Zhonguo_lishi

мократического строя мыслилась Мао Цзэдуном как весьма широкая, включавшая рабочий класс, крестьянство, буржуазию и патриотическую часть крупных землевладельцев, однако именно крестьянство Мао Цзэдун в это время рассматривал как главную социальную силу нового режима. Самостоятельной и тем более ведущей роли рабочему классу в концепции «новой демократии» не отводилось. Вместе с тем действительным политическим руководителем новодемократического государства должна была стать, по мысли Мао Цзэдуна, КПК, которая в рассматриваемом политическом контексте все больше теряла свой классовый характер, все больше делалась социально автономной.

Обращение Мао Цзэдуна к идеологии «националистического народничества», ее адаптация к некоторым марксистским положениям и некоторым марксистским терминам способствовали превращению эклектического комплекса идей, связанных с именем Мао Цзэдуна, в идейно-теоретическую платформу массовой партии, возглавлявшей национально-освободительную войну, давали КПК ряд тактических преимуществ в борьбе за власть, порождая, однако, значительные идеологические и теоретические трудности, хотя и выявившиеся позже. Речь идет о глубоком внутреннем противоречии между яньаньской идеологией «казарменного коммунизма» и буржуазно-демократической ориентацией «новой демократии», постепенно подтачивавшем изнутри идеологию маоизма. Став не только политическим, но и идеологическим руководителем КПК, Мао Цзэдун стремится расправиться со всеми своими противниками.

В очень трудное для освобожденных районов и для вооруженных сил КПК время — летом 1941 г. — Мао Цзэдун и его группа развернули так называемое движение за упорядочение стиля в партии (чжэнфэн).

Подготавливая новое наступление на своих противников в КПК, Мао Цзэдун фабрикует обвинение ряда прежних руководящих деятелей КПК в «субъективизме», в неспособности творчески соединять марксизм с китайской действительностью. Лицемерно обращаясь к решениям VII конгресса Коминтерна, в которых был совершен серьезный поворот в тактике коммунистического движения и были осуждены левосектантские ошибки, он обвиняет видных руководителей партии в проведении в первой половине 30-х гг. так называемой третьей левооппортунистской линии. Создав такую «идеологическую базу», он обрушивается прежде всего на Ван Мина, Бо Гу, Чжан Вэньтяня, а также на многих других руководящих и кадровых работников партии, именно на тех, кто препятствовал утверждению курса Мао Цзэдуна. В сентябре 1941 г. эти видные деяте-

571

ли КПК были отстранены от работы в высших руководящих органах партии.

В феврале 1942 г. Мао Цзэдун в выступлении перед слушателями партшколы в Яньани провозгласил начало так называемой идеологической революции, ставшей решающей фазой всего «чжэнфэна». Начинается массовая кампания, подобной которой КПК еще не знала. К обязательной «учебе» в Яньани и на местах привлекаются все кадровые работники и партийные активисты, которые должны в течение многих месяцев «изучать марксизм-ленинизм» по программе, составленной Мао Цзэдуном. Программа включала в основном лишь статьи и выступления самого Мао Цзэдуна, а также несколько статей Сталина. «Ключ к овладению марксизмом, — писала партийная газета «Цзефан жибао» в 1942 г., — лежит прежде всего в изучении работ Мао Цзэдуна как более близких и нужных китайцам». Однако кампания отнюдь не сводилась к «учебе». Главным в «чжэнфэне» постепенно делается искоренение всякого инакомыслия

иполитическое уничтожение всех противников Мао Цзэдуна. Во внутрипартийной борьбе насаждаются те методы, которые впоследствии расцветут пышным цветом в годы «культурной революции».

Длительность и напряженность этой кампании, изощренность

ижестокость методов борьбы указывают на то, что сопротивление партийных кадров насаждению культа личности Мао Цзэдуна и новых порядков в партии оказалось значительно более серьезным, чем рассчитывал Мао Цзэдун. Отсюда и ужесточение методов борьбы, и физическая расправа со всеми, кто оказался не сломленным в результате идеологического террора.

Вместе с тем репрессии обрушивались не только на сопротивлявшихся проведению маоистского курса. Превентивным репрессиям подверглись по сути дела все активисты и кадровые работники, не проявившие энтузиазма в принятии и осуществлению целей и методов «чжэнфэна».

