Разные реформы

Есть, конечно, области права, в которых от экономистов ждут большей помощи, чем в других. Проклятием американцев — как зубных врачей-одиночек, так и огромных корпораций — является необходимость постоянно судиться. Даже если иск выигран, издержки могут быть колоссальными. Перед политиками встает задача снизить суммарные судебные издержки сторон. Проще всего это сделать, снизив стимулы к подаче иска.

В 1991 году тогдашний вице-президент США Дэн Куэйл, как и подавляющее большинство американских политиков, юрист по образованию, предложил следующую реформу. Пусть проигравшая в суде сторона выплатит победителю сумму, равную своим издержкам. Казалось бы, такая реформа должна была бы уменьшить издержки тяжущихся: потратив тысячу долларов на адвокатов, вы рискуете потерять две, если решение суда будет не в вашу пользу. При такой системе вы скорее откажетесь от подачи иска, правильно?

Теория аукционов пришла на помощь в решении вопроса о том, стоит проводить такую реформу или нет. Экономисты Майкл Бай, Дэн Ковенок и Каспер де Фриз показали, что суммарные издержки не были бы снижены. Они бы остались прежними или, возможно, даже увеличились57. Расчет Куэйла состоял в том, что граждане станут менее охотно подавать иски, если, при той же самой вероятности поражения, платить в этом случае придется больше. Однако его план не учитывал того, что теперь и выигрыш, в случае судебного решения в пользу истца, становится больше — новая система дает шанс получить сумму, равную издержкам противника.

В Америке проигравший оплачивает только свои издержки, в Голландии — оплачивает часть издержек победителя, в Великобритании — платит за обоих. Если сравнивать разные системы, то окажется, что самые слабые стимулы для траты денег на адвокатов именно в Америке. Система, построенная по принципу, прямо противоположному плану Куэйла, — пусть победитель оплачивает не только свои издержки, но и некоторую долю издержек проигравшего, — будет сдерживать рвение сторон еще сильнее. В Америке судятся куда больше, чем в других странах, совсем по другим причинам. И все же объяснение трех экономистов, поставившее крест на реформе Куэйла, сэкономило стране немалые деньги, которые были бы потрачены на ненужную реформу.

Необходимость банкротства Урок № 19. В рыночной экономике банкротства необходимы

В конце февраля 2009 года Олег Дерипаска, еще за год до этого — самый богатый человек в России, а в этот момент — обладатель самых больших корпоративных долгов, предложил поменять российский закон о банкротстве. Идея Дерипаски состояла в том, что закон должен защищать менеджеров от кредиторов в период реструктуризации. Президент Медведев косвенно поддержал Дерипаску: мол, закон о банкротстве плох, если позволяет отнимать фирмы у их владельцев.

Логика Дерипаски понятна: поскольку в большинстве крупных российских предприятий топ-менеджеры являются владельцами предприятий, изменения в законе позволили бы ему сохранить контроль над его холдингом и в ситуации, когда он не может расплатиться с долгами. Общая экономическая логика, говорит, однако, об обратном. Нельзя защитить кредитора, не отнимая, в случае неспособности расплатиться, имущество у задолжавшего собственника. Это верно для ипотечных кредитов граждан, это верно и для корпоративного долга.

Сколь бы ни была проста идея банкротства, никакой экономический институт в России не окружен таким количеством мифов и легенд. Из них миф номер один состоит в том, что «банкротство является инструментом передела собственности». Нет, само по себе это утверждение правильное — банкротство действительно является инструментом передела собственности. Вот только произносится это так, как будто единственная польза от банкротства — для алчных дельцов, грязными методами старающихся прикарманить чужое и использующих для «захвата и передела» государственные органы.

Между тем угроза «захвата и передела» — основной смысл закона о банкротстве. В отсутствие такой угрозы собственник не будет искать наиболее эффективных менеджеров, менеджеры не будут стараться улучшить положение предприятия, а кредитор — не даст им кредита. Не даст, потому что у предприятия нет стимулов кредит возвращать. В экономике, в которой не работает механизм банкротства — то есть «захвата и передела», — нет стимулов инвестировать.

В 2000 году популярный журнал «Эксперт» назвал действовавший тогда закон о банкротстве «худшим законом России». Страницы газет были заполнены историями об использовании закона о банкротстве для захвата собственности. Конечно, доля правды в предъявленных закону претензиях была: статистическое исследование данных о банкротствах промышленных предприятий в соответствии с законом 1998 года показало, что арбитражные судьи зачастую решали судьбы предприятий в интересах региональных администраций. Однако возникающий в прессе шум имеет, по большей части, другую природу — непонимание самой сути процедуры банкротства.