политология

жизни (например, таких: чем вызвано деструктивное поведе- ние личности? Как можно обеспечить поддержку власти со стороны личности? Как власть может влиять и контролировать поведение индивида?), несомненно, расширяла представления о власти и значительно обогатила политическую науку. Однако

при всем многообразии эмпирических данных о конкретных формах проявления властной воли содержание властных от- ношений оказывалось неясным, ценностно нейтральным и социально необусловленным. Даже с введением в анализ вла- сти морального, интеллектуального и религиозного факторов,

при сохранении доминирующей роли антропологического принципа, «покрывало таинственности» с власти не снимается.

Например, сторонник теории естественного происхожде- ния власти французский политолог Л. Дюги в «Курсе консти- туционного права» обосновывает закономерность деления об- щества на «правящих» и «управляемых», «сильных» и «слабых». Обладание властью одними людьми он связывал с их физиче- ским, моральным, религиозным, интеллектуальным и эконо- мическим превосходством над другими людьми. Эти первые, будучи сильнее своих соплеменников, навязывали им свою волю и достигали желаемых целей. В конечном счете именно они и стали классом правителей. Таким образом, естественное деление людей на «сильных» и «слабых» обусловило право на власть (т.^е. их «особенную сущность»).

Однако для придания своим властным притязаниям леги- тимности «сильные» использовали мифы о божественном ха- рактере власти и об «общественной воле», воплощенной в ин- ститутах власти. Величие власти опиралось, по Л. Дюги, на преобладание в коллективной памяти этих двух мифов, свой-

ственных двум различным стадиям эволюции человеческого общества. В традиционных обществах персона правителя обо- жествлялась и он объявлялся либо потомком божества, либо самим божеством. В предсовременных и современных общест- вах использовался миф об «общественной воле», которая должна подчиняться «индивидуальной воле» самых «сильных».

Однако процесс появления «правящих» и «управляемых» вовсе не раскрывает природы власти. Понимая это, Л. Дюги замечал, что невозможно объяснить, почему существует право публичной власти и чем оно оправдывается. Он полагал, что

по вопросу о происхождении власти могут быть выдвинуты две равноправные, но одинаково недоказуемые гипотезы: власть можно считать установленной либо Богом, либо людьми.

31

господства, подчинения одного класса другим. Природа данного господства обусловлена экономическим нера- венством: местом и ролью класса в экономической сис- теме общества. Обладание собственностью обеспечивает

экономически господствующему классу способность подчинять своей воле экономически зависимые классы. Например, политическая власть буржуазии над пролета-

риатом была обусловлена ее экономическим господством и возможностями государственного принуждения. Однако

сведение властных отношений к классовым сужает их объем. Социальное неравенство не исчерпывается только классовыми различиями. Оно более многообразно и до- полняется профессиональными, этническими, половозра- стными, региональными, культурными различиями. По- этому точнее было бы сказать: власть оказывается везде, где есть неравенство.

В связи с этим власть следует отличать от господства. Французский политолог М. Дюверже выделяет два эле- мента внутри власти: «материальное принуждение» и убе- ждение, веру со стороны подчиняющихся в то, что такое подчинение похвально, справедливо, законно. Если не- достает второго элемента, то это уже не власть, а господ- ство. «Господство»- - более узкое понятие, чем «власть», и связано с применением силы. Применение силы может выражаться в физическом насилии, эконо- мическом принуждении, давлении организованного кол- лектива. Власть же может осуществляться и без примене- ния силы, основываясь на авторитете (т. е. вероятности добровольного подчинения).

Отмечая наличие двух элементов власти, М. Дюверже подчеркивает, что осуществление власти опирается на насилие и на верования субъектов политического процес- са, прежде всего на их веру в необходимость власти во- обще и на веру в ее легитимность (законность, справедли- вость), в частности. Двойственность власти (Af. Дюверже образно определяет ее как двуликий Янус) выражается в том, что она является инструментом господства одних групп общества над другими; однако одновременно она выступает эффективным средством интеграции и обеспе-

чения социальной солидарности всех членов общества для всеобщего блага.

Будучи социальной по своей сущности (т. е. возни- кающей только в обществе), власть вместе с обществом проходит сложный путь изменения собственных форм. В примитивных обществах власть была анонимной, распы-

ленной среди членов

33

рода и племени. Она проявлялась в совокупности верований и обычаев, которые жестко регламентировали индивидуальное поведение. Однако власть не имела политического характера.

Усложнение социальных потребностей и появление новых видов деятельности для их удовлетворения заметно усилили интенсивность взаимодействий индивидов. Это обусловило

необходимость концентрации некогда распыленной власти в руках вождей, групп с тем, чтобы она была способна эффек- тивно реагировать на возникающие проблемы.

