СБОРНИК АРХИВНЫХ ДОКУМЕНТОВ

Москва «Русская книга» 1992

63.3(2) П 44

Составители А. А. Сазонов, доктор философских наук Г. Н. Герасимова, кандидат философских наук О. А. Глушкова С. К. Кистерев

Художник С. О. Подольный

Ш2

Под стягом России: Сборник архивных документов/ П44 Сост., примеч. А. А. Сазонова, Г. Н. Герасимовой, О. А. Глушковой, С. Н. Кистерева.— М.: Русская книга, 1992.— 432 с, 16 л. ил.

Архивные документы, представленные в книге, отражают про­цессы формирования территории Русского централизованного го­сударства с XVI века до третьей четверти XIX века. Обращения («письма», «прошения», «листы») представителей различных наро­дов, как имевших, так и не имевших собственную государствен­ность, к русскому правительству с просьбами о покровительстве, помощи или принятии в подданство позволяют проследить историю постепенного сближения народов и упрочения связей между ними.

п 4702010104—055 96__92 63.3 (2)

М-105(03)92

5—268—01436—6

© Сазонов А. А., Герасимова Г. Н., Глушкова О А Кистерев С. Н., 1992 г., составление, примечания.'

ПРЕДИСЛОВИЕ

Архивные документы, представленные в сборнике, отражают процессы формирования территории Русского централизованного государства, Россий­ской империи с XVI в. до третьей четверти XIX в. и достаточно красноре­чиво и убедительно показывают общность исторических судеб народов.

Материалы сборника расположены по регионам с учетом хронологии вхождения в Российское государство. Часть документов составляют офи­циальные юридические акты (в основном «жалованные грамоты»), вышед­шие из правительственных кругов Российского государства. Их содержание позволяет устанавливать время и характеризует обстоятельства перехода отдельных территорий и населявших их народов в подданство царской России. Этот процесс имел две тенденции. Геополитические интересы народов и государственных образований, соседствовавших с Россией, проявлялись в стремлении войти добровольно в состав сильной державы. История свиде­тельствует и о приращении ряда территорий путем завоеваний.

Обращения («письма», «прошения», «листы») правителей, духовенства и других представителей различных народов, как имевших, так и не имев­ших собственной государственности, к правительству России с просьбами о покровительстве, помощи или принятии в подданство в значительной мере позволяют ознакомиться не только с актом включения того или иного региона в состав централизованного государства, но и проследить историю постепенного сближения народов и упрочения связей между ними.

В сборник включены факсимильные воспроизведения архивных мате­риалов и их тексты в современной транскрипции, подготовленные в соот­ветствии с требованиями археографии. При этом использованы хранившиеся в бывших до образования СНГ архивах: Центральном государственном архиве древних актов СССР (ЦГАДА), Центральном государственном исто-рическом архиве СССР (ЦГИА), Центральном государственном военно-исто­рическом архиве СССР (ЦГВИА) и Архиве внешней политики России

1

3

(АВПР) подлинные документы, а при отсутствии таковых — заверенные копии. Привлечены тексты, как публиковавшиеся в предыдущие годы, так и ранее не известные широкой общественности.

Составители сборника, представляя читателям впервые в наиболее полном объеме архивные документы, сознательно не дают комментариев, считая, что каждый, кто заинтересуется предлагаемым изданием, может самостоятельно судить об истории формирования многонационального государства.

Составители сборника выражают благодарность доктору исторических наук Ф. М. Ваганову, кандидату исторических наук М. П. Лукичеву и доктору исторических наук В. А. Михайлову, активно поддержавшим идею создания этого сборника и оказавшим конкретную организационную помощь его составителям, а также И. В. Буднику, С. И. Яковенко, О. И. Святецкой, С. Л. Туриловой, 3. И. Платоновой, Л. В. Роговой, Ю. В. Басенко, принявшим участие в подготовке текстов.

мы ЗА ВАС

стояти

И БЕРЕЧЬ

хотим...

1525 Г. Апреля 2

ЖАЛОВАННАЯ ГРАМОТА ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ВАСИЛИЯ III НЕНЦАМ, ЖИВУЩИМ ПО РЕКЕ ОБЬ, О ПРИНЯТИИ ИХ В ПОДДАНСТВО РОССИИ

Великий государь Василей, Божиею милостию царь и госу­дарь всеа Русии и великий князь владимерский, и московский, и ноугородцкий, и псковский, и смоленский, и тверской, и пермский, и югорский, и вятцкий, и болгарский и иных.

В Самоедь в Югорскую1, что живут по реке по Оби, князю Карачею Седу да князю Лехею, да князю Томылу, да князю Белоголову, да князю Яркоме и всем земским людем самояди югорской2, которые живут по Оби реке. Присылали естя к нам бити челом своего земского человека самоедина Аню-дору, чтобы нам вас пожаловати, под свою руку взяти и за вас стояти и от сторон беречи, а вы нам хотите служити и дань давати.

И яз вас пожаловал под свою руку взял, и вам бы нам слу­жити и дань нам давати. А мы вас жаловати и за вас стояти и от сторон беречи хотим. А з данью бы есте и с поминки ходили в Печеру к нашим даныциком к Сенке к Михайлову сыну к Галову да к Онанье к Романову. А из Печеры бы естя посы­лали к нам с нашими данщики своих лутчих людей, а приехати им к нам и от нас ехати добровольно безо всякие зацепки. А которые вас, князи и мурзы, сами похотят к нам ехати, о которых о своих делех бити челом, и вам к нам приехати и от нас отъехати также добровольно безо всякие зацепки.

А ся вам наша грамота жалованная и опасная.

Да тот же Нюдора бил нам челом от вас на югорского князя на Кутыгея. А сказывает, что-де югорской князь Кутыгей вас воюет. И мне бы вас пожаловати, югорскому князю Кутыгею воевати вас не велети. И яз вас пожаловал, Кутыгею князю воевати вас не велел и грамоту есми х Кутыгею послал, и впредь брани и лиха никоторого чинити не велел. И вы б впредь с югорским князем Кутыгеем брани и лиха никоторого не чинили.

Писан на Москве. Лета 7033-го апреля в 2 день. Назади подпись: Великий государь Василий Божиею ми­лостию царь и государь всеа Русии и великий князь.

ЦГАДА, ф. 159. Приказные дела новой разборки, оп. 2, № 2338, л. 6—8 (список 1682 г.).

6

Примечания

1 Самоедь Югорская (Югра) — название земель между р. Печора и Се­верным Уралом в русских источниках XII—XVII вв. В конце XII—70-х го­дах XX в. Югра — владение Новгородской феодальной республики, насе­ление платило дань мехами и моржовой костью. С конца XVI в. борьбу за Юг-ру начало Московское великое княжество. Во второй половине XV в. Югра постепенно была включена в состав Российского государства (походы 1465, 1483 и особенно 1499—1500 гг.). Большинство хантских и мансийских княжеств было ликвидировано в конце XVI в., остальные — до 40-х годов XVII в.

2 Самоедь югорская — название племен хантов и отчасти манси, на­селявших территорию Югры (см. примеч. 1).

1597 г. января 27

ГРАМОТА ЦАРЯ ФЕДОРА ИВАНОВИЧА В ПУСТОЗЕРО ПОСАДСКИМ ЗЕМСКИМ ЛЮДЯМ СУХАНУ ЛЕОНТЬЕВУ, СЕРГЕЮ ДУБРОВИНУ И СИДОРУ ИВАНОВУ С. ИЮДИНУ О ЧЕЛОБИТНОЙ НЕНЦЕВ ХУБЕЯ САХИНА С БРАТОМ И ДЕТЬМИ ОБ ОБЕРЕЖЕНИИ ИХ ОТ НАСИЛЬСТВ, ЧИНИМЫХ ДАННЫМИ СБОРЩИКАМИ

От царя и великого князя Феодора Ивановича всеа Русии в Пустоозеро посацким земским людем Сухану Леонтьеву да Сергею Дубровину да Сидору Иванову сыну Июдину.

Бил нам челом с тундры морская самоядь1 Хубей Сахин сын з детьми с Секеем да с Нертою да ево Хубеев брат Седу-кей Акуев сын, а сказали, прежде, сего имали с них нашу дань наши данные зборщики, с лутчево самоедина имали по бобру по красному или по соболику по белому, а с середнево самое­дина по песцу по белому, а с лутчево по постеле по важенке. А нынеча-де емлют с них наши данщики дани по многу, не по прежнему окладу. А оне-де, самоедь, ныне охудали и одолжали Лохей да Ванюта, да Талынга, да Карачей. А наши-де данщики правят и за тое самоедь нашу дань на нем, на Хубее. Да ему ж де, Хубею, з детьми обида великая и от канинские самоеди2, на Мезень торговати и промышляти их не пропущают, и их не по один год грабят и олени насильством отымают. Да ево же де, Хубея з детьми, обидят и насильство чинят великое без­данная самоедь Аптыкай Налбода Вонга да Сабый, взяли гра­бежу у ево Хубеевых пастухов сто шестьдесят оленей. Да ему ж де, Ихубею з детьми, обида и насильство великое от пер­мяков от Якова да от Григорья, да от Офонасья, да от Иваки Ушаковых, сказали-де они, пермяки, ложно, будто им на отце на ево, Хобяеве, на Сахе взяти безкобальнова долгу, и ево-де, Ихубея, насильством мучили, и взяли живота ево в один год те пермяки куш соболей, а в куше-де было шито сорок соболей. А в другой-де год приехал он, Хубей, в городок и то до пермяки,

7

ухватив ево, вымучили у нево десять соболей, да в третей год вымучили десять же соболей. А он-де, Хубей, им ни в чем не виноват, и на отце-де на ево, на Хубееве, никоторого их долгу не было.

Да ему ж, Хубею, да детем ево от пустозерцов от Воло-димера да от Савы от Мартемьяновых обида и насильство вели­кое, поклепал-де они ево, Хубея з детьми, братом своим Вла­сом, бутто-де брата их Власа убили он, Хубей з детьми, а оне тому не виновати и брат их не убивали. И поклепав-де и они ево, Хубея, взяли у него сильно грабежем двесте оленей. И впредь-де они по тому ж похваляютца на нево, на Хубея з детьми, хотят сильно грабить олени.

А ему-де, Седукею, обида и насильство великое от пустозер-ских жильцов, убили-де пустозерцы на пиру, меж себя бью-чися, Якова Григорьева сына Шевелева, и, убив ево, вкинули в тюрьму мертвого. И те-де пустозерцы тем убитым человеком поклепали ево, Седукея, что бутто ево убил он, Седукей, а он-де, и Седукей, и дети ево того ни ведают, ни знают. И тот-де Григорей Шевель взял на нем, на Седукее, и на детех ево, изымав и вымучив, поголовщины. Да и впредь-де тот Гри­горий Шевель уграживает, хочет насильство делати.

Да пустозерской же жилец Игнашко Крутин сказывает, взяти до было ему на ево, на Седукееве, отце на Акуе долгу бескобального, сказывает, давал-де живот отцу ево, Акуею, тому уж лет с тритцать, и того-де отцова долгу просит на нем, на Седукее, и тем-де ему уграживает впредь насильством.

Да пустозерцы ж Аврам Лагунов с товарыщи, запоив са-моедина, брата ево, Седукеева, родново Ляву и бросили ево в реку в Пудомту и потопили. Да в той-де в утоплой голове с ним они помирились и мировые записи меж себя записаны, и пописав записи, да после тово тот живот, что он ему за брата ево голову дали, то у нево, у Седукея, Аврам Лагунов с това­рыщи взяли грабежем сильно. Да и впредь-де они ему угра-живают, хотят сильно грабити.

И нам бы их, самоедь Хубея з детьми и брата ево Седукея, пожаловати, велети на них имати нашу дань на нас по преж­нему нашему указу с их жеребьев, по чему с них доведетца, а лишние дани и за иную самоедь, за их товарыщев на них, на Хубее и на ево детех, и на брате на Седукее, имати не велети и от продаж и от насильст от их братьи самоеди и от руских от сильных людей велети беречи накрепко.

И будет так, как нам самоедь Хубей з детьми и брат ево Се­дукей били челом, и как к вам ся наша великого государя грамота придет, и вы б с самоеди с Хубея и с его детей, и з бра­та с ево с Седуке впредь имали нашу дань по прежнему нашему

8

указу и по писцовым платежным книгам, по чему с них напе­ред того шло наитие дани на нас, а за иную б есте самоедь, за их товарыщев нашие дани с них не имали, со всяково б есте имали по росчету, хто чево стоит, и смотря по животом и по промыслом, а не с них с одних, или после им в том счет дава­ли. А наперед будет с них, с Хубея и с ево детей, и з брата Седукея, имали нашу дань за ту самоедь, которые в сей нашей грамоте имяны писаны, и вы б ему, Хубею, и его детем, и бра­ту Седукею в той нашей дани с тою самоедью, за которую дань на них имали, дали суд и счет и управу меж ими учинили безволокитно по нашему указу. А впредь бы есте их, самоедь Хубея и его детей и братью, от сильных от руских людей, от пермяков и от пустозерцов, и от канинские самоеди берегли, чтоб их нихто, никакое человек не обидел и насильства без-лепишнова и продаж им не чинили никоторыми делы. А бу­дет хто учнет им какую обиду и насильство и продажу учи­нит, а учнут они на ково в том нам бити челом о управе, и вы б им на тех людей давали суд и управу меж ими чинили по нашему указу безволокитно. А хто на них нам в чем учнет бити челом по делу, а не бездельем, и вы б тем людем, хто на них учнет бити челом, по тому ж давали на них суд и управу и сыскивали всякими сыски накрепко, и розделывали их во всем в правду по нашему крестному целовань, и на Мезень торгова-ти и промышляти их велети пропущати. А того б есте однолич-но берегли накрепко, чтоб им ни от ково от сильных людей про­дажи и насильства не было никоторыми делы.

