Основы специальной педагогики и психологии / 3 поддержка / Альманах ИКП / НР пвд-Лебединская

21

извне (подбадривании, напоминании, организации внимания, перемене видов деятельности). Будучи неспособными к длительному волевому усилию и

преодолению трудностей, предоставленные себе, в учебной деятельности они быстро теряли интерес к занятиям; рано возникающие и частые прогулы

способствовали формированию педагогической запущенности.

Инфантильность прежде всего обращала на себя внимание в эмоциональном облике этих подростков. Они отличались веселым, беззаботным фоном настроения,

общительностью без глубоких и стойких привязанностей, выраженной эмоциональной поверхностностью.

По уровню расстройств поведения их можно условно разделить на две подгруппы.

У подростков первой подгруппы (30 человек) уровень нарушений поведения был

расценен как непатологический. Основным мотивом их поступков являлась

эмоция удовольствия, стержневыми интересами — игровые. Нередко любимым

занятием была игра с младшими, школьные же и другие интеллектуальные интересы были выражены недостаточно. Учебными обязанностями, длительной систематической работой они тяготились, от заданий, требующих усилий, часто отказывались. Их невысокую продуктивность в школе педагоги обычно связывали с недостаточной целенаправленностью, быстрой пресыщаемостью, невнимательностью и объясняли отсутствием интереса к учебе. Знания их, как

правило, отличались поверхностностью, отрывочностью, на уроках они легко

уходили в игровую ситуацию: начинали рисовать, играть в «морской бой» и т. д.

В школе их больше увлекала какая-либо внеклассная работа, занятия в кружках

и т. д.

Эти подростки представляли трудности для педагогов из-за неспособности

правильно вести себя на уроке (болтливости, чрезмерной подвижности, отвлекаемости). На переменах их двигательная разрядка выливалась в безудержную беготню, нередко приводила к кратковременным ссорам, дракам.

Частое вовлечение в конфликты было связано также с эмоциональной заражаемостью и повышенной внушаемостью. Трусливые, они, однако, шли на поводу у более активных дезорганизаторов, легко имитируя внешние манеры их

поведения. Незрелые формы самоутверждения проявлялись и в склонности к

хвастовству, примитивным вымыслам, мелкой лжи, разоблачение в которой

обычно их не очень смущало.

22

Мало способные к волевому усилию, при затруднениях в учебе они нередко уходили с уроков, катались в городском транспорте, бродили по магазинам,

кинотеатрам, играли в футбол и хоккей. Эпизодические прогулы, побеги из дома и школы являлись одной из основных форм их защитных реакций, хотя в

значительной мере служили и удовлетворению инфантильной «сенсорной жажды».

Встречались и другие проявления психологических защитных реакций, например

кратковременный отказ от посещения школы, связанный с непосильными программными требованиями; принятие роли «шута», как гиперкомпенсация

своей несостоятельности в занятиях, острые аффективные реакции по типу «короткого замыкания». Однако в силу психической незрелости подростков эти реакции не имели тенденции к фиксации и общего стиля их поведения надолго

не нарушали. Реже наблюдались другие нестойкие, ситуационно обусловленные

психологические реакции (протеста, оппозиции). Ряд нервно-психических

особенностей, сопутствующих описанным нарушениям поведения у подростков данной группы, позволил предположить, что в большинстве случаев эта психическая неустойчивость хотя и имела непатологический уровень, но все же находилась в определенной связи с явлениями нерезко выраженной церебральной недостаточности, отражающей минимальное мозговое поражение. У 8 подростков за наличие церебрально-органического фона в психическом статусе говорило

присутствие негрубых церебрастенических расстройств с утомляемостью во

время занятий (нарастание количества ошибок, замедление темпа работы).

Анализ анамнестических данных также позволил предположить наличие

негрубой церебральной недостаточности. И до подросткового возраста у этих школьников констатировались легкая задержка) психического развития, в

особенности черты эмоционально-волевой незрелости, церебрастенические симптомы, иногда неврозоподобные расстройства (нарушения сна, склонность к страхам, тикам, заиканию). Со времени обучения выявлялось отсутствие

стойкого интереса к занятиям, двигательная расторможенность, психическая не устойчивость. Подростковый период привнес лишь усугубление нарушений поведения, обусловленных эмоционально-волевой незрелостью: имитацию

неправильного поведения сверстников, склонность к более активному

сопротивлению любому волевому усилию, связанному в первую очередь с учебой.

