Zhonguo_lishi

партийный комитет города. Вслед за этими событиями «захват власти» был организован и в других городах и провинциях.

«Захват власти» происходил под выдвинутым Мао Цзэдуном лозунгом создания новых органов власти по типу Парижской коммуны. Можно только гадать — было ли это проявлением романтического революционаризма Мао Цзэдуна, однако очень скоро стало ясно, что без поддержки военных «бунтари» не способны захватить власть, а там, где она оказывалась в их руках, всякая власть исчезала, растворяясь в междоусобной борьбе среди самих «бунтарей», в противостоянии «левых» и «правых». В результате движения за «захват власти» страна была поставлена на грань хаоса и анархии.

Результатом сложившейся ситуации могло быть только установление в стране военного контроля. Таким образом, вместо провозглашения безбрежной демократии дело шло к утверждению военно-бюрократической диктатуры Мао Цзэдуна, в распоряжении которого оставалась единственная организованная сила в обществе — НОАК. Именно армия сыграла решающую роль в «захвате власти».

В конце января 1967 г. «левые», оценив положение, провели политический маневр, заменив призыв к созданию органов власти по типу Парижской коммуны лозунгом образования «ревкомов», основанных на «соединении трех сторон». Это предполагало вхождение в их состав представителей «революционных левых группировок» (хунвэйбинов и цзаофаней), военных, взявших на себя основную роль в создании ревкомов, а также избежавших пока репрессий деятелей прежнего партийно-государственного аппарата. Таким образом, был достигнут компромисс между группировкой «левых», получивших легальную возможность непосредственно влиять на положение дел в стране на всех уровнях государственного руководства, фракцией «старых кадров», которые продолжали упорное сопротивление, и армией, ближе всего продвинувшейся к реальной власти в обществе. Создание ревкомов свидетельствовало также о коренных изменениях в политическом механизме КНР, утверждении маоистской «модели коммунизма» и в этой сфере общественной жизни.

По замыслу инициаторов их создания, ревкомы были призваны заменить прежние конституционные органы власти снизу доверху, включая и партийные комитеты. Однако процесс их формирования растянулся на полтора года вследствие сопротивления этому курсу и был завершен только осенью 1968 г.

В феврале 1967 г. в обстановке продолжающегося «захвата власти» против «культурной революции» открыто выступила группа высших деятелей КПК. На совещании, состоявшемся в Пекине,

681

член политбюро ЦК Тань Чжэньлинь охарактеризовал «культурную революцию» как курс, результатом проведения которого может быть только разгром партии, создание обстановки хаоса и экономической разрухи в стране. Он потребовал также снять обвинения с Лю Шаоци, Дэн Сяопина и других представителей «прагматиков». По сути дела, он обвинил членов «Группы по делам культурной революции» в осуществлении контрреволюционного переворота. Это было тяжкое обвинение, однако это выступление не могло достичь цели, поскольку за членами этой группы стоял сам Мао Цзэдун.

Результатом «февральского противотечения» стало лишь усиление репрессий против кадровых работников всех уровней, включая и тех, кто не помышлял о сопротивлении «культурной революции» и пытался всеми силами проводить в жизнь политику Мао Цзэдуна.

Тем не менее оппозиция не оставляла попыток противодействия политике Мао Цзэдуна. Ее непосредственной целью было подавление наиболее активных хунвэйбиновских группировок, действовавших под контролем пекинской «Группы по делам культурной революции». Под старым лозунгом Мао Цзэдуна «деревня окружает города» в деревне, где «культурная революция» проводилась менее активно, стали создаваться вооруженные крестьянские отряды на базе народного ополчения, которые вводились в города для поддержки местных властей. Причем зачастую активную роль в их организации играли местные армейские структуры, ощущавшие себя прежде всего частью регионального истэблишмента и по этой причине саботировавшие указания из центра.

