её. Я ломала голову, ища способ отогнать мои страхи. В конце концов вспомнила, что жена одного из коллег Джеймса, сопровождавшая их в поездке, носила светлый парик. Я пыталась убедить себя в том, что это был её волос. Игнорировала многие явные свидетельства измены, пытаясь успокоить себя.

Однако я не могла игнорировать тот факт, что Джеймс совершенно перестал говорить мне "Я люблю тебя". Хотя прежде эти слова не относились к числу тех, которые Джеймс произносил каждый день, он все же мог периодически делать такие признания без явных усилий над собой. Я думала, что это изменение - следствие приобретенной им сдержанности, нежелания казаться слишком сентиментальным. В любом случае это причиняло мне боль. Иногда я говорила "Я люблю тебя" и ждала, что он скажет в ответ. Обычно он просто обнимал меня или произносил "Я тебя тоже" так, словно тут было чего стесняться. Иногда он вовсе никак не отвечал, и у меня опускалось сердце. Тогда я давала себе слово, что ни за что не произнесу эти слова снова, пока это не сделает он. Но через некоторое время не выдерживала и говорила их. Я не могла прямо попросить его о том, чтобы он сказал, что любит меня. Я чувствовала, что если об этом приходится просить, ответ не идет в счет. Джеймс должен был захотеть сам.

Джеймс:

В том, что я перестал признаваться Пегги в любви, не было ничего умышленного. Когда она впервые сообщила мне, что я ни разу за четыре года не сказал ей "Я люблю тебя", я не поверил в это. Такая ситуация просто не соответствовала моим чувствам. Думаю, причина заключалась в моей сдержанности, которую я вырабатывал в себе в тот период, стараясь подходить ко всему более рассудочно. К тому же я был поглощен моей карьерой.

Одна из моих профессиональных обязанностей заключалась в проведении интенсивного пятидневного курса, составлявшего первую неделю двухмесячной программы для менеджеров. Участники принадлежали к руководящему звену частных компаний и государственных учреждений. Почти все они были мужчинами и приехали из других городов. Насыщенность этой первой недели занятий почти не позволяла участникам изучать город, поэтому я с моим коллегой регулярно устраивал для гостей вечером в пятницу экскурсию по наиболее интересным местам, где протекает местная ночная жизнь. Мы начинали с совместного обеда, а затем делали семь-восемь остановок в барах. Обычно это была ночь сближения и попойки - хорошая разрядка после напряженной недели. Во время предыдущих экскурсий я замечал, что некоторые мужчины проявляли особый интерес к местам, где было много одиноких женщин, но вследствие моей тогдашней неискушенности почти не думал об этом.

В этом же году все было иначе. Моя наивность стремительно испарялась. Стоит ли ходить вокруг да около? Дружеское общение с коллегами замечательная вещь, но на самом деле большинство мужчин хотело знать, где можно "снять" женщину. Поэтому я соответствующим образом изменил программу экскурсии. Прежде я думал главным образом о качестве развлечений и напитков. Теперь же главный акцент делался на качестве одиноких женщин и легкости установления контакта с ними. Я узнал многое вовсе не от Лайзы и по-прежнему не позволял себе встречаться с женщинами в Питтсбурге. Просто, войдя в мир адюльтеров, я обрел новый взгляд на женский пол и ночную жизнь города.

Я отдавал себе отчет в том, что было уже очень поздно, но поскольку сам не собирался затевать в эту ночь какую-то интрижку, то ни о чем не беспокоился. Я был готов подробно описать Пегги все посещенные нами места. И рассчитывал на то, что мой рассказ не вызовет у неё никаких вопросов. Каким же глупцом я был!

Пегги:

Я знала об экскурсии по злачным местам, которую обычно проводил Джеймс. Большинство этих заведений закрывалось в полночь или часом позже. В ту ночь я ждала его, как обычно, но он не вернулся в полночь. Не появился он и в час. Мое волнение нарастало. В два часа ночи я уже была уверена, что он придет с минуты на минуту, поэтому я сидела в напряженном ожидании у окна. Мне казалось, что я уже вижу машину, но он не приезжал. Меня уже начало охватывать отчаяние. Я подумала, не следует ли мне позвонить жене его коллеги по курсам, но не решилась это сделать. Вдруг окажется, что её муж уже в постели, а Джеймс находится с другой женщиной? Что я услышу в ответ? Что подумают эти люди? Гордость мешала мне позвонить.

К трем часам я уже думала, что он, возможно, погиб в автокатастрофе или решил меня бросить. Я не могла представить себе, что он не позвонил мне, собираясь так сильно задержаться. Следующий час обернулся кошмаром - я потеряла способность здраво рассуждать. В четыре часа утра Джеймс наконец вернулся. Когда он переступил порог дома, я рухнула в его объятия. Я совершенно обессилела от столь долгого ожидания и тревоги.

Когда силы начали возвращаться ко мне, я спросила:

- Почему ты приехал так поздно? Почему не позвонил?

- Я не позвонил, потому что был уверен, что ты спишь, и не хотел будить тебя.