Приведенные клинические наблюдения позволили предположить, что психическая

неустойчивость этих подростков связана с явлениями легкого органического

23

инфантилизма — задержки психического развития негрубого церебральноорганического генеза, не редуцировавшейся и в подростковом возрасте.

Исследование условий воспитания и окружения показало отсутствие каких-либо грубых асоциальных форм поведения в семье. Скорее речь шла о недоучете

родителями личностных особенностей ребенка, отсутствии подхода, адекватного для купирования черт психической незрелости.

Уровень нарушений поведения у этих подростков ввиду его негрубости, отсутствия

невротических, аффективных расстройств, как указывалось, можно оценить как непатологический.

Непатологический уровень нарушений поведения констатирован также у других подростков этой подгруппы (13 человек). У них можно было диагностировать конституционально обусловленную акцентуацию характера по неустойчивому типу.

При большом сходстве поведения с описанными выше подростками их отличало

отсутствие церебрастенических расстройств, признаков минимальной мозговой

дисфункции в неврологическом статусе, а также наличие сходных характерологических черт у их родителей и сибсов. В таких случаях речь, очевидно, шла о личностной конструкции неустойчивого типа.

И, наконец, у 9 подростков первой подгруппы данные статуса и анамнеза позволили предположить ведущую роль социальной запущенности в формировании вышеописанной психической неустойчивости также непатологического уровня. В

психическом статусе этих подростков не отмечалось черт органической

церебральной неполноценности, нельзя было выявить симптомокомплекса,

позволяющего предположить психопатию либо акцентуацию характера, зато

имелась выраженная неблагоприятность средовых условий, большей частью в виде безнадзорности.

Уподростков второй подгруппы (23 человека) признаки эмоционально-волевой незрелости и нарушения поведения носили патологический характер и сочетались со значительно более отчетливыми проявлениями церебральной недостаточности.

У16 из них с очевидностью выступали психопатологические признаки органической неполноценности мозга. Недостаточная целенаправленность в учебной деятельности была ведущим признаком. Непродуктивность в учебе в

значительно большей мере зависела от грубой двигательной расторможенности,

церебрастенических явлений, резко усиливающихся при интеллектуальной нагрузке.

Учебные интересы почти отсутствовали. Подростки были неспособны к целена-

правленной работе на протяжении двух-трех уроков. В отличие от подростков

24

первой подгруппы они быстро пресыщались даже игровой деятельностью и занятиями в кружках.

Нарушения поведения носили значительно более выраженный характер. Обращала на себя внимание вспыльчивость, конфликтность этих подростков.

Аффективные вспышки нередко сопровождались импульсивной агрессивностью: школьники рвали тетради с плохой оценкой на виду у учителя, бросали в обидчика любым попавшим под руку предметом,

выкрикивали оскорбления. Аффективные разряды, сопровождавшиеся вегетативно-сосудистой реакцией, часто заканчивались церебрастеническими яв-

лениями (головной болью, резкой слабостью и т. д.).

Несмотря на выраженную агрессию, отношение к проступку отличалось поверхностностью и бездумностью. Подростки быстро забывали о своем

поведении и легко повторяли его вновь. Уличенные во лжи, не переживали.

Реакции гиперкомпенсации, связанные с несостоятельностью в учебе, проявля-

лись в желании обратить на себя внимание отрицательным поведением: открытым неподчинением принятым нормам поведения, вызывающей грубостью, хулиганскими выходками, демонстративным паясничаньем. У многих отмечались систематические прогулы. В связи с отсутствием каких-либо стойких интересов большую часть времени они проводили на улице. Из-за выраженной эмоционально-волевой незрелости и повышенной внушаемости легко

примыкали к лицам с асоциальным поведением. Часто становились

соучастниками в воровстве, начинали употреблять алкоголь, курить. Тем не

менее следует подчеркнуть, что склонность к алкоголю, воровству, побегам была

связана не с первичной расторможенностью влечений, а возникала по механизму имитации форм поведения неблагоприятного средового окружения.

