2 Внезапное наитие

Знаете, что значит «нечаянно»? Психоаналитики объявляют нечаянные слова и действия плодом коварных происков затаившегося подсознания. Но это просто вздор! Они — ярчайшее проявление сознательной силы воли, которая пускает в ход любые уловки, чтобы преодолеть сопротивление чувств и добиться своего.

— Получается, я хочу, чтобы меня разоблачили, — сказала я Льву, который вернулся к родным пенатам и, готова поспорить, вступил в сговор со всем светом, чтобы выполнить это мое желание.

«Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему» — это первая фраза «Анны Карениной», книги, которую порядочной консьержке читать не положено; предположить же, что, услышав вторую часть фразы, она вздрогнула, пронзенная внезапным наитием и не зная, что это строчки из Толстого, недопустимо: ведь если красота классической литературы доступна восприятию маленьких людишек, которые с ней незнакомы, это умаляет ее престиж в глазах людей образованных.

Целый день я пыталась убедить себя, что зря волнуюсь и что месье Как-то-там, обеспеченному настолько, чтобы купить весь пятый этаж, недосуг размышлять о нервном тике недоразвитой консьержки.

А в семь часов вечера в дверь привратницкой позвонил незнакомый молодой человек.

— Здравствуйте, мадам, — сказал он, очень четко выговаривая слова. — Меня зовут Поль Н’Гиен, я личный секретарь месье Одзу. — Он протянул мне свою визитку: — Вот мой мобильный телефон. К месье Одзу будут приходить мастера, и мы не хотели бы причинять вам лишние хлопоты. Звоните мне при малейшем затруднении, я тотчас спущусь.

Как вы могли заметить, дочитав до этого места данной сценки, в ней явно хромает диалог, который, как правило, обильно оснащен тире, отмечающими переход речи от одного персонажа к другому.

Здесь должна была последовать моя реплика — что-нибудь вроде:

— Благодарю вас, месье.

Или:

— Хорошо, позвоню непременно.

Но ничего похожего не наблюдается.

А дело в том, что, хоть на этот раз у меня не было причины заставлять себя молчать, я попросту онемела. Прекрасно помню, что открыла рот да так и застыла, не в силах выжать из себя ни звука и искренне жалея милого пригожего молодого человека, который вынужден смотреть на лягуху в семьдесят кило по имени Рене.

Обычно в таком случае герой вопрошает:

— Вы говорите по-французски?

Но Поль Н’Гиен вежливо улыбается и ждет.

Ценой титанического усилия мне удается прорвать немоту.

Хотя и не с первой попытки. Сначала я беспомощно квакнула:

— Кха… кха…

Молодой человек все с тем же великолепным самообладанием продолжал ждать.

— Месье Одзу? — просипела я наконец голосом, живо напоминающим Юла Бриннера¹⁴

— Месье Одзу, точно так, — отозвался он. — Вы не знали его имени?

— Не знала, — все еще с трудом подтвердила я. — Вернее, не разобрала. Как оно пишется?

— О-д-з-у.

— Ага, понятно. Японское имя?

— Вы правы, мадам. Месье Одзу — японец.

Молодой человек галантно прощается, я тоже что-то хрипло бормочу, закрываю за ним дверь и падаю на стул, прямо на несчастного Льва.

Месье Одзу. Может, я сплю и мне снится сон со всякой чертовщиной, разными хитросплетениями, наваждениями, ужасами, бесконечными совпадениями и заключительной сценой пробуждения в ночной рубашке, с тяжеленным котищем на ногах и истошным ором настроенного на «Франс-Интер» будильника?

Но мы отлично знаем, что сон и явь имеют разную фактуру, и, тщательно проверив показания своих чувственных датчиков, я могу уверенно сказать, сплю я или бодрствую.

Одзу! Может, он сын великого режиссера? Или племянник? Или хоть какой-нибудь дальний родственник?

Ну и ну!