- •Лекция 1. Экономическая мысль в эпоху дорыночной экономики
- •Лекция 2. Меркантилизм
- •2. Национальные формы меркантилизма в Западной Европе
- •Лекция 3. Физиократизм
- •3. Экономическая свобода и теория международной
- •Лекция 6. Оппоненты классической школы : Мелкобур-
- •2. Экономическая концепция Прудона.
- •Лекция 10. Экономическая система Джона Мейнарда
- •1. Предмет и метод исследования Дж. Кейнса.
- •Лекция 13. Чикагская школа неолиберализма
- •Лекция 14. Отечественная экономическая мысль с
- •Тема 9.
- •Содержание
3. Экономическая свобода и теория международной
торговли А. Смита
По мнению западных специалистов, центральная тема «Богатства народов», которая заслуживает безусловного внимания сегодня – это создание такого социального порядка, при котором индивидуум, стремясь удовлетворить свой собственный личный интерес, неизбежно будет заботится о благе и удовлетворении интересов всего общества. Т.е. актуальность идей Адама Смита обусловлена, прежде всего, разработкой общей экономической теории, в частности, проблем монополистических и правительственных субсидий и возможностей централизованного экономического планирования.
Субсидии государства и капиталистических ассоциаций -принципиальная тема, сформулированная в «Богатстве народов». Смит, как уже неоднократно отмечалось, отстаивает тезис, в соответствии, с которым страна, действительно заботящаяся о преумножении собственного богатства, должна создать такие законодательные рамки, которые смогут обеспечить условия максимальной экономической свободы для каждой личности и любого производителя. Именно личный интерес должен способствовать вступлению индивидов в обменные отношения друг с другом и таким образом способствовать общему прогрессу рыночных отношений.
В тоже время, по наблюдениям Адама Смита, на пути к гармоничному совпадению интересов частных лиц и социально желательных целей неизбежно возникает такое препятствие, как во многих случаях противоречивые сиюминутные интересы государства и капиталистических монополий.
Критика монополий в «Богатстве народов» складывается главным образом из трех основных компонентов. Первое критическое направление связано с утверждением автора о том, что высокие рыночные цены, монопольно устанавливаемые объединениями капиталистов, уменьшают благосостояние потребителей.
Эта ситуация влечет за собой такие негативные последствия, как неэффективное, в целом, управление экономикой, в котором Адам Смит видит второй повод для критики в адрес монополий. «Монополия - враг хорошему управлению, которое никогда не может быть универсальным», - писал Смит. Это означало, что управление экономикой в условиях свободной конкуренции не может одновременно удовлетворить интересы как монополистов, так и массы мелких предпринимателей, которые вынуждены, тем не менее, обращаться за помощью к государству в целях самозащиты.
Третье направление критики в адрес монополий в исследовании Адама Смита связано с общим утверждением о том, что деятельность монополий ведет к стихийному обогащению одних личностей в ущерб интересам других, обостряя, тем самым, имущественную и социальную дифференциацию в обществе. В соответствии с представлением автора, развитие капиталистических монополий, приемлемое для общества в целом и всех ее граждан в отдельности, можно было обеспечить только при помощи правительства.
Смит различал капиталистические монополии трех видов. Первый из них - это монополия, возникшая на почве политики меркантилизма, проводимой Англией в отношениях с ее колониями. Цель этой политики заключалась в монополизации колониальной торговли.
В качестве монополий второго вида Адам Смит рассматривал гильдии («корпорации») производителей, которые имели исключительное право на производство определенной продукции. Регулировать деятельность таких монополий, по мнению Адама Смита, необходимо было законодательно, сохраняя при этом заботу об интересах свободного предпринимательства. Подобные утверждения «классика буржуазной политэкономии» сегодня находят подтверждение в непрерывных дебатах по поводу тех границ экономического вмешательства, которое могло бы позволить себе правительство с целью увеличения или ограничения монополий.
Что же касается правительства, или «суверена» как говорит Смит, то «оно совершенно освобождается от тяжелой обязанности, при выполнении которой оно неизбежно подвергает всякого рода разочарованиям, и для правильного исполнения которых недостает никакой мудрости и знания, - от обязанности руководить трудом каждого человека и направлять его в сторону, наиболее соответствующую благу общества».
Для Смита недостаточно доказать бесполезность вмешательства государства в спонтанно созданные обществом институты. Он стремится, кроме того, показать, что государству по самой его природе не свойственны экономические функции.
Самое большее, что может сделать суверен, - это дать очень неопределенные и слишком общие указания относительно улучшения культуры в обширнейшей части его земель. Наконец, государство - плохой администратор. Его агенты, живущие за государственный счет, непосредственно не заинтересованы в администрации, небрежны и расточительны. Смит предлагает распределить остаток государственных земель между частными лицами. Из соображений необходимости давать стимул личному интересу, он рекомендует всюду, где возможно, перевести чиновников с определенного жалованья на доход, уплаченный частью пользующихся их услугами лиц и, во всяком случае, пропорциональный их активности и ревности по службе. Смит признает за государством три функции: отправление правосудия, защиту страны и, наконец, устройство и содержание общественных предприятий и учреждений, «что не под силу одному или нескольким лицам вместе, потому, что прибыль, от них получаемая, не смогла бы покрыть расходов на них, но польза от них для целого общества может быть значительнее произведенных на них расходов».
За указанными исключениями, все произведение Смита, как совершенно очевидно, защитительная речь в пользу экономического освобождения человека и обвинительный акт против меркантилистической политики и всей вдохновленной ею экономической системы протекционизма.
В IV книге «Богатство народов» Смит разрабатывает целую теорию международной торговли и критику протекционизма вообще. Он признает внешнюю торговлю выгодной саму по себе, лишь бы возникла она своевременно и развивалась самостоятельно.
Критика протекционизма опирается главным образом на очень хорошо известное положение, что капитал ставит пределы промышленности. «Вся вообще промышленность страны никогда не может выйти за пределы, положенные ей приложением всего общественного капитала». Что же сделает протекционизм? Увеличит ли он капитал? Нисколько. «Он способен только отвлечь часть его в сторону, в которую он иначе не отправился бы». Следовательно, протекционизм бесполезен или даже вреден.
Наиболее веский довод Смита сводится к тому положению, что бессмысленно производить у себя дорого те предметы, которые из-за границы могут быть доставлены по более низким ценам. «Правило всякого умного отца семейства заключается в том, что бы ни изготовлять дома того, что изготовить стоит дороже, чем купить... То, что благоразумно для отдельной семьи, не станет бессмысленным для целого королевства». По мнению Смита, существует естественное распределение производства между различными странами, естественное и соответствующие их взаимным интересам. Протекционизм мешает извлечь из этого выгоду. Это приложение принципа разделения труда в международной торговле.
Адам Смит видит в международной торговле средство для вывоза излишков производства из страны. Иностранные нации, расширяя свои рынки, будут способствовать разделению труда вывозящей страны и, следовательно, ее производительности.
Желая доказать, что международная торговля приносит пользу обеим обменивающимся странам, Смит опирается на тот факт, что купцы обеих стран получают прибыль, а прибыль - меновая ценность, увеличивающая другие ценности страны
Практический вывод Смита следующий: вместо многочисленных пошлин, обременяющих ввоз и производство, Англия должна ограничится установлением определенного числа чисто фискальных пошлин на иностранные товары самого широкого потребления (вино, алкоголь, сахар, табак, какао и т.д.). Такая система совершенно совместима с широкой свободой торговли, была бы источником обильных доходов для казны и вполне компенсировала бы потери ее, происходящие от введения свободной торговли.
Англия последовала его совету, и на этом базисе основана вся ее нынешняя таможенная система. Немного найдется экономистов, которые могут похвалиться такой полной реализацией своих проектов. Через 200 лет после опубликования «Богатства народов» Адама Смита, идеи, высказанные в этой работе, продолжают волновать современных ученых-экономистов, пытающихся понять основные цели экономики как науки.
Экономическая система Давида Рикардо
В эпоху промышленной революции в Англии на смену мануфактурному производству пришла машинная индустрия. Предпосылкой и следствием этого процесса явились накопление капитала и одновременно всеобщее распространение наемного труда. Этот период совпал с годами жизни Д. Рикардо (1772-1823).
Д. Рикардо родился в Лондоне, в семье богатого коммерсанта. Уже с 16 лет он помогал отцу в торговой конторе и на бирже. В 1793 году, поссорившись с отцом, Рикардо занялся самостоятельной коммерческой деятельностью и спекулятивными операциями на бирже, быстро заработал себе состояние, которое оценивалось тогда в 1 миллион фунтов стерлингов. В 1812 году Рикардо отходит от коммерческой деятельности, став крупным землевладельцем, и посвящает себя научной деятельности, заинтересовавшись книгой А. Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов».
Д. Рикардо становится крупнейшим продолжателем учения А. Смита. В его трудах классическая буржуазная политэкономия достигла значительных успехов в познании внутренних закономерностей капиталистического способа производства. Труды Д. Рикардо сыграли важную роль в определении предмета и метода политической экономии как науки, а также в практической разработке методологии экономического исследования.
В 1817 г. вышла в свет основная работа Д. Рикардо «Начала политической экономии и налогового обложения». Главная задача, которую он поставил перед собой в этой книге - найти закон распределения богатства между классами (земледельцами, капиталистами и рабочими) и выяснить, как способ распределения богатства на ренту, прибыль и заработную плату влияет на рост производства. Д. Рикардо считал, что классовая структура общества играет определенную роль в функционировании экономики. Основную задачу политической экономии он видел в установлении законов распределения «продукта земли» (т.е. национального дохода и национального богатства) между тремя главными классами общества.
