3. Нарушение права

§ 31. Другой вид юридических действий, в которых проявляется гражданская деятельность лиц,- это действия, составляющие нарушение права. Они нередко называются так же действиями противозаконными*(438). Но не должно понимать этого названия в буквальном смысле слова: не всякое право основывается на законе, а есть права, основывающаяся на обычае, так что и действие, нарушающее обычное право, подходит под понятие действия противозаконного. Под нарушением права разумеется юридическое действие, направленное со стороны его автора к стеснению другого лица в осуществлении права. Говоря о нарушении права, мы представляем себе право целостью, нарушение же права повреждением этой целости. Но так как право составляет достояние отвлеченного субъекта, право, как понятие, принадлежать лицу как юридическому существу, то собственно о вещественном нарушении права не может быть и речи: если я имею право требовать 1000 руб. по займу и должник не платит, то все-таки мое право существует; следовательно, право так крепко, что, собственно говоря, не может быть и речи о его повреждении, разрушении. Но осуществление права может встретить препятствие со стороны какого-либо другого лица, не имеющего на то права: тогда действие, препятствующее осуществление права, признают нарушением права: Я в права получить от должника в собственность 1000 руб.; но они не платить этих денег и тем совершает действие, препятствующее мне осуществить мое право подучить в собственность 1000 руб.; значить, должник нарушает мое право. Таким образом, нарушение права не касается собственно самого права, потому что право недосягаемо для нарушения, а подвергается нарушению только осуществление права, в котором выражается внешнее его проявление. С другой стороны, юридическое действие составляет нарушение права; другими словами, нарушение права является продуктом юридического действия*(439). Отсюда следует, что противозаконное действиe, как и всякое другое юридическое действие, предполагает в деятеле волю, направленную к совершению действия; если же что-либо, повреждающее право лица, производится человеческими руками, но не представляется произведением воли, то не может быть сочтено и нарушением права, а только простым фактом. Воля, направленная к совершению противозаконного действия, представляется в двух видах: или это умысел (clolns), преднамеренное определение воли к действию; или неосторожность (culpa), ненамеренное направление воли к действию. Неосторожность представляется опять двоякою: или это неосторожность грубая, называемая также тяжкой виною (culpa lata), или неосторожность легкая, называемая легкой виною (culpa levis). Понятие о нарушении права находится в тесной связи с понятием о самом прав! нарушаемом и о соответствующем ему обязательстве. Если право таково, что другое лицо обязано воздерживаться от всякого действия, которое может причинить ущерб субъекту права, или обязано совершить все, что может служить к устранению ущерба, то при совершении первого действия или несовершении второго право уже нарушается, тогда как при совершении или несовершении тех же действий по отношению к другому праву ущерб, понесенный его субъектом, не составляет последствие нарушения права. Например, заключается договор имущественного найма и наниматель обязывается оберегать взятое в наем имущество от всякого повреждения; между тем имущество подвергается повреждению: хотя бы с ним подверглось порче и собственное имущество нанимателя, они все-таки предполагается нарушившим право-хозяина нанятого имущества, пока не докажет, что с его стороны все было сделано к отвращению порчи имущества. Но, например заключается договор поклажи: приниматель имущества дает ему помещение, оказывает ему попечете, какое оказывает и своему имуществу; между тем имущество претерпевает порчу, так что лицо, отдавшее имущество на сохранение, получает его обратно уже поврежденным: хотя ущерб для хозяина имущества существует, но приниматель не подлежит ответственности, ибо они не нарушил права отдавателя; они не был обязан совершать все возможный действие для отвращение порчи имущества. И. так, в одном случае понятие о нарушении права шире, нежели в другом: в одном случае требуется от лица утонченная осторожность, а в другом только обыкновенная. Западная юриспруденция в последнем -случай называет неосторожность culpa lata, a в первом