ИРЛ билеты 25-48

Билет 32 В письме к М. А. Милютиной от 22 февраля 1875 года Тургенев так определил основы своего миросозерцания: «Я преимущественно реалист — и более всего интересуюсь живою правдою людской физиономии; ко всему сверхъестественному отношусь равнодушно, ни в какие абсолюты и системы не верю, люблю больше всего свободу — и, сколько могу судить, доступен поэзии». В «таинственных повестях» Тургенев верен этим принципам своего творчества. Касаясь загадочных явлений в жизни человека и общества, ни о каком вмешательстве потусторонних сил он предпочитает не говорить. Пограничные области человеческой психики, где сознательное соприкасается с подсознательным, он изображает с объективностью реалиста, оставляя для всех «сверхъестественных» феноменов возможность «земного», посюстороннего объяснения. Привидения и галлюцинации мотивируются отчасти расстроенным воображением героев, болезненным состоянием их психики, нервным перевозбуждением. Тургенев не скрывает от читателя, что некоторым явлениям он не может подыскать реалистической мотивировки, хотя и не исключает её возможности в будущем, когда знания человека о мире и самом себе углубятся и расширятся.

В «таинственных повестях» Тургенев не оставляет своих размышлений над загадками русского характера. ...в марте 1881 года писатель просил М.М.Стасюлевича оставить "в апрельском номере "Вестника Европы" 20 страничек для некоторого ф а н т а с т и ч е с к о г о рассказа...".      Не расчитывая на положительную читательскую оценку нового произведения, Иван Сергеевич [Тургенев] предупредил редактора: "Наперед Вам говорю, что ругать его будут лихо...". И в том же году, правда, в ноябрьском, а не апрельском, номере "Вестника..." появилась новая фантастическая повесть Тургенева "Песнь торжествующей любви", которая и сегодня считается едва ли не лучшим произведением, созданным писателем в жанре фанастики...      Заранее настроившись на очередную порцию едких упреков, Иван Сергеевич был немало удивлен: произведение более чем благосклонно было принято читателями, и даже критикой. Вокруг "Песни..." разгорелась полемика. Многих удивляла не только необычность формы (стилизация под новеллу эпохи Возрождения) и содержания, но и неожиданность введения в такой текст смелых н а у ч н ы х идей: телекинез, гипноз и даже возможность зомбирования умерших. Удивительно, с каким изяществом этот "научный" посыл вкраплен в романтическую историю о трагической любви.      Слияние художественных методов разных эпох, романтическая концепция мира и человека, приправленная философскими идеями Шопенгауэра (особенно его "философией любви"), позволили некоторым критикам отметить космополитический характер повести, а В.П.Буренина, восхищавшегося столь удачным совмещением в ней "самого глубоко реализма с самым странным фантастическим содержанием", "Песнь..." вдохновила к провозглашению идеи "чистого искусства".      Немногочисленные упреки повести сводились к отсутствию в ней привязки к актуальным темам современности. М.М.Антокольский, отвечая на подобные замечания, писал: "...Большое спасибо Тургеневу: он первый показал, что нам теперь лучше всего забыться, спать, бредить в фантастическом сне".