20_years_reform

И действительно – за последние 10 лет доля тех, кто хотел бы уехать за рубеж, заметно выросла; и сегодня доля тех, кто вообще не хотел бы уезжать из России, составляет уже менее половины населения (рис. 7.15). Впрочем,

при этом далеко не для всех, кто хочет уехать из России, это желание означает окончательный отъезд из своей страны – лишь 13% респондентов хотели бы покинуть Россию навсегда. Однако это более чем в полтора раза больше, чем десять лет назад, а в группе работающих с высшим образованием эта доля составляет даже 15%. Минимальна в ней и доля тех,

кто вообще не хотел бы жить за рубежом – всего 39%. Таким образом, общее недовольство россиян нынешней ситуацией в стране отчётливо проявляется в росте их установок на эмиграцию, причем в наибольшей степени эти установки распространены отнюдь не у социальных аутсайдеров, как это было раньше, а у вполне благополучного населения.

Рисунок 7.15

Отношение россиян к возможности уехать за рубеж, 2001 и 2011 гг., %

141

Кроме того, как видно на рис. 7.15, основным мотивом миграции для россиян является стремление заработать. Они массово готовы превратиться в

«гастарбайтеров» и уехать за рубеж «на заработки» – свыше трети всех работающих выразили такое желание. При этом среди наиболее образованного населения, а также руководителей, предпринимателей и специалистов этот мотив несколько менее популярен, хотя и в этих группах доля потенциальных «гастарбайтеров» очень высока.

Конечно, наличие некоего общего желания поехать за рубеж отнюдь не означает наличия соответствующей «установки к действию», а тем более – и

самих действий в этом направлении. Но сокращение на 7% за 10 лет доли тех, кто вообще не хотел бы уезжать из России; как и доли тех, кто готов был бы съездить куда-нибудь в другую страну «поучиться» при одновременном, и весьма заметном, росте тех, кто хотел бы покинуть Россию навсегда или поехать в другую страну на заработки, является серьёзным индикатором общего неблагополучия в стране. Ведь 2001 г. – это далеко не самый благополучный из предкризисного периода год, когда экономика ещё не полностью восстановилась после дефолта 1998 г.

Особенно тревожно при этом то, что среди молодёжи до 30 лет, т. е. самой мобильной группы населения, лишь четверть сказали, что они вообще не хотели бы жить за рубежом. Свыше трети хотели бы уехать «на заработки», а

каждый пятый хотел бы уехать из России навсегда.

8.Ценностные и идейно-политические установки

впореформенной России

Реформы начала 90-х гг. привели к стремительной трансформации социальной структуры российского общества. В ходе этого процесса почти мгновенно рухнула идеологическая гомогенность советского типа. Но на смену ей пришел не столько «положенный», согласно теории, плюрализм,

сколько нарастающая социальная аномия и общая хаотизация ментального

142

пространства. У разных социальных групп, равно как и у территориальных образований, не исключая очень мелких, стали появляться совершенно обособленные интересы, а вместе с ними и собственные мини-идеологии,

порой очень плохо совмещающиеся не только с принципом общего блага или с традиционной моралью, но и с универсальными юридическими нормами,

на которых построено любое общество.

Всё это поначалу не особенно тревожило архитекторов «новой России», которые были озабочены совсем другим, в первую очередь – форсированным созданием класса собственников, способного стать социальной базой реформ. Вскоре, однако, выяснилось, что общество,

утратившее общие цели и смыслы, чрезвычайно нестабильно. Оно становится генератором неприемлемых рисков и конфликтов высокой интенсивности, при том что на таком социальном фоне государству никак не удаётся представить себя в качестве носителя «общего блага». В результате этого и власть, и оппозиционные ей политические силы почти одновременно обратились к поиску некой объединяющей россиян идеи. Можно сказать, что приблизительно с середины 90-х гг. поиск национальной идеи становится полем специфической конкуренции между разными политическими проектами и, соответственно, между выдвигающими и поддерживающими их политическими силами.

Какие же варианты национальной идеи пользовались поддержкой населения страны в прошлом и к чему оно склоняется в настоящее время?

Имеющиеся в нашем распоряжении данные позволяют рассматривать эту тему в динамике. На табл. 8.1 представлено выявленное в ходе опросов 1995, 2001 и 2011 гг. распределение мнений наших сограждан по поводу того,

какая идея могла бы объединить российское общество. При этом респондентам предлагалось выбрать до трёх наиболее привлекательных, с их точки зрения, вариантов из 10-ти возможных.

