Раздел III

СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ ИЗУЧЕНИЕ ЖУРНАЛИСТСКОГО ПРОЦЕССА

ГЛАВА 1. Журналист и редакция как объект социологии журналистики (Л.Г. Свитич)

ГЛАВА 2. Социологические исследования аудитории и рынка СМИ

(И.Н. Блохин)

ГЛАВА 3. Социолингвистический анализ журналистского текста (И.П. Лысакова)

ГЛАВА 1.

ЖУРНАЛИСТ И РЕДАКЦИЯ КАК ОБЪЕКТ СОЦИОЛОГИИ ЖУРНАЛИСТИКИ

Зачем нужны знания о самих себе

Зачем будущему журналисту знания по социологии его профессии, личности, редакционной деятельности? Почему он должен иметь информацию об аудитории – это понятно. Без знания интересов и характеристик читателя, зрителя, слушателя невозможно эффективно работать: не повысишь тиражи, не получишь рекламу. Незнание аудитории сегодня, когда редакции обычно сами зарабатывают себе на жизнь, может привести к краху издания, теле- или радиопрограммы.

А чем же все-таки полезна социологическая информация о журналистах и редакции?

Во-первых, она поможет лучше осознать задачи, роли журналистики и журналиста в обществе, точнее определить свое место в нынешнем сложном, многополюсном мире.

Во-вторых, позволит каждому сотруднику СМИ уточнить свое место в профессиональном сообществе, найти свою нишу, специализацию, амплуа, заняться самомаркетингом, наметить пути и направления своей карьеры – должностной, творческой, продуктивной или репродуктивной, литературной или организаторской.

В-третьих, социологические исследования журналиста дают пищу для саморефлексии – сравнения собственной личности с некоторым обобщенным, модельным представлением о профессионале. Это в свою очередь помогает составить программу личностного и профессионального самосовершенствования.

В-четвертых, осведомленность о наиболее типичных, распространенных проблемах и сложностях работы редакций и деятельности журналиста в условиях информационного рынка поможет искать и находить пути успешной их организации, выхода из конфликтных и кризисных ситуаций.

В-пятых, анализ социопсихологических и профессиональных взаимоотношений внутри редакционного коллектива даст информацию о том, как их скорректировать, создать нормальный творческий климат.

В-шестых, что крайне важно, изучение продукции журналистского коллектива методом количественно-качественного контент-анализа, ее соотнесенность с концепцией издания и ожиданиями аудитории поможет планировать работу редакции и отдельных журналистов, производить в ней оптимальные изменения.

И, наконец, анализ кадровой структуры редакций, уровня подготовки кадров, их суждений о системе журналистского образования позволит сформировать высокопрофессиональный журналистский корпус и существенно улучшить его подготовку и переподготовку.

Даже далеко не полный этот перечень практических эффектов от научного анализа редакционной деятельности позволяет студентам осознать важность данного направления социологии журналистики. Автором главы обобщены исследования журналистов и проблем их подготовки с 1920-х годов до настоящего времени. Работа выполнялась в связи с полувековым юбилеем университетской системы журналистского образования (см.: Свитич Л.Г., Ширяева А.А. Журналистское образование: взгляд социолога. М, 1997). Полученные данные отчетливо показывают, что журналистская профессия и личность журналиста имеют как бы две стороны: статическую, константную, практически не изменяемую во времени, и динамическую, изменяющуюся вместе с социальной ситуацией, типом общества, информационными условиями и характером СМИ.

Каковы же тенденции развития профессии? Соответствуют ли они оптимальному развитию страны и человечества, плавному вхождению цивилизации в третье тысячелетие или ведут к неотвратимым катастрофическим последствиям? Вопрос сейчас, на сломе эпох, стоит именно таким образом. Не меньше! Посмотрим на журналистику с точки зрения цивилизационных процессов, с позиции современных философско-научных парадигм, которые развиваются в трудах К. Циолковского, А. Чижевского, В. Вернадского, Т. Куна, Н. Моисеева, Л. Гумилева, О. Тоффлера, М. Кастельса, И. Пригожина и других мыслителей. Перед нами откроются несколько суперважных для ее познания общенаучных идей.

1. Изменение ньютоно-картезианской (декартовской) жестко материалистической линейной парадигмы на современную, которая пока еще не имеет устоявшегося названия (ее называют постэйнштейновской, синергетической, холономной от holos – весь, целый). Новая парадигма воспринимает мир как единство со сложными взаимосвязями и нелинейными отношениями, взаимопереходами материи и энергии, она понимает всю многоуровневость строения мира и в то же время его целостность, тесную связь природы и человека, космических и социальных процессов и т.д.

2. Скачкообразный (бифуркационный) качественный принцип изменения природных и социальных систем – и приближение сегодняшней стадии развития цивилизации к очередной точке бифуркации.

3. Спиралевидная форма развития Вселенной и общества, сложный характер этого развития по разным направлениям движения.

4. Разнополюсность (бинарность) природных и социальных структур. При этом возможность оптимального развития сохраняется только при преобладании положительных, созидательных тенденций и компонентов над отрицательными, разрушительными, т.е. развитие по принципу «золотого сечения».

5. Признание принципа информационного строения Вселенной как всеобщего, универсального, как константы мира. В связи с этим – колоссальная ответственность информационных планетарных структур, особенно СМИ, за процессы в социуме и будущее землян.

Пусть не покажется абстрактной и не имеющей отношения к интересам студентов журфака такая широкая философско-научная постановка вопроса. Только при понимании места СМИ и журналиста в глобальной информационной системе, через осознание суперцели этой системы, связанной с преобладанием гуманистической, созидательной, светлой, саногенной (термин Ю. Орлова, от sun – солнце) структуры информации над патогенной, разрушительной, мрачной, мы можем сохраниться как цивилизация, страна, народ, личности.

Попытаемся понять, соответствует ли наша журналистика целям, которые ставит перед ней сегодняшний этап развития мира. И поможет нам в этом социологическая саморефлексия. Конечно, круг знаний о социологии журналистики для каждого случая ее использования нужен разный. Наибольший – в случае, если вы сами являетесь исследователями, когда требуется специальное, углубленное социологическое образование, особенно в области методологии и методики исследования.

Данная глава книги предназначена, скорее, потребителям социологической информации. Но она может быть полезна и для заказчиков (хотя тут требуются дополнительные знания о маркетинге и менеджменте), а также для журналистов, которые становятся интервьюерами и интервьюируемыми. Однако в любом случае знакомство с особенностями программирования и методиками изучения редакционного коллектива пригодится. Познакомиться с историей и результатами социологических исследований по интересующей нас тематике полезно.

Из истории изучения журналиста и редакции

Среди студентов нередко бытует мнение, что история – это архивная, мертвая пыль, которая только засоряет современное информационное пространство. Но короткая память – неглубокая память. История социологических исследований в области журналистики дает возможность проследить крайне важные сегодня тенденции развития самой прессы и проникнуть в современные проблемы ее изучения.

Социология журналистов и их деятельности, как и вся отечественная социология, развивалась волнами. Появление этих волн было связано с процессами демократизации общества, разрушением тоталитарных систем. Первый такой пик наблюдался в 1920-е годы, после революции, когда страна пыталась построить новое общество на обломках монархии. Второй пришелся на 1960-е – период хрущевской «оттепели» и постсталинизма, третий – на 1990-е годы, послеперестроечное время – этап слома старого строя и замены его рыночными отношениями. Сравним эти три периода, чтобы понять, как изменились общество, журналистика и методы ее изучения.

Социологические исследования 1920-х годов были вызваны тем, что новые газеты, созданные после Октябрьской революции, нуждались в журналистских кадрах – как, впрочем, и старые издания, из которых ушли профессионалы (потому, что либо не хотели служить новой власти, либо она их отвергла). Нужно было выяснить, сколько и каких кадров не хватает в редакциях, каковы социально-демографические характеристики сотрудников, финансовое положение редакций и журналистов. Чтобы получить полную и представительную картину, удобнее всего было воспользоваться социологическими методами. В те годы, как и в любое переломное время, в момент неопределенности и романтической эйфории от ожидания перемен к лучшему, оживилась социальная и научная жизнь, появились новые веяния в искусстве, литературе. Социологические и психологические исследования были очень популярны, а в институтах журналистики даже существовали психотехнические лаборатории, которые занимались психологическими исследованиями студентов и журналистов.

Однако основным «исследователем» журналистских кадров в 20-е годы XX в. были партийные органы, действовавшие в этом плане под руководством подотдела печати агитпропа ЦК РКП(б)[1].

Исследования редакционных кадров проводились ежегодно начиная с мая 1920 г., когда инструкторский отдел РОСТА (Российского телеграфного агентства) собрал сведения из 190 редакций о 452 журналистах – их образовании и литературном стаже[2].

По охвату российских редакций такие акции были достаточно широки, а по содержанию, особенно в первые годы, ограничивались следующими сведениями:

w о партийности и партийном стаже, что считалось важнейшей характеристикой работников редакций;

w о социальном происхождении, поскольку велась политика на «орабочивание» журналистского корпуса;

w об уровне и типе образования, ибо уровень этот был очень низок, а людей с профессиональной журналистской подготовкой в 1920-е годы было всего около 5%;

w о возрасте и стаже работы в редакции – тут выяснялось, есть ли дореволюционный стаж;

w о профессиональной специализации и должностях.