Анонимная форма власти уступила свое место индивидуали- зированной. Однако процесс нарастания социального неравен-

ства обнаруживал неэффективность индивидуализированной власти как средства разрешения более глубоких социаль- ных конфликтов. Это стимулировало процесс инсти- туциализации власти, в ходе которого она все более стала опи- раться на специальные институты, осуществляющие такие, на- пример, функции, как выражение общих интересов, управле- ние, обеспечение социального мира и порядка и т. д. Так власть постепенно становилась политической, выражаясь в деятельности государства, партий и других организаций.

Власть как общественный феномен имеет ряд «измерений», т. е. она, во-первых, выражается в функционировании опреде- ленных институтов (государственных, общественных), во-

вторых, связана с деятельностью лидеров, элит, масс (т. е. нроявляется в действии), в-третьих, опирается на сис- тему средств и методов властного воздействия (это ос- нования и ресурсы власти), в-четвертых, характеризуется изменениями (например, снижением легитимности, эф- фективности, изменением соотношения функций зако- нодательных и исполнительных органов), в-пятых, про- является в результатах (последствиях) ее реализации.

2. Ресурсы власти

Власть, по определению, есть способность субъекта

проводить собственную волю вопреки сопротивлению других, поэтому ее реализация предполагает использова- ние определенных методов и средств. С их помощью власть может воздействовать на объекты и достигать по- ставленных целей.

В литературе средства властного воздействия делят на реальные, т. е. используемые властью в конкретный пери- од времени (их называют основаниями власти), и по- тенциальные, т. е. те, которые могут быть использованы, но пока не используются (их называют ресурсами власти). Однако представляется, что подобная классификация несколько искусственна. Между реальными и потенци- альными источниками власти нет жесткой границы, по- этому целесообразнее использовать термин «ресурс». Американский политолог М. Роджерс понимает под ре-

сурсом «благо, обладание которым повышает способность его обладателя оказывать влияние на других индивидов».

Классификация ресурсов власти может проводиться по различным критериям. Одна из первых систем класси- фикаций ресурсов власти была предложена Н. Макиавелли в работах «Государь» и «Размышления о первой декаде Тита Ливия». В основу своей классификации он заложил определение мотивов человеческого поведения. В «Рас- суждениях» Н. Макиавелли выявил два главных мотива поведения людей - любовь и страх. Тот, кого боятся, способен управлять так же легко, как и тот, кто любим. Однако оба ресурса различаются способом воздействия: если страх прочен и тверд, то любовь очень тонка, она держится на крайне зыбкой основе - человеческой благо- дарности. Злому человеку ничего не стоит разрушить че- ловеческую благодарность ради личной корысти. К тому же ресурс страха, по Н. Макиавелли, имеет различную эффективность воздействия. По его мнению, человек может смириться с утратой власти или чести, потерей свободы, но он никогда

35

не смирится с утратой имущества. Кроме страха и любви ресурсами власти Н. Макиавелли признавал человеческие страсти и пороки (лживость, боязливость, алчность).

Впоследствии антропологический принцип стал использо- ваться и в других классификациях. К страху, на котором власть держалась прежде, добавились убеждение (особенно в период развития средств массовой информации) и инте- рес. Ресурс убеждения может одинаково использоваться в качестве источника власти как в демократических общест- вах (на основе свободного выбора самим индивидом поли- тических предпочтений и ценностей), так и в тоталитарных системах (с помощью идеологической обработки населения и контроля за информацией).

Ресурс интереса является основой взаимоотношений власти и индивида в демократических системах с разви- тым гражданским обществом. В таком случае политика лишается какой-либо таинственности и выступает как сфера купли-продажи: политики покупают избирателей обещаниями в обмен на их голоса. Избиратели голосуют за тех, кто реально может удовлетворить их материальный ин- терес. Происходит обмен ресурсами.

Естественно, ресурсы различаются своей эффективно- стью, циклом действия. Использование тех или иных ре- сурсов зависит от ряда факторов, например, от типа ре- жима. Так, в тоталитарных режимах власть опирается на ресурсы страха и убеждения. Причем оба ресурса орга- нично дополняют друг друга. Ведь страх является не только результатом принуждения, насилия, но и следст- вием активной идеологической обработки, воздействую- щей на национальные, религиозные и другие чувства граждан. В свою очередь, убеждения формируются не только посредством добровольного принятия образа бу- дущего (например, коммунистического идеала) как же- лаемого, но и с помощью политического террора, тоталь- ного контроля над личностью, информацией.