Наиболее широкий размах столкновение между сторонниками Мао Цзэдуна и оппозицией приняло в июле 1967 г. в Ухане. Здесь руководитель уханьского военного округа, ветеран НОАК | Чэнь Цзайдао открыто принял сторону провинциального партийного руководства, укрыв его от преследований хунвэйбинов в расположении командования округом. Одновременно военные прибегли к репрессиям в отношении тех организаций хунвэйбинов, чья деятельность направлялась из Пекина. Всего было арестовано до 50 тыс. человек. Наряду с этим местные партийные руководители инициировали создание собственной хунвэйбиновской организации, названной «Миллион героев», действительно включавшей около миллиона человек. Ее костяк составляли члены народного ополчения города. Направленные из столицы руководители, включая министра общественной безопасности, были подвергнуты аресту. В этой критической ситуации Линь Бяо по указанию Мао Цзэдуна перебросил в Ухань верные воздушно-

682

десантные части, к городу были направлены корабли речной флотилии. Кризис в Ухани едва не стал прологом кровопролитной гражданской войны, хотя в определенном смысле гражданская война уже охватила страну. Мятеж в Ухани был подавлен и завершился репрессиями в отношении как военного, так и партийного руководства.

К осени 1967 г., в сущности, перестали действовать все региональные бюро ЦК, прекратили работу провинциальные, городские, уездные партийные комитеты, была парализована деятельность партийных структур на производстве. Исключение составили лишь партийные организации в армии. Политбюро ЦК КПК прекратило свою деятельность еще раньше и было заменено «Группой по делам культурной революции». Произошла повсеместная ликвидация органов государственной власти на местах.

Осенью 1967 г. Мао Цзэдун заявил о необходимости возобновления деятельности партии, о проведении подготовки к созыву очередного IX съезда. После двух лет «культурной революции» он рассчитывал на то, что восстановить КПК, а по сути дела, создать ее заново, удастся таким образом, чтобы она превратилась в послушное орудие его безраздельной власти. «Реорганизацией» партийных структур должны были руководить представители ревкомов, а «левым» революционным организациям следовало контролировать их лояльность. Однако уже весной 1968 г. процесс «реорганизации» застопорился в результате укрепления позиций в ревкомах возвращенных к работе прежних кадровых работников, находивших поддержку у военных, стремившихся к восстановлению политической стабильности в обществе. Именно это обстоятельство и явилось главной причиной резкого обострения политической ситуации летом 1968 г. Ее особенностью было то, что под удар хунвэйбинов попали представители НОАК, стремившиеся ограничить их влияние. Особенно острая ситуация сложилась в ряде южных провинций страны, где было нарушено железнодорожное сообщение, расхищались грузы, направлявшиеся во Вьетнам, совершались нападения на учреждения и части НОАК, расхищалось оружие, предпринимались вооруженные нападения на военных. Это свидетельствовало о том, что «левые революционные организации» выходят из-под контроля тех сил, которые их породили, а возобновление гражданской войны является более реальным, чем когда бы то ни было. Мао Цзэдуну и его ближайшему окружению предстоял непростой выбор: продолжать поддерживать «бунтарей» ради достижения утопической цели раз и навсегда покончить с возможной оппозицией в восстанавливаемой партии или удовлетвориться достигнутым и попытаться восстановить политическую стабильность в обществе.

683

Виюле 1968 г. на встрече с руководителями хунвэйбиновских организаций Пекина Мао Цзэдун заявил о необходимости прекращения «борьбы с применением силы» и пригрозил, что, если эксцессы будут продолжаться, то последует неминуемая расправа. Вскоре был выдвинут лозунг «рабочий класс должен руководить всем», под прикрытием которого началась широкомасштабная акция по ликвидации хунвэйбиновского движения. Повсеместно были направлены «агитбригады», в которых ключевую роль играли военные — на них и была возложена эта задача. В результате вся страна снизу доверху оказалась охваченной системой военного контроля. Вскоре началась массовая высылка молодежи из городов в деревню, охватившая около 10 млн членов «левых революционных организаций». Высылались в деревню и кадровые работники — их число приблизилось к 6 млн.