143

Таблица 8.1

Динамика представлений россиян о том,

какая идея могла бы объединить российское общество, 1995–2011 гг., %40

Как видно из таблицы, на протяжении вот уже полутора десятилетий взгляды россиян на данную проблему остаются достаточно постоянными. По крайней мере, первые три места во всех рассматриваемых нами случаях распределились одинаково. Наиболее значимыми интегрирующими идеями для россиян являются: единение народов России с целью её возрождения как великой державы, укрепление правового государства и объединение усилий всех народов для решения глобальных проблем, стоящих перед человечеством. Причём распределение мнений по этим вопросам в основных социально-демографических группах оказалось довольно ровным.

Разумеется, доля поданных за каждую из этих идей голосов в разные годы менялась, однако общий порядок, в котором они располагались по степени своей привлекательности, всё время оставался неизменным. Сохранялся и значительный разрыв между названными выше тремя наиболее

«рейтинговыми» вариантами национальной идеи и – всеми последующими.

40 Сумма цифр в столбцах превышает 100%, т. к. можно было выбрать до 3-х ответов.

144

Как показывает таблица, основные перегруппировки и другие изменения происходили в средней её части. Наиболее заметные из них связаны с изменением отношения россиян к Западу. Так, в 1995 г. примерно каждый восьмой гражданин России связывал будущее страны с её вхождением в общеевропейский дом, тогда как противостояние Западу рассматривал в качестве национальной идеи едва ли один человек из пятидесяти. Но затем эти индикаторы как бы поменялись местами. И в 2001,

и в 2011 гг. каждый восьмой россиянин выразил готовность консолидироваться на почве антизападных ценностей. Перспектива сближения с Западом стала терять кредит несколько позже. В 2001 г. её поддерживала даже несколько большая часть опрошенных, чем в 1995 г. –

около 15%. Однако к настоящему времени данная цифра уменьшилась по крайней мере в 2 раза.

Обращает на себя внимание рост числа сторонников социалистических идеалов. Как и следовало ожидать, динамика данного показателя находится в прямой зависимости от возраста. Если в самой молодой возрастной когорте – до 25 лет – поддержку социалистическим убеждениям высказали только 9%

опрошенных, то среди переступивших 60-летний рубеж доля таковых в

3,5 раза больше. Заметим, что, хотя общее количество людей, получивших в своё время «советское» воспитание, естественным образом сокращается,

доля респондентов, выступающих за консолидацию общества на почве социалистических ценностей, держится примерно на одном уровне или даже несколько возрастает. Так, по сравнению с 2001 г. их доля увеличилась примерно в 1,5, а по сравнению с 1995 г. в 2 раза. Это значит, что распространение социалистических убеждений среди россиян связано уже не столько с сохраняющимся у части населения советским опытом, сколько с негативными сторонами жизни в современной России и накоплением жизненного опыта вообще. Судя по данным проведённого опроса, в

настоящее время социалистических взглядов придерживается примерно каждый пятый россиянин. Это, конечно, не большинство населения, но тем не менее весьма значимое меньшинство.

145

Отметим в этом контексте одну немаловажную деталь. Более половины россиян в настоящее время вообще не придерживается каких-то определённых идейных позиций либо пытается сочетать элементы самых разных социально-политических доктрин, избегая при этом слишком

«крайних» точек зрения. Однако среди людей, идентифицирующих себя с каким-то определённым идейным течением, социалистических убеждений придерживается каждый второй. При этом общая доля «социалистов» в

российском идейно-политическом спектре примерно в 3 раза превышает долю как либералов, так и националистов, исходящих из веры в уникальность русского пути развития (табл. 8.2).

Таблица 8.2

Динамика идейно-политических предпочтений россиян, 2001 и 2011 гг., %

Вряд ли кому-нибудь покажется неожиданным тот факт, что ностальгия по социалистическим ценностям менее всего присуща сторонникам «Единой России», а за возвращение к ним выступают в основном те, кто на выборах собирается голосовать за КПРФ. Удивляться надо, скорее, другому – тому, что за реальное осуществление социалистической идеи высказалось менее половины (49%) сторонников компартии. Неожиданно мало сторонников социализма оказалось и в электорате позиционирующей себя в левой части политического спектра

«Справедливой России». Значение соответствующего индикатора по результатам опроса оказалось практически равным его среднему значению по выборке (23–24%).

Размышляя об опыте российской модернизации и возможности реализации в России тех или иных исторических проектов, нельзя не

146

заметить одной особенности социального мышления именно российских реформаторов. Состоит она в том, что эти последние практически всегда идут не от «социального материала», а от «модели развития».

