Yaroslavskaya_yuridicheskaya_shkola_Uchebnik

ходяще значимых аспектах понимания этого института корифеями римской юриспруденции. Второе издание монографии вышло в Москве в 1900 г.

Н. С. Суворов, так же как М. П. Бобин, не приемлет господствовавшей в те времена теории фикции, согласно которой юридическое лицо в действительности не существует, являясь искусственно созданнымдляюридических целейфиктивнымсубъектом права. Хотя римские юристы, отмечает ярославский правовед, иногда прибегали к помощи фикции как приему мышления, однако были мало расположены заниматься отрешенными от действительности спекуляциями. Они всегда исходили из реальности существованияпредполагаемогоюридическогосубъекта.

Ученым подробно охарактеризованы виды юридических лиц по римскому праву, порядок их возникновения и способы прекращения.

Многие научные подходы Н. С. Суворова к раскрытию понятия и сущности юридического лица в римском и новейшем европейском праве по сей деньнеутратилисвоей научной значимости, чему подтверждением служит недавнее издание кафедрой гражданского права Московского госуниверситета его труда в серии «Классика российской цивилистики». Нельзя не согласиться с утверждением авторов вступительной статьи к этому изданию, что книга Н. С. Суворова для многих поколений цивилистов «была и осталась одним из наиболее познавательных и поучительных пособийпо изучениюинститутаюридическоголица»619.

Гражданское право

Н. Л. Дювернуа был одним из тех ученых, кто заложил традиции ярославской школы гражданского права. Одним из проявлений этой традиции стал исторический подход к проблемам цивилистики, о чем мы уже упоминали ранее. В магистерском сочинении на тему «Источники права и суд в древней России. Опыты по истории русского гражданского права»620 Н. Л. Дювернуа ставил перед со-

619 Ем В. С., Козлова Н. В., Селяков Н. Ю. Неугасимая лампада // Н. С. Суворов: Об юридических лицах по римскому праву. М., 2000 (Классика российской цивилистики). С. 21.

620 Дювернуа Н. Л. Источники права и суд в древней России: Опыты по истории русского гражданского права. М., 1869. Будучи переизданной в 2004 г. Санкт-Петербургским издательством «Юридический центр Пресс», эта работа доступна любому современному читателю.

461

бой задачу провести исследование «условий и органов развития права ипроцесса, какони являются нам вРусскойПравде, договорных грамотах, памятниках юридической практики и законодательства XIV и XV вв.» 621. Положив за основу представление Пухты, Вангерова, Гербера и других представителей германской исторической школы права, в соответствии с которым история права начинается гораздо раньше появления каких-либо законодательных актов, Н. Л. Дювернуа на примере нашей истории убедительно показывал, что «деятельность законодателя, его влияние на развитие права чрезвычайно слабы» и что «была другая деятельная сила, которая давала движение и жизнь праву, которая ничем не уступала в продуктивности последующему законодательному процессу» 622. Этой силой, по мысли ученого, являлся обычай как выработанное народной жизнью убеждение поступать определенным образом в конкретной ситуации. «Если право гражданское, как мы его себе представляем, – писал Н. Л. Дювернуа, – есть существенным образомобъективированныйорганизмсвободылица, топрежде, нежели образовались все диспозитивные положения, которые составляют его содержание в гражданском обороте, в юридических сделках лицо само установляет те нормы, по которым должно быть обсуждаемо его юридическое отношение. Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно взять в руки любую закладную грамоту XV в., припоминая, что никакой законодательный акт не определял, что следует чинитьподоговорамзакладаилизалога. Лицоявляетсявэтихактах как бы само установляющим для себя закон» 623. Приходится только сожалеть, что в большинстве современных юридических учебников право представляется исключительно как продукт законодательнойдеятельностигосударства.

Во второй половине своего творческого пути Н. Л. Дювернуа работал над проблемами гражданского права. Результатом этой работы стало опубликование «Пособия к лекциям по гражданскому праву» (выпуски I–II, 1899–1901), а также окончательного, четвертого, издания первого тома «Чтений по гражданскому праву» 624, которые Н. Л. Дювернуа писал, пе-

621Дювернуа Н. Л. Источники права и суд в древней России: Опыты по истории русского гражданского права. СПб., 2004. С. 40.