Решение Коминтерна о самороспуске, принятое в мае 1943 г., было использовано Мао Цзэдуном для проведения завершающей стадии кампании «чжэнфэна», отличавшейся уже откровенными нападками на политику Коминтерна и всех деятелей КПК, с ним связанных. С поразительным политическим цинизмом все поражения и ошибки КПК попытались «списать» на счет, якобы, следования коминтерновской линии, а идейно-политичес- кую платформу Мао Цзэдуна представить как залог всех успехов КПК, как «подлинный китайский марксизм». В результате жестокого идеологического террора и прямых репрессий явные и потенциальные противники Мао Цзэдуна потерпели тяжелое

572

поражение, а многие в недавнем прошлом противники маоистской линии (Чжан Вэньтянь, Бо Гу, Ян Шанкунь и др.) были вынуждены не только выступить с «самокритикой», но и начать восхвалять идеи и деятельность Мао Цзэдуна. Несмотря на значительное сопротивление «чжэнфэну», открытых выступлений видных партийных деятелей против маоистского курса не было, возможно из-за боязни раскола партии, что играло, безусловно, на руку Мао Цзэдуну и во многом определило своеобразие развития внутрипартийной борьбы в КПК в последующие годы.

Кампания маоистской индокринации сопровождалась также большой работой по налаживанию организационной структуры стремительно разраставшейся партии, раздробленной вместе с тем по многим изолированным освобожденным районам и воинским частям. В партии насаждались армейские порядки и прежде всего фактическое единоначалие, в конечном счете сводившееся к подчинению всего партийного аппарата лично Мао Цзэдуну. В результате всей этой напряженной работы удалось укрепить партийную дисциплину, добиться полного подчинения всех местных организаций центру, несмотря на продолжавшийся рост численности партии, обеспечить новые парторганизации и воинские части кадровыми работниками, подготовленными в различных партшколах в Яньани, и тем самым укрепить политическую роль и политические возможности КПК как в войне сопротивления японским агрессорам, так и в борьбе за власть с Гоминьданом. Организационное сплочение партии происходило на принципах армейской дисциплины и принципах личной преданности Мао Цзэдуну, что не могло привести к действительному единству партии, сохраняя предпосылки фракционной борьбы, хотя уже и в иной форме.

Разгромив своих идейных противников, полностью взяв в руки партийный аппарат, маоистское руководство сочло, что пришло время созвать очередной, VII съезд КПК. Последним важным подготовительным мероприятием явился VII расширенный пленум ЦК КПК, принявший 20 апреля 1945 г. «Решение по некоторым вопросам истории нашей партии», являвшееся грубой фальсификацией истории КПК и китайской революции и теоретическим обоснованием нового политического курса. В этом документе как бы завершался разрыв с коминтерновской политической традицией, чинилась «историографическая» расправа со всеми идейно-политическими противниками Мао Цзэдуна. Одновременно делалась примечательная попытка дать теоретическое обоснование новизны революционной стратегии маоизма, которая виделась в «особой» роли крестьянства и деревни в ки-

573

тайской революции, а также всячески подчеркивалась роль Мао Цзэдуна как теоретика и практика, сумевшего раньше и лучше других увидеть эту особенность китайской революции и воплотить ее в «правильную» стратегию и тактику КПК. И хотя роль крестьянства в китайской революции, как показывал исторический опыт, отнюдь не была большей, чем в других стадиально сопоставимых революциях, маоистская мифология, сыгравшая столь важную роль в дальнейшем, начала складываться.