Он невозмутимо объяснил, что после посещения всех традиционных заведений они отправились в новый бар, работавший до четырех утра. Кое-кто из членов компании пожелал там задержаться. Конечно, все это связано с его работой и, следовательно, я не вправе жаловаться. Ему всегда удавалось говорить весьма логично; я не знала, что мне и думать.

Каждый день оборачивался внутренней борьбой. Эмоции начинали брать надо мной верх. Большую часть времени я пребывала в подавленном состоянии. Джеймс предложил мне сходить к психотерапевту и выяснить причину. Я уже знала, в чем тут дело. Я боялась, что он завел роман, и не знала, что мне делать по этому поводу. Не могла заставить себя довериться кому-то, но должна была что-то предпринять. Я решила завести дневник, в который могла бы выплескивать свои чувства, чтобы обрести над ними какой-то контроль.

Мне страшно и одиноко. Но я не могу ни с кем поговорить. Не хочу, чтобы люди жалели меня. И, конечно, я не могу поговорить с Джеймсом. Если я спрошу его напрямик, он станет все отрицать, какой бы ни была правда. Как он поведет себя, если я ошибаюсь? Но если я окажусь права, то не знаю, что я могу сделать. Вряд ли я сумею справиться с потрясением. Мне придется подать на развод, чтобы спасти мою гордость. Но как я буду жить одна с детьми? Я потеряла всю уверенность в себе, какую когда-то имела. Чувствую себя беспомощной. Конечно, я не смогу вернуться к родителям. Буду чувствовать себя неудачницей. И умру от стыда.

Но мне кажется, что я больше не могу жить в таком состоянии. Я буквально разваливаюсь на части. Мое сердце сжимается от страданий, в горле стоит комок, который мешает мне дышать. Моя голова раскалывается от боли. Большую часть времени я ощущаю слабость, в моем теле почти не осталось энергии. Я потеряла аппетит. Не могу избавиться от металлического привкуса во рту.

Я не могу заставить себя поверить в реальность происходящего. Измены кажутся такими же невероятными, как автомобильная катастрофа или рак. Да, я знаю, что такие вещи случаются - но не со мной! Я знаю, что просто пытаюсь избавиться от подозрений. Постоянно стараюсь убедить себя в том, что я, возможно, не права. Анализируя слова и поступки Джеймса, я хотела успокоить себя, а вовсе не найти правду.

Ведение дневника немного помогло мне. Я как бы освобождалась от мыслей, крутившихся в моей голове. Но страхи не исчезали. Ничто не могло избавить меня от них. Я решила держаться из последних сил - и вести дневник по вечерам.

Наконец пришла весна, которая внесла некоторые важные изменения в нашу жизнь. Мы вступили в новый теннисный клуб, выстроенный за зиму в одном из пригородов Питтсбурга. Мы решили купить дом возле этого клуба. Меня немного смущали связанные с этим расходы, но я думала, что переезд пойдет на пользу нашему браку. Жизнь в собственном доме, казалось, сулила большую стабильность, нежели жизнь в арендованном.

Джеймс находился в Европе, когда пришло время заключать сделку. Он оставил мне бланк со своей подписью для оформления покупки. Прежде мы никогда не покупали дома, но я справилась с этим делом. Я хотела, чтобы Джеймс оценил мои способности. Радовалась возможности продемонстрировать ему свои деловые качества. Пришла в восторг, когда Джеймс написал мне из Европы, как он рад тому, что я способна позаботиться обо всем в его отсутствие. Тогда я не сознавала, что это избавило его от беспокойства за меня и позволило уделять больше внимания романам. Снова и снова мои усилия оборачивались против той цели, которую я преследовала.

Я сама наносила ущерб собственному самолюбию. У меня вошло в привычку отдавать слишком много и страдать из-за этого. Я обижалась на Джеймса за то, что он много путешествовал, но он не давал мне возможности сказать об этом вслух. Он заявлял: "Поездки - часть моей работы. Они тяжелы для меня не менее, чем для тебя - мое отсутствие." Я видела бесполезность моей борьбы. Она не приносила никаких результатов. Поэтому решила проявлять заботливость и понимание. Собирала его вещи. Однажды даже сказала, что поскольку мы не можем поехать вместе, я рада, что он поедет в новое место и поделится со мной впечатлениями. Я заставляла себя кривить душой.

Джеймс:

Путешествие в Европу, упомянутое Пегги, было двухнедельной командировкой. Большую часть этого времени я провел в Женеве, где вел семинар для менеджеров из нескольких европейских стран. Я потратил четыре вечера, пытаясь добиться успеха у молодой американки, остановившейся в одном мотеле с нами. Из этой затеи ничего не вышло, и мы с коллегой поехали в Межев, чтобы попытать счастья в одном из танцевальных клубов. Мы познакомились с двумя канадками, которые приехали сюда покататься на горных лыжах. Мы прекрасно провели с ними время. Почти всю ночь танцевали и занимались любовью. Поспав примерно час, вернулись за полтора часа в Женеву, чтобы принять душ, позавтракать и начать в половине девятого наш семинар. Мы могли бы валиться с ног от усталости, но новые романы "подзарядили" нас, и мы оба были полны энергии.