Следовательно, черты педагогической запущенности свойственны подросткам обеих подгрупп. Преобладание игровых интересов, неспособность к волевому усилию и неумение преодолевать трудности, несформированность школьных

навыков препятствовали формированию предпосылок для самостоятельных занятий, необходимому для подросткового возраста росту самосознания, усилению познавательных интересов. Но если у подростков первой подгруппы,

где нарушения познавательной деятельности были менее выраженными, а

школьные интересы относительно более сохранными, явления педагогической

запущенности не были дополнительной причиной нарушенного поведения, то у

подростков второй подгруппы многолетние пробелы в знаниях в результате

25

нарушений работоспособности по органическому типу, несформированность навыков целенаправленной учебной и трудовой деятельности ввиду органичес-

кой незрелости эмоционально-волевой сферы, вызывая отрицательное отношение к школе, резко усугубляли нарушения поведения.

И в анамнезе этих подростков признаки органической церебральной недостаточности выступали более явно, чем у детей первой подгруппы (наличие более грубой задержки психического развития, более выраженных

церебрастенических расстройств, нередко — явлений мозговой гипертензии и т. д.). С началом обучения в школе на фоне эмоционально-волевой незре-

лости обнаруживались симптомы декомпенсации в виде усиления церебрастении. Нарушения поведения, как указывалось, отмечались уже

педагогу и родителям), реакциям гиперкомпенсации в виде желания обратить

на себя внимание отрицательным поведением в классе (грубостью, невыполнением требований учителя), а также к невротическим проявлениям.

асоциальным компаниям.

У большинства неустойчивых подростков имелись неблагоприятные средовые

условия. Наиболее частым и, очевидно, наиболее значимым для формирования проявлений именно психической неустойчивости явлением была выраженная безнадзорность, большей частью в течение многих лет. Эта безнадзорность

явилась, по-видимому, важным фактором в нарушении психического развития подростков этой категории и лежала в основе педагогической запущенности с несформированностью способности к волевому усилию, к систематической

учебной и трудовой деятельности.

Полученные данные могут указывать на сочетание более выраженной

органической церебральной недостаточности и более грубой средовой девиации

как на причину патологического уровня психической неустойчивости.

26

К подгруппе подростков, у которых психическая неустойчивость носила патологический характер, были отнесены и 7 других школьников. Четверо из них

страдали психопатией по типу неустойчивых. Данный диагноз мы сочли правомерным ввиду ограниченности нервно-психических отклонений, именно

личностными чертами и нарушениями поведения (отсутствие церебрастенических и других энцефалопатических расстройств, явных неврологических знаков; стойкость и единообразность проявлений психической неустойчивости с детства

— по типу психопатического «клише»). В трех случаях речь шла о патохарактерологическом развитии личности по неустойчивому типу в условиях

крайне неблагоприятного окружения. В пользу этого заключения говорило отсутствие явных церебрально-органических знаков в психическом и неврологическом статусе, а главное — динамика аномального развития,

представляющая собой цепь реакций имитации стереотипа поведения,

усвоенного в неблагоприятной среде. У всех семи подростков нарушения

поведения в виде описанных явлений психической неустойчивости сочетались с выраженной социальной и педагогической запущенностью.

Большинство обследованных детей, ощущая свою учебную несостоятельность еще в III—IV классах, сами предпринимали попытки компенсации в самоутверждении на уровне доступных им видов деятельности. Например, пытались заниматься в кружках, особенно музыкальных, спортивных секциях,

увлекались поделками из дерева, металла и т. д. Однако эти попытки, как

правило, пресекались взрослыми, опасающимися за и без того плохую

успеваемость этих детей. Таким образом, были закрыты возможные пути выхода

ребенка из травмирующей ситуации. Атмосфера непонимания окружающими этих защитных потребностей ребенка в свою очередь рождала у него новые

дополнительные реакции протеста.

Эти наблюдения, по-видимому, должны иметь специальное значение при разработке путей психолого-педагогической коррекции и профилактики

нарушений поведения неустойчивых подростков.

Для исследования генеза синдрома психической неустойчивости, как указывалось, была изучена контрольная г р у п п а из 23 подростков, у

которых при наличии сходных по качеству черт психической неустойчивости

поведение не отличалось «трудностью». Эти школьники были обследованы по

тем же параметрам.

27

В отличие от описанных выше «трудных» неустойчивых подростков у школьников контрольной группы отмечались легкие признаки эмоциональной

неустойчивости, подростковые психологические реакции, не выходящие за рамки возрастной нормы.

