новые тексты+спецкурс Г. / Новые тексты / Делягин о терроризме

Михаил ДЕЛЯГИН: «Глобализация порождает терроризм»

Директор Института проблем глобализации, доктор экономических наук, член-корреспондент РАЕН Михаил ДЕЛЯГИН не первый раз приезжает в Латвию. Был здесь и в пору, когда являлся помощником премьер-министра Российской Федерации М. Касьянова. На этот раз в Риге он участвовал в международной конференции, обсуждавшей проблемы борьбы с транснациональной преступностью в условиях глобализации.

– Михаил Геннадьевич, в последнее время понятие «глобализация» употребляется в самых разных, подчас противоречащих друг другу утверждениях. Не исключение здесь и Латвия. Или все-таки это нас не касается? – Действительно, процесс глобализации уже давно стал реальностью. Ее последствия в настоящее время проявляются по трем основным направлениям. Первое – упрощение коммуникаций. Самое наглядное – глобальные СМИ, Интернет. О втором говорится меньше. Дело в том, что новые технологии и упрощение коммуникаций превратили в самый выгодный вид бизнеса формирование человеческого сознания. Я бы назвал это революцией. На протяжении существования человечество зарабатывало деньги, изменяя окружающий мир. С начала 90-х годов прошлого века оно все в большей степени стало зарабатывать деньги, изменяя себя, свое сознание, приспосабливаясь к тем или иным обстоятельствам окружающего мира. Исключительная выгодность технологий формирования сознания привела к тому, что этим сейчас занимается практически любой бизнес. Те в развитых странах, кто пренебрегал этим, за прошедшие 12-15 лет полностью вытеснены из бизнеса и утратили свои позиции. И третье следствие глобализации – очень сильное ужесточение конкуренции. Если еще в конце 80-х годов, осуществляя демократические преобразования, мы говорили о том, что конкуренция воспитывает экономику, оздоровляет общество и подтягивает его к более высоким стандартам, то сегодня видим на примере большого количества стран, что ее жесткость разрушает и подавляет слабые государства, лишает их возможности свободного развития. – Именно поэтому в процессе глобализации возникла региональная интеграция, которая набирает силу по всему миру? – Наиболее ярко это выражено в Европе. Но в последние 5 лет эти тенденции нарастают и в Юго-Восточной Азии. Простые люди защищены слабее – Но нарастает и терроризм. – Понятно, что глобализация, охватив все человечество, оказала существенное преобразующее влияние на все явления и процессы, в том числе на преступность и терроризм, сформировав его в существующем ныне виде. В России это слово часто употребляется в политическом значении. Поэтому я хотел бы конкретизировать квалификационные признаки терроризма. Во-первых, это воздействие на управляющие системы. Во-вторых, воздействие насилием или угрозой насилия. И в-третьих, нарушение закона или, что особенно важно, существующих правовых обычаев. Глобальные коммуникации качественно облегчили создание международных сетей, в том числе и террористических, снизив риск их деятельности за счет регионального распределения деятельности, разделения функций. В том числе между территориями с различными юридическими, политическими режимами. Появилась уникальная возможность получать информацию не только из закрытых источников путем взламывания баз данных, но и из открытых, используя контент-анализ, возможности которого (с точки зрения аналитической) еще полностью непонятны. Второе. Глобальные СМИ, современные технологии формирования сознания во многом перенацелили терроризм с представителей элиты на массы людей. Этот процесс пошел в 70-80-е годы и окончательно закрепился в 90-е прошлого века. Стало ясно, что правительства в этой ситуации оказываются дискредитированными, т. к. не могут защитить собственное население. Они оказываются под двойным давлением – террористов и собственного народа. Происходит дезорганизация всей общественной жизни, что значительно разрушительнее, чем дезорганизация только государственных систем управления. Имеют место долгосрочные и слабо предсказуемые политические последствия. И, наконец, невинная жертва воспринимается болезненней со стороны людей, так или иначе участвующих в принятии необходимых решений. И последнее. Терроризм по отношению к населению более прост и безопасен, потому что