Писан на Москве лета 7105-го генваря в 27 день.

Назади у грамоты написано:

Царь и великий князь Федор Иванович всеа Русии. Припись дьяка Ивана Вахромеева. Правил подьячей Безсонко Ильин.

ЦГАДА, ф. 159. Приказные дела новой разборки, оп. 2, № 2338, л. 9—15 (список 1682 г.).

Примечания

1 Морская самоядъ — ненцы севера европейской части России, коче­вавшие в районе низовья р. Печоры и побережья Баренцева моря и находив­шиеся в ведении воеводы г. Пустозерска.

2 Самоедь канинская — ненцы севера европейской части России, кочевав­шие в районе полуострова Канин Нос и Мезенской губы и тяготевшие к г. Мезени.

9

1756 г. апреля 6х

ОБРАЩЕНИЕ АЛТАЙСКИХ ЗАЙСАНОВ К КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ КОЛЫВАНО-КУЗНЕЦКОЙ ЛИНИИ Ф. ДЕГАРИГГЕ С ПРОСЬБОЙ О ПОМОЩИ

Мы, алтайские знатные зайсанги, все между собою согла­сись, сие письмо к полковнику чрез Намку посылаем.

Ежели бы вы, с толмачом Михаилом переговоря, сие наше дело вскоре привели ко окончанию, то бы оное было хорошо, а ежели бы вы прислали к нам войско и оным нас защитили и к себе взяли, то бы оное хорошо же было, також ежели бы вы здесь на наших местах крепость построили, то бы оное было крепко. И ныне вы, Белого царя полковник, пожалуйте, возь­мите нас к себе, а к нам уже со объявлением нарочные приезжали, что мунгалы хотят нас отсюда взять и перевесть к себе, и ежели вы нам войска хотя и не дадите, однако ж, ежели бы вы прислали к нам одного знатнаго человека, то бы и оное хорошо было, а мунгальским войском командующий владелец, именуемой Шидар Ванг Амунгус, как мы сами ви­дели, имеет при себе пять тысяч человек войска, потом слы­шали, что оного войска при нем сорок тысяч. А ныне мы наме­рение имеем Белому царю подати платить и кроме Белого царя иного государя не имеем.

Намки руку приложил.

Переводил переводчик Петр Смирнов2.

АВПР, ф. Зюнгорские дела, оп. 113/1, 1755—1757, д. 4, л. 283—284 (перевод).

Примечания

1 Датируется по рапорту сибирского губернатора генерал-лейтенанта Б. А. Мятлева от 6 апреля 1756 г., с которым лист был прислан в Колле­гию иностранных дел (АВПР, ф. Зюнгорские дела, оп. 113/1, 1755—1757, д. 4, л. 282 об.).

2 На л. 283 помета —«1756 г. декабря 5-го дня, записан № 1811».

1756 г. мая 2

УКАЗ КОЛЛЕГИИ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СИБИРСКОМУ ГУБЕРНАТОРУ В. А. МЯТЛЕВУ О ПРИЕМЕ В ПОДДАНСТВО РОССИИ ОЙРАТСКИХ БЕЖЕНЦЕВ И НАСЕЛЕНИЯ ЮЖНОГО АЛТАЯ

Из доношения вашего от 26 февраля сего 1756 г. здесь усмотрено о приезжавших в Бикатунскую крепость татарских двоеданцах с объявлением, яко зенгорские тринадцать зай­

10

сангов желают быть в подданстве е. и. в., а сверх того, зенгорский же зайсанг Омбо, объявляя, что за долговременным невзятьем их в Россию многие уже из них и в мунгалы взяты, однако с ним, Омбою, бухарцев и уранхайцев еще человек до тысячи или более одних боевых людей останется, просит о принятии его и с теми людьми как наискорее, дабы его в Мунга-лию не угнали, в протекцию е. и. в., обещая платить и подати, какие на них положены будут.

А ежели о том указу еще не получено, то б их для охране­ния от мунгалов хотя в близость к российским крепостям, по способности, на Иню и Белую реки пропустить, а ежели сие его прошение невероятно, то б взять от него аманатов из знатных старшин или из детей его и привести его к Корану, причем он, Омбо, в здешнюю сторону дал знать и сие, что прибыли в улусы его, Омбы, от китайского хана тридцать человек для восстановления с киргис-кайсаками согласия и имеют туда следовать чрез российские крепости.

И когда присыланный от оного зайсанга Омбы спраши­вай был: по приеме его в подданство е. и. в. где он намерен жительство иметь и не похочет ли быть в соединении с брац-кими или волскими калмыками, то он на сие объявил, что по­мянутый зайсанг в те места идти за дальностью желания не имеет, а желает, как и выше написано, быть по рекам Чарышу, Белой и Ине, почему вы того зайсанга Омбу и с под­властными его в близости границы на реку Иню и Белую со взя­тием в аманаты сына его и из родственников его лучших лю­дей допустить и принятием в подданство е. и. в. обнадежить определили. А китайским посланцам, ежели они при кре­постях появятся, приказали объявить, чтоб они ехали куда кроме российских крепостей усмотрят за способное. А сюда притом представляет, что ежели те посланцы будут просить позволения о проезде чрез российские крепости, то в том каким образом поступать? Также вышеписаных определенных от вас взять в аманаты от зайсанга Омбы зайсангских детей, по при­еме, на их ли собственном коште или на казенном содер­жать. А имеющих вступать в здешнее подданство зенгор-ских зайсангов детям, которых от них, по присланному к вам из Коллегии иностранных дел указу от 27 генваря сего 1756 г., при том случае взять велено, по скольку именно кор­мовых денег производить? Здесь получено доношение и от оренбургского губернатора, г-на действительного тайного со­ветника Неплюева, от 14 марта, которым он представлял, что вы и к нему о том писали, объявляя притом, что когда оным желающим здешнего подданства зенгорцам прием дей­ствительно начнется, то для умножения на Сибирской линии

11

войска неминуемо понадобятся и заведенные на Уйскую ли­нию яицкие казаки, и чтоб их для того из нынешнего места не переводить, а когда востребуются, то б без задержа­ния их туда выслать. На что помянутый действительный тайный советник Неплюев к вам в рассуждении зенгорских зайсангов, здешнего подданства желающих, писал, что понеже зенгорцы, как выше значит, в таком утеснении обстоят, что уже им и растащение чинится, и затем в приеме их в здеш­нюю протекцию времени терпеть не могут, того ради такого полезного случая упущать не надлежит, но всячески их, зен-горцев, привлекать должно, а особливо ежели усмотрится, что они к соединению по намерению здешнему с волскими кал­мыками размышления и отговорок оказывать не будут, то и действительным их принятием нимало мешкать не надобно, ибо и наместнику ханства калмыцкого Дондук Даше нарочных туда послать велено не для иного чего, как для уговаривания их к тому соединению. Да и скоро ли оные наместниковы люди туда прибыть могут, неизвестно. Чего ради им, зенгор-цам, можно и не откладывая до тех наместниковых людей хотя издалека, пристойным образом задачу о том учинить, и ежели склонятся, то и действительно с ними, в силе указа из Коллегии иностранных дел поступить, но что принадле­жит до требования вашего для того яицких казаков, на то к вам действительный тайный советник Неплюев писал, что по великой отдаленности от Уйской линии тех мест, где при­ему зенгорских зайсангов быть надобно, яицкие казаки мог­ли бы придти оттого в не состояние, да и дойтить туда им преж­де половины лета нечаятельно, ибо им надобно идти до трав, следственно, едва могут ли прежде того времени и высту­пить, как зенгорцев препровождать надлежит. Притом же они, яицкие казаки, и для прикрытия Уйской линии от киргис-кайсацких и бежавших к ним бунтовщиков-башкирцев владе­ний, и других предосторожностей, а притом и для препровож­дения тех же зенгорцев по той Уйской линии нужны. А в ве­домстве вашем на такие нужные случаи нарочно выписные из сибирских жилищ казаки есть, которым по указу из Пра­вительствующего Сената и жалованье определено. Итако, яиц­ких казаков в такую отдаленность без крайней нужды заво­дить и на Уйской линии оскудение в людях показывать он, действительный тайный советник Неплюев, за сходно не признавает.

А что о китайских посланцах, которые якобы к киргис-кайсацкому Аблай солтану для постановления между ими сог­ласия едут, чрез крепости пропущать не велели, но мимо оных их дорогою, как они знают, отсылать определили, тому и он согласен.

Потом получен от вас и еще репорт от 9 марта сего ж 1756 г., при котором присланы сюда два оригинальные письма зенгорских зайсангов, с которых и переводы для вашего известия при сем прилагаются. А оными письмами, как вы усмотрите, просят они, зайсанги (объявляя о себе, что их две­надцать, а подвластных у них людей тысяча пятьсот кибиток), о принятии их в подданство е. и. в., напротив чего обещают они служить войском и в летнее время иметь в готовности две тысячи, а в зимнее — тысячу человек. Причем присылан-ный от них на Кузнецкую линию к полковнику Дегариге зай-санг Намки объявил, что бывший зенгорский владелец Дебачи якобы в китайскую сторону захвачен и теперь в зен-горском народе главным владельцем старается утвердиться владелец Амурсана, который пред сим предавался в китайскую сторону, но оттуда бежал. И что противу оного владельца китайское войско в собрании находится, притом же оный зайсанг, объявляя, что как он, так и прочие зайсанги, его товарищи, от которых он прислан, как у китайцев, так и у него, Амурсана, в подданстве быть не хотят, просил о даче им не­сколько человек драгун для засвидетельствования китай­цам и калмыкам, что они в подданство е. и. в. вступили, а вы меж тем полковнику Дегариге приказали, ежели те, желаю­щие е. и. в. протекции зенгорские зайсанги, по намерению их иметь будут свое кочевье близ российских границ, в том им нималого препятствия не чинить со взятьем от них аманатов, и притом иметь от них всевозможную предосторожность, дабы по допущении их в близость к российским жилищам ни малейших обид и насильства, паче ж нечаянного неприятель­ского нападения не было. И на сие вам в резолюцию сим объ­является.

Понеже бывшие доныне в зенгорском народе владельцы по их особливой силе происходящей как собственно от зенгорско-го многочисленного народа, так притом и оттого, что они в мно­гие смежные им народы время от времени под власть свою привели, для Сибири совершенно опасными соседами были, как то и тем доказывается, что они до самого последнего владель­ца, называвшегося Эрдени лама Батур Хонтайджа, который убит по старательству владельца Дебачи, и на многие сибир­ские места, даже по самую реку Омь, претензию произво­дили, угрожая иногда и силою их отобрать, еже бы, может быть, и действительно от них уже воспоследовало, когда б со здешней стороны, не вступая о том в самую точность, под разными претекстами доныне в том времени продолжать не удавалось, как о том всем вы обстоятельное известие из имею­щихся в сибирской губернской канцелярии дел получить може­

13

12

те. В каковом рассуждении и чтоб они, зенгорцы, сколько возможно со здешней стороны раздражаемы не были и тем наипаче причин не возымели о вышеписаной претензии насто­ять, и проезд им в барабинский народ, который, как извест­но, жительство имеет внутри здешних границ, для сбирания обыкновенного албана запрещен не был. Ибо, хотя действи­тельный тайный советник Неплюев в 1753 г. в Коллегию ино­странных дел и представлял, что понеже они, барабинцы, не только от степных народов линиями уже огорожены, но целыми уездами закрыты, следовательно, стали быть, как и прочие подданные народы внутри, почему других и привя­зываться к ним допущать видится нужд нет, но, напротив того, в Коллегии иностранных дел тогда рассуждаемо было, что ежели без всякого с зенгорским владельцем соглашения пропуск сборщикам его в Барабу пресечь и тем лишить его издавна полученного в барабинском народе участия, в таковом случае и самого неприятельского нападения ожи­дать от него уже должно, тем наипаче, что тогда из Сибири войск убавлено, а оставшее тамо, в состоянии ли зенгорской силе отпор учинить и не допустить их ворваться во внутрен­ность Сибири? Также и тамошние крепости, которые назы­ваются линиями, в таком ли оборонительном состоянии, чтоб оные против их силы устоять могли, а притом при всем, и Колывано-Воскресенский завод не будет ли в таком случае какой-либо опасности подвержен? О том всем здесь было не­известно. И для того отправленным из Коллегии иностран­ных дел к действительному тайному советнику от 3 мая 1754 г. указом велено было ему с вами и с бригадиром, что ныне генерал-майор, Крофтом общее рассуждение возыметь, но вы на сие в Коллегию иностранных дел от 1 июня того ж 1754 г. представляли, что ежели без соглашения с зенгор­ским владельцем пропуск сборщиков его в Барабу пресечь, то в таком случае неприятельского от него нападения совер­шенно ожидать должно, причем и Колывано-Воскресенский завод крайней опасности будет подвержен, ибо хотя по сибир­ским пограничным местам, яко то: Кузнецкая, Колыванская, Иртышская и вновь прожектированная линии учреждены и по оным в пристойных местах крепости, форпосты и станции застроены и для содержания их регулярные и нерегулярные команды распределены, а в некоторых подлежащих крепос­тях и форпостах и артиллерия есть, но за обширностью тех линий, которые состоят на двух тысячах девятнадцати вер­стах, и за убавкою из Сибири войск, зенгорской силе отпору учинить и чтоб их ворваться внутрь Сибири не допустить, не­надежно, затем что оные крепости и форпосты один от другого

14

построены и состоят верстах в тридцати и более, между кото­рыми тот неприятель с немалою силою ворваться легко случай сыскать может, и от того его внутри Сибири отвратить, до разорения не допустить и поиск над ними чинить будет некем, ибо распределенной по тем крепостям, форпостам и линиям регулярно команды и казаков за недовольным числом отлу­чить и крепостей обнажить никак невозможно, а прибавки учинить неоткуда, в чем как бригадир Крофт, так и он, дейст­вительный тайный советник Неплюев, с вами напоследок со­гласился.

