Zhonguo_lishi

предпринимательство, железнодорожное строительство, в создание пароходных компаний, привлечь частный капитал к совместной предпринимательской деятельности.

По мере укрепления власти нанкинского правительства увеличиваются его претензии на регулирование экономической жизни страны. И не только через банковско-финансовые рычаги, но и прямым административным путем. Постепенно в рамках нанкинского правительства складывается аппарат экономического контроля и регулирования, в недрах которого вызревают концепции планирования экономического развития. Делалось это в рамках суньятсеновской традиции и не без прямого воздействия опыта советских пятилеток. К определенному плановому регулированию подталкивали гоминьдановскую администрацию и серьезные экономические трудности, вызванные влиянием мирового экономического кризиса 1929—1933 гг. на Китай. Правительство проводит ряд мероприятий антикризисного регулирования в спичечной, цементной, сахарной, шерстоткацкой, угольной и некоторых других отраслях промышленности, наиболее пострадавших от кризиса. Направленные прежде всего на стимулирование национального капитала, все эти мероприятия вели в то же время к постепенному складыванию государственного сектора, к созданию довольно сильного механизма государственного вмешательства, к зарождению некоторых предпосылок монополизации важных отраслей производства.

Вмешательству правительственных банков и правительственного аппарата в экономическую деятельность сопутствовала и личная уния гоминьдановской верхушки и представителей крупного китайского капитала: с одной стороны, в состав руководства правительственных банков и экономических организаций вошли многие видные предприниматели, а с другой стороны, многие гоминьдановские чиновники стали руководителями частного бизнеса. Наибольшую активность в этом взаимопроникновении проявили семьи Сун Цзывэня и Кун Сянси — двух видных гоминьдановских и правительственных деятелей, вышедших из крупных финансовых кланов. Этот процесс сращивания бизнеса и партийно-правительственной администрации вел вместе с тем и к росту коррупции на всех уровнях государственного управления.

Политика гоминьдановского правительства по отношению к наиболее развитым секторам экономики может быть охарактеризована как эффективная. Достаточно сказать, что в «нанкинское десятилетие», когда промышленное производство в капиталистическом мире в лучшем случае топталось на месте, в Китае наблюдался заметный промышленный прогресс. Так, производство 15 основных отраслей выросло в 1936 г. по сравнению с 1926 г. на

501

86%, т.е. среднегодовой прирост промышленной продукции равнялся 6,4%. При этом важно подчеркнуть, что рост этот произошел в основном за счет деятельности национального капитала, вложения которого в промышленность выросли только за три предвоенных года на одну треть. В эти годы усиливается тенденция национального капитала к концентрации, увеличивается роль крупного национального капитала в промышленности, складываются первые промышленные группировки монополистического характера (текстильные предприятия группы Жун Цзунцзиня, химические компании «Цзюда» и «Юнли», цементная компания «Цисинь» и др.).

Еще более активно реагировал на экономическую политику правительства китайский банковский капитал, существенно укрепивший свои позиции на китайском рынке. Общее число коммерческих банков увеличилось с 69 в 1927 г. до 174 в 1937 г. при значительном росте их активов и прибылей. Усилилась и концентрация китайского банковского капитала, выросло экономическое влияние наиболее крупных частных банков. Так, в 1935 г. на долю 14 коммерческих банков приходилось примерно 80% всех ресурсов коммерческих кредитных учреждений страны.

Значительный рост государственного и частного банковского капитала сопровождался постепенным «осовремениванием» денежного рынка, ослаблением роли традиционных кредитных институтов — меняльных контор, ломбардов, мелких банков. В предвоенное десятилетие их число сократилось в два раза. Особенно сильный удар нанесла им денежная реформа 1935 г., прекратившая обращение серебра, сделками с которым в основном и занимались эти учреждения.