' Ресурсы власти различаются по характеру воздействия и сферам влияния. Соответственно выделяются нормативные, утилитарные и принудительные ресурсы. В первом случае власть влияет на мировосприятие личности, его поведение с помощью изменения норм и правил взаимодействия инди- видов. Особенно это заметно, когда общество проводит ра- дикальные преобразования, например, от тоталитаризма к демократии, когда изменяются ценностные ориентации об- щества. Так, ценности равенства, уравнительности уступа- ют место достижительным ценностям - свободе личности, ее автономности от государства, ответственности и т. д.

36

Власть может воздействовать на условия существова- ния людей, удовлетворяя их повседневные запросы и требования, скажем, повышения зарплаты и социальных выплат, улучшения условий труда и т. д. Ресурсы этой группы называются утилитарными.

И наконец, угроза использования силы связана с при- нудительными ресурсами, к которым относятся страх за свою жизнь, боязнь насилия, угроза увольнения, по- теря собственности и т. д. На выбор ресурсов, исполь- зуемых властью, влияет целый ряд обстоятельств: со- стояние экономического развития (спад или подъем), уровень жизни, зрелость гражданского общества, поли- тическая культура лидеров, элит и населения, культурно- религиозная среда.

3. Легитимность власти и ее типология

Если власть опирается только на принуждение (фи- зическое, материальное, психологическое), то возможно- сти ее достаточно ограниченны. По природе своей власт- ные отношения основываются на взаимосвязи принуж- дения и согласия. Двойственность власти состоит в том,

что она может быть не Только результатом принуждения кого-либо над кем-либо, но и результатом согласия насе- ления добровольно подчиняться. Противоречивое единст- во внутри властных отношений (принуждения в согласии и согласия в принуждении) обеспечивается авторитетом власти, ее легитимностью.

Термин «легитимность» (фр. legitimite) имеет несколь- ко значений. Первоначально он возник в начале XIX в.

во Франции и практически отождествлялся с термином «legalite» (законность). Он использовался для обозначе- ния законно установленной власти в отличие от власти, насильственно узурпированной. Однако термин «леги- тимность» не имеет строго юридического содержания и не фиксируется в конституциях.

Легитимность - это символ веры, представление, кото- рое присутствует в сознании граждан. Оно проистекает из убеждения, что власть в стране наделена правом прини- мать решения, которые ее граждане должны выполнять.

Подобное объяснение вытекает из теории легитим- ности М. Вебера, который включал в нее два положения: во-первых, признание власти правителей; во-вторых, обя- занности управляемых подчиняться ей. Следовательно, принцип легитимности власти обеспечивает доброволь- ное согласие граждан подчиняться ее решениям и пра-

вомочность применения властью

37

принуждения. В силу этого легитимность является важ- нейшим признаком демократической власти, признания ее правомерности как гражданами, так и мировым со- обществом, что, в свою очередь, возможно тогда, когда власть опирается на ценности, традиции, предпочтения и устремления большинства общества. Вот почему даже авторитарные режимы стремятся обеспечить себе некото- рые признаки легитимности (например, выборность, на- родное представительство и др.). Авторитарные лидеры понимают, что власть не может долго опираться на наси- лие ввиду ограниченности ресурса принуждения, поэтому они стремятся заручиться поддержкой населения.

Определяя леатшмность как способность власти «созда- вать и поддерживать у людей убеждение в том, что суще- ствующие политические институты являются наилучши-

ми» (С. Липсет), не следует думать, будто подобное убеж- дение разделяют все граждане. Естественно, в обществе всегда есть социальные группы, не разделяющие полити- ческий курс режима и не принимающие его. Однако, от- ражая ценности и предпочтения большинства общества, власть признается наилучшей и ей следует подчиняться, даже несмотря на ее промахи и недостатки.

Создание убежденности в правомерности и эффектив- ности данных политических институтов может достигать- ся различными способами. М. Вебер выделил три идеальных типа легитимности: традиционный, харизматический-, ра-

ционально-легальный. Однако на практике обозначенные типы легитимности не так явно противостоят друг другу. Скорее, они переплетаются и могут дополнять друг друга.

Исторически первым типом легитимности власти был

традиционный (власть вождей, королей). Традиционная легитимность основывалась на праве престолонаследия, которое опиралось на божественный характер власти мо- нарха. «Божественное право» гласило, что «власть тех, кто правит, будучи выражением власти Бога на земле, приоб- ретает особое достоинство, стоящее выше человеческо- го». Таким путем создавалось убеждение в правомерно- сти и величии королевской власти.