Того ради, по такому слабому состоянию сибирской стороны, к зенгорскому владению прилежащей, здесь за пользу признавается, чтоб зенгорский народ от внутреннего их беспокойства и междоусобия при случае нынешнего меж­ду владельцами их несогласия, также и от наступления чи­нимого им ныне же с китайской стороны неприятельства, приходил в упадок и бессилие, ибо чем оный будет бессильнее, тем для безопасности сибирского пограничного края на­дежнее. А притом, сколько их и в китайскую сторону захва­чено ни было, и из того равным образом в рассуждении интересов е. и. в. никакого предосуждения быть не может, по­тому что оные в их стороне без сумнения в близости от их прежних жилищ, а потому, следственно, и при здешних гра­ницах оставлены не будут, но будут заведены куда вдаль, да и в прочем строго содержаны или и раскочеваны быть имеют. По какой причине и со здешней стороны таким продолжаю­щимся ныне в зенгорском народе смущением сколько воз­можно також-де пользоваться надлежит, толь наипаче, что, как выше написано, некоторые из зенгорских зайсангов сами ныне о принятии их в подданство е. и. в. усильно просят, токмо сие особливому рассуждению подлежит, где их по при­нятии содержать, ибо сперва здесь такая резолюция при­нята была, чтоб их либо в братские или волские калмыки, куда сами они похотят, препроводить, но вы, что до содержа­ния их, зенгорцев, между братскими калмыками касается, сообщили действительному тайному советнику Неплюеву, как он о том сюда в Коллегию иностранных дел от 25 генваря се­го 1756 г. доносил свое рассуждение, по силе которого вы оное содержание почитаете за опасное, для того что там, где братские калмыки жилище имеют, место самое пограничное и регулярными, и нерегулярными людьми, тако ж и жительми не только не умноженное, но и очень недостаточно. И ежели, паче чаяния, по причине нынешней у китайцев с зенгорцами войны с китайской стороны оттуда забрать их похотели бы, в таком случае не только их сохранить, но и тамошнее по­

15

граничное с двух сторон место, яко то Кяхтинский форпост и город Нерчинск, где немалое размножение серебру проис­ходит, защитою прикрыть и за дальностью сикурсу получить безнадежно, да и на самих тех желающих протекции, чтоб они тверде и безопасны были, по непостоянству их поло­житься сумнительно, ибо ежели хотя малое что в неудоволь­ствие свое они примут, то, усмотря означенную малость в тамошних местах войска и совершенный в жителях недоста­ток, легко могут, тем братским и прочим учиня разорение, либо к китайской стороне склониться, или на прежние жили­ща пробраться. Те же братские калмыки издавна там своими жилищами уже обселились и, как известно, что некоторою частью и хлебопашество размножают, а зенгорцы яко кочев-ной народ к тому никакого сродства не имеют, и при кочевании их обыкновенно они разводят огни без всякой во утушении их осторожности, отчего и потеряние лесам и вовсе искоренение звериным промыслам последовать может которые резоны, представленные от вас в рассуж­дении неудобного содержания зенгорцев в братских калмыках, принадлежат по большей части к рассмотрению. И при позволении, испрашиваемом зенгорским зайсангом Омбою, о кочевании ему с подвластными его на реках Чарым и прочих, потому что, сколько здесь известно, оные реки впадают в реку Обь и имеют течение внутри крайних сибирских жилищ и по здешнюю сторону Колывано-Воскресенских заводов, который на Белой в Чарым впадающей реке и построен. Притом же во всей тамошней стороне и военных людей недостаточно, сле­довательно, сколько вы в содержании зенгорцев в братских калмыках опасности предусматривали, то еще больше того, по здешнему рассуждению, кажется, оной быть имеет. И при допущении зенгорцам по принятии их в подданство е. и. в. непременно кочевать вблизости Колывано-Воскресенского завода и других здешних слобод и деревень на вышеозначен­ных речках, во уважение чего еще пред сим в отправлен­ном из Коллегии иностранных дел к действительному тайному советнику Неплюеву от 27 генваря сего 1756 г. рескрипте, с которого и вам для исполнения при указе от того ж числа сообщена копия, между другим писано, что желающих всту­пить в подданство е. и. в. зенгорских зайсангов на таком осно­вании, дабы их допустить пребывание иметь при Сибирских линиях, в протекцию принимать за полезно не рассуждается, ибо когда они, при настоящем на тех линиях малолюдстве военных людей, в такой близости от прочего зенгорского на­рода будут, то надобно рассуждать, что с зенгорской или кир-гис-кайсацкой сторон едва ли оставят их в покое, а хотя б по

16

нынешнему того зенгорского народа междоусобию и изнемо­жению сего и не случилось, но их на тамошних границах к по­селению привесть невозможно, а по кочевному их состоянию ненадежно, чтоб они надолго в тех местах ужились, толь наипаче, что они и о протекции е. и. в. принуждены ныне просить только для того единого, чтоб чрез то им от мунгал спастись, а впредь паки быть свободным, в каковом наме­рении толь охотно и подать вперед за три года, как тогда о том получено было известие, дать обещают, которую в другое время и природным своим владельцам с принуждением пла­тят, почему не лучшего уважения достойно и нынешнее их обещание о платеже в казну е. и. в. ясака и о содержании для службы е. и. в. в летнее время двух, тысяч, а в зимнее — тысячи человек войска, ибо что касается до наложения на них ясака, то оного более тамошних двоеданцев на них нало­жено быть не может, а потому, что и сии последние в казну платят весьма немного, кажется, такой с них сбор уже и од­ного того затруднения наградить не может, с каким надобно б было сбирать оный с зенгорцев, яко к тому не приобыкших и только по крайней необходимости под сию тягость себя под­вергающих. И в рассуждении обещаемого от них войска та-кожде особливой пользы и по тому одному не видится, понеже на оное толь меньше положиться будет возможно, что им в тамошней стороне действовать оставалось только против своих однородцев — зенгорцев, яко против киргиз-кайсак за даль­ностью употреблять их неспособно. Да они и сами, оставя домы, от оных вдаль отлучиться не похотят, и, следователь­но, они к тамошней безопасности нимало способствовать не могут, но еще за ними смотрение иметь надлежало б, чтоб от них воровства не происходило или чтоб и совсем не ушли, к чему еще и сие прибавить можно, что хотя б они сами из здешних границ отлучиться, паче чаяния, никогда не похотели, но ежели когда впредь зенгорский народ в спокойное сос­тояние приидет и во оном настоящий владелец утвердится, что по многочисленности зенгорского народа и других их под­данных и что здесь и о том неизвестно, дабы никого не оставалось из таких зенгорских владельцев, которые к наслед­ству право имеют, за невозможное почитать не должно, толь наипаче, что иногда в том и вышеозначенный владелец Амур-сан преуспеть может, ежели из ближайших к тому наслед­ников не останется, то такой зенгорский владелец, совер­шенно их тамо имея пред своими глазами, в покое оставить и стерпеть не может, чтоб их из такой близости и силою к се­бе не забрать, при каковом неприятельском предприятии уже и без раззорения тамошних жилищ обойтись не может, причем

17

и со здешней стороны без отражения зенгорского нападе­ния оставить будет предосудительно, отчего и война вос­последовать может. И для того необходимость требует при­нимаемых в здешнее подданство зенгорцев от тамошних границ отводить вдаль, но внутри Сибири и в отдаленности от тамошних границ таких теплых и для скота привольных мест нет, где б они, зенгорцы, с скотом своим кочевать могли, ибо все те места, которые простираются от зенгор­ской границы к северу, по их состоянию к житью их за тамош­нею стужею и глубокими снегами, им неудобны, а как и вышеписано, их, зенгорских калмык, к поселению привесть ни­которым образом невозможно.

И потому Коллегия иностранных дел за теми резонами остается и ныне при прежнем своем рассуждении, чтоб зен­горцев, желающих быть в подданстве е. и. в., принимая, пре­провождать по линиям в волские калмыки таким образом, как о том по посланному к вам из Коллегии иностран­ных дел от 27 генваря сего 1756 г. указу определено, ибо ко­торые из них единаче туда зайдут, тем уже к обратному по­бегу никакого способа совершенно не будет, да и зенгорцам доставать их оттуда силою невозможно, а при всем том и прием их в здешнюю сторону им, зенгорцам, столько чувствителен быть не может, нежели когда б они вблизости от них нахо­дились. А ежели б когда впредь и претензия в том произошла, то можно будет на сие зенгорцам ответствовать, что они при­няты в здешнюю сторону в рассуждении того, понеже в 1701 г. при сыне Аюки-хана Санжипе из здешнего подданного тор-гоутского народа в зенгорский народ приняты здешние мойо-ны Данжин, Сынкеев сын, и его сыновья — Аю, Малай и Арап-тан, да его ж, Данжиновы, племянники — Дадна, Гара и Дар­ма с двадцатью тысячами кибиток улусных калмык. И для того в том взаимным образом и поступлено, особливо еще в такое время, когда зенгорский народ не имел настоящего владельца, как о том о всем уже и напредь сего приложен­ною при указе к вам от 13 ноября минувшего 1755 г. для испол­нения копиею с рескрипта к действительному тайному совет­нику Неплюеву, от того же числа отправленного, наставление дано.

Только ныне та трудность остается, что, как и выше написа­но, присланный от зенгорского зайсанга Омбы собою объявил, яко оный зайсанг как к братским калмыкам, так и к волским калмыкам в соединение за дальностью идти не хочет, в каком намерении, может быть, и оный зайсанг Омбо с прочими1 на­ходятся. Итак, остается теперь ожидать, не склонятся ж они к тому по приезде к ним отправляемых в Сибирь от наместника

18

ханства калмыцкого Дондук Даши нарочных: попа и зайсан­га, которые по полученному ныне здесь известию в непродол­жительном уже времени к вам и отправлены быть имеют или уже и отправлены. А между тем и до приезда тех, от намест­ника ханства посланных, и что оные зенгорские зайсанга не­отступно просят о принятии их в здешние границы, представ­ляя уже и опасность им от продолжения, чтоб их в мунгалы не захватили, имеете вы по рассуждению, сообщенному вам от действительного тайного советника Неплюева, чрез кого забла­горассудит приказать их еще именем вашим спросить, в каком подлинно они намерении находятся и не склонятся ли, чтоб им для лутчей безопасности и удобности к кочеванию со ско­том их перейти к волским калмыкам, обнадеживая их, что они проведены быть имеют по линиям без всякого изнурения их скотам и там врознь не раскочуются. И ежели все или некото­рые из них желание свое к тому предъявят, то в отправле­нии оных, хотя б к тому времени и от наместника ханства поп и зайсанг не приспели, также и во взятии оттних аманатов имеете вы поступить по указу, посланному к вам о том из Кол­легии иностранных дел от 27 генваря сего 1756 г. и оным ама­натам в бытность и на границе в крепостях, и на содер­жание их в пути производить кормовых денег по примеру тому, как и находящимся в Оренбурге киргиз-кайсацким аманатам производится, а именно: зайсангским детям по де­сяти, а будущим при них других калмык детям по пяти копеек каждый на день.