Активно сказалась правительственная экономическая политика на развитии транспортной инфраструктуры. Была создана национальная гражданская авиация, как никогда быстро строились шоссейные дороги, расширился национальный паровой флот, в том числе и океанский, существенно выросла протяженность железных дорог и их грузооборот. Характерно, что в новых условиях железные дороги строились уже на 2/3 на китайские капиталы (прежде на национальный капитал приходилось лишь менее 1/10 вкладов в это строительство).

Серьезные изменения произошли и в характере внешней торговли Китая. Под влиянием протекционистской политики гоминьдановского правительства, а также под воздействием общего экономического оживления значительно изменился импорт. Ввоз потребительских товаров и продовольствия — этих традиционных для предшествующих десятилетий предметов импорта — резко сократился. Так, ввоз хлопчатобумажных тканей снизился в 10

502

раз! С другой стороны, ввоз машин более чем удвоился. Мировой экономический кризис и потеря Маньчжурии резко сократили китайскую внешнюю торговлю. Однако весьма примечательны последующие изменения в товарообороте — происходит постепенное снижение ввоза при постепенном росте вывоза товаров, т.е. уменьшается пассив торгового баланса, так болезненно сказывавшийся на экономическом развитии Китая.

Наконец, социальная эффективность гоминьдановской политики во многом проявилась в функционировании иностранного капитала. Борьба с системой неравноправных договоров, которая прежде всего и давала привилегии иностранному капиталу, усиление позиций китайского национального капитала, расширение гоминьдановского государственного регулирования экономики и государственного предпринимательства уменьшили привлекательность китайского рынка, привели к определенному уменьшению притока иностранного капитала, к увеличению вывоза прибылей вместо их реинвестирования (что было характерно прежде для китайского рынка) и даже к репатриации иностранных капиталов. Все это означало ослабление позиций иностранного капитала в гоминьдановском Китае. Однако оценка этого явления не может быть однозначной. Выдвигая свои планы экономической реконструкции, нанкинское правительство в соответствии с суньятсеновской доктриной рассчитывало получить иностранную финансовую помощь. В «нанкинское десятилетие», однако, правительству удалось получить иностранных займов лишь на ничтожную сумму в несколько десятков миллионов ам. дол. Уменьшился ввоз и частного капитала. Все это, усиливая позиции национального капитала, в то же самое время означало провал расчетов нанкинского правительства на получение значительной иностранной помощи.

В рамках общей гоминьдановской националистической соци- ально-экономической политики может быть правильно оценена и политика Гоминьдана в рабочем вопросе. Расправляясь с наиболее революционными элементами рабочего класса, поддерживавшими КПК, гоминьдановский режим вместе с тем основной упор сделал на реформистских методах воздействия на рабочий класс. Более того, утверждаясь у власти в масштабах всей страны, Гоминьдан стремился полностью взять под свой контроль и рабочее движение и стремился сделать руководимое им рабочее движение и рабочие организации одной из социальных опор своей националистической политики. Во многом Гоминьдан преуспел в этом отношении. Опираясь на свою руководящую роль в рабочем движении на предшествующем историческом этапе и пользуясь левацкой политикой КПК, Гоминьдан прилагает большие

503

усилия по налаживанию контроля за рабочим движением, идя при этом кое в чем навстречу интересам рабочего класса. И прежде всего в рабочем законодательстве. Принятое Гоминьданом рабочее законодательство определяло основные условия труда рабочих, ограничивало рабочее время, устанавливало минимальную зарплату, признавало право рабочих на организацию, право на забастовки, право на заключение коллективных договоров, право рабочих на участие в управлении предприятиями и на участие в прибылях. Можно сказать, что были приняты законы, фиксировавшие требования, за которые рабочие боролись на предыдущем этапе. И хотя это законодательство охватывало только меньшинство рабочего класса, оно для условий полуколониальной страны того времени было, безусловно, весьма прогрессивным. Несмотря на то, что в основу деятельности руководимых Гоминьданом профсоюзов положена суньятсеновская концепция сотрудничества труда и капитала и что эти профсоюзы были прежде всего политическим орудием Гоминьдана, они были вынуждены руководить экономической борьбой рабочих, особенно на иностранных предприятиях, активно участвовать в антиимпериалистических политических акциях. Все это сделало профсоюзы значительной социально-политической силой в городах, укрепило социальные позиции гоминьдановского режима.