622Там же. С. 32.

623Там же. С. 38–39.

624Дювернуа Н. Л. Чтения по гражданскому праву. 4-е изд. Т. 1: Вып. 1. Введение и часть общая. СПб., 1902; Вып. 2. Лица. Вещи. СПб.,

462

реписывал и публиковал частями более двух десятилетий (1883–1905 гг.). Ученик Николая Львовича по Санкт-Петер- бургскому университету А. И. Каминка, отзываясь о «Чтениях по гражданскому праву» своего учителя, говорил, что «было бы неправильно рассматривать их как простой курс по гражданскому праву: под этим скромным названием мы имеем целый ряд монографий по самым сложным и спорным вопросам гражданского права, – монографий, выполненных с тем мастерством конструирования, которое составляет основную черту таланта Дювернуа». Не случайно эта работа Н. Л. Дювернуа также переиздана для современного читателя 625. Что касается второго тома четвертого издания «Чтений по гражданскому праву», то он в связи с последовавшей в 1906 г. смертью Н. Л. Дювернуа так и не увидел свет.

Наравне с Н. Л. Дювернуа традиции ярославской школы закладывал Порфирой Леонтьевич Карасевич (1845–1878),

избранный в 1871 г. и. о. экстраординарного профессора Демидовского юридического лицея. Помимо прочего, он вел занятия по гражданскому праву, имел научные публикации по данной дисциплине. В 1873 г. он переходит в Московский университет, где был сначала доцентом, а затем профессором. Доктор гражданского права (1875 г.). О его наследии как историка и теоретика права говорилось ранее.

Примечательно, что среди первых преподавателей законоведения Демидовского юридического лицея в 1871–1873 гг. был

Николай Павлович Боголепов (1846–1901), впоследствии из-

вестный цивилист, ректор Московского университета и министр народного просвещения, смертельно раненный 14 февраля 1901 г. эсером П. В. Карповичем. Впрочем, в Ярославле его блестящая карьера только начиналась.

Полностью принадлежит ярославской юридической школе видный цивилист Александр Александрович Борзенко, извест-

ный своими трудами «Русское гражданское право», «Личность, общественность, собственность», «Учредительство и железные дороги», «Гражданские ограничения железнодорожных пред-

1902; Вып. III. Изменение юридических отношений. Учение о юридической сделке. СПб., 1905.

625 Дювернуа Н. Л. Чтения по гражданскому праву. М., 2004. Т. 1, 2.

463

приятий», «Концессия железнодорожного права» и др. Все эти труды вышли в Ярославле.

Александр Александрович Борзенко (1847–1915) родил-

ся 19 ноября 1847 г. в Тифлисе, но являлся выходцем из дворян Екатеринославской губернии. С золотой медалью окончил Решельевскую гимназию в Одессе, продолжил обучение на юридическом факультете Новороссийского университета, завершил образование на юридическом факультете Московского университета (1870 г.). В 1871–1873 гг. был прикреплен к кафедре гражданского права Демидовского юридического лицея для подготовки к профессорскому званию. После защиты магистерского экзамена в 1874 г. он был принят приват-доцентом по кафедре гражданского права Демидовского юридического лицея, где преподавал до 1884 г. Он вел занятия по гражданскому и торговому праву, а также римскому праву и гражданскому судопроизводству. Магистр гражданского права (1885 г.). В 1884–

А. А. Борзенко был известным меценатом и благотворителем, много сделавшим для развития отечественной культуры и образования626. Умер ученый в Одессе 12 февраля 1915 г.