VII съезд КПК проходил в Яньани с 23 апреля по 11 июня 1945 г. На нем присутствовало 544 делегата с решающим голосом, представлявших более 1,2 млн членов партии. В основном политическом докладе Мао Цзэдуна «О коалиционном правительстве», исходя из очевидной неизбежности в ближайшее время разгрома японского империализма союзными державами, намечалась программа борьбы против гоминьдановской власти, основанная на тактических принципах «новой демократии». В докладе о новом уставе КПК, сделанном Лю Шаоци, который стал вторым человеком в партии в ходе «чжэнфэна», фиксировались итоги предшествовавшей идейно-политической борьбы и изменение характера самой партии. Залог подлинной революционности и даже «пролетарского характера» новой КПК докладчик видел прежде всего в том, что вся деятельность партии теперь базировалась на китаизированном марксизме. «Идеи Мао Цзэдуна, — заявил Лю Шаоци, — это идеология, объединяющая теорию марксизма-ленинизма с практикой китайской революции, это китайский коммунизм, китайский марксизм. Идеи Мао Цзэдуна — это дальнейшее развитие марксизма в национально-демо- кратической революции в колониальных, полуколониальных и полуфеодальных странах в современную эпоху, это превосходный образец национального марксизма». Исходя из такого подхода и фиксируя идейно-политическую победу в партии Мао Цзэдуна, съезд записал в новом уставе: «КПК во всей своей работе руководствуется идеями Мао Цзэдуна...» Съезд избрал ЦК в составе 44 членов и кандидатов, в основном, естественно, сторонников нового курса. Однако Мао Цзэдун пошел на включение в новый состав ЦК и некоторых своих поверженных противников (Ван Мин, Бо Гу, Чжан Вэньтянь).

Возобладание маоизма означало и усиление левосектантских и националистических тенденций во всей политике КПК. Левосектантские установки Мао Цзэдуна проявлялись прежде всего в нигилистическом отношении к политике единого антияпонского фронта, в нагнетании напряженности в отношениях с Гоминьданом, в перенесении центра тяжести вооруженной борьбы с японских захватчиков на гоминьдановских конкурентов. И в этом

574

сектантство смыкалось с национализмом, с полным непониманием интернациональных аспектов войны с японскими захватчиками. Наиболее ярко это проявилось в отношении маоистов к предложениям Коминтерна и КПСС в 1941 г. координировать действия вооруженных сил КПК с тем, чтобы сковать силы японской армии и уменьшить риск нападения Японии на Советский Союз в тяжелейшие дни лета и осени 1941 г. Несмотря на словесные заверения в полной поддержке борьбы советского народа (декларация ЦК КПК от 7 июля 1941 г.), маоистское руководство фактически отказалось от такой координации, выявив узконационалистическое непонимание решающего значения, в том числе и для судеб китайской революции, событий на советско-германском фронте.

«Китаизация марксизма» и активизация пропаганды в духе «новой демократии» создавали предпосылки некоторого сближения или, во всяком случае, определенного взаимного интереса между маоистским руководством КПК и американской дипломатией. Последняя все больше начинает видеть в КПК и ее вооруженных силах важного участника общей войны с японскими захватчиками, с которым необходимо устанавливать деловые военные и политические контакты. Так летом 1944 г. в Яньани появляется «союзническая миссия наблюдателей» (а фактически армии США) во главе с полковником Д. Барретом для координации военных действий с вооруженными силами КПК. В ноябре в Яньань прибывает американский посол Хэрли с целью выработки соглашения между КПК и Гоминьданом для объединения военных усилий на завершающем этапе войны. Однако составленный Хэрли и руководством КПК проект соглашения был отвергнут Гоминьданом из-за значительных политических уступок коммунистам. Несмотря на провал посреднической миссии Хэрли, КПК получила большой политический выигрыш, ибо КПК стала рассматриваться американской дипломатией как полноправный политический партнер Гоминьдана. В это же время в среде наиболее дальновидных американских дипломатов (Дж. Сервис, Дж. Дэвис и др.), хорошо знавших действительную идейно-политическую эволюцию КПК и реальное положение дел в Китае, зреет идея о переориентации американской политики в Китае с Гоминьдана на КПК как наиболее значительную военно-политическую силу послевоенного Китая. В этом же направлении на американское общественное мнение воздействуют корреспонденции левонастроенных журналистов (Э. Сноу, А. Смэдли, Т. Уайт и др.), которым была предоставлена возможность посетить освобожденные районы и встречаться с руководителями КПК. Однако американское правительство рассматри-

575

вало политику маоистского руководства все-таки как тактическую уловку и не пошло в то время на корректировку своей политики.

5. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ ЭТАП ВОЙНЫ И ЕЕ ИТОГИ

8 августа в соответствии со всеми союзническими обязательствами Советский Союз объявил войну Японии. Началось стремительное наступление Советской армии в Северо-Восточном Китае (Маньчжурии), а также на Сахалине, Курильских островах и Корее. 20 августа были освобождены Харбин, Мукден (Шэньян), Чанчунь, Гирин, 23 августа — Порт-Артур. 2 сентября на борту американского линкора «Миссури» японские власти подписали акт безоговорочной капитуляции. Была перевернута последняя страница второй мировой войны. Закончилась и восьмилетняя национально-освободительная война китайского народа против японских захватчиков, победу в которой он завоевал благодаря наличию единого фронта и военно-политической поддержке союзников по антифашистской коалиции. Решающее значение для принципиального изменения военно-политической обстановки в Китае на заключительном этапе войны имело стремительное наступление Советской Армии, придавшее этому этапу войны чрезвычайно скоротечный характер, а также факт освобождения именно Советской Армией одного из важнейших районов Китая — Маньчжурии. Политическая база действий Советской Армии на китайской территории была создана решениями Ялтинской конференции союзников (СССР, США и Великобритании), а юридическая — подписанием 14 августа 1945 г. в Москве Договора о дружбе и союзе между СССР и Китаем (которому сопутствовала также серия соглашений: о совместной эксплуатации в течение 30 лет Китайско-Чанчуньской железной дороги на правах общей собственности, о совместном использовании военно-морской базы Порт-Артур, объявлении Дальнего свободным портом и др.).

Вооруженные силы как Гоминьдана, так и КПК, хотя и были не способны нанести решающее поражение японским захватчикам, в условиях капитуляции Японии и развала их колониального механизма попытались использовать сложившуюся ситуацию таким образом, чтобы в максимальной степени взять плоды победы в свои руки. Гоминьдан располагал значительными вооруженными силами, насчитывавшими 4,6 млн бойцов, часть из которых была вооружена и подготовлена американцами, но в целом они были уставшими от длительной войны и

576

деморализованными тяжелыми поражениями. К тому же они располагались в основном в отдаленных западных и юго-запад- ных районах страны и не имели достаточных транспортных средств для быстрой передислокации. Вот почему Чан Кайши, отдав уже 11 августа приказ своим войскам начать быстрое продвижение в оккупированные районы, одновременно потребовал от японских войск капитулировать только перед правительственными войсками. Вскоре американские самолеты и корабли начали переброску гоминьдановских войск в восточные районы для принятия капитуляции в крупнейших городах страны — Шанхае, Нанкине, Пекине, Тяньцзине, Гуанчжоу и др., что и позволило не допустить их освобождения вооруженными силами КПК.

Основные вооруженные силы КПК — 8-я и Новая 4-я армии, а также партизанские отряды отличались хорошей дисциплиной и высоким моральным духом. Они были удачно расположены в стратегически важных районах Северного и Центрального Китая. Их главная слабость — острая нехватка оружия: одна винтовка приходилась на трех бойцов, а тяжелого оружия почти не было. 11 августа Чжу Дэ отдал приказ о переходе в наступление всех сил освобожденных районов. Не имея возможности взять крупнейшие города страны, вооруженные силы КПК постарались в основном освобождать средние и мелкие города, значительно расширяя территорию освобожденных районов севернее р. Янцзы. Это привело к многочисленным столкновениям с гоминьдановскими войсками и к угрозе развязывания гражданской войны. Сознательно обостряя военно-полити- ческую конфронтацию с Гоминьданом, руководство КПК исходило из ошибочной и по сути авантюристической и националистической предпосылки о возможности вовлечения СССР на заключительном этапе войны в прямое военное столкновение с Гоминьданом и, следовательно, с США.

В сложившейся взрывоопасной обстановке огромное значение имела принципиальная позиция Советского Союза, четко выраженная/как при подписании договора 14 августа, так и в конфиденциальных контактах с руководством КПК — выполнение своих союзнических обязательств при соблюдении курса на невмешательство во внутренние дела Китая и предотвращение гражданской войны.

Стремясь перехватить инициативу, Чан Кайши трижды — 14, 20 и 23 августа — направляет Мао Цзэдуну приглашения в Чунцин на мирные переговоры. Учтя позицию Советского Союза и получив гарантии своей личной безопасности, Мао Цзэдун 28 августа вылетел в Чунцин. Идя на эти переговоры, руководство

577

19-524

Глава XVII

ПОБЕДА НАРОДНОЙ РЕВОЛЮЦИИ (1945-1949)

1. ПОСЛЕВОЕННЫЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ КРИЗИС

ИНАЧАЛО НОВОГО ЭТАПА ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

Завершение восьмилетней национально-освободительной войны против японских захватчиков и решение задач восстановления национального суверенитета не принесли Китаю долгожданного мира. Начавшиеся в ходе капитуляции японской армии столкновения вооруженных сил КПК и Гоминьдана продолжались и после 2 сентября, грозя перерасти в гражданскую войну общекитайского масштаба, что было связано прежде всего с новым соотношением сил КПК и Гоминьдана.