В 1923 г. появилось циркулярное указание ЦК РКП(б) «Об учете местной периодической печати», где подробно излагался порядок сбора информации о редакциях и говорилось о том, что «до сих пор статистика печати поставлена у нас крайне неудовлетворительно. А вместе с тем тяжелое положение нашей прессы и работа по улучшению ее положения требуют длительного и всестороннего изучения, которое может быть достигнуто лишь тогда, когда у подотдела печати будут подробные сведения о всех сторонах жизни каждой газеты»[3]. Две анкеты, которые агитпроп разослал тогда в редакции, помимо социально-демографических сведений, должны были собрать данные о финансовом положении газет, тиражах, численности сотрудников, потребности в кадрах и оплате их труда, о взаимоотношениях с местными парторганами, о корреспондентской сети, использовании материалов информационных агентств. Такие данные были получены из 206 редакций. Параллельно сбором статистики занималось Центральное бюро секции работников печати, которое в 1923 г. получило сведения о 900 литературных работниках из 28 губерний[4].

В первую половину того десятилетия главное внимание направлялось на укрепление руководящего состава редакций и, соответственно, изучалось состояние верхушки газетных редакций[5]. Но уже к 1926 г., когда должности редакторов и секретарей редакций были в основном укомплектованы, на повестку дня была поставлена другая задача – улучшить состав рядовых сотрудников, особенно репортеров. В профессиональных журналах того времени много писалось о том, каким быть репортеру, как поднять его престиж и авторитет, как готовить, чему учить. На эту тему в 1926 и 1927 гг. ЦК ВКП(б) провел исследование в московских, ленинградских и нескольких провинциальных редакциях. На анкету ответило более 300 столичных и местных репортеров[6].

Уникальным, даже по сегодняшним меркам, было исследование бюджетов (временных и финансовых) редакционных сотрудников, предпринятое Центральным бюро секции работников печати и статистическим аппаратом Цекпроса и ЦСУ. Удалось собрать сведения о 341 бюджете журналистов Москвы, Ленинграда, Воронежа, Саратова, Казани, Баку, Тифлиса, Ростова-на-Дону, Свердловска, Кзыл-Орды, Сибири, Украины. Возьмите книгу В. Дембо, в которой изложены результаты исследования, вы узнаете много интересного о журналистах тех лет, условиях их труда[7].

Очень представительным было исследование, проведенное в 1927 г., когда из 220 редакций поступила информация о составе, партийности, стаже, заработках и бюджетах времени журналистов. Редакторы при ответе на анкету высказывали свое мнение о квалификации кадров и предложения по штатному расписанию[8].

Выполнено было еще несколько программ по изучению журналистов[9]. Из них самым широким, охватившим почти 70% всех издававшихся в СССР газет, стало исследование, организованное в 1929 г.[10] Для обработки 5 тыс. анкет из 376 редакций впервые применялась функциональная типология: выделялись литературная, редакторская, массовая (работники рабселькоровских отделов и бюро расследований) и типографская специализации. Это исследование подвело итоги десятилетней работы по улучшению состояния журналистских кадров. В выводах его автора М. Гуса говорилось, что идет постепенный процесс «орабочивания» и «коммунизации» прессы (доля коммунистов в редакциях повысилась до 45%; к слову сказать, в 80-е годы XX в. она достигала уже 70–80%), штаты укреплены журналистами и руководящими работниками. Однако была зафиксирована и острая необходимость в улучшении качественного состава деятелей прессы, повышении уровня общего, политического и специального образования.

Не случайно в следующее десятилетие исследования касались в основном проблем повышения квалификации, степени грамотности, «культурности», читательских интересов журналистов[11]. Результаты оказывались плачевными. В ответах на анкету журнала «Большевистская печать» Александр Македонский был «переселен» в Россию и назывался русским воеводой, а «Медного всадника» приписывали Лермонтову, Чернышевскому и даже Борису Годунову. В 30-е годы велись только локальные исследования, широкие же всесоюзные опросы прекратились – окрепла сталинская идеологическая вертикаль, которая не нуждалась в научном обеспечении руководства прессой.

Затем социологические исследования практически исчезли до 1960-х годов, когда после смерти Сталина начались демократические перемены. Пионерами изучения проблем, относящихся к журналистике, в эти годы были Б.А. Грушин, который создал при «Комсомольской правде» Институт общественного мнения, эстонские социологи Ю. Вооглайд, М. Лауристин, П. Вихалемм.

Стали понимать необходимость точного знания для принятия управленческих решений и руководящие партийные органы. Как и в 1920-е годы, предпринимаются попытки наладить учет журналистских кадров. Первым такое исследование в 1966–1967 гг. организовал Ленинградский обком КПСС, который ввел в действие карточку журналиста, включавшую в себя различные социально-демографические и профессиональные характеристики. Автор проекта В.И. Кузин в 1970–1971 гг. провел новое, многостороннее социологическое изучение кадрового состава редакций Ленинграда и Ленинградской области[12]. Его анкета содержала вопросы о профессиональных ориентациях журналистов, их представлении о задачах прессы и модели журналиста, выясняла структуру свободного времени и др. Надо сказать, что многие направления дальнейших исследований в этой области были заложены именно В.И. Кузиным (кстати сказать, одним из авторов настоящей книги).

Вскоре последовали оригинальные социологические инициативы, рождавшиеся в разных районах страны. Почин ленинградцев подхватил Новосибирский обком партии. Автором и руководителем кадрового исследования здесь стал Г.С. Парфенов. Опрос районных газетчиков ряда сибирских областей включал в себя широкий круг тем, связанных с профессиональным и социальным статусом журналистов, их интересами и творческой практикой[13].

Методом глубокого интервью, который прежде не использовался для анализа профессионального самосознания журналистов, опрашивались сотрудники газет, радио и телевидения в Ростовской области. Это было частью комплексной программы изучения функционирования общественного мнения, выполненной Институтом конкретных социологических исследований Академии наук (рук. проекта Б.А. Грушин, авторы процедуры А.А. Ширяева и В.Н. Казанцев)[14].

В 1969 г. в рамках комплексного проекта «Районная газета и пути ее развития» (рук. Е.П. Прохоров) сотрудниками Московского университета изучались редакционные кадры, потребности, интересы аудитории местной прессы[15]. С тех пор исследование журналистов стало приоритетным направлением работы социологов факультета журналистики МГУ. За прошедшие годы А.А. Ширяевой и Л.Г. Свитич реализовано около двух десятков всесоюзных, всероссийских и международных проектов. Назовем основные из них.

В 1983–1986 гг. осуществлялся проект «Эффективность местных средств информации». В пяти регионах страны опрошено около 700 журналистов по серии анкет (взаимоотношения редакций с руководящими органами и аудиторией; организация работы редакций и проблемы журналистского творчества). При этом использованы такие методики, как функциональная карточка «Модель журналиста», паспорт издания и «Дневник хронометража»[16].

Послеперестроечные проблемы и обострившиеся в национальных регионах проблемы многоязычной печати в 1988–1989 гг. изучались, например, в Киргизии. Там впервые была применена процедура сбора статистических данных о тиражах, экономических показателях, кадровой обеспеченности, работе с письмами всех районных газет республики[17].

В рамках комплексных проектов факультета журналистики МГУ «Перспективы развития телевидения и радиовещания» (1990) и «Перспективы развития местной прессы» (1991)[18] был предпринят опрос журналистов центрального и местного телевидения и радиовещания, местной прессы в Ярославской области. В анкетах появились вопросы, связанные с новыми, рыночными условиями существования СМИ: о феномене учредительства, экономическом положении редакций и формах собственности. Выяснялись политические ориентации журналистов, их суждения о степени профессиональной независимости и свободы; о программной политике, профилировании и типологии изданий, изменении ролей журналиста, возможностях работы с источниками информации.

Эти исследования знаменовали «ренессанс» социологических изысканий, которые стали активно развиваться в 1990-е годы. Потребность в них ощутили и сами редакции, и органы, имевшие то или иное отношение к регулированию деятельности СМИ. В связи с этим следует упомянуть масштабный проект, осуществленный в 1994 г. Фондом защиты гласности с помощью Фонда «Евразия» (рук. А.К. Симонов, В.Н. Вильчек, И. М. Дзялошинский). С целью формирования портрета журналиста российской провинции было опрошено 4500 читателей, зрителей, слушателей и более 1000 журналистов в восьми регионах[19]. Годом позже участниками исследования проблем свободы доступа к информации стали более 1000 работников редакций. Это исследование было повторено в 1997, 2000 и 2002 гг. (рук. И.М. Дзялошинский)[20].

Методом глубокого интервью с экспертами воспользовались социологи факультета журналистики МГУ, обратившиеся к процессам и перспективам развития региональной прессы (1995). В этой работе был исследован широкий круг вопросов – от типологической структуры прессы, изменяющихся моделей информационного поведения аудитории до финансовых условий и кадровой обеспеченности редакций, роли рекламы и правовых основ редакционной деятельности[21].

В 1990-е годы факультет журналистики МГУ совместно с американскими партнерами провел два международных сравнительных исследования (рук. Я.Н. Засурский; авторы С.Г. Колесник, Л.Г. Свитич, А.А. Ширяева). Первое из них в 1992–1993 гг. предпринято в сотрудничестве с Д. Уивером и О. Джонсоном (Университет Индианы): по единой методике в России и США опрошено примерно по 1000 человек[22]. Это позволило впервые сравнить кадровую структуру прессы двух стран. Причем социально-демографические характеристики оказались весьма похожими, как и многие профессиональные ориентации. Хотя обнаружились и различия, связанные с национальными особенностями. Кроме того, зафиксирован постепенный процесс сближения, конвергенции моделей российского и американского журналистов.

