20_years_reform

Итак, решающим фактором, определяющим отношение «среднего» российского гражданина к мировой политике, различным странам мира,

являются не эмоционально окрашенные идеологические мотивы, какими руководствовалась либерально настроенная интеллигенция на рубеже 80-х и

90-х гг. прошлого века, и не надежда на привлечение иностранных инвестиций (что характерно для политической элиты наших дней), а

соображения безопасности, взаимосвязь внутренних и внешних угроз. У

россиян нет синдрома «осаждённой крепости», но терроризм и экономический кризис способствуют некоторому росту изоляционистских настроений. Исследование также показало, что многие наши сограждане хотели бы сохранить за Россией «свободу рук» на международной арене,

особенно в отношении ведущих стран Запада, с целью большего учёта внутрироссийских проблем во внешнеполитическом курсе государства.

12. Российская идентичность и межэтнические отношения

Российские граждане живут в государстве, образ которого для большинства из них 20 лет назад был совершенно иным. Изменились не только его пространственные очертания «с южных гор, до северных морей»,

но и система отношений, этнический состав населения, государственное устройство. И поскольку эти изменения совпадали с экономическими трудностями, потерей уверенности в жизни, то невзгоды, даже в одной какой-то сфере, соединялись в представлении людей с другими и вызывали у многих неизбывную тоску по прошлому: «как хорошо мы плохо жили».

В первые годы новой России немало людей ещё чувствовали себя

«гражданами СССР». В 1992 г. 71% опрошенных идентифицировали себя как гражданин России53. Теперь, двадцать лет спустя, определяя свою идентичность, 95% опрошенных в стране в той или иной степени воспринимают себя как «граждане России», из них 72% ощущают свою

53 Исследования под руководством В.А. Ядова, использованные для сравнения в кн.: Российская идентичность в условиях трансформаций / Отв. ред. М. К. Горшков, Н. Е. Тихонова. М., 2005. С. 82.

201

общность с гражданами России «в значительной степени». Судя по результатам опросов, это самая сильная, уверенная идентичность среди других наиболее значимых идентичностей (рис. 12.1).

Рисунок 12.1

Скем люди ощущают связь в значительной степени, %

Сгражданами России 72

Сземляками 60

Слюдьми таких же взглядов на жизнь 52

Слюдьми той же национальности 51

Слюдьми той же веры 42

С людьми той же профессии 40

Российская идентичность исторически быстро формирующаяся. Ещё по опросам 2004 г. она по масштабам интенсивности, очевидно, уступала и этнической идентичности, и общности людей по взглядам на жизнь, и

профессиональной, и локальной идентичности. Тогда россиянами называли себя 78% опрошенных, а сильную связь (часто чувствовали себя россиянами)

–31% (рис. 12.2).

К2011 г. российская идентичность стала не только самой распространённой среди наиболее значимых идентичностей, но и ощущение связи с ней стало наиболее высоким54.

Если в 2004 г. идентификация со страной, хоть и не столь значительно,

но всё же очевидно уступала идентификации людей по профессии, общности по взглядам на жизнь и по национальности, то в 2011 г. по результатам проведённого исследования российская идентичность первенствовала. И это зафиксировано не только долей респондентов, подтвердивших свою

54 В сравнения не включены семейные связи, которые по всем исследованиям

бывают самыми сильными.

202

идентификацию со страной, но и тем, что ощущение «сильной связи» с ней выросло вдвое. Восстановилась связь времён. В советское время немного людей могли сказать, что они ассоциируют себя с РСФСР, и это, кстати,

отличало их от жителей других союзных республик. В новой российской идентичности присутствует и досоветский пласт представлений.

Рисунок 12.2

Изменение значимости российской идентичности на фоне иных идентичностей,

2004 и 2011 гг., %

203

Если сравнивать с государствами Западной Европы, то по силе связи со страной россияне близки теперь к жителям Великобритании, ФРГ55.

Естественно наибольший интерес вызывает сравнение российской идентичности с этнической, региональной, локальной, поскольку она отражает процессы интеграции в стране. Идентификация по национальности до самого последнего времени была не просто конкурирующей, но превалирующей у людей в сравнении с государственной.

И вот к концу двадцатилетия российская идентичность в целом по стране (во всяком случае, в районах с доминирующим русским населением)

стала немного преобладать, при этом 90% населения по-прежнему сохраняли идентичность по национальности и по месту жительства. Однако сильную связь, как видно из рис. 12.2, по национальному и локальному признаку чувствуют 50–60%, а с российскими гражданами – 72%.

Респондентам задавался уточняющий вопрос «Кем Вы себя чувствуете в большей мере?». 25% ощущают себя в равной мере и теми и другими, но большая часть ответивших (47%) считала себя «скорее россиянами». При этом русские называли себя «скорее россиянами» чуть чаще, чем люди других национальностей (48% против 39%).