Осенью 1880 года Тургенев начал писать «Песнь торжествующей любви»; она появилась через год в «Вестнике Европы» (1881, № 11). Достоевский лежал в могиле, но оказалось, что слово его живет в литературе, и первым его продолжателем выступил именно Тургенев! В «Песни торжествующей любви», наряду с мотивами гоголевской «Страшной мести», он использовал мистическую эротику и отчасти сюжетные эффекты повести Достоевского «Хозяйка»; впервые на это указала М. О. Габель²⁵. Тургенев повторил диспозицию образов «Страшной мести» и «Хозяйки» в своем трио Фабий-Валерия-Муций. Образ Муция — это традиционный тип«колдуна-предателя», центральный в названных повестях Гоголя и Достоевского. Колдовские познания Муция объясняются (как и у Гоголя) долгим пребыванием этого зловещего персонажа на Востоке. Цель, которой он добивается своими магическими приемами, -обладание Валерией, которая из двух влюбленных друзей избрала в супруги Фабия. Как и гоголевский колдун, воспылавший страстью к своей родной дочери, Муций завладевает душой Валерии во время сна, но, как Мурин в «Хозяйке» Достоевского, завладевает не только душой. У Тургенева этот мотив получает прямое выражение в сомнамбулизме Валерии, навеянном чарами Муция. Мотив сомнамбулизма — ослабленный эквивалент традиционного для фабул этого типа безумия или гипнотизации героини, а главная сюжетнаяситуация тургеневской повести — мучительное раздвоение прекрасной женщины между светлым и демоническим любовником, подчиняющим ее своей злой воле, — соответствует главной ситуации всех этих фабул (ср. Марию в «Полтаве» Пушкина, пани Катерину в «Страшной мести» Гоголя, Матрену в «Серебряном голубе» А. Белого и т.п.). Покушение Фабия на предателя их дружбы Муция перенесено из «Хозяйки» Достоевского. Выражаясь фигурально, тот нож, который, выронил Ордынов, не сумев поразить притворно Мурина, пролил кровь другого колдуна — во сне ходящего Муция. В заимствованную фабулу Тургенев внес оптимистическую ноту. В «Песни торжествующей любви» темная мудрость Востока изображаетсязлобно-изощренной, но встреча с нею плодотворна для слишком изнеженного и стерильного Запада. Не вдаваясь в детальный анализ повести, отметим одно: враждебно отзываясь о Достоевском и повторяя о нем скверную сплетню, Тургенев уже на пороге собственной агонии вновь обратился к творчеству соперника как материалу своего сюжетостроения.

 Одной из ведущих тем творчества И.С. Тургенева является, несомненно, тема любви. На протяжении всего творческого пути писатель пытался осмыслить различные аспекты этого чувства, понять его природу и влияние на внутренний мир человека.     Тургенев понимал, что любовь – эмоция во многом необъяснимая, имеющая тайную природу, мистическую основу. Этому посвящен его рассказ «После смерти. (Клара Милич)». В основе сюжета – мистическая любовь меду двумя молодыми людьми – Яковом Аратовым и актрисой Кларой Милич.  Несомненно, на мой взгляд, что образ Клары Милич – главный в произведении. Он обладает реальными биографическим чертами: мы помним, что в жизни самого писателя огромную роль сыграла оперная певица Полина Виардо, чьи черты присутствуют в облике героини рассказа.  Яков впервые видит эту девушку на вечере у грузинской княгини: «Это была девушка лет девятнадцати, высокая, несколько широкоплечая, но хорошо сложенная. Лицо смуглое, не то еврейского, не то цыганского типа, глаза небольшие, черные, под густыми, почти сросшимися бровями, нос прямой, слегка вздернутый, тонкие губы с красивым, но резким выгибом, громадная черная коса, тяжелая даже на вид, низкий, неподвижный, точно каменный, лоб, крошечные уши... все лицо задумчивое, почти суровое. Натура страстная, своевольная - и едва ли добрая, едва ли очень умная - но даровитая - сказывалась во всем».     Молодого человека поразило не пение этой девушки, не ее декламация стихов (скорее, наоборот, они ему не понравились), а то, что героиня бросала в его сторону глубокие, таинственные взгляды. Яков не мог понять их смысла, назначения.     