culpa levis, принимая масштабом для определение рода неосторожности внимание лица к собственным интересам (diligentia, quam suis rebus): если от лица требуется не более внимание к чужому праву, чем имеет лицо к собственным интересам, то неосторожность считается culpa lata; если же требуется от лица к чужому праву более внимания, нежели к собственным интересам, то неосторожность признается за culpa levis, Итак, право нарушается только действием другого лица, умышленно к тому направленным или совершенным по неосторожности: действие же, которое не есть произведете воли, действиe случайное, как мы и сказали уже, не составляет нарушение права, а поэтому не влечет за собою и тех последствий, которые сопряжены с противозаконными действиями. Но тут представляется то затруднение, что действие, причиняющее ущерб другому лицу, принимается за нарушение права, пока не будет доказано, что действие совершено случайно или что это вовсе не действие (в смысле произведение воли), а только случайное происшествие; но так как во множества случаев решительно невозможно доказать отсутствие умысла и неосторожности, тем более, что понятие о неосторожности чрезвычайно тягучее и неопределенное, то очень часто лицу приходится нести последствие нарушение права, хотя нарушение его собственно и не было. Это дало поводе думать, что во всех случаях, без разбора, лицо, причинявшее ущерб другому, обязано отвечать за нанесете ущерба, как за нарушение права. Но такое воззрение ошибочно, ибо обязательство вознаграждение за ущерб все-таки вытекает из нарушение права, хотя бы и предполагаемого только, а ее из самого причинение ущерба например, лицо проходит мимо стола, на котором выставлена стеклянная посуда, поскользается и опрокидывает стол; как лицу доказать, что с его стороны тут не было неосторожности? - и вот, оно подвергается ответственности, но все-таки только потому, что не может доказать, что оно не нарушило права; а докажи лицо отсутствие неосторожности, тогда не подвергалось бы и ответственности. например, лицо проходить мимо выставки стеклянной посуды и в припадке падучей болезни падает и разбивает посуду: здесь не трудно доказать отсутствие неосторожности, и ущерб не вознаграждается*(440). (Но если случай (casus) и освобождает от гражданской ответственности, то это лишь по общему правилу - по исключение для лица наступают общие последствие правонарушительного действия, не взирая на то, что право нарушено случайным происшествием. Сюда относятся случаи двух родов: а) когда вина лица является привходящею, в том смысле, что лицо повинно в новом правонарушительном действии, не находящемся в причинной связи с ущербом, нанесенным потерпевшему; здесь признается ответственность виновника правонарушения, как-бы в виде кары, например, по общему правилу поклажеприниматель не отвечает за случайную гибель вещи, отданной на сохранение, но если вещь погибла после неисполнения им требование поклажедателя о возвращении, то они отвечает и за случайную ее гибель*(441). V) Законодательство проводить различие между простым случаем и непреодолимой силой (force majeure, vis major), признавая последнюю случайностью высшей категории, никакими средствами неотвратимою. Известны случаи, когда лицо освобождается от ответственности только при неопределимой силе, за случайное же причинение ущерба привлекается к ответу. Основание такой усиленной ответственности заключаются в том, что ограничение ответственности умыслом и неосторожностью было бы несправедливо по отношению к пострадавшему, так как, с одной стороны, иногда рождается невольное подозрение в виновности лица, нанесшего ущерб, а с другой - до крайности затруднительно это доказать, тем более, что в большинства этих случаев фактическая их сторона ускользает от наблюдения и надзора пострадавшего. Так, например, при отдачи товаров на сохранена в склады, при отправлении вещей по железной дороге и т. п., если вещь, положим, сгорела, то, с одной стороны, как нельзя более естественно подозрение, что не были приняты все меры предосторожности от огня, а с другой, лицо пострадавшее до гибели вещи было лишено возможности указать на необходимость принятая этих мере, а после гибели ее не в состоянии доказать, что меры эти не были приняты. Если же ущерб причинен непреодолимой силой, то устраняется всякая тень виновности и лицо освобождается от ответственности*(442).