Д. Рикардо стремился исследовать объективные внутренние закономерности капиталистического способа производства и для этой цели успешно применял метод логической абстракции. Он также полагал, что в экономической науке могут быть в известной степени применены методы точных наук, особенно научная дедукция. Рикардо считал, что, положив в основу теории ряд принципиальных исходных положений, следует на их основе развивать все более сложные и конкретные закономерности. В основу всей своей концепции он положил закон стоимости - определение стоимости товара рабочим временем и исследовал, насколько все экономические категории и явления соответствуют или противоречат этому основному принципу. Д. Рикардо сделал попытку представить свою систему категорий капиталистической экономики как единство, подчиненное в конечном счете закону стоимости. Он критиковал Смита за непоследовательность и двойственность в вопросе о применимости закона стоимости к реальному капиталистическому хозяйству, хотя и воспринял основные положения его теории.
В теории стоимости Д. Рикардо, опираясь на выводы Смита, стремился развить его взгляды. Исходным пунктом анализа служит меновая стоимость, определяемая им первоначально как количество затраченного на производство товара труда. «Товары, обладающие полезностью, черпают свою меновую стоимость из двух источников: своей редкости и количества труда, требующегося для их производства». При этом «каждое улучшение в машинах, в инструментах, в зданиях, в добывании сырого материала сберегает труд... вследствие чего изменяется стоимость товара». Всякое улучшение уменьшает количество труда, требовавшееся прежде для производства товаров, вызывает падение его цены и стоимости.
Д. Рикардо различает стоимость и богатство. Богатство определяется количеством доступных человеку потребительных стоимостей, тогда как стоимость-это меновая стоимость, которая «зависит не от изобилия, а от трудности или легкости производства».
Второй источник стоимости - «редкость» - представляет скорее исключение, а не общее правило. Она применима к сравнительно узкому кругу товаров, которые, в отличие от основной массы, не могут быть свободно воспроизведены. Это относится к редким картинам, произведениям искусства, древним книгам. Их стоимость обусловливается сравнительной редкостью. Что же касается общего закона, то стоимость товаров прямо пропорциональна количеству труда, затраченного на их производство, и обратно пропорциональна, производительности труда.
В стоимость товара Д. Рикардо включает не только стоимость, созданную затраченным на него трудом, но и стоимость капитала, занятого в его производстве. В стоимости товаров, -считает Д. Рикардо, - следует учитывать не только труд, затрачиваемый непосредственно на их производство, но и труд овеществленный, то есть затраченный на «изготовление орудий и машин, требующихся для того вида труда, при котором они применяются». Орудия труда могут производиться одними людьми, а трудиться с их помощью будут другие. От этого зависит цена товара. «Цена товаров регулируется в конечном счете издержками производства, а не отношением между предложением и спросом. Конечно, отношение между предложением и спросом может временно повлиять на рыночную стоимость товара... Но это влияние будет носить временный характер». Так возникло положение классической теории, согласно которой, цена товаров в короткий период времени определяется соотношением спроса и предложения, а в более длительный период — издержками его производства.
Развивая идею Смита о том, что стоимость полностью определяется трудом только в примитивных обществах, Д. Рикардо конкретно показал, почему теория трудовых затрат не может полностью объяснить соотношение товарных цен. На цену товара влияет не только количество труда, которое требуется для производства этого товара, но и продолжительность времени производства, поскольку это время есть также период заимствования средств, порождающего процент. В результате цена товара становится равной издержкам на заработную плату плюс прибыль на авансированный капитал.
Но почему же тогда Д. Рикардо придерживался в основном теории стоимости, ограниченность которой он сам обнаружил? Видимо потому, что она была удобным грубым приближением к реальности в короткие периоды времени, когда трудовые затраты составляют основную часть всех затрат, то есть была удобной абстракцией, упрощающей систему.
Д. Рикардо был заворожен стремлением найти «постоянную меру ценности». Поэтому его интересовала не столько проблема выяснения различий между относительными ценами товаров, производство которых требует равных затрат труда, сколько влияние роста заработной платы на соотношение цен товаров. Допустим, что заработная плата одинакова, а затраты производства разные (т.е. один товар более трудоемкий, чем другой, который в свою очередь, более капиталоемок, чем первый). Тогда, если заработная плата возрастет, то соотношение цен также возрастет, т.е. рост заработной платы увеличивает цену трудоемких товаров относительно цены капиталоемких товаров. Поэтому, если средние цены остаются постоянными, то товар, произведенный при среднем соотношении капитала и труда (т.е. обладающий средней капиталоемкостью), не будет изменяться в цене при росте заработной платы, трудоемкий товар увеличится в цене, а капиталоемкий станет более дешевым (эффект Д. Рикардо), но сама единица измерения остается постоянной. Лучше всего этим требованиям отвечает золото. Золото, по мнению Рикардо, всегда производится при среднем соотношении труда и капитала. Следовательно, все ценности могут быть выражены с помощью этого мерила, и любое изменение в заработной плате может воздействовать на цены товаров только через золото. Стоимость же самого золота никогда не меняется, будучи строго определенной количеством труда, требуемого для его производства. Это превращает золото в «совершенную меру ценности для всего, произведенного в точности при тех же условиях, что и оно само». Таким образом, стоимость товара зависит не от величины вознаграждения за труд, а от количества труда, необходимого для производства товара, а стоимость золота может служить всеобщим эквивалентом стоимости других товаров.
Однако, проблема существования постоянной меры стоимости является более сложной, чем предполагал Д. Рикардо. Главным препятствием для ее существования является воздействие НТП на структуру издержек производства, в том числе и при добыче благородных металлов.
Теория ренты, капитала, прибыли, заработной платы
Д. Рикардо.
Рикардо считал, что основная проблема экономической науки заключается в нахождении закона, регулирующего распределение доходов
В предисловии к первому изданию книги «Начала политической экономии» Д. Рикардо писал: «Продукт земли - все, что получается с ее поверхности путем соединения приложения труда, машин и капитала, - делится между тремя классами общества, а именно: владельцами земли, собственниками денег или капитала, необходимого для ее обработки, и рабочими, трудом которых она обрабатывается. Но доли всего продукта земли, достающиеся каждому из этих классов под именем «ренты», «прибыли» и «заработной платы», весьма различны на разных стадиях общественного развития».
Изменение заработной платы не влияет на стоимость (и цену) производимых продуктов. Изменяется лишь соотношение между размером заработной платы и прибыли, получаемой предпринимателем. Эти формы доходов находятся в обратной зависимости.
Рента носит дифференцированный характер. Её получают владельцы лучших земель по плодородию и местоположению.
«Рента - это та доля продукта земли, которая уплачивается землевладельцу за пользование первоначальными и нерушимыми силами почвы». Анализ земельной ренты был одним из серьезных достижений Д. Рикардо. Построив теорию ренты на основе теории трудовой стоимости, он объяснил, что источником ренты является не какая-то особая щедрость земли, а прилагаемый к земле труд в условиях определенных отношений собственности. Поскольку ресурсы земли ограничены, то возделываются разные по плодородию и расположению участки. Стоимость сельскохозяйственной продукции определяется затратами труда на худших (предельных) участках. Такие участки приносят предпринимателю только среднюю прибыль и не дают ренты. Но прибыль на относительно лучших участках выше средней, и этот избыток присваивается землевладельцем в виде ренты. По мере вовлечения в хозяйственный оборот все худших участков рента землевладельцев растет без всяких усилий с их стороны, что оказывает существенное влияние на размеры прибыли и заработной платы.
Д. Рикардо показал, таким образом, происхождение дифференциальной ренты. Основные положения теории ренты Давида Рикардо направлены против высоких пошлин на хлеб, существовавших тогда в Англии. В настоящее время понятие ренты применяется ко всем случаям, когда возникает дополнительный доход, связанный с наличием редких и невосполнимых факторов, т.е. частный случай Д. Рикардо трансформирован в общую теорию.
Прибыль капиталиста у Рикардо представляет собой вычет из труда рабочего. Рикардо исследует динамику прибыли и сталкивается с противоречием в своей системе: товары, по Рикардо, продаются и покупаются по стоимости, а прибыль, получается, по капиталу. Рикардо понимает, что в теории наиболее высокая прибыль должна быть там, где много рабочей силы и мало машин, но в реальной действительности это не так. Капиталисты получают среднюю прибыль на единицу вложенного в дело капитала.
Д. Рикардо считает, что колебание цен вызывает колебание прибыли, их усреднение достигается механизмом усреднения прибыли. Каждый стремится получить наибольшую прибыль, поэтому он стремится оставить менее прибыльное дело ради более прибыльного. Для этого не требуется, чтобы капиталист менял полностью свое дело, достаточно, чтобы он уменьшил количество вложенного в него капитала. Достигается это с помощью денежного рынка. В итоге «конкуренция устанавливает меновую стоимость товаров на таком уровне, при котором после выдачи заработной платы... и покрытия всех прочих расходов... остаток стоимости будет в каждой отрасли пропорционален стоимости затраченного капитала».
В отличие от Смита, Д. Рикардо утверждает: «Норма прибыли постепенно падает вследствие повышения заработной платы и увеличивающейся трудности снабжения возрастающего населения предметами насущной необходимости». Д. Рикардо опасался, что понижение нормы прибыли в конечном счете приведет к уменьшению накопления капитала. Капиталом он считал средства производства, а также затраты капиталистов на заработную плату рабочих. С этим, - считает Рикардо, - должна считаться государственная политика, налогообложения. «Задача политики правительства должна состоять в том, чтобы поощрять стремление к накоплению. Оно никогда не должно вводить такие налоги, которые неминуемо падают на капитал. Поступая так, оно затрагивает фонд, предназначенный для содержания труда, и тем самым уменьшает будущее производство страны».