Автор подчеркивает, что никаких романтических чувств к Кларе герой не испытывал. Больше того, эта «цыганка» вызывала у него лишь антипатию. Ведь своим идеалом Яков видел девушку, похожую на его мать, – светловолосую, нежную, тонкую, романтическую. Клара никоим образом не подходила под это описание.     Но любовь – очень странное чувство. Часто человек не может контролировать свои эмоции, зарождение любви в своем сердце. Так получилось и с Яковом. Страсть и сила чувств Клары посеяли любовь в его сердце, но это было позднее Сначала же актриса пригласила молодого человека на свидание. Недаром на вечере у княгини она читала письмо Татьяны – эта девушка осмелилась первой пригласить мужчину на свидание и намекнуть о своих чувствах! Но свидание окончилось неудачно, даже трагично для Клары – она поняла, что Яков не отвечает ей взаимностью.     Болезненное самолюбие девушки, ее гордыня были задеты. Она, разочаровавшись в объекте своей любви, убежала. Через некоторое время Яков узнал, что девушка покончила свою жизнь самоубийством – отравилась.     По сути, именно тогда, после ее смерти, и начинается раскрытие характера героини и для Якова, и для читателей. Сначала герой начинает чувствовать тревогу, беспокойство. Ему кажется, что кто-то вошел в его жизнь и завладел ею и что теперь уж он не хозяин свой судьбы. Кроме того, молодой человек начинает видеть мистические сны, в которых главной героиней является Клара. Яков сам не понимает, что с ним происходит. Он решает выяснить, кто же такая была Клара и что происходит с ним.  Из бесед с сестрой героини мы узнаем о необычной натуре этой девушки. Ее характеристика укладывается в одной фразе: «Она была вся - огонь, вся - страсть и вся – противоречие». Характер этой девушки не укладывался в обычные рамки, она не могла и не хотела прожить обычную жизнь. Именно поэтому Катя Миловидова пошла в актрисы, стала Кларой Милич. Больше того, эта девушка чувствовала постоянную неудовлетворенность своей жизнью. Она знала, что рано умрет. Потому что не хотела жить так, как жило ее окружение, ее ровесницы.     Из рассказа сестры Клары мы понимаем, что многие влюблялись в героиню, у нее даже был жених. Но девушка никому не отдавала своего сердца до тех пор, пока не встретила Якова.     Почему она выбрала именно этого молодого человека? Якова осеняет предположение: потому что оба они были «нетронутыми». Что это значит, по Тургеневу? Я думаю, не только то, что до встречи друг с другом они никого не любили, никого не целовали, никому не говорили нежных слов. «Нетронутые» - это еще и чистые душой, немного «не от мира сего», выделяющиеся из толпы своей необычностью, силой чувств, способностью мечтать и безумствовать.    Возможно, Я ков даже не знал, что способен на такое. Но Клара увидела в нем этот потенциал и раскрыла его. Постепенно герой понимает, что любит Клару, любит по-настоящему, так, как не всем это дано. Их чувство, показывает Тургенев, способно преодолеть даже смерть: Яков умирает, чтобы на том свете соединиться со своей возлюбленной. Но до этого, силой своего чувства, он «материализует» Клару, на некоторое время возвращает ее в эту реальность, а затем уходит, чтобы вечно быть вместе. Его последними словами были слова: «Да разве ты не знаешь, что любовь сильнее смерти? Смерть! Смерть, где жало твое? Не плакать, а радоваться должно - так же, как и я радуюсь».      Я думаю, что в этих словах заключена позиция самого Тургенева – любовь сильнее смерти. Это чувство зачастую не поддается рациональным объяснениям, в нем много таинственного, непознанного, мистического, даже внушающего страх. Но не каждый способен проникнуться любовью – только «нетронутые» люди, избранники, какими были Клара Милич и Яков.