Нарушение права влечет за собою известные юридические последствия для лица, нарушившего право. Последствия эти двоякого рода: а) лицо вознаграждает субъекта нарушенного права за те убытки, которые нанесены субъектом вследствие правонарушения, и b) независимо от вознаграждения за убытки лицо подвергается иногда еще какому-либо имущественному лишению в пользу субъекта нарушенного права; другими словами, подвергается гражданскому наказанию, называемому пенею или штрафом*(443). О том и другом скажем в отдельности: а) Каждое право, рассматриваемое в области гражданского права как право имущественное, имеет известную ценность, которая вследствие правонарушения уменьшается или даже уничтожается, и это-то уменьшение или уничтожение ценности права называется ущербом или убытком. Самый ущерб представляется двояким: 1) или субъект нарушенного права претерпевает вещвственный ущерб, становится беднее, например, вещь похищается или повреждается,- это danmum emergens римского права; 2) или, не претерпевая вещественного ущерба в имуществе, не делаясь беднее, субъект нарушенного права, вследствие правонарушения, лишается известной выгоды; напр., заключается договор запродажи, но впоследствии покупщик отступает от договора, а между тем цена вещи понижается,- это lucrum cessans римского права, называемый также технически интересом. Оба эти вида ущерба иногда соединяются, так что убыток, как последствие правонарушения, как бы слагается из того и другого вида ущерба, и эта совокупность вещественного ущерба и потери выгоды также называется иногда интересом в смысле causa rei римского права. Например, нанимается карета и разбивается, а между тем в городе по какому-либо случаю цена на экипажи возвышается до чрезвычайных размеров, так что за час езды платится вдвое или втрое более, чем в обыкновенное время: тут ущерб слагается из цены кареты и той выручки, которую дала бы она, если бы была в распоряжении хозяина, Итак, ущерб подлежит вознаграждению*(444). В чем же соcтоит оно и чем определяется мера вознаграждения? Цель вознаграждения - восстановить субъект нарушенного права в том состоянии, в котором он находился до нарушения права. Следовательно, ближайшим образом вознаграждение должно состоять в доставлении субъекту нарушенного права того предмета, которого лишился он вследcтвиe правонарушения. Конечно, не всегда это возможно: если, например, вещь отнята и уничтожена, то уже нет возможности возвратить ее хозяину. Тогда приходится определять вознаграждение иначе. Например, можно бы присуждать нарушителя права к замене нарушенного права другим, совпадающим с ним,- положим, к достижению вместо уничтоженной вещи другой, такой же вещи, т. е. того же рода и той же ценности. Но в подобное вознаграждение не всегда возможно: не всегда же можно заменить одно право другим, однородным, да и замена такая сама по себе довольно затруднительна. Поэтому приходится довольствоваться тем, чтобы по крайней мере материальное значение нарушенного права было восстановлено. И, вот обыкновенно обращаются к деньгам, этому общему мерилу всех ценностей в экономическом быту, так что при невозможности восстановить лицо в том же самом праве, которое нарушено у него другим лицом, вознаграждение состоит обыкновенно в доставлении подлежащему лицу известной денежной суммы*(445). Что касается до меры вознаграждения, то, конечно, нет возможности предоставить ее одностороннему определению субъекта нарушенного права или его нарушителя, а приходится определить ее посредствующему лицу или судебному месту*(446). Но чем руководствоваться судебному месту при определении меры вознаграждения за нарушение права? Ответом служат следующие правила, вытекающие из самого существа предмета, а отчасти указанные и в законодательстве: а) вознаграждение должно быть соразмерно цене нарушенного права. Но только объективная ценность права принимается в соображение; субъективное же его значение для лица не берется в расчет; это так называемый нравственный интерес, который случайно может сопутствовать каждому имущественному праву: они не подлежит оценке на деньги, а потому не подлежит и вознаграждению. b) Если право не нарушено совершенно, а только повреждено, так что часть его сохранилась, то вознаграждение должно быть такое, чтобы вместе с ценностью права, остающеюся у лица, оно равнялось ценности прежде бывшего права. На это правило в особенности следует обратить внимание, ибо