Все вышесказанное заставляет сделать вывод, что гоминьдановская политика по отношению к более передовым, прежде всего «городским», секторам народного хозяйства и по отношению к национальной буржуазии и рабочему классу в определенной мере была эффективной, ибо вела к увеличению производства и экономической активности этих секторов, укреплению позиций национального капитала, к нейтрализации рабочего класса и даже к завоеванию поддержки со стороны его некоторых слоев. Этого нельзя сказать о гоминьдановской политике в деревне — там ее социально-экономический эффект был ничтожен.

В «нанкинское десятилетие» гоминьдановский режим пытался проводить в деревне политику, провозглашавшуюся Гоминьданом в годы Национальной революции и выработанную еще Сунь Ятсеном. В ее основе лежала концепция регулирования, а не радикального изменения аграрных отношений в деревне и приоритет материально-технических изменений перед социальными. Аграрный закон, объявленный в июле 1930 г. (и вступивший в силу через шесть лет), а также другие законодательные акты по аграр- но-крестьянекому вопросу декларировали ограничение арендной платы до 37,5% собранного арендатором урожая, защиту интересов арендатора (приоритет в покупке арендуемой земли, запрещение субаренды и т.п.), административное регулирование

504

отношений землевладельца и арендатора, право на создание крестьянских союзов, установление потолка землевладения, прогрессивное налогообложение на излишки земли и т.п. Таким образом, это была программа медленной аграрно-капиталистической эволюции, рассчитанная на сдерживание социальных конфликтов, на «умиротворение» деревни.

Однако эта программа в жизнь проводилась с трудом, ибо ее реализация требовала все-таки политического вмешательства власти на «деревенском» уровне, а гоминьдановский режим для этого реальной силой не располагал. Примечательно, что нанкинское правительство еще в 1928 г. отказалось в пользу местных властей от сбора поземельного налога — важнейшего традиционного источника доходов китайских правительств, ибо оно не располагало реальной властью на местах, столь необходимой для сбора такого налога.

Слабость аграрных преобразований правительство пыталось компенсировать рядом мероприятий, рассматривавшихся как «аграрная реконструкция»: введением системы круговой поруки (баоцзя), некоторыми экономическими мерами по стимулированию сельскохозяйственного производства, особенно в экспортных отраслях, развитием мелиорации и агротехники, проведением некоторых мероприятий по улучшению здравоохранения и образования, помощью в создании различных форм кооперации. О влиянии этих мероприятий говорит тот факт, что продукция сельского хозяйства росла не более чем на 1% в год (хотя на производстве и экспорте хлопка, чая и шелка эти мероприятия сказались более заметно: за первую половину 30-х гг. экспорт чая вырос в восемь раз, шелка-сырца в два раза, а производство хлопка увеличилось в 2,5 раза). В рассматриваемое десятилетие, таким образом, определенный рост производительных сил деревни позитивно сказался и на некотором росте благосостояния крестьянства. В памяти крестьянства это десятилетие осталось как относительно благополучное.

Недостаточная экономическая эффективность этой политики дополнялась неэффективностью социальной: Гоминьдан не сумел получить активной поддержки ни господствующих слоев деревни, ни простых тружеников. Более того, в первые годы установления гоминьдановского режима в некоторых районах крупные землевладельцы открыто выступали против гоминьдановской политики в деревне, даже были случаи убийства присылаемых Нанкином чиновников, руководителей местных гоминьдановских организаций. Это была своеобразная реакция «справа» на реформистскую политику Гоминьдана. Все это существенно ослабляло гоминьдановский режим.