Билет 33. Одной из жемчужин литературного наследия великого русского писателя Тургенева стала небольшая повесть «Ася». Оточенная по форме, глубокая по содержанию, она отразила всю глубину души писателя, его грустные размышления о человеческих судьбах, о той поре жизни человека, когда он молод, полон надежд и веры в любовь…В повести рассказывается о любви двух молодых людей. Русские Ромео и Джульетта. Но если в трагедии Шекспира причины разлучившие молодых людей ясны, то в повести Тургенева все загадочно и запутано. Повесть «Ася» писалась около пяти месяцев, в течение которых Тургенев успел, кроме Зинцига, побывать в Баден-Бадене, снова в Париже, в Булони, в Куртавнеле, Лионе, Марселе, Ницце, Генуе и, наконец, в Риме, где он и закончил ее 27 ноября 1857 года. В это время Тургенева волновали все те же вопросы: что делать и кто будет делать? Только теперь старые проблемы, возникая в новой ситуации, требовали и нового подхода к ним. Необходимо было дать новую оценку движущим силам истории в момент назревания социально-экономического переворота. Различные стороны этих проблем нашли свое отражение в целом ряде произведений Тургенева того периода. Отчасти коснулся он их и в «Асе». Здесь нашли свое отражение его раздумья над ролью все тех же «лишних людей» в предстоящих общественных сдвигах. Однако эта большая тема в «Асе» оказалось ограниченной изображением и критикой «возящегося с собой лица», что сам же Тургенев считал недостаточным. «Я очень рад, - писал он Некрасову, - что «Ася» тебе понравилась; желаю, чтобы и публике она пришлась по вкусу, хотя время теперь, кажется, вовсе не туда глядит». Эта повесть - рассказ господина Н.Н., это воспоминания о днях давно ушедших. Анонимность дает возможность предположить, что в этом герое будет много личностного от самого Тургенева. Отсутствие имени и фамилии, возможно, заставило Тургенева донести до читателя мысль, что герой очень близок к нему, что и сам писатель, возможно, является прообразом своего героя. Действительно их объединяет многое, оба имеют средства, оба путешествуют за границей. Но уже в начале рассказа звучит грустная нота, некий скорбный аккорд, который говорит, что человек чем-то неудовлетворен, что он не реализовал свои мечты, хотя, казалось, имел все. Теперь же положение героя не столь блестяще, и время «золоченых пряников» давно прошло. У этого молодого человека очень ранимое сердце, и он очень восприимчив к любовным историям. Это, скорее всего молодой человек, склонный к романтическим чувствам. Скорее он близок к Ленскому, который, кстати, и был в Германии, где обучался философии и приобрел свой романтический ореол поэта. Господин Н. Н. рисует прекрасную картину живописного немецкого городка, что говорит о его эстетических чувствах, он любуется Рейном, «не без некоторого напряжения мечтая о коварной вдове». И тут до него доносятся звуки с другого берега реки: в городе Л. играли вальс; контрабас гудел отрывисто, скрипка неясно заливалась, флейта свистала бойко. Герой хочет посмотреть на веселье немцев. Желание узнать, что такое «коммерш» дает толчок последующим событиям. Если бы он остался на этом берегу, его судьба сложилась наверно не так трагично, как она сложилась. Там он знакомится со своими соотечественниками – Гагиным и его сестрой Асей, к которой он незаметно привязывается. С этими людьми у Н. Н. складываются дружественные отношения, но довольно непростые. Дело в том, что наш герой замечает, что у брата с сестрой складываются не совсем родственные отношения. И у господина Н. Н. в связи с этим на протяжении всего повествования не раз проскальзывает мысль, что Ася не сестра Гагина. И такие мысли героя заставляют окончательно запутаться читателя. Это некий авторский трюк, который сразу срабатывает. На самом деле герои оказываются братом и сестрой, правда, только по отцу. Тем не менее у них складываются определенного рода отношения. Гагин так любит свою сестру, что его чувства заставляют его стать между Асей и Н. Н., который влюбляется в Асю, но не понимает этого до определенного времени и в решающий момент не произносит главных слов для прояснения сложившейся сложной ситуации. Он не оставляет их наедине, пытается не сблизить их, а, наоборот, отдалить. Более того, он предугадывает действия господина Н. Н. И наш герой становится игрушкой в руках жестокого и расчетливого человека. В результате чего, находясь в одном шаге от своего счастья, он лишается его навсегда? Герой совершил предательство своей любви. Но он это осознал! И раскаяние наступило не спустя годы, как у Онегина, нет, он сразу понял всю глубину неправоты своего поведения, он понял, что нельзя отказываться от Аси, нельзя предавать свою любовь. Н. Н. понял, осознал, и самое главное – теперь готов исправить свою ошибку, вот что самое ценное в развитии характера героя. Тургенев изобразил не схему, а живого человека, с его слабостями, заблуждениями. Ему кажется, что теперь все будет по-другому, ему надо лишь найти Асю, и счастье станет возможным. Он был ослеплен на какое-то мгновение, но теперь он прозрел. Теперь он спешит найти Асю, чтобы с ней объясниться. Произошедшее можно оценить с позиции нескольких точек зрения.  Сам автор повести «Ася», И. С. Тургенев считал, что человек живет не только в сфере общественной жизни; он находится также под властью внеисторческих, вечных стихий универсальной жизни, под властью стихийных сил, стоящих над человеком. Одной из стихийных сил, перед властью которой люди беззащитны, Тургеневу рисовалась любовь. Неосуществимость личного счастья в любви наивность стремлений к нему как раз и звучит в повести «Ася», где любовь проявляется как стихия, неподвластная человеку; овладеть ее, подчинить ее себе человек не может. Нельзя угадать такое мгновение, когда эта сила может даться в руки; не сказанное вовремя слово превращает уже почти счастливого человека в одинокого бобыля.