По мнению Рикардо, основная тенденция характеризующая динамику доходов, состоит в следующем: реальная заработная плата остается неизменной, рента растет, а уровень прибыли падает. Реальная заработная плата - это естественная цена труда.
«Естественной ценой труда является та, которая необходима, чтобы рабочие имели возможность существовать и продолжать свой род без увеличения или уменьшения их числа». Она зависит не от количества получаемых денег, а от количества предметов жизни, какие можно на них купить.
С прогрессом общества естественная цена труда имеет тенденцию повышаться, так как растет естественная цена хлеба, вызванная растущей трудностью его производства. Общая тенденция такова: цена труда и сырья растет, а цена остальных товаров падает (вследствие применения машин и разделения труда). Рост заработной платы влечет рост числа работников и тем самым угрозу бедности. Избавиться от этого можно или уменьшением населения, или более быстрым накоплением капитала.
Результатом совместного изменения ренты, прибыли и заработной платы является эволюция экономики к стационарному состоянию с нулевым накоплением. «Прибыль имеет естественную тенденцию падать, потому что с прогрессом общества и богатства требующееся добавочное количество пищи получается при затрате все большего количества труда».
Действительно, пусть затраты труда и капитала выросли за определенный период времени в одинаковой степени. Рост капитала ведет к увеличению ренты и удорожанию номинальной цены пшеницы, измеряемой в единицах «постоянной стоимости». Поэтому номинальная цена труда растет, вызывая падение прибыли на капитал. Технические усовершенствования ослабляют эту тенденцию, но не устраняют ее.
В результате заработная плата и рента постепенно растут, а средняя прибыль на единицу капитала уменьшается. Понятно, что такой процесс имеет свой предел: «как только заработная плата будет равна... всей выручке фермера, должен наступить конец накоплению, никакой капитал не может тогда давать какой-либо прибыли, и не может быть никакого спроса на добавочный труд». Поэтому экономика неизбежно эволюционирует к устойчивому равновесному состоянию с нулевым накоплением (стационарное состояние экономики).
Сегодня мы можем сказать, что Д. Рикардо недооценил возможности воздействия НТП на производство, которое делает стационарное состояние недостижимым.
Впрочем, для небольшой и богатой страны Д. Рикардо готов был сделать исключение из общего правила. «Небольшая плодородная страна, особенно если она разрешает свободный ввоз пищевых продуктов, может накапливать капитал в изобилии без значительного уменьшения нормы прибыли или значительного возрастания земельной ренты».
На самом деле, с практической точки зрения, Д. Рикардо интересуется не столько долговременным стремлением экономики к стационарному состоянию, сколько аргументами против хлебных законов в Англии его времени.
Внешняя торговля и деньги в теории Д.Рикардо
Уже во время Д.Рикардо внешние связи играли в экономике важную роль, и естественно, что он много занимался этим вопросом. Д. Рикардо считается одним из авторов идеи, обосновывающей выгодность внешнеэкономических отношений в вопросах международного разделения труда и специализации стран на производстве отдельных товаров.
Принцип «невидимой руки» Д. Рикардо распространяет на всю мировую торговлю. «При системе полной международной торговли каждая страна, естественно, затрачивает свой капитал и труд на такие отрасли промышленности, которые доставляют ей наибольшие выгоды. Это преследование индивидуальной выгоды... приводит к самому эффективному и наиболее экономному разделению труда между разными нациями. Увеличивая общую массу продуктов, он увеличивает всеобщее благополучие, и связывает узами общей выгоды постоянных сношений все цивилизованные нации в одну всемирную общину. Именно этот принцип определяет, что хлеб должен возделываться в Америке и Польше, а различные металлические изделия должны изготавливаться в Англии».
Д. Рикардо одним из первых экономистов показал, что международная торговля имеет специфику, значительно отличающую ее от внутренней торговли. Если в последней обмен направляется тенденцией к выравниванию нормы прибыли, то международная торговля определяется относительными преимуществами (сравнительными издержками). Анализ Д. Рикардо исходит из того, что в международной торговле не происходит выравнивания оплаты труда, в отличие от внутренней торговли. Поэтому взаимовыгодная международная торговля возможна, если различные страны обладают относительными преимуществами по различным способным к экспорту товарам. Относительное преимущество учитывает не только различие в производительности, но и различия в оплате труда.
Принцип сравнительного преимущества Д. Рикардо гласит: если каждый район специализируется на тех продуктах, в производстве которых он обладает наибольшей относительной эффективностью в указанном смысле, то торговля будет взаимовыгодной для обеих стран, независимо оттого, что один из них может быть более развитым, чем другой. Реальная заработная плата повысится в обеих странах.
Вопросы денежного обращения также занимали важное место в учении Д. Рикардо. Это объясняется отчасти историческими условиями, в которых он работал. В конце XVII века был отменен размен банкнот Банка Англии на золото, произошло их обесценивание и повышение товарных цен. Интенсивно обсуждался вопрос о формах возврата к золотой валюте и функциях Банка Англии. Выступая с позиции промышленной буржуазии, Д. Рикардо обосновал денежную систему, состоящую преимущественно из банкнот, разменных на золото по твердому соотношению.
Теория денег Д. Рикардо отличается двойственностью. С одной стороны, он положил в ее основу теорию трудовой стоимости и рассматривал благородные металлы как особые товары, стоимость которых определяется затратами общественно необходимого труда. С другой стороны, Д. Рикардо встал на позицию количественной теории денег, в соответствии с которой, стоимость денег устанавливается в процессе обращения и зависит от их количества. Он исходил из того, что в стране может обращаться любое количество так или иначе попавшего туда золота. Если количество золотых денег по каким-либо причинам возросло, это вызывает, при прочих равных условиях, повышение цен. Д. Рикардо механически переносил на золото опыт обращения неразменных бумажных денег. Такой взгляд плохо согласуется с трудовой теорией стоимости.
Д. Рикардо полагал, что его теория денег объясняет также колебание в международных экономических отношениях и стихийное, автоматическое регулирование платёжных балансов. Если в данной стране оказывается слишком много золота, то в ней повышаются товарные цены и становится выгодно ввозить товары из-за границы. В торговом балансе образуется дефицит, который приходится покрывать золотом. Золото уходит из страны, цены понижаются, приток иностранных товаров приостанавливается, и все приходит в равновесие.
Таким образом, золото наилучшим образом распределяется между странами. Отсюда Д. Рикардо делал выводы в пользу свободы торговли. «Нечего беспокоится, - писал он, - если ввоз товаров превышает вывоз и золото уходит из страны». Это все не основание для ограничения ввоза товаров. Просто в стране слишком много золота и высокие цены. Свободный импорт помогает их понизить и все привести в равновесие. Эта теория Д. Рикардо преуменьшала противоречия и конфликты, с которыми связано при капитализме функционирование международных экономических отношений. Тем не менее, труды Д. Рикардо продвинули вперед исследование конкретных проблем денег, внешней торговли, валютных отношений.
Учение Д. Рикардо было популярно и оказало большое влияние на последующее развитие экономической науки. В целом в истории экономической мысли Д. Рикардо является столь же величественной фигурой, как и Адам Смит. Но сами фигуры весьма различны. «Богатство народов» содержит больше существенных обобщений, зато «Начала» заложили основу модельного подхода к построению экономической теории. В качестве строгого и последовательного теоретика, способного получать неочевидные заключения из анализа предложенных им сравнительно простых моделей, Д. Рикардо до сих пор не имеет себе равных среди других экономистов. От поиска внешних сил или обращений к власти, основоположники классической политической экономии А. Смит и Д. Рикардо приступили к выявлению внутренних причин, лежащих в основе функционирования рыночной экономики. Положения и выводы, к которым пришли «классики», получили более полное и детальное раскрытие в трудах своих последователей и оппонентов.
Лекция 5: Завершение классической политической
экономии
1. Теория народонаселения Т. Р Мальтуса.
Уже в то время, когда А.Смит писал « Богатство народов», Англия становилась ареной широкого распространения новых изобретений и открытий в области техники и технологии. Паровая машина и усовершенствованный ткацкий станок были способны поднять производительность труда и специализацию на уровень, значительно превышающий все известные ранее. С одной стороны, это объясняет, почему английские экономисты так настойчиво проповедовали доктрины свободного, ничем не ограничиваемого обмена. Но, вместе с тем, они осознают необходимость поиска объяснения причин страшных бедствий, порожденных необычайным ростом индустрии с его крайней централизацией капиталов и обнищанием рабочих. А. Смит не мог не видеть разрастающегося антагонизма между капиталом, концентрирующимся в руках меньшинства и бесконечно нуждающимися рабочими. Он даже искал способы ослабить негативные воздействия индустриализации через развитие земледелия, ограничение роскоши и, наконец, в гуманности владельцев капитала по отношению к рабочим. Безусловно, это не решает проблему, которая со временем становилась все острее. Возникает вопрос о распространении богатства, который становится центральным в исследовании Давида Рикардо.
В очерках Уильяма Годвина «О политической справедливости» утверждалось, что основная причина бедности больших групп населения состоит в несправедливом распределении национального дохода. Богатства хватило бы на всех, если бы оно распределялось равномерно по всем слоям населения. Нужно плохие законы и плохих правителей заменить хорошими, и наступит «золотой век» человечества».
Поиск причин бедности народов стал предметом исследования английского священника Томаса Роберта Мальтуса (1766 - 1834). Он родился вторым сыном в семье английского сквайра. Мальтус получил прекрасное образование в колледже Иисуса Кембриджского университета, затем принял духовный сан в англиканской церкви и стал скромным священником в сельском приходе. В 1805 году он получил кафедру профессора современной истории и политэкономии в колледже Ост - Индской компании. Таким образом, занятие политической экономией стали для Мальтуса не только хобби, но и профессией.