может случиться, что часть нарушенного права, сама по себе взятая, не так значительна, как оказывается по соображению ценности сохранившейся части. Например, у лица две парные вазы, стоящие 10000 рублей; одна из них разбивается; ошибочно было бы оценить убыток лица в 5000 руб., потому что остающаяся ваза одна уже не стоит 5000 руб., а может быть, только 1000 р., так что убыток лица простирается не на 5000 руб., а на 9000; сообразно этому должно определить и вознаграждение. с) Вознаграждение должно обнимать не только ценность самого нарушенного права, но и интерес его: те выгоды, которые потеряло лицо вследствие нарушенного права. Понятно, что этот интерес нельзя определить абстрактно, а он определяется по соображению конкретного положения лица, так что мера вознаграждения за интерес различна, смотря по обстоятельствам, в которых находится лицо, субъект нарушенного права. Наконец, а) мера вознаграждение обыкновенно определяется по соображению рыночной цены подлежащего предмета, разве в отдельных случаях само законодательство определяет эту меру. (Например, в случае утраты или порчи багажа, ценность которого не была объявлена при сдаче, железная дорога обязана уплатить, смотря по классу пассажира, 1, 2 или 3 руб. за фунт*(447). Эта законная мера вознаграждения разнится от вознаграждения, определяемого независимо от закона, практически еще тем, что при законной мере вознаграждения нет надобности доказывать, что лицо действительно потерпело такой-то ущерб, а достаточно доказать только факт правонарушения. Это большое облегчение для потерпевших: иногда очень трудно доказать размер понесенного убытка. Новейшее наше законодательство сделало большой шаг вперед по этому вопросу: суд определяет размер вознаграждения по своему справедливому усмотрению, основанному на соображении всех обстоятельств данного случая, если по самому свойству притязания потерпевшего нельзя и требовать от него представления доказательств*(448). Наконец, ставится вопрос: кто должен произвести вознаграждение? Из самого понятия о противозаконном действии следует, что обязано вознаграждением то лицо, действием которого произведено нарушение права, подобно тому, как при нарушении уголовного закона подвергается наказанию преступник. Но в области гражданского права, сообразно самому существу предмета, положение это несколько видоизменяется: 1) тогда как уголовное наказание чисто личное падает исключительно на преступника, обязательство вознаграждения за нарушение имущественного права составляет отношение имущественное, а имущественные отношения не ограничиваются пределами одной личности, но переходят по наследству и, таким образом, наследникам приходится производить вознаграждение за нарушение права наследодателем*(449). 2) Нарушение права может произойти от совокупного действия нескольких лиц: тогда мера вознаграждения точно такая же, как и при нарушении права действием одного лица; но обязательство вознаграждения распределяется поровну между соучастниками противозаконного действия; и только в случае несостоятельности кого-либо из них доля его разлагается на других соучастников; они отвечают не непосредственно, a in solidum, как по римскому праву*(450), (3) Наконец, между автором правонарушительного действие и другим лицом могут быть такие отношения, что ввиду их к ответственности привлекается последнее; например, родители и опекуны отвечают за малолетних и сумасшедших, находящихся на их попечении*(451), хозяева - за своих слуг*(452), владельцы товарных складов и железных дорог - за своих агентов*(453) и т. п.).Другое последствие противозаконного действия - гражданское наказание, хотя, впрочем, и не каждое противозаконное действие сопровождается этим последствием: наказание наступает только иногда, по определению участников сделки или по определению законодательства. Но зато иногда гражданское наказание соединяется с обязательством вознаграждения за убытки, так что, независимо от вознаграждения за убытки, лицо, нарушившее право другого, подвергается еще гражданскому наказанию. Сюда относятся многократные взыскания: лицо платит иногда вдвое, втрое против того, что следовало бы заплатить, или взыскивается плата вдвое, втрое против первоначальной: тут однократная плата составляет вознаграждение за нарушение права, а то, что платится сверх нее,- это гражданское наказание. (Например, по нашему законодательству пассажир, оказавшийся в вагоне без