Вцелом воздействие «культурной революции» в ее активной фазе на жизнь страны было не менее разрушительным, чем «большой скачок». Был отмечен спад промышленного производства (в 1967 г. оно снизилось на 20%), сельскохозяйственное же производство в лучшем случае стагнировало, в то время как душевые показатели снижались. Был нанесен огромный ущерб культурной жизни и образованию. Главной книгой стал цитатник Мао Цзэдуна, а признанные образцы мировой классической литературы подвергались публичному сожжению. Высшие и средние учебные заведения в эти годы не работали, в результате чего в стране резко увеличилось число неграмотных, а народное хозяйство не досчиталось миллионов квалифицированных кадров.

Не меньший ущерб был нанесен внешней политике. Министерство иностранных дел было разгромлено, предпринимались провокации против иностранных дипломатов и посольств. Драматически ухудшились советско-китайские отношения, что привело к вооруженным конфликтам на границе. В марте 1969 г. произошел конфликт на дальневосточной границе в районе о. Даманского, повлекший многочисленные жертвы с обеих сторон. В августе 1969 г. произошел конфликт на среднеазиатском участке границы в районе населенного пункта Жаланашколь. Это опасное развитие событий, чреватое вспышкой более масштабных военных действий, было остановлено в результате встречи глав правительств КНР и СССР и достижения договоренности о начале переговоров по пограничным вопросам (октябрь 1969 г.).

В этой обстановке собрался IX съезд КПК (апрель 1969 г.), призванный закрепить результаты, достигнутые группировкой Мао Цзэдуна в годы «культурной революции», и одновременно ознаменовавший завершение ее наиболее ожесточенной фазы. Особенностью этого съезда было то, что его делегаты не избирались

684

(это было невозможно сделать, поскольку прежние партийные комитеты не действовали), а подбирались активистами «культурной революции» в центре и на местах. В работе съезда не участвовали 2/3 членов прежнего состава ЦК и секретариата ЦК — они были репрессированы. Их место заняли представители армии, а также руководители «левых революционных организаций», доказавшие свою лояльность Председателю ЦК КПК. Основным итогом съезда было одобрение результатов «культурной революции», чего более всего добивался Мао Цзэдун. На съезде был принят новый устав КПК, в котором утверждался режим личной и безграничной власти Председателя ЦК КПК, при этом упразднялся секретариат ЦК. В руках председателя ЦК сосредоточивалась вся полнота власти (партия, правительство, армия). «Преемником» Мао Цзэдуна в руководстве КПК был назван Линь Бяо, что было беспрецедентно для коммунистических партий, стремившихся сохранить видимость облика «современных» политических структур. По сути дела, в сфере политических отношений новый устав КПК фиксировал нормы, свидетельствовавшие об откровенном возрождении традиций «восточного деспотизма». Еще одним новым обстоятельством, не сулившим Китаю в близком будущем политического умиротворения, было обещание регулярно проводить кампании широкой чистки партии, т.е. регулярно возвращаться к политическим движениям, подобным «культурной революции».

Результаты «культурной революции» в ее наиболее активной фазе, с точки зрения целей, поставленных «левыми», неоднозначны. Мао Цзэдуну удалось добиться устранения тех фигур в высшем партийном руководстве, которые оказывали ему наибольшее противодействие. Лю Шаоци, Пэн Дэхуай, как и сотни тысяч других членов партии, погибли в заключении, Дэн Сяопин, Чэнь Юнь, как и миллионы других, были репрессированы. Всего за годы «культурной революции» репрессиям подверглись около 5 млн членов партии и многие миллионы беспартийных. Мао Цзэдуну удалось сокрушить прежний и установить новый политический механизм в стране, более соответствовавший его представлениям о сути «китайской модели коммунизма», ядром которого стали ревкомы. Однако перед ним встали и новые проблемы, в первую очередь с точки зрения поддержания режима его личной деспотической власти. Самой серьезной из них было явное возвышение роли военных в политической жизни страны. Ревкомы почти полностью находились в их подчинении (руководство 20 из 29 провинциальных ревкомов было в их руках), они возглавляли 80% ревкомов столиц провинций, автономных районов, уездов. Высшая власть в масштабах провинций была

685

сосредоточена в партийных комитетах 11 больших военных округов, на которые был поделен весь Китай. Военным принадлежало более половины мест в ЦК КПК. Наконец, высший армейс кий чин, министр обороны Линь Бяо получил официальное при знание в качестве «преемника» Мао Цзэдуна.

4. ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА НА ЗАВЕРШАЮЩЕМ ЭТАПЕ «КУЛЬТУРНОЙ РЕВОЛЮЦИИ» (1969-1976)

Одним из результатов деятельности маоистов на «активном» этапе «культурной революции» стало радикальное изменение внешнеполитической стратегии. После идейно-политического разрыва с КПСС и СССР маоисты стремились представить свою внешнюю политику как вынужденную борьбу на два фронта: против мирового империализма (прежде всего США) и мирового ревизионизма и социал-империализма (КПСС и СССР). Этот тезис был одним из главных в пропаганде КПК во время «культурной революции». Однако под пропагандистским прикрытием Мао Цзэдун готовил почву для пересмотра отношений с США, полагая теперь, что время для нормализации отношений с США пришло. По мнению китайских стратегов, антисоветизм руководства КПК и тем более кровавые события на Даманском ясно сигнализировали американскому руководству, что Пекин готов к далеко идущему сближению. Действительно, мартовские события на Даманском заставили американское руководство пересмотреть свое отношение к КНР. В 1970 г. под покровом секретности начинаются первые контакты между представителями двух держав. В конце 1970 г. президент США направляет секретное послание китайскому руководству. В следующем году госсекретарь Г. Киссинджер приезжает в Пекин, подготавливая визит в КНР американского президента Р. Никсона. Этот визит в КНР в 1972 г. стал подлинной сенсацией — поворот в американо-китайских отношениях был крутым и достаточно неожиданным. Никсон и Чжоу Эньлай, один из главных китайских инициаторов этого поворота, подписали в Шанхае коммюнике, означавшее фактическое взаимное признание и открывавшее дорогу для активного развития межгосударственных отношений, для подготовки условий полной нормализации отношений (дипломатическое признание и т.п.).

Однако этот поворот во внешней политике КНР не всеми в высшем руководстве был встречен с одобрением, став одним из факторов обострения фракционной борьбы.

В результате первого, «активного», этапа «культурной революции» в руководстве КНР сложилась новая расстановка сил. Мао

686

Цзэдун оставался непререкаемым, в полном смысле единовластным правителем страны, стремившимся играть роль высшего арбитра в борьбе ряда сложившихся к этому времени фракций. Наиболее влиятельной силой среди них были военные, имевшие возможность контролировать ситуацию как в центре, так и на местах. С ними пыталась соперничать фракция деятелей, сделавших политическую карьеру в период 1966—1969 гг., во главе с Цзян Цин. Кроме нее во фракцию «культурной революции», в ее руководящую часть входили Чжан Чуньцяо и Яо Вэньюань, вместе с Цзян Цин поднявшиеся в эти годы до положения членов политбюро ЦК КПК. За ними шли миллионы выдвиженцев «культурной революции», сумевшие занять руководящие посты как в гражданских, так и военных структурах разного уровня. Наконец, третьей, в тот период ослабленной, но потенциально весьма сильной, была фракция «старых кадров». Эти люди, дискриминируемые в предшествующие годы, но обладавшие обширными связями

впартийно-государственном аппарате, не понаслышке знакомые с проблемами административного и хозяйственного управления, ориентировались на Чжоу Эньлая. Последнему удалось избежать репрессий и сохранить свой пост премьера Госсовета КНР благодаря тому, что он дистанцировался от наиболее одиозных фигур

в«прагматической» оппозиции. Но тем не менее он по мере сил старался сдерживать эксцессы «культурной революции».

Несмотря на созыв IX съезда, партийные структуры ни на одном уровне, за исключением политбюро и ЦК КПК, воссозданы не были. Очевидно, и у самого Мао Цзэдуна не было четкого плана осуществления этой задачи. Подходы к ее решению постоянно менялись, причем каждая из группировок стремилась обеспечить себе преобладание в создаваемой заново КПК. Впрочем, Мао Цзэдун не собирался отказываться от такого привычного для него инструмента реализации его политической воли, как партия. Процесс восстановления партийных комитетов всех уровней потребовал несколько лет и в основном завершился в начале 70-х гг., причем в них, в особенности на уровне провинциального руководства, лидирующее положение удалось занять военным. Серьезные позиции в восстанавливаемых партийных организациях отстояли представители «кадров», что сопровождалось активным вытеснением из них ставленников «группировки культурной революции». К началу 1971 г. в партийных комитетах провинциального уровня посты секретарей на 60% занимали военные, около 34% имели представители «кадров» и только 6% приходилось на выдвиженцев «культурной революции».