Т.Р. Мальтус, как и другие представители классической политической экономии, видел ее основную задачу в приумножении материального богатства общества, благодаря, прежде всего, развитию сферы материального производства. Но он первым предпринял попытку увязать проблемы экономического роста и роста народонаселения. В 1798 году Томас Роберт Мальтус анонимно опубликовал небольшой памфлет под заглавием « Опыт о законе народонаселения в связи с будущим совершенствованием общества», где он резко и бескомпромиссно изложил свои взгляды. Памфлет Мальтуса переиздавался шесть раз, настолько велик был публичный успех работы. Именно в этой работе и представлена знаменитая теория народонаселения Мальтуса, которая послужила поводом для возникновения такого философского учения, как мальтузианство. Суть этой теории в двух словах состоит в том, что население растет в геометрической прогрессии, а блага потребления - в арифметической. Подробнее же Мальтус рассматривал такие вопросы, как перенаселение, ограниченность природных ресурсов и следующие за этим невозможность увеличивать производство продовольствия и многие другие. Поскольку способность человека к воспроизводству по темпам прироста значительно превосходит способность роста продовольственных ресурсов, то рост народонаселения жестко ограничивается средствами к существованию. Из этой посылки Мальтус выводил так называемый «железный закон заработной платы», говоря, что во времени роста заработной платы в обществе не происходит, она неизменно остается на низком уровне, и в дальнейшем происходящий рост населения ведет к падению заработной платы, тем самым ограничивая рост населения в будущем. Полезным видел Мальтус разделение в обществе по благосостоянию (деление на богатых и бедных), считая, что низкий уровень жизни является своеобразным стимулом для улучшения благосостояния.
Исходная посылка Мальтуса, заключается в противопоставлении биологической способности к произведению потомства, определяемой природными инстинктами, у человека так же, как у животных, и факторов, которые эту способность ограничивают.
Ограничения роста населения разделены на принудительные и предупредительные - так, по Мальтусу, различаются силы, влияющие на нормы рождаемости и смертности, которые зависят от четырех видов факторов: бедности, порока, «нравственного обуздания», «средства существования», т.е. наличие минимума средств, необходимых для поддержания жизни.
Сама теория состоит из трех положений: 1) биологическая способность человека к продолжению рода превосходит его физическую способность увеличить свои продовольственные ресурсы; 2) те или иные ограничения роста населения - принудительные или предупредительные - действуют всегда; 3) конечный предел воспроизводственной способности населения определяется ограничением по продовольственным ресурсам. Первое из положений —ключевая первичная аксиома. Две другие выводятся из первой.
Идеи Мальтуса получили немедленный отклик именно потому, что были чрезвычайно просты и не требовали создания новой аналитической концепции и фактографических открытий. Казалось, все, что он сказал, - это свел воедино несколько хорошо известных жизненных факторов и сделал из них необходимые выводы.
Мальтус приводил в защиту своей теории и логику, и факты, но и то и другое не слишком тщательно. Из данных сомнительной американской статистики, не делавшей разницы между числом родившихся и числом иммигрантов, он сделал вывод, что при неконтролируемом размножении численность населения будет удваиваться каждые 25 лет. «В Штатах Северной Америки, в которых не обнаруживается недостатка в средствах существования, где господствует чистота нравов и где ранние браки возможнее, чем в Европе, найдено было, что население в продолжение более полутора лет удваивалось менее, чем в двадцать пять лет. Это удвоение имело место, несмотря на то, что в тот же промежуток времени в некоторых городах замечалось превышение числа умерших над числом родившихся, вследствие чего, остальная страна должна была постоянно пополнять население этих городов. Это показывает, что размножение может в действительности совершаться быстрее, чем это выражается общей средней цифрой...
Мы можем признать несомненным то положение, что если возрастание населения не задерживается какими-либо препятствиями, то это население удваивается через каждые 25 лет и, следовательно, возрастает в каждый последующий двадцатипятилетний период в геометрической прогрессии.
Несравненно труднее определить размер возрастания произведений земли. Тем не менее, мы уверены, что размер этот не соответствует тому, который проявляется при возрастании населения... Человек стеснен ограниченным пространством.
Итак, средства существования при наиболее благоприятных условиях применения человеческого труда никогда не могут возрастать быстрее, чем в арифметической прогрессии".
Мальтус был неплохим психологом. Его читатель был склонен забывать, что это только тенденция. Автор немного успокаивал воображение, говоря, что в действительности природа сама заботится о том, чтобы тенденция не стала реальностью. Как она это делает? С помощью войн, болезней, нищеты и пороков. Все это Мальтус считал как бы естественным (в сущности, божественным) наказанием человека за его греховность.
В своей книге, начиная с ее второго издания, Мальтус говорил о том, что выход из этого: половое воздержание, поздние браки, безбрачие, вдовство. Перенаселение в системе Мальтуса не только проклятье человечества, но своего рода благо, божественный хлыст, подстегивающий ленивого от природы рабочего лишь постоянно конкурировать с другими рабочими, которых всегда слишком много, заставляя его работать усердно и за низкую плату.
Отождествляя «средства существования» с пищевыми продуктами, Мальтус хотел показать согласно логике того времени, что быстро увеличивать производство продовольствия просто не представляется возможным, т.к. ресурсы земли ограничены, а техническое усовершенствование в сельском хозяйстве идет слишком медленно. Для подтверждения своей правоты у него была формула: закон убывающего плодородия почвы. Мальтус не только утверждал, что приращение земельного фонда обходится все дороже, он еще полагал, что накопление капитала и изменения в технологиях никогда не смогут компенсировать ограниченность природных ресурсов. Прирост продукта всякой земли должен иметь физический предел в силу ограниченности содержащихся в ней элементов, и, прежде всего экономический предел в силу возрастания необходимых для эксплуатации данного участка издержек. И, таким образом, закон убывающего плодородия является истинным основанием мальтусовских законов. Однако для технического прогресса не существует закона убывающей эффективности. Мальтус уверяет, что «хотя благодаря экономии труда и улучшенной системе животноводства в оборот могут быть введены худшие земли, чем те, которые использовались прежде, однако полученное таким образом добавочное количество жизненных благ никогда не будет настолько велико, чтобы в течение сколько-нибудь долгого времени перекрывать действие принудительных и предупредительных ограничений роста народонаселения». По существу, Мальтус противопоставил гипотетическую способность населения к росту в определенном темпе фактической невозможности увеличивать продовольственные ресурсы тем же темпом. На первый взгляд может показаться, что это положение неправомерно и непроверяемо. Но именно это положение является главным звеном в рассуждении Матульса о том, что рост населения не ограничивается ничем иным, кроме страха голода. Следовательно, давление населения на наличные продовольственные ресурсы существует всегда. Из этого следует явно ложный вывод, что жизненный уровень не может устойчиво повышаться в «старых» странах с растущим населением. В первом издании своего «Опыта» Мальтус именно это и утверждал. Но во втором издании он добавил ограничение: « нравственное воздержание от брака, не приводящее к беспорядочным удовольствиям». Под этим он подразумевает просто поздние браки и строгое воздержание в добрачный период.
«Воздержание от брака, связанное с целомудрием, - вот что я называю моральным обузданием... Я понимаю под моральным обузданием такое обуздание, которому человек подчиняется из соображений благоразумия, чтобы не вступать в брак, при условии, если его поведение во все добрачное время строго нравственно ...».
Но, в сущности, Мальтус не верил во всеобщее распространение морального обуздания для преодоления и регулирования любви и стремления к перенаселению. Природа вложила в человека инстинкт, который будучи предоставлен самому себе, обрекает его жертву голоду, смерти и порокам. От этого инстинкта страдают люди, не зная причины своих страданий, которая дала бы им в руки ключ к истории обществ и их бедствий. Мальтус подробно останавливается на описании состояния примитивных обществ, и в этом отношении он был одним из предшественников экономической социологии, которая после него продвинулась далеко вперед.
Мальтус очень хорошо показывает, как недостаток в пище влечет за собой тысячу зол: смертность, эпидемии, убийства и особенно войну, которая даже тогда, когда ее целью не является съедение побежденного, ведет к отнятию у побежденного его земли и производимого ею хлеба. Эти препятствия он называет позитивными, или репрессивными.
И все-таки, равновесие между народонаселением и средствами существования у цивилизованных народов может быть восстановлено более гуманными средствами, т.е. препятствие репрессивное, состоящее в росте смертности, может быть заменено превентивным препятствием, состоящие в сокращении рождаемости. Из всех животных только человеку, одаренному разумом и способностью предвидения, дано такое средство. Если он знает, что его дети обречены на смерть, он может воздержаться производить их, о чем и говорилось выше.
Вместе с тем Мальтус категорически выступает против уравнивания доходов: «Равенство... не предоставляет достаточно сильного побуждения к труду и к победе над естественной леностью... Неизбежна бедность, к которой в самое непродолжительное время должна привести всякая система равенства... Общественное благосостояние должно вытекать из благосостояния отдельных лиц, и для достижения его каждый должен заботиться, прежде всего, о самом себе».
Соответственно он выступал против закона о помощи бедным. « Систему этих законов совершенно справедливо признавали более вредной и убыточной, чем государственный долг...
Законы о бедных поощряют размножение населения, нисколько не увеличивая средств существования ... Оказывая помощь бедным, они содействуют их размножению... В конечном счете число людей, обращающихся за пособием, ... должно постоянно возрастать.»