Соответственно, социальные преобразования в России обычно предполагают своего рода «антропологическую коррекцию». Так, идеология социалистического эксперимента 1917–1991 гг. включала в себя тезис о формировании «нового человека». А рыночные реформы 90-х начинались с пропаганды этики успеха и артикуляции модели «успешного человека»,

готового использовать «новые шансы».

Однако данные проводившегося на протяжении всего периода реформ социологического мониторинга показывают, что ценностные ориентации российского общества очень устойчивы. Безусловно, новые образы и идеи,

которые активно продвигались реформаторами в информационное пространство, повлияли на общественное сознание, в особенности – на молодёжь. Однако это влияние выразилось лишь в некоторых колебаниях

«ценностной кардиограммы», в целом не меняющих общую иерархию ценностей и распределение в обществе ценностных предпочтений различного типа.

В ходе проведённого исследования зондирование этих предпочтений осуществлялось при помощи вопросов, предлагающих респондентам выбор между двумя альтернативными друг другу ценностными суждениями. Все эти вопросы неоднократно задавались нами и в прошлом, что создаёт достаточно хорошую основу для отслеживания динамики ценностных установок.

Начнем с самого бесспорного для россиян вопроса о том, к чему должен стремиться человек: к спокойной совести и душевной гармонии или – к власти и возможности оказывать влияние на других. На протяжении всего периода проводившихся по данной методике исследований первая из этих двух альтернатив постоянно выигрывала, причем всегда – с подавляющим преимуществом во всех основных социально-демографических группах россиян.

147

В целом по выборке первый индикатор постоянно удерживался на уровне 85% и выше (рис. 8.1). Более всего отклоняются от общего мнения самые молодые, а также хорошо обеспеченные россияне. Но и в этих социально-демографических группах доля лиц, предпочитающих спокойную совесть стремлению доминировать над другими, не опускается ниже 75%.

Рисунок 8.1

Динамика ценностных ориентаций россиян, 1993–2011 гг., %41

1993 1995 2001 2011

Принципиальное значение, с нашей точки зрения, имеют результаты зондирования мнения россиян по вопросу о том, что важнее – равенство доходов и уровня жизни или равенство возможностей для проявления способностей каждого. Как известно, и в отечественных, и в зарубежных публикациях, посвящённых особенностям российского менталитета, бытует

41 Сумма цифр по каждой паре суждений может быть менее 100%, т. к. не указаны затруднившиеся с ответом.

148

расхожее мнение, согласно которому одной из главных его черт является ярко выраженное пристрастие к «уравниловке». Это, однако, никак не подтверждается данными социологических исследований. Несомненно, наши сограждане очень чувствительны к проблеме справедливости, и, как видно на рис. 8.1, разочарование в ходе рыночных реформ привело к определённому подъему эгалитаристских умонастроений – начиная с середины 90-х гг. их уровень увеличивается по сравнению с началом десятилетия примерно в

1,5 раза. Тем не менее, большинство – в настоящее время это 60%, а среди молодежи до 30 лет 67–68% опрошенных – отдаёт предпочтение равенству возможностей, считая это более справедливым, чем механическое нивелирование условий жизни.

Рисунок 8.2

Выбор между равенством доходов и равенством возможностей

в составе различных социально-демографических групп населения, 2011 г., %42

42 Сумма цифр в каждой строке может быть менее 100%, т. к. не указаны затруднившиеся с ответом.

149

Данные проводившегося на протяжении почти двух десятилетий мониторинга постсоветского российского общества определённо указывают на то, что для всех социальных групп российского общества важнейшей ценностью является свобода. Начиная с 2001 г. 60% наших респондентов и более солидаризировались с тезисом, что свобода – это то, без чего жизнь теряет смысл (рис. 8.3).

Рисунок 8.3

Динамика отношения россиян к ценности свободы, 1993–2011 гг., %43

По данным настоящего опроса таковых насчитывается примерно 64%,

а среди молодёжи до 30 лет – 70–75%. Противоположную точку зрения

(«главное в жизни материальное благополучие, а свобода второстепенна»)

разделяет лишь чуть более трети опрошенных. Однако семантика свободы в российском социуме существенно отличается от либеральной традиции Запада. Для большинства россиян свобода – это «воля», возможность быть самому себе хозяином, жить, не оглядываясь на внешние ограничители.

Соотношение между теми, кто придерживается такого понимания свободы, и

носителями либерально-правового сознания на протяжении многих лет составляет почти не подверженную колебаниям пропорцию – 2:1.

Устойчивость этого соотношения наводит на мысль о том, что это – одна из социокультурных констант, или, если использовать терминологию

43 Сумма цифр по каждой паре суждений может быть менее 100%, т. к. не указаны затруднившиеся с ответом.

150