Таким образом, ответы на этот уточняющий вопрос подтвердили установленную тенденцию.

Каких-то заметных возрастных различий в идентификации себя как россиян и по этническому признаку нет. Немного больше идентифицирующих себя с людьми своей национальности среди самого старшего поколения – 93% против 87% среди молодёжи 18–25 лет, что,

скорее всего, связано с пережитыми ими национальными движениями в республиках СССР, расколом Союза и, возможно, реакцией на приток инокультурных мигрантов. Это подтверждается тем, что при альтернативном

55 За сравнение взяты данные ISSP 2003 г., где связь фиксируется через ответ на вопрос, ощущает ли респондент связь со своей страной «очень сильно», «довольно сильно», «не очень сильно», «совершенно не чувствую связи». Нами объединены два первых ответа. Наши сравнения не корректны с точностью до процента, но отражают тенденцию.

204

выборе среди них доля людей, «скорее чувствующих себя россиянами», тоже оказалась чуть больше (53% против 44% среди 18–25-летних).

При таких высоких показателях распространённости и российской, и

этнической идентичности теряет остроту вопрос их конкурентности и подтверждается их совместимость. Заметим, что половина опрошенных ощущает сильную связь и со своим народом (в этнокультурном значении), и

с российским сообществом. Кстати то же касается и локальной идентичности, которая, судя по опросам, оказалась практически столь же распространённой и сильной.

Казалось бы, эти данные свидетельствуют о высокой интегрированности общества и надуманности темы о сепаратизме и разобщённости населения страны. И в чём-то это действительно так. Однако важны основания интегрированности. Ведь мы знаем о высокой социальной дифференцированности и политической разобщённости. Но очевидно всё же,

что есть ценности и потребности людей, которые становятся цементирующими в обществе. Сама страна, где ты родился и жил, Родина – ценность для большинства людей. Представление о ней обычно эмоционально окрашено и составляет тот компонент идентичности, который именуется патриотизмом. «Что для Вас значит быть патриотом России?» –

спрашивали в ходе опросов респондентов. Во всех поколениях получены согласованные ответы: «Любить свою страну» – 95–99%, стремиться улучшить жизнь в стране 92–97%, «гордиться своей страной 91–97%.

Патриотизм этот, конечно, не всегда критичный. С тем, что патриот должен

«говорить о стране правду, какой бы она ни была», пятая часть опрошенных не согласилась; и треть была согласна с тем, что не надо говорить, что у твоей страны есть недостатки.

Есть и другой, подтверждённый опросом неблагоприятный симптом – солидаризация в немалой мере основана на обидах. 62% респондентов присоединилось к мнению: «люди моей национальности многое потеряли за последние 15–20 лет». Среди русских эта точка зрения более распространена,

205

чем среди других национальностей – 64% против 44% соответственно.

Сплачивает обида за выход из Союза народов бывших союзных республик;

за национальные движения, в ходе которых русских обвиняли в имперской политике; наконец, обида за критику пережитого прошлого, которое совсем недавно представлялось светлым будущим.

Отсюда такая чувствительность к тому, какое место должно занимать большинство в полиэтническом пространстве страны. С одной стороны, у

старшего поколения ещё живут прежние представления о нормах в стране,

где каждый человек – «надёжный товарищ и друг», у части среднего и младшего о гуманных ценностях толерантности, которые декларирует демократия, а с другой стороны – обиды за потерю статуса старшего брата,

сына великого народа.

За двадцать лет эти обиды не ушли из сознания людей. Они получили дополнительную подпитку за счёт тех чувств, которые переживают и другие народы в Европе, в тех странах, в которых имел место значительный и быстрый приток инокультурного населения. Россия в эти годы стала третьей страной в мире после США и ФРГ по притоку иммигрантов. И происходило это на фоне существенно изменившегося этнического состава. В СССР

русские составляли 51%, теперь в России – 80%. К тому же мы переживаем последствия чеченского кризиса (на восстановление республики затрачиваются миллиарды рублей, а в ответ проходят митинги «Хватит кормить Кавказ»).

В условиях, когда к объективно имеющемуся положению в стране политиками-популистами добавлялась политизация этнического фактора,

представления людей о многонациональности как исторической данности нашей страны менялось. «То, что в России живут люди разных национальностей, это скорее преимущество для развития страны или скорее проблема?», – спрашивали респондентов. Однозначно считали преимуществом – 16%. Позиция «и то и другое» была самая распространённая и набрала – 41%, а 28% полагают, что «скорее проблема».

206

И русские, и несколько реже представители других национальностей придерживаются такого мнения (29% и 21% соответственно).

Отсюда за двадцать истекших лет не потеряло болезненности обсуждение вопроса, насколько Россия – общий дом для живущих в ней национальностей. Из табл. 12.1 видно, как распределялись мнения по этому вопросу с 1995 г.