КПК являлась теперь массовой и сплоченной правящей партией в двух десятках освобожденных районов от Маньчжурии до о. Хайнань, в которых проживало около одной четверти населения страны. КПК создала фактически не зависимую от гоминьдановского государства систему власти под своим безраздельным руководством. Эта новая политическая система опиралась на мощные вооруженные силы, способные не только защитить эту новую власть, но и бросить прямой вызов Гоминьдану. КПК стала и влиятельным политическим фактором в масштабах всей страны, выступив постепенно как центр притяжения всех оппозиционных Гоминьдану сил.

Руководство КПК к концу войны сочло необходимым и возможным развернуть решительную борьбу за власть с Гоминьданом. Эта борьба свидетельствовала о бескомпромиссности столкновения и ожесточенности схватки двух исторически соперничавших подходов и социально-политических сил — реформистских и революционных. Завершающий этап национально-освободитель- ной борьбы принимал форму гражданской войны КПК и Гоминьдана, по историографической традиции называемой обычно «народной революцией». Решения VII съезда КПК и отражали этот новый политический курс КПК. Вместе с тем тактическая линия маоистского руководства, четко выявившаяся уже в августе 1945 г. и рассчитанная на немедленное расширение гражданской войны, грозила вовлечением в нее СССР. Такая интернационализация конфликта была чрезвычайно опасна. Резко негативная позиция Советского правительства (подписание 14 августа

579

договора о дружбе и союзе с правительством Чан Кайши, телеграмма 22 августа И.В. Сталина Мао Цзэдуну и др.) заставила руководство КПК менять тактическую линию. Психологически и политически это было, конечно, сделать нелегко, однако быстро сказавшаяся эффективность альтернативной тактической линии — линии на всяческое оттягивание войны в общекитайских масштабах и ведение политических переговоров с Гоминьданом — помогла КПК перестроиться на новый лад.

Идя на переговоры, КПК отнюдь не отказывалась от методов вооруженной борьбы, однако использование вооруженной силы было ограничено теперь стремлением не сорвать переговоры, оттянуть широкомасштабные военные действия и тем самым лучше подготовиться к решающим сражениям. Вот почему накануне отъезда делегации КПК в Чунцин ЦК КПК издал закрытую директиву своим вооруженным силам, в которой говорилось, что в Северном Китае надо «завоевать все, что можно завоевать», по мере сил надо расширить свой контроль и в других районах. Переговоры в Чунцине шли под непрерывный аккомпанемент локальных боевых действий.

В новой исторической ситуации переговоры в Чунцине о послевоенном устройстве Китая делаются эпицентром политической борьбы. Они продолжаются с августа 1945 по март 1947 г. Американская дипломатия (посол Хэрли, а затем специальный представитель президента США Маршалл) с согласия КПК взяла на себя роль посредника в этих переговорах. При этом американские правящие круги исходили, естественно, из стремления помочь Гоминьдану овладеть политической ситуацией в стране.

Врезультате первого тура переговоров было заключено соглашение о перемирии от 10 октября, в котором, однако, не были решены коренные вопросы об объединении вооруженных сил и характере власти в освобожденных районах, что грозило срывом перемирия. Однако осенью 1945 г. в гоминьдановских районах нарастает демократическое движение за недопущение развития гражданской войны, за демократизацию политической жизни, которое оказывает серьезное воздействие на политическую обстановку, сдерживая дальнейшее обострение военных столкновений.

Вэтом же направлении действуют и некоторые международные факторы. В декабре 1945 г. в Москве состоялось совещание министров иностранных дел СССР, США и Великобритании, которое по инициативе советского правительства высказалось за прекращение гражданской войны в Китае, за мирное объединение страны, за демократизацию ее политической жизни. При этом участники совещания взяли на себя обязательство придерживаться принципа невмешательства во внутренние дела Китая.

580