Мальтус любил повторять, что любые попытки побороть нищету, прибегая к прямым государственным субсидиям или к частной благотворительности, могут только ослабить главное ограничение роста населения - необходимость для каждого самому заботиться о себе и полностью отвечать за свою непредусмотрительность. Никто из способных к труду не имеет «права на пропитание, если он не может прокормить себя собственным трудом... Обязанность каждого человека заботиться о своих детях ... до такой степени очевидна и важна, что справедливость требует, чтобы общество было вооружено всеми возможными средствами для ее укрепления...
Предложенная мною мера (отмена закона о бедных)... поставила бы нарождающееся поколение в меньшую зависимость от правительства и богатых людей».
Бедный человек не должен посягать на частную собственность другого человека, более богатого» т.к. частная собственность необходима для роста производства потребительских товаров и тем самым для улучшения его собственного положения.
Рост нищеты в результате избыточного (т.е. превышающего темп роста производства предметов потребления) роста населения социально опасен, т.к. вызывает социальную нестабильность, мятеж. Поэтому для Мальтуса исключительную важность имеет вопрос: как реально помочь бедным? В ближайшей перспективе - это создание сберегательных касс, где накапливают деньги и обучают бережливости. Также общество может избежать нищеты и порока, по Мальтусу, благодаря росту среднего класса. Поскольку, по мнению Мальтуса, социальное равенство невозможно, а разделение общества на очень богатых и очень бедных нежелательно, то основу здорового роста населения (т.е. роста населения без бедности) составляет рост производства и среднего класса.
Средний класс составляет основу общества, но в обществе должны существовать также (относительно немногочисленные) бедные и богатые. Только тогда, возможно, сработает такой автоматический ограничитель роста населения, как стремление человека перейти к более высокому социальному статусу, требующему роста расходов не только на потребление, но и на образование, профессиональную подготовку, отдых и т. п.
По Мальтусу в современном обществе равновесие между численностью населения и производством продуктов питания достигается через изменение заработной платы. «Железный закон заработной платы» Т. Мальтуса вытекает из его теории народонаселения.
Оптимальна та численность населения, при которой доход надушу населения максимален. Из этой концепции оптимальной численности следует, что тенденция снижения уровня заработной платы до прожиточного минимума свидетельствует о перенаселенности. Это происходит автоматически в том смысле, что чрезмерный рост населения уменьшает заработную плату и тем самым ограничивает рост населения в следующий период времени.
Напротив, рост заработной платы ведет к росту населения и тем самым ведет к росту бедности в следующий период времени. Так, обильный урожай вызывает будущий голод : «изобилие, поощряя браки, вызывает избыток в населении, потребности которого не могут быть удовлетворены обыкновенным годом».
В силу понижательного давления роста населения на уровень заработной платы, последняя определяется минимальной стоимостью средств существования работника.
Очевидно, что теория прожиточного минимума заработной платы не годится для определения заработной платы в какой-либо конкретной ситуации из-за своей неоднозначности: мы не можем знать, о каком отрезке времени, и каком минимуме идет речь. Но она ставит вопрос о том, какова же настоящая природа регулирующего механизма, снижающего заработную плату. На этот вопрос необходимо иметь ответ, если мы хотим предвидеть жизненный уровень будущего.
Конечно, история не оправдала опасений Мальтуса: с того времени она не указала ни одной страны, которая бы страдала от перенаселения. Но не законы Мальтуса были опровергнуты фактами (они остаются неприкосновенными), а предсказания, основанные на них. Рост народонаселения не определил роста средств существования и даже остался далеко позади, и это случилось потому, что он был ограничен волей людей. И это добровольное ограничение, которое так беспокоило Мальтуса, происходит самым естественным образом.
Дело не в том, что он неверно истолковывал факты. Скорее всего, он никогда не имел ясного понятия о природе демографического взрыва, которому его доктрина обязана своей славой, а может быть, и не интересовался этим.
В действительности тенденция к безудержному размножению не только не является абсолютной, но на определенной стадии развития общества явно уступает место прямо противоположной тенденции - увеличение средств существования и повышение жизненного уровня способствует снижению рождаемости и темпов роста населения. В современных богатых странах Запада естественный прирост населения в несколько раз ниже, чем в бедных странах Азии, Африки, Латинской Америки. За 20-25 последних лет Япония, как известно, достигла значительного экономического роста, а рождаемость за эти же годы снизилась почти вдвое. Жизнь показала, что физиологическая плодовитость человека как биологического вида вовсе не определяет реальные темпы роста населения.
Опасения Мальтуса основаны на смещении понятий биологического порядка. Половой инстинкт не то, что инстинкт воспроизведения, и следует он совершенно другим стимулам.
Миф о законе убывающего плодородия почвы, или о законе убывающей отдачи (доходности), лежащий в основе учения Мальтуса, тоже разрушен. Существует ли такой закон? Как некий абсолютный и всеобщий закон производства материальных благ - нет. При определенных условиях в экономике, очевидно, могут возникать такие ситуации и явления, когда прирост затрат не дает пропорционального прироста продукции. Но это вовсе не всеобщий закон. Скорее это сигнал для экономистов и инженеров, что в данном секторе хозяйства что-то не в порядке.
Исторический опыт развития сельского хозяйства в капиталистических странах опровергает Мальтуса и его прогнозы. Технический прогресс в сельском хозяйстве во второй половине XIX века позволил значительно увеличить производство сельскохозяйственной продукции при относительном сокращении занятой в сельском хозяйстве рабочей силы
«Опыт о законе народонаселения», идеи и имя его автора и в настоящее время объект идеологических и политических дискуссий. В самом деле, центральная идея мальтусовской теории о влиянии численности и темпов прироста населения на благосостояние общества в принципе верна и актуальна. Но от Мальтуса ведет свое начало мальтузианство - теория народонаселения, утверждающая, что все бедствия человечества должны быть приписаны перенаселению.
Суть неомальтузианства стоит на том, что в отсталых странах все усилия экономической модернизации следует подчинить задаче контроля над рождаемостью и принимать их следует только после успешного решения этой задачи, а некоторые марксисты и большинство католиков отвергают любые попытки контроля рождаемости, считая этот контроль либо не эффективным без индустриализации, либо аморальным по сути. В этих спорах до сих пор на разные лады склоняется имя Матульса, хотя трудно всерьез поверить в то, что теория народонаселения Мальтуса имеет отношение к современным демографическим проблемам.
Ныне проблема народонаселения нисколько не утратила своего значения, но она повернулась, так сказать, с другой стороны.
То, что Мальтус называл предупредительным препятствием, приняло во всех странах такие размеры, что социологов и экономистов занимает не опасность безграничного размножения, а опасность уменьшения рождаемости. Задача заключается в том, чтобы отыскать причины этого явления. Все, впрочем, признают, что причины эти социального характера.
Недостаточно указать на причину - сознательную волю родителей не иметь детей или ограничить их число. Это объяснение, очевидно, ничего не объясняет. Речь и идет, чтобы узнать, почему люди не хотят иметь детей? Потому был бы нелишним новый Мальтус, для того чтобы открыть демографической науке новые горизонты.
Экономические воззрения Джона Стюарта Милля.
Джон Стюарт Миль (1806-1873) - один из завершителей классической политической экономии и «признанный авторитет в научных кругах, чьи исследования выходят за пределы технической экономии».
Его отец Джеймс Милль - экономист, ближайший друг Д. Рикардо строго следил за воспитанием сына. Поэтому младшему Миллю уже в 10 лет приходилось делать обзор всемирной истории и греческой и латинской литературы, а в 13 лет он написал историю Рима, продолжая одновременно изучение философии, политической экономии и других наук.
Свои первые «Опыты» по политической экономии Дж. С. Милль опубликовал, когда ему было 23 года, т.е. в 1829 г. В 1843 г. появилась его философская работа «Система логики», которая принесла ему известность. Главный же труд (в пяти книгах, как у А. Смита) под названием «Основы политической экономии и некоторые аспекты их приложения к социальной философии» был издан в 1848 г. Сам он о своих «Основах ...» отзывался весьма скромно. В одном из писем он писал: «Я сомневаюсь, что в книге существует хотя бы одно мнение, которое нельзя представить как логический вывод из его (Д. Рикардо) учения».
Практическая деятельность Дж. С.Милля была связана с Ост-Индской компанией, в которой он занимал высокий пост вплоть до её закрытия в 1858 г. В период 1865-1868 г.г. он был членом парламента. После смерти жены, помогавшей ему в подготовке многих научных работ, Дж.С. Милль переехал во Францию, где в Авиньоне провел последние 14 лет своей жизни (1859-1873), не считая периода его членства в парламенте.
Принимая во внимание признание самого Дж.С. Милля, что в теоретико-методологическим плане он действительно во многом близок со своим кумиром Д. Рикардо, ему удалось углубить или уточнить ряд положений, найти более исчерпывающие формулировки, полнее аргументировать заключения и выводы классической школы.
Обычно в критической литературе Дж. С. Милля -изображают как наиболее яркого выразителя компромиссов, свободного соединить различные, порой трудно совместимые точки зрения. Это не со всем верно. Главное у Милля - это его метод, а в согласовании позиций есть свои преимущества.
Метод исследования, как его характеризовал сам Дж. С. Милль, опирается на две основные предпосылки: 1) выводы и заключения справедливы, как правило, лишь при определенных условиях; 2) они не могут и не должны претендовать на универсальность.
В экономической жизни действует обычно не одна, а множество причин. Далеко не просто их распознать, вычленить главные, но следует их не суммировать, а различать, отделять следствие от причины. Развитие и обогащение экономической науки - это не постоянная смена выводов и не категорическое отбрасывание всего, что не подходит под принятую (официально признанную) схему, а постоянный учет изменяющихся условий и взаимосвязей. Это сопоставление различных концепций и взглядов, подходов и рекомендаций, сохранение преемственности знаний.