Значительный научный интерес представляет одна из первых работ А. А. Борзенко «Русское гражданское право», опубликованная в двух книгах «Временника Демидовского юридического лицея» за 1874 и 1875 гг. Вышла также отдельным изданием. Работа посвящена М. Н. Капустину в связи с 25-летием научно-педагогической деятельности последнего. В этом труде А. А. Борзенко предпринимает попытку раскрыть сущность права, определить его социальную ценность. Им придается большое значение правовому содержанию законов. Подлинную действенность, по его мнению, обретают только те из них, которые полно выражают потребности и желания народа, отвечают его исторически сложившимся представлениям о правде и справедливости. «Несоответствие закона, – пишет он, – при самом его обнародовании, с господствующими в обществе воззрениями о нравственности, справедливости, охране интересов, короче, несоответствие закона сложившимся представлениям

626 См.: Егоров С. А. Научное и общественное служение цивилиста А. А. Борзенко // Законность. 2001. № 3. С. 54–56.

464

общества о материальном праве не преграждают формальную действительность права, созданного силою закона, но неминуемо вызывают отпор, сопротивление. Столкновение не может оставаться нерешенным: если законодательство не уступит, согласно своему назначению, отражая господствующие в обществе представления, зиждительная сила времени освещает бесправие первоначального несоблюдения закона продолжительным от него отступлением, отменяя его силу и действие»627.

А. А. Борзенко солидаризируется с точкой зрения К. П. Победоносцева об опасности перенесения на нашу законодательную практику идей и самих терминов из иностранных законодательств. Закон А. А. Борзенко рассматривает как меру свободы каждого частного лица и границу власти каждого органа государства. Поэтому частные лица должны видеть в законе меру дозволенного и недозволенного, меру своих обязанностей по отношению к государству. Государственные органы суда и управления обязаны в свою очередь «искать в законодательных определениях границу своей компетенции и степень своей власти»628. А. А. Борзенко, как мы видим, четко проводится мысль о правовой связанности государства, о подчинении его закону. Вместе с тем он ратует за представление исполнительной власти определенной свободы действий в принадлежащей ей сфере государственной деятельности. Он считает, что многие виды и меры исполнительной власти не нуждаются в законодательном определении, так как не заключают в себе ничего юридического. К числу таких мер, с небольшими изъятиями, он относит вопросы общественной гигиены, народного продовольствия, призрения бедных, эксплуатации соляных копей, добывание каменного угля. «... Совокупность практических мер, – утверждает А. А. Борзенко, – техника управления, должны оставаться вне юридического определения, следовательно, вне деятельности законодательной власти ... Здесь открывается свободное поприще для свободной деятельности администрации, для ее распоряжений»629. Автором подчеркивается важность разграничения закона и административного распоряжения.

627Борзенко А. Русское гражданское право: Введение. Ярославль, 1875. С. 77–78.

628Там же. С. 60.

629Там же. С. 61–62.

465

А. А. Борзенко импонируют воззрения исторической школы права, историческую заслугу которой и философское значение он видит в стремлении понять основание возникновения права «далее механического его объяснения из простого соблюдения», что характерно для естественно-правовой доктрины. Выражая несогласие с естественно-правовым учением, постулирующим вечные, всегда и везде неизменные прирожденные права человека, А. А. Борзенко обращает вместе с тем внимание и на уязвимые места учения исторической школы, которая в своем «стремлении разорвать всякую связь с предшествовавшим направлением ... впала в противоречивую крайность, отрицая всякое значение за внешним соблюдением того, что по народному пониманию принимается за право»630. Солидаризируясь с Д. М. Мейером, он считает, что происхождение некоторых обычаев только и можно объяснить соблюдением. Так, случайное соблюдение известного срока порождает мысль о его обязательности. Однообразное повторение завещаний создает соответствующий обычай. Признавая за последним правовое значение, А. А. Борзенко подробно комментирует те условия, при которых Устав гражданского судопроизводства разрешает мировому судье руководствоваться общеизвестными местными обычаями. Работа А. А. Борзенко содержит обширное историческое обозрение деятельности комиссий по кодификации российского законодательства. Более подробно автор останавливается на анализе работы екатерининской (восьмой по счету) комиссии, которая после шестилетнего своего существования упразднена, «составив лишь так называемые планы, то есть заглавия проектов, и оставив некоторые, в виде опыта,

сочинения по этим заглавиям, нерассмотренные и неутвержденные»631.