В середине 1990-х годов сравнительное исследование по инициативе наших американских коллег проведено еще в двадцати странах мира. В результате появилась книга «Глобальный журналист» (The Global Journalist) под редакцией Д. Уивера, в которой обобщались данные этого международного исследования.

Вторая программа выполнена в 1995 г. совместно с Исследовательским центром университета Мидл Теннеси (рук. проекта с американской стороны и его инициатор известный ученый Р. Уайэт). В России опрошено свыше 600 человек в десяти регионах. Основным объектом изучения стали права личности на свободу выражения мнений и права СМИ на свободу слова. В этом проекте обнаружились значительные расхождения мнений российских и американских журналистов о безграничной свободе выражения, особенно в сфере сексуальных отношений, личной жизни, рекламы идей, продуктов и товаров, способных нанести моральный или физический урон личности[23].

Почти во всех случаях американцы высказывались за практически полную, не ограниченную законом, возможность выражения, основываясь на Первой поправке к Конституции США. Российские журналисты в большей мере ссылались на ограничительную силу закона. Выяснилось и то, что сложные процессы интегрирования отечественных СМИ в глобальную информационную систему при сохранении традиций и ментальности российского журнализма – одно из перспективных направлений социологии журналистики.

Другим важным направлением, которое отчетливо проявилось в 1990-е годы, является социопсихологическое изучение личности, социально-профессиональных ориентации, проблем творчества журналиста. Можно назвать несколько исследователей, которые эффективно работают на этом направлении[24].

И.М. Дзялошинский, который много лет проводил социопсихологические исследования в разных группах журналистов, в частности, пришел к выводу, что наиболее продуктивен журналист, у которого ярко выражены средние значения психологических профессиональных качеств. А сильно заниженные (что естественно) и сильно завышенные (что поначалу кажется странным) показатели равно мешают исполнению профессиональной роли[25].

Социопсихологическими исследованиями тележурналистов весьма энергично занимаются на факультете журналистики МГУ под руководством Л.В. Матвеевой. В 2003–2004 гг. осуществлен совместный проект факультетов журналистики и психологии МГУ (рук. Я.Н. Засурский, А.И. Донцов, А.И. Подольский, Л.В. Матвеева) «Проблемы информационной безопасности и СМИ», в рамках которого проведено пилотное исследование: опрошено 100 тележурналистов и 147 старших школьников. Оказалось, что по многим позициям представления журналистов об информационных потребностях подростковой аудитории не совпадают с реальными интересами старших школьников, и, таким образом, возникает явление разорванной коммуникации. Журналисты явно недооценивают интерес подростков к познавательной и жизненно важной для их социализации информации. Очевидно, можно говорить о пренебрежении базовыми информационными потребностями подростков в угоду развитию низменных деструктивных интересов, которые, конечно, не способствуют становлению социально активной, гуманистически ориентированной, образованной молодежи.

Еще одним направлением, особенно важным для студентов факультетов журналистики, является изучение проблем журналистского образования. В МГУ начало таким исследованиям было положено в 1972 г., когда к 25-летию факультета журналистики был проведен опрос его выпускников (рук. Я.Н. Засурский, авторы Л.Г. Свитич и А.А. Ширяева). Подобные замеры повторялись к рубежным для факультета датам. Последние проведены в 1997 и 2002 гг., к 50-летнему юбилею отделения, а потом факультета журналистики[26].

О двух проектах этого рода следует сказать подробнее. Еще всесоюзный опрос 1000 сотрудников СМИ по проблемам журналистского образования (1977) показал, что выпускники университетов отличаются, прежде всего, фундаментальной гуманитарной подготовкой, теоретическими знаниями в области профессиональных дисциплин, широким кругозором и способностью к творческому самосовершенствованию[27]. Уникальным по методике было панельное исследование, организованное на факультете журналистики МГУ совместно с НИИ Высшей школы. В течение пяти лет проводился опрос студентов, принятых на первый курс в 1980 г. Выяснялись основные тенденции и особенности профессионального и личностного становления студентов в различных формах обучения (лекции, семинары, лабораторно-практические занятия, творческие мастерские, формы контроля за усвоением знаний и др.)[28]. Длительные наблюдения помогли скорректировать педагогическую практику, повлияли на изменение учебных планов и программ, позволили обнаружить проблемы и пробелы в подготовке выпускников. На решение этой задачи работали специалисты факультетов журналистики во многих других вузах страны[29].

Может быть, перечень исследований кажется слишком большим. Но это лишь крупные и новаторские проекты. А следует также упомянуть об интересных работах социологических центров и школ в Санкт-Петербурге, Минске, Киеве, Львове, Владивостоке, Ростове, Екатеринбурге и других городах[30]. Социологи прессы в течение последних десятилетий собираются на свои конференции – сначала в Эстонии, потом ежегодно на факультете журналистики МГУ. Сейчас регулярные семинары социологов СМИ проводит факультет журналистики СПбГУ.

Обобщая исследования журналистских кадров и редакционной деятельности, надо сказать, что круг изучаемых проблем расширялся с течением времени. От традиционных социально-демографических характеристик к сложным профессиональным вопросам, затем к социально-политическим и нравственным ориентациям. От сугубо социологических, на первых порах даже статистических, исследований к социально-психологическим, связанным с глубинными характеристиками личности. От общего представления о профессиональной деятельности к многоаспектному изучению всех видов и этапов журналистского процесса, с углублением проблематики (например, свобода СМИ или доступ к источникам информации).

Изменялись и объекты исследований: от конкретных, локальных – к всесоюзным и всероссийским исследованиям, от изучения газетчиков – к радио-, тележурналистам и другим группам работников СМИ. В поле зрения социологов попадали сначала районные, потом областные, республиканские, центральные редакции. Начавшиеся с тематически узконаправленных, исследования стали частью комплексных проектов (изучение информационного поведения всех участников функционирования СМИ: издателя, учредителя, аудитории, журналистов, редакций, а также их продукции – текстов). Все более разнообразными становились и рабочие методики. Появились повторные, панельные исследования, которые дают возможность проследить тенденции развития журнализма, изменения в профессиональном корпусе. Наконец, исследования стали не только российскими, но и международными, что позволило сравнивать процессы, происходящие у нас, с глобальными.

Результаты исследований в динамике

Полагаем, что читателю интересно познакомиться с результатами поисков, которые мы описали, в динамике, начиная с 20-х годов. Это, в частности, поможет ему убедиться в практической пользе от погружения в историю социологии прессы.

Особо важными для кадровой политики в прессе считаются социально-демографические характеристики. В прежние годы, как уже говорилось, первостепенное значение имели социальное происхождение и партийность. Сейчас эти сведения мало кого интересуют, зато важными считаются уровень и тип образования, стаж и опыт работы в журналистике, возраст и пол.

Пол. Дискуссии о том, женская ли профессия журналистика, не утихают до сих пор. Исследования показывают, что профессия постепенно феминизируется, хотя процент мужчин в полтора-два раза больше процента женщин.

До революции женщин в редакциях было мало. Среди полусотни лиц, так или иначе причастных к журналистике (переводчицы, издатели, редакторы), Б.И. Есин называет всего несколько дам, которые занимались собственно журналистской работой. Это обозреватель Е. Щепотьева, корреспонденты (в том числе иностранные) А. Гальперсон, А. Европеус, Е. Янжул-Вельяшева, публицисты Е. Конради, Е. Бартенева, С. Корвин-Круковская-Жаклар, М. Цебрикова[31].

В дореволюционную эпоху начали свою публицистическую деятельность и блестящие журналистки советского времени: Л. Рейснер, М. Шагинян, М. Шкапская, И. Арманд, К. Самойлова. И все-таки среди членов дореволюционного союза журналистов в России была всего одна женщина[32].

По данным В. Дембо, в 1926 г. в редакциях страны журналисток насчитывалось 7%, в 1929-м их доля увеличилась до 10%. В 60-е годы в районных газетах женщин было 25%, в 70-е в разных СМИ – 35%. В начале 90-х (данные российско-американского исследования) – 37%. В американских редакциях работает 34% женщин, причем в последние годы процесс феминизации пошел активнее, чем прежде. Те же тенденции отмечаются и в других странах.

В конце XX в., по данным упомянутого международного исследования, в Канаде было 28% женщин-журналистов, в Британии и Испании по 25, во Франции 20. Зато в редакциях северных стран Европы, известных своим феминизмом, процент женщин выше: в Финляндии – 49, в Германии – 41%. Примерно такой же процент женщин работает в журналистике Бразилии и Чили. В Китае и Австралии по 33% журналисток, в Новой Зеландии – 45, в странах Океании – 36. В целом в редакциях работает около 35% женщин, хотя, повторимся, процесс феминизации профессии продолжается. Особенно интенсивен он в связи с событиями последнего десятилетия в России.

Женщины весьма успешно трудятся не только на традиционно «женских» должностях в отделах культуры, писем, социальных проблем, но и в репортерских, расследовательских подразделениях. Вспомним имена Елены Масюк, Евгении Альбац, Натальи Геворкян, Нины Чугуновой, Зои Ерошок, Юлии Калининой. Среди самых популярных ТВ-ведущих тоже много талантливых журналисток.

И все же, как показывают исследования, журналистская профессия, в силу своей сложности, напряженности, необходимости часто выезжать в командировки, до сих пор остается по преимуществу мужской. Если в молодом возрасте женщин и мужчин в редакциях почти поровну, то в старших возрастных группах процент женщин сокращается: появляются семьи, дети и связанные с этим заботы. Часто в журналистике остаются те, кто отказался от семейной жизни. Неудивительно, что одиноких журналисток больше, чем их холостых коллег. Особенно это характерно для американок, из которых 36% ответивших на анкету никогда не были замужем, тогда как среди российских журналисток таких оказалось 15%.