Ежели ж бы они, зайсанги, и по такому чинимому им от вас обнадеживанию к переведению их в волские калмыки не склонились, а стались при том, чтоб они по принятии их в под­данство е. и. в. оставлены были при тамошних границах, то хотя в рассуждении изъясненной выше сего неполезности в содержании их тамо надлежало б им в том отказать и от здеш­них границ отбить, особливо, ежели бы предугадать было мож­но, что они в таком случае не иным кем, но мунгалами захва­чены б были, но понеже из последнего доношения вашего вид­но, что они как в китайском подданстве быть не хотят, так равным образом и от Амурсананя удаляются, из которых по­следнее обстоятельство толь вящее рассуждение заслуживает, понеже они, не имея к тому важных причин, совершенно б от своего народа удаляться не стали, и потому сумнение предстоит, чтоб они, в случае им со здешней стороны отказа, не были принуждены отдаться в защищение по способности Средней киргиз-кайсацкой орде, которая и без того уже полу­ченными доныне над зенгорским народом при настоящем во оном смятении знатными авантажами взмерилась. А такое

19

прибавление им и более к тому повода подать может, да и дру­гим зенгорцам, которые иногда впредь также из своего народа отлучаться принуждены будут, примером служить имеет, отчего оная орда и более в силу и в отважность на продер-зости придти может.

Того ради в предупреждение сего здесь за благо рассуж-дено вышеписаным зенгорским зайсангам, хотя б они в соеди­нение к волским калмыкам и не пошли, от подданства е. и. в. не отказывать, но по вышеозначенным ли рекам или в дру­гих местах внутри границы им кочевать позволить — сие оставляется на тамошнее ваше рассмотрение, только чтоб от них российским жилищам опасности не было, а притом в лутчий залог их верности — взять в крепости в аманаты от каждого зайсанга по одному сыну, а у которого детей нет, то из его родственников и из других старшинских детей, чтоб оное крепким обязательством им быть могло, которым и кормовые деньги производить против вышеписаного. Сверх того, и самих зайсангов, и их родственников, и другую стар­шину привесть к присяге по их обыкновению и закону, в чем во всем таким образом и поступить имеете, и чтобы они по вступлении их-в подданство е. и. в. с китайской стороны остав­лены были в покое.

Ежели необходимость того будет требовать, надлежит вам, со своей стороны, в китайское войско, против зенгорцев соб­ранное, от себя пристойным образом о том дать знать, требуя, чтоб оные от них обеспокоены уже не были. Тем наипаче, что бывший здесь у российского императорского двора в 1731 г. ки­тайский посол Асхани Амба Тоши с товарищи по указу своего богдохана по случаю их китайской бывшей тогда с зенгорцами войны здесь представлял, что ежели которые зенгорские улу­сы от наступления их китайских войск будут уходить в Рос­сию, то б оных принимать, обещая при том и из зенгорских земель, которые бы потребны были, в здешнюю сторону усту­пить.

В которых же местах удобнее и безопаснее от злодей­ства или уходу их, зенгорцев, за границу впредь содержать их надобно, о том уже здесь точное рассуждение возымеется по получении от вас известия о действительном их в поддан­ство вступлении и о прочих до них касающихся обстоятель­ствах, а особливо о подлинном их числе, ибо здесь приемлется намерение, что ежели они не в весьма великом числе состоять имеют, то б их по непрочности в них в тамошней стороне со временем принудить и силою перейти к волским калмыкам. А ежели они и с приходящими к ним впредь будут в таком числе, что их к тому силою принудить будет невозможно,

20

в таком случае за лутчее признается отпустить их со време­нем из здешних границ возвратно, когда они сами того поже­лают или к тому вид покажут, или и зенгорский владелец, который в том народе усилится, того требовать будет, чем он со здешней стороны и должен быть может. А между тем из сего по меньшей мере уже такая польза будет, что они удержа­ны будут от преданства их к Средней киргис-кайсацкой орде, усиливание которой в рассуждении того, что киргис-кайсаки закона магометанского, а как в Сибири, так и в Оренбургской губернии магометан весьма много, еще опаснейшим почитаемо быть долженствует, нежель зенгорского народа; но каким обра­зом как первое, так и другое намерение производить в дей­ство, и какое вы о всем том рассуждение возымеете, о том прислать вам в Коллегию иностранных дел обстоятельное мне­ние.

Со всем тем все вышеписаное служит вам в резолюцию только в рассуждении самых зенгорских калмык, а ежели меж­ду оными, зенгорскими подданными, желающими подданства е. и. в., сколько ни есть будет бухарцев и других из магоме­тан, и таковых в соединение с волскими калмыками ни при каковых обстоятельствах отпускать не надлежит. А имеете вы их поселить в Тобольску в тамошних юртах, а в случае нема-лаго их числа и по другим внутренним сибирским местам, ибо хотя они такожде зенгорские подданные, однако ж не при­родные, и будут другого от них, следовательно, и от здешних калмык, закона и языка, и соединять с ними, волскими кал­мыками, которые всегдашнее свое кочевье имели близ кубан­ских и других горских магометанского закона народов, поль­зы не будет. А напротиву того, уповательно, что они и в Си­бири, когда домами поселятся, ужиться могут, ибо они, а особ­ливо бухарцы, от большей части пропитание свое имеют купе­чеством. И понеже некоторые из сибирских двоеданцев, а особливо в Кузнецком уезде, также и в других тамошних же местах живущих, хотя в здешную сторону некоторую подать по временам и платили, только судом и расправою, сколько здесь известно, были доныне ведомы в зенгорском народе. Того ради в запас вам при сем же случае предписывается, что ежели б при вступлении их, зенгорцев, в подданство е. и. в. между ими несколько и из таковых двоеданцев быть имеет, оных равным образом в волские калмыки отправлять, да и при зайсангах зенгорских оставлять не надлежит, а может быть, их ныне же перевесть и поселить внутри Сибири, где за благо рассудите.

Впрочем, определение, учиненное вами о непропуске чрез здешние крепости китайских посланных, едущих Средней

21

киргис-кайсацкой орды к Аблай салтану, такожде и рассуж­дение действительного тайного советника Неплюева о неотлу­чении яицких казаков с Уйской на Сибирские линии для представленных от него резонов и здесь апробуется.

Во заключение сего еще вам определяется и сие, что ежели отправленные от наместника ханства Калмыцкого Дондук Да­ши поп и зайсанг вышеписаных зенгорских двенадцать зайсан-гов к переходу к волским калмыкам не уговорят, в таком слу­чае вам оных, попа и зайсанга, склонить, чтоб они еще чрез некоторое время на тамошней границе остались, дабы чрез них имеющих иногда впредь выходить к здешним границам зенгорцев к такому~ переходу уговаривать было можно. И ко­торые из них по тому в соединении с волскими калмыками пожелают, оных вы туда и отправлять имеете, а прочих, кото­рые того не пожелают, оставлять кочевать с теми, которые из пришедших ныне к здешним границам зайсангов на Волгу идти не похотят. Оным же, отправленным к вам от наместника ханства попу и зайсангу, объявить указом е. и. в., чтоб они при свидании их с находящимися ныне при тамошних грани­цах зенгорскими зайсангами обстоятельно от них уведоми-лись и их раслросили о всех до зенгорского народа касаю­щихся обстоятельствах, и какие в том народе по смерти быв­шего у них владельца Галдан Череня и доныне происхожде­ния были, и чтоб они, поп и зайсанг, о том сочинили на их калмыцком языке записку и поручили бы вам. А вам прислать оную сюда, в Коллегию иностранных дел, ибо здесь чаятельно, что сим способом о нынешнем зенгорского народа состоя­нии можно будет подлиннее уведомить. А с сего указа в Пра­вительствующий Сенат подана копия, также сообщены ко­пии в Военную коллегию и действительному тайному совет­нику Неплюеву.

Дан в С.-Петербурге 2 мая 1756 г.

Подлинный за подписанием их сиятельств канцлера и вице-канцлера2.

АВПР, ф. Зюнгорские дела, оп. 113/1, 1755—1757, д. 4 л. 240—269 об. (отпуск).

Примечания

1 Так в подлиннике.

2 На л. 240, 269 об.— следующие пометы: 1. «353е», 2. «Отправлен с кол­лежским солдатом Антоном Красновым».

22

17 56 г. июня 13

РАПОРТ СИБИРСКОГО ГУБЕРНАТОРА В. А. МЯТЛЕВА В КОЛЛЕГИЮ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ О ПРИЕМЕ В ПОДДАНСТВО РОССИИ НАРОДОВ ЮЖНОГО АЛТАЯ

10-го сего июня от генерал-майора Крофта и командующе­го Кузнецкою и Колыванскою линиями полковника Дегарига получены мною репорты, из которых полковник в равной силе генерал-майору Крофту и мне представлял, что для объявле­ния желающим высокой е. и. в. протекции зенгорским зай-сангам о воспоследовавшем на принятие их повелении и чтоб зайсанг Омбо и протчие близ его кочующие зайсаны ж и со старшими их людьми для договоров к Чагырской крепости приехали и с собою привезли детей своих из мужеска полу, посылан был к прикочевавшему близ той Чагырской крепости брату Зайсанга Омбы Качаю подпрапорщик Надейн, кото­рому 3 мая собранные зайсангом Омбою для совету близ жи­вущие зайсаны Киндишка и Колчугай Дечел, а по нашему зва­нию — диакон и прочие старшины, объявили: что-де ныне они ожидают из Большой Урги из мунгальского войска известия, что окажется впредь, то имеют в крепость Чагырскую чрез месяц известие дать, а особливо-де ныне не согласились с зай­сангами телеуцкими и саянскими. И егда согласие будет и на что положат теми мерами объявлять, а в подданстве е. и. в. со всею ревностию быть желают, и напредь сего имели согла­сие все тринадцать зайсангов быть в подданстве, токмо ныне объявили десять зайсангов, а саянских волостей три зайсанга мунгальским войском искоренены со всеми подвластными их. Да к Бийской крепости из Таутелеуцкой волости от желаю­щего протекции зайсанга Ном-кыя для секретного объявле­ния приехал ясаул Ексак Бедженин и 22 мая чрез его, полков­ника Дегарига старательствы и угощения объявил: принятия де их в подданство е. и. в. они ожидают, только весьма поча­сту в их волости к зайсангу Номкы из китайского войска, от главного старшины Чидорвана присылаются послы и просят со всех желающих протекции е. и. в. двенадцати зайсангов ал-ман, который-де хотя они им платить и будут, но всех их с же­нами, скотом и прочим намерены взять с тех мест, где ныне кочуют, в свою землю. А ежели они алману не дадут, то всех перевесить хотят на березы. И просит зайсанг Номкы, поведено будет им быть в подданстве мунгальцев и алман платить, а еже­ли того учинить им не повелится, то требует, чтобы со стороны российской послать в их Каракольские волости при толмаче команду, на которую они несомнительную надежду иметь будут, и в подданство мунгальское идти не имеют, и прикочуют

23

близ российских крепостей, и с собою к Катуньской крепости в залог постоянства и детей своих для отдачи в аманат привезут. Да мунгальцы-де, не видя к себе со стороны российской, что те зюнгорские зайсаны состоят в подданстве е. и. в., объяв­ления, им, зайсанам, не верят, но точию-де он, полковник Де-гарига, по прошению вышеупоминаемого зайсана Номкы в Каракольские волости толмача для привозу к лутчему договору желающих протекции е. и. в. двенадцати зенгорских зайсан­гов с их детьми послать опасен, дабы тем посланным от мун-гальского войска или и от них, зенгорцев, не могло причиниться какой вредности, к тому ж-де не взяв, воперед, от них аманатов, и сумнительно затем, что, когда они будут там и по случаю иногда в мунгальском войске главнейшему старшине прописан­ные в ордере моем (с чего в прием тех высокой е. и. в. протек­ции желающих зенгорских зайсангов вступить принуждено) обстоятельства объявят, то может, что они, зенгорцы, так усильно в подданство китайское склоняемы, в несходствие за­ключенного трактата и не будут; и по той отваге и заступлению от российской стороны не могли б зенгорцы желания своего от подданства е. и. в. отменить и быть паки по-прежнему, как состояли до сего, и чрез бы то не произошло е. и. в. Велико­российской империи яко в обмане такими подлыми азиат­ские народ бесславия. Да и по ордеру моему тое посылку веле­но учинить тогда, как от них, зенгорцев, аманаты приняты, а мунгальцы их, прикочевавших близ российских крепостей, усильно захватывать будут, чего-де ради присланному от зай­сана Номкы ясаулу Аксаку от него, полковника Дегариги, приказано ему, Номке, объявить, дабы он со всеми зайсаны, которые высочайшей е. и. в. протекции желают, непродолжи­тельно приехали поблизости Бийской крепости в то место, ку­да им за способнее окажется, без всякого сумнения, для над­лежащих о принятии их в подданство е. и. в. договоров и с собою б детей своих родных для взятия в аманат или чиновных из знатных людей привели. И когда аманатов дадут и от мунгальцев какие им будут происходить обиды, то в мунгаль-ское войско, к старшине с объявлением о принятии их под здешнюю протекцию пошлется достойный ундер-офицер. И они б для лутчего от обид ухранения имели близ российских крепостей прикочевать, а как они, зайсаны, будут, тогда им от него, полковника Дегариги, пристойным образом и о соедине­нии их с подданными торгоуцкими калмыками, по р. Волге кочующими с издалека, задача учинена быть имеет, как по ордеру моему велено. О чем он, полковник, мне и генерал-май­ору Крофту представя, требовал, егда вышеупоминаемые зай­санги к крепости Бийской приедут и аманатов дадут, а в сое­