В «Первой любви» Тургенев вновь утверждает понимание любви как жестокой и грозной силы, над которой человек не властен. Она, эта сила, дарует человеку счастье, и она же показывает его непрочность, его трагическую сущность. Человек должен, по Тургеневу, пройти длинную цепь стремлений и разочарований, пока жизненный опыт не подскажет ему необходимость отказаться от претензий на счастье, отказаться от личного ради внеличных целей того, что он считает своим нравственным долгом. Только наложив на себя «железные вериги долга», он найдет если не счастье, то во всяком случае удовлетворение, хотя и горькое, от сознания выполненной обязанности, возложенной на себя взамен неосуществимых эгоистических стремлений. Совершенно понятно, что пессимистические идеи Тургенева не могли быть приняты его революционными современниками, и в первую очередь – Чернышевским и Добролюбовым, которые были убежденными сторонниками теории «разумного эгоизма». Суть этой теории заключалась в том, что для внутренне цельного, разумного, то есть нормального, человека нравственный долг – это не «железные вериги», не что-то извне ему навязанное, а его личная потребность, его «эгоистическое» стремление. Поэтому для сторонников морали «разумного эгоизма» никакого противоречия между личным счастьем человека и общественным его долгом не было и быть не могло. Теоретикам революционной демократии было также ясно, что этические взгляды Тургенева имеют вполне определенный политический смысл, - недостижимость полного счастья в личной жизни означало у Тургенева, в сущности, и недостижимость полной свободы в жизни общественной. Но в тоже время в «Первой любви», как, впрочем, и в большей части других повестей и рассказов Тургенева, посвященных, казалось бы исключительно личным судьбам героев, любовь – это отнюдь не просто одно из интимнейших человеческих чувств. У Тургенева любовь всегда сильная страсть, которую он приравнивает к самым могучим человеческим страстям, способным, перековать человека, сделать его сильным и волевым, способным на подвиг и жертву. «…любовь, - говорит он, - есть одна из тех страстей, которая надламывает наше « я», заставляет как бы забывать о себе и о своих интересах… Не одна любовь, всякая сильная страсть, религиозная, общественная, даже страсть к науке, надламывает наш эгоизм. Фанатики идеи, часто нелепой и безрассудной тоже не жалеют головы своей. Такова и любовь». Любовь для Тургенева - подвиг. И он воспевает ее, как силу, способную противостоять всему – и даже смерти, и даже эгоизму, в котором он всегда видел главного врага человечества. Любовь в произведениях Тургенева – самое большое жизненное испытание, проверка сил человека и прежде всего сил душевных и нравственных. Именно для того, чтобы провести человека через самое большое жизненное испытание - через испытание любовью и таким образом показать, на что он может быть способен, Тургенев и создавал такие произведения, как «Первая любовь».  В 1863 году Тургенев для французского издания «Первой любви» дописал финал, в котором прямо говорил, что причиной несчастий его героев была не просто «безнравственность», как это пытались утверждать реакционные критики, а то, что в современном русском обществе «есть что-то испорченное», ломающее судьбы людей. «Странное время», утверждал здесь Тургенев, порождало «странных людей». В «Вешних водах» перед Тургеневым не стоит, как основная, задача выявить черты социально-психологического облика «лишнего человека», или «слабого». Человека, хотя Санин и есть тот хорошо известный читателю «лишний» человек, о котором история сказала свое веское слово. Тургенева интересуют психологические мотивы поведения героя. В «лишнем» человеке он увидел проявление коренных особенностей национальной психологии. В «Вешних водах» качества «лишнего человека» - не только порождение определенных социальных и политических обстоятельств, это прежде всего отличительные черты характера русского человека. Писатель полагал, что читатели, угадав в Санине знакомые черты «лишнего» человека, будут искать в повести и конкретные социально-политические аллюзии, и потому подчеркивал, что его произведение не содержит в себе «никакого ни социального, ни политического, ни современного намека» Тургенев назвал Савина человеком «слабым». Еще в 50-х годах это слово стало синонимом слова «лишний»: в полемике Чернышевского и Анненкова по поводу тургеневской Аси» герой повести был назван «литературным типом слабого человека». Это наименование прочно закрепилось за Рудиными и Лаврецкими, потому что именно слабость воли определяла их культурно-историческое значение, делала их «лишними людьми».  Как они вели себя в исторические, ответственные для них минуты жизни, было уже хорошо известно из произведений самого Тургенева. В «Вешних водах» писателя интересовала проблема собственно психологическая - психология «слабой воли». Сначала жизнь представляется Санину идиллией: «В однообразно тихом и плавном течении жизни таятся великие прелести - и он предавался им с наслаждением, не требуя ничего особенного от настоящего дня, но и не думая о завтрашнем, не вспоминая о вчерашнем». И образ уландового челнока естественно вплетается в ход этих ощущений героя. Он точно передает поэтический и романтический строй мысли Санина, одновременно вводя в повесть мотив естественного течения жизни, которому ее герой стихийно предается: «Он скоро расстанется с нею и, вероятно, навсегда; но пока один и тот же челнок, как в Уландовом романсе, несет и по жизненным укрощенным струям — радуйся, наслаждайся, путешественник! И все казалось приятным и милым счастливому путешественнику» (ХI, 35) Герой окажется целиком во власти стихий жизни.  По мере развития действия мотив «жизненного течения» развивается. Мгновенно налетевший природный вихрь, сблизивший Санина и Джемму, приобретает в его сознании значение почти символическое: он прямо ассоциируется с его чувством («Мгновенно, как тот вихрь, налетела на него любовь» - ХI, 57), в котором не только радость, но и что-то непонятное, пугающее. Вот Санин видит «молодую липу, сломанную, по всем вероятиям, вчерашним шквалом. Она положительно умирала... все листья на ней умирали. ,,Что это? предзнаменование?” - мелькнуло у него в голове; но он тотчас же засвистал, перескочил через ту самую липу, зашагал по дорожке» (ХI, 61). Это опять-таки лирический, романтический, красивый строй мысли Санина, близкий автору, но не сливающийся до конца с его «голосом». Не случайно весь этот мотив своеобразно завершает образ бушующей стихии, данный в контрастном противопоставлении образу «уландового романса»: «Теперь уже он ни о чем не рассуждал, ничего не соображал, не рассчитывал и не предвидел; он отделился от всего прошлого, он прыгнул вперед:  с унылого берега своей одинокой, холостой жизни бухнулся он в тот веселый, кипучий, могучий поток - и горя ему мало, и знать он не хочет, куда он его вынесет, и не разобьет ли он его о скалу! Это уже не те тихие струи уландового романса, которые недавно его баюкали... Это сильные, неудержимые волны! Они летят и скачут вперед - и он летит с ними» (XI, 76). Автор подхватывает образ, сложившийся в сознании героя, развивает его, оставаясь в пределах романтических ассоциаций, но придавая этому образу свой важный смысл.  