Складывающаяся ситуация не только делала вероятной перспективу обострения соперничества между основными фракциями

687

в руководстве КНР, но и таила в себе опасность для позиций самого Мао Цзэдуна, мимо внимания которого не могло пройти столь очевидное усиление влияния военных. Эта ситуация усугубилась явными амбициями Линь Бяо, стремившегося занять оставшийся вакантным после падения Лю Шаоци пост Председателя КНР. Сам министр обороны неоднократно предлагал Мао Цзэдуну занять этот пост, подчеркивая его значение в качестве ключевого звена в системе государственного управления, однако Председатель ЦК КПК не выражал желания занять его, предлагая вообще ликвидировать этот пост.

II пленум 9-го созыва (август—сентябрь 1970 г.) выявил обострение этих фракционных противоречий. Линь Бяо пытался использовать пленум для получения поста председателя КНР, рассчитывая на открытую поддержку верхов НОАК. Член политбюро ЦК КПК Е Цюнь (жена Линь Бяо) накануне и в ходе работы пленума активно пыталась склонить ряд руководящих деятелей к поддержке претензий Линь Бяо. Все это не укрылось от внимания Мао Цзэдуна и было, вероятно, расценено им как попытка военного министра подорвать его неограниченную власть. На этом пленуме выявились и разногласия по вопросам внешней политики. На пленуме было впервые объявлено о крутом повороте в отношениях с США. По некоторым сообщениям, Линь Бяо не поддержал инициированные Мао Цзэдуном и Чжоу Эньлаем перемены во внешней политике. Взаимоотношения Мао Цзэдуна и его официального преемника явно обострялись.

Сложившейся ситуацией воспользовались непримиримые враги — «прагматики» и фракция «культурной революции», на время объединившие свои усилия для ослабления влияния военных. После II пленума сторонники как Чжоу Эньлая, так и Цзян Цин делали все возможное, чтобы убедить Мао Цзэдуна в неизбежности военного переворота, руководителем которого должен стать Линь Бяо.

Развязка наступила в сентябре 1971 г., когда с одной из воен- но-воздушных баз в Северном Китае поднялся самолет, на борту которого находились Линь Бяо и члены его семьи, и взял курс в направлении границы Китая с Монголией. В воздушном пространстве МНР произошла авиационная катастрофа, в результате которой Линь Бяо и все сопровождавшие его погибли.

В соответствии с официальной версией, распространенной после случившегося в КНР, Линь Бяо вынашивал планы организации военного переворота, а после того, как о них стало известно, решил найти убежище в СССР. Подлинная суть «сентябрьского кризиса» не раскрыта полностью до настоящего времени, однако скорее можно предположить, что реального заговора не

688

существовало, а Линь Бяо, опасавшийся кары со стороны Мао Цзэдуна за слишком явно и неосторожно выраженные политические амбиции, просто пытался спасти свою жизнь.

Результатом «сентябрьских событий» стали репрессии, обрушенные на военных деятелей, принадлежавших к группировке Линь Бяо, и в целом ослабление влияния этой фракции в руководстве КПК. Непосредственным следствием ослабления военных было усиление двух оставшихся фракций, что естественно должно было привести и к усилению соперничества между ними.