Основными проявлениями психической неустойчивости были повышенная двигательная возбудимость, неусидчивость и отвлекаемость на уроках, наличие игровых интересов, выражающихся в увлеченности детскими подвижными и

спортивными играми; определенная наивность представлений об окружающем и своем будущем. Повышенная двигательная возбудимость у некоторых

сочеталась с чрезмерной эмоциональной лабильностью, сопровождающейся вегетососудистой неустойчивостью и эмоциональной истощаемостыо. Психическая незрелость отмечалась и в педагогических характеристиках («шалун»,

«озорник», «веретено»). Однако эти подростки все же не представляли

трудностей для педагога, так как были целенаправлены в учебе и обладали

интеллектуальной заинтересованностью.

Подростковые психологические реакции с элементами компенсации, гиперкомпенсации, протеста (в отличие от группы «трудных») были нестойкими и, как правило, не выходили за рамки возрастных границ. Поведенческие реакции большей частью возникали либо вследствие детской несдержанности и импульсивности, либо как результат повышенной обидчивости. Отражая

недостаточное умение подростков адекватно приспособиться к окружающей среде

(родителям, сверстникам, учителям) ввиду эмоциональной и волевой незрелости,

несформированности собственного стиля поведения, эти реакции носили скорее

компенсаторный характер адаптации, чем дезадаптации. В отдельных случаях подростковые реакции имели в своей основе невротические механизмы.

Особое место в контрольной группе занимала скрытая акцентуация характера неустойчивого типа* (по классификации А. Е. Личко). Эти подростки представляют собой так называемую группу повышенного риска, так как при сочетании

бесконтрольности со стороны семьи с отрицательными влияниями внесемейного окружения они угрожаемы в отношении дезадаптации поведения по типу психической неустойчивости. Как показывают анамнестические данные, компенсация

поведения такого ребенка до наступления подросткового периода осуществлялась

за счет благоприятных средовых условий — постоянного контроля взрослых (в

основном семьи), учета ими отдельных признаков психической неустойчивости,

проявляющихся еще в доподростковом возрасте.

28

То, что некоторые подростки с проявлениями психической неустойчивости

оказались именно в контрольной, а не в основной группе, также было нередко обусловлено умелым учетом родителями и педагогами некоторых черт самой пси-

хической неустойчивости. Внушаемость и подражательность при наличии положительных примеров благоприятно сказывались на формировании личности. Стремление быть на первом плане использовалось для укрепления активности

личностной позиции.

Общительность, легкость контакта в благоприятной социальной обстановке приводили к усвоению необходимых средств и способов общения, к овладению приемами и навыками поведения в различных социальных ситуациях.

В целом в контрольной группе, в отличие от группы «трудных», подростки

отличались более гармоничной структурой психической незрелости, близкой к легким

конституциональным вариантам (например, гармонический психофизический инфантилизм).

Для понимания патогенеза синдрома психической неустойчивости в подростковом возрасте большое значение имело сопоставление данных нервносоматического

_____________________________________________________________________

* Под скрытой акцентуацией понимают такую степень аномалии развития эмоционально-волевой сферы (врожденной или рано приобретенной), которая способствует декомпенсации поведения только под влиянием неблагоприятных

условий среды.

состояния, ЭЭГ и психологических особенностей подростков основной и контрольной

групп.

При неврологическом исследовании психически неустойчивых подростков как «трудных», так и контрольной группы обнаруживались признаки недостаточной зрелости двигательной системы (соответственно в 66% и 34%). У «трудных» подростков имело место двигательное беспокойство в виде хореиформных

подергиваний, выявляемое в сенсибилизированном положении позы Ромберга.

Симптомы минимального мозгового поражения резидуального характера,

указывающие на заинтересованность стволовых структур, в группе «трудных»

наблюдались в 61 % случаев, в группе контроля — в 49 %.