«Свод законов Российской империи» А. А. Борзенко оценивается как новый строй старых законов. Он обращает внимание на многочисленные противоречия, содержащиеся как в отдельных гражданских законах, так и в основных воплощенных в «Своде» началах гражданского законодательства. «В числе таких противоречий, – указывает он, – дозволение одним законом выкупать проданное родовое имение в течение трех лет и

630Борзенко А. Указ. соч. С. 70–71.

631Там же. С. 24.

466

разрешение другим – обращать его неограниченно в залог». «По сему закону, – пишет А. А. Борзенко, – купивший родовое имение всегда может заложить его втрое выше цены его, следовательно, выкуп сделать невозможным»632.

А. А. Борзенко также обращает внимание на то, что некоторые узаконения «Свода» вовсе не имеют юридического характера. Так, статья 106 (т. X, ч. I) предписывает мужу «любить свою жену, как собственное тело, жить с ней в согласии, уважать, защищать, извинять ей недостатки и облегчать ее немощи», а статья 107 того же тома обязывает жену «пребывать в любви, почтении, неограниченном послушании к мужу, оказывая ему всякое угождение и привязанность». «Личные права семейственных союзов, – пишет по этому поводу А. А. Борзенко, – ограниченная семейственным положением правоспособность лица и только правоспособность, а не правом определенное содержание отношений семейственных союзов, по своей физиологической и нравственной природе вне принудительности правил права, бессильных к приведению в исполнение предписания "мужу любить свою жену..."»633.

Эти и многие другие несообразности, подчеркивает ученый, связаны с тем, что составители «Свода» разбирали законы «по собственному плану без различия законов действующих от недействующих лишь бы они имели отношение к данному предмету».

Отрицательно на «Своде» сказалось возведение в статьи закона большого многообразия частных случаев. «Законодательство частных случаев, – утверждает он, – прямой враг всякой науки права. Нося в себе зародыш ее смерти, оно предусмотрением всех частных случаев в самом законе делает всякую попытку юридического построения бесполезною. Законодательство частных случаев теряется в подробностях вместо установления понятий и начал права, откуда научным путем могли бы быть сделаны выводы в применении к отдельным случаям. Преграждая установление общих начал, не допуская новых выводов, законодательство частных случаев не ограждено от возведения в закон своих ложных выводов»634.

632Борзенко А. Указ. соч. С. 57.

633Там же. С. 48.

634Там же. С. 11.

467

Подвергая критическому анализу систему изложения в Своде законов Российской империи законов гражданских (т. X, ч. I), А. А. Борзенко развивает и отстаивает свои научные идеи. Ученый указывает на неудачность избрания составителями «Свода» субъективных прав за определяющее начало общего строя права, поскольку это ведет их к разрыву с институтами гражданского права, понимаемых им как связь и единство положений права и правоотношений. «... Каждое субъективное право, – пишет он, – прикасается многих институтов права, например, право требования залогодержателя в связи с правом вещным и требований, перейдя по наследству, касается права наследственного, сохраняя среди их положение средоточия, содержание свое заимствуя от окружающих институтов права»635. Из-за неправильного подхода, полагает А. А. Борзенко, узаконения о владении не получили в «Своде» законченности и целостности. Они оказались разбросанными по разным частям свода гражданского и даже отнесенными к другим отраслям законодательства.

Исходя из рассмотрения институтов права как единства «правоотношений и ими созданных и их определящих правоположений», А. А. Борзенко дает следующее определение гражданскому праву: «Гражданское право – совокупность положений права, определяющих правоотношения частных лиц в их обособленном бытии, т. е. в их имущественные и семейственные отношения»636. При этом ученым подчеркивается, что именно «гражданские отношения людей порождают их определяющее право»637. Таким образом, он придерживается точки зрения Ф. Савиньи о первенствующем значении в праве правоотношений. Правоположению отводится роль их определителя. «В основании отрасли права, – указывает А. А. Борзенко, – лежит особенность его создавших отношений»638. В признаке внешнего принудительного осуществления он видит отличие правоотношений от отношений нравственных и физических положений, состоящих в исключительной зависимости от внешней необходимости, слишком неуклонной для допущения возможности принуждения.