Сама же власть опиралась на традиции общества под- чиняться монарху и на принуждение. Традиционный тип легитимности сохранился до настоящего времени, хотя заметно трансформировался. Так, традиционная леги-

тимность королевской власти является реальностью для ряда стран: Непала, Саудовской Аравии, Омана, Иорда- нии, Кувейта и некоторых других. В современных же обществах, подобных Японии или

38

Англии, сохранение королевской власти есть, скорее, дань традиции: институт монархии в них играет симво- лическую роль и составляет неотъемлемую часть мента- литета общества. В других развитых государствах (на- пример, в Испании, Бель-гаи) институт монархии несет

определенные представительские и исполнительные функции (так, король Испании является верховным глав- нокомандующим).

Однако рационализация политической жизни привела к замене «божественного права», а вместе с ним и традиционной легитимности достаточно разветв- ленной системой бюрократии и политических структур.

Второй тип легитимности, по М. Веберу - харизматиче-

ский. £ «Харизма» в переводе с греческого означает «бо- жественный дар, благодать». Понятие «харизма» М. Вебер заимствовал у теолога Р. Зона, поэтому оно имеет рели- гиозный характер. ■ Однако за термином «харизма» так и не сохранилось какого-то четкого содержания. Его тракту- ют предельно широко: от культа личности (в СССР - В. И. Ленина, И. В. Сталина и т. д.) до подлинных носителей ха- ризматической власти (например, бывшего лидера Ирана аятоллы Хомейни). Очевидно, что термин «харизма» олице- творяет персонализацию власти в руках кого-то в переход- ных и нестабильных обществах. Харизматический тип вла- сти, по М. Веберу, характеризуется абсолютной легитимно- стью, поскольку власть в лице лидера наделяется выдаю- щимися, а подчас и сверхъестественными качествами. В результате образ лидера совпадает с чаяниями населения,

что и делает его приказы и решения непререкаемыми и выполняемыми беспрекословно.

К носителям подлинной харизматической власти М.

Вебер относил Моисея, Давида, Магомета, Будду. К со-

временным лидерам харизматического типа можно отне-

сти М. Ганди, Ататюрка, Хомейни и др. Однако заметим,

что харизматическая легитимность постепенно исчезает в результате процесса секуляризации, т. е. освобождения

общественного и индивидуального сознания от влияния религии. Харизматический тип легитимности пока сохра- няется в традиционных обществах Африки, где харизма становится формой организованного политического по- клонения (т. е. «политической религией»).

Из 170 стран мира в большей части имеет место ле-

гально-рациональный тин легитимности власти, осно-

ванный на вере в правильность формальных правил (на- пример, формирования власти на свободных выборах, верховенство закона, законо-

39

послушности граждан и т. д.) и в необходимость их вы- полнения. Однако по сравнению с идеальным типом М. Вебера легально-рациональная легитимность на практике трансформировалась в смешанную: легально-рационально-

бюрократическую. В рамках данного типа легитимности сосуществуют различные типы режимов, как имеющих высокую легитимность, так и лишенные ее вообще.

Веберовский идеальный тип рациональной легитим- ности в полном объеме распространяется на развитые плю-

ралистические демократии. В них власть признается ле-

гитимной на свободных выборах большинством населе- ния уже в течение продолжительного времени. Таких госу- дарств насчитывается примерно тридцать пять: страны За- падной Европы, Северной Америки, Австралии, Новой Зеландии и др.

С ним соседствуют авторитарно-бюрократические ре-

жимы, где правят либо военные, либо гражданские пра- вительства. Уровень легитимности в них заметно снижа-

ется и часто подменяется поиском властью социальной поддержки у определенных групп населения с помощью обещаний либо адресной благотворительности. Приме-

ром таких режимов выступают государства Латинской Америки.

За пределами классической теории легитимности М.

Вебера находятся тоталитарные режимы. Они не явля-

ются легитимными в общепринятом смысле. Если и можно говорить об их легитимности, то только на уровне правящей элиты. Тоталитарный режим отражает интере- сы и ценности правящего класса, который обладает всеми

ресурсами и навязывает нормы и стандарты жизни всему обществу. Однако, будучи нелегитимными, тоталитарные режимы в некоторых случаях (особенно в СССР, бывших странах Восточной Европы) оказываются достаточно эф- фективными.

Эффективность экономической и социальной полити- ки (стабильность экономического роста, уровня жизни населения) вместе с разветвленной системой принужде- ния и контроля за обществом практически снимает про- блему легитимности. В указанных странах, в частности, жизнь в условиях чрезвычайных обстоятельств, созда- вавшихся как реальной опасностью иностранного пора- бощения, так и искусственно проводившимися кампа- ниями по борьбе с «врагами народа», обеспечила дос- таточно высокий потенциал развития и широкую под- держку режимам со стороны значительной части общест- ва. Попытки различных групп оспорить легитимность режима жестоко подавлялись.

40