Алхимия в XIX - XX веках. Кто спас Алхимию?

Алхимики уверяли, что могут осуществлять преобразование металлов, то есть превращение одного металла в другой. В реальность этого процесса не верили, да и до сих пор не верят наиболее трезвые умы человечества. Однако множество людей сидели из-за этого в тюрьмах, умирали от ядовитых ртутных паров и от пыток, сгорали на кострах инквизиции. Причем попадали в это число и замечательные ученые. Но какие материальные свидетельства могли остаться от этих демонстраций в доказательство столь неординарного умения?

Ведь даже если много веков назад кому-то действительно удавалось превращать свинец в золото, то как сегодня можно убедиться в том, что предъявляемый нам слиток или монета являются именно произведением алхимика, а не матушки-природы? Весьма интригует и следующее заявление алхимиков, имеющее весьма и весьма древнее происхождение: все металлы в природе постепенно переходят друг в друга и в конце концов превращаются в свинец. В наше время эта максима также неожиданно получила полное научное подтверждение.

Выяснилось, например, что тяжелый радиоактивный металл уран, распадаясь, порождает целую серию радиоактивных элементов (радиоактивный ряд), включая радий, полоний и заканчивая нерадиоактивным свинцом (именно свинцом!). И этот распад урана являет собой настолько постоянный процесс в природе, что его даже решили использовать для определения возраста Земли. Дело в том, что так называемый период полураспада урана, как вычислили ученые, составляет 4,5 млрд лет. И если предположить, что весь свинец в минералах появился в результате распада урана, то легко вычислить возраст нашей планеты — он составляет никак не менее четырех миллиардов лет. Но, говорят ученые, даже зная о том, что металлы способны переходить друг в друга естественным путем, алхимики древности не смогли бы достичь того, чего не в состоянии достичь даже современная наука. И на этот счет существуют отдельные, прямо скажем, приводящие в трепет факты. Казалось бы, наука сегодня действительно достигла невероятных успехов, во всяком случае, в том, что касается производства металлов и их сплавов.

Даже хваленая древняя дамасская сталь, позволявшая затачивать изготовленную из нее саблю острее бритвы, уже не является для нашей металлургии секретом. Каких только замечательных сплавов не изготовляет сейчас промышленность. Одно из немногих, что еще является для современной металлургии большой проблемой, — это получение чистых металлов. А между тем чистый металл своими качествами, как правило, превосходит любой свой сплав на порядок. Но что значит «совершенно чистый металл»? Это металл, совершенно не имеющий никаких примесей.

Сейчас по степени чистоты все металлы делятся на три основные группы. Если сплав содержит 99,9 процента основного металла — это считается технической чистотой. Если 99,99 процента — химической чистотой. И особо чистым металлом считается сплав, содержащий 99,999 процента основного металла. Например, ученым удалось получить алюминий с содержанием 99,9995 процента.

Но, чтобы эта «мелочность» никого не ввела в заблуждение, поясню: если даже только один атом примеси приходится на 100 млрд атомов основного металла, то в каждом грамме этого основного металла будет содержаться 100 млрд атомов примеси. Так что эта «ложка дегтя», на самом деле, очень портит всю бочку меда.

Например, достаточно всего лишь 0,0001 процента примеси водорода, чтобы железо стало хрупким. Впрочем, у нас, возможно, не было бы никаких проблем и сомнений в этом отношении, и мы считали бы, что получение стопроцентно чистого металла практически невозможно. Этого не удается достичь ни при зонной плавке, ни при плавке в полном вакууме. А уж естественным путем такой металл и вовсе не способен образоваться.

Однако вот уже полтора тысячелетия на одной из площадей Дели стоит колонна высотой 8 м, диаметром 65 см и весом 6,5 т, сделанная из чистого железа! И, несмотря на жаркий и влажный климат Индии, за все это время на ней не появилось ни единого пятнышка ржавчины. Потому что чистое железо не ржавеет, мгновенно покрываясь на воздухе тончайшей защитной пленкой!

Выходит, наша наука открыла еще далеко не все тайны, даже из тех, которыми уже когда-то располагало человечество. В таком случае, возможно, ученые напрасно критикуют алхимиков. Смеяться же над ними давно уже перестали, потому что благодаря практике алхимиков было сделано множество замечательнейших открытий, в результате чего алхимия ныне всеми заслуженно признается матерью химии. Исходная теоретическая посылка алхимиков достаточно проста. Они считают, что образование всякого вещества происходит в большей степени именно под воздействием извне. По их мнению, в различных природных условиях одни и те же первоэлементы складываются в различные комбинации. И нужно только найти те самые исходные параметры, при которых в природе из необходимого набора первоэлементов образуется золото, а при каких — серебро, и задача окажется практически решенной.

Когда в конце XIX века золото и серебро, как и всякий другой металл, были причислены к тем самым мельчайшим и неделимым элементам, из которых и слагается весь окружающий нас мир, казалось, алхимия была подрублена под самый корень. Однако очень скоро физики продемонстрировали, что химические элементы не являются мельчайшими неделимыми частицами, но сами состоят из определенного набора еще более мелких (одинаковых!) частиц — электронов, протонов, позитронов и т.д.

Сейчас уже не стоит вопрос о том, сколько исходных элементов составляет все многообразие мира. Самый страшный, едва ли не смертельный удар, нанесенный алхимии в XIX столетии открытием целого ряда самостоятельных химических элементов, она пережила. В этом смысле XIX век является наиболее драматическим периодом в ее истории. Алхимию убивала ее собственная дочь — химия, которая, казалось, должна была стать ее первейшей помощницей. Но химия оказалась неспособной не только решить проблем алхимии, но и убить ее.

В XX веке алхимию совершенно неожиданно спасла физика. И сегодня, когда физическая химия, первое определение которой дал еще М. В. Ломоносов, достигла невероятных для XIX века высот, неожиданно вспыхивает новый горячий интерес к алхимии — прежде всего как к возможности еще далее раздвинуть горизонты познания…