Обращает внимание, что признаки церебральной недостаточности у «трудных»

подростков были более выражены в подгруппе с патологическим уровнем

29

расстройств поведения. Так, у 72 % подростков отмечалась выраженная заинтересованность структур ствола головного мозга (симптомы поражения I I I и

VI пар черепно-мозговых нервов, наличие нистагма). Наряду с перманентными вегетативными расстройствами именно у них отмечались в 20% наблюдений

пароксизмальные нарушения, также имеющие ваго-инсулярный генез. В 16% вегетативные расстройства, сочетаясь с симптомами нервно-психической истощаемости, складывались в выраженный психо-вегетативный синдром. Вегетативно-сосудистая

дистония была обнаружена в группе «трудных» у 50 % обследованных, в контрольной группе — у 61 %. Вегетативно-сосудистые нарушения у подростков

контрольной группы были более ярки и полиморфны. В половине случаев перманентные вегетативные расстройства носили парасимпатическую направленность (лабильность вазомоторных реакций, гипергидроз, склонность к

брадикардии и понижению артериального давления, плохая адаптация к изме-

нениям температуры воздуха, склонность к аллергическим реакциям), в 1/4—

симпатическую и в 1/4— амфотропную. В то же время пароксизмально протекающие вегетативные нарушения в группе «трудных» отмечены у 20 % школьников, в группе контроля — у 8 %.

Анализ электроэнцефалограмм «трудных» подростков выявил ряд особенностей в картине электрической активности мозга. В большинстве ЭЭГ отмечена высокая представленность тета-ритма и тета-разрядов. При гипервентиляции в 50 %

наблюдений «трудных» подростков с патологическими формами поведения

возникали пароксизмальные высокоамплитудные тета-разряды. Это

свидетельствует о выраженной дисфункции мезенцефально-диэнцефальных

структур мозга. Кроме того, у четырех подростков этой группы на ЭЭГ выявлена высокоамплитудная бета-активность в лобно-центральных отведениях, что указы-

вает на патологические изменения в базально-лобных отделах мозга. В подгруппе подростков с непатологическим типом изменения поведения ЭЭГ характеризовались в основном высокой амплитудой и низкой частотой фонового

альфа-ритма, что могло быть расценено как отражение незрелости, поскольку такие показатели фонового ритма в норме присущи детям до 12 лет.

У подростков контрольной группы на ЭЭГ также наблюдались тета-активность,

генерализованные тета-разряды, усиливающиеся при гипервентиляции, что

указывает на заинтересованность верхнестволовых структур мозга. Патологических

изменений ЭЭГ не отмечено. В целом ЭЭГ этой группы отражали черты,

характерные для подросткового возраста.

30

Таким образом, в группе «трудных» подростков признаки как органической незрелости нервной системы, так и ее структурной недостаточности были более

выражены, чем в контрольной группе.

У 72 % «трудных» подростков и 54 % школьников из группы контроля была

отмечена ретардация физического и полового созревания. Признаки инфантилизма обращали на себя внимание в соматическом облике: отставание в росте и развитии мускулатуры, определенная детскость черт лица. Задержка по-

лового созревания проявлялась в недостаточности оволосения на теле, а также развития наружных половых органов и вторичных половых признаков.

Конфигурация скелета и состояние зон роста костей кисти соответствовали несколько более раннему возрасту.

Сравнительное изучение сроков и темпа протекания периода полового созревания

выявило у «трудных» подростков (в 75 % случаев из подгруппы с патологическим

характером нарушений поведения) более органический характер задержки

физического и полового созревания: признаки церебрально-эндокринной неполноценности по типу гипогенитализма, субнанизма.

Соматические дисплазии в группе «трудных» отмечены в 68 %, в группе контроля

— в 44%. В группе «трудных» подростков отмечались гипертелоризм, эпикант, уплощенное переносье, скошенный или выступающий затылок и т. д. Наличие этих дисплазии позволяет предположить патологическое воздействие на ранних

этапах эмбриогенеза. Отмеченные в группе контроля менее грубые дисплазии и

признаки «гармоничности» физического и полового инфантилизма, а также

частый аналогичный тип телосложения родителей позволяют предположить

преимущественно конституциональный характер этих особенностей.

Как показало экспериментально-психологическое исследование, средний общий

показатель интеллектуального развития (ОИП) психически неустойчивых «трудных» подростков, полученный при исследовании тестом Векслера, ниже уровня, нормального для подросткового возраста (61 % «трудных» подростков

имели ОИП ниже возрастной нормы). В контрольной группе этот показатель был в пределах средней нормы (лишь у 15 % подростков этой группы он был ниже нормы).

Количество показателей ОИП в пределах низкой нормы преобладало в группе

«трудных»: 30 % против 25 % в группе контроля. Напротив, в контрольной группе

обнаруживалось значительное преобладание (40 %) показателей ОИП,