24

динении на Волгу в торгоуцкие калмыки не похотят, а поже­лают быть на тех же местах, где и ныне жительствуют или где повелится, в таком несходственном их с указом е. и. в. мне­нии, что чинить будет повелено, дабы-де за продолжением вре­мени не могли они, калмыки1, по легкомыслию своему, того желания от протекции е. и. в. отменить. А буде же на за­прос его, полковника, объявят, что в соединение на Волгу к торгоуцким калмыкам желательны, то надлежное исполне­ние, как указ и ордера гласят, учинено быть имеет. Только по тамошнему малолюдству для их препровождения на Волгу не повелено будет из городов Томска и Кузнецка истребовать выписных казаков, дабы границ крепостей не обнажить, о чем и генерал-майор Крофт своим репортом такой же резолюции, как и полковник Дегарига, требовал и притом, по получен­ному от находящегося в Верхояицкой крепости бригадира Бахметева сообщению, объявил, что в силу насланного к нему, Бахметеву, от генерал-лейтенанта и кавалера Салтыкова ор­деру с прописанием г-на действительного тайного советника, кавалера и оренбургского губернатора Неплюева предложения, велено, егда желающие быть в подданстве е. и. в. зенгорцы из Сибири отправятся и к Звериноголовской крепости будут приближаться и ему, бригадиру Бахметеву, дастся знать, то б навстречу им для принятия пристойну команду выслать, где от будущего из Сибири конвою приняв их препровождать к Вер­хояицкой крепости линиею. Притом же он, генерал-майор Крофт, мнение свое представил: для препровождения по ли­ниям вышеписаных зайсанов с их подвластными надлежит в конвой употребить место от места с принадлежащим чис­лом обер- и ундер-офицеров до пятидесяти человек при тол­маче из надежных людей, дабы за многим' числом дачею за ними людей крепости и форпосты, где наиболее нужда зависит, не обнажить, и для получения скорейшей от меня резолюции с теми репортами прислан от него, генерал-майора Крофта, нарочный.

А понеже полученным мною 24 минувшего мая е. и. в. из государственной Коллегии иностранных дел указом между прочим велено: зенгорцев, желающих быть в подданстве е. и. в., принимая, препровождать по линиям в волские калмыки, ибо, которые из них единаче туда зайдут, тем уже к обратному по­бегу никакого способу совершенно не будет, да и зенгорцам доставать их оттуда силою невозможно, а при всем том и при­ем их в здешную сторону им, зенгорцам, столько чувствите­лен быть не может, нежели когда б они в близости от них находились, только ныне трудность остается, что присыланный от зенгорского зайсанга Омбы собою объявил, яко оный зай­

25

санг как к братским, так и к волским калмыкам в соединение за дальностью идти не хочет, в каком намерении может быть и оный зайсанг Омбо с прочими находятся. Итак, остается теперь ожидать, не склонятся ли они к тому по приезде к ним отправляемых в Сибирь от наместника ханства Калмыц­кого Дундук Даши нарочных — попа и зайсанга (которые, а именно: зайсанг Нуугут да поп Биоктергиин Гелюн и при них десять человек калмык, как то по получении в сибирской гу­бернской канцелярии 2-го сего июня от следующего с ним переводчика Парамона Деветляровского репорту значит, уже к Тобольску из Астрахани в 19 марта и отправились и имеются в пути и надежно, что и сюда скоро будут). А между тем и до приезду тех от наместника ханства посланных, и что оные зен-горские зайсанга неотступно просят о принятии их в здеш­ние границы, представляя уже и опасность им от продолже­ния, чтоб их в мунгалы не захватили, определено мне по рас­суждению сообщенных от г-на действительного тайного совет­ника и кавалера Неплюева приказать их еще именем моим спросить, в каком подлинно они намерении находятся и не склонятся ли, чтобы им для лутчей безопасности и удобности к кочеванию с скотом их перейти к волжским калмыкам, об­надеживая их, что они проведены быть имеют по линиям без всякого изнурения их скотам и там врознь не расколются, и ежели все или некоторые из них желание свое к тому предъ­явят, то в отправлении оных, хотя бы к тому времени и от на­местника ханства поп и зайсанг не приспели, также и во взя­тие от них аманатов, поступить по указу, посланному ко мне о том из Коллегии иностранных дел от 27 генваря сего 756 г. Ежели они, зайсанги, и по такому, чинимому им обнадежива­нию к переведению их в волжские калмыки не склонились, а остались бы при том, чтоб они по принятии их в подданство е. и. в. оставлены были при тамошних границах, то хотя в рассуждении изъясненной в том указе неполезности в содер­жании их тамо надлежало б им в том отказать и от здешних границ отбить, особливо ежели бы предугадать было можно, что они в таковом случае не иным кем, но мунгалами захваче­ны были, но понеже из последнего доношения видно, что они как в китайском подданстве быть не хотят, так равным об­разом и от Амурсаная удаляются, из которых последнее об­стоятельство толь вящее рассуждение заслуживает, понеже они, не имея к тому важных причин, совершенно от своего народа удаляться не стали, и потому сумнение предстоит, чтоб они, в случае им со здешней стороны отказа, не были принуждены отдаться в защищение по способности Средней киргиз-кайсацкой орде, которая и без того уже полученными

26

доныне над зенгорским народом при настоящем в оном смятении знатными авантажами взмерилась, а таковое при­бавление им и более к тому повода подать может, да и дру­гим зенгорцам, которые иногда впредь также из своего народа отлучаться принуждены будут, примером служить имеет, от чего оная орда и более в силу и в отважность на продерзости придти может, того ради, впредь упреждения сего, за благо рассуждено: вышеписаным зенгорским зайсангам, хотя б они в соединение к волжским калмыкам и не пошли, от подданства е. и. в. не отказывать, но по рекам ли Чарыше, Бие и Катуне или в других местах внутри границ им коче­вать позволить — сие оставлено на мое рассмотрение, только чтоб от них российским жилищам опасностей не было, а при­том, в лутчей залог их верности, взять в крепости в аманат от каждого зайсанга по одному сыну, а у которого детей нет, то из его родственников и из других старшинских детей, чтоб оное крепким обязательством им быть могло. Сверх того, и самих зайсангов, и их родственников, и другую старшину привесть к присяге по их обыкновению и закону, чтоб они по вступлении их в подданство е. и. в. с китайской стороны оставлены были в покое. Ежели необходимость того будет тре­бовать, мне, с своей стороны, в китайское войско, против зен-горцев собранное, от себя пристойным образом о том дать знать, требуя, чтоб оные от них обеспокоены уже не были, для прописанного в указе обстоятельства, с которого е. и. в. указа, для учинения по оному во всем вышеповеленном непремен­ного исполнения без наималейшего упущения, пренебре­жения и излишества, к генерал-майору Крофту и к полковнику Дегариге от 28 мая при ордерах посланы копии с нарочно отправленным до Омской крепости на двух почтовых подво­дах; а к полковнику Дегариге ордер генерал-майору Крофту велено из Омской по получении отправить того ж часа под уч­режденным почтам с нарочным. И ради того, с показанием се­го обстоятельства к помянутому генерал-майору Крофту и к полковнику Дегариге, с нарочно присланным от него, гене­рал-майора Крофта, от меня предложено и велено, особливо полковнику Дегариге, в склонении желающих высочайшей е. и. в. протекции зенгорских зайсангов на переход в соеди­нение на Волгу к торгоуцким калмыкам, чрез нарочно послан­ного к ним по его усмотрению благонадежного и к тому спо­собного обер-, а не ундер-офицера, от имени моего, на основа­нии прежнего и ныне полученных мною из государственной Коллегии иностранных дел е. и. в. указов, пристойным обра­зом задачу со изъяснением изображенных по тем указам обстоятельств учинить, к чему хотя до сего, как из представле­

27

ниев его, полковника, предусматривается и сам он, полков­ник, всекрайнейшее старание имеет, однако ж когда и ныне придаст ему случай с кем из тех, протекции желающих зайсан­гов иногда самолично по приезде их к Бийской крепости, или где вблизости свидеться, то в склонение их на то с волжскими калмыки соединение еще ему, полковнику, все удобовозможное домогательство употребить, и ежель, по его рачительному уговариванию, склонность свою объявят и в залог постоянства из детей и родственников аманатов дадут, таковых, нимало мешкав, действительно принимая, и по учрежденным линиям место от места препровождать их до Звериноголовской кре­пости, выбрав к тому препровождению такого обер-офицера, который, во-первых, им был угоден, а потом к неоказанию ни малейших во всем пути не только самим зайсангам, их стар­шинам, но и их подчиненным нималейших обид, притеснения и непристойных знаков совсем мог остаться благонадежен. А для конвою военных людей, сменяя стоящих форпост от форпоста командами, а не одних до самого места, объявлен­ное, по мнению генерал-майора Крофта, число пятьдесят че­ловек или, по неимению никого, в переводе их чрез прикрытые форпостами места опасности, менее того употреб­лять надлежит. Оное и все вышеписаное оставлено на его, пол­ковника Дегариги, распоряжение. А выписных из крестьян и разночинцев городов Томска и Кузнецка казаков, для того зенгорских зайсангов препровождения, во избежание отныне страдной деловой поры домовных их отлучек и от того им край­него отягощения не требовать. Когда же, паче чаяния, чрез всеудобовозможнейшие его, полковника, домогательства вы­сокой е. и. в. протекции желающие некоторые или и все зай-санги на переход к соединению с торгоуцкими калмыками склонности не покажут, а похотят жить вблизости здешних границ, в том, и во имении от них всегда наистрожайшей не­дреманным оком предосторожности, и ежель иногда будет за ними от мунгальского войска для захвату под их владение погоня, то во учинении для каких обстоятельств они под здеш­нюю протекцию приняты, командующему над тем мунгальским войском чрез достойного обер-офицера объявления, и в про­чем, до того принадлежащем, не меньше ж в невысылке из по­желавших к соединению на Волгу зенгорцев, вышедших бу­харцев и других из магометан, то ж в Кузнецком уезде и в про­чих тамошних местах живущих двоеданцев, непременно ему, полковнику Дегариге, поступать на основании прежних, а особ­ливо ныне последне ко мне присланного, а от меня к нему посланного из государственной Коллегии иностранных дел указом и моих предложениев, без всякого упущения, пре­

28

небрежения, излишества. И что во всем том время от времени происходить будет, ко мне и к генерал-майору Крофту почасту репортовать, и об оном государственной Коллегии иност­ранных дел чрез сие за известие покорно репортую. А о том же от меня в высокоправительствующий Сенат и в государ­ственную Военную коллегию репортовано, а к г-ну действи­тельному тайному советнику, кавалеру и оренбургскому губернатору Неплюеву сообщено.

Василий Мят лев2

АВПР, ф. Зюнгорские дела, оп. 113/1, 1755—1757, д. 4, л. 326—331 об. (под­линник) .

Примечания

1 Так в подлиннике.

2 На л. 326 пометы: «О секретном деле», «Прислан из секретной экспе­диции 1756, сентября в...», «№ 1344». Через весь текст л. 326—331 скрепа: «Коллежский протоколист Иван Борисов».

На л. 331 пометы: «Получено с поручиком Иваном Яковлевым (?) в 2-ое августа 1756», «Канцелярист Федор Небогатое», «№ 219. Прислано из секретной экспедиции 9 августа 1756».

1756 г. июля 19

ПРИСЯГА АЛТАЙЦЕВ НА ВЕРНОСТЬ РОССИИ

1756 года летнего средняго месяца 19 дня уранхаевы зай­санга Омбин брат Амонхогин сын Хадаги, Омбин сын Болот, теленгутов зайсанг Хотуков брат Худангулов сын Мамут Буру-тов зайсанг Нохойдов сын Геньдюшко по сему писму добро­вольно великой государыне всероссийской вступили в поддан­ство со всеми нашими улусы, з женами и детьми в вечныя роды, и по соизволению великия государыни, где повелено бу­дет, тамо и селитца, да и впредь чрез российских командиров какие повелении чинитца будут, оные всемирно исполнять и во всех случаях прекословия никому не чинить и по своим обы­чаям россианом никаких обид и злодейств не показывать. Если же наруша сие, какие противности, или непорядоч­ные поступки причинять будем, тогда великая государыня по собственным своим правам с нами и поступать соизволит. В залог онаго знатные наши зайсанга, пред бурханы присягою утвердя, и подписались вместо Хадаги, Болота Жолочи руку

29

приложил, вместо Мамута Хожимберду руку приложил, вместо ево сына Гендюшки лама Лобзанг Зундуй руку приложил, вместо демечи Амугуга сын ево Чоночи руку приложил, вместо Монхога и всех протчих лама Лобзанг Зундуй руку приложил.

ЦГАДА, ф. 248. Сенат, оп. 113, кн. 1226, л. 26—26 об. (перевод). Опубл.: Меж­дународные отношения в Центральной Азии в XVII—XVIII вв.— Т. I.— Ч. 2.— М., 1991.

И ПРИГОВОРИЛИ В РАДЕ...