билета, платит двойную провозную плату*(454)). Существо гражданского наказание заключается: а) в том, что производится денежная плата (хотя удобомыслимо и другое гражданское наказание; оно может состоять и в совершении другого какого-либо действия, имеющего имущественный интерес), так что гражданское наказание принимается нередко за синоним наказания денежного; следовательно, наказание это касается имущественных прав, почему и вносится в сферу гражданского права; b) гражданское наказание производится в пользу того лица, чье право нарушено, так что гражданское наказание составляет для него прямую выгоду, чем также отличается оно от наказания уголовного; с) гражданское наказание не соразмеряется с материальным вредом, причиненным действием, чем и отличается оно существенно от вознаграждения за ущерб: поэтому каждый из соучастников противозаконного действия может быть приговорен к полному гражданскому наказанию, как скоро каждый из них может быть рассматриваем, как самостоятельный нарушитель прав, тогда как вознаграждение за ущерб, как мы видели уже, всегда однократно и распределяется между соучастниками*(455). Гражданское наказание или определяется волею участников сделки, их соглашением (poena convetionalis), или устанавляется законодательством. Каждая гражданская сделка по воле участников может быть обеспечена гражданским наказанием, которое может состоять не только, в обязательстве уплатить известную денежную сумму, но и в обязательстве предоставить какую-либо другую имущественную выгоду; только разумеется, содержание какого-либо уголовного или исправительного наказание не может составлять содержание наказания гражданского*(456). Так, если бы, например, договаривающиеся условились, что нарушитель договора подвергается телесному наказанию, то и самый договор должно бы признать недействительным на основании общего закона о ничтожности договоров, противных доброй нравственности*(457). В иных случаях - впрочем, немногих - гражданское наказание определяется законодательством например, при займе, подряде, поставки, неисправный контрагент, а также недобросовестный владелец денежных капиталов подвергаются гражданскому наказанию. уже непосредственно по определению законодательства*(458). Гражданское наказание применяется иногда и к таким противозаконным действиям, которые вовсе не составляют нарушения имущественного права. Так, гражданское наказание налагается за личную обиду. Конечно, с личной обидою может соединяться для лица обиженного и имущественный вред: например, наносится оскорбление врачу, вследствие чего он лишается практики. Но все-таки личная обида сама по себе не нарушает имущественных прав лица, а он нарушает право лица обиженного на честь, на уважение со стороны сограждан, одно из тех прав, которые составляют право личности: и вот за нарушение этого права определяется законодательством гражданское наказание, разве бы обиженный потребовал уголовного наказания за обиду*(459). Конечно, законодательство могло бы всегда признавать за личною обидою характер преступления, потому что для законодательства есть интерес, чтобы граждане дорожили своею честью и охраняли ее. Но законодательство наше держится той мысли, что обида не относится непосредственно к общему благу, что она задевает непосредственно только личность частного лица, которое не должно быть лишаемо возможности являть в случае обиды христианскую добродетель - прощение ближнего. К этому присоединятся, быть может, и некоторые исторические предания: в младенческом быту общества лицо оскорбленное само смывает обиду, и вот законодательство хотя не признает за гражданином права самоуправно удовлетворять себя за обиду, но все-таки сохраняет за ним право прощать обиду и самое преследование ее обращает в действие, относящееся непосредственно к частному лицу. Наконец, непрошенное вмешательство общественной власти в дела об обидах было бы стеснительно для самих обиженных: какая-нибудь искра раздувала бы пламя вражды; какой-нибудь случай, который, быть может, остался бы безгласным, делался бы общеизвестным и поражал бы доброе имя лица, скандализировал его. Что касается меры гражданского наказания за личную обиду, то современное законодательство определяет только maximum и minimum (1-50 р.), точнейшее же определение меры наказания по каждому отдельному случаю представляет назначать суду, по соображению звания обиженного лица и его отношения к обидчику*(460).