Политическую экономию Дж. С. Милль трактует как науку об экономических законах. Он различает законы конкуренции, закон спроса и предложения, закон дифференциальной ренты, законы международной торговли и ряд других.
Политэкономия не может рассматриваться как собрание готовых правил или принципов. Практические правила и конкретные рекомендации должны основываться на теоретических положениях и выводах, которые изменяются с изменением обстановки, условий.
«Основы политической экономии» стали учебником для нескольких поколений экономистов Европы. Как утверждается в предисловии «основ», Миллем была поставлена задача написать обновленный вариант «Богатства народов» Адама Смита и «Начал» Рикардо с учетом возросшего уровня экономических знаний и идей, но «общим практическим принципом должно оставаться laisser faire и любой отход от него является несомненным злом».
Богатство, по мнению Милля состоит из благ, обладающих меновой стоимостью как характеристическим свойством. «Вещь, за которую ничего нельзя получить взамен, как бы полезна или необходима она ни была, не является богатством... Например, воздух, хотя и является абсолютной необходимостью для человека, на рынке никакой цены не имеет, так как его можно получить практически безвозмездно». Но как только ограничение становится ощутимым, вещь сразу же приобретает меновую стоимость. Денежным выражением стоимости товара является его цена.
Дж. С. Милль, рассмотрев понятия «меновая стоимость», «потребительная стоимость», «стоимость» и некоторые другие, обращает внимание на то, что стоимость (ценность) не может возрасти по всем товарам одновременно, так как стоимость представляет собой понятие относительное. А в четвертой главе книги III автор «Основ...» повторяет тезис Д.Рикардо о создании стоимости трудом, требующимся для производства товарных благ, заявив при этом, что именно количество труда «имеет первостепенное значение» в случае изменения стоимости.
Стоимость денег измеряется количеством товаров, которые можно на них купить. «При прочих равных условиях стоимость денег меняется обратно пропорционально количеству денег : всякое увеличение количества понижает их стоимость, а всякое уменьшение повышает её в совершенно одинаковой пропорции... Это - специфическое свойство денег». Значимость денег в экономике, считает Милль, мы начинаем понимать лишь тогда, когда денежный механизм даёт сбои.
Цены непосредственно устанавливаются конкуренцией, которая возникает из-за того, что покупатель старается купить дешевле, а продавцы - продать дороже. При свободной конкуренции рыночная цена соответствует равенству спроса и предложения. Напротив, «монополист может по своему усмотрению назначить любую высокую цену, лишь бы она не превышала той, какую потребитель не может или не захочет уплатить, но сделать это не может, только как ограничив предложение».
В длинный период времени цена товара не может быть ниже издержек его производства, так как никто не хочет производить себе в убыток. Поэтому состояние устойчивого равновесия между спросом и предложением «наступает только тогда, когда предметы обмениваются друг на друга соразмерно их издержкам производства».
Капиталом Милль называет накопленный запас продуктов труда, возникающий в результате сбережений и существующий «путем его постоянного воспроизводства». Сами сбережения понимаются как «воздержание от текущего потребления ради будущих благ». Поэтому сбережения растут вместе с нормой процента.
Производственная деятельность ограничивается размерами капитала. Однако «каждое увеличение капитала приводит или может привести к новому расширению производства, причем без определенного предела... Если существуют свободные к труду люди и пища для их пропитания, их всегда можно использовать в каком-либо производстве». Это одно из основных положений, отличающих классическую экономическую науку от более поздней.
Милль признает, однако, что развитию капиталов присущи другие ограничения. Одно из них - сокращение доходов на капитал, которое он объясняет падением предельной производительности капитала. Так, увеличения объёма продукции сельского хозяйства «никогда нельзя добиться иначе, чем посредством увеличения затрат труда в пропорции, превышающей ту, в которой возрастает объём сельскохозяйственной продукции».
В целом при изложении вопроса о прибыли Милль стремится придерживаться взглядов Рикардо. Возникновение средней нормы прибыли приводит к тому, что прибыль становится пропорциональной используемому капиталу, а цены - пропорциональными издержкам. «Чтобы прибыль могла быть равной там, где равны затраты, т.е. издержки производства, вещи должны обмениваться друг на друга пропорционально издержкам их производства: вещи, у которых издержки производства одинаковы, должны иметь и одинаковую стоимость, потому что лишь таким образом одинаковые затраты будут приносить одинаковый доход».
Существует, говорит Милль, и более специфический вид прибыли, похожий на ренту. Речь идет о производителе или торговце, имеющем относительные преимущества в деле. Поскольку его конкуренты не имеют таких преимуществ, то «он сможет поставлять на рынок свой товар с издержками производства меньшими, чем те, которыми определяется его стоимостью. Это ... употребляет обладателя преимущества получателю ренты».
Причину прибыли Милль объясняет так же, как Смит и Рикардо: «Прибыль возникает не вследствие обмена..., а вследствие производительной силы труда ... Если продукт, производимый всеми трудящимися страны, на 20 % больше продукта, потребляемого трудящимися в виде заработной платы, то прибыль составляет 20 %, каковы бы ни были цены».
Получаемая капиталистом прибыль должна быть достаточной для трёх видов выплат. Во-первых, награды за воздержание, т.е. за то, что он не потратил капитал на собственные нужды и сохранил его для производственного употребления. Эта величина должна быть равной ссудному проценту, если владелец капитала предоставляет другому вести дело.
Если владелец капитала применяет его непосредственно, то он вправе рассчитывать на больший доход, чем ссудный процент. Разница должны быть достаточной для платы за риск и за искусное управление капиталом. Общая прибыль «должна предоставить достаточный эквивалент за воздержание, возмещение за риск и за искусное управление капиталом вознаграждение за труд и искусство, необходимое для осуществления контроля за производством». Эти части прибыли могут быть представлены как процент на капитал, страховая премия и заработная плата за управление предприятием.
Если бы общая величина прибыли оказалась недостаточной, то «капитал изъяли бы из производства и непроизводительно потребляли бы до тех пор, пока вследствие косвенного эффекта от сокращения его количества ... норма прибыли не возрастает». Такого рода «изъятия» капитала осуществляются в денежной, а не в вещественной форме. «Когда предприниматель обнаруживает, что вследствие либо чрезмерного предположения его товара, либо некоторого сокращения спроса на него товар сбывается медленнее или на меньшую цену, он сокращает масштабы своих операций и не обращается к банкирам или другим финансистам с просьбами о предоставлении ему новых ссуд... Напротив, какое-то переживающее подъём дело открывает виды на прибыльное применение и ... предприниматели обращаются к финансистам с просьбами о предоставлении им больших кредитов». Этим подготавливается почва для последующего понимания капитала как денежного, а не вещественного запаса.
В «Основах политической экономии» Дж. С. Милль показывает свою приверженность количественной теории денег, в соответствии с которой увеличение или уменьшение количества денег влияет на изменение относительных цен товаров. По его словам, при прочих равных условиях, стоимость самих денег «меняется обратно пропорционально количеству денег, всякое увеличение количества понижает их стоимость, а всякое уменьшение повышает её в совершенно одинаковой пропорции». Цены товаров регулируются, прежде всего, количеством находящихся в обращении в данный момент денег, поскольку золотой запас настолько велик, считает он, что возможные изменения издержек на добычу золота за тот или иной год не могут сразу повлиять на корректировку цен. При этом тезис о «нейтральности» денег сводится к высказыванию, согласно которому в «общественной экономике нет ничего более несущественного по своей природе, чем деньги, они важны лишь как хитроумное средство, служащее для экономии времени и труда. Это механизм, позволяющий совершать быстро и удобно то, что делалось и без него, хотя и не столь быстро и удобно, и как у многих других механизмов, его очевидное и независимое влияние обнаруживается только тогда, когда он выходит из стоя».
Сущность денег Милль анализирует, исходя из простой количественной теории денег и теории рыночного процента. Он подчеркивает, что одно лишь увеличение количества денег не ведет к росту цен, если деньги припрятываются в запасы, или если увеличение их количества соразмерно увеличению объёма сделок (или совокупного дохода).
Норма процента подвержена изменениями из-за изменений в спросе и предложении ссудных фондов независимо от нормы прибыли. Однако в точке равновесия рыночная норма процента должна сравняться с нормой прибыли на капитал. Поэтому в конечном итоге норма процента определяется реальными силами.
Величину процентной ставки Милль связывается также с действием «закона Юма», управляющего притоками и оттоками золота в страну и из страны. Он показывает, что приток золота снижает норму процента, даже если это ведет к повышению цен. Как только норма процента падает, краткосрочные капиталы утекают за границу, что выравнивает валютный курс. Соответственно Центральный банк может защитить свои резервы, повышая учетный процент и способствуя этим росту рыночного процента. Рост нормы процента привлекает капитал из-за рубежа, растет спрос на внутренние векселя, которые становятся выгодным менять на золото, и изменение валютного курса происходит в обратном направлении. В итоге происходит его выравнивание.
Инфляция, говорит Милль, повышает норму процента, когда она вызвана государственными расходами, финансируемыми путем выпуска неконвертируемых в золото бумажных денег. Рост цен снижает реальную величину долгов и потому работает в пользу дебиторов и против кредиторов,
Затем Милль переходит к рассмотрению природы кредита и его роли в экономике. Здесь Милль предстает глубоким и оригинальным исследователем, а не просто талантливым популяризатором идей Смита и Рикардо: «Кредит не увеличивает производительные ресурсы страны, но благодаря ему, они более полно используются в производительной деятельности». Источником кредита служит капитал в денежной форме, не имеющий в данное время производительного употребления. Главным инструментом выдачи кредита под процент становятся депозитные банки. При этом банковский кредит будет влиять на цены так же , как повлиял бы на них рост предложения золота.