Первой нанесла удар фракция «прагматиков», развернув кампанию критики анархизма и «ультралевого течения» в партии. «Левые», поддержанные Мао Цзэдуном, не замедлили нанести ответный удар и с осени 1972 г. в КНР началось разоблачение «ультраправого уклона». В этой весьма сложной ситуации Мао Цзэдун был вынужден прибегать к политическим маневрам, цель которых состояла в том, чтобы предотвратить чрезмерное влияние каждой из двух главных, принимавших участие в борьбе, фракций. С одной стороны, он оказывал поддержку по духу весьма близкой ему «фракции культурной революции», с другой — санкционировал возвращение в хозяйственной практике к методам, рекомендованным «прагматиками», и одновременно допустил частичную реабилитацию кадров, репрессированных в предшествующие годы. В частности, по инициативе Чжоу Эньлая был возвращен к политической деятельности Дэн Сяопин и многие другие жертвы «культурной революции».

«Прагматики» всеми силами пытались использовать эту ситуацию, блокируясь на уровне провинциальных и региональных структур с военными, избежавшими репрессий после «дела Линь Бяо».

Состоявшийся в августе 1973 г. X съезд КПК свидетельствовал о временном компромиссе между «левыми» и «прагматиками». Слово для доклада было предоставлено как Чжоу Эньлаю, так и выдвиженцу «культурной революции» Ван Хунвэню, одному из организаторов движения за «захват власти» в Шанхае в январе 1967 г. За прошедшие годы этот руководитель хунвэйбинов одной из шанхайских фабрик сделал головокружительную карьеру, приведшую его на самый верх партийной иерархии. Мао Цзэдун рассматривал его как возможного кандидата на пост своего «преемника» в руководстве партии. Компромиссный характер работы и результатов съезда проявился в том, что была подтверждена правильность и дана высокая оценка «культурной революции» и одновременно одобрена реабилитация части кадров. В частности, Дэн Сяопин, назначенный еще до съезда заместителем премьера Госсовета, на съезде вошел в состав ЦК, затем политбюро, а через несколько месяцев стал заместителем Председателя ЦК КПК.

689

Съезд санкционировал возобновление деятельности Всекитайского собрания народных представителей, профсоюзных и молодежных организаций. Из новой редакции устава, принятой на съезде, было исключено упоминание о Линь Бяо как «преемнике» Мао по партии.

В новом руководстве партии, сформированном в результате работы съезда, резко усилилась позиция группы «культурной революции» во главе с Цзян Цин. В политбюро ЦК КПК под ее руководством они сформировали «группу четырех» (Цзян Цин, Ван Хунвэнь, Чжан Чуньцяо, Яо Вэньюань). Помимо них в политбюро ЦК КПК были введены и другие выдвиженцы «культурной революции», организационно не входившие в «группу четырех», но идейно близкие к ней. Среди них был обративший на себя благосклонное внимание Председателя ЦК КПК Хуа Гофэн, в прошлом секретарь уездного парткома из родной для Мао Цзэдуна Хунани, а теперь министр общественной безопасности. В число заместителей Мао Цзэдуна были включены и деятели умеренной ориентации — Чжоу Эньлай и министр обороны маршал Е Цзяньин, занявший этот пост после устранения Линь Бяо.

После съезда «левые», опираясь на поддержку Мао Цзэдуна, развернули ряд политических кампаний против своих оппонентов. На протяжении 1975 г. политическая жизнь в стране проходила под знаком кампании «критики Линь Бяо и Конфуция». Имя древнего китайского философа использовалось для завуалированной критики Чжоу Эньлая и возглавляемых им «прагматиков». Ее сменила кампания «изучения теории диктатуры пролетариата», у которой был тот же адресат.

Очередной пробой сил в межфракционной борьбе стала созванная после десятилетнего перерыва очередная сессия ВСНП (январь 1975 г.).

Выступивший на сессии глава правительства Чжоу Эньлай, пытаясь переключить политическую энергию фракционных политиков на созидательную работу, выдвинул честолюбивую программу «четырех модернизаций» (промышленности, сельского хозяйства, науки, армии). По сути дела, это был поиск идеи, которая могла бы объединить нацию, направить энергию великой страны на решение реальных и актуальных задач модернизации Китая. Практически не повлияв на деятельность руководства Китая в то время, эта программа была направлена на поиски выхода из тупиков «культурной революции».

Важным результатом сессии было принятие новой Конституции КНР, с одной стороны, закрепившей то, чего удалось добиться Мао Цзэдуну в результате «культурной революции» в области

690