Смысл этот обнаруживается в конце повести в связи со следующёй психологической ситуацией: Санин высок и благороден в своей любви к Джемме, и брак Полозовой выглядит, в его глазах, странно. Она это понимает и хочет «опровергнуть» Санина, для чего и ставит перед ним прямой вопрос: «Человек объявляет вам, и таким спокойным голосом: ,,Я, мол, намерен жениться”; а никто вам не скажет спокойно: ,,Я намерен в воду броситься”. И между тем - какая разница? Странно, право». Санин нисколько не затрудняется в ответе: «Иному броситься в воду вовсе не страшно: он плавать умеет...» Он имеет в виду себя, но Полозова иронизирует над его самоуверенностью: «Ну - и спрашивали вы себя, вы, умеющий плавать, какая может быть причина такого странного... поступка со стороны женщины, которая не бедна... и не глупа... и не дурна?» (ХI, 133). Но в конце концов оказывается, что Санин как раз «плавать не умеет», а поддается, как все люди слабой воли, течению жизненного потока. Так завершается мотив «жизненного потока»; с ним связана лирическая сторона повести, но это лирика «сниженная»; она оборачивается прозой «измены». Существование этого мотива в «Вешних водах», таким образом, подчинено общей логике повествования.  Санин остается человеком романтического сознания, и этим оправдано включение в повесть указанного мотива. Тургенев воспроизводит лирику чувства героя в образах его сознания. Такой образ автор вводит уже в самом начале «Вешних вод»: «Не бурными волнами покрытым, как описывают поэты, представлялось ему жизненное море - нет; он воображал себе это море невозмутимо гладким, неподвижным и прозрачным до самого темного дна; сам он сидит в маленькой, валкой лодке - а там, на этом темном, илистом дне, наподобие громадных рыб, едва виднеются безобразные чудища: все житейские недуги, болезни, горести, безумие, бедность, слепота... Он смотрит— и вот одно из чудищ выделяется из мрака, поднимается выше и выше, становится все явственнее, все отвратительно явственнее... Еще минута — и перевернется подпертая им лодка! Но вот оно опять как будто тускнеет, оно удаляется, опускается на дно - и лежит оно там, чуть-чуть шевеля плесом... Но день урочный придет - и перевернет оно лодку» (XI, 8). Нетрудно заметить, что здесь дана как бы исходная точка развившегося затем образа «житейского моря». Он передает ощущения Санина и недаром оказывается близок к образам романтической поэзии.

Билет 34. Писемский - крупнейший русский реалист с остро критичемским направлением ( учебник Кулешова именно так и утвверждает).  Роман тысяча душ построен чрезвычайно ар хитектонично: каждая из четырёх частей несёт определённое сюжетное залание, интрига развивается чётко, драматично и получает свё полное завершение. Герой романа - Калинович - сильный, волевой разночинецс университетским образованием, уверовавший в идею честного служения государственной бюрократической машине. Он - сочетание служебной безупречности с личной честностью.  Первоначальное стремление Калиновича - не просто дань честолюбию, а со стороны Писемского ошибочное развитие образа честного губернатора из второго тома гоголевских "Мертвых душ". Это данб иллюзиям в общественном сознании в эпоху начинавшихся реформ, вере в возможность служения "общему делу". Калинович посвящает Настеньку в свои замыслы и это придаёт их встречам и чувствам возвышенный характер. Образ Настеньки - большая удача Писемского в изображении "новых людей" Провинциальная девица обладает волей и характером, сильным чувством и трезвым умом. Вместе с тем её внутренний мир не осквернён разгулом честолюбивого цинизма. В "Тысяче душ" Писемский затронул злободневные вопросы, но "солью земли" оказались не герои типа Калиновича, а нигилисты Базаровы и герои из "Что делать" чернышевского.