Одновременно Милль попытался, и небезуспешно, найти сферу применения как «банковской школе», раскритикованной Рикардо и Торнтоном, так и «валютной школе», созданной ими. Милль вводит различие между статичным и спекулятивным состояниями рынка. Если рынок статичен, то в нём действует «закон обратного притока», автоматически создающий преграду для избыточной эмиссии. Однако в спекулятивном состоянии рынка, когда каждый ожидает повышения цен, банковский кредит и в самом деле может беспредельно расти, даже если банки будут руководствоваться только правилом «реальных векселей». Позиция Торнтона в этом случае совершенно правильна. Одновременно Милль защищает спекуляцию товарами как метод выравнивания колебаний цен.
Кредит радикально меняет торговую конъюнктуру, расширяя платежеспособный спрос и воздействуя на предложения субъектов. «Когда существует общее мнение, что цена какого-нибудь товара, по всей вероятности, должна повыситься..., торговцы проявляют склонность получать прибыль от ожидаемого роста цен. Уже сама по себе эта склонность способствует осуществлению ожидаемого результата, т.е. росту цен, и если этот рост значителен и идёт всё дальше, это привлекает других спекулянтов... Они совершают новые покупки, что увеличивает объём выданных ссуд и , тем самым, рост цены, для которого в начале были известные разумные основания, ... выходит далеко за пределы этих оснований. Спустя некоторое время рост цены прекращается, и держатели товара, считая, что наступило время реализовать свою прибыль, спешат продать его. Цена начинает падать, владельцы товара во избежание ещё больших потерь устремляются на рынок, а так как при таком состоянии рынка покупателей бывает мало, цена падает гораздо быстрее, чем поднималась».
Малые колебания такого рода происходят и при отсутствии кредита, но при неизменном количестве денег ажиотажный спрос на одни товары уменьшает цены других. Но при использовании кредита экономические субъекты «черпают из бездонного, ничем не ограниченного источника. Поддерживаемая таким образом спекуляция может охватить ... даже все товары сразу». В итоге возникает торговый кризис.
Для торгового кризиса типично «быстрое падение цен после того, как они выросли под влиянием... спекулятивного оживления... Казалось, они должны были бы снизиться только до того уровня, от которого начиналось их повышение, или до того, который оправдывается потреблением и предложением товаров. Однако они падают гораздо ниже, поскольку ... когда каждый несет потери, а многие терпят полное банкротство, даже солидные и известные фирмы с трудом могут получить тот кредит, к которому они привыкли... Это происходит потому, что ... никто не чувствует уверенности в том, что часть его средств, которую он отдал взаймы другим, возвратится к нему во время... В чрезвычайных условиях эти доводы разума дополняются паникой... Деньги занимают на короткий срок и почти под любой процент, а при продаже товаров на условиях немедленного платежа не обращают внимания ни на какую потерю. Итак, во время торгового кризиса общий уровень цен падает на столько же ниже обычного уровня, на сколько он стал выше его в течение первое в истории экономической мысли изложение денежной стороны динамики экономического спада.
При этом Миллъ не согласен с пониманием экономического спада (кризиса), предложенного Сисмонди. По его мнению было бы большой ошибкой полагать, что кризис является результатом общего перепроизводства. «Это просто последствие избытка спекулятивных закупок... Его непосредственной причиной является сокращение кредита, а средством преодоления - не уменьшение предложения, а восстановление доверия». В этом отношении Милль - предшественник Кейнса.
В условиях конвертируемой бумажной валюты цены не могут долго расти, не вызывая компенсирующего оттока золота. Но когда бумажные деньги неконвертируемы (нет механизма их обмена на золото), то рост цен может способствовать возникновению спекулятивного бума, который, и привел к кризису 1825 г. Однако уже следующий кризис 1847 г. явился результатом резкого роста процентных ставок. Предвосхищая Вальраса, Милль утверждает, что в периоды коммерческих кризисов «реально имеет место избыток всех товаров над денежным спросом, т.е. недостаток предложения денег».
Милль детально рассматривает изменение ставки процента. В период оживления кредит расширяется, а процент уменьшается. В период спада, напротив, ставка процента растет. Однако «когда несколько лет проходят без кризиса, а новые области предложения капитала не появляются, накапливается настолько значительная масса свободного капитала, ищущего себе применения, что ставка процента существенно понижается». Образование акционерных компаний с ограниченной ответственностью, напротив, повышает процент.
Экономический прогресс, согласно Миллю, связан с научно-техническим прогрессом, ростом безопасности личности и собственности. Растет производство и накопление, налоги становятся ещё более либеральными, улучшаются деловые способности большинства людей, совершенствуется и развивается кооперация. Всё это приводит к росту эффективности, т.е. к снижению издержек производства и уменьшению стоимости (за исключением стоимости продуктов и сырья).
Эволюция капитала у Милля близка к теории Рикардо. Норма прибыли уменьшается, достигая постепенно минимума, который все еще побуждает осуществлять накопления и производительно использовать накопленные средства. Движение к минимуму можно замедлить ростом экспорта и вывозом капитала. Этим удается устранить часть избыточного капитала, понижающего прибыль, причём капитал не теряется, а используется для создания новых рынков и ввоза дешёвых товаров. Устранение части капитала, повысит прибыли и норму процента, даст новый импульс к накоплению. Милль полагает также, что тенденция нормы прибыли к понижению ослабляет аргументацию против роста государственных расходов.
Конечным итогом рассматриваемого движения является состояние застоя, когда прекращается борьба за экономическое преуспевание. К состоянию застоя, однако, Милль относится положительно, если он достигается при высоком уровне производства. «Только в отсталых странах мира увеличение производства является наиболее важной задачей. В более развитых странах экономически необходимым считается усовершенствование распределения». По его мнению, наилучшим существованием для людей является такое состояние общества, когда никто не беден, никто не стремится стать богаче и «нет никаких причин опасаться быть отброшенным назад из-за усилий других протолкнуться вперёд». При таком застое ничуть не уменьшится простор для роста всех форм духовной культуры, для морального и социального прогресса, состоящего в обеспечении «для всех людей полной независимости и свободы действия, кроме запрета на причинение вреда другим людям».
Милль выступает против обычной критики частной собственности, считающий несправедливым право человека на вещи, им не созданные.
Поддерживая принцип «каждому по труду», Милль с подозрением относился к социалистическим планам переустройства общественной жизни. Он опасался (и, как оказалось справедливо), что социализм несовместим с индивидуальной свободой каждого отдельного гражданина. «Идеалом и общественного устройства, и практической морали было бы обеспечение для всех людей полной независимости и свободы действий, без каких либо ограничений, кроме запрета на причинение вреда другим людям.»
Возникающие острые социальные противоречия он приписывал не частной собственности на средства производства, как это делают социалисты, а злоупотреблениями частной собственностью. Злоупотребления следует устранить, а частную собственность оставить, по крайней мере, до тех пор, пока она создаёт значительные возможности для экономического роста.
Творчество Милля означало завершение становления классической экономической науки в Англии, начало которой было положено Адамом Смитом.
Экономические учения Ж. Б. Сэя
Жан Батист Сэй (1767-1832) родился во французском городе Лионе в семье купца. Получив образование, достаточное по тем временам, чтобы продолжить семейные предпринимательские традиции, Ж.Б. Сэй решил заняться самообразованием, особенно изучением политической экономии. Для познания последней, решающее значение он придавал «Богатству народов» А.Смита, идеи которого, на его взгляд, заслуживали популяризации на благо как Франции, так и всего человечества.
Одной из его ранних, но значимых работ под названием «Тракт политической экономии, или простое изложение способа, которым образуются, распределяются и потребляются богатства» (1803) была книга, лишь на первый взгляд повторявшая и интерпретировавшая идеи А.Смита. После ее издания Ж.Б. Сэй продолжал работать над совершенствованием своего труда, неоднократно дополняя и переделывая его для обновленных издании.
Как уже признанный ученый в 1816 г. в городе Атене Ж.Б. Сэй читал лекций по политической экономии. В 1817 г. он выпустил в свет свой «Катехизис политической экономии». С 1819 г. в консерватории искусств и ремесел Сэй приступил к чтению лекций по специально введенному для него правительством Реставрации «Курсу индустриальной экономии».
В последние годы жизни с 1830 г. Ж.Б. Сэй возглавил специально созданную для него кафедру политической экономии в Колледж де Франс, став основателем собственной школы экономической мысли, которую впоследствии представляли Фредерик Бастиа, Мишель Шевалье, Шарль Дюнуайте и другие. За несколько лет до своей смерти Ж.Б. Сэй издал как бы итоговую в своей жизни работу «Полный курс практической политической экономии». В ней он попытался отразить, прежде всего, практическую значимость экономической теории, базирующейся на принципах экономического либерализма, невмешательства в экономику извне.
Оценивая творческое наследие Ж.Б. Сэя, следует отметить, что, по словам К. Маркса, он якобы не более чем вульгаризировал смитовское учение и политическую экономию. Но если утопический социализм, а затем и марксизм «извлекли» из учения А.Смита прежде всего положение об эксплуатации рабочего класса капиталистами и землевладельцами (посредством вычета в свою пользу из полного продукта труда и его стоимости), то «школа Сэя» во Франции, также строившая «мышление» на трудах А. Смита, одним из главных извлечений сделала положение о взаимосвязи и взаимообусловленности труда, капитала и земли как основных факторов общественного производства и создания стоимости общественного продукта.
С уважением и симпатией к Ж.Б. Сэю относился и его современник Д.Рикардо, который продолжал с ним интенсивно переписываться вплоть до своей смерти. В своих «Началах политической экономии» Д. Рикардо отмечал в числе английских исследователей Дж. Стюарта Милля и А. Смита, а среди французских - А. Тюрго, С. Сисмонди и Ж.Б. Сэя.