объективно простые люди защищены гораздо слабее, чем представители элиты. – Получается, от преступности и терроризма не застрахован никто из нас, в какой бы стране он не жил? – Естественно. Тем более что в то же время противодействие терроризму принципиально затрудняется не только по этим причинам, но и вследствие кризиса всех систем управления общества. Дело в том, что они сформировались до возникновения технологий формирования сознания как важнейшего бизнеса, и ориентированы на прошлую реальность. Следовательно, по объективным причинам не соответствуют требованиям сегодняшнего дня. Элитам не нужен народ – Хотите сказать, налицо снижение эффективности систем управления? – И кризис управляемости в целом. Тому подтверждение ряд факторов. Во-первых, это самопрограммирование. Управление в сегодняшних условиях во многом связано с убеждением, с пропагандистской деятельностью. Когда вы убеждаете общество, корпорации или кого-то в чем бы то ни было, то тем самым объективно убеждаете в этом себя. Программируя общество, становитесь жертвой собственной пропаганды. Это неизбежно! В результате управляющая система создает себе маленький мирок, начинает жить в нем, не обращая должного внимания на действительность. Это само по себе является причиной серьезных нарастающих ошибок не только в области гражданского управления, но и в сфере противодействия терроризму. Второе. Управляющие системы начинают пытаться менять восприятие, а не реальность. Действительно, при решении локальных проблем очень удобно воздействовать на восприятие людей. Это намного эффективнее и коммерчески выгодней, чем пытаться изменить саму ситуацию. Но такая разовая эффективность ведет к тому, что управляющая система переориентируется на изменение, грубо говоря, картинки в телевизоре, а не реальных процессов. В результате она снижает свою эффективность. Третье направление кризиса – эскалация безответственности со стороны управляющих систем. Ее представители просто забывают, что те или иные их действия влияют на жизнь огромных масс людей и изменяют ее, иногда в трагическую сторону. Но самое главное, выделяется т. н. информационная элита, которая занимается формированием сознания остального общества. Эти люди известны. И общество, естественно, начинает им подражать. Но подражать они могут только в одной сфере – безответственности. В результате ее эскалация распространяется по всему обществу. – Как будто слепок с нашей страны. – Это объективные общие признаки. И последний из них – вырождение демократии. Однако более болезненным является другой процесс. Информационное сообщество внутри каждого общества очень быстро обнаруживает, что для достижения того или иного управленческого результата гораздо эффективнее и проще воздействовать на сознание друг друга, на сознание элиты, а не всего общества в целом. В итоге происходит формирование двух моделей сознания, двух моделей восприятия. Управляющие элиты и общество начинают говорить на разных языках. Как человек, который с 1990 года участвует в государственном управлении в России, могу сказать, что за 7 лет наши демократы, благодаря применению информационных технологий, оторвались от основной массы населения сильнее, чем коммунисты за предшествующие 70 лет! – В Латвии наблюдается нечто подобное. – Как и во многих других странах. Элиты, перестав воспринимать остальную часть общества, начинают объективно считать, что глобализация – это очень хорошо, как и любая либерализация внешнеэкономических отношений. Даже если их экономика не дозрела до участия на равных в глобальной конкуренции. А существующей демократией для элиты пользуется для того, чтобы гасить народные протесты против себя. С другой стороны, идет ужесточение воздействия государства на общество, как это происходит сейчас в США. А это может привести к болезненному ограничению прав и свобод. Если мы имеем формально существующие парламент, независимый суд и все остальное, но при этом управляющая система пренебрегает представлениями, которые существуют в обществе, то мы не имеем эффективности управления. Именно это сейчас происходит во многих развитых странах. Таким образом, терроризм получает новые инструменты. «Мы живем в условиях глобального кризиса» – Системы управления международными террористическими структурами сформировались