1632 г. ноября 5

ИЗ ОТПИСКИ ПУТИВЛЬСКИХ ВОЕВОД А. ЛИТВИНОВА-МОСАЛЬСКОГО И И. УВАРОВА В РАЗРЯДНЫЙ ПРИКАЗ ПО РАССПРОСНЫМ РЕЧАМ КАЗАКА И. ПАВЛОВА О РЕШЕНИИ РАДЫ УКРАИНСКИХ КАЗАКОВ ПРОСИТЬ РУССКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ПРИНЯТЬ ИХ В РУССКОЕ ПОДДАНСТВО

<...> И собралося черкас в Корсуни1 з гетманом с Онд-рюшею Деденком в 2000 человек, а были из городов лутчие люди, от Белые Церкви полковник Дацко, а с Чег[и]рина полковник Тараско, ис Корсуни полковник Миско Пиваварен-ков, ис Переясловля полковник Олихвер, из Лубен полковник Лавринко, ис Черкас войсковой судья Яцына, из Жолнина вой­сковой же судья Гиря, ис Киева сотник Кизым и изо всех городов. И приговорили в раде, что им от крестьянские веры не отступить: будет на них ляхи наступят, а их мочи не бу­дет и им бить челом государю царю и великому князю Михаи­лу Федоровичу всеа Русии, чтоб государь их пожаловал, велел принять под свою государскую руку, а они, белорусцы и чер­касы, учнут за свою веру стоять по Днепр. А он, Ивашко, в той раде был же.

Да и киевской митрополит Исайя им, черкасом, о том гово­рил, чтоб они от крестьянские веры не отступали, а он, митро­полит, за них, за белорусцов, учнет бить челом и писать ко государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии и к отцу ево государеву к великому государю святейшему патриарху Филарету Никитичю московскому и всеа Русии, чтоб они, государи, их, белорусцов и черкас, пожаловали велели принять под свою государскую руку, и по ево де про­шенью государь и святейший государь патриарх их пожалуют, под свою государскую руку примут и веры их не дадут нару­шить. Потому в раде и приговорили, что бить челом госу­дарю.

А унейщиков черкас, которые отступили в лятцкую веру, в ту раду черкасы не пустили ни одного человека, чтоб они про их думу не ведали.

Сее же осени перед Покровом приехал из Вишневца князь Еремей Вишневетцкой в черкаские городы в Пирятин да в Лубны, чтоб ему, собрався с черкасы, итти на поле под татар­ские сакмы для добычи; и черкасы ево не послушали, с ним не пошли.

32

На об. л. 358 отметка о подаче: 141-го ноября в 5 день пу-тивлец сын боярской Семен Золотарев. В Розряд.

ЦГАДА, ф. 210. Разрядный приказ, Московский стол, стб. 79, л. 370—372. Опубл.: Акты Московского государства (далее АМГ).— Т. I.— №463.— С. 409—411; Воссоединение Украины с Россией: Документы и материалы.— В 3 т. Т. 1.— 1620—1647 гг.— М., 1953.— № 74.— С. 129.

Примечание

1 Имеется в виду собрание казацкой рады в Корсуне 28 сентября 1632 г.

1648 г. июня 8

ЛИСТ БОГДАНА ХМЕЛЬНИЦКОГО, ПОСЛАННЫЙ ИЗ ЧЕРКАС ЦАРЮ АЛЕКСЕЮ МИХАЙЛОВИЧУ, С СООБЩЕНИЕМ О ПОБЕДАХ НАД ПОЛЬСКИМ ВОЙСКОМ И ЖЕЛАНИИ УКРАИНСКОГО НАРОДА ОБЪЕДИНИТЬСЯ С РОССИЕЙ

Наяснийший, велможний и преславний цару московский, а нам велце милостивий пане и добродию.

Подобно с презреня божого тое ся стало, чого ми сами соби зичили и старалися о тое, абихмо часу теперишного мог­ли чрез посланцов своих доброго здоровья вашей царской велможности навидити и найнижший поклун свой отдати. Аж­ио Бог всемогущий здарив нам от твоего царского величества посланцув, хоч не до нас, до пана Киселя1 посланих в потребах его, которих товарищи наши козаки в дорози натрафивши, до нас, до войска завернули. Чрез которих радостно пришло нам твою царскую велможност видомим учинити оповоженю вири нашое старожитной греческой, за которую з давних часов и за волности свои криваве заслужоние, от королей давних нада-ние помир[ем] и до тих час от безбожних ариян покою не маем.

<<Тв>>орець избавитель наш Исус Христос, ужаловавшис кривд убогих людей и кривавих слез сирот бидних, ласкою и милосердем своим святим оглянувшися на нас, подобно, по­славши слово свое святое, ратовати нас рачил. Которую яму под нами били викопали, сами в ню ся обвалили, же дви вой­ска з великими таборами их помог нам Господь Бог опановати и трох гетманов живцем взяти з иншими их санаторами: пер­ший на Жолтой Води2, в полю посеред дороги запорозкои, комисар Шемберк и син пана краковского ни з одною душею не втекли. Потом сам гетман великий пан краковский из не-винним добрим чоловиком паном Мартином Калиновским, гетманом полним коронним, под Корсуном городом3 попали обадва в неволю, и войско все их квартянное до щадку ест роз-

2—62

33

бито; ми их не брали, але тие люди брали их, которие нам слу­жили [в той м]ире от царя кримского. Здалося тем нам и о том вашому [царскому] величеству ознаймити, же певная нас видомост зайш [ла от] * князя Доминика Заславского, которий до нас присилал о мир просячи, и от пана Киселя, вое-води браславского, же певне короля, пана нашего, смерть взя­ла, так розумием, же с причини тих же незбожних неприятелей это и наших, которих ест много королями в земли нашой, за чим земля тепер власне пуста. Зичили бихмо соби самодержца господаря такого в своей земли, яко ваша царская велможност православний хрестиянский цар, азали би предвичное проро­чество от Христа Бога нашего исполнилося, што все в руках его святое милости. В чом упевняем ваше царское величество, если би била на то воля Божая, а поспех твуй царский зараз, не бавячися, на панство тое наступати, а ми зо всим Войском Запорозким услужить вашой царской велможности готовисмо, до которогосмо з найнижшими услугами своими яко найпилне ся отдаемо. А меновите будет то вашому царскому величеству слишно, если ляхи знову на нас схотят наступати, в тот же час чим боржей поспешайся и з своей сторони на их наступати, а ми их за Божею помощу отсул возмем. И да исправит Бог з давних виков ознаймленное пророчество, которому ми сами себе полецевши, до милостивих нуг вашему царскому вели­честву, яко найуниженей, покорне отдаемо. Дат с Черкас, июня 8, 1648.

Вашему царскому величеству найнизши слуги. Богдан Хмельницкий, гетман з Войском его королевской милости Запорозким.

ЦГАДА, ф. 124. Малороссийские дела, оп. 3, № 28, л. 2 (подлинник). Опубл.: Памятники КК.— Т. I.— С. 219—221; Акты, относящиеся к истории Юго-Западной России (далее ЮЗР).— Т. 3.— С. 207—208; История Украины в документах и материалах.— Т. 3.— С. 129—130; Воссоединение Украины с Россией: документы и материалы: В 3 т. Т. 2. 1648—1651 гг.— М., 1953.— № 12.— С. 32—34.

Примечания

1 25 мая 1648 г. севские воеводы 3. Леонтьев и И. Кобыльский послали к А. Киселю стародубца Г. Климова с письмом кн. Н. Трубецкого о готов­ности русского войска выступить против татар. Эти письма не попали по назна­чению. За Киевом Г. Климов был задержан казаками и отправлен к Богдану Хмельницкому. При посредстве Г. Климова Богдан Хмельницкий передал два листа: один царю, второй — севскому воеводе. Этими листами было поло­жено начало непосредственным сношениям Богдана Хмельницкого с рус­ским правительством (см.: Воссоединение Украины с Россией.— Т. 2.— № 15, 16.— М., 1953).

* Текст поврежден.

34

2 19 апреля 1648 г. у Желтых Вод произошел первый бой казаков с пе­редовым польским отрядом под командованием С. Потоцкого и Я. Шемберга. Богдан Хмельницкий установил связь с реестровыми казаками, идущими на соединение с Шембергом. Под руководством Джалалия реестровые ка­заки подняли восстание и присоединились к Хмельницкому. 6 мая польский отряд был полностью разгромлен в урочище Княжие Байраки. Оставшиеся в живых были пленены. С. Потоцкий был взят в плен, умер от ран.

3 14 мая 1648 г. основные польские силы под командованием корон­ного гетмана Н. Потоцкого и польского гетмана М. Калиновского остано­вились возле Корсуня, на левом берегу р. Рось. По приказанию Н. Потоцкого 14—15 мая г. Корсунь был разграблен и сожжен. 16 мая под Корсунь прибыл Богдан Хмельницкий. Расположившись с главными силами на противопо­ложном берегу р. Рось, Хмельницкий направил 6-тысячный, отряд во главе с М. Кривоносом в тыл противника. На второй день перед рассветом поль­ское войско начало отступление в направлении Богуслава. Заманив противника в Гороховую Дубраву (Крутая Балка), выход из которой был закрыт отрядом Кривоноса, Хмельницкий наголову разгромил польские войска. Командую­щие войсками Н. Потоцкий и М. Калиновский были взяты в плен и отданы татарам.

1653 г. октября 1

РЕШЕНИЕ ЗЕМСКОГО СОБОРА О ВОССОЕДИНЕНИИ УКРАИНЫ С РОССИЕЙ

В прошлом во 161-м году* мая 25* по указу великого го­сударя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии самодержца говорено на соборех о литовском и о чер-каском делех.

А в нынешнем во 162-м году октября в 1 день великий госу­дарь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии са­модержец указал о том же литовском и черкаском делех учи-нити собор1, а на соборе быти великому государю святейшему Никону, патриарху Московскому и всеа Русии, и митрополи­том, и архиепискупом, и епископу, и черным властем, и боя-ром, и окольничим, и думным людем, и стольником, и стряп­чим, и дворяном московским, и дьяком, и дворяном, и детем боярским** из городов, и гостем, и торговым и всяких чинов людем. И указал государь им объявити литовского короля и панов рад прежние и нынешние неправды, что с их стороны делаютца к нарушенью вечного докончанья, а от короля и от панов рад исправленья в том не бывало. И чтоб те их неправды ево государевым Московского государства всяких чинов людем были ведомы. Также и запорожского гетмана Богдана Хмель­ницкого присылки объявити, что они бьют челом под государе­ву высокую руку в подданство. И что ныне король и паны рада

* Написано над строкой. ** Далее зачеркнуто: выборным.

2'

35

при государевых великих послех по договору исправленья не учинили и отпустили их без дела.

И государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец, пришед от празника от Покрова пре­святые богородицы за кресты и быв в соборной церкви, для собору был в Грановитой полате. А на соборе были: великий государь святейший Никон, патриарх Московский и всеа Ру­сии, митрополит крутицкой Селивестр, митрополит сербской Михайло, архимандриты и игумны со всем освященным собо­ром, бояре, окольничие, думные люди, стольники и стряпчие, и дворяне московские, и жильцы, и дворяне з городов, и дети боярские, гости и гостиные, и суконные сотни, и черных сотен, и дворцовых слобод, торговые и иных всяких чинов люди и стрельцы. И по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии указу о неправдах Яна Казимера ко­роля польского и панов рад и о челобитье государю в поддан­ство Богдана Хмельницкого и всего Войска Запорожского чтено всем вслух:

В докончальных грамотах блаженные памяти великого го­сударя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии самодержца и Владислава короля польского и великого князя литовского написано: быти им обоим великим государем меж себя и их государским детем и наследником в братцкой дружбе, и в любви, и в соединении. А великого государя на­шего царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии самодержца и его государевых детей и наследников Владиславу королю и вперед будучим королем польским и великим кня­зем литовским, и паном раде, и всей Речи Посполитой во вся­ких письмах описывати и имяновати по его государскому до­стоинству и по вечному докончанью великим государем ца­рем и великим князем всеа Русии самодержцем с полными его государскими титлы по его государскому достоинству. И как он, великий государь, сам себя описует по докончальной гра­моте отныне и до века и вперед неподвижно безо всякого пре-мененья. А Владиславу, королю польскому и великому князю литовскому, и вперед будучим королем польским и великим князем литовским писатися по прежним обычаем с полными ж их титлы по докончальной грамоте. А к Московскому государ­ству Владиславу королю польскому и великому князю литов­скому и ево братье, и детем, и внучатом причитанья ни в чем не иметь и царем и великим князем всеа Русии, и титлами Московского государства не писатися и не имяноватись. И то вечное докончанье с обе стороны сперва великие послы, а пос­ле того и сами обои великие государи своими государскими душами, крестным целованьем закрепили и грамотами и печа­

36

тьми утвердили, что меж ими, обоими великими государи, то­му вечному утверженью быти навеки непременну.