Заострив внимание читателей в названии и содержании своей главной работы - «Трактате политической экономии...» на таких, обозначающих название этапов экономического цикла понятиях, как производство, распределение и потребление, Ж.Б. Сэй стремился подчеркнуть тем самым не столько последовательность этих этапов, сколько первостепенную роль в создании богатства сферы производства. Это значит, что и по Сэю предметом изучения политической экономии является прежде всего проблематика материального благополучия общества, а источник богатства он видит в производственном потенциале нации.
Необходимо отметить, что Сэй аналогично другим классикам объяснял конструирование политической экономии по образцу точных наук, таких, например, как физика. В методологическом плане это означает признание законов, категорий и теорий, имеющих универсальное и первостепенное значение. Но нельзя не сказать так же о том, что, по Сэю, назначение политической экономии всего лишь теоретическое и описательное. Так, в своем письме Мальтусу в 1820 г., говоря о роли ученого-экономиста, он писал: «Мы должны только сказать обществу, как и почему такой-то факт является последствием какого-то другого факта. Согласится ли оно с этим последствием или отвергнет его, этого будет для него достаточно, оно знает, что ему делать, но никаких поучений».
Ж.Б. Сэй снискал себе несомненный авторитет смитианца, безоговорочно приняв принципы свободы рынков. Задавшись целью популяризировать учение Адама Смита, Ж.Б. Сэй ввел в научный оборот теорию трех главных факторов производства, которая стала одной из самых значимых теорий классической политической экономии на протяжении всего девятнадцатого века. Суть этой теории состоит в том, что в общественном производстве взаимодействуют три главных фактора - труд, капитал и земля. Причем степень участия каждого из названных факторов в создании стоимости ( ценности ) и доходов общества обусловлена тем, кому из трех классов общества - рабочим, капиталистам или землевладельцам - принадлежит соответствующий фактор. Отсюда , по Сэю, следует, что благодаря условиям абсолютной экономической свободы будет достигнуто наиболее эффективное взаимодействие всех факторов и отношения между классами станут гармоничными.
С появлением теории трех главных факторов производства стало очевидным, что она стала по существу конкретизацией творческого наследия А. Смита. В частности, популярная в XIX веке теория издержек производства Т.Р. Мальтуса основывается на положениях теории Сэя о трех главных факторах производства, которая в свою очередь восходит ко второй гипотезе по поводу стоимости (ценности) Адама Смита. Если Рикардо, социалисты - утописты, Сисмонди, Маркс и некоторые другие экономисты, следуя первой гипотезе А. Смита по поводу оснований стоимости товара, единственным источником стоимости считали труд, то другая либеральная часть экономистов разных школ и течений экономической мысли приняла в качестве исходной аргументацию Сэя - Мальтуса, в соответствии с которой, стоимость товара складывается из издержек собственника- предпринимателя в процессе производства на средства производства (фактор капитал), на заработную плату (фактор труд) и ренту (фактор земля).
В результате одни последователи классической политической экономии стали усматривать происхождение прибыли и ренты как вычет из стоимости труда рабочих, в эксплуатации труда капиталом и антагонизме классов. Другие последователи классической школы, также считавшие себя смитианцами, и стоимость товара и доходы классов общества представляли как результат совместного труда и мирного сотрудничества представителей этих классов. Но только в конце XIX века А. Маршалл доказал тупиковую сущность и теории трудовой стоимости, и теории издержек производства, поскольку в их основе лежит затратный принцип.
Однако, что касается теории стоимости, то у Сэя, как и у его учителя А. Смита на этот счет было несколько определений. Причем Ж.Б. Сэй не столько повторял своего кумира, сколько импровизировал в поисках новых решений. Например, положению Смита о том, что любой товар имеет два неразрывных свойства - меновую стоимость и потребительную стоимость, Ж.Б. Сэй придал новое значение взаимосвязи полезности и ценности (стоимости) товаров. В этой связи он писал, в частности, что «ценность есть мерило полезности» товара. Тем самым Ж.Б. Сэй допускал возможность измерения стоимости не только количеством затраченного труда, но и степенью полезности продукта труда.
Труд, земля и капитал, участвуя в процессе производства, по мнению Сэя, оказывают услуги по созданию не только стоимости, но и доходов. Триединая формула, вытекающая из теории трех факторов, в соответствии с которой фактор «труд» порождает заработную плату, как доход рабочих, фактор «капитал» порождает прибыль как доход капиталистов, а фактор «земля» - ренту, как доход землевладельцев, по своей сути является своеобразной интерпретацией взглядов А.Смита. Речь идет о том, что, заимствовав у Смита идею о влиянии классовой структуры общества на происхождение и распределение различных видов доходов, Ж.Б. Сэй как бы уточнил, что выше названные факторы (труд, капитал и земля) имеют самостоятельное значение в создании доходов рабочих, капиталистов и землевладельцев.
Следовательно, у Ж.Б. Сэя отвергается всякая мысль о возможности в условиях ничем не ограниченной свободной конкуренции предпринимателей эксплуатация факторов производства и классов общества. Ж.Б. Сэй и его ученики, таким образом, пытались вывести весьма упрощенное положение о гармонии экономических интересов всех слоев общества, строя свои суждения на известной идее А.Смита о том, что личный интерес «экономического человека», направляемый «невидимой рукой», обязательно совпадает с общественным.
Вопрос о пропорциях, в которых созданная главными факторами производства стоимость общественного продукта распределяется на доходы владеющих этими факторами классов общества, по мнению Ж.Б. Сэя, самостоятельного значения не имеет. В частности, доходы предпринимателя, представляют собой «вознаграждение за его промышленные способности, за его таланты, деятельность, дух порядка и руководство». Как и Мальтус, он был убежден, что положение «низших классов» непременно улучшается, и поэтому ради пополнения «высших классов» сам «рабочий класс больше всех других заинтересован в техническом успехе производства». Что же касается «производителей», то и среди них каждый заинтересован в благополучии другого. Наконец, отметим, что само понятие «вульгарная политическая экономия», которое ввел в научный оборот К. Маркс, в значительной степени связано с теориями трех факторов производства и доходов Ж.Б. Сэя. Эти теории, равно как и теорию издержек Т. Мальтуса, Маркс - счел апологетической, преднамеренной и вульгарной защитой интересов эксплуататорских слоев капиталистического общества.
Чтобы объяснить «долгожительство» главной концепции Ж.Б. Сэя - концепции о беспрепятственной и полной реализации общественного продукта и о бескризисном экономическом росте, воплотившейся в так называемом законе рынков, - необходимо указать на три обстоятельства, своими корнями уходящие в наследие А.Смита
Во-первых, смитовский «естественный порядок» предполагает гибкость цен и гибкость заработной платы, взаимовыгодный при пассивной роли денег обмен трудом и результатами своего труда всех субъектов рынка. С учетом этого по «закону Сэя» иной ход вещей совершенно неприемлем.
Во-вторых, также «благодаря» А. Смиту «закон Сэя» исключает всякое вмешательство в экономику извне. В нем поддерживается требование по минимизации бюрократического по своей природе государственного аппарата, недопущении протекционизма.
И в-третьих, «закон Сэя» предрекает поступательное развитие рыночных экономических отношений в обществе на базе достижений научно-технического прогресса. Несовершившиеся катаклизмы, которые «обещал» Сисмонди в случае падения приоритетной роли в экономической жизни страны участников уходящего в прошлое натурального хозяйства - «третьих лиц» (ремесленников, крестьян, кустарей), также отметали аргументы против этого «закона».
Итак, квинтэссенция «закона Сэя» состоит в том, что при достижении и соблюдении обществом всех принципов экономического либерализма производство (предложение) будет порождать адекватное потребление (спрос), т.е. производство товаров и услуг в условиях смитовского «естественного порядка» обязательно порождает доходы, на которые эти товары и услуги свободного реализуются. Подобным образом «закон Сэя» воспринимался всеми сторонниками концепции экономического либерализма, полагавшими, что гибкое и свободное ценообразование на рынке будет приводить к почти мгновенной реакции на изменения в конъюнктуре хозяйства, являясь гарантией саморегулируемости экономики.
В самом деле, если допустить возможность бартерной экономики, где деньги всего лишь счетные единицы и совокупный спрос на них равен ценности всех подлежащих к обмену на деньги товаров, то общее перепроизводство действительно становится невозможным. Отсюда понятен вывод М. Блауга: «Продукты уплачиваются за продукты во внутренней торговле так же, как и во внешней - вот суть закона рынков Сэя. Столь простая мысль произвела фурор, неутихающий и по сей день».
Вместе с тем, примечательно то обстоятельство, что сам Ж.Б Сэй фразу «предложение и соответствующий ему спрос» никогда не использовал, а изобретена она была Дж. М. Кейнсом. Последний, очевидно прибег к ней, чтобы опровергнуть главную мысль Ж.Б. Сэя о том, что якобы только тот или иной товар в отдельности могут быть произведены в избытке, но никогда все товары сразу. При этом классиком, по Кейнсу, является любой автор, разделявший закон рынков Сэя. Как образно выразился в данной связи Дж. К. Гелбрейт, «принятие или непринятие человеком закона Сэя было до 30-х годов основным признаком, по которому экономисты отличались от дураков».
Таким образом, в истории экономических учений имя Ж.Б. Сэя ассоциируется, как правило, с образом ученого, беззаветно верившего в гармонию интересов классов общества в условиях рыночных экономических отношений и проповедавшего для их утверждения принципы смитовской концепции экономического либерализма, саморегулируемости экономики.
Жан Батист Сэй был завершителем классической политической экономии во Франции.