505

Социальная природа гоминьдановской власти

Социальная природа складывавшейся гоминьдановской власти определялась тем, что нанкинское правительство в тот период выражало и представляло интересы классового союза крупной (прежде всего шанхайской) буржуазии с новыми (а частично и со старыми) милитаристами под гоминьдановским националистическим знаменем. Вместе с тем нанкинское правительство стремилось сохранить Гоминьдан как широкую социально-поли- тическую коалицию в качестве своей социальной опоры, стремилось с помощью националистических лозунгов всемерно расширить социальные основы своей власти.

Втечение «нанкинского десятилетия» социальная природа гоминьдановской власти претерпевает некоторые изменения. Шанхайской крупной буржуазии не удалось подчинить себе гоминьдановское правительство, превратить его в «комитет по управлению делами буржуазии». Она оказалась слабой в политическом

иэкономическом отношениях. Многомиллионная масса сельских обуржуазивающихся и традиционных эксплуататоров, экономически полностью господствовавшая в китайской деревне и потенциально обладавшая огромной политической силой, с которой правящая гоминьдановская прослойка была связана своим происхождением, из-за своей социальной и политической аморфности тем более была не способна поставить себе на службу новый режим. Гоминьдан и гоминьдановский режим в «нанкинское десятилетие» выражали интересы капиталистического развития Китая, и их политика была направлена на защиту частного собственника от посягательств неимущих (что и нашло свое выражение, в частности, в войне с советским движением). Однако постепенно влияние китайской буржуазии на режим падает, гоминьдановский режим приобретает все возрастающую автономию от породивших его социальных сил и все больше отдает приоритет в своей политике интересам правящей бюрократии.

Вослаблении буржуазного воздействия на гоминьдановскую политику — особенность ускорившейся капиталистической эволюции в эти годы. Другая особенность — постепенное социальное обособление правящей гоминьдановской элиты в результате сращивания верхушки партийного, военного и административ- но-хозяйственного ' аппаратов, имевшей собственные групповые социальные интересы, не всегда совпадавшие с интересами буржуазии. К концу рассматриваемого периода социальную природу гоминьдановского режима можно уже скорее определить как военно-бюрократическую по основной тенденции своего развития.

506

2. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА ПОД ЛОЗУНГОМ СОВЕТОВ

Изменение «маршрута революции»

Новый этап борьбы КПК начинался в условиях гражданской войны. Фактически у КПК уже не было выбора — война с Гоминьданом стала борьбой за сохранение КПК, за выживание. Вместе с тем переход к вооруженным формам борьбы с неумолимой логикой вытекал из принципиальных политических решений зимы 1926—1927 гг. о борьбе за гегемонию, за аграрную революцию, за установление власти трудящихся, реализация которых не могла не вести к гражданской войне. Однако эта борьба шла теперь в принципиально иных условиях. Если предшествующий этап революции был прежде всего «городским», то новый этап можно назвать, с некоторой натяжкой, «деревенским». Объяснялось это, однако, не тем, что теперь горючего социального материала в деревне было больше, чем раньше, а общим изменением политической ситуации в стране.

Восстания, поднятые коммунистами в городах, потерпели тяжелые поражения. Гоминьдановские репрессии и левацко-пут- чистская линия КПК вели к резкому ослаблению политических позиций коммунистов в рабочем движении и вообще в городе. Города, особенно крупные, делались оплотом Гоминьдана. Иная ситуация складывалась в деревне или, несколько точнее, на периферии провинций, вдалеке от крупных центров. Сюда власть нового, гоминьдановского, режима еще не дошла, да и сам гоминьдановский режим только еще начинал складываться. Фактическая политическая раздробленность страны, отсутствие сильной центральной власти, войны со старыми и новыми милитаристами, раскол внутри самого Гоминьдана, да еще в условиях нараставшей японской агрессии, создавали ситуацию некоторого политического хаоса в стране и ситуацию определенного «политического вакуума» на периферии. Вот этот вакуум и стремилась заполнить КПК, создавая под лозунгом Советов революционные базы и Красную армию, с которыми и было связано развитие гражданской войны на новом этапе.