Таблица 12.1

Мнения респондентов о том,

насколько Россия – общий дом для российских народов, 1995–2011 гг., %56

То, что государство общий дом для российских народов, и все они должны обладать равными правами, никто не должен иметь никаких преимуществ, остаётся наиболее распространённым мнением, но оно с каждым годом получает всё меньше поддержки. В 90-е гг. это была точка зрения очевидного большинства (64–65%), а в 2000-е гг. доля её сторонников сокращалась: с 61% в 2001 г. до 47% в 2011 г.

Зато доля людей, которые полагали, что «Россия многонациональная страна, но русские, составляя большинство, должны иметь больше прав»,

выросла вдвое (с 14% до 31%), а вместе с теми, кто считает, что «Россия

56 Указаны доли согласившихся с каждым из суждений.

207

должна быть государством русских людей» они составили 45% (25% в 1995 г.).

Исследование показало, что открытую поддержку идее русской исключительности чаще других высказывает молодёжь, мало образованные россияне. В столицах же довольно высок процент «мягких националистов»

(40% против 30–32% в других типах поселения), уверенных, что русские должны быть наделены большими правами, чем другие народы (рис. 12.3).

Всё это говорит о том, что самосознание русских актуализировано. 79%

разделяют мнение, что «в наше время человеку нужно ощущать себя частью своей национальности», а 82% отнесли себя к тем, кто «никогда не забывает о своей национальности».

Предыдущие исследования 90-х гг. даже в республиках, где русские более тесно контактируют с людьми других национальностей, не фиксировали таких высоких показателей потребности в аффилиации. Правда,

мнение это скорее солидаризирующее, чем отражающее реальную практику,

поскольку одновременно 47% отвечают, что редко задумываются о том, кто они по национальности.

Солидаризация связана с политизацией этничности, в том числе с обсуждением в стране вопросов, как должно строиться наше государство.

Мы тоже интересовались мнением наших граждан относительно государственного устройства и политики, связанной с многонациональностью страны.

Что касается государственного устройства, то большинство наших граждан не имеет устойчивого мнения на этот счёт. 42% респондентов полагают, что «необходимо упразднить деление России на республики». Это мнение в основном русских (среди которых 43% «за», 56% «против»), т. к.

среди представителей других народов его разделяют 27% и среди них представлено по условиям выборки мало национальностей, живущих в самих республиках. Однако ещё важнее то, что 73% россиян разделяют и альтернативное мнение: «Было бы лучше, если бы народы республик

208

сохраняли свою самостоятельность внутри страны, автономию», причём полностью уверенных во втором мнении больше, чем в первом: 24% против

13%. А среди нерусских мнение о сохранении автономии разделяют 79%.

Рисунок 12.3

Мнения респондентов различных социально-демографических групп о том, каким должно быть национальное устройство

российского государства, %

Россия должна быть государством русских людей

Россия - многонациональная страна. но русские должны иметь больше прав

Россия - общий дом многих народов, обладающих равными правами Затруднились ответить

Таким образом, очевидно, что русские колеблются во мнениях о

сохранении того типа государственного устройства, который у нас

209

исторически сложился, а представители других национальностей, тем более живущие в республиках, в большинстве – против.

В настроениях тех, кто за упразднение республик, скорее всего больше обиды и усталости от необходимости что-то предпринимать в связи с многонациональностью страны. Об этом свидетельствует согласие большинства (64%) с мнением «…лучше, если народы, которые не хотят мирно жить вместе, имели бы право выхода из России». Поддержка такого мнения не просто проявление либерализма. Судя по данным, вряд ли кто-то хочет распада страны, однако террористические акты на Северном Кавказе и в Центре страны не только пугают, но и вызывают озлобленность, готовность к радикальным решениям.

Ставшая массовой, уверенной и достаточно сильной российская идентичность, цементирующая российскую политическую нацию, –

безусловно важный итог двадцатилетия, но идентичность эта хранит в себе болезненный опыт перемен и негативизм фобий и переживаний.

После декабрьских событий (2010 г.) тревогу за сохранение межнационального согласия выражали и общественность, и власть. На заседании Госсовета Президент РФ заявил, что без гражданского мира,

межнационального, межконфессионального согласия в нашей стране

«невозможно само развитие государства», «не может быть никакого будущего ни у нас, ни у наших детей»57.

Данные проведённого исследования тоже рисуют тревожную картину.

Половина респондентов фиксировала, что в их местности бывают столкновения на почве национальной неприязни, и 68% откровенно признались, что «испытывают раздражение или неприязнь по отношению к представителям каких-то национальностей». Известно, что у нас «в образе врага» чаще всего последнее время были «кавказцы», однако, в

исследованиях было доказано, что если у человека есть предубеждения к лицам какой-то одной национальности, то в иной ситуации они будут

57 Выступление Д. Медведева на совместном заседании Госсовета и Комиссии по реализации приоритетных национальных проектов и демографической политики, 28.12.2010 г.

210