И с стороны Владислава короля польского и великого князя литовского при нем, Владиславе короле, вечное до­кончанье нарушено: блаженные памяти великого государя ца­ря и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии самодержца и сына его государева, великого государя нашего царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии само­держца в королевских во многих грамотах и порубежных го­родов воевод, и каштелянов, и старост, и капитанов, и держав-цов в государевы порубежные городы к воеводам.в листех их имянованья и титлы писаны не по вечному докончанью, со мно­гим премененьем. А иные злодеи во многих листех писали с ве­ликим безчестьем и с укоризною, а королевское имянованье писали царским имянованьем и многих государств государем и обладателем.

И о тех королевских многих неправдах посыланы от них, государей, в Польшу и в Литву ко Владиславу королю поль­скому и великому князю литовскому их государевы великие послы и посланники. А велено им, будучи у короля на посоль­стве и с паны рады в ответех, о государеве чести говорите, и подлинные прописные листы казатй, и списки с них дати, и на тех людей казни и наказанья просити.

И во 148-м году писал ко государю Владислав король в гра­мотах своих: которые люди за его королевским заказом учнут государево имянованье и титло писать не по их государскому утверженью, и те будут кажнены, а которые писали неосте-регательно, и тех с сойму однолично велит казнить, а вперед того отнюдь не будет.

А в ответном письме панов рад, каково дали во 153-м году государевым великим послом боярину князю Алексею Михай­ловичи) Львову с товарыщи, написано, что королю, по ка места право не ставало, по та места каранья чинить было не мочно. А ныне за те проступки, после права постановленого, король на сойм позвати велел, и казнь по проступке их против права их подлинно учинена будет. И по тем королевским грамотам, и по ответным письмам, и по договорам панов рад при Владиславе короле исправленья никакова не бывало.

А при нынешнем Яне Казимере короле польском учало быть и пуще прежняго: блаженные памяти про великого го­сударя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Ру­сии самодержца и про деда его государева, блаженные памя­ти про великого государя святейшаго патриарха Филарета Никитича Московского и всеа Русии, также и про великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа

37

Русии самодержца в книгах их напечатаны злые безчестья, и укоризны, и хулы, чего не токмо великим государем христи-я неким, помазанником Божиим, и простому человеку слыша-ти и терпети невозможно, и помыслити страшно. Также и Мос­ковского государства про бояр и про всяких чинов людей на­печатаны в тех книгах многая бесчестья и злые укоризны, чего ни в которых государствах не токмо за вечным докон-чаньем, и в развратье того не бывает. А Владислав король на­писан обранным великим князем Московским мимо вечного докончанья.

И в прошлом во 158-м году по государеву цареву и велико­го князя Алексея Михайловича всеа Русии указу посыланы в Польшу и в Литву к Яну Казимеру королю его государевы великие и полномочные послы — боярин и оружейничей и на­местник Нижнего Новагорода Григорей Гаврилович Пушкин с товарыщи2. А велено им о тех королевских и панов рад мно­гих неправдах говорити накрепко и за государскую честь по посольским договором на виноватых просити казни смерт­ные.

И по королевскому указу паны рада тем государевым великим послом дали договор за руками своими и за печатьми, что тех всех про государево имянованье и титла обвиненых людей, которые в росписи от них, великих послов, им, паном раде, написаны в Варшаве на сойме, по правом корунным и литовским и против соймового уложенья констытуцыи 1637* году судити. И по проступке их осудя, и смертью, хто будет достоен, казнити при государевых послех или при посланни-кех. А в констытуцыи 1637-го году написано: а на таковых, ко­торые б дерзали писать, или титлы умаляти, или отменяти, пе­нам пердуэллионис закладаем, а по-руски то слово — смерт­ная неотпущательная казнь и отлучение имения.

И по государеву указу, а по королевской присылке, посы­ланы х королю на сойм с прописными листами посланники Офонасей Прончищев да дьяк Алмаз Иванов3. И будучи они у короля и у панов рад, в ответех о государеве чести говорили, и на виноватых по договору и по констытуцые казни просили, и стояли о том крепко. И король и паны рада на том сойме при государевых посланниках не токмо что по договору исправ-ленья не учинили, и многих винных людей к суду не поста­вили, и правды ни в чом не показали.

И после того присылал ко государю Ян Казимер король посланников своих — Альбрехта Пецлавского да Хриштопа Униховского, а с ними присылал с сойму на тех подданных сво­

* На левом поле помета: 146-й.

38

их, за государеву честь обвиненых, людей з декретом. И в том декрете к прямому исправленыо ничего не написано. И мно­гие винные люди от вин своих учинены свободными не по делу, а на которых обычных немногих людей и вина положена, и про тех в том же декрете написано: где они, живы ли или по­мерли, про то им и самим не ведомо. И по государеву указу тот декрет у них, посланников, за такими явными неправ­дами не принят. А сказано им и в ответном письме написано, что для совершенья тех дел пошлет государь к Яну Казимеру королю своих государевых великих послов.

И в прошлом во 161-м году посыланы к нему, Яну Казиме­ру королю, государевы великие и полномочные послы, боярин и наместник великопермской князь Борис Александрович Репнин-Оболенской с товарыщи, чтоб Ян Казимер король, памятуя вечное докончанье, и посольские договоры, и сой-мовые свои уложенья, констытуцыю, велел в тех вышеимя-нованных делех исправленье учинить пристойное. И те госу­даревы великие послы, будучи в ответе, о государеве чести о исправленье на обвиненых людей по договору паном раде говорили и стояли о том всякими мерами. И Ян Казимер ко­роль в том деле никакова исправленья не учинил. А паны рада в ответех то дело, что они, великие послы, говорили о чести блаженные памяти великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии самодержца и сына его госу­дарева, великого государя царя и великого князя Алексея Ми­хайловича всеа Русии самодержца называли малым делом.

И те государевы великие послы им, паном раде, о том выговаривали, что они, паны рада, то начальное и главное де­ло, государскую честь, ставят ни во что и называют малым де­лом, не бояся Бога и не памятуя вечного докончанья. И тем великих государей наших блаженные памяти великого госуда­ря царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии самодержца и сына его, великого государя нашего царя и ве­ликого князя Алексея Михайловича всеа Русии самодержца обесчестили.

И паны рада говорили и указывали на прежней свой не­праведной суд и декрет, что они о том деле, о их государской чести, мимо прежнего суда и декрету инако судити и переделы­вать не будут, и отказали в том впрямь. А которые листы писаны после того их суда и декрету, и про те листы паны рада сказали, что они тех людей, от кого те листы писаны, судити учнут так же, как и за прежние прописки, и к тем сло­вам смеялись, а справедливости в том деле никакие не учи­нили и поставили такое великое дело ни во что.

Да он же, Ян Казимер король, забыв вечное докончанье,

39

умышляя над Московским государством злые неприятельские замыслы, ссылался с общим християнским неприятелем, с крымским ханом почасту и всякими вымыслы умышлял, чтоб сопча Московское государство воевать и разорить. Да он же, Ян Казимер король, через свои государства пропустил к свей-ской королеве Христине общего християнского неприятеля крымского хана посла для ссоры и войны. А преж сего того, чтоб крымским послом через Польшу и Литву в Свею ходить, николи не бывало.

Да с его же королевские стороны учали быть в порубеж­ных местех задоры большие: приходя в государеву сторону, их польские и литовские люди государевых порубежных го­родов дворян и детей боярских поместья и вотчины разоряют, и людей их и крестьян грабят и мучат розными муками, и за рубеж вывозят сильно, и всякие злости им чинят. А уряд­ники их по письму государевых порубежных воевод рос-правы в том не чинят. И по тем по всем мерам многие не­правды учинились к нарушенью вечного докончанья с королев­ские стороны.

А з государевы стороны вечное докончанье во всяких мерах и по ся места здержано крепко и нерушимо.

Да в прошлых годех присылал ко государю царю и велико­му князю Алексею Михайловичю всеа Русии запорожской гетман Богдан Хмельнитцкой и все Войско Запорожское пос­ланников своих многижда, что паны рада и всея Речь Пос-политая на православную християнскую веру греческаго зако­на и на святые Божий восточные церкви востали и гонение учинили большое. И их, запорожских черкас, от истинной пра­вославной християнской веры, в которой они издавна живут, учали отлучать и неволить к своей римской вере. И церкви Божий запечатали, а-в ыных учинили у нею, и всякие над ними гонения и поругания, и злости нехристиянские чинили, чего они и над еретиками и над жидами не чинят. И они, черкасы, не хотя благочестивые християнские веры отбыти и святых Бо-жиих церквей в разорении видети и видя себя в таком злом гоненье, поневоле призвав к себе в помочь крымского хана с ордою, учали за православную християнскую веру и за свя­тые Божий церкви против их стояти. А у царского величества милости просят, чтоб он, великий християнский государь, жалея благочестивые православные християнские веры и свя­тых Божиих церквей и их, православных християн, невин­ные крови пролития, умилосердился над ними, велел их при­нята под свою царского величества высокую руку. И учинил им на гонителей християнские веры и святых Божиих церк­вей, на поляков помочь и послал войска свои.

40

А в прошлом во 161-м году присылал ко государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии запорож­ской гетман Богдан Хмельнитцкой посланников своих двож-ды, что с королевские стороны по договором, на чом с ними, запорожскими черкасы, мирились, не исполнено, и церкви Бо­жий, которые в договоре написаны были отдать из унеи, не отдали, а которые немногие и отданы были, и те оборочены опять под унею. И хотя православную християнскую веру иско­ренить и святые Божий церкви до конца разорить, войска на них корунные и литовские собрали, и многие городы и места, и в тех городех и местех святые Божий церкви осквернили, и обругали, и разорили. И православных християн духовно­го и мирского чину многих невинно замучили злыми различ­ными муками, и всякое злое поругание чинили, о чем и слы­ша™ жалостно.

И они у царского величества запорожские, черкасы ми­лости просят со многим слезным челобитьем, чтоб он, ве­ликий государь, православные християнские веры искоренить и святых Божиих церквей разорить гонителем их и клятво­преступником не дал и над ними умилосердился, велел гет­мана Богдана Хмельнитцкого и все Войско Запорожское при­нять под свою государеву высокую руку. А будет государь их не пожалует, под свою государеву высокую руку приняти не изволит, и великий б государь его царское величество для православные християнские веры и святых Божиих церк­вей в них вступился, велел их помирити через своих государе­вых великих послов, чтоб им тот мир был надежен. А собою они с поляки миритца отнюдь не хотят, потому что поляки в прав­де своей не стоят.

И по государеву указу, а по челобитью гетмана Богдана Хмельницкого и всего Войска Запорожского его государевым великим послом, боярину и наместнику великопермскому кня­зю Борису Александровичу Репнину-Оболенскому с товарыщи, о том миру и о посредстве королю и паном раде говорити ве­лено. И по государеву указу его государевы великие послы, боярин князь Борис Александрович с товарыщи, в ответех па­ном раде говорили, чтоб король и паны рада то междоусобье успокоили и с черкасы помирились, и православную християн­скую веру греческого закону не гонили, и церквей Божиих не отнимали, и неволи им ни в чем не чинили, а учинили б мир по Зборовскому договору4, и которые церкви оборочены под унею, и те б церкви отдали им назад. И будет кородь и па­ны рада то учинят, что з запорожскими черкасы помирятца, и в вере им вперед неволи чинить не учнут, и церкви Божий отдадут им по-прежнему, и великий государь его царское вели­чество для православные християнские веры и святых Божиих церквей брату своему королевскому величеству такую поступ­ку учинит: тем людем, которые в его государском имянованье в прописке объявились, те их вины велит им отдать.

И Ян Казимер король и паны рада и то дело поставили ни во что ж, и в миру с черкасы отказали, и, хотя православную християнскую веру искоренити и церкви Божий разорите, по­шли на них войною при них же, великих послех.

Да как у короля и у панов рад в прошлом во 161-м году сойм был в Бресте Литовском, и у них на сойме приговорено впрямь, что им православных християн греческого закону, ко­торые живут в Коруне Польской и в Великом княжестве Ли­товском, побить и церкви Божий розорить, чтоб вера греческа-го закона искоренилась.

И государевы великие послы, видя их многое упорство, говорили им з большим вычетом в полате и, х коретам идучи, во все люди вслух, что великий государь его царское величе­ство для православные християнские веры и святых Божиих церквей, хотя их междоусобье успокоить, тем людем, кото­рые за их государскую честь достойны были смерти, вины их хотел им отдать. И коли он, Ян Казимер король, и они, паны рада, то поставили ни во что и ни в чем исправленья не учини­ли, и великий государь его царское величество такова их зло­го безчестья и многово по вечному докончанью неисправ-ленья больши того терпети им не будет и послов своих и пос­ланников о том к ним вперед посылать не учнет, а велит о тех их неправдах и о нарушенье вечного докончанья писать во все окрестные государства к великим государем християн-ским и бусурманским. А за православную християнскую ве­ру, и за святые Божий церкви, и за свою государскую достой­ную честь стояти будет, сколько милосердый Бог помочи подаст.