Тем самым складывалась весьма парадоксальная политическая ситуация: перспективы революционного движения под лозунгом Советов находились в обратно пропорциональной зависимости от темпов фактического объединения страны, ликвидации политической раздробленности, укрепления центральной власти и увеличения ее военно-политического влияния на местах. Вместе с тем участники революционной борьбы конца 20-х гг. могли воспринимать эту политическую ситуацию иначе — не толь-

507

ко как перманентную, но и как непрерывно обостряющуюся, что и создавало оптимистическую оценку перспектив советского движения, рождало уверенность в быстром перерастании этого политического хаоса в общекитайский политический кризис, в революционную ситуацию.

Уже в ходе арьергардных боев Национальной революции во второй половине 1927 г. выявилось принципиальное изменение «маршрута революции»: только в отдаленных периферийных районах восставшим удавалось закрепиться, создать революционные базы, организовать отряды Красной армии, провозгласить и удержать советскую власть. События в следующем, 1928г. развивались в том же направлении — центр тяжести борьбы переносился из города в деревню. Таким образом, новый маршрут революции, новые тактические установки не складывались априорно, а стали результатом осмысления горького политического опыта кадрами КПК. В оценке этого опыта, в разработке новых тактических установок большое значение имело и политическое влияние Коминтерна.

Значительную роль в формулировании новой политической линии сыграл очередной, VI съезд КПК. Из-за гоминьдановских репрессий съезд пришлось проводить вне пределов Китая. Он проходил с 18 июня по 11 июля 1928 г. недалеко от Москвы. На съезд прибыло более 100 делегатов. Съезд проходил в обстановке острых споров по основным проблемам китайской революции при участии и руководстве работников Коминтерна. В этой дискуссии были теоретически осмыслены изменение маршрута революции, опыт создания революционных баз и организации Красной армии. Съезд сформулировал три основные задачи китайской революции: завоевание национальной независимости и объединение страны; ликвидация феодальных пережитков; свержение власти Гоминьдана и установление революцион- но-демократической диктатуры рабочего класса и крестьянства в форме Советов. Впервые КПК приняла развернутую аграрную программу, выдвигавшую требование конфискации всей помещичьей земли и передачи ее малоземельному и безземельному крестьянству. Съезд вслед за оценками Коминтерна указал на спад революционной волны и осудил путчизм и левачество.

Вместе с тем съезд исходил из прежней и, как показал исторический опыт, сектантско-догматической и утопической оцен-

антиимпериалистические задачи были подчинены задаче свержения гоминьдановского режима и тем самым по сути дела элиминировались. Политическая линия КПК — «сначала свержение

508

Гоминьдана, потом ликвидация империалистического гнета» — могла только завести КПК в тупик. Эта противоречивость политики КПК во многом была связана с противоречивостью, двойственностью и идеологии и политики Коминтерна. Руководство Коминтерна все время пыталось удержать левацкие элементы КПК от авантюристических политических шагов, которые бы стали самоубийством КПК. Но в то же время у Коминтерна не было противоречий с КПК в выдвижении лозунгов советизации Китая, борьбы за власть трудящихся, за некапиталистическое (социалистическое) развитие страны. Таким образом, руководствуясь трезвым политическим расчетом на тактическом уровне, Коминтерн в вопросах политической стратегии оставался в плену авантюристических и утопических идеологических построений. Во многом это противоречие воздействовало и на политику и на идеологию КПК.

VI съезд избрал новый состав ЦК из 23 членов и 13 кандидатов. Заочно в состав ЦК был избран Мао Цзэдун, не являвшийся делегатом съезда. Первый пленум ЦК КПК избрал политбюро в составе: Сян Чжунфа, Су Чжаочжэн, Сян Ин, Чжоу Эньлай, Цюй Цюбо, Цай Хэсэнь, Чжан Готао. На пост генсека были выдвинуты две кандидатуры: Сян Чжунфа и Чжоу Эньлай. Большинством голосов был избран Сян Чжунфа. Это был последний съезд КПК, проходивший с соблюдением демократической процедуры.