уже в условиях глобализации и вполне ей адекватны. А противостоящая сторона, сформировавшаяся как система управления в прошлую эпоху, оказывается не соответствующей требованиям глобализации. Кроме того, происходит рост объективных причин терроризма, связанных прежде всего с технологическим разрывом между развитыми странами и остальным миром. И этот разрыв растет. – За счет чего? – В условиях современных технологий главной производительной силой становится интеллект. Он концентрируется в развитых странах, ибо в бедных не может воспроизводиться. Поэтому шансы развивающихся государств резко уменьшаются. Есть исключения – Китай, Индия, Индонезия, Малайзия – которые существуют благодаря чрезвычайным мерам, долгосрочные последствия которых пока не известны. Вторая причина разрыва. Новые технологии требуют для развития новые ресурсы. Раньше производственные ресурсы были привязаны к территориям и развитая страна осваивала слабую, волей-неволей развивая ее, оцивилизовывая (классическим примером является Индия). Сейчас это не нужно, потому что основные ресурсы развития – интеллект и финансы – мобильны. И осваивать ту или иную территорию весьма просто – забрать ее интеллект и финансы себе. А что там происходит, не имеет никакого значения. Причем получаете названные ресурсы, как правило, в результате кризисов, в которых теперь становитесь объективно заинтересованными. Кроме того, появился целый класс качественно новых технологий, т. н. метатехнологии. Они так устроены, что, применяя их, вы не имеете возможности конкурировать с их разработчиками. Сюда же относятся и технологии формирования сознания, которое достаточно быстро адаптируется к воздействию. Поэтому данные технологии требуют постоянного обновления и отказ от этого приведет к тому, что вы больше не сможете управлять своим обществом. И, наконец, процесс формирования глобальных монополий в масштабах всего мира, который слабо наблюдаем, но очень жесток и при этом блокирует передачу технологий, иногда полностью. Причем, как и положено, они начинают загнивать. Могу уверенно сказать, что уже несколько лет мы живем в условиях загнивающих монополий. – Не напоминает ли это пресловутый «загнивающий капитализм, о чем внушалось в СССР? – Ни в коей мере. Именно это обусловило кризис не только мировой экономики, но и всей глобальной политической структуры. Самое первое и болезненное для неразвитого мира то, что в 90-х годах (впервые после Второй мировой войны!) рост богатства перестал вести к решению гуманитарных проблем человечества: борьбы с нехваткой воды, пищи, с эксплуатацией женщин и детей, неравенством, неграмотностью, болезнями и т. д. А это значит, что старая модель развития в условиях глобализации исчерпала себя и будет чем-то заменяться. Сейчас мы живем в условиях экономического кризиса развитых стран, которые дают 70% мировой экономики. То есть эти государства забили своими информпормпродуктами рынки всего мира и привели к классическому марксистскому кризису перепроизводства, к торможению развития экономики США, Европы. Мало того, что при этом неразвитые страны, терпящие поражение в конкуренции, не имеют денег для покупки новых технологий, так теперь к этому прибавился культурный барьер, которого раньше не было. Возникновение такого барьера вызывает у развитых стран желание его сломать. И это особенно видно по США, которые стремятся дестабилизировать остальной мир, чтобы расчистить рынки для своей информационной продукции. Но эта попытка упирается в наличие качественно иных культур и цивилизаций, вызывая их ответный протест, поскольку речь идет о их существовании. И это ведет к росту напряженности в мире. С точки зрения развитых стран, это хороший способ решения их локальных проблем. Дело в том, что соответственно растут военные расходы, расходы на общую безопасность, что ведет к ускорению технологического прогресса. В результате развитые страны, которые попали в середине 90-х в тупик, не имея достаточных рынков, решили эту проблему путем стимулирования государственных расходов для создания новых технологий. В ожидании катастроф? – Значит, выход все-таки есть? – Однако нельзя не обратить внимания на то, что, во-первых, это решение временное, а во-вторых, это то самое лекарство, которое может оказаться страшнее болезни. И, в-третьих, этот