Возраст. Анализ социологических данных за восемьдесят лет показывает, что процессы изменения возрастных характеристик можно назвать волнообразными. Меняется строй, с ним обновляется и журналистика – становится более молодой. Как только устанавливаются, «деревянеют» режим и журналистика, вместе с ними стареют редакционные кадры.

В 20-е годы около двух третей сотрудников российских редакций были не старше 35 лет; средний возраст – около 30 лет. В конце 60-х годов среди районных газетчиков только четвертую часть опрошенных можно было назвать молодыми. Примерно такая же ситуация наблюдалась в 70–80-е годы. И только после перестройки журналистский корпус стал резко молодеть. По нашим исследованиям начала 90-х годов, в новых средствах информации, куда пришли молодые сотрудники, их возраст был на два года меньше, чем у представителей традиционных изданий. В целом за эти годы средний возраст российских журналистов был 40,7, американских – на три-четыре года меньше. Причем если американская журналистика в последние годы старела, то наша, наоборот, молодела. Средний возраст журналистов в странах, принявших участие в международном исследовании, около 36 лет (в Британии – 38, во Франции и Финляндии – 40, в Германии – 35, в Испании – 36, в Канаде – 40, в Китае – 35, в Австралии – 32).

В нашей стране старше других работники журналов (47) и районных газет (45,5), моложе – информационных агентств (34,8) и ежедневных газет (38). Иначе говоря, чем оперативнее СМИ, тем оно «юнее». С омоложением российской прессы повысились ее активность и динамический потенциал, изменились стиль и ритм, характер публикаций. Однако это принесло немало и негативных тенденций, связанных, главным образом, со снижением уровня профессионализма, который напрямую зависит от типа и качества образования.

Образование. Хорошо известно, что в России до революции не было учебных заведений, готовящих журналистов. Первые появились в Москве и Петрограде в 1921 г. А поскольку обучение «ремеслу» происходило в непосредственной практике редакционной работы, уровень образования газетчиков в 20-е годы был крайне низким. Если в столице 23,5% журналистов имели высшее образование, то в провинции – всего 8,5%, а третья часть – только низшее (данные за 1926 г.). В конце 20-х годов, по исследованию М. Гуса, высшее образование в целом по стране было у 13% журналистов, неоконченное высшее и среднее имели 52, неполное среднее и ниже – 34, домашнее – 1%.

Благодаря широко развернутой системе обучения кадров для прессы, особенно с созданием после войны факультетов журналистики в университетах, уровень образования неуклонно повышался, достигнув в конце XX столетия почти максимальной отметки – 95,2% сотрудников редакций имели полную или неоконченную вузовскую подготовку (в других странах журналистов с высшим образованием, как правило, не более 70%).

В доперестроечное время увеличивался процент редакционных сотрудников, получивших профессиональное журналистское образование. Если в конце 20-х годов только 8% журналистов имели диплом об окончании профильного учебного заведения, то в 60-е годы – 35 (в районных газетах – 20), в 80-е – около половины (в районных газетах – 30), в 90-е 56% окончили факультеты или отделения журналистики. В крупных городах, где есть свои базы учебной подготовки, этот показатель доходил до 70–80%. В других странах ситуация с профильным образованием разная – от 87 в Испании до 32% в Китае. Но в целом в разных странах около 35–40% имеют диплом о журналистском образовании.

Особенно много людей с профильным образованием занято на основных корреспондентских должностях, в «рипотинге»; меньше – в специализированных отделах, требующих углубленной подготовки в экономике, финансовой сфере, юриспруденции, политологии, где работают специалисты с соответствующим образованием. Больше сотрудников с журналистским дипломом в ежедневных газетах, меньше – в журналах и районной прессе. Остальные вакансии в редакциях обычно на 1/3 заполняются филологами, историками (чаще всего окончившими педвузы).

Сейчас нет точных данных о проценте людей с журналистским образованием в редакциях, потому что широких всероссийских исследований в последние годы не проводилось. Однако есть основания предполагать, что их доля уменьшилась в связи с огромным увеличением количества изданий и программ, оттоком журналистов в различные пресс-службы и административные структуры, где они, благодаря подготовке в области коммуникации, оказались востребованными. И это происходит несмотря на то, что количество учебных заведений, где ведется такая подготовка, постоянно растет: в России более 100 вузов (государственных и коммерческих) обучают журналистов, специалистов рекламного дела и паблик рилейшнз, менеджеров, маркетологов и дизайнеров СМИ.

Знаком времени стало то, что студенты журфаков начинают сотрудничать в редакциях, еще не окончив университет, т.е. совмещают учебу с работой. Это имеет и положительные, и отрицательные стороны. Ранняя профессионализация повышает шансы быть зачисленным в штат издания. Но хотелось бы предостеречь студентов от пренебрежения фундаментальной подготовкой в вузе и от усвоения весьма сомнительных порой поведенческих и нравственных моделей, которые им предлагает случайно встретившаяся редакционная микросреда (особенно это касается бульварных изданий).

Стаж и опыт работы. Стаж, естественно, тесно связан с возрастом, еще с переломными моментами в развитии журналистики – обновлением и расширением круга изданий, теле- и радиопрограмм, как это случилось в 20-е и 90-е годы.

В первое послереволюционное время 35% журналистов (которых тогда хронически не хватало) совмещали работу в редакциях со службой в каком-либо учреждении. Только 15% редакторов имели какой-то газетный стаж. К 1923 г. доля руководителей со стажем увеличилась до 30, затем – до 60%. Более опытными были ответственные секретари и репортеры, хотя среди последних наблюдалась высокая текучесть: за четыре года их состав сменился на 95%! Это было обусловлено главным образом их политическими ориентациями, тем, что им недоставало, как тогда говорили, «активного политического чутья». К концу 20-х годов профессиональный стаж редакторской и литературной групп практически выровнялся.

«Вторая революция» в конце 90-х годов, когда на порядок увеличилось число изданий и электронных СМИ, не привела к такой же резкой смене журналистского корпуса, как после Октябрьской революции. Конечно, приток журналистов, никогда не работавших прежде в редакциях, возрос, но все-таки штат новых изданий формировался в основном из профессионалов. Средний журналистский стаж работников российских СМИ в начале 90-х годов был 17 лет (американских – 14, но они и моложе по возрасту). Хотя период работы в конкретной редакции (нередко вновь образованной) у 60% опрошенных социологами не превышал 4 лет.

Опыт дожурналистской работы, по исследованиям 60–80-х годов, был весьма многообразным: производственная, партийная, советская, педагогическая деятельность, сфера культуры. В последние годы все чаще штаты пополняются «вновь испеченными» выпускниками журналистских и других вузов, не работавших нигде, кроме редакций. Наше российско-американское исследование выявило 75% таких сотрудников, причем почти 90% из них не намерены изменять журналистике (в США – на 12% меньше). Это тесно связано с отношением к профессии, мотивацией к ней и развитостью творческой доминанты, которая играет решающую роль в журналистской карьере[33].

Мотивы выбора профессии и отношение к ней. В 20-е годы мотивация не исследовалась, а на журналистскую работу обычно посылали в порядке партийной дисциплины. Мотивацию выбора журналистики как профессии стали изучать с 60-х годов XX века. Журналистов, как и студентов журфаков, всегда притягивали разнообразие и увлекательность профессии, ее творческий характер, возможность общаться с интересными личностями, быть в курсе событий, настроений и мнений людей.

Характерно, что те же приоритеты наблюдаются и у американских журналистов. Но они чаще, чем российские, говорят о том, что их привлекает сам процесс информирования общественности, тогда как наши соотечественники в большей степени ориентированы на литературную работу, раскрытие своего творческого потенциала. В этом сопоставлении проявляется традиционно сложившееся у нас представление о журналистской профессии как литературно-творческой – в отличие от американского журнализма, который суть «рипотинг», т.е. информационная деятельность, служба. Впрочем, анализ динамики мотивации за тридцать лет в нашей стране свидетельствует о том, что в последнее время мотивация молодых журналистов стала ближе к ориентациям американцев. И только старшее поколение по-прежнему весьма высоко ценит литературную сторону профессии, процесс работы со словом.

В целом все-таки, по данным последних наших исследований, на первое место вышел мотив «общение с людьми», оттеснив разнообразие и увлекательность деятельности, желание повидать разные края, получать новую информацию. Появились и новые мотивы привлекательности профессии, которых практически не было в прежних исследованиях: возможность переформировать, пересоздать жизнь, свобода выражения мнений, рискованность, нестандартность, даже некоторый авантюризм профессии, острота ощущений, динамизм. И, безусловно, отношение к профессии прагматизировалось. Высокие мотивы служения обществу, истине, к сожалению, реже встречаются у молодых журналистов.

Конечно, подобные наблюдения тревожат, как беспокоят коммерциализация и бульваризация журнализма. Однако нельзя не признать, что это объективный процесс, имеющий глубокие корни в социальных переменах, происходящих в стране на наших глазах. Негативные эффекты, сопровождающие демократизацию общества и прессы, в определенной мере носят временный, маятниковый характер. При этом очень важно понимать, осознавать негативизм, чтобы преодолеть его. Если же прагматическая, индивидуалистическая, нетворческая мотивация закрепится у молодых журналистов и они будут использовать работу в прессе для достижения корыстных целей, их творческий и личностный крах неизбежен.