Развитие советского движения

Создание революционных баз на периферии и организация частей Красной армии в конце 20-х гг. тесно связаны и во многом подготовлены политическими завоеваниями КПК предшествующего, «городского», этапа революции. Влияние в ряде частей НРА, наличие преданных кадров профессиональных революционеров, опыт в организации и политическом просвещении крестьянства позволили КПК оказать на периферии, в деревне сопротивление гоминьдановскому режиму и в ходе этого сопротивления создать значительную военно-политическую силу.

Пример и опыт Наньчанского восстания — «откол» от НРА частей, находившихся под влиянием коммунистов, — оказали решающее воздействие на методы организации Красной армии. Именно «отколовшиеся» части делались ядром новых революционных сил, именно они могли оказать помощь и крестьянскому движению в создании вооруженных сил и революционных баз.

Уже в начале 1928 г. остатки войск Наньчанского восстания под руководством Чжу Дэ вышли из Гуандуна в южную Хунань. В ходе партизанских действий отряд Чжу Дэ значительно пополнился за

509

счет крестьянских отрядов и превратился в значительную военную силу — около 10 тыс. бойцов. В апреле отряд Чжу Дэ вышел в район Цзинганьшаня, где скрывался небольшой отряд Мао Цзэдуна, сложившийся из пришедших сюда участников потерпевшего поражение «восстания осеннего урожая» и местных отрядов Юань Вэньцая и Ван Цзо, являвшихся по сути дела бандитскими. Приход сильного и хорошо организованного отряда Чжу Дэ позволил создать на стыке провинций Хунань и Цзянси цзинганьшаньскую революционную базу. Объединенные партизанские части получили наименование 4-го корпуса Красной армии (командующий — Чжу Дэ, комиссар — Мао Цзэдун).

Советский район на стыке провинций Хунань — Хубэй — Цзянси образовался летом 1928 г. после восстания в гоминьдановских войсках, посланных на подавление крестьянского восстания. Командир полка Пэн Дэхуай возглавил это восстание и стал командиром 5-го корпуса Красной армии, образованного из восставших солдат и крестьян (комиссар корпуса — Тэн Дайюань). В конце 1929 г. революционная база возникла в пров. Гуанси после организованного Чжан Юньи и Дэн Сяопином восстания в местных милитаристских войсках. Восставшие создали 7-й корпус Красной армии. Другое восстание в гуансийских войсках позволило в феврале 1930 г. создать 8-й корпус Красной армии. Так было и в некоторых других районах.

Вместе с тем коммунисты, в том числе и участники Наньчанского восстания, сумели использовать для создания частей Красной армии крестьянские отряды самообороны, крестьянские партизанские отряды, военные формирования тайных обществ (хуэйданы), а также отдельные группы гоминьдановских солдат из ликвидируемых воинских частей в ходе кампании по сокращению армии, начатой нанкинским правительством еще летом 1928 г. Так, коммунист Хэ Лун в Хунани в первой половине 1928 г. создал отряд из бывших солдат, участников тайных обществ и местных бандитов, к которым затем присоединились люди клана Хэ Луна. Этот отряд сумел создать на стыке провинций Хунань и Хубэй революционную базу. Здесь отряд Хэ Луна с переменным успехом боролся с карателями, а осенью 1929 г., после перехода на его сторону некоторых карательных частей, преобразовал свой отряд во 2-й корпус Красной армии. Еще в 1928 г. участник Наньчанского восстания Фан Чжиминь организовал отряд в пров. Цзянси из местных крестьянских сил самообороны. К концу 1929 г. его отряд значительно вырос и контролировал уже большой район на стыке провинций Цзянси и Фуцзяни. В 1930 г. его отряд был развернут в 10-й корпус Красной армии.

510