способ решения локальных проблем, который объективно стимулирует терроризм, вызывая внесистемный протест, усиливает международные преступные группировки. Наконец, еще один аспект мирового кризиса, который обычно не замечается, потому что он очень долговременный, но итогом является констатация факта: система управления не готова к информационному взрыву, к технологиям формирования сознания. К примеру, такой произошел, когда появилось книгопечатание. Как следствие – резкий рост объема информации и людей, умеющих думать, причем и на абстрактные темы. Тогдашние общественные институты и системы управления оказались к этому не готовы. Результатом стала реформация католической церкви и религиозные войны. О масштабах катастрофы уже подзабыли. Но в результате тридцатилетней войны население Германии сократилось с 16 млн. до 4 млн. человек! Сегодня мы живем в условиях второго в истории человечества такого же информационного взрыва. Интернет и глобальные СМИ-коммуникации подтверждают это. И опять общественные системы управления оказались не готовы к этой ситуации. – Снова ждать катастроф? – Мы в начале этого процесса. И трудно сказать, будет ли этот кризис столь же острым. Но такая вероятность существует. И она заставляет обращать особое внимание на все деструктивные тенденции, проявляющиеся ныне, в том числе на международную преступность и терроризм. Тем более что глобальные СМИ доносят во все более и более разные уголки планеты «сияющие» образцы западного потребления и в то же время тем самым убеждая людей в развивающихся странах, что эти образцы для них недоступны. Результатом становится рост безысходности и отчаяния, как следствие – протесты, которые принимают международный характер. – Куда ни кинь – всюду клин? – Ситуация усугубляется и тем, что глобальная конкуренция во все большей степени становится межцивилизационной. Мы забываем о том, что за этим стоит. Во всех странах мира преступлением особого рода считается разжигание межнациональной розни. Почему? Потому, что это – иррациональный конфликт, потому, что его потом нельзя погасить. Т. е. собраться за столом, договориться и начать жить с чистого листа. То же самое в большей степени существует в межцивилизационной конкуренции, которая ведется не только в разных плоскостях, но и на основе разных ценностей со стороны людей, имеющих разный образ мышления. Мы привыкли говорить о конкуренции между арабским миром и западной цивилизацией, но сейчас происходит драматическое разделение бывшей единой западной цивилизации на американскую и европейскую. И это уже мешает формировать единый фронт развитых стран в борьбе с терроризмом. Пример тому – 11 сентября 2001 года. Казалось бы, весь мир, а не только Запад, осудил этот террористический акт, поддержал американцев в их нападении на Афганистан. Однако сразу же после этого происходит разделение интересов. И президент Буш подписывает директиву, которая запрещает борьбу с посевами наркотиков в Афганистане. В результате их площадь, как и наркотранзит из этой страны, выросла в 2002 г. в 15 раз, за 2003 год – в пять раз! Для США важно создание поддержания видимости стабильности. Хотя талибы, используя наркоденьги, захватывают целые уезды и даже контролируют большую часть провинций. А наркотранзит из Афганистана идет через Россию в Европу. Для американцев это не проблема. Более того, в подсознании у них присутствует мысль, что так они ослабляют своего конкурента. Так что мы входим в эпоху крайней неопределенности. Развитые страны, которые мы привыкли воспринимать как монолит, носителями позитивных и гуманистических ценностей и идеалов, начинают разделяться. Очень часто международные террористические организации становятся исполнителями политических заказов. То, что мы сейчас видим в Ираке, отличается высочайшей организованностью. При том, что со стороны иракцев действует спецназ, это начинает напоминать национально-освободительную войну, хотя там действует и международный терроризм. Американцы совершили серьезную ошибку: решая свою локальную внутреннюю задачу, они создали стратегическую проблему. – Что ж, спасибо за исчерпывающие ответы. Думаю, благодаря им многие читатели станут лучше разбираться в процессах, происходящих не только в Латвии, но и во всем мире. Владимир ДУБРОВСКИЙ (Фото А. Шутенкова)