Журнализм – это служение обществу при помощи творческой информационной работы; содействие тому, чтобы оно не разрушилось, а шло созидательным курсом. Но одновременно естественным выглядит присутствие в мотивации нового поколения некоей адаптивной компоненты, которая поможет ему более или менее безболезненно вписаться в рыночное функционирование СМИ, быть готовым работать в условиях конкуренции и риска.

Здесь самое время сказать о негативных сторонах профессии. Журналисты, которые заполняли анкеты в доперестроечные времена, в числе отрицательных сторон профессии чаще всего называли дилетантизм, спешку, поверхностность, недостаточную творческую свободу и самостоятельность, большое нервное напряжение, высокую степень ответственности, аритмию в работе, ненормированный рабочий день. В последние годы причины неудовлетворенности, помимо возросшего риска, чаще всего связываются с политической, экономической, информационной ситуацией в стране и особенно с ангажированностью, необходимостью писать по заказу, «продаваться» владельцам СМИ и зависеть от них. Вот несколько типичных высказываний выпускников МГУ: «В выборе профессии не разочаровался, но потрясен современной журналистикой. Она вся (или почти вся) проституирует», «зависит от тупых бизнесменов и непрофессионалов», является «в массе своей не созидающей, а разрушающей, опошляющей, циничной».

Представления о функциях журналистики меняются вместе с изменением общества и требований к средствам массовой информации: от пропагандистских, производственных и воспитательных в доперестроечные годы – к информационным и развлекательным сейчас. Журналистика, на западный манер, переориентируется от оценочной (аксиологической) системы к объективистски-информационной. В действительности за этой формальной объективностью и мнимой безоценочностью, за обилием статистики и ссылок на документы часто скрывается все та же пристрастность и порой даже большая, чем прежде, пропагандистская направленность. Ярчайшими примерами тому служат предвыборные кампании, проводимые средствами массовой информации, особенно электронными.

Возвращение нашей прессы к исконно присущей ей информационной функции, что фиксируют наши исследования последних лет (ее называют главной и журналисты других стран), следует признать положительной тенденцией, как и расширение функционального спектра – благодаря усилению рекреативной, развлекательной, прагматически-рекламной деятельности. Однако хотелось бы обратить внимание читателей на новое противоречие. Средства информации справедливо отказались от педалирования сугубо производственного направления в тематике, свойственного советской печати, в которой до половины содержания составляло освещение вопросов промышленности и сельского хозяйства, а публикациям о семье и личной жизни граждан отдавалось всего 1–3% площади. Но сейчас журналисты практически совершенно игнорируют профессионально-производственную сторону человеческого бытия, перенося (опять же по закону маятника) акцент на личную жизнь, секс и прочие приватные проблемы.

От пуританской строгости прошлых лет – к разнузданности и суперсенсационности теперешних... Любой глубоко и сущностно мыслящий студент факультета журналистики, знакомый с политологией и теорией массовой коммуникации, понимает, что основная функциональная предназначенность СМИ – содействовать оптимальному функционированию социума и, следовательно, удовлетворять его информационные потребности в разных сферах: профессиональной деятельности, семейной жизни, воспитании детей, организации досуга и общения.

Какое-либо ограничение функционального спектра прессы ведет к недостаточной обеспеченности общества информацией и, таким образом, к перекосам и аномалиям в его развитии. Это происходит, когда избыточно разрастаются развлекательно-эротическая, криминальная и коммерческая ипостаси журналистики. В данной связи уместно напомнить о саногенности прессы, которая во многих нынешних СМИ подавлена патогенностью, агрессивностью, особенно в передачах ТВ. Однако тот факт, что, например, награждение премиями ТЭФИ начинается с просветительских, научно-популярных и детских программ, дает надежду, что ситуация постепенно изменится.

Вместе с функциями меняется и представление сотрудников редакций о ролях журналиста: от ролей пропагандиста и воспитателя, зафиксированных в 70–80-е годы, к позиции собеседника, осведомленного человека. Это связано с заменой прежней вертикальной структуры общения (партийный комитет – журналист – аудитория) на режим равноправного диалога с читателем, слушателем, зрителем. Спектр ролей, которые примеряют на себя журналисты новой прессы, шире, чем у традиционного журнализма.

Пресса ушла от партийного мессианства и перешла к демократическим отношениям с аудиторией. Правда, нельзя сказать, что журналисты стали больше уважать свою публику, – может быть, в каком-то отношении даже наоборот. Однако объективной реальностью стало то, что число читателей, зрителей, слушателей напрямую связано с коммерческим успехом издания или вещательного канала, ибо от него зависит поступление реальных денег.

Исследования 70-х годов фиксировали довольно индифферентное отношение журналистов к социологическому изучению аудитории: рядовому сотруднику редакции такие сведения были не нужны. Сейчас положение резко изменилось. Журналисты хотят знать не только социально-демографические характеристики, интересы читателей, но и оценку конкретного источника информации, ожидания от него, психологические особенности восприятия текстов, тип личности. Нельзя, однако, не отметить, что часто ими двигают только коммерческие интересы, стремление расширить аудиторию для получения дополнительной рекламы.

Активно изучавшиеся прежде взаимоотношения редакций с учредителями, издателями (в реальности – с партийными комитетами и советскими органами) сейчас «истаяли» как бы сами собой. При том, что на местном уровне проблемы отношений журналистов и властей не стали менее актуальными, ибо основная часть СМИ финансируется из местных бюджетов. Хотя с переходом прессы в категорию товара, когда издания и электронные каналы скупаются газетными магнатами, медиа-холдингами, изучение взаимоотношений владельцев и наемных работников-журналистов отмирает за ненадобностью. Исключением может быть вариант, когда сам владелец закажет такое исследование, чтобы выяснить, какие черты стиля его руководства тревожат подчиненных.

Редакционный коллектив и журналистская деятельность. Это самый большой блок проблем, и здесь трудно проследить историческую динамику процессов, поскольку основные исследования данного плана проводились в 80-е годы. Однако некоторые тенденции все же прорисовываются. По данным прошлых лет, главные сложности у журналистов всегда вызывала массово-организаторская деятельность, т.е. не собственно творчество, а работа с авторами, письмами в редакцию, проведение «круглых столов», рейдов и т.п. Сейчас доля таких видов деятельности уменьшилась: изменился характер прессы, и резко сократилось количество писем, другими стали взаимоотношения с авторами, почти совсем ушли в прошлое рейды и общественные приемные. Однако, пережив стадию «передышки» от выполнения директивных обязанностей по массовой работе, редакции снова, уже по доброй воле, стремятся стимулировать почту, которая почти совсем иссякла. Интерес к письмам и привлечению общественного мнения в качестве третейского судьи возрос.

Как показывают исследования, сложности редакций связаны с финансовыми, материальными проблемами, с недостатком квалифицированных(!) кадров, с зависимостью от местных администраций. Но основные трудности возникают вокруг доступа к источникам информации. Эта проблема выдвинулась на первый план и в индивидуальном творчестве, причем стала острее, чем в 60–80-е годы. Меньше сложностей журналисты испытывают при наблюдении ситуаций, больше – в работе с документами и общении с людьми.

Никогда так болезненно не решались вопросы соблюдения этических норм при сборе информации (плата за сведения, их добывание неэтичными способами, использование личных документов без согласия их собственника и т.п.). Если в 90-е годы чаще всего в предоставлении информации отказывали органы исполнительной власти и правоохранительные, то в 2002 г. на первом месте оказались коммерческие структуры. Причем от журналистов чаще скрывают факты, документы и статистические данные, но охотно делятся мнениями и проектами, которые ни к чему не обязывают[34]. При отказе в информации должностные лица и коммерсанты ссылаются прежде всего на запреты руководства, засекреченность, неполноту сведений. Однако довольно значительная часть носителей информации опасается, что сведения будут поданы и интерпретированы в прессе искаженно, необъективно, что, вероятно, происходит не без оснований.

Условия труда журналистов начали изучаться еще в 20-е годы. Исследователи бюджетов времени работников печати установили, что рабочий день секретарей редакций длился 9,4 часа, редакторов и их заместителей – 8,3, хроникеров – 8,2, завотделами – 7,7. При этом провинциальные журналисты находились на службе дольше, чем столичные. Кроме того, около 2 часов уходило на литературную работу дома. У руководителей до часа в день занимала общественная деятельность. На отдых и домашние дела у них оставалось 3,5 часа, у литработников – 4,5[35].

Естественно, что при такой нагрузке на работе, требующей к тому же большого нервного напряжения, здоровье у журналистов было плохим. По данным специального медицинского обследования сотрудников одесских газет, только трое из 37 оказались здоровыми, а в числе причин этого прежде всего назывался 10-часовой рабочий день[36].

Что касается финансового положения, то В. Дембо пришел к выводу, что расходный бюджет семьи не покрывался заработком ее главы, а ситуация с жильем была крайне неудовлетворительной. Показательно, что по качеству питания на первом месте оказались руководители издательств, за ними шли технические редакторы и выпускающие, на третьем месте были литературные работники и только на четвертом – редакторы и завотделами.

Такие детальные обследования, как в 20-е годы, позднее не проводились. Хотя были попытки выявить бюджеты времени, условия труда, быта и отдыха журналистов в некоторых исследованиях, в частности, в проекте «Эффективность местных СМИ»[37]. Рабочий день журналистов местных изданий в 80-е годы длился в среднем 8 часов, и тоже примерно 1–2 часа ежедневно уходило на литературную работу дома. Так же, как прежде, ответственные секретари засиживались в редакциях дольше, чем остальные сотрудники. Довольно значительную долю времени занимала работа с письмами и другая массово-организационная деятельность. К сожалению, социологических сведений за самое последнее время у нас нет.