И паны рада ни на какую меру не сошли ж, и сходства не показали, и исправленья ни в чем не учинили, и во всем отка­зали, и тех государевых великих послов отпустили без дела. А как Ян Казимер король обран на королевство и на коро-нованье присягал, и в присяге ево написано меж иных дел, что ему меж разнствующими в вере християнской остерегати и защищати, и никакими мерами для веры самому не теснити и никово на то не попущати. А будет он тое своей присяги не здержит, и он подданных своих от всякия верности и послушания чинит свободными и разрешения о той клятве сво­ей ни у ково просити не будет и не примет.

А ныне писал ко государю царю и великому князю Алек­сею Михайловичю всеа Русии запорожской гетман Богдан

42

Хмельнитцкой и все Войско Запорожское с посланцом своим с Лаврином Капустою, что король с войсками своими на Ук­раину идет. И они, не хотя монастырей и церквей Божиих и християн в мучительство выдать, бьют челом, чтоб государь его пожаловал, войска свои вскоре послать к ним велел. А будет он, великий государь, и ныне над ними, православными христи-яны, не зжалится, как они у него, государя, с плачем милости просят, а иноверцы те их нечто разорят и под себя подобьют, то они волю их чинити по нужде будут.

А запорожской посланец Лаврин Капуста говорил: при-казывал-де с ним гетман Богдан Хмельницкой, а велел госуда­рю бити челом, чтоб государь велел прислать в Киев и в ыные юроды своих государевых воевод, а с ними ратных людей, хотя с 3000 человек, и то для тех же государевых воевод, а у гет-мана-де людей много. Да к нему ж де хотел быть крымской хан с ордою, а иные татаровя уж и пришли и стоят под Белою Церковью. Да к гетману ж де присылал турской салтан в обоз в Борки посланца своего, зовучи ево к себе в подданство. И гетман-де ему в том отказал, а надеетца на государеву ми­лость. А будет государь его и не пожалует, принять не велит, и он в том учнет свидетельствоватца Богом, что он о том у него, государя, милости просил много, а он, государь, его не пожаловал, а с королем-де у них миру отнюдь не будет, а уч-нут против его стоять.

Да в вестях объявилось, что люди их черкаские с польскими людьми в подъездах двожды сходились и бились, и им-де пос­частливилось и много языков поляков поймали. А литовской-де гетман Радзивил говорил: будет они с Войском Запорожским ничего не учинят, и они тотчас с ними помирятца и пойдут на государеву землю войною.

И выслушав, бояре приговорили: за честь блаженные па­мяти великого государя царя и великого князя Михаила Фе­доровича всеа Русии и за честь сына его государева, великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии стояти и против польского короля война весть. А терпе­ти больше того нельзя, потому что многие годы* в королевских грамотах ив порубежных листех писали их государские имя-нованья и титлы мимо вечного докончанья и посольского договору со многою пропискою.

А по посольским договором, и по ответным письмам, и по своей сеймовой констытуцыи во многие годы исправленья не учинили. И видя королевские подданые такое неисправленье и злым людем за вины их неуимство, от того не престали, и

* Далее зачеркнуто: писали во всяких... письмах.

43

с порубежных городов капитаны их и наместники в государевы порубежные городы к воеводам во всех годех государево имя­нованье и титло писали с пропискою. И при государевых пос-лех, при боярине князь Борисе Александровиче Репнине с товарыщи, исправленья не учинили и называли то дело — го­сударскую честь — малым делом, и смеяся, и поставили ни во что, и отпустили государевых послов без дела, и тем оне вечное докончанье нарушили.

А о гетмане о Богдане Хмельницком и о всем Войске Запо­рожском бояре и думные люди приговорили, чтоб великий го­сударь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Ру­сии изволил того гетмана Богдана Хмельницкого и все Вой­ско Запорожское з городами их и з землями принять под свою государскую высокую руку для православные християн­ские веры и святых Божиих церквей, потому что паны рада и вся Речь Посполитая на православную християнскую веру и на святые Божий церкви востали и хотят их искоренить, и для того, что они, гетман Богдан Хмельницкой и все Войско Запорожское, присылали к великому государю царю и вели­кому князю Алексею Михайловичю всеа Русии бити челом многижда, чтоб он, великий государь, православные християн­ские веры искоренить и святых Божиих церквей разорить гонителем их и клятвопреступником не дал и над ними уми­лосердился, велел их приняти под свою государскую высо­кую руку. А будет государь их не пожалует, под свою госу­дарскую высокую руку приняти не изволит, и великий б госу­дарь для православные християнские веры и святых Божиих церквей в них вступился, велел их помирити через своих великих послов, чтоб им тот мир был надежен.

И по государеву указу, а по их челобитью государевы ве­ликие послы в ответех паном раде говорили, чтоб король и паны рада междоусобье успокоили и с черкасы помирились, и православную християнскую веру не гонили, и церквей Бо­жиих не отнимали, и неволи им ни в чем не чинили, а учинили б мир по Зборовскому договору.

А великий государь его царское величество для православ­ные християнские веры Яну Казимеру королю такую поступ­ку учинит: тем людем, которые в его государском имяно­ванье в прописках объявились, те их вины велит им отдать. И Ян Казимер король и паны рада и то дело поставили ни во что и в миру с черкасы отказали. Да и потому доведетца их принять: в присяге Яна Казимера короля написано, что ему в вере християнской остерегати и защищати, и никакими ме­рами для веры самому не теснити, и никого на то не попущати. А будет он тое своей присяги не здержит, и он подданных своих

44

от всякий верности и послушанья чинит свободными.

И он, Ян Казимер, тое своей присяги не здержал, и на пра­вославную християнскую веру греческаго закона востал, и церкви Божий многие разорил, а в ыных унею учинил. И чтоб их не отпустить в подданство турскому салтану или крым­скому хану, потому что они стали ныне присягою королев­скою вольные люди.

И по тому по всему приговорили: гетмана Богдана Хмель­ницкого и все Войско Запорожское з городами и з землями принять.

А стольники, и стряпчие, и дворяне московские, и дьяки, и жильцы, и дворяне ж и дети боярские из городов, и головы стрелецкие, и гости, и гостиные и суконные сотни, и черных сотен и дворцовых слобод тяглые люди, и стрельцы о государ-ской чести и о приеме гетмана Богдана Хмельницкого и всего Войска Запорожского допрашиваны ж по чином порознь.

И они говорили то ж, что за честь блаженные памяти вели­кого государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии и за честь сына его государева, великого госуда­ря царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии стояти и против литовского короля война весть. А они, слу­жилые люди, за их государскую честь учнут с литовским коро­лем битися, не щадя голов своих, и ради помереть за их госу­дарскую честь. А торговые всяких чинов люди вспоможеньем и за их государскую честь головами ж своими ради помереть.

А гетмана Богдана Хмельницкого для православные хрис­тиянские веры и святых Божиих церквей пожаловал бы ве­ликий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии по их челобитью, велел их приняти под свою госу­дарскую высокую руку.

На л. 44: 164-го февраля 20-го дня се письмо списано и внес к государю вверх думной диак Алмаз Иванов. А закрепка розклеивана для того, что рознимано в доли.

На об . л. 1—43 по склейкам скрепа: Думной диак Алмаз Иванов.

ЦГАДА, ф. 79, Сношения России с Польшей, 1653, № 8, л. 1—44 (подлинник). Опубл.: Акты ЮЗР —Т. 10.—№ 2.—С. 3—18; СГГД.—Ч. 3.—С. 481. 489; Поли. собр. законов Российской империи.— Т. 1.— № 104; Воссоедине­ние Украины с Россией; Документы и материалы: В 3 т. Т. 3. 1651 —1654 гг.— М., 1953.— № 197.— С. 406—414.

Примечания

1 Имеется в виду земский собор 1 октября 1653 г., на котором было принято решение о воссоединении Украины с Россией. Впервые этот воп­рос был поставлен на Соборе 25 мая 1653 г. и был подготовлен проект ре­

45

шения Собора о необходимости воссоединить Украину с Россией. Но окон чательное утверждение проекта было отложено до возвращения посольства Б. Репнина. Ф. Волконского, Б. Хитрово и дьяка А. Иванова, отправленного в Польшу 30 апреля 1653 г. Целью посольства было заключение мира между Польшей и Украиной на условиях Зборовского договора и ликвидации унии. Соглашение не было достигнуто, и 7 августа 1653 г. переговоры прекрати­лись (см.: Воссоединение Украины с Россией: Документы и материалы.— Т. 3 — М., 1953.— № 155, 166).

Послы Т. и С. Пушкины были отправлены в Польшу в январе 1650 г. Во время переговоров с польским правительством они требовали выдачи са­мозванца Т. Анкудинова, называвшего себя сыном В. Шуйского. Для его ро­зыска из Варшавы были посланы на Украину П. Протасов, Г. Богданов и ко­ролевский секретарь Ю. Ермолич, получившие специальный наказ (ЦГАДА, ф. 79. Сношения России с Польшей, кн. 78, лл. 836 об,— 848; Воссоеди­нение Украины с Россией: Документы и материалы.— Т. 2.— № 144).

л Посольство А. Прончищева и дьяка А. Иванова отправилось из Москвы в Варшаву 12 января 1652 г. Послы вели с Польским правитель­ством переговоры о мирном урегулировании отношений между Украиной и Польшей и о наказании виновных в неправильном написании царского ти­тула. Польское правительство медлило с решением этих вопросов, обещая дать ответ после решения сейма, который предполагалось созвать в мае 1653 г. (Воссоединение Украины с Россией: Документы и материалы.— Т. 3,— № 82).

4 Главными условиями Зборовского договора 8 августа 1649 г. были следующие: Запорожского Войска должно быть 40 тысяч по реестру; кресть­яне, которые не попадут в реестр, должны были возвратиться в поддан­ство шляхты; территория расселения казаков — три воеводства: Киевское, Брацлавское, Черниговское; давалась амнистия всем, кто принимал участие в восстании, в том числе и шляхте; в местностях, где живут казаки, не долж­но быть коронных польских войск; на все должности в воеводствах Киев­ском, Черниговском и Брацлавском должны назначаться только православ­ные; в упомянутых воеводствах запрещалось пребывание иезуитов и евреев-арендаторов; вопрос о ликвидации унии, а также и некоторые другие воп­росы должны были решиться на следующем сейме.

1654 г. января 8

ЛИСТ БОГДАНА ХМЕЛЬНИЦКОГО, ПОСЛАННЫЙ ИЗ ПЁРЕЯСЛАВА ЦАРЮ АЛЕКСЕЮ МИХАЙЛОВИЧУ, С БЛАГОДАРНОСТЬЮ ЗА ВОССОЕДИНЕНИЕ УКРАИНЫ С РОССИЕЙ

Список с листа белоруского письма, каков писал ко государю царю и великому князю Алексею Михайловичи) всеа Русии Богдан Хмельницкой, гетман с Войском Запорожским, з головою московских стрельцов с Арте-моном Матвеевым в нынешнем во 162-м году геиваря в 17 день

Божиею милостйю великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичи) всеа Великия и Малые Русии самодержцу (п. т.) и иных многих государств государю и об­ладателю вашему царскому величеству Богдан Хмельницкий, гетман Войска Запорожского, и все войско Запорожское низко до лица земли челом бьет.

46

Богу милостивому и вашему царскому величеству велико благодарим, получивше ныне, что от веку жадали есом, про­мыслом Божиим и милостйю неизчетною вашего царского величества. Что ваше царское величество пожаловати под креп­кую и высокую руку свою государскую нас, верных слуг своих, приняти изволил, мы, Богдан Хмельницкий, гетман Войска Запорожского, и все Войско Запорожское за милость неизре­ченную вашему царскому величеству паки и паки до лица зем­ли низко челом бьем.

А по словеси евангельскому веру вашему царскому ве­личеству учинили есмо. И то дело совершили есмя перед ближним боярином вашего царского величества и наместником тверским Васильем Васильевичем Бутурлиным, окольничим и наместником муромским Иваном Васильевичем Олферьевым да думным диаком Ларионом Дмитреевичем Лопухиным. И просим: изволь, ваше царское величество, нас, верных слуг и подданных своих, имети и от всех неприятелей боронити. А что есмя з ближним боярином вашего царского величества и с товарыщи его розговаривали о всяких делех, они про то про все пространнее вашему царскому величеству скажут. По­том, дабы ваше царское величество на великих престолех великого царства Росийского долголетне царствовал и нас ми­лостйю и великими щедротами своими государскими прямых и верных слуг и подданных своих жаловати и миловати из­волил, просим, паки и паки просим, и себе самих в милость премногую вашего царского величества усердно вручаем.

Дан с Переясловля, дня 8-го генваря лета Божияго 1654-го. Вашему царскому величеству верные подданные и нанижайшие слуги Богдан Хмельницкий, гетман с Войском вашего цар­ского величества Запорожским.

ЦГАДА, ф. 124. Малороссийские дела, оп. 1, 1654, № 1, л. 35—38 (спи­сок XVII в.), Опубл.: Акты ЮЗР.—Т. 10.—№ 4/11.—С. 261—262; Воссое­динение Украины с Россией: Документы и материалы: В. 3 т. Т. 3. 1651 — 1654 гг.— М., 1953.—№ 225.— С. 516.

ОСЕНИ

НАС

ВСЕСИЛЬНОЙ ДЕСНИЦЕЙ...