Мы договорились, что вечером снова встретимся с нашими подругами, поэтому, закончив работу в шесть часов, переоделись и снова отправились в горы. Вечер доставил нам удовольствие. Разумные люди удовлетворились бы этим, но мы решили все повторить в третий раз. Дорога в Межев заняла три часа из-за снежной бури. Я вспоминал старую поговорку: "Когда мужчина увлечен женщиной, его мозги опускаются ниже пояса." Мы подтвердили её справедливость, зато повеселились вовсю.

На следующий день я улетел в Штаты и провел вечер в Нью-Йорке с Лайзой. Я едва держался на ногах от изнеможения. Ощущал нехватку сна и смену часовых поясов. Мне удалось выстоять в любовной схватке, но я впервые за всю историю наших отношений заснул рано. К несчастью, у Лайзы возникли какие-то проблемы в университете, которые она хотела обсудить со мной. Думаю, она восприняла происшедшее как явный знак того, что не может рассчитывать на меня в такой степени, как раньше.

Мне не составило труда завести новый роман в Европе. Риск разоблачения казался минимальным. Почему бы и нет, раз уж я все равно не могу быть с Пегги или Лайзой? Мое поведение представлялось мне совершенно естественным.

Пегги:

Когда Джеймс вернулся домой из Европы, все было готово к переезду. Мы прожили в браке двенадцать лет и впервые обрели собственный дом. Это вселяло в нас радость. Но ещё сильнее меня обрадовало заявление, которое Джеймс сделал вскоре после нашего переезда. Он сказал: "Больше всего на свете я хочу, чтобы у меня было больше времени наслаждаться этой жизнью". Я восприняла это как свидетельство того, что он доволен своей жизнью - и мной тоже. Мне не приходило в голову, что причина его удовлетворения заключается в двойной жизни - одновременным наличием жены и любовниц. Я мыслила взаимоисключающими категориями: либо я, либо кто-то еще. Полагала, что увлечение другой женщиной означает, что он не любит меня. Поэтому расценила его слова как признание в любви - хотя он по-прежнему не говорил мне "Я люблю тебя".

Этот временный оптимизм благотворно сказался на мне. Я выглядела и ощущала себя более энергичной и жизнерадостной, чем прежде. В соответствии с этим новым настроением сделал себе короткую стрижку. Полностью погрузилась в работу по благоустройству дома. У нас был большой двор, я купила газонокосилку и включила в круг моих обязанностей уход за лужайкой.

Мы также участвовали в деятельности теннисного клуба, и это занимало много времени. Джеймс и ещё один человек отвечали за разработку теннисной программы и организацию тренерской работы. Они оба часто находились в отъездах, поэтому мы, жены, в то лето взяли основную нагрузку на себя. Я снова начала играть в теннис после многолетнего перерыва. В молодости я была неплохим игроком, но практически перестала выходить на корт с началом семейной жизни.

Наш дом находился неподалеку от клуба, и мы часто принимали гостей у себя. Устраивали вечеринки почти каждый уик-энд. Наша светская жизнь стала более насыщенной, чем когда-либо. В целом мне это нравилось, однако я не могла спокойно относиться к дружеским поцелуям. Они были распространены в качестве традиционного приветствия в той компании, к которой мы принадлежали. Эти поцелуи вызывали у меня чувство смущения; особенно сильный дискомфорт я испытывала, когда Джеймс целовал кого-то.

На самом деле я боялась, что Джеймс, возможно, тайно встречается с другой женщиной. Поскольку мне не хотелось говорить ему об этом, мое внимание сконцентрировалось на дружеских поцелуях. Таким образом я выражала мою обеспокоенность. Я могла произносить такие фразы: "Мне становится не по себе, когда ты целуешь других женщин. Ты как бы выставляешь меня на посмешище." Я думала, что подобные замечания относительно поведения Джеймса на людях каким-то образом повлияют на его тайное поведение. Он неизменно отвечал мне примерно так: "Это звучит нелепо. Большинство наших друзей делает то же самое. Тебе самой следует измениться."

Когда я наконец поняла, что мне не удастся изменить Джеймса, я стала пытаться изменить самую себя. Мне потребовалось немало времени для того, чтобы стать более раскованной. В конце концов мне удалось внешне адаптироваться, но этот ритуал ещё долгое время вызывал у меня ощущение дискомфорта.

Джеймс:

Весной 1967 года я начал проводить несколько дней каждого месяца в Вашингтоне, руководя изучением роли компьютеров в работе менеджеров. В ходе этой работы я познакомился с двумя людьми, оказавшими на меня значительное влияние. Первым из них был Фрэнк - мой ровесник и самый безудержный ловелас, какого мне доводилось видеть. Он обладал всеми качествами, необходимыми для того, чтобы одерживать победы над женщинами. Был красивым, хорошо сложенным, общительным, преуспевающим и продолжал подниматься вверх по социальной лестнице. Он вращался в высшем вашингтонском обществе, близко знал многих влиятельных людей. Фрэнк был настоящим трудоголиком, которому во всем сопутствовал успех.