По финансовому положению в 60–80-е годы журналисты входили в группу достаточно хорошо оплачиваемых работников (хотя естественно, что существовали заметные различия в зависимости от типа издания). В 90-е годы ситуация резко изменилась. Многие издания и электронные каналы стали частными, оклады сотрудникам устанавливались в связи с доходами, и возникла большая дифференциация в зарплате. Но, как всегда, журналисты местных СМИ получали меньше, чем в столице. В 1992 г. в рамках российско-американского исследования мы пытались собрать информацию о доходах журналистов. Но инфляция тогда была столь велика, что они не могли подсчитать свои заработки. Одно можно сказать с определенностью: наиболее высокооплачиваемыми оказались сотрудники ежедневных газет и информационных агентств. Далее следуют по убывающей работники журналов, региональных радиостанций, телестанций, еженедельников и районных газет с периодичностью 2–4 номера в неделю. Для иллюстрации разрыва в доходах: районщики получали в 2,5 раза меньше, чем журналисты из лидирующей группы.

Более стабильны доходы американских журналистов, и здесь можно сообщить точные данные. Самыми высокооплачиваемыми тоже оказались сотрудники информагентств (66 тыс. долл. в год). Затем идут работники журналов (44 тыс.). В ежедневных газетах, на радио и телевидении платят меньше (20–25 тыс.). Американские социологи пришли к выводу, что журналистика в США не относится к числу самых доходных профессий. Хотя «звезды» журналистики, особенно телевизионной, могут получать и миллионы долларов в год.

По данным наших исследований, условия труда российских журналистов и редакций сейчас крайне неравноценны. Одни редакции обеспечены всем необходимым, имеют прекрасную полиграфическую базу и оборудованные электроникой рабочие места. Другие, особенно местные, испытывают огромные финансовые трудности, проблемы с бумагой, техникой и т.п.

Изучение личности журналиста. Профессиональные и личностные качества журналиста изучались во многих исследованиях. Если в ответах участников опросов прежних лет первые места занимали компетентность, принципиальность, объективность, литературный талант, коммуникабельность, то сейчас чаше всего называются честность, порядочность, нравственность, ответственность перед обществом. Время часто ставит перед журналистом дилемму: сохранить объективность и честь или продаться, писать по заказу и забыть про этику профессии.

Есть ощущение, что на смену полной, ничем якобы не связанной свободе в нравственном выборе приходит понимание необходимости ввести строгие этические критерии деятельности. Здесь как бы борются две парадигмы. Американская, согласно которой журналисту все позволено и закон не может ничем ограничивать его свободу, а действуют профессионально-этические регулятивы. И российская, которая, скорее, тяготеет к регулированию в законодательном порядке некоторых информационных процессов, вступающих в противоречие с потребностями общества (например, пропаганда насилия, порнографии, наркотиков и т.д.).

Журналисты, принимавшие участие в исследованиях последних лет, весьма озабочены резким снижением моральной планки российской прессы. Вот несколько высказываний на эту тему.

«Журналист должен обладать порядочностью в ее старом библейском понимании»; «честностью и отвращением к тем, кто шустро бежит за властью»; «неподкупностью, страхом навредить, незаслуженно обидеть, объективностью»; «упругой, а не эластичной совестью». Но в ответах молодых журналистов чаще, чем у их более опытных коллег, называются такие качества, как профессионализм, быстрота реакции, оперативность, напористость, уверенность в своих силах, собранность, чувство времени, адаптивность. Качества, характеризующие динамизм профессии, ее зависимое от владельцев СМИ положение, они осознают четче и нередко принимают зависимое положение как должное. В малом числе случаев звучат и такие суждения: «Журналисту нужны пробивные способности», «умение принимать условия игры без ущерба для психики», «наглость».

Университетская среда в целом воспитывает профессиональный вкус в выборе героев для подражания. Проводившиеся много лет на факультете журналистики МГУ исследования показывают, что тенденция рейтингов эволюционировала: от кумиров 60–70-х годов публицистов и очеркистов А. Аграновского, В. Пескова, Т. Тэсс, М. Стуруа, Е. Богата, Ю. Черниченко к международникам А. Бовину, А. Каверзневу, В. Цветову в 1980-е и к ведущим ток-шоу В. Листьеву, В. Познеру, В. Молчанову, Л. Парфенову, Т. Митковой, С. Сорокиной в 1990-е. В разные годы на первых местах оказывались А. Невзоров, А. Минкин, затем поднялся рейтинг аналитиков Е. Киселева, Н. Сванидзе и шоуменов развлекательных передач, особенно молодежных.

Показательно, что в последнее время в студенческой среде резко возросла известность тележурналистов и упала популярность газетных и журнальных публицистов. Это, кроме прочих причин, вызвано тем, что студенты меньше читают периодику. По данным наших исследований свободного времени, чтение вообще занимает у нынешних студентов меньше времени, чем у тех, кто учился в 80-е годы. И тут будет кстати поговорить о проблемах образования.

Проблемы подготовки журналистов. Более 100 лет журналистскому образованию, 80 – со времени создания первых журналистских институтов в России и свыше 50 университетской системе подготовки журналистов. От узкоремесленной подготовки в первых школах, институтах журналистики в 20-е годы XX в. через суперидеологизированную подготовку 30-х – к фундаментальной университетской подготовке, постепенно освобождающейся от идеологических постулатов. Первые факультеты журналистики были организованы в Уральском, Ленинградском и Московском университетах сразу после Великой Отечественной войны. Зародившиеся в недрах филфаков, они с самого начала были построены на фундаментальной базе и развивались в русле европейской гуманитарной подготовки, в отличие от прагматически ориентированной американской системы.

Однако в последние годы, когда с изменением политической и экономической системы в России наша пресса тоже заметно меняется, больше внимания уделяется практической подготовке, которая в былые годы, по данным социологов СМИ, была самым слабым местом обучения. Возрастает внимание к овладению методикой и техникой журналистского труда, в том числе его электронными средствами. Полноправно заявили о себе и динамично развиваются специализации в области сетевых медиа, рекламы, паблик рилейшнз, редакционного менеджмента и маркетинга, дизайна СМИ. Глубже изучаются политология, социология, социальная психология, право и этика. Фундаментальная подготовка расширяется и за счет общекультурных курсов типа основ естественнонаучных знаний, культурологии, истории цивилизаций, что кажется весьма важным в третьем тысячелетии, когда нужно глубже осознать глобальные проблемы развития человечества и Вселенной.

Таким образом, наряду с повышением внимания к практико-профессиональной подготовке не теряется вес фундаментальности обучения. Эта база всегда была основным резервом развития выпускника факультета, потому что таила в себе глубинные идеи для самосовершенствования. Напротив, узкая ремесленническая подготовка, не оплодотворенная теоретическими знаниями, исчерпывала себя в первые годы работы в редакциях, а журналист с такой базой и ориентацией, как показывают исследования, переставал расти.

Направления социологического изучения редакций и журналистов

Приведем в более строгий вид направления изучения редакционной деятельности, о которых частично говорилось в обзоре тенденций развития и результатов социологических исследований. Редакция и журналист являются элементами (участниками) сложной системы информационных отношений в обществе. В нее, наряду со СМИ, входят общество, управляющие структуры, средства распространения информации. Как и каждый другой элемент, СМИ могут выступать то субъектом, то средством, то объектом информационного взаимодействия – в зависимости от того, какой момент (фазу) взаимодействия мы рассматриваем в настоящий момент[38].

Интересующий нас участник отношений – СМИ и входящие в эту структуру редакция и журналист – изучаются с различных сторон, а также различными социологическими методами. Структурно-функциональные подходы к анализу представлены в матрице (табл. 1).

Таблица 1.

ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ РЕДАКЦИИ И ЖУРНАЛИСТА

Структура и деятельность СМИ

Система СМИ

Средство информации, вид прессы, ТВ, РВ

Редакция

Журналист

Субъект деятельности:

– структура, строение

– характеристики

Деятельность:

– функции, цели, задачи

– принципы, характеристики

– направления, содержание, в том числе взаимоотношения с участниками информационных процессов

– средства, методы, формы

– продукт, результат, текст

Условия деятельности:

– социально-политические

– экономические

– профессионально-творческие

– материально-технические

– психологические

– рекреационные

Таким образом, социологическими методами изучаются следующие объекты.

Субъект деятельности:

ü система и структура СМИ, типология определенных средств информации и конкретных видов печати, телевидения, радиовещания, сетевых медиа, информационных служб;

ü структура и система взаимоотношений в конкретном редакционном коллективе, творческий и психологический климат, стиль руководства редакцией, штатная структура и т.п.;

ü личность журналиста в совокупности социально-демографических, профессионально-творческих и личностно-психологических характеристик, профессионально-социальных ориентации.

Деятельность:

ü системы СМИ в целом (общественные потребности в информации – функции, цели – закономерности и принципы – направления и методы – совокупность текстов);

ü отдельных средств информации, отделов и служб (цели, задачи – содержание и формы – продукт); виды (литературно-информационная, редакторская, программирующая, организаторская, связи с общественностью, выпуск издания или передачи, работа с письмами и авторами, рекламно-коммерческая, управленческая);

ü журналиста (мотивация, цели, задачи, роли, статус, тематическая и жанровая специализация); виды и этапы (планирование, сбор информации, создание текстов, работа с письмами и авторами, участие в производственной и коммерческой деятельности редакции).

Взаимоотношения:

ü с другими участниками информационного процесса (властями, социальными институтами, партиями и общественными движениями; с владельцами, учредителями, издателями, распространителями, рекламодателями и спонсорами, а также с аудиторией и общественным мнением).

Условия деятельности:

ü в широком аспекте – совокупность социально-политических, экономических, духовных процессов и условий жизни общества;

ü в узком спектре – материально-техническая база редакций (помещение, техника, оборудование и др.); финансовое положение, система оплаты труда; укомплектованность кадрами, их профессиональная квалификация (включая подготовку и переподготовку кадров); организация рабочего времени и распорядок дня в редакции и дома.

Создание нормальной психологической, творческой обстановки в редакции, условий для отдыха и восстановления работоспособности, забота о безопасности журналиста, психологическая помощь – эти аспекты деятельности СМИ сегодня нуждаются в особом внимании социологов и психологов в связи с тем, что журналистика стала одной из самых стрессогенных и опасных профессий.

Применение социологических методик для изучения журналистов

Социологи, исследующие аудиторию и журналистов, используют одинаковые методики. Однако в применении к сотрудникам редакций и их деятельности общие методики приобретают явно выраженную специфику. Это объясняется особенностями журналистского корпуса как объекта анализа, творческой направленностью профессии, индивидуально-коллективным характером деятельности.

Специфика проявляется уже в формировании выборки исследования. Если при опросе аудитории она обычно вероятностная или квотная, то при изучении редакций и журналистов – смешанная, основанная на поиске типичных регионов и редакционных коллективов внутри них, где, как правило, опрашиваются все творческие работники. Это обусловлено рядом обстоятельств. Приведем конкретный пример.

В совместном с американскими специалистами проекте (1992–1993) мы увидели, что не можем сделать выборку по тому же принципу, что и в США. Там опрашиваемых выбирают по спискам журналистов из специальных справочников и могут послать им письмо с анкетой или провести телефонный опрос (что делается чаще). У нас таких справочников пока не существует, а телефон обходится слишком дорого. Поэтому мы выбрали десять регионов России, учитывая географическое положение, степень развитости промышленной либо сельскохозяйственной инфраструктуры, системы СМИ, и направили туда бригады интервьюеров-анкетеров. В выборку попали наиболее влиятельные в регионах газеты, журналы, теле- и радиоканалы, несколько районных изданий. В самих редакциях опрос был сплошным.

Впрочем, выборка каждый раз зависит от целей исследования, наличных финансовых и человеческих ресурсов. Например, в российско-американском исследовании «Права и свободы личности и СМИ» в качестве интервьюируемых и американцы, и мы выбрали руководителей редакций и ведущих журналистов, а опрос носил характер экспертного.

Опрос в редакциях, особенности применения анкет и метода интервью. Журналисты – народ творческий, занятой. Они привыкли брать интервью, а не отвечать на вопросы других. Поэтому при проведении опроса в редакциях полезно учитывать некоторые особенности его организации.

При подготовке к опросу важно знать, что исследование пройдет успешнее, если в нем заинтересованы не только вы, но и сами журналисты, и какие-то структуры более высокого ранга (например, Союз журналистов или должностные лица, которые курируют СМИ в органах власти). Визит к ним с объяснением целей исследования и возможной практической пользы для региона подвигнет чиновников на звонок в редакцию, чтобы договориться о вашей встрече с редактором или его заместителями.

Визит к главному редактору (руководителю телерадиокомпании) должен носить информационно-мотивировочный характер. Важно заинтересовать его и темой исследования, и содержанием, и полезностью для редакции. Редактор будет с большим доверием относиться к вашей миссии, если вы расскажете о прошлой работе и публикациях (упомяните звания и заслуги руководителей проекта), вызовете уважение к основательности и научной добросовестности своей программы. Сообщите ему также, что результаты будут доведены до сведения редакции.

После того как редактор положительно настроился на ваш проект, попросите его собрать коллектив для краткой информационной беседы. При этом важно оговориться, что вы ни в коем случае не намерены нарушать рабочий ритм, и просите назначить собрание на удобное для редакции время (лучше всего провести его после очередной «летучки»). Когда такая встреча состоится, нужно представить исследовательскую группу и сам проект – как не просто солидный, а интересный для журналистов (подразумевается, что он такой на самом деле). Следует иметь в виду, что журналисты – люди острые на язык, не привыкшие верить никому на слово и скептически относящиеся к кабинетным ученым. Поэтому требуется аргументированно доказывать полезность работы, адресуясь к любознательности, которая свойственна охочей до нового журналистской братии.

Закончив с мотивационной «артподготовкой», следует рассказать о методике и договориться о сроках проведения опроса. Если это анкета-интервью, можно раздать ее прямо в кабинете редактора и здесь же объяснить технику предстоящей работы, обратив особое внимание на то, как заполняются таблицы, даются ответы на закрытые и открытые вопросы. Акцентируйте внимание на необходимости тщательно фиксировать социально-демографические характеристики в так называемой «паспортичке». Объясните, что, если анкета будет заполнена не целиком, ее придется отбраковать. И обязательно подчеркните, что полученные данные будут использоваться только в обобщенном, обработанном на компьютере виде. Затем следует ответить на вопросы и условиться о сроке сдачи анкет; как правило, он составляет от трех дней до недели, особые обстоятельства (командировки, отпуск и т.п.) оговариваются индивидуально.

Следующий шаг: обговорить, кому сдать анкеты. Противопоказано собирать материалы у редактора или секретаря, особенно когда в анкете есть вопросы с оценкой деятельности редакции. В редких случаях, если анкета носит нейтральный характер, допускается, чтобы бланки собирал представитель редакции. Но, конечно, лучше всего, если они сдаются анкетеру, интервьюеру. Итак, вам остается отметить по списку тех, кто взял анкеты, или составить список – с полными именами и отчествами, названиями отделов, номерами телефонов.

Сбор анкет. Приготовьтесь к тому, что это окажется непростым делом. В редакции обычно находятся люди (примерно третья часть), которые не сдают анкеты вовремя. Надо отнестись к этому без раздражения, понимая, как загружены сотрудники. Спокойно согласуйте дату повторной встречи и снова зайдите или позвоните в редакцию. Если опять неудача, еще раз переназначьте срок, попросите заполнить анкету в присутствии интервьюера или предложите свои услуги по заполнению бланка со слов опрашиваемого. Как правило, на третий раз даже самый занятой или скептически настроенный сотрудник редакции выполнит просьбу. Вот на этом этапе вам и понадобятся телефоны опрашиваемых. Если преобладающая часть анкет уже собрана, а отдельные «неуловимые» в командировках или репортерских «бегах», позвоните им, прежде чем ехать к намеченному сроку.

Проверка анкет и «дособеседование». Обычно анкеты, которые составляются для журналистов, содержат немало открытых вопросов, поскольку всегда интересно узнать их мнение более глубоко, в оригинальной авторской трактовке. Поэтому, получив анкету, надо проверить полноту ее заполнения, уточнить неясности и попросить журналиста вернуться к тем строчкам, которые остались незаполненными или содержат чересчур лаконичную информацию.

Часто в инструкции для интервьюеров содержится просьба какие-то важные для целей исследования вопросы проговорить более обстоятельно. Это могут быть перспективы развития местной прессы или информационная стратегия данного СМИ. В данном случае важно не только узнать мнение журналиста или руководителя редакции, но и стимулировать их мыслительный процесс. Человек, с которым вы беседуете, должен почувствовать удовольствие от размышлений на сложные новые темы, и тогда он будет сам удовлетворен. Такой финал общения (не забудьте поблагодарить за интересные ответы и помощь в исследовании) весьма важен и с методической точки зрения. Если вам придется еще раз обратиться с аналогичной просьбой, вас встретят благожелательно.

Особенно тщательно следует проверять социально-демографические данные. Потому что при обработке анкет они почти всегда становятся группообразующими признаками: группы формируются по полу, возрасту, образованию и т.п.

Внимание: успех исследования зависит от того, насколько интересно составлена анкета и убедителен, доброжелателен, обаятелен, любознателен интервьюер; как удачно он провел подготовительную работу, сумел заинтересовать потенциальных респондентов.

Перечисленные качества особенно нужны, когда проводится устное интервью, а тем более экспертное. Интервьюер часто предлагает открытые поисковые вопросы, чтобы с помощью экспертов исследовать малоизученную проблему. Например, в 1995 г. сотрудниками факультета журналистики МГУ проводился опрос экспертов о перспективах развития региональной прессы. В число опрашиваемых попали руководители СМИ и журналистских союзов, ведущие журналисты, ответственные работники местных органов власти, полиграфических предприятий и служб распространения, исследователи печати. Бланк беседы практически не содержал закрытых вопросов. Глубокое фокусированное интервью длилось больше часа.

В таких случаях основная сложность связана с необходимостью вести точную и полную запись, выделяя в ответах главное, расчленять информацию еще в процессе беседы. При ведении экспертных интервью нередко применяется магнитофонная запись с вторичной перекодировкой ответов. И в высшей степени важно, чтобы к экспертам – людям, как правило, высокого должностного ранга, не привыкшим тратить время попусту, – направлялись самые опытные интервьюеры. В описанном случае это были преподаватели и научные сотрудники университета, почти все – со степенью кандидата наук, не раз проводившие социологические беседы.

