1. Групповое принятие решения

Первый эксперимент, посвященный влиянию межгруппового взаимодействия на процесс принятия группового решения, был проведен Л. А. Курбатовой. В первой серии группы слушателей пожарно-технического училища должны были коллективно решать задачи различной степени сложности. Экспериментальный матери­ал состоял из 20 задач для каждого курса, подразделенных с по­мощью экспертного опроса на 10 уровней сложности. Для перво­го курса это были задачи по высшей математике, для второго — по электротехнике, для третьего — по радиотехнике.

В начале эксперимента испытуемым давалась инструкция, сти­мулирующая групповую дискуссию и принятие коллективного ре­шения. В ходе дискуссии выбирался уровень сложности очередной задачи, затем группа решала (успешно или нет) задачу и после этого по указанию экспериментатора переходила к выбору и ре­шению следующей. Всего каждой группой было сделано по десять выборов.

Мотивация для участников эксперимента задавалась инструк­цией, в которой говорилось, что участие в подобного рода испы­таниях позволяет оценить способность каждого к принятию ответ­ственных решений в экстремальных ситуациях, степень инициатив­ности при принятии коллективных решений, уровень развития ли­дерских способностей и уровень знания данного учебного предме-

87

та. Испытуемым сообщалось также, что результаты испытания будут сообщены руководству училища и учтены при итоговой ат­тестации слушателей за год.

В этом опыте были созданы экспериментальные и контрольные условия. В первом случае в отличие от второго опять-таки по­средством инструкции вводилось «номинальное присутствие» дру­гой группы и индуцировалось соперничество с ней. В частности, в инструкции подчеркивалось, что аналогичные испытания прохо­дит и другая, известная испытуемым, учебная группа с их собст­венного курса. Сообщалось, что результаты обеих групп будут из­вестны руководству, итоги эти будут сравнены и повлияют на го­дичную аттестацию, а возможно, и на последующее распределе­ние.

Результаты первой серии представлены в табл. 6, из которой видно, что номинальное присутствие другой группы как потенци­ального соперника увеличивает (хотя и не на статистически зна­чимом уровне) групповой уровень притязаний, а главное, значимо увеличивает уровень продуктивности — успешности коллективных решений.

Во второй серии экспериментов, проведенных Л. А. Курбато­вой, мы пытались выяснить, как будет сказываться на уровне при­тязаний группы уже не только номинальное присутствие «других», но реальное межгрупповое взаимодействие. Во второй серии испы­туемыми выступили курсанты одного из военных училищ. Экспе­риментальным материалом служили словесно-логические и цифро­вые тесты различной степени сложности, варьирующейся от еди­ницы до десяти. Экспериментальные группы работали одна з поле зрения другой, контрольные — без взаимодействия друг с другом. Посредством инструкции для экспериментальных групп вводились два разных условия: в первом случае две группы взаимодейство­вали на кооперативных началах, во втором — между ними стиму­лировались отношения соперничества. В частности, в первом слу­чае в инструкции подчеркивалось, что важен общий итог обеих

групп, во втором — акцентировалось внимание на последующем оценочном сравнении результатов обеих групп. Всего приняли участие 8 групп общей численностью 112 человек, по три в каж­дой из экспериментальных ситуаций и две — в контрольных усло­виях.

Результаты второй серии представлены в табл. 7. Полученные данные свидетельствуют о том, что кооперативное межгрупповое взаимодействие по сравнению с контрольными условиями несколь­ко снижает уровень сложности, уровень рискованности выбира­емых группой заданий, тогда как конкурентное взаимодействие, наоборот, значимо его увеличивает.

Процесс принятия группового решения — один их самых попу­лярных сюжетов в социальной психологии. Как меняются реше­ния индивида в коллективной ситуации, под воздействием и дав­лением мнения других? К какому полюсу — рискованности или осторожности — они будут стремиться? Каковы те личностные и ситуативные факторы, которые могут определять направление сдвига в ту или другую сторону? Эти и подобные им вопросы ста­ли начиная с конца 40-х годов (знаменитых экспериментов К- Ле­вина) предметом многочисленных исследований вначале за рубе­жом, а затем и у нас в стране (Костинская, 1984). Любопытно, что многие эффекты группового принятия решения, получившие впоследствии специальные наименования, были отмечены в конце XIX в. еще Г. Лебоном, который, в частности, писал: «Суждения, высказанные относительно общих вопросов собранием каменщи­ков и бакалейщиков, мало отличаются от суждений ученых и ар­тистов, когда они соберутся вместе для совещания — относительно этих вопросов'- (1896. С. 291—292). И далее, по поводу решений суда присяжных: «статистика показала, к величайшему удивлению специалистов, каков бы ни был состав присяжных, решения их бывают тождественны» (там же. С. 293).

89

Такой крайне пессимистический взгляд на групповое принятие решений (и на последствия групповых действий, на объединение людей в группы вообще) был оспорен социально-психологической наукой второй половины XX в. Были выявлены не только эффек­ты «нормализации» в процессе групповой дискуссии, предшеству­ющей принятию решения группой, но прямо противоположные «поляризационные» эффекты. Изучены закономерности и условия, порождающие сдвиг в сторону риска или в сторону осторожности (Стоунер, 1959; Уоллач, Коган, Бем, 1963, 1964; Московичи, За-валлони, 1969; и др.). Были предприняты различные попытки тео­ретической интерпретации указанных феноменов (В. А. Петров­ский, 1977; Андреева, 1980; Костинская, 1984; и др.).

Данные наших исследований демонстрируют, что не только ин­дивидуальные решения меняются (порой очень существенно) под влиянием группы, но и сами эти групповые решения существен­ным образом зависят от внешнегрупповых факторов. Иными сло­вами, итоговое групповое решение зависит не только от внутри-групповых факторов (личностных особенностей членов группы, за­кономерностей суммации индивидуальных мнений в единое кол­лективное суждение, этапов групповой дискуссии, предшествую­щей решению, и т. д.), но и от факторов внешних и прежде всего от номинального или реального присутствия другой группы, а так­же от характера существующих отношений между группами, це­лей и условий межгруппового взаимодействия. В частности, как свидетельствуют результаты обоих экспериментов, конкурентное межгрупповое взаимодействие (реальное или номинальное) повы­шает уровень «рискованности» коллективных решений и, по дан­ным первого эксперимента, уровень продуктивности, то есть ус­пешности решаемых коллективно задач.