635Борзенко А. Указ. соч. С. 50.

636Там же. С. 14.

637Там же. С. 10.

638Там же. С. 16.

468

Таким образом, гражданское право состоит из двух групп институтов – имущественных и «семейственных». Совокупность институтов, определяющих право лица на вещи, степень его господства над ними, дает вещное право.

«Семейственное право, – указывает он, снова подчеркивая роль исходного, первозначимого в праве за правоотношением, – состоит из единства отношений и ими порожденных, их определяющих правил – из институтов семейственного права»639. Но семейственные отношения оказывают влияние на имущественные отношения членов семьи, что порождает к жизни совокупность имущественно-семейственных институтов. «Совокупность имущественных отношений умершего, – пишет А. А Борзенко, – их единство с их определяющими положениями права институты наследственного права слагаются в наследственное право»640. Последнее он рассматривает, опираясь на Ф. Савиньи, как завершение организма права, продленного за пределы бытия обособленного, отдельного лица, в связи с чем наследственное право выступает как «камень замкнутия системы права гражданского»641. «В таком виде, – завершает свою мысль ученый, – расстилается перед нами обширный мир гражданских правоотношений и их определяющих правоположений, единство которых – институты права, разнообразие – виды гражданского права, порядок – система его»642.

Весьма интересным представляется учение А. А Борзенко об источниках права. Под ними ученым понимаются начальные проявления созданных человеком правил, нашедших выражение в слове и деянии. К источникам русского гражданского права в слове он относит закон, устав, учреждение, к источникам в деянии – обычное право, законом признанное за источник права. А. А Борзенко допускает возможность существования отрицательного обычного права, действующего вопреки закону. Ученый четко выражает свое отрицательное отношение к воззрениям (Х. Данкварт и другие) о преобладающем значении в праве хозяйственной стороны. «Назначение права, – пишет

639Борзенко А. Указ. соч.

640Там же. С. 17.

641Там же.

642Там же.

469

он, – служить нравственной свободе человека, а не раболепствовать перед хозяйственной расчетливостью»643.

Ученый в числе немногих русских цивилистов специально занимался проблемами железнодорожного права. Они исследуются им в работах: «Материалы по железнодорожным вопросам», «Гражданские ограничения железнодорожных предприятий», «Концессия железнодорожного права». Эти труды посвящены изучению особенных институтов в праве гражданском, возникших с появлением железнодорожного права, таких как «железнодорожные сервитуты», «право экспроприации» и другие, а также обязательственных отношений железнодорожных компаний. Автором обосновывается необходимость усиленной ответственности железнодорожных компаний по обязательствам, что создает ограниченную их правоспособность в праве гражданском. «... Принятие за основание железнодорожного права, – пишет он, – начала гражданских ограничений железнодорожных предприятий не только подтверждается частными случаями, но дает руководящее правило для железнодорожного права в его совокупности ...»644 В работе «Учредительство и железные дороги» автором рельефно показан вклад земских учреждений в железнодорожное строительство.

Исследованию правового положения личности, ее взаимодействия с институтами собственности и общественности посвящен очерк А. А Борзенко «Личность, общественность, собственность». «Три неоднородные силы, – подчеркивает автор, – создают явления, составляющие содержание гражданского пра-

ва, трем целям оно служит: личность, общественность, собственность»645.

А. А. Борзенко рассматривает собственность как право, основанное на творческом труде. Уже в силу этого вновь созданное благо, естественно, принадлежит его создателю, но не всецело. Собственность не должна противостоять общественности. Неприкосновенность частной собственности не носит абсолютного характера. Право собственности как частный интерес не

643Борзенко А. Указ. соч. С. 19.

644Борзенко А. Гражданские ограничения железнодорожных предприятий: Сравнительно-законодательное исследование: Право вещное.

Ч. 1. Ярославль, 1881. С. 5.

645Борзенко А. А. Личность, общественность, собственность. Яро-

славль, 1881. С. 16.

470