При опросах сотрудников редакций интервьюеры вообще должны быть знающими и опытными (на аудиторные опросы часто посылают студентов). Опыт же сказывается не только на умении заинтересовать интервьюируемого, но и на том, чтобы четко контролировать ход беседы, умело переводить разговор в русло темы и, наоборот, стимулировать более развернутые ответы, когда есть возможность узнать небанальные суждения. Но ни в коем случае нельзя затягивать интервью, если собеседник спешит и нервничает, – лучше договориться о повторной встрече.

До сих пор мы говорили о раздаточной анкете или интервью. У прессовой или почтовой анкеты (в том числе электронной) тоже есть некоторые особенности в применении к изучению журналистов. Такие анкеты нужно еще основательнее, чем обычно, мотивировать, находить убедительные аргументы, чтобы коллега захотел ответить вам по почте. Конечно, дело пойдет успешнее, если в каждом городе, где вы проводите заочный опрос, есть ваш агент – в Союзе журналистов или редакции, который напомнил бы анкетируемым, что от них ждут ответ.

Телефонный опрос, принятый во всем мире, возможен и у нас, если речь идет о крупных городах. Но обычно оплата разговоров бывает дороже, чем командирование интервьюеров в регион на неделю или десять дней. Если же она не превышает командировочные расходы, то такой опрос в ряде случаев предпочтительнее – ведь полученную с его помощью информацию можно сразу заносить в компьютер или даже кодировать. Однако для этого интервьюеру нужно пройти специальный тренинг.

Частотный анализ и кодировка. После сбора информации анкетным способом самой ответственной стадией является обработка открытых вопросов, так называемое кодирование, с подготовкой данных для ввода в компьютер. Дело в том, что число вариантов свободных ответов может быть очень большим, и исследователь должен объединить их в содержательно однородные группы (с учетом целей и гипотез программы). Только после этого можно судить о распространенности тех или иных мнений в общем массиве опрошенных и в образованных нами группах. Если число анкет велико, например 1000, то методом случайной выборки из них выделяются 100, и все варианты ответов на интересующие вопросы записываются (вводятся в компьютер). Затем варианты объединяются по смыслу в обозримое число групп – не более 15–20. Далее составляется код, т.е. сгруппированные ответы получают обозначения по общему признаку. Такая работа называется частотным анализом. Потом, уже по составленному на основе частотного анализа коду, обрабатывается весь массив анкет.

Другие методики в их применении для изучения субъектов массово-информационной деятельности тоже требуют специального, хотя бы краткого, комментария.

Социометрический опрос применяется при исследовании межличностных отношений внутри редакции; определении неформального лидера коллектива, степени сплоченности сотрудников, их дифференциации по формальным и неформальным, эмоциональным и рациональным, деловым и ролевым взаимоотношениям и для оценки этих отношений. Социограммы позволяют определить положение отдельных членов коллектива, выявить лидеров, наличие конкретных групп. Применение социометрии поможет переструктурировать отделы и службы, улучшить деловой, профессиональный, творческий и психологический микроклимат, перевести неформальных лидеров в ранг формальных, когда это целесообразно. Но в интерпретации социометрических результатов требуется соблюдение этических норм, предельная осторожность, учет крайне обостренной чувствительности, ранимости людей творческого труда, каковым является труд журналистский.

Контент-анализ СМИ – это, может быть, единственный метод, в использовании которого всегда заинтересована сама редакция: она хочет знать, какими параметрами характеризуется продукт ее деятельности – совокупность номеров издания или публикаций по определенной тематике. Особенности данного метода как количественно-качественного изучения содержания текстов описаны в других главах нашей книги. Здесь важно указать на то, что его полезно применять в комплексном исследовании – при сравнении текстов с интересами аудитории, программирующими намерениями редакций, мнениями журналистов по поводу значимости освещения тех или иных проблем и т.п. На таком сопоставлении отчетливо видны нестыковки целей редакции с ожиданиями потребителей ее продукции. Но полученные при этом результаты интерпретируются неоднозначно: редакция может осознанно строить программу своего поведения в соответствии со специальными, отнюдь не «аудиторными» целями. Однако в этом случае ее работа вряд ли будет сколько-нибудь эффективной.

Весьма продуктивным может оказаться применение контент-анализа для изучения наиболее (или наименее) читаемых, слушаемых, «смотримых» публикаций и предпочитаемых аудиторией моделей текста. Для этого нужно параллельно изучать и тексты, которые реально «вписаны» в информационный поток данного издания или программы и специально сконструированные материалы, реакция на которые прослеживается обычно в лабораторных условиях. В этом случае мы будем иметь дело с методами эксперимента и наблюдения.

Эксперимент применяется для совершенствования структуры, процесса, организации деятельности редакции. Но особенно продуктивен он в опытах с изменением различных параметров издания, программы (название, периодичность, формат, оформление, дизайн, верстка, набор рубрик, стилистическая и жанровая модели, авторы, формы подачи, содержание рекламы и т.д.). Исследователь замеряет реакцию аудитории на эти изменения при помощи социологических опросов или исследования в фокус-группах, и редакция вносит необходимые поправки в свою работу.

Социологическое наблюдение используется при изучении организации труда, фиксировании затрат рабочего времени и т.п.

Одним из методов изучения журналистского коллектива является дневник самохронометража, с помощью которого анализируется бюджет времени. Обычно составляется недельный формализованный дневник. В нем зафиксированы виды деятельности, которую сотрудник совершает ежедневно: планирование, участие в «летучках», сбор информации, написание текстов, работа с почтой и авторами, редактирование, подготовка выпуска номера или передачи в свет и др. Время, затраченное на эти дела, фиксируется в минутах (или часах и минутах), затем суммируется за неделю в сводной таблице и анализируется самим журналистом и исследователем. Так можно приблизиться к оптимальной организации творческого и производственного процессов.

Весьма полезен (в больших редакциях, где дело поставлено на научную основу) социологический анализ почты и аудиторных звонков в редакцию. При поступлении и чтении писем их сразу кодируют по содержанию и характеристикам авторов. Редакция получает оперативную информацию о своей аудитории, ее ожиданиях, а иногда и о составе. Обычно такие данные заносятся в компьютер и быстро обобщаются. Сравнение результатов контент-анализа «обратной связи» за разные отрезки времени помогает проследить динамику отношений с аудиторией и сверить правильность редакционной стратегии.

Специфической именно для изучения журналистских коллективов является такая методика, как составление Паспорта редакции. Правда, он имеет значение только при условии, что изучается достаточно большое число изданий или телерадиоканалов. Собственно, это скорее статистика, чем социология, поскольку в таком документе фиксируются не мнения, а фактические данные: название, тип издания, адрес, периодичность, объем, формат, цветность, формы печати, структура редакции, перечень отделов и служб, наличие и объем рекламы, наиболее устойчивые рубрики, материально-техническая база, экономическое положение редакции, состав и динамика кадров, количество писем и т.д. Такую паспортизацию в 80-е годы проводил в местной печати Госкомиздат. Факультет журналистики МГУ использует эту методику для выяснения типологических характеристик изданий и составления справочника газет и журналов. Полезно вести подобную работу и в редакции, чтобы следить за ее развитием во времени.

Наконец, нельзя не сказать о социопсихологических тестовых методиках, применяемых в коллективах для саморефлексии, определения типа личности, психологических и характерологических особенностей сотрудников, степени их соответствия занимаемым должностям или виду творчества и т.п. Эти процедуры иногда дополняются медикопсихологическими обследованиями здоровья журналистов, условий их труда, утомляемости, влияния на самочувствие сотрудников напряженного ритма, длительности работы на компьютере.

Короче говоря, при изучении журналистов и редакционной деятельности может быть применено богатое разнообразие социологических и социопсихологических методик.

Представление и обсуждение результатов в коллективе редакции. Нередко обещания того, что журналисты будут ознакомлены с материалами исследования, остаются по разным причинам невыполненными. А это резко снижает доверие к социологам. Поэтому, если вы не можете приехать в редакцию, найдите возможность переслать ей научный отчет или публикации с результатами и, желательно, приложением практических рекомендаций. К сожалению, многие подобные материалы уходят в научные труды, диссертации и не приносят пользы журналистам.

Если же вам удается обсудить выводы исследования в редакции, примите во внимание, что делать это нужно деликатно, учитывая повышенную эмоциональность и ранимость творческих людей, их неприятие академической формы изложения.

* * *

В заключение – о некоторых актуальных и перспективных направлениях изучения журналистов и редакционной деятельности. Сегодня особенно полезным оказалось бы изучение журналистики и журнализма в связи с изменением структуры и типологии СМИ, процессов адаптации журналистов к новым информационно-рыночным реалиям, проблем карьеры и взаимоотношений с новыми владельцами изданий и телерадиокомпаний, моделей конкурентоспособного журналиста. Очень важными представляются вопросы профессиональной свободы при финансовой зависимости, доступа к источникам информации и осуществления расследовательской деятельности в СМИ, реализации гуманистического их предназначения в условиях коммерциализации; экологии журналистской профессии.

Нуждаются в социологическом и социопсихологическом изучении взаимоотношения в редакционном коллективе, условия творческого труда, новые аспекты «связки» журналистов и аудитории, профилизации и специализации. Острые сегодня проблемы для социологов: журналист и власть; журналист и реклама; журналист и коммерческая деятельность редакции; журналистская конкуренция; этика и право в сознании и труде журналиста; журналистская солидарность; журналист в качественной, массовой и бульварной прессе; журналист и информационная безопасность.

Центральными же остаются «вечные» проблемы, которые получили освещение в этой главе. Их следует изучать в динамике, для чего надо проводить повторные, панельные исследования. Понять тенденции – значит научиться предвидеть и корректировать свою деятельность, самосовершенствоваться профессионально и личностно.

в начало