Глава 10 перевод исторических реалий

(Архаичность и архаизация)

Основные представления об исторических реалиях содержатся в разделе III нашей классификации (см. гл. 5); о близких к ним с точки зрения перевода проблемах архаичности и архаизации (частью решения этих проблем и является перевод исторических реалий) писали — раньше и лучше нас — другие. Нам остается только кое-что дополнить, привести некоторые иллюстрации и, подчеркнув важнейшее для переводчика-практика, сделать небольшое обобщение.

¹ Русские писатели о художественном переводе, с. 197.

Для начала напомним, что об исторических реалиях мы говорим обычно не как о специфической группе лексики, а скорее с учетом исторической отнесенности реалий к той или иной эпохе, не теряя из виду их предметного содержания, которое связывает их с соответствующими рубриками предметной классификации. Так что перевод исторических реалий — это по существу передача исторической окрашенное™ этих слов в дополнение к их материальному содержанию и другим видам коннотаций.

Историческими могут стать и становятся многие реалии, чаще или реже — в зависимости от различных обстоятельств, в том числе и от их семантики. Например, среди военных реалий встречаются очень часто исторически окрашенные, причем характерно, что о военных реалиях вообще редко приходится говорить в синхроническом плане: слова, обозначающие всевозможные военные объекты — либо термины, либо исторические реалии; например, одним из таких редких исключений — военная современная реалия — является катюша.

В других разделах классификации, напротив, почти нет исторически окрашенных реалий; таковы, например, географические реалии. Хотя, думается, и здесь не следует высказывать слишком категорические суждения: возможны, например, реалии среди названий объектов палеозоологии. Примером может служить целакант, или кистеперая рыба, которую ее открыватель Дж. Л. Б. Смит называет ласково «старина четвероног» в одноименной книге (долгие годы ученые считали, что она вымерла свыше пятидесяти миллионов лет тому назад); таковы снежный человек и лохнесское чудовище, или Несен. Могут исчезнуть или неузнаваемо измениться и географические объекты, что неизбежно приведет к переходу их названий в словарь историзмов. Могут, скажем, с изменением режима реки вследствие создания водохранилища перемениться те или иные связанные с ней явления; так, с Нила могут исчезнуть характерные для него сёдды — кудрявые, зеленые островки, которые плывут вниз по течению. Впрочем, хочется верить, что когда-нибудь в результате вмешательства человека и слово пустыня превратится в историческую реалию...

В последней нашей работе мы уделили сравнительно мало внимания переводу исторических реалий, делая упор прежде всего на передаче национального

' Смит Дж. Л. Б. Старина четвероног. М.: Географиздат, 1962. 132

колорита. Позже появилась чрезвычайно интересная статья О. Н. Семеновой ¹ и несколько других трудов, затрагивающих эту тему. В настоящее время в Болгарии разрабатываются вопросы передачи исторического колорита (например, диссертация Илианы Владовой — главным образом о болгарском переводе романа «Петр Первый»). Все это свидетельствует об особенном интересе к сохранению исторического колорита при переводе и заставляет нас уделить ему больше внимания.

Исторические реалии переводчик может встретить 1) у старых авторов, условно говоря, в архаических произведениях, и 2) в произведениях современных писателей, но рисующих далекое или близкое прошлое, — архаизованных. Различия между теми и другими требуют и разного подхода при переводе реалий в них.

Касаясь первого случая, А. В. Федоров очень четко определил цель перевода подлинно архаического произведения: «ознакомить современного читателя с литературным памятником, который в момент своего создания, то есть для читателя своей эпохи, тоже был современным»,— цель, которая «предполагает использование в основном современного языка в переводе, хотя бы и с отбором словарных и грамматических элементов, которые в известных случаях позволяли бы соблюсти нужную историческую перспективу»².

Мы вполне согласны с такой установкой, считая, что под «словарными элементами» А. В. Федоров подразумевает в первую очередь именно реалии.

По мнению Иржи Левого, который, очевидно, тоже имеет в виду произведения архаические, «если национальная специфика уже сама по себе исторична, то черты эпохи не всегда выступают как составная часть национальной специфики: бывают исторические явления, международные по самой своей сути, например, рыцарская культура эпохи феодализма, требующая от переводчика передачи исторических реалий (костюм, оружие)...»³. Мы бы не называли эти реалии интернациональными в полном смысле слова; по нашей классификации они скорее попадают в категорию региональных, поскольку, например, в русском они являются чужими, заимствованными, а в болгарском большинство из

•Семенова О. Н. Указ. соч.

²Федоров А. В. Указ, соч., с. 359.

³ Левый И. Указ, соч., с. 127. :¹>"П!.^Г "Л .'.:•

133

них можно было бы причислить даже к экзотизма м. Далее И. Левый говорит, что «Дон Кихот» Сервантеса «был написан языком нейтральным, для современного ему читателя исторически и национально не окрашенным, для того времени совершенно лишенным архаичности. Логично'и переводить его в целом неокрашенным чистым родным языком '. Но как же в таком случае быть с рыцарскими реалиями? «Только там, где лексическая единица является носителем значения, типичного для исторической среды оригинала, ее можно перенести в перевод: это случай «бытовых» слов, таких, как рикша, томагавк, частушка, кинжа л», — продолжает И. Левый², тем самым еще более сужая значение реалий. Будучи предметами и понятиями, связанными с эпохой оригинала — эпохой его написания и/или описанной в нем эпохой, они обязывают переводчика задуматься над их сохранением и лишают его возможности перевести произведение «в целом неокрашенным чистым родным языком», по словам И. Левого: без них, этих исторических реалий, весь перевод превратился бы в обесцвеченное отражение описываемой автором действительности, оторванное от своей среды во временном отношении. Переводя современное художественное произведение, переводчик имеет дело с реалиями в плоскости их «мест-•ной» принадлежности и очень редко сталкивается с реалиями в аспекте времени. Однако перед его будущим коллегой, который, может быть, будет переводить то же произведение через сто лет, возникнет новая проблема, так как многие из «местных» реалий будут уже и реалиями «временными» или историческими.

Бесспорно, это не значит, что переводчик должен транскрибировать или передавать другим способом все реалии, встреченные им в подлиннике, превращая перевод в набор экзотизмов. «Пытаться при переводе создать не только произведение художественной литературы, но и памятник языка прошедшей эпохи — задача вряд ли плодотворная. Историю языка следует изучать не по переводам, а по оригиналам», — совершенно основательно замечает и С. Львов.³